Текст книги "Мотылёк"

* * *

Игоря Улитина в детстве дразнили Улиткой. Не повезло с фамилией – с кем не бывает. Это ещё что! По соседству с ним жил мальчик, у которого фамилия вообще была Клизмин. А одной из одноклассниц Игоря досталась фамилия Попова. Очень даже приличная фамилия. Вот только ударение, которое полагалось делать на второй слог, одноклассники почему-то предпочитали переносить на первый. Так что Улитка – это ещё не самое страшное. На такое прозвище можно и не обижаться.

А внешне Игорь и в самом деле чем-то напоминал улитку: маленький, щупленький, очень медлительный, с длинными, торчащими, словно улиточные рожки, ресницами.

В восьмом классе Вовка Кочкин, здоровяк, на полголовы переросший физрука, в шутку схватил Игоря за грудки и приподнял над полом. Игорь испуганно заморгал глазами. Кочкин отпустил его и снисходительно похлопал по плечу.

– Не боись, Улитка! Не трону! Хилый ты какой-то. Качаться надо. Идёшь домой из школы – и портфель на бицепс поднимай: раз-два, раз-два. Так и накачаешься, через год как я будешь.

– Ну и что! Подумаешь, хилый! – крикнул Павка Гималаев. – Зато профессором будет. У него за год всего одна четвёрка, и та по физре. А тебе, Кочка, метлу в зубы и вперёд – дорожки возле школы подметать или сортиры чистить. На большее не годишься. Слыхали, что он сегодня на литре выдал? Александр Сергеевич Пушкин в детстве очень любил читать Толстого и Достоевского.

Все вокруг весело загоготали. Кочкин двинулся на Павку.

– Ты чё, Гималай! Смусмумрик недоразвитый! Ты на кого мурло разинул! Жить надоело?

Гималаев поспешно отскочил в сторону. Кочкин запустил в него портфель.

– Получи, фашист, гранату от советского солдата!

Павка ловко пригнулся. Портфель просвистел над его головой и угодил в окно. Осколки брызнули, как лёд под ударом лома. На несколько секунд все притихли. Кочкин тупо уставился на разбитое стекло. Кто-то негромко сказал: «Ну, все, пацаны, хана!» Кочкин вздрогнул и глянул по сторонам. Потом злобно посмотрел на Павку, сжал руку в кулак так, что костяшки пальцев побелели, и процедил.

– Меня, вообще-то, батя автослесарем устроит.

В противоположном конце коридора показалась завуч по воспитательной работе. Павка бросился к ней с радостным криком.

– Галина Петровна! Вовка Кочкин окно разбил!

Игорь вздохнул и отошёл в сторону. Учился он действительно лучше других, но становиться профессором ему совсем не хотелось. У Игоря была другая мечта – он хотел стать писателем.

Читать Игорь научился рано. В четыре года уже «Винни-Пуха» одолел, потом за «Незнайку» и за «Волшебника Изумрудного города» принялся. А к тому времени, когда его сверстники впервые прочли по складам «Ма-ша лю-бит ка-шу», он уже упивался романами Жюля Верна и Купера.

И вот годам этак к десяти в недрах детского сознания родилась дерзкая мысль: «А не попробовать ли и самому?» Игорь решил не мелочиться и взялся сразу за роман. Роман назывался «Средь диких просторов» и начинался примерно так: «На высоком берегу Святого озера под сенью величественных деревьев стоял английский форт, в котором было триста солдат и сорок пушек. Фортом командовал майор Уильям-Генри. Леса вокруг населяли индейцы злобного племени Марикунча. Однажды в форт приехал отважный охотник по прозвищу Длинный ствол…»

Первая часть романа писалась целый месяц. За это время было израсходовано целых две школьных тетради. И вдруг к тому моменту, когда Игорь дошёл до описания захватывающей схватки Длинного ствола с целым полчищем свирепых дикарей, он обнаружил, что в своём романе пересказывает куперовского «Следопыта». Обидно было до слёз. Тогда в голове Игоря впервые мелькнула догадка о том, что писать, оказывается, не так просто, как это кажется. А ещё он понял, как горько и больно было Остапу Бендеру, который, проснувшись утром, получил сокрушительный удар от классика, написавшего строки о гении чистой красоты раньше, чем он сам.

