Текст книги "1972"

Сигал выглядел таким, каким я его видел на старых снимках, – лохматый, с эдакими глупыми бакенбардами по скулам. Видимо, для солидности, потому что выглядел он моложе своих девятнадцати лет. Высокий – тот же Уркидес и Брюс Ли были ему едва в подбородок макушкой. Высоченный, выше меня! И худой. Я-то помню его уже заматеревшим, можно сказать, эдакой живой легендой, памятником. Хотя… помню и старые фильмы, где он еще шустрый и тощий. И в этих фильмах он очень крут. Реально крут – на пике физической формы.

– Парни, знакомьтесь – это Майкл Карпофф, русский писатель, по роману которого и будет сниматься фильм. Это он настоял, чтобы вас пригласили. Как я уже вам говорил, прежде чем утвердить вас на роли, вы должны поговорить с Майклом. У нас уже было такое, что он отказывался от кандидатуры актера, посмотрев на него вблизи. Итак, знакомимся!

Я обошел претендентов и каждому пожал руку. Крепкие парни, ничего не скажешь. Пожатие твердое, рука как из дерева.

Странное ощущение – вот я стою сейчас и жму руку Брюсу Ли! Тому самому, знаменитому, легенде кунг-фу! А это Сигал – тот самый, да! И нет у меня к ним никакого особого… хмм… почтения, что ли? Молоденькие ребята, ничего из себя внешне не представляющие. Они еще никто, и звать их Никак!

– Ну что, парни, пойдем, поговорим? – предложил я, и мы пошли к дому. Впереди – я и Стэнли, почему-то ухмылявшийся в свою неопрятную бороду завзятого интеллигента, сзади – молчаливые и какие-то потерянные трое претендентов.

Забавно: когда я сказал Ниночке, что к нам должны приехать Брюс Ли и Стивен Сигал, она лишь пожала плечами – кто такие? Неинтересно. Она таких имен и не слышала. А скажи любой девчонке из двухтысячных, что к нам приедут эдакие легенды кино – да она бросит все и прибежит сюда вприпрыжку! Нина же предпочла стрельбу и отработку боя с тенью в нашем спортзале. Даже немного досадно – черт подери, знала бы она, кого сегодня ко мне привезли! Иэхх… даже не с кем сравнить по нынешнему времени. Я здешних актеров и не особенно-то помню.

Мы расселись в креслах и на диванах в гостиной, и Кубрик поощряюще махнул рукой, опять же – с какой-то демонической кривой усмешкой, мол, давай, общайся, раз ты этого хотел! Выясняй – подходит тебе актер или нет! Ты же типа… того, знаток хренов!

Может, Кубрик думал немного иначе, но я все-таки уверен – суть его настроя именно такова. С первых минут надо построить всех – начиная со съемочной группы и заканчивая автором романа, по которому написан сценарий. И тогда все будет в порядке.

– Вам рассказали, о чем фильм? Вы читали сценарий? – спросил я, обведя взглядом всех троих.

– Ну так… вкратце! – первым ответил Брюс. – Пока плохо представляю, зачем я нужен в этом фильме.

– Я тоже, – откликнулся Сигал, пожимая плечами. – Я – и на главную роль?! Да я никогда не играл в кино! Что от меня толку?!

– А я рад! – откликнулся Уркидес. – Спасибо, что пригласили. И роль интересная, я читал. Очень бы хотелось поучаствовать в постановке боевых сцен. Кто у вас будет ими заниматься?

– Пока не решили, – откликнулся Кубрик. – Может, ты и займешься?

– В общем, так… – прервал я разговор с режиссером. – Ребята, вам предоставляется возможность стать звездами Голливуда. А еще – продемонстрировать свои умения как специалистов по единоборствам. Стивен, ты мечтаешь открыть свое додзе в Штатах – неужели ты упустишь возможность прорекламировать себя как бойца и тренера? То же самое Брюс. Ты изобрел Джит Кун До – «Путь опережающего кулака», и ты упустишь возможность показать, чего ты стоишь? Уедешь в Гонконг и будешь сниматься в дурацких дешевых фильмах-кунг-фу? Не уцепишься за шанс? Никогда в это не поверю, ты же не дурак! А что касается Бенни – ты мечтаешь ставить трюки, ставить боевые сцены. И прекрасно понимаешь, что такой эпохальный фильм для тебя не просто шанс, для тебя это выигрыш в лотерею. Уверен, вы знаете – роман имеет большой успех. И все ждут фильма – надеются, что он скоро выйдет на экраны (Кубрик пожал плечами, мол, не от меня зависит). И это будет блокбастер, в котором вы прославитесь. Но только в том случае, если сумеете как следует сыграть свои роли. Кстати, Стэнли, а на роль девушки главного героя кого-нибудь уже нашли?

