Текст книги "1972. Возвращение"

Евгений Щепетнов
1972
Возвращение

Евгений Щепетнов

* * *

Пролог

Шелепин посмотрел на бумагу, снова на собеседника, и брови его поползли вверх:

– Ты это серьезно? Это что вообще такое?!

– Ну ты же прочитал – Семичастный развел руками – Это вывод аналитического отдела. Я скормил им все, что у нас было по Шаману. Вот и результат. Ты же сам просил это сделать. Кстати, я был против, чтобы этим делом занимались аналитики. Рано еще нам привлекать лишних людей к этому делу! Вдруг проговорятся, несмотря на все подписки? Но ты приказал, я выполнил, товарищ Генеральный Секретарь. Вот теперь и читай. Кстати, я что-то подобное и подозревал.

– Ты, подозревал?! Вот только не заливай, ладно? Он подозревал! – Шелепин даже фыркнул, глядя в хитрые глаза собеседника – Любишь ты строить из себя всезнайку! Перед кем выеживаешься? Уж я-то тебя знаю как облупленного! Ладно… слишком это все фантастично, не могу поверить. Ошибка исключена?

– Кто может дать стопроцентную гарантию? – Семичастный усмехнулся и помотал головой – Но для чего мы держим целый отдел аналитиков, если не желаем верить их выводам? Пока что они не ошибались.

– Нет, ну ты сам вдумайся – пришелец из будущего! Где машина времени? Как это могло быть?

– Знаешь… хмм… помнишь, про Шерлока Холмса? Тут ведь принцип какой: надо взять самую реальную версию, какой бы она фантастичной не казалась, и эта версия будет правильной.

– Вот только не надо мне сейчас про всякую там беллетристику! Ты еще Уэллса мне тут приплети! На мой взгляд, предсказатель гораздо реальнее, чем пришелец из будущего! Ну есть же эта… как ее… Ванга!

– С Вангой там все не просто. На мой взгляд – она ловкая аферистка, которая умеет манипулировать людьми. Болгарские товарищи используют ее для своих целей, они и помогают ей с прогнозами. Так что про Вангу ты зря вспомнил. И все остальные экстрасенсы – абсолютные аферисты. Мы проверяли, ты же знаешь. А вот человек из будущего, провалившийся в прошлое – это вполне научно, почему бы и нет? Такие случаи в истории имеются, только о них не принято говорить. В средние века таких людей просто сжигали на кострах как колдунов. Ну вот сам смотри, все получается совершенно по сценарию: некий человек проваливается в прошлое. Что он будет делать? Как ему выжить? Само собой, он инсценирует потерю памяти. А потом, чтобы легализоваться – пойдет в милицию, обратится к врачам. Получит документы и будет жить как обычный гражданин! Далее: с ним происходят странные, необъяснимые с точки зрения медицины процессы – он молодеет. В момент переноса в прошлое он выглядит на пятьдесят лет, а потом вдруг молодеет до двадцати пяти, тридцати лет. И это с научной точки зрения объяснимо, и кстати – именно это доказывает, что мы имеем дело с путешественником из будущего!

– Я смотрю, ты хорошо проработал эту тему – усмехнулся Шелепин – Так чем же помолодение Шамана доказывает тот факт, что он пришел из будущего?

– Как сказали наши большеголовые, мироздание стремится к равновесию. Есть такое понятие – гомеостаз. Это когда процессы саморегулируются, стремясь к равновесию. Этот человек не принадлежит к нашему времени, а значит, он попадает во что-то подобное капсуле времени, в которой его организм приходит в точку равновесия. А какая у нас точка равновесия? Это максимально эффективное состояние организма, то есть – молодость и здоровье. Вот его организм и начал омолаживаться. Сейчас, судя по собранной нами информации, он выглядит лет на тридцать. Высокий, атлетически сложенный, физически очень развитый.

– Да уж если он сумел дважды победить Мохаммеда Али – наверное, очень развитый! – усмехнулся Шелепин – Чего ты меня кормишь вчерашней едой? Ты мне сообщи что-нибудь такое, чего я не знаю!