Первая неудача заметно охладила пыл юного писателя. Целых три года Игорь не брался за перо. В тринадцать лет он влюбился. И вот вновь полились, но теперь уже не романы, а стихи. Чудный вечер под луной, Ты, да я, да мы с тобой… И дальше в том же духе. Удивительное это состояние – влюблённость. Многих она вдохновляет на великие творения. Игоря влюблённость вдохновила аж на три тетрадки стихов. Только вот та, которой эти стихи были адресованы, о мучениях поэта не подозревала и вскоре стала возвращаться из школы под ручку с Павкой Гималаевым. Для Игоря это был смертельный удар. Когда он увидел, как она мило склоняет голову Павке на плечо, то с трудом сдержал слёзы.

В тот вечер Игорь впервые попробовал водку. Он пошёл выносить мусор и встретил Вадика из соседнего двора. С ним Игорь поделился своим горем. Вадик посоветовал всё это хорошенько залить. Вместе с компанией ребят постарше они сидели возле гаражей, «бухали» и жгли на костре мусорное ведро Игоря. Пацаны посмеивались над тем, как Игорь неумело прихлёбывает из грязного гранёного стакана. А Игоря развезло. Он читал стихи и жаловался на женское вероломство. Ребята слушали его с сочувствием и обещали избить Павку.

Домой Игорь вернулся уже после полуночи. Родители к тому времени с ног сбились – все окрестности избегали и даже в милицию заявили. Отец был зол и основательно надрал Игорю уши – и за ведро, и за пьянку.

Всю ночь Игорь пролежал, уткнувшись носом в солёную подушку и тихонько всхлипывая. В голове гудело, перед глазами проплывали странные видения. Уже под утро у него родились гениальные строки. Он вскочил с кровати, нащупал на столе блокнот и карандаш, и возле окна при бледном свете луны записал: «Я вас любил, любовь моя, возможно, Угасла в сердце не совсем ещё…»

На следующий день его стало мучить нехорошее подозрение. Он взял томик Пушкина, нашёл нужную страницу, прочитал и горько заплакал. С тех пор он дал себе обещание никогда больше стихов не писать и по возможности не влюбляться.

К семнадцати годам Игорь изменился. Он остался таким же тощим и с такими же длинными ресницами, но заметно вытянулся, и лицо его стало серьёзным. Теперь уже никто не дразнил его Улиткой. Листая иногда тетради со своими первыми писательскими опытами, Игорь не мог сдержать улыбки: эх, каким же наивным он когда-то был!

Ничего нового с тех пор Игорь не написал, но читал много. Классиков – и отечественных, и зарубежных – знал чуть ли не наизусть.

Неудивительно, что любовь к литературе привела его на филфак. Учился Игорь легко, экзамены левой ногой сдавал. Только вот с общением было туговато. Женский коллектив – свои интересы. Ребята в небольшом количестве на филфаке встречались, но либо учёные зазнайки, либо полные балбесы, которые больше никуда приткнуться не смогли, а от армии увильнуть хотели – вот и пошли туда, где мужскому полу при поступлении приоритет отдавался. В общем, друзей Игорь на факультете не нашёл.

Когда он оканчивал первый курс, Москва объявила конкурс эссе на свободную тему среди школьников и студентов. Игорь решил тряхнуть стариной. Сел вечерком и за пару часов написал вполне приличное эссе о вреде курения. В финал конкурса он так и не вошёл, но один знакомый Игоря, прочитав эссе, посоветовал опубликовать его в газете «ЗОЖ». Игорь счёл совет дельным. Но, к сожалению, редактор в «ЗОЖе» оказался очень несговорчивым. Он объяснил, что у него в ящике стола пылится восемьдесят семь эссе о вреде курения, а помещать в каждом номере он может не более одного. При условии выхода газеты раз в месяц, до Игоря очередь дойдёт лет через семь, и его эссе будет опубликовано в апрельском номере 2010 года. Разумеется, так долго дожидаться своего литературного дебюта Игорь не мог. Он хлопнул дверью редакции и в «ЗОЖе» больше не появлялся.

Ко второму курсу Игорь окончательно решил для себя, что писать необходимо, но писать нужно не подражания Куперу, не глупые стишки и не дурацкие эссе, а романы на злобу дня. А для этого необходимо располагать большим количеством жизненного материала. Решив написать роман о беспризорниках, Игорь отправился за материалом на рынок. Там он живо разыскал чумазого мальчугана в драной болоньевой куртке, подрабатывавшего грузчиком у хачиков. К предложению высокого прилично одетого парня подзаправиться в ближайшей забегаловке мальчишка отнёсся с опаской. Жизнь приучила его не больно-то доверять всяким «благодетелям». Однако жрать хотелось, и он решил рискнуть.