– Ищем! – поморщился режиссер. – Не так все просто. Нужна спортивная, крепкая девица, выглядящая очень молодо, но при этом совершеннолетняя – нам ни к чему проблемы с законом. Будем искать. А пока станем снимать те сцены, что без нее. Бюджет фильма уже выделен на первую серию, осталось утвердить актеров, и вперед, на съемки!

Мы снова уселись по своим местам, и в комнате повисло слегка тягостное молчание. С чего начать? О чем говорить с этими людьми?

Хмм… о чем еще, кроме как о фильме? О книге? И первым делом посмотреть на Сигала – что он может.

– Стивен, – попросил я, – встань, пожалуйста. Вот так. А теперь пройдись по комнате. Ты должен изобразить из себя молодого паренька семнадцати лет, который живет в селении на положении раба. Пасет скот, работает по дому – нищий, оборванный, полуголодный. Хорошо, что ты такой худой, – ты будешь соответствовать образу. Итак, пошел! Тебя никто не любит, ты всего опасаешься, и твоя единственная подружка – пастушья собака. Давай!

Сигал встал, слегка втянул голову в плечи и пошел, искоса поглядывая по сторонам, будто ожидая удара, подвоха. И тогда я снял кроссовку и запустил ее в спину Стивена!

Тот, конечно, не ожидал такого, но реакция у него сработала на раз. Он буквально вынул кроссовку из воздуха, видимо, даже не успев понять, что делает, и замер, неловко держа в руках «снаряд» и поглядывая на меня.

– Нет, – резко сказал я, – запомни, никаких подобных штучек до определенного момента! Ты должен был принять «камень» в спину, выгнуться от боли и побрести дальше! Запомни – ты раб! У тебя никаких прав, одни обязанности! И вот еще что – хорошо, что у тебя длинные волосы, но от этих твоих бакенбардов надо срочно избавиться. Во-первых, выглядят они глупо. Во-вторых, у раба не может быть бакенбардов. А еще… Стэнли, нельзя ли его волосы перекрасить в русый цвет? Фактически он будет изображать одного из викингов того мира, арда, которые с набегами налетают на побережье этой страны. Проведем аналогию: арды – это викинги, местные жители – что-то вроде британцев. Британцы ненавидят викингов за то, что те грабят их селения. И как они будут относиться к ребенку из ненавистного племени викингов? Понимаете? И неплохо было бы его волосы выпрямить… если, конечно, он их не завил, чтобы были кудрявыми. И еще – Стивен, срочно избавляйся от твоей итальянской живости. Северные народы говорят медленно, внушительно и кажутся сонными. Пока не взорвутся, как граната! Понимаешь?

– Перекрасить – не проблема, – задумчиво кивнул Стэнли Кубрик. – Только надо ли? Разве среди викингов все были русоволосыми? Я видел множество шведов, датчан и других северных наций черных, как уголь.

– Ага… ты еще какого-нибудь чернокожего возьми на роль викинга! – ухмыльнулся я, вспоминая чернокожую Анну Каренину и Маннергейма – продукт кинопроизводства долбаных толерастов. До какого идиотизма в этом направлении можно дойти – показали толерантные двухтысячные годы.

Народ в комнате дружно захохотал – наивняки! То ли еще будет.

– А теперь, Стивен, пробуем совсем противоположное, – снова обратился я к Сигалу. – Ты случайно надел на голову ритуальный золотой шлем, в котором была заключена сущность древнего демонолога, главы очень-очень древней и запретной секты убийц, владевших не только искусством вызывать демонов, поселяя их в различные предметы, но и обладавших знанием о ныне забытых смертоносных боевых искусствах. В том числе и с помощью мечей и всяких таких опасных штуковин. Итак, после вселения черный маг, демонолог, время от времени подчиняет сознание своего носителя. Еще раз: это великий маг, глава секты, члены которой умрут по одному его знаку. Страшный человек и невероятно ловкий и умелый боец. Стивен, попробуй изобразить!