– По-моему ты и так все знаешь. Я регулярно подаю тебе доклады по этому самому Шаману – пожал плечами Семичастный – Ну что еще добавить… в общем, скорее всего он бывший военный, обладающий специальными боевыми навыками. Но при этом он еще был и писателем, и когда пишет – на самом деле не пишет, а вспоминает написанные им ранее книги. На это указывает невероятная скорость написания романов.

– Я слышал, что у него абсолютная память? Она сразу такая была, или появилась?

– Тут вопрос сложный. Возможно, что все-таки проявилась после переноса. Хотя вполне вероятно, что этому содействовали опыты его бывшей подруги, врача-психиатра. В отчете это есть. В общем, я как и мои аналитики придерживаюсь того мнения, что Михаил Карпов никакой не провидец, а человек, каким-то образом провалившийся из будущего. Его абсолютная память помогает ему делать прогнозы, но провидцем он никак не является! Иначе он смог бы провидеть и нападение возле города Монклер, когда Карпов едва не погиб, и ситуацию с Никсоном, когда ему пришлось спасаться бегством. Не провидец, нет.

– Не провидец – вздохнул Шелепин – Кстати, как там у них дела?

– Подлетают к Москве. Примем их на военном аэродроме и тут же доставим к тебе. А что делать потом?

– А что мы должны делать потом? – хмыкнул Шелепин – Использовать будем! Получать информацию! Пусть работает на родное государство!

– А с чего ты решил, что оно ему родное? – Семичастный усмехнулся – Во-первых, он не из этого времени. А значит, государство ему не родное. Может, даже он не из этого мира.

– То есть? Как это не из этого мира? – брови Шелепина снова полезли вверх – В отчете этого нет!

– Эту версию высказал один из аналитиков. Дело в том, что путешествия во времени на самом деле невозможны.

– Это еще как?! А что написано тут, в отчете? Ты чего мне голову морочишь? – опешил Шелепин – То путешественник во времени, то нет?!

– Есть давняя теория о том, что существует бесконечное множество параллельных миров – мультивселенная. Физики давно ломают копья на этот счет – никто не может доказать, и никто не может опровергнуть существование параллельных миров. По крайней мере – до сих пор не могли этого сделать. И вот появился Карпов! Так вот: по этой теории в параллельных мирах время может течь с разной скоростью. Одни миры далеко ушли вперед, другие – тянутся позади остальных. То есть – согласно теории Большого взрыва вселенная появилась из одного протоядра, которое взорвалось, родив бесконечное множество вселенных. Я оставлю эту теорию в стороне, для меня это так же мутно, как и создание мира Господом Богом. Мы рассматриваем теорию Большого взрыва. И теорию параллельных миров. И вот представь, что после взрыва вселенные разлетаются с разной скоростью, часть улетела вперед, часть отстает! Только не проси меня пояснить – я сам это едва взял в разум, но по-моему эту теорию не понимают и сами ученые. Главное в этом тот факт, что никакого перехода во времени не было, а был переход из одного параллельного мира в другой, и тот мир, из которого перешел объект находится во времени впереди нашего. И значит человек, перешедший сюда, знает события на десятки лет вперед. Все! Вот теперь – все!

– Лучше бы он был провидцем – вздохнул Шелепин – Может они все ошибаются? Может все-таки провидец? В противном случае его ценность резко снижается.

– Почему? – искренне удивился Семичастный – А информация о будущем?

– Ты разве не понял? Ты столько рассказывал о параллельных мирах, а главное-то и не понял! Как только Карпов вмешивается в события, рассказывая нам о будущих событиях, так сразу же вероятность исполнения его последующих прогнозов резко снижается. И в конце концов ценность его прогнозов будет равна нолю!

– Так ценность прогнозов Карпова все равно будет равна нолю – когда он доживет до года, из которого сюда попал. Но до этих пор мы можем использовать его информацию. Уж на то пошло – он уже столько дал информации, что ее хватит на десятилетия вперед! Практически он нам как предсказатель уже не нужен – он дал нам все, что нужно для государства, для сохранения его целостности. Ведь теперь мы знаем куда идти! И как сделать, чтобы не сорваться в пропасть!

