Текст книги "Последняя империя. Книга 1"

ЭПИЗОД 46

В самый разгар событий вокруг Югославии было объявлено об окончательном слиянии в одно государство России и Беларуси. Церемонию подготовили торжественную и даже помпезную, но все западные корреспонденты отметили в своих комментариях довольно кислую физиономию бессменного белорусского лидера. Похоже было, что он все-таки не ожидал столь быстрого объединения, тем более в не очень приятных условиях балканского кризиса. Белорусам оставили их парламент, видимые черты самоуправления, но в тот же день по российскому телевидению были показаны кадры, объясняющие всю подоплеку столь стремительного объединения.

По Минскому шоссе, мимо стенда с надписью «Беларусь» проследовали десять мощных тягачей со стратегическими ракетами типа «Тополь». Бесконечные колонны танков и моторизованной пехоты смотрелись уже как довесок основного оружия первого удара. Ядерное дуло российского шантажа уперлось в висок старушке Европе. Особенно не понравилось это новообращенным странам НАТО: Польше, Венгрии и Чехии. Пока конфликт тлел в Северном море, они чувствовали себя более или менее в безопасности. Но теперь, когда ракеты оказались у них под боком, и они почувствовали леденящий холодок атомного апокалипсиса.

Кроме этого, явно видимого противостояния существовал и еще один незримый фронт в глубинах Мирового океана. И борьба эта началась за две недели до выхода Северного флота России из своих портов. С одного из аэродромов в Сибири с ревом поднялся в воздух тяжелый стратегический бомбардировщик Ту-160. Сорок минут он упорно забирался все выше и выше. Достигнув максимальной высоты пятнадцать километров, самолет еще пять минут выжидал и в точно определенное полетным заданием время выпустил тяжелую ракету класса «воздух-воздух». Пронзив стратосферу, она отработала первую ступень, и отделившаяся небольшая головная часть управляемого снаряда нашла и уничтожила низколетящий спутник-шпион. Это был уже третий сбитый американский спутник за последние сутки. Теперь разрывы в наблюдениях территории России достигли нескольких часов.

* * *

Через сутки, рассматривая последние фотоснимки космической разведки, аналитик ЦРУ Джозеф Адамски присвистнул. Просмотрев их внимательно еще раз, он набрал номер телефона своего непосредственного начальника:

– Господин адмирал, надо поговорить.

– Хорошо, подваливай к борту. Через три минуты я тебя жду.

Вице-адмирал Джонсон в своем ведомстве заведовал отделом, курирующим военно-морские силы России. Всего лишь полгода назад он водил корабли Шестого флота США и еще не до конца втянулся в новую для него работу. Нарочитая грубоватость манер старого морского волка была для него защитной броней в обществе рафинированных интеллектуалов.

– В чем дело, Джо, что-то сверхъестественное?

– Мне кажется, что да.

Адамски разложил на столе перед адмиралом два ряда снимков.

– Это данные за последние сутки. Судя по ним, большая часть ракетных подводных лодок России покинула свои причалы и вышла в океан.

– Да, мы засекли три «Дельты» и два «Тайфуна», наши парни висят у них на винтах.

– Это я знаю, но в море вышло как минимум девять субмарин.

Теперь адмирал уже внимательно всмотрелся в фотографии.

– В последнее время они посылали на дежурство не более трех лодок, – напомнил Джозеф, – остальные, по нашим агентурным сведениям, либо не имели топлива, либо нуждались в ремонте. А тут сразу такая активность, причем во всех портах. Это и Скалистый, и Камчатка, и Владивосток.

– Какое твое мнение обо всем этом? – спросил адмирал. – Война?

Адамски пожал плечами:

– Я знаю одно. Залпа любой из «Дельт» хватит для того, чтобы у нас на континенте некому оказалось справлять Хеллуин.

* * *

Спустя две недели, одна из русских подводных лодок «К-445», по классификации НАТО «Дельта-3», двигалась строго на юг в двухстах километрах от западного побережья Англии. Ровно в восемь утра по московскому времени командир корабля капитан 1-го ранга Сергей Михайлович Заманихин появился в центральном посту управления подводным ракетоносцем. Месяц назад ему исполнилось ровно сорок, но выглядел он даже моложе. Высокого роста, с коротко стриженными волосами и фигурой борца, он уже третий сезон ходил на этом судне капитаном.