Сигал неуверенно сделал несколько шагов, сутулясь, как и раньше, потом спина его распрямилась, лицо сделалось надменным и холодным. Глаза чуть прищурились, будто их владелец собирался нанести кому-то смертельный удар. Походка мягкая, пружинистая, как у волка или у тигра. Хорошо! Очень хорошо!

– Похоже, что тебя сильно недооценивали, – вырвалось у меня, прежде чем я сообразил, что нахожусь не там и не в том времени. И прикусил язык.

– Кто недооценивал? – недоуменно спросил Сигал, и я тут же попытался замазать оплошность:

– Окружающие. В тебе пропадает замечательный актер! Ты умеешь преображаться. Хороший режиссер (я кивнул на Кубрика) сделает из тебя гениального актера, уверен.

Кубрик усмехнулся и пожал плечами. Не знаю, что это могло означать: что сделает? Или что НЕ сделает? Но уточнять не стал. Меня Сигал в главной роли моего романа вполне устроил. Впрочем, надо и еще кое-что проверить…

– Тут еще вот какой момент… – начал я задумчиво, оглядев претендентов с ног до головы. – Я хочу посмотреть, что вы можете в плане единоборств. Я слышал о вас, но вживую, так сказать, не видел (на экране не считается. Мало ли какие трюки там поставили). Насколько помню, у Стивена уже есть дан в айкидо? Или еще нет? Опыт уличных драк, занятия карате. Брюс свою систему разработал. Бенни с трех лет выступает на ринге, но… он бесконтактник. Мне очень хочется вас протестировать.

– А как ты это проделаешь? – усмехнулся не проронивший ни слова за всю встречу Брюс Ли, – посмотришь, как мы прыгаем по площадке? Или предложишь устроить спарринг между собой?

Я слегка рассердился. В свое время слышал два противоположных мнения о характере Брюса Ли – одни говорили, что он очень мягкий, воспитанный человек, другие – что он заносчив и «звездлив». Вот только пока он никакая не звезда. Он отличный спортсмен, дорогостоящий тренер и никакой актер. В голосе Брюса слышалась насмешка, и это определенно. Он не принимал меня всерьез.

– Брюс… у меня есть шлемы. Ну так, на всякий случай. Чтобы нос не сломать – нам с тобой еще сниматься в кино, зачем нам кривые носы? Предлагаю легкий спарринг – один-два раунда по три минуты. Тогда все будет ясно. Бой – контактный. Судят Стивен и Бенни.

– Майкл, ты шутишь? – брови Брюса Ли поползли вверх. – Или я чего-то не знаю? К сведению – я мастер. Черный пояс. И ты хочешь со мной устроить контактный бой?

– Насколько я слышал, – Кубрик пожал плечами, – Майкл специалист по единоборствам. И этим летом голыми руками убил нескольких бандитов на улицах Нью-Йорка. Замечу – не послал в нокаут, не отбился – убил. Так что все не так уж и просто… Майкл, ты хочешь покалечить своих актеров, которых ты же и пригласил?

– Я постараюсь их не калечить, – нарочито серьезно ответил я, ничуть не уверенный в том, что смогу это проделать. Особенно с Брюсом Ли. Уж больно у него репутация серьезная… крутой парень уже сейчас!

Жаль, что прожил недолго… может, предупредить его? Подсказать, чтобы берег себя? Ладно – потом, по ходу дела посмотрим, что за человек. А то и рисковать не стоит. Если человек дерьмовый – пусть все идет как идет.

Увы, очень часто киношные роли и те, кто их исполняет, совершенно не соответствуют друг другу по внутреннему содержанию. Нехороший, скандальный, подлый человек может великолепно сыграть настоящего героя, и наоборот – очень хороший, добрый, порядочный актер сыграет какого-нибудь подонка. И все обыватели будут думать, что актер именно тот по своей сути человек, которого он играл.