– А ты веришь, что описанное в его записках на самом деле могло сбыться? У тебя не было мысли, что все ЭТО мы сделали зря?

– Я верю ему. Повторюсь – Карпов уже дал СТОЛЬКО всего, что это доказывает: он тот человек, прогнозы которого сбываются на сто процентов.

Шелепин прикрыл глаза, будто уснул в своем кресле генсека. Семичастный ждал, не беспокоил. Генсек должен как следует все обдумать. От его решений зависят жизни сотен миллионов людей этой громадной страны, и генсек просто обязан принять верное решение. Иначе… иначе будет то, что описал Шаман в своих письмах. Страна распадется на жалкие, убогие обломки. А этого допустить нельзя – даже если придется принять радикальные меры. Например – физически уничтожить тех, кто в будущем явятся виновниками развала СССР. Сейчас часть этих людей тихо и мирно отодвигают от власти, задвигая на самые что ни на есть ничтожные должности в народном хозяйстве. Процесс идет.

– Да, я тоже ему верю. И что будем с ним делать? Ну, ты понял – о чем я.

– Как ты верно сказал – ценность его со временем падает до уровня ноля. Потому смысла держать его на цепи у нас нет никакого. Будем консультироваться, будем выжимать из него информацию – по максимуму. А еще – используем для пропаганды. Он человек умный, поймет. Пусть свободно передвигается по стране – под нашим контролем, конечно. И под охраной. Хватит ему геройствовать! А в остальном – пусть живет как может. Он богат, пусть наслаждается жизнью.

– А выезд? Когда закончится вся эта катавасия с Никсоном, он точно запросится в США – у него там бизнес. И у него там деньги. Огромные деньги! Ты считаешь, его можно будет выпустить?

– А почему бы и нет? Пусть едет. Но не забывает, кто его настоящие друзья. Кто его поднял наверх!

– Хочешь стать ему добрым дядюшкой?

– Хочу, чтобы он СССР воспринимал как дом родной. Чтобы ради него старался не за страх, а за совесть. Впрочем – как и раньше старался. И он на самом деле заслужил свои ордена, ты же знаешь. Он спас столько людей, что… в общем – можно ему и еще орден вручить. Пусть работает! И Государственную премию. И квартиру выделить!

– Так у него их две!

– Тогда дачу, где-нибудь в Переделкино, где и положено жить писателям. Почему бы и нет? Привязать! Привязать его к нашей стране! Задарить подарками, окутать вниманием! Чтобы родина его была здесь, а не в Штатах! Чтобы он всегда стремился вернуться именно сюда, чтобы ЗДЕСЬ был его дом! С ним нельзя с позиции силы, его надо покупать! Не за деньги, нет – его надо купить… любовью! И тогда он расшибется в лепешку и сделает все, что нам нужно! Всего себя вывернет наизнанку ради своей Родины! Я знаю такой тип людей, да и ты их знаешь. По большому счету мы с тобой сами такие. Больше всего таких людей обижает неблагодарность государства, которому они служат. Ты же помнишь времена Сталина. Чем отличался Сталин? Он умел ценить людей. Если человек сделал для государства что-то важное, что-то дельное – он должен быть вознагражден. И это правильно. Кстати, ты подробности операции по эксфильтрации знаешь?

– Знаю. В багажнике машины вместе со своей секретаршей.

– А знаешь, что это он купил машину? Вернее – куплена она на посольство, но за деньги Карпова. И он хочет поставить ее на учет на себя и на ней ездить. Кадиллак. Не будет ли это слишком вызывающе? Даже у членов правительства нет таких машин!