В кафешке было жарко, Игорь расстегнул пальто. А мальчишке и расстёгивать ничего не нужно было – ни замка, ни пуговиц на его куртке не наблюдалось.

Отоварившись чебуреками, сосисками, салатом и чаем, Игорь начал обрабатывать беспризорника. Но тот, хотя и сметал угощение, словно голодал целый год, особого желания откровенничать не высказывал и на вопросы отвечал угрюмо и односложно. Вытянуть из него удалось не много. Звали мальчишку Артёмкой и было ему двенадцать лет, хотя на вид Игорь больше десяти бы не дал. И никакой Артёмка не беспризорник, потому что и дом у него есть, и родители живы. Чем отец занимается? А чёрт его знает! Он уже три года как дома не появляется. Оно и к лучшему, а то бил сильно. Как напьётся – а трезвым он и не бывал – так на всех кидаться начинает. Мать за волосы таскает, сестру колотит, а Артёмку все сапогом в живот пинал. Что, больно ли было? Да не столько больно, сколько обидно. Сторож в саду посильней дерётся. Артёмка сплюнул в тарелку из под салата и сжал сосиску в кулаке.

– Когда вырасту, найду отца и морду ему набью.

«Жёстко, – подумал Игорь. – Вот оно – трудное детство».

На вопрос о школе Артёмка замялся. Ну да, два класса он окончил. Читает неплохо, писать и считать тоже умеет. Какая книжка любимая? А он всего одну прочитал, про пацанов, которые всем помогали. Главный там был, Тимурка, что ли. Вот дураки-то – забесплатно работать! То ли дело Артёмка! Ему чёрные по полтиннику в день отваливают, да ещё, пока никто не видит, можно персиков и винограда нажраться. Если поймают, измордуют, конечно, но такое редко случается. А в целом живётся неплохо, на судьбу Артёмка не жалуется. А чего жаловаться-то? Сам себе хозяин, не то что иные. Где живёт? Ясно где – у матери. Кем мать работает? Раньше на рынке куриными окорочками торговала, а теперь вообще не работает – пьёт. На что живёт тогда? Сестра кормит. Она большая уже, зарабатывает неплохо. Где сестра работает? Всяко бывает… А ему плевать, где сестра деньги берет, он сам себя прокормит.

Артёмка пригладил слюнями волосы на макушке. Что, курит ли? Само собой, пять лет уже, и пьёт, если есть на что, и клей нюхал. Ворует ли? Нет, конечно! Ах, фрукты у чёрных! Так это разве воровство? Что плохо лежит – грех не взять.

Чебуреки и сосиски закончились. Артёмка вытер жирные пальцы о штаны и засуетился.

– Ну, я пойду, что ли?

Игорь вздохнул.

– Иди.

Да, история примитивная, банальная до невозможности. Роман из неё не состряпаешь.

По дороге домой Игорь зашёл в магазин за кефиром. Сунул руку в карман – бумажника не было. Неужто потерял? Вот досада-то! Вскоре выяснилось, что пропал и мобильник. Похоже, Артёмка специализировался не на одних фруктах…

Больше за материалом на рынок Игорь не ходил, и роман о беспризорниках продвигался черепашьими темпами.

* * *

Каждый мужчина хочет быть сильным, а уж мальчишки, так те мускулатуру вообще ставят чуть ли не превыше всего на свете. Конечно, тем, кого природа при рождении одарила исполинским ростом и богатырскими плечами, жаловаться не на что. А вот остальным, к которым создатель не был столь благосклонен, приходится туговато. К их числу относился и Игорь.

Герои любимых романов Игоря были людьми сильными и физически, и духовно. Восхищаясь их подвигами, он и себя видел таким же. Однако мир реальный от книжного существенно отличается. Когда Игорь разглядывал себя в зеркале, его охватывало уныние. Ростом он, правда, был не низенький, но ужасно тощий. Ребра выпирали во все стороны, лопатки отходили от спины, а руки были без малейших намёков на какие-либо бицепсы или трицепсы. В детстве родные часто говорили про него «ручки – спички, ножки – палочки». В добавок ко всему Игорь и мужеством особым не отличался. Когда в школе доходило до драки, он всякий раз бывал битым. Причём нередко случалось так, что его обидчики оказывались даже слабее, чем он, просто малость позадиристее. Явление, в принципе, нормальное. Биологи уже давно доказали, что у животных в стае лидерство захватывает не самая сильная особь, а самая агрессивная. Впрочем, в старших классах Игоря уже никто не трогал. Отношение к нему было снисходительное. За ним как-никак закрепилась репутация «самого умного», да и доказать физическое превосходство над Улиткой считалось не особо большой честью.