– Смирно! – скомандовал дежурный офицер капитан 3-го ранга Семенов.

– Вольно, – кивнул головой капитан и, подойдя к настольному светящемуся штурманскому планшету, всмотрелся в расположение надводных и подводных кораблей.

– Какова обстановка в Северном море?

– Все такая же. Дрейфуют в поле видимости друг друга. До конца ультиматума еще сутки.

– Как реактор?

Главный инженер-механик дивизиона капитан 1-го ранга Сергей Иванов со вздохом признался:

– В норме.

– Без выкрутасов?

– Да. Я уже не знаю, что делать, похоже на него, как на деда-ревматика, влияет смена погоды.

Еще в прошлом походе с реактором начало твориться что-то странное. Без видимых причин начинала расти мощность, постепенно, но неуклонно достигая опасного уровня. Для регулировки приходилось опускать графитовые стержни, после чего мощность резко падала, едва не заглушая при этом реакцию. Техническая комиссия не нашла у реактора видимых изъянов, на всякий случай лодку должны были вывести в ремонт, но тут подвернулась вся эта заваруха с югославами, и экипажу под командованием Заманихина пришлось выйти в море. Для страховки ему в поход прикрепили Иванова, но и он, в своем деле ас высшего пилотажа, не смог найти никаких явных причин подобных аномалий реактора.

– Как ведут себя соседи? – спросил Заманихин, кивая куда-то в сторону.

Он даже прислушался, хотя услышать шумы американской подводной лодки сейчас было невозможно.

– Вполне пристойно, идут на цыпочках, шаг в шаг.

– Расстояние?

– Одна миля.

Американская атакующая подводная лодка типа 688 «Чикаго» прицепилась за «К-445» сразу по выходу из фиорда Североморска, в Баренцевом море. Обычно в таких случаях капитаны ракетоносцев пытаются всеми возможными способами оторваться от своих опекунов, но в этот раз Заманихин сознательно увел за собой американца. Он знал, что с интервалом в час вслед за ним на океанскую вахту выйдут еще две «Дельты» и один «Тайфун». Уже тогда Заманихин понял, намечается что-то экстраординарное, подобное задание он получил в первый раз. Когда же начали поступать сообщения о походе российских кораблей в Северное море, капитан ракетоносца осознал всю подоплеку своей миссии.

– Товарищ капитан, докладывает пост гидроакустики.

– Что там у тебя, Андрейченко?

– К шумам винтов эсминца добавились еще два, оба квалифицирую как противолодочные корабли.

– Хорошо, молодец. Слушай дальше, – отключившись, Заманихин обернулся к своему штурману Василию Смыслову, за имя и фамилию получившему кличку «Шахматист». – Час от часу не легче. Зажимают.

– Да, теперь нам пикнуть не дадут. Утопят как котят.

– А надо бы подвсплыть для сеанса связи.

– Попробуем?

– Да. Подвсплыть на перископную глубину! – скомандовал Заманихин.

Через десять минут радист доложил:

– Товарищ капитан, телеграмма из штаба ВМС.

Прочитав бланк, Заманихин с напряженным лицом глянул на всех присутствующих в рубке:

– Готовность номер один.

Вместе со штурманом и замполитом он открыл небольшой сейф, вытащил пакет и дискету. На ней были записаны координаты целей для боеголовок его корабля. Сто шестьдесят целей на территории Соединенных Штатов Америки. Через пару минут Смыслов доложил:

– Координаты введены, ракеты к пуску готовы.

– Ну что ж, осталось только ждать.

После этого время на корабле словно остановилось. Громадная махина высотой с семиэтажный дом почти бесшумно скользила в толще вод. Прошел обед, затем и ужин, сменялись на вахте офицеры, мичманы и матросы, но капитан не покидал центр управления. Раз в полчаса он запрашивал акустиков о расстоянии до судов преследователей, оно не изменялось. Это внушало некоторую надежду.