– Сам же говоришь – надо вознаграждать. Но тут вообще случай особый – машина-то им и куплена. Так почему мы должны ее отбирать? Пусть ездит. И вообще – почему бы известному писателю с мировым именем не ездить на кадиллаке? У членов правительства таких машин нет? Так у них свои персональные машины. А что касается зависти коллег-писателей, так пускай лучше работают, тогда и купят такие машины. Мы, кстати, скоро разрешим ввоз иностранных машин. Почему бы и нет? Мы так насытим рынок машинами, что в каждом доме будет машина, и не одна! И это правильно! У населения куча денег на руках, а в экономике их нет! Товара нет! Надо насыщать рынок товаром, хватит сидеть только лишь на продаже нефти! Ладно, это все потом. Сейчас речь о Карпове. Пусть ездит, пусть покупает… а насчет дачи я подумаю. И насчет квартиры – тоже. Дадим ему квартиру в высотке на набережной – как и положено маститому писателю пусть живет там. А кооперативную квартиру оставит детям. Или внукам. Итак, когда они прилетают?

– Примерно через час (посмотрел на часы).

– В пятнадцать ноль-ноль чтобы был у меня. Один. Секретарша его мне не интересна.

– А зря! – усмехнулся Семичастный – Очень даже интересная мадам! Будешь смеяться – но она почти копия Натальи Варлей, такая же красотка. Только чуть похудее, и ноги подлиннее. У нашего писателя губа не дура! Умеет находить себе красивых подруг.

– Умеет – усмехнулся Шелепин – Все, давай, работай! И мне докладывай. Не терпится посмотреть вживую на этого загадочного путешественника… так ли он умен, как ты говоришь? Наворотил он в Штатах выше крыши! Теперь разгребать, да разгребать!

– Ты знаешь… а может и неплохо наворотил. У них там теперь такая грызня началась, что как бы гражданской войной это не закончилось! Республиканцы и демократы перегрызлись до мордобоя, ФБР и ЦРУ вываливают компромат друг на друга – Конгресс кипит, вонь стоит – как от выгребной ямы в июльскую жару! Если бы мы хотели добиться такого результата – даже и не знаю, как бы смогли его достигнуть. Кстати, до сих пор не известно, что же такого сказал Карпов Никсону, что ФБР вдруг решило убрать их обоих! Вовремя он сбежал из Штатов, что кстати доказывает его разумность. Не стал изображать из себя героя, а нормально ударился в бега. Кстати, помнишь роман Джованьоли «Спартак»? Там описывалось, как Спартак на арене выиграл бой с превосходящими числом противниками. Так вот наш Карпов взял его метод на вооружение. Спартак не постыдился броситься в бега, чтобы потом расправиться с противниками по одному.

– Иди ты… знаток литературы! – усмехнулся Шелепин – будем привязывать нашего Карпова к родине. Кстати – нашего Карпова?

– Имеешь в виду, что он мог зажраться и превратиться в чуждого нашей родине человека? Уверен – нашего. Все, что он делал до сих пор, доказывает, что делал он это для того, чтобы помочь нашей стране. Конечно же и сам не оставался внакладе, но вообще-то аналитики говорят, что к деньгам Карпов равнодушен. Да, он любит хорошие машины, любит хорошие дома, но с деньгами расстается легко, можно сказать даже раздает – друзьям, например. Не замечено в нем патологической жадности, свойственной многим нуворишам. Он ничуть в этом плане не изменился с тех пор, как был нищим начинающим писателем, пригретым врачом-психиатром больницы для душевнобольных.

– Кстати, как она там? Как ребенок Карпова?

– Мы следим за ними. Ребенок здоров, а ей осталось совсем немного. Карпову пока не сообщали.

– Пока не надо сообщать. Я подумаю, как и когда лучше будет это сделать.

– Ну тогда все! До встречи, товарищ генеральный секретарь!

– До встречи… – и Шелепин углубился в чтение какой-то бумаги из папки. Все, аудиенция у Генерального Секретаря КПСС была закончена. Председатель Комитета Государственной Безопасности СССР повернулся и тихо ступая по толстому ковру, пошел на выход из кабинета.

Глава 1

15 часов полета. Много это, или мало? Смотря как лететь! Если летишь в комфортабельном боинге, да еще и на спальном месте – что тут такого? А если в гулкой, громыхающей, ревущей четырьмя турбинами жестянке без всяких таких… удобств, то 15 часов кажутся очень даже приличным временем перелета. Приличным – в смысле очень долгим.