Помню, как читал об актерах из «Семнадцати мгновений весны». Так вот, там была актриса, которая великолепно сыграла эсэсовку, мучившую младенца радистки. Так когда награждали актеров за хорошо сыгранные роли – ей награды не досталось. Как это – наградить эсэсовку?! С ума сошли?!

Или вот еще пример: актер Смирнов, который сыграл подонка Полипова в сериале «Вечный зов». Полипов у него получился таким сочным, таким выпуклым… что его истово ненавидела вся страна. И как результат – Смирнову одному их немногих после выхода этого фильма (отличного фильма!) не дали государственную награду. Разве ж можно награждать такого подонка?!

Смешно, ага… только вот ни хрена ничего не изменилось. Люди умней не стали. Я лично постоянно сталкивался с тем фактом, что писателя ассоциируют с главным героем его книги. Ну да, да – писатель всегда вкладывает в главного героя частичку своей личности – особенно если рассказ ведется от первого лица. Но чтобы повторить один в один?! Это же ведь просто глупо! Так и хотелось всегда сказать: «Люди, вы что, ополоумели?! Это же ПРИДУМАННЫЙ персонаж! Я сказочник! Я сочиняю сказки! И мои персонажи сложены из множества и множества личностей, которых я повстречал на жизненном пути. В то числе и из ВАС!»

Но это бесполезно. Не поймут. Все равно не поймут.

– Ты хочешь сделать это здесь? – Брюс недоверчиво окинул взглядом гостиную, полную дорогой кожаной мебели. – Нет, ну можно и здесь, если сдвинуть мебель и…

– Нет! – оборвал я его рассуждения, – пойдем в подвал. Там у меня оборудован спортивный зал. Там же можно переодеться в тренировочную одежду – у меня есть запас чистой тренировочной одежды, которую иногда используют мои друзья, желающие поспарринговаться со мной или между собой.

Да Стив, например. Или Пабло. Или пара-тройка инструкторов полицейского управления, которым я давал уроки – так, неофициально, потому что обещал. Сейчас они заняты в развернутой кампании по моей «теории разбитых окон», но как только накал ослабнет – снова сюда придут. Да и пусть – мне нужны спарринг-партнеры, ну не с Ниночкой же и Лаурой спарринговаться? Или Пабло лоу-киками гонять. Фиг ему, а не бой по боксерским правилам.

Я поднялся из кресла, за мной встали и все остальные, и мы вереницей пошли из комнаты туда, где в широком проеме виднелась лестница, ведущая в полуподвал. Спустившись по этой самой лестнице, я толкнул массивную, обитую звуконепроницаемым материалом дверь и едва не схватился за голову – такой дикий визг ударил мне в уши! Хорошо сделали звукоизоляцию, с расчетом на тир – даже такой ультразвук, какой сейчас ударил мне по мозгам, и то не проник через толстенные створки.

Девушки лупили друг друга с истовостью маньячек. Обе одеты в специальные защитные костюмы – шлемы, нагрудники, в широких штанах – наголенники. Прикрыты и предплечья – ну не ходить же в синяках от запястьев до плеч?

«Иии!» – удары сыпались со скоростью пулемета, и я невольно помотал головой, ухмыльнувшись скептической ухмылкой – ну какого черта? Это не бой, а разборка между двумя девками из-за парня на пьяной вечеринке!

– Стоять! – рявкнул я. – Разошлись!

Девушки тут же отпрянули друг от друга и медленно стянули шлемы, открыв миру невыразимо прекрасные лица – раскрасневшиеся и потные.

– Господа! Представляю вам мою подругу Нину и жену моего управляющего Пабло – Лауру. Девушки обучаются единоборствам, и вот немного увлеклись. Все, дорогуши, освобождайте пространство. Сейчас ваш старенький хозяин будет гонять этих молодых пареньков.

«Молодые пареньки» ухмыльнулись, а девчонки радостно захихикали: «Старенький! Нашли старенького!» (Это уже Ниночка пробормотала.)

– Парни, переодеться можно вот там. Там же подобрать себе костюм по размеру. На Стивена я вряд ли найду точно по размеру, все будет коротковато, но ничего, так даже лучше – не запутается в штанинах. (Улыбки, слава богу, эти парни еще не успели зазвездиться. Впрочем, пока еще и не с чего.)