На корабле все понимали, что они уже заложники, почти смертники. Если начнется вооруженный конфликт и ракеты полетят на Россию, их уничтожат в ту же самую секунду. Если же Россия первая ударит по Американскому континенту, то придется вступить в бой и субмарине. Только что из этого получится, дадут ли им выпустить ракеты? Стоит акустикам с американской лодки услышать, как открываются люки ракетных шахт и вода заполняет их, тотчас в сторону лодки полетят торпеды, а сверху посыплются глубинные бомбы.

Имелся еще и третий путь – не выполнить приказ командования. Оправдание этому с точки зрения обычной логики можно было найти. С самого начала Заманихин знал, что основная его функция – быть приманкой, отвлекать внимание на себя.

– Фамилия у тебя такая, Заманихин, вот и будешь их заманивать, – пошутил на последнем инструктаже адмирал.

Но не только фамилия сыграла при этом роль. Стоило пожертвовать лодкой с барахлящим реактором ради того, чтобы ушли незамеченными другие суда. Сейчас они также дрейфуют вдоль берегов Америки или лежат на грунте и ждут своего часа. Они даже смогут уйти после залпа, не все, но уйдут.

Субмарине Заманихина тоже можно было попробовать уйти. Не выпускать ракеты, просто врубить на полную мощность реактор и, используя весь набор технических средств и опыт и интуицию капитана, укользнуть от торпед и мин американцев. Про этот вариант знали немногие – Смыслов, Семенов, еще несколько офицеров. Но ни один из них не подал вида и даже не намекнул своему капитану на возможность подобных действий. Всю сознательную жизнь их готовили к часу Икс, ради этого они надели погоны, ради этого их семьи долгие годы жили в скалистом неуютном краю за полярным кругом. Вольно или невольно, но среди офицеров, этой замкнутой касты, выросли люди, мыслящие совсем по-другому в век сплошного чистогана.

Смыслов и Иванов, сидя за столом в кают-компании, тихо беседовали о главном.

– Если они угрожают нанести удар крылатыми ракетами, то значит, война может носить локальный характер, – сказал штурман.

– В таком случае больше шансов, что они ударят по Скалистому.

– Да, хотя если они долбанут баллистическими по крупным городам, нам тоже мало не покажется.

За этим простым разговором стояло главное – мысли о семье и доме.

– У тебя Нелька-то поступила? – спросил Смыслов. Машинально он крутил по столу стакан с компотом, весь остальной обед стоял перед ним без следов прикосновения ложки. Его собеседник нехотя ковырял вилкой котлету.

– Да, в МГУ.

– Ну вот, я же тебе говорил, все-таки золотая медалистка.

– Да, что ты! Сейчас без денег никуда. Хорошо, она выиграла областную олимпиаду и получила соросовский грант.

– Дурдом! Чтобы выучить ребенка, надо получить деньги от потенциального противника.

– Может, все еще обойдется?

– Не знаю. Сейчас все как в цейтноте, вечный шах.

– Все у тебя шахматы на уме. Только фигуры в этих играх больно страшные.

Смыслов отодвинул от себя так и не тронутые тарелки.

– Ладно, пора идти, время менять Мишина. Как реактор?

– Тьфу-тьфу, не сглазить бы.

– Хоть это хорошо.

Увидев входящего Смыслова, капитан кивнул ему головой:

– Ты как раз вовремя. Я так подумал, нечего ждать милостей от природы… Будем пробовать оторваться сейчас, пока у них нет приказа открыть огонь. Давай-ка все просчитаем, куда и как мы сможем уйти.

Через полчаса Заманихин глянул на часы. До конца времени, определенного ультиматумом, оставалось два часа.

– Ну что ж, начнем. Команде боевую тревогу. Ныряем на глубину двести пятьдесят метров, под термонесущий слой. Машинное, прибавить мощности реактора и увеличить скорость до двадцати пяти узлов, курс прежний, – приказал он.

И тихо, сам у себя спросил:

– Что они там думают, черт возьми! Надо же все это как-то кончать.