Нет, я не скажу, чтобы нам было совсем уж так неудобно. Я вытащил с заднего сиденья кадиллака колеса, уложив их на скамьи вдоль борта «Антея», перегрузил барахло из салона в багажник, а частично на те же скамьи, и откинув спинки сидений получил великолепнейшие лежанки, на которых можно было с комфортом пережить оставшиеся часы полета.

Вот с туалетом была загвоздка. Я-то человек привычный насчет потерпеть, опять же – мужчины терпят это дело гораздо дольше чем женщины. А вот Ольга… та уже через два часа захотела так сказать… излить посильно. И что делать? Пошел к летчикам, объяснил ситуацию. Те конечно же все поняли, посмеялись (не без этого!) и выдали нам с Ольгой один из химических туалетов-ящиков, которые штатно находились на борту этого самолета. Пришлось Ольге прятаться за мой кадиллак, укрываясь от нескромных взглядов воздушных асов, и делать там свои маленькие делишки. Впрочем, через несколько часов приспичило и меня – все-таки пятнадцать часов для туалета это очень даже много.

Ну а в промежутке между походами на горшок мы с Ольгой лежали на наших ложах в белоснежном кадиллаке и дрыхли, наслаждаясь безопасностью и покоем. Мы летим домой! И нам теперь совсем ничего не угрожает! Разве это не повод расслабиться и подремать? Делать-то все равно больше нечего.

Кстати, питаться мы в полете не стали, памятуя о том, что потом возможно придется отправиться на этот замечательный химический горшок. И такая перспектива нас почему-то не прельщала.

Я посчитал – когда именно мы должны будем оказаться в Москве, в какое время суток. Получалось – где-то около полудня. Вылетели мы из Вашингтона в полдень, что по Москве составляет двадцать часов, прибавить к двадцати часам пятнадцать – вот и выходит около полудня. Нормально, чего уж там.

В Москве сейчас холодно – конец марта, не так, как в Вашингтоне. Снег уже начал подтаивать, но до настоящей весны еще далеко. Хорошо что мы в общем-то одеты тепло – куртки-«аляски» для нашего климата самое то.

– Через двадцать минут садимся! – крикнул парень из сопровождающих (их было трое), когда я открыл дверцу машину после его стука – Садимся, слышали? Барахло загружайте назад, в машину!

– Оль, подымайся! – я потихоньку толкнул спящую подругу, и та мгновенно села, сразу же став деловитой и собранной, как и полагается правильной секретарше. А кто же она для меня? Секретарша и есть. Машинистка. Переводчица. Ну и… боевая подруга, да. После того, что мы с ней пережили… в общем – она мне не просто секретарша, и не просто подруга. Именно что – боевая подруга. Не всякая секретарша со своим шефом ползает по земле, укрываясь за машинами от града пуль. И кстати, надо отдать ей должное – не впала в истерику, не повисла тупым мешком у меня на руках, а делала все, что я ей приказал!

Я всегда был против служебных романов, но что делать, если судьба бросила нас с ней в одну постель? Я давно без женщины, она уже годы без мужчины, что нам оставалось делать? Мы же просто люди…

Загрузили барахло. Колеса к моему кадиллаку – в багажник и одно колесо в салон (не уместилось), остальное барахло (джинсы-куртки, виски-сигареты и прочую дрянь) распределили и в багажник и опять же в салон. Нормально, авось не сопрут. А если и сопрут, так не велика потеря. Значит, им было нужнее, нашим советским людям.

Смеюсь, конечно. Не будет никто ничего воровать – скорее всего, нас сразу загонят на военную базу под Москвой, там все опечатают и… в общем – и подойти-то побоятся. За лишнее любопытство можно и погонами поплатиться, да и не только погонами. Для экипажа самолета и для всех остальных – мы два разведчика, эксфильтрующихся «с холода». Что такое «с холода»? Роман такой есть, Ле Карре, «Шпион, пришедший с холода». В 1963 году его издали.