Кто бы знал, как тяжело Игорь переживает своё физическое несовершенство. Самому-то себе он казался совсем другим.

В университете Игорь решил, что оставаться хлюпиком и дальше просто невозможно, пора приниматься за развитие мускулатуры. Припомнились, видимо, слова Вовки Кочкина: «Качаться тебе надо Улитка, качаться». К тому же филфаковский женский коллектив действовал угнетающе. Игорь чувствовал себя в нём белой вороной. Душа затосковала по мужскому взаимопониманию. Так он оказался в качаловке.

Первая же тренировка началась с неприятности. Тренер, заглянув в зал и увидев Игоря, крикнул: «А этот дистрофик чё тут делает? Ты кто такой?» Игорь лишь глазами захлопал. И хотя ребята вступились, разъяснили, что это новенький пришёл, всё равно обидно было до слёз. Про себя Игорь подумал: «Ладно, мы ещё посмотрим, кто из нас дистрофик». Позже он понял, что Петрович человек не злой, просто большой весельчак и шутник, но все равно первая встреча крепко въелась в память, и отношения с тренером у него оставались прохладными.

Как это случается со многими новичками, поначалу Игорь чуть было не перестарался. Он считал, что чем чаще и больше будет заниматься, тем быстрее станет похожим на дядю Шварца. С большим трудом Петровичу удалось втолковать ему, что путь к силе не в частоте, а в качестве.

И путь этот оказался нелёгким. Сперва Игорь занимался с одним грифом. Он думал, что все смеются над ним. В самом деле, что за издевательство – вместо штанги какая-то железная палка! Можно подумать, он инвалид или девчонка! На самом же деле никто и не думал смеяться, потому что все сами когда-то прошли этот этап.

С нетерпением Игорь ожидал результата тренировок. Ему казалось, что ещё немного, и его мышцы раздуются и будут, как мячики, выпирать из-под рубашки. Чуть ли не каждый день он взвешивался, разглядывал себя в зеркало, измерял объем груди, рук и ног. Но чудесного превращения не происходило. Через месяц пыл Игоря поугас. Он уже не мечтал о моментальном эффекте и на тренировки ходил просто по привычке.

Результат дал о себе знать примерно через год, когда Игорь уже перестал и думать о нём.

На остановке к нему подошёл солидный лысоватый мужчина лет пятидесяти и спросил, как проехать к стадиону «Нефтяник».

– Я плохо ориентируюсь в вашем городе, – сказал он, – только вчера приехал.

Где находится «Нефтяник», Игорь прекрасно знал, поскольку сам жил поблизости. Он объяснил, как туда добраться. Мужчина поблагодарил его.

– Тебе это случайно не по пути? – спросил он Игоря.

– Да вообще-то, как раз туда и еду.

– Тогда идём, подброшу.

Игорь не заставил упрашивать себя дважды. Они направились к серебристой «десятке».

В машине мужчина тут же закурил и предложил Игорю. Тот отрицательно покачал головой.

– Не куришь? А я сразу заметил – личико-то чистое, без угрей. Что ж ты, о здоровье заботишься? Наверное, и водочку не пьёшь.

Спиртным Игорь и вправду не особо увлекался.

– Давай, пристегнёмся на всякий случай, – сказал мужчина, накидывая ремень безопасности. Игорь последовал его примеру.

– Годков-то тебе сколько?

– Восемнадцать.

Мужчина удивлённо поднял брови.

– А с виду не дашь. Я думал, ты школьник ещё. Ресницы у тебя какие-то детские. Студент что ли?

Игорь кивнул.

– На кого учишься?

Узнав, что Игорь филолог, мужчина присвистнул.

– В малиннике значит. Чего это тебя туда потянуло? Девчонка-то у тебя есть?

Девушки у Игоря не было, но признаться в этом почему-то было стыдно.

– Смотря как понимать это, – сказал он, уклоняясь от прямого ответа.

– Ясно. Девчонка есть, но пока не трахал. Правильно? Ну, так и говори. Стало быть, до сих пор в штаны кончаешь?