ЭПИЗОД 48

Похожие слова произнес председательствующий на саммите на Мальорке канцлер ФРГ Шнейдер. Оглядев расположившихся за овальным столом глав правительств стран НАТО, он сухим звенящим от внутреннего напряжения голосом заявил:

– Господа, ситуация в Европе стала предельно напряженной, и требуется что-то решать. Мы не можем выпустить развитие событий из-под контроля политиков и отдать все на откуп военным.

– По-моему, как раз политикам уже не стоит ввязываться в происходящее, – резким тоном заявил Апдайк. – Колесо запущено, его не остановишь. Мы не можем отказаться от нашего ультиматума. По истечении положенного времени «Петр Великий» уйдет на дно вместе со своим сумасшедшим генералом.

– Что вы называете «нашим ультиматумом»? – Шнейдер даже побагровел от гнева. – Я под этой бумажкой своей подписи не ставил!

– Это не решает дела. Вы же не хотите сказать, что против всех пунктов ультиматума?

– Нет, я как раз против! Вы поступили как фальшивомонетчик, Апдайк, вы и ваша «Ржавая леди»! Что-то я сегодня не вижу ее за вашей спиной? Кто же без нее диктует вам решения?

Апдайк скривился. За спиной президента действительно сегодня сидел один Гарри Линч. Американского президента давно уже коробили эти насмешки над превалированием идей и решений Кэтрин Джонс в международных делах. Сам он не очень-то разбирался в международной кухне, без помощи советников не мог отличить Польшу от Венгрии, а Корею от Филиппин. Особенно в память президента врезалась карикатура из «Нью-Йорк Таймс». Кэтрин Джонс там была представлена в роли кукловода, а он сам в роли глупой марионетки в ее руках.

– Я бы на вашем месте выбирал выражения, Шнейдер! Нам сегодня нельзя ссориться, на это и делают упор русские. А Джонс сейчас летит из Москвы. Кстати, хочу сообщить вам, что эти нахалы приняли ее как посла какого-нибудь Заира. С ней говорил от лица правительства юный лейтенант.

Реакция на его слова оказалась абсолютно неожиданной. Шнейдер во всю глотку захохотал, да и остальные главы правительств начали оживленно переговариваться между собой с откровенно издевательскими улыбками. Апдайк почти с ненавистью взглянул на немецкого лидера. Этот бывший мясник, любитель пива и бабник коробил своими грубоватыми манерами даже его, «Техасского ковбоя».

– Наконец хоть кто-то указал нашей леди ее истинное место в политике, – сказал канцлер.

– Я не понимаю вашего сарказма, – возмутился Апдайк. – Она выступала от лица глав стран НАТО.

– То, что сейчас происходит в Европе, является следствием проводимой вами, вернее ею, политики. Не стоило доводить Югославию до белого каления.

– И вообще с этими албанцами вы переборщили, – проворчал греческий премьер-министр. – Их откровенно финансируют мусульманские фундаменталисты. Мы уже раскрыли на своей территории несколько групп, проповедующих распространение ислама силовыми методами. Там было уже все – наркотики, взрывчатка. В основном это были как раз албанцы, застрявшие в стране с девяносто девятого года.

– Вообще с албанцами трудно, они что-то не сильно стремятся вернуться к себе на родину, – поддержал грека глава правительства Италии Беллини. – Мы уже жалеем, что в свое время предоставили такую большую квоту для беженцев.

– И ни один албанский беженец не попал на территорию США, – напомнил Шнейдер.

– Господин канцлер, вы сегодня настроены неконструктивно, – попробовал утихомирить немца Апдайк.

– Еще как конструктивно! Я велел отозвать наши корабли из эскадры Уайта.

– Вы могли бы это сделать и раньше, они что есть, что их нет. Именно из-за вашего фрегата Сазонтьев прорвался в Северное море. И теперь его корабли дрейфуют всего в ста пятидесяти милях от нашей столицы! – взорвался английский премьер.

– Кстати, Стоквуд, а кого вы представляете? Насколько я знаю, парламент послал вас к чертовой матери, – ответил колкостью на колкость Шнейдер.

– Посмотрим, что скажет ваш парламент и ваш народ на очередных выборах, – огрызнулся англичанин.