Так все и получилось. Когда двигатели самолета после посадки остановились и пандус в хвостовой части аппарата начал медленно опускаться, в глаза ударил яркий-преяркий солнечный свет. Разгар дня! Мороз и солнце, день чудесный! Еще ты дремлешь, друг… хмм… нет, никто не дремлет. У меня в крови такая порция адреналина, что аж едва не подпрыгиваю на месте. Ольга тоже возбуждена, хотя и старается это обстоятельство скрыть. Но не получается. Глаза широко раскрыты, щеки красные, губы кусает и нервно оглядывается по сторонам, как затравленный зверек. И потому я ее обнимаю за плечи и тихонько шепчу:

– Не бойся! Все будет нормально, прорвемся! Вот мы и дома!

– Дома ли? – так же тихо шепчет Ольга, и внутри у меня что-то болезненно звенит, будто она своим наманикюренным пальчиком ткнула в самое что ни на есть болезненное место. Как нас встретит Родина? Своих блудных детей… Прижмет к груди, или же посадит на цепь, как сбежавших собак? А если и то, и другое? И что тогда?

Хватит гадать. Поздно что-то менять. Теперь – будь что будет. Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Товарищ Карпов!

Оглядываясь. Двое мужчины в драповых пальто и заячьих шапках. Забавно. Ну такие просто-таки… родные рожи! Гэбэшники, само собой понятно. Галстуки, белые рубашки, и… шарфы из ангорской шерсти. Мода, чего уж там! А шапки могли бы и покруче надеть, что, не могли ондатровые купить? Спецраспределители отменили, что ли? Или стараются быть скромными?

– Да, я!

– Прошу вас пройти с нами.

– Один? Я без своего секретаря не пойду.

– С секретарем. Машина вас ждет.

И правда – ждет. Черная «волга» с черными номерами. На стеклах – смешные занавесочки. Тонировать похоже что еще не научились. И стекла тонированные здесь еще не умеют делать. Или не хотят? Ведь чего скрывать от народа?

Садимся на заднее сиденье, встречавшие – один за руль, другой рядом. Тот, что за рулем выставляет на крышу синий маячок-мигалку, и машина резко, с прокруткой колес срывается с места. Выскочить за пределы аэропорта – минуты, и вот машина уже несется по шоссе, обгоняя попутные машины и оглашая окрестности звуком милицейской сирены.

Машин не очень много, можно сказать – мало, если вспомнить, что будет твориться в Москве и Подмосковье в 2018 году. Вползла грешная мысль – а может ну их к черту, эти все машины? Опять пробки? Опять смог? Пусть бы вот так и был дичайший дефицит автомашин на душу населения! Общественный транспорт развивать! Велосипеды, в конце-то концов! Электровелосипеды… Хе хе… представил себя, несущегося по Москве на моноколесе! Вот это был бы прикол! Все головы бы свернули, разглядывая такое чудо!

Так… а где мы находимся, сколько ехать еще? Это было Волосово, что под Чеховым, военный аэродром. Указатель я видел. Так-то я не особо разбираюсь в географии Москвы и Подмосковья, но память-то у меня асболютная, а читал и видел я много, очень много! Потому более-менее ориентируюсь в местности, по которой несется машина. От Волосова до центра Москвы 75 километров. При такой скорости (сотню давит, не меньше) мы доедем минут за сорок. Хмм… а куда именно доедем – это вопрос!

– Товарищи, куда мы едем?

Молчание, после паузы, осторожный ответ:

– Товарищ Карпов… простите, я не уполномочен отвечать на ваши вопросы. Могу только сказать, что с вами хотят встретиться высшие руководители страны. Вам ничего не угрожает, вас очень ждут.

Ну что же… раз очень ждут… мда. Вспомнился старый мультик с котенком по имени Гав. Мудрый дворовый кот ему сообщил, что: «Котенка с таким именем во дворе ждут одни неприятности!» Что сделал котенок? Правильно! Он понесся по лестнице во двор: «Скорее! Скорее! Они меня ждут! Эти Неприятности!» Хе хе хе…

Нет, Ольге я ничего такого говорить не стал. Во-первых, «Котенок по имени Гав» создан в 1976 году. Во-вторых… хватит и во-первых!