Игорь промолчал. Разговор нравился ему все меньше. Он уже пожалел о том, что сел в машину. Собеседник его меж тем продолжал.

– Слушай, а как ты обычно это делаешь? Дома на диване? Сидя или стоя? Спускаешь как, прямо на живот? Порево какое ставишь? Да ты чё молчишь, стесняешься что ли? Во даёт! Я вот больше люблю, когда одни тёлки друг с другом! А ты?

– Ну, да, – через силу выдавил из себя Игорь. А что ему ещё оставалось делать? Не молчать же и дальше, как пень.

– Во-от! – довольно протянул мужчина. – Сейчас мы тебя разговорим. А мужиков одних смотрел?

Игорь затряс головой.

– Да ладно, сознайся, чё ты боишься-то!

– Мужиками я как-то не интересуюсь, – ответил Игорь.

К голубым у него отношение было примерно как к червям или тараканам. Не ядовитые, и не кусаются, но прикасаться и даже думать о том, что они в непосредственной близости от тебя, противно.

– Ну, ты чего, серьёзно что ли? Не только не пробовал, но и не смотрел? Ну, ты отстал от жизни! Повезло тебе, что меня встретил. Я тебя научу.

Машина свернула направо и покатила вдоль каких-то заброшенных садов, немного сбавив скорость.

– «Нефтяник» в другую сторону, – обеспокоено сказал Игорь.

– А какая разница! Тебя как зовут?

– Максим, – представился Игорь первым пришедшим ему в голову именем.

– Максим, Максим… – повторил мужчина, невзначай положив ладонь Игорю на колено. – Я вот тоже когда-то с девчонками баловался, пока не понял, что любовь возможна только между подобными друг другу. Нет на свете ни одной женщины, достойной любви. Ну, а мы-то всегда друг друга поймём, – его пальцы плавно скользнули вверх по бедру Игоря и стали массировать припухлость на ширинке.

Действовал Игорь быстро, почти автоматически. Правой рукой вывернул ему предплечье, а левой сдавил шею и прижал лицом к рулю.

– Останови, ублюдок! – сказал он, сам поражаясь тому, как жёстко звучит его голос. Он вдруг почувствовал, что значительно сильнее этого человека.

Машина, как пьяная, вильнула в сторону, обиженно взвизгнула и впёрлась в бордюр.

– Пусти, кретин, разобьёмся же!

Игорь отпустил его. Испуг с запозданием пришёл и к нему самому. Но думать о возможной аварии, которой по счастью не случилось, было некогда. Он дёрнул ремень. Тот как будто заклинило. Или это он просто нервничал? Ещё раз! Всё, свобода! Он распахнул дверь… И получил вдогонку огнетушителем по голове.

– Ты куда собрался? – педик сгрёб его за шиворот и, не давая выбраться из машины, навалился на него своей жирной тушей.

На секунду Игорь потерял сознание. Когда очнулся, почувствовал, что задыхается от резкого запаха чужого пота. Педик прижался грудью к его лицу и шарил похотливыми пальцами.

– Спокойнее, спокойнее, Максимка… – шептал он.

Игорь попытался ударить его в затылок, но не смог как следует размахнуться. Тогда он ударил растопыренными пальцами ему по глазам и, когда тот заорал, спихнул его с себя и выбрался наружу.

– Ах ты гнида! – педик выкатился из машины вслед за ним. Он одной рукой прикрывал глаза, но Игорь заметил, что они всё же целы. – Да я тебя! – о сексуальных домогательствах уже не было и речи. Игорь понимал, что этот урод сейчас хочет просто придушить его.

Он бросился на него. Игорь остановил его ударом ноги. Потом схватил одной рукой за ворот рубашки, а другой за ремень, раскрутил и впечатал в ближайшее дерево. Мужчина дёрнулся и затих, безжизненно раскинув руки.

Игорь испуганно глянул по сторонам и бросился бежать. Метров через двести остановился, отдышался и посмотрел назад. Ему показалось, что фигура под деревом слабо пошевелилась. Игорь облегчённо вздохнул. Слава богу, не убил!

Быстрым шагом Игорь направился вдоль длинного блока гаражей. Внутри всё клокотало. Ощущение было такое, словно раздавил гадюку. При воспоминании о прикосновениях противного липкого тела гомика к горлу подкатывали приступы тошноты. Рот был переполнен слюной. Игорь остановился возле ржавого железного забора и нагнулся. Сначала просто отплёвывался, потом его вывернуло. Стало как будто легче.