Этот глупый спор оборвал премьер-министр Бельгии Ван-Фоссен, болезненного вида грузный старик с белоснежной шевелюрой и красными глазами альбиноса.

– По-моему, вы все говорите какие-то глупости. Причем тут выборы и парламент? Через трое суток нас уже никто и никогда не будет избирать, у нас просто не будет избирателей! Когда Бельгия после войны вступала в Атлантический союз, она прежде всего думала, что большие страны защитят ее от страшной угрозы коммунистической агрессии. Еще десять лет назад у меня было искреннее желание выйти из блока, так как положение в Европе представлялось более чем безоблачным. К сожалению, тогда я не настоял на своем и теперь пожинаю плоды своей нерешительности. Для Бельгии хватит и одной крылатой ракеты, чтобы прекратить существование моей страны и моего народа.

– Я не понимаю ваших претензий, – сказал Апдайк. – Все вооруженные силы НАТО стоят на защите вашей страны, что вам еще надо? Мы гарантируем, что ни одна ракета не упадет на вашу кукольную державу.

Лицо Ван-Фоссена начало наливаться кровью. Как все представители небольших государств, он не любил, когда подчеркивали незначительность их территории.

– То, что вы называете претензиями, я называю другим словом. Я обвиняю вас, и в вашем лице Соединенные Штаты, в чрезмерном хозяйничанье в Европе! Вы не считаетесь с нашими национальными интересами. Именно вы довели ситуацию до конфликта! Я считаю, что военную операцию в Югославии стоит приостановить и сесть за стол переговоров с русскими и сербами. Именно это предложение я выношу на обсуждение.

– Мы собрались вообще-то совсем по другому вопросу, – напомнил Апдайк. – О мере участия стран НАТО в боевых действиях на территории Сербии. Военную наземную операцию стоит закончить в кратчайшие сроки и уже не останавливаться в Косово, а идти до Белграда. Кстати, Бельгия обязалась в свое время предоставить в распоряжение Объединенного командования полицейский батальон.

– Мы отказываемся от этих обязательств, – пояснил Ван-Фоссен. – Кроме того, мы закрываем все представительства НАТО в стране, включая штаб-квартиру в Брюсселе.

– Я думал, что самовольные действия вашего мэра будут осуждены и пресечены, – настаивал президент США.

– Нет. Если остальные страны не поддержат наше предложение, то Бельгия оставляет за собой право в одностороннем порядке начать переговоры с командующим русской эскадры.

– Это предательство, Ван-Фоссен! На США сейчас нацелены сотни боеголовок, но мы же не поднимаем руки перед русскими!

– Это личное дело Соединенных Штатов. Бельгия как суверенное государство имеет право поступать по-своему.

Апдайк и бельгийский премьер замерли, с упрямством глядя друг на друга. Никто из остальных членов саммита не решался прервать эту странную дуэль. Лишь Шнейдер с заинтересованным видом просматривал поданную ему помощником бумагу. Разрядила ситуацию появившаяся в дверях зала Кэтрин Джонс. Она не сразу разобралась в ситуации. Занятая своими мыслями, «Стальная леди» даже не обратила внимания на странную тишину в большом гулком зале. Грузно усевшись на зарезервированное для нее место, она тихо сказала на ухо президенту:

– Я прошу слова для доклада.

– Госпожа госсекретарь хочет рассказать нам об итогах своей поездки в Москву, – объявил за Апдайка нервничающий Гарри Линч.

Но госсекретарь не успела открыть рот, как пребывающий сегодня в ударе Шнейдер откровенно захохотал и спросил:

– Скажите, мадам, вы переговорили со всеми лейтенантами в России? Может, кого-то еще пропустили?

«Стальная леди» забыла весь свой заготовленный текст.

– Я не понимаю вашего тона, канцлер! Пощечина была нанесена всему сообществу, можно сказать, всему миру, а вы тут позволяете себе ерничать!

– Да что вы говорите: «Всему миру»… После вас главу ООН почему-то принял сам Сизов. Это говорит о многом, в частности, о вашем истинном авторитете, мадам. Кстати, самолет аль-Гамани уже вылетел из Москвы, и генсек ООН запросил разрешения выступить на нашем саммите со своими мирными инициативами.