Долетели до места за полчаса – я даже удивился. Похоже, что ехали не сотню в час, а гораздо, гораздо больше! Даже по улицам Москвы. Гаишники нам честь не отдавали, но взглядами провожали, это точно. Судя по всему номера, что висели на «Волге» они знали на раз-два. Гэбэшная машина, чего уж там знать…

Место это самое было – Кремль. Ну да, прямиком в него. У ворот даже скорость почти не снизили, я даже слегка так напрягся – а если навстречу какой-нибудь «членовоз»? Уж очень не хочется быть размазанным в виде чего-то подобного арахисовому маслу по капоту бронированного ЗИЛ-114. Впрочем, вру: ЗИЛ-114 никогда не был бронированным. После того, как придурок пострелял космонавтов, проезжавших в кортеже Брежнева, заводу поручили сляпать из ЗИЛ-114 броневик, но так и не успели его сварганить. А то тех пор считалось, что советский народ обожает своих руководителей и никогда в жизни на них не покусится. Ни-ког-да! Наивняки. Сумасшедшие были во все времена.

Не случилось аварии, не случилось ничего плохого. Машина взвизгнула шинами и остановилась, промчавшись по дорожкам Кремля. Сопровождающий вышел из машины, открыл дверцу с нашей стороны и вежливо пригласил:

– Прошу вас, Михаил Семенович. И вас, Ольга Львовна. Сейчас вас проводят.

Мы вышли, и к нам тут же подошли двое молодых мужчин, выглядевших совершенно так же, как и те, что нас сюда привезли. Ну как братья, ей-ей! Один из них подошел ко мне, другой к Ольге. Тот что подошел ко мне, тут же озвучил нашу программу на будущее:

– Михаил Семенович, вы идете со мной. Ольга Львовна – вот с этим товарищем. Не беспокойтесь, Ольге Львовне будет предложен отдых, питание и все удобства – пока она будет вас ожидать. Об остальном вам расскажут на месте. Прошу вас, следуйте за мной!

– Иди – кивнул я и улыбнулся Ольге, которая выглядела потерянной и жалкой. Ее едва не трясло. Ну как же! Она попала в лапы «кровавой гэбни», о которой ей постоянно твердил отец! И которая так и мечтает добраться до каждого человека в этом мире! Ей-ей смешно… если бы не было грустно.

– Иди! – еще раз твердо приказал я – Все будет отлично, я тебе обещаю! Ты же знаешь, я всегда выполняю свои обещания!

– Знаю – слабо улыбнулась Ольга, и двинулась следом за мужчиной в сером костюме.

Я почему-то думал что меня поведут в тот кабинет, в котором после Сталина сидели все генеральные секретари, то есть – на третий этаж. Но меня повели на четвертый, по широченным лестницам, по всегдашней привычке вождей устеленным толстенным ковром, заглушающим не только шаги, но и казалось впитывающим все звуки на свете не давая им выбраться наружу. Ну что-то вроде космической черной дыры.

Оказалось, меня ведут не в кабинет генсека. За дверью обнаружилось помещение, которое больше напоминало гостиничный номер, а не кабинет в Сенатском здании Кремля. Видимо – что-то вроде комнаты отдыха, хотя назвать это комнатой даже язык не повернется – две комнаты плюс огромная ванная. В одной комнате большая двуспальная кровать (интересно, кто тут на ней кувыркается?!), в другой стол, стулья, кресла, ну и все такое – вплоть до большого импортного телевизора (фирму не рассмотрел).

– Товарищ генеральный секретарь примет вас в пятнадцать ноль ноль – сообщил мне провожатый – Примите душ, или если хотите – ванну, все принадлежности для этого лежат на полочках в ванной комнате. Когда выйдете из ванной, вам будет предложен обед, вы же проголодались за время перелета. В вашем распоряжении два часа. Но прошу вас не медлить, так как товарищ генеральный секретарь очень занятой человек и время его расписано по минутам.

– А почему мне нельзя было пообедать вместе с Ольгой? – нахмурился я, но сопровождающий, имени которого я не знал (и честно сказать – даже знать не хотел), лишь беспомощно развел руками:

– У нас такое распоряжение, простите.