– Стой! Майкл, стой! – Кубрик указал пальцем на девчонок, которые уже сдернули с себя тренировочные «латы» и теперь укладывали их в ящики для одежды. Полотняная одежда, промокшая от пота, облепила их фигурки, и выглядели девчонки очень даже соблазнительно – вкупе с их ангельскими, невероятно красивыми личиками. – Вот они! Вот кого я искал, с ног сбился!

– Кого искал? – Я осмотрел потных улыбающихся девушек, и вдруг мне в голову стукнуло: – Да не может быть! Ты что, хочешь…

– Да-да! – перебил меня Кубрик, яростно всплеснув руками. – Посмотри на них! Это же твои типажи! Ты как будто нарочно писал под них! Одна – Сандра! Другая…

– Я понял! – перебил теперь уже я и про себя обратился к тому, кто все это устроил: «Бог ты, или Аллах, или Всемирный Банк Информации – не знаю, как тебя звать, ты чего творишь?! Шутки у тебя еще… те!» И мне вдруг послышался где-то далеко-далеко громовой издевательский хохот. Понимаю, чего уж там… сам умею шутить! Только возможностей шутить по-крупному у меня не в пример меньше.

– Потом поговорим, – кивнул я и, обращаясь к ничего не понимавшим, но прислушивавшимся к разговору девушкам, предложил: – Девчонки, мы тут сейчас с парнями немного поскачем по рингу, если хотите – оставайтесь. Будете сторонними зрителями. А не хотите – идите мыться и приготовьте нам что-нибудь перекусить – бутерброды, кофе-чай.

«Девчонки» тут же объявили, что на приготовление кофе-чая у них уйдет максимум пятнадцать минут и что выгнать их из зала я смогу, только если они будут в бессознательном состоянии. То есть – вынести. Потому я махнул рукой и предложил моим гостям:

– Выбирайте тренировочную одежду по размеру – переодеться можете вон там, за ширмой.

Я поставил ширму специально для тех случаев, когда ко мне в зал придут чужие люди – например, те же полицейские. Конечно, копы народ совершенно не стеснительный в общей своей массе, но мало ли как оно бывает… может, кто-то и застесняется снять штаны при своих товарищах. У всех свои причуды. Например, я некогда с определенным недоверием узнал, что ежели с чеченца прилюдно снять штаны и оголить задницу – он пойдет и повесится. Но прежде, скорее всего, попытается застрелить обидчика. Это такая обида, которую нельзя смыть даже кровью. Уж не знаю, правда это или нет – само собой, проверить такое не довелось (этого мне еще не хватало – заголять «духов» на базарной площади), но судя по всему, что я видел в Чечне, – вполне может соответствовать действительности.

Кстати сказать, я никогда не испытывал эдакой шипучей ненависти к чеченцам. Именно чеченцам, а не чеченам – они ужасно не любят, когда их называют чеченами. Как в лермонтовской «Колыбельной»: «По камням струится Терек, Плещет мутный вал; Злой чечен ползет на берег, Точит свой кинжал». Так вот: я их убивал, они убивали меня. Была война. Я уважаю сильных бойцов, они уважают сильных бойцов, а когда все закончилось, я не стал ненавидеть чеченцев как народ. Все-таки советский человек, чего уж тут поделаешь. Полезут на меня – убью. Будут дружиться, если человек хороший – почему бы и нет, подружимся. Вот только нож буду держать наготове… так, на всякий случай. Уж больно они непредсказуемы – как медведь, который сейчас лижет тебя в щеку от большой и неизбывной любви, а через минуту откусывает твою руку, которой ты протянул ему лакомство.

Но сейчас не о том. Парни подобрали себе кимоно – не без помощи девушек, которые разбирались в ящичках, как Ландау в физике. То есть – абсолютно. Даже на Сигала нашелся комплект, пришедшийся ему впору и совсем не стесняющий движений.

Я тоже переоделся, пока они возились за ширмой. Честно сказать, за время своей службы в армии я совсем отвык чего-либо стесняться в своем теле – особенно после того, как побывал на лечении после ранения. Когда ты едва можешь приподнять свою тяжеленную, освинцованную руку, тебе совершенно по фиг, кто заправляет в «утку» твое «хозяйство». Главное – не намочить простыню под собой, убогим.