– Мы не для того собирались, чтобы выслушивать всякие бредни старого араба! – взорвалась Джонс.

– И все-таки я предлагаю подождать генерального секретаря. Кто за это предложение?

Против оказались только США и Англия. Оглядываясь по сторонам, Кэтрин Джонс впервые за свою политическую жизнь почувствовала себя загнанной в угол крысой.

ЭПИЗОД 50

Постепенно усилиями аль-Гамани конфликт начал сходить на нет. Войска НАТО перестали бомбить Сербию, эскадра Сазонтьева покинула Северное море и направилась на свою базу в Мурманске. В Македонии начались переговоры югославских генералов и представителей НАТО при посредничестве ООН. Генерал Шлиман, командующий войсками альянса в Европе, в знак протеста подал в отставку. Она была принята. Больше того, воспользовавшись ею, главы европейских стран продвинули на этот пост своего представителя, германского генерала Андреаса Бюлова. Сильно обострились отношения не только между Америкой и Европой, но и внутри правительства США. Апдайк впервые дал понять, что недоволен действиями своего госсекретаря.

Сместить Джонс с ее поста у президента все-таки не хватило духа. Злая на весь белый свет «Стальная леди» уехала на Балканы, чтобы попытаться протащить на переговорах свою точку зрения. В рекламных целях она посетила один из палаточных городков албанских беженцев.

Госсекретарь США мирно беседовала с закутанными в платки молодыми мамашами, даже подержала на руках обделавшегося в ее объятиях толстощекого младенца. Неожиданно толпу вокруг Джонс растолкал высокий старик с обезумевшими глазами. Прежде чем его остановили, албанец успел ударить старинным кинжалом госсекретаря в спину. Как потом оказалось, у него при отступлении из Косова погибла вся семья. Это была очередная ошибка пилотов НАТО.

Джонс выжила, но сошла с арены мировой политики и до конца дней оказалась прикована к инвалидной коляске.

К подписанию соглашения Апдайка подтолкнула и необычно резкая реакция на кризис в собственной стране. Пока конфликт тлел на Европейском континенте, американцы чувствовали себя спокойно. Но с подачи российской агентуры в средства массовой информации была организована утечка данных об обложивших Америку русских подводных лодках. Сначала об этом сделала громадный репортаж Си-эн-эн, потом информация пошла и по остальным каналам. «Нью-Йорк Таймс», также не без помощи российской разведки, раскопала историю об изрядно поредевшем космическом щите страны. Тысячи американцев начали освобождать от хлама давно заброшенные бомбоубежища времен холодной войны и заполнять их продуктами и запасами воды. Республиканское большинство в сенате попыталось прощупать возможности импичмента президента, конгресс потребовал предотвратить любой ценой возможность нанесения ядерного удара по США. И президенту пришлось пойти на уступки европейцам.

Всего в дни всеобщей паники по миру погибло несколько сот человек. Примерно половина из них покончили жизнь самоубийством, остальные стали жертвами обезумевших маньяков, с удивительной периодичностью поднимавших стрельбу по согражданам в самых людных местах. Тринадцать человек погибли только в маленькой Бельгии, грабя оставленные хозяевами дома. Мародеры настолько обнаглели, что при виде полиции начинали отчаянно отстреливаться. Трое полицейских погибли, шестеро были ранены.

В Канаде совершила коллективное самоубийство секта огнепоклонников в составе пятидесяти шести человек. Кроме того врачи отметили резкий пик смертей от инфарктов, особенно среди пожилых людей.

* * *

В России также нашелся повод для траура. Не вернулась из похода подводная лодка под командованием капитана 1-го ранга Заманихина. «К-445» и преследующий ее «Чикаго» устроили рискованную игру на глубине. На скорости тридцать узлов и на глубине двухсот метров они двигались друг за другом с интервалом чуть больше мили.

– Включить глушитель акустики, отстрелить имитатор шумов, лево руля двадцать! – скомандовал капитан.

Гидроакустик американцев доложил:

– Они активно ставят помехи, цель раздвоилась.

