Текст книги "Слава. Гладиатор поневоле"

Чего это я? Только недавно бабы казались мне странными и совсем не вызывали интереса как сексуальные объекты. Слишком чужие. А теперь… упс! Горит все. Горит, ох как тело горит! Зудит! А-а-а-а-а! Похоже, у меня температура! Началось! Ох, Господи, прости меня за все мои прегрешения и прими… Чего это я сразу молиться начал? Я же всегда атеистом был… Приперло? Ага, приперло. Как солдаты-коммунисты перед атакой – читал. Выскакивали они под пули… Господи, пронеси! А-а-а … как мне плохо! Сейчас вытошнит… тьфу! Задохнусь ведь! Твар-р-ри-и-и! А-а-а! А-а-а! Почему я не теряю сознания… ой как ломает… больно… твари! Убил бы! Разорвал бы! Зубами! Руками! Растоптать! Бить! Крушить! Убивать! Резать! Рвать! А-а-а! Что со мной?! Такой приступ злобы… урр … мерзость какая… и все выблевал – желчь одна идет! Твари! Не могут под какой-нибудь анестезией свои гребаные опыты проводить! Твари! Убить! Разорвать! Сокрушить! Бабы! Бабы! Подмять… любую! Лишь бы баба! Прикоснуться… Ласкать… ласкать…насиловать… Бить, крушить! Бабу! Всех убить! Всех уничтожить! Оторвать руки, ноги, голову! Убить! Убить! Ох, что со мной делают, твари – точно чем-то накачали! А как горит все тело, и кости ломит… Боже, какая боль. Не могу терпеть…» – Слава потерял сознание и со стоном погрузился во тьму.

Через какое время он очнулся – не знал. В голове была пустота. Чистая, звенящая, как апрельский вечер. Ни мыслей, ни желаний – белый лист. Попробовал пошевелиться – получилось. Захваты убрали. Посмотрел на руки-ноги – вроде как все на месте… И не кастрировали, за что спасибо. Ощупал спину – тело как тело. Ничего не изменилось. Удивился: такие муки, такие страдания – а результата нет. Впрочем, есть результат! Он же жив! Не сработала их хитрая машинка! Не сработали их поганые вирусы! Не одолели они русского человека! Впрочем, русского ли? Безотцовщина же… Поменьше пафоса, Слава. Побольше думай. Уж куда больше – обдумался уже вусмерть, обфантазировался по самое не хочу! Где тут одежда-то… а то как в бане или в ожидании любовницы из душа. Упс! Только при одной мысли о любовнице – уже готов! Это чего, побочное явление или специально? Есть подозрение, что специально… Бабье расстаралось. Слышал же, они там уже расписали развлечения чуть ли не по дням недели! Та-а-ак… а что такое вделано тут? На виске? Вот оно – этой хрени не было, это точно. Кстати, мкара уже нет. Отпал, видно. А на виске какая-то заклепка, как будто гвоздь вбили. Это неспроста! Как же, дадут они сбежать! Похоже, что-то вроде маячка повесили. Если не хуже. Итак, штаны на себя. Где трусы? Какого черта они без трусов ходят? Впрочем, если штаны одноразовые, на кой черт трусы-то? Рубаха… вместо нее опять свитер. Только цвет другой. Ну все, готов. Пожрать бы еще… что-то живот подвело от голода. Сколько тут лежал? Да кто же знает. Долго, наверное. Что в памяти осталось? Жарко было, рвало, корежило всего. Чего там этот негодяй говорил о направленной мутации? Интересно, как же вирусы еще их всех не поразили? Наверное, вирусы саморазрушаются, сделав дело. А может, становятся частью обмена веществ? Ну как бактерии, живущие в организме? Тогда нельзя пить антибиотики, чтобы не уничтожить полезную колонию вирусов. Полезную ли? Чего они внутрь закачали – сексуальное влечение ко всем бабам без учета их расы и возраста плюс какие-то там навыки. Нет, не навыки – способности должны были какие-то проявиться. Какие? Неведомо. Ну-ка, перемножить числа… какие числа? Что, гладиатору числа нужны? Ему нужно лупить по башке своих противников, и как можно эффективнее. А как проверить? Никак. Пока не выпустят на арену. Остается ждать.

Лег на лавку, вытянул ноги в самозатягивающихся башмаках и закрыл глаза. Медленно стал проверять ощущения своего тела – что изменилось? Ничего. Булькает голодный желудок, толчками бьется в висках кровь – все как обычно. Сосредоточился – вроде уловил какое-то ощущение… чего-то такое неосязаемое, как дуновение… Нет, не поймать. Ушло. Совсем ушло. Стало скучно, опять задумался о еде.

Поразмыслил и отчетливо сказал вслух:

– Есть хочу! И пить! Дайте чего-нибудь!

Действие возымело результат – квадрат на стене запульсировал картинкой, изображающей человека с приложенной к нему рукой. Слава на секунду задумался, спустил ноги на пол и приложил руку к квадрату – ничего не произошло. Еще подумал – представил себе тарелку щей с плавающим в центре белым глазком сметаны, котлету с картошкой и кружку ледяного пива. Квадрат засветился голубым светом, а когда Вячеслав убрал руку, открылся, как дверца шкафчика. Внутри стояло все то, что он себе представил. Щи, картошка, пиво. Почти не удивился. Оглянулся вокруг – куда ставить-то? На кушетку? Еще поразмыслил:

– Стол. Стул.

Чуть не отпрыгнул: пол вспучился двумя огромными волдырями и выдавил из себя стол, похожий на перевернутую призму, и стул – обычный прямоугольник. Даже без спинки. Сел на стул, приложил руку и подумал – спинка резная, коричневая, дуб… все представил в подробностях. Стол – полированный темный дуб. Предметы тут же приняли облик, который заказал землянин. Ухмыльнулся – впечатляет! Встал, вынул из «шкафчика» дымящуюся чашку щей, второе, пиво в стеклянной кружке. Понял, что хлеб забыл. Да ну и черт с ним. Стал хлебать горячую жидкость. Вкус местного блюда немного отличался от вкуса настоящих щей, но решил списать это на неумение сконцентрироваться при создании продуктов. Пиво… разочарованно скривился – горькое какое-то, водянистое. Тут точно напортачил. Но все равно выпил. Главное – холодное, с пузырьками, пить-то все равно нечего. Почему напиток так не понравился? В чем отличие? А может, вкус изменился после трансмутации? Посмотреть бы на себя… ага! Почему нет?

– Зеркало. В рост!

Одна из стен сделалась зеркальной. Посмотрел – тот же, что и был. Короткие соломенные волосы, слегка грубоватые черты лица, словно вырубленные из камня (прибалтийский тип лица, как ему говорили. Хотя в любом городе средней полосы сошел бы за местного парня). Довольно правильные черты лица