– Ну, кто будет первым? – спросил я, натягивая шлем, уберегающий нос и зубы. – Брюс, с тебя начнем? Может, все-таки наденешь шлем? А вы, парни? Не боитесь, что дедушка выбьет вам зуб или сломает нос?

– Дедушка! – фыркнул Уркидес. – Да тебе лет тридцать, не больше! Набиваешь цену?

– Майклу пятьдесят лет, – ухмыльнулся Кубрик, вольготно устраиваясь на стуле у стены рядом с девушками. – Это зафиксировано документами. Так что вполне может быть и дедушкой. И если вы не знали – Майкл не помнит, кто он такой и откуда взялся. Два года назад его нашли на дороге голого, без одежды и документов. И без памяти. Потому будьте осторожнее с этим писателем. По слухам – он колдун из параллельного мира, владеет магией и умеет предсказывать будущее. Вот так!

Мои собеседники вытаращили глаза от удивления, девушки довольно улыбались, а Кубрик откровенно наслаждался ситуацией – его это все явно забавляло. Насколько я помню из его жизни, он вообще всегда был парнем шебутным – и посмеяться, и пошутить. И вот сейчас это все для него было эдакой великолепной шуткой.

– Не бойтесь, – успокоил я моих спарринг-партнеров, – не колдун я. Врут они все. Но если я вас прокляну – понос у вас не прекратится минимум неделю! Учтите это.

Девчонки захохотали, Кубрик тоже, парни же как-то странно забегали глазами. Что, стали сомневаться, можно ли со мной иметь дело? Ничего, пускай слегка напрягутся. А то ишь, страх потеряли! Будем искать!

– Я первый. – Брюс вышел в центр ринга-ковра и начал разминаться, исполняя какую-то «ката». Выглядело это очень красиво. Очень. Быстрый парень! Невероятно быстрый! «Резкий», как у нас говорят.

Я тоже слегка размялся, не хочется потом кривиться, когда встаешь или поднимаешь руку, – резким движением устроить себе микроразрыв мышц или растяжение – раз плюнуть. Надо разогреваться перед спаррингом – это тебе не реальный бой в «зеленке», когда ты вскакиваешь после часового лежания и вступаешь в бой без разогрева и всякого такого. Там тебе пофиг разрывы мышц и всякая такая латата. Вот разрыв гранаты – это серьезно. А остальное заживет через пару-тройку дней.

С удовольствием в очередной раз отметил, что нахожусь в прекрасной физической форме. Мышцы, суставы – все работало великолепно, как хорошо смазанный механизм. Кровь бежала по сосудам, душа пела – вперед! И будь что будет! Брюс Ли? Посмотрим, что это за Брюс Ли! (Привет, мой любимый Верещагин: «Мне за державу обидно…»)

Я вышел на середину ковра, Брюс поклонился мне, я ему – практически одновременно, но он чуть раньше. А потом мы встали в стойки. Брюс в свою, известную всему миру по его боевикам (припрыгивает, руки двигаются, порхают – нечто боксерское). Я же стоял в обычной боксерской стойке – левую ногу чуть вперед, правая рука прикрывает подбородок, левая у скулы. Ну а локоть закрывает солнечное сплетение – глухая оборона, так можно сказать. Все-таки это ведь сам Брюс Ли! Смертоносный, могучий, быстрый, как кошка!

Рраз! Нога Брюса выстрелила, как если бы кто-то нажал на спусковой крючок, и я не успел ее захватить. Только лишь отбил левой рукой.

Два! Еще удар, ура маваши гери – я блокировал правой рукой. И понеслось! Удары сыпались один за другим, и я едва успевал их блокировать в опасной близости от своей головы. И вот что заметил – понтуется. Машет своими быстрыми ножками-ручками, норовя попасть в голову, выключить меня как можно быстрее и… красивее. Все это я видел в фильмах – кстати, довольно-таки дурацких фильмах, бои в которых были поставлены пафосно и глупо. Чего только стоит бой с негром – длинным, худым и ужасно медлительным. Представленным как эдакий суперубийца-кунгфуист. Если он и был суперубийцей, то лишь для тараканов и муравьев. Черный ленивец.