– Похоже отстрелили имитатор, молодцы. Но это вряд ли им поможет…

Капитан «Чикаго» Джозеф Берри не успел закончить свою фразу. Все на американской лодке услышали приглушенный расстоянием взрыв, русский корабль сразу потерял ход.

– Что случилось?! – крикнул Заманихин.

– Взорвался охладительный контур! – отозвался из реакторного отсека Иванов. – Растет температура реактора!

– Заглушить его!

– Поздно, стержни опущены, но реакция продолжается.

– Перейти на охлаждение забортной водой!

– Не получается, поврежден механизм забора воды. Да это и бесполезно. Тут все уже светится!

– Продуть балластные цистерны! – приказал капитан. – Всем, кто может, собраться в спасательной капсуле!

После этого он наклонился к микрофону и спросил:

– Иванов, сколько до взрыва?

– Жду в любую секунду. Могут сдетонировать боеголовки, они уже на взводе.

– Я знаю.

В это время сверху, как раз над самой лодкой раздался мощный взрыв. Атомоход вздрогнул словно ударенная хлыстом лошадь, мигнул, но тут же снова зажегся свет. Смыслова бросило на панель управления с такой силой, что из носа потекла кровь.

– Эсминцы противника прямо над нами, – доложил акустик, мичман Андрейченко, не покинувший боевого поста.

– Это все, – сказал капитан.

Лодка медленно, слишком медленно поднималась вверх. В динамике раздался голос Семенова:

– Товарищ капитан, похоже взрывом повредило одну из балластных цистерн, у нас осталась половина плавучести.

Заманихин скрипнул зубами:

– Есть только один выход.

Он наклонился над микрофоном и скомандовал:

– Оставить переходные люки открытыми.

В рубке этажом выше старпом трамбовал в спасательную капсулу все прибывающих и прибывающих матросов.

– Плотней, плотней! Жить всем охота! Давай братки, давай!

– Старпом, кончай загрузку! – скомандовал капитан.

– Все, все ребята, – сказал старпом трем подбежавшим матросам.

Он помог задраить люк спасательной капсулы и спустился вниз, в командирскую рубку.

– Готово, – доложил он Заманихину. Тот нажал на кнопку сброса капсулы. Все ждали толчка корпуса, но ничего не произошло.

– Капитан, капсула не вышла, – доложил Смыслов.

– В чем дело?

– Похоже, заклинило.

– Не везет – так до конца, – скрипнул зубами капитан. И он и все остальные офицеры на капитанском мостике обливались потом. Табло, оповещающее о перегреве реактора, мигало непрерывно. Заманихин ждал, что эсминцы продолжат «глушить» его глубинными бомбами, но «Чикаго» находился слишком близко от «Дельты», и надводным судам поневоле пришлось прекратить бомбежку русского атомохода.

– Ты хотел пустить в лодку воду? – спросил Смыслов командира.

– Да. Здесь нужно много воды, – Заманихин глянул на глубиномер. Стрелка его медленно переползла стометровую отметку. – Ну что ж, придется позвать на помощь наших американских коллег.

С этими словами он нажал на одну из кнопок на пульте пуска ракет. Звук заполняющихся водой ракетных шахт был хорошо слышен на «Чикаго».

– Они открыли ракетные шахты! – закричал акустик.

– Носовые торпедные аппараты, пли! – скомандовал Берри.

Прежде чем торпеды американцев ударили в «Дельту», Заманихин успел пороховыми зарядами выбросить все ракеты за борт лодки. Две торпеды разворотили борт русского атомохода как раз в районе реакторного отсека. «Чикаго» повезло. Раскаленный реактор не сдетонировал на взрыв торпед, а холодная вода Атлантики приостановила реакцию деления. Лодка падала на глубину двух километров долгие десять минут. Постепенно реакция деления нейтронов прекратилась.

Через полгода американцы опустили к «Дельте» свой глубоководный аппарат системы «Авалон». Лодка лежала на правом боку, обнажив огромную пробоину. Тотчас включился и вскоре начал зашкаливать счетчик Гейгера. «Авалон» поспешно пошел на всплытие.

Никто из свидетелей этой трагедии так до конца и не осознал, насколько близко человечество находилось к ядерной катастрофе.