Он шёл по улице, широко размахивая руками. Глаза его возбуждённо горели. Сам не заметил, как проскочил на красный свет, чуть не угодив под грузовик. Водитель, высунувшись из машины, обматерил его, но Игорь не обратил на него внимания.

Спускался вечер. Солнце уже скрылось за горизонтом. Издалека, со стороны мечети доносился стократно усиленный динамиками голос муэдзина. «Не понятно ни слова, – подумал Игорь, – и потому – красиво».

Проходя мимо Нефтяного университета, увидел в тени деревьев негра, окружённого тремя скинхэдами. Происходящее было далеко от мирной беседы. Негр попался не из хилых. Понимая, что пощады ему не будет, он разминал могучие плечи.

– Што, подратца хочишь? Давай! Давай! – угрожающе помахивая перед собой кулаками, говорил он долговязому парню в камуфляже с яркой нашивкой.

Скинов и не нужно было упрашивать. Как собаки на затравленного волка, они набросились на негра. Тот яростно отбивался, стараясь держать сразу всех противников перед собой.

Игорь со стороны наблюдал за происходящим. В какой-то момент ему показалось, что негр выстоит. Медленно отступая назад, он ловко уворачивался от нацеленных в него ударов. Его же удары, напротив, почти всякий раз достигали цели. Похоже, опыт в уличных драках у него был хороший.

Скины бесились. У одного из них был всмятку расквашен нос, двоим другим тоже изрядно попало, но чёрного им никак не удавалось достать. Наконец, один скинхэд изловчился и поставил негру подножку. Тот взмахнул руками и пошатнулся, с трудом сохранив равновесие. Этого короткого замешательства оказалось достаточно. Негра тут же сбили с ног и стали пинать тяжёлыми берцами – по голове, в живот, куда попало. Обычно в таких случаях человек уже не встаёт, но негр, извиваясь, сумел откатиться в сторону. Вскочив на ноги, он кошкой бросился на ближайшего противника. Сцепившись, они повалились на землю. Крепко прижимаясь друг к другу, они извивались в отчаянной борьбе, но Игорю эти переплетённые дёргающиеся тела напомнили нечто совсем иное. Он словно вновь почувствовал на себе тяжесть отвратительной потной туши. К горлу опять подкатила тошнота, в голове зашумело.

Схватив стоявшую поблизости урну, он взмахнул ею над головой. Во все стороны полетели окурки и пивные банки.

– Скоты! Пидоры! Убью! – заорал Игорь, бросившись на скинхэдов.

Те, занятые негром, поначалу не заметили его.

– Йа-а-аа! Закричал Игорь, ударив одного из скинов урной в грудь. Парень застонал и, согнувшись пополам, опустился на землю.

Все оторопело уставились на Игоря.

– Пидоры! – завопил он, устремившись с урной вперёд

– Тикаем! Псих! – побледнев, крикнул один из скинхэдов и они с товарищем побежали по аллее.

Игорь грохнул урной об асфальт.

– Придурки!

Негр, поднявшись, сделал шаг ему навстречу. Он вытер кровь с лица и попытался улыбнуться, протянул руку. Очевидно, он решил, что Игорь вступился за него. Но Игорь вновь взмахнул урной.

– Убью, черножопый!

Негр изумлённо попятился назад.

– Убью! – повторил Игорь, двинувшись на него.

Негр развернулся и бросился бежать в сторону противоположную той, куда скрылись скинхэды.

Игорь отшвырнул урну. «Что это со мной?» – подумал он, постепенно приходя в себя.

Под деревом стонал скинхэд, которого Игорь огрел урной. Неподалёку застыла женщина с пуделем на поводке. Собака громко лаяла.

Опустив голову, Игорь побрёл в сторону дома. Никто не попытался его остановить.

Придя домой, первым делом залез в ванну. Намылился и яростно тёр себя мочалкой. Смыл пену, намылился ещё раз. Всё казалось, что противные прикосновения гомика никак не смываются. Ночью долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок.

На следующий день на тренировке, устанавливая свои скромные семьдесят четыре кэгэ для жима лёжа, подумал, что хоть по меркам настоящих качков он и дистрофик, а года полтора назад эту штангу и с места не сдвинул бы. Да и вчера не сплоховал. Правда, потом нервишки всё же сдали. На этих-то с негром чего накинулся? Но всё-таки он уже не тот, что раньше. А значит, во всём, что делаешь, есть смысл.