Удары сыпались, я их отбивал, блокировал, уворачивался, разрывал дистанцию и… смотрел, впитывал, прикидывал уровень противника. Нет, парень, ты хорош, ты красив, но ты не боец в том понимании, как это понимаю я. Если бы я столько времени возился с противником – меня бы давно убили. Троечка – за старание. А за эффективность – кол!

И пора заканчивать с этим делом – люди ведь ждут. Вон Стивен смотрит, ждет своей очереди. Да и Бенни хочет попробовать – пальцы в кулаки сжал, ухмыляется. Переживает! За кого только? Мечтают увидеть, как накостыляют мне, самоуверенному наглецу?

Кстати, у того же Брюса угадывается извечная привычка каратистов и кунгфуистов бить «не всерьез». Они играют в бой. Они изображают бой. Но не бьются по-настоящему. Не хотят убить противника, втоптать его в грязь. Оно и понятно – ты преподаешь свои знания за триста баксов в час – и что, ты будешь бить своего ученика по-настоящему? Да никогда! А значит, ты привык не давать воли своим рукам и ногам – только балет, только красивые прыжки и ужимки.

Тут же я получил несколько встречных ударов, принятых мной на блокирующие руки, но отпрыгнуть Брюс не успел – видимо, он не ожидал от меня такой прыти и такого «тупого» напора. Я вошел в клинч и с ходу, пока он не опомнился, – врезал головой в лицо – раз, два, три! Сильно врезал, как положено! А когда Брюс поплыл (он не вырубился, но впал в состояние «грогги»), подбил его ноги, швырнул на ковер, удерживая правую руку, и когда Брюс приземлился лицом вниз – все так же удерживая руку противника, изобразил добивание ударом ноги в шею у затылка. Если бы это был настоящий бой – я точно сломал бы ему шею.

– Браво! – коротко прокомментировал Кубрик и несколько раз хлопнул в ладоши. Девчонки радостно взвизгнули, зааплодировали, как в театре, и я, нахмурившись, мотнул головой – не надо. Еще обидится… а он мне нужен.

– Ты очень быстрый, – кивнул Брюс, когда я, протянув руку, помог ему встать с ковра. – Я не ожидал, что ты такой быстрый при твоих габаритах. И это было моей ошибкой.

– Не только это было твоей ошибкой, – усмехнулся я. – Ты понял причину проигрыша? Только ли мои габариты ввели тебя в заблуждение? Парни, вам со стороны виднее – что сейчас было? Стивен, ты должен был понять!

– Он – играл. Ты – собирался его убить, – глубокомысленно, после небольшой паузы ответил Сигал. – Знаете, я всегда говорил, что искусство единоборства не должно быть элитным, самодостаточным, оно должно быть прикладным. То есть если ты владеешь каким-то видом единоборств – ты вооружен. Как пистолетом, как ножом. Иначе это просто танцы.

Брюс слегка поджал губы – я видел, что ему неприятно. Ведь он когда-то начинал именно как танцор… он некогда выиграл чемпионат Гонконга по ча-ча-ча. Скорее всего, Сигал этого не знал, но получилось, что ударил очень даже больно.

– Я собираюсь создать свой стиль в айкидо – и он будет направлен на то, чтобы не просто помешать противнику нанести тебе ущерб, но в основном на то, чтобы нанести ущерб нападающему на тебя врагу. Мое додзе будет обучать именно этому.

– Хорошо, – кивнул я. – Теперь я скажу. Брюс, ты очень быстр. Ты феноменально быстр. Но все твои движения, все твои приемы рассчитаны на то, чтобы «сделать красиво». Ты на самом деле играешь, показываешь красоту своего стиля, но ты не хочешь меня убивать. Это действенно против уличных хулиганов, против неподготовленных людей, но против таких, как я, – никогда. Хорошо для кино – и мы это используем. Но в настоящем, смертельном бою… Правильно понял Стивен – вначале я заставил тебя раскрыться, показать все, что ты умеешь, оценил твои возможности. А потом увидел, что могу просто взять тебя в охапку, как медведь, и переломать тебе кости. Что и проделал. Вот например – зачем ты бьешь ногой в голову, когда рукой это сделать быстрее? Чтобы показать красивое движение? Ногами – не выше пояса, и только так. Я не собираюсь тебя поучать – ты мастер в своем стиле. Но я профессионал в своем деле – я умею убивать. Эффективно, без лишних движений, некрасиво, грязно, но наверняка. Понимаешь, да?