Мне ответ совершенное не понравился. И потому я тут же взбрыкнул:

– Вот что, любезный… я сейчас пойду в ванную, а когда вымоюсь как следует, требую, чтобы моя секретарша была здесь за обеденным столом! Я желаю обедать с ней! И никак иначе! А если вы против… лучше вам не быть против! Если вы желаете сотрудничать как следует, не занимайтесь ерундой! Я понятно объяснил?

– Понятно – спокойно, даже равнодушно кивнул сопровождающий – Я сообщу о вашем желании моему начальству. Не теряйте времени, занимайтесь водными процедурами. Прошу вас, Михаил Семенович!

Он показал мне на дверь ванной комнаты, и прикрыл за мной высоченную, темного дерева половинку двери между комнатами. Ну а я пошел в ванную, сердитый и голодный.

Честно сказать, я когда голодный всегда сердитый, и ничего с собой поделать не могу! Хочешь, чтобы я тебя не покусал – вначале накорми, а уж потом разговоры разговаривай! Так что взбрыкнул я не только потому, что печалюсь о несчастной Ольге, которую увела «кровавая гэбня», ничего с ней не случится, уверен. Просто я голоден и психую. Имею я право на псих обычного человека? Или не имею?! «Тварь я дрожащая, или право имею?!»

Тьфу… это меня уже не в ту степь потянуло. Только чертовой достоевщины мне еще не хватало…

Ну что сказать… белоснежная огромная ванна! Импортная, между прочим. Импортный кафель, импортная сантехника. Кстати – какого черта?! Если вы, уважаемые генсеки и прочие коммунисты не сумели наладить производство нормальной сантехники в своей стране, так какого черта вы не сидите на наших, советских, родных горшках, а предпочитаете финскую сантехнику? Нет уж – вы как все! Чтобы унитаз выглядел то ли противотанковым надолбом, то ли надгробием! Чтобы раковина не была сделана в форме тюльпана, а чтобы жестяная херь, принайтованная к стене металлическими шурупами! Как все! Как «весь советский народ, в едином порыве…»

Мда. Срочно пожрать. Чем дальше, тем хуже я воспринимаю советскую действительность. Ох и корчевать здесь надо! Ну – под самый корешок! Все, все переделывать – весь строй, сверху донизу! Чтобы наши унитазы были не хуже импортных! Чтобы плитка советская не шла лишь для облицовки общественного сортира! Ведь можем же, можем! Вон танки какие делаем классные! А ракеты? Лучшие в мире! До сих пор америкосы на наших движках в космос летают! Хмм… каких пор? Что-то я увлекся. Распалился, и увлекся! Забыл, в каком году нахожусь.

Быстренько помылся (Какие, к черту, ванны? Душ, и все!), почистил зубы. Была и бритва, но брить бороду не стал. Подровнял, чтобы не выглядела заброшенным стадом, но сбривать ее совсем не стал. Пусть будет. Она мне десяток лет добавляет.

Оделся, и когда вышел в гостиную… нет, никого не увидел. Стол был заставлен судочками и кастрюлями с аппетитно пахнущей едой (крышки не уберегали от запаха), но Ольги в комнате не было. И тогда я сел в кресло, демонстративно отказавшись усаживаться за стол. Ибо нефиг!

Похоже, что за мной каким-то образом следили, а может случайно получилось, но только сопровождающий образовался в комнате буквально через минуту после моего демарша – тихо проскользнул в двери и бесстрастно сообщил:

– Ольга Львовна будет скоро, как только приведет себя в порядок. Как видите – на столе два прибора. Ваше пожелание было учтено. Прошу вас, начинайте без нее, товарищ генеральный секретарь примет только вас. Это вопрос государственной безопасности. И времени у вас осталось немного.

Звучало как-то гадко, как перед расстрелом: «времени у вас осталось немного!» Но я возмущаться и придираться не стал. В самом деле, надо же и совесть иметь. Понты понтами, но дело надо делать. И сидеть у генсека голодным я не собирался. Нужно омыть мозг волнами сытой крови, чтобы думалось лучше, и чтобы не настигали приступы голодной злобы. Не тот случай, чтобы устраивать голодовку.