– Я понимаю… – Брюс медленно кивнул головой. У него заплывал глаз и распухла щека. Я его не щадил, когда бил. Ведь предупреждал – надень защитный шлем! Но он в своей гордыне считал, что никто не может превзойти его в бою, и вот – поплатился. Ну что же… за уроки нужно платить! Иногда триста долларов в час, а иногда – разбитой мордой. Ты запомнишь мой урок, точно.

– Бенни, пойдем! – махнул я Урикидесу, и тот радостно выпрыгнул на середину ковра, размахивая руками, ногами, перемещаясь, как взбесившаяся мартышка, с невероятной скоростью и неутомимостью. Как там его звали? «Электрический»? Нет – «Реактивный»! С трех лет выступает на ринге, между прочим. Не хухры-мухры!

С ним пришлось повозиться – он упорно не давал себя поймать в клинч, уворачиваясь подобно той же мартышке. Тогда я плюнул на это дело и пошел на него войной, щедро раздавая лоу-кики и подлавливая на встречном ударе. Наконец я его все-таки взял в захват и нормально придушил, прижав горло правой рукой. Вырваться он не смог, хотя и пытался – лягался, норовил въехать локтем в живот и всякие такие пакости. Но я к ним был готов, а еще у меня достаточно крепкий пресс (зря, что ли, истязал себя в упражнениях), так что пробить его он не смог.

Зрители зааплодировали, даже Брюс, сидевший с грустным выражением лица, несколько раз хлопнул в ладоши. Да, знаменитый Брюс Ли был очень грустен, и скорее всего не потому, что половина лица его распухла раза в два против нормы. Тяжело воспринимать крушение своих иллюзий. Спецназ против балеруна – вот что такое наш с ним сегодняшний бой.

И вот теперь самый интересный для меня бой. Сигал. Хотя… бой с человеком-легендой Брюсом Ли – разве он не был для меня интересен? Это же легенда! Настоящая легенда! И как всегда бывает – действительность оказалась гораздо прозаичнее и проще.

Разочарован ли я? Да, немного разочарован. Хотя это и глупо. Что он должен был – метать огонь? Летать по воздуху? Совершать немыслимые кульбиты, как киношные ниндзя? Встретились два бойца: один – признанный мастер единоборств, обучающий лохов красивым танцам-кунг-фу, и вояка, которого обучали эффективным способам убийства людей голыми руками по системе, которая собрала все лучшее, все самое опасное, что было в мире. Пятьдесят лет – это ведь не просто слова. Это время. И много чего поменялось за это самое время. И не надо присваивать мне титул «Капитан Очевидность» – просто человек не может осознать разрыва в пятьдесят лет, пока не столкнется с этим самолично. Пока не сравнит.

Стивен для меня оказался самым сложным противником. Я уже как-то привык, что почти все мои соперники или ниже меня ростом, или равны. Он был выше меня. Ненамного, но выше. То есть руки его немного длиннее, и значит, достать меня он может с более дальней дистанции. А значит – мне нужно входить в ближний бой и не дать Сигалу поймать меня на захват. В противном случае – полечу, как птичка в южные края, только зачирикаю.

Трижды он меня подловил, и я освободился только с помощью контрприемов, которых он не знал. И наконец, я его поймал – банальным боксерским апперкотом в солнечное сплетение, а потом обозначил удар коленом в лицо (ну не ломать же герою моего фильма нос и челюсть!), сбил с ног, схватил за голову и «свернул» ему шею. Все, бой закончился.

Кстати сказать, тут снова была та же история, как некогда в секции рукопашного боя, где тренировались наши опера, и с инструкторами копов – мне было трудно биться с противником потому, что я боялся его искалечить. Слишком специфичны и опасны мои приемы рукопашного боя. И не для общего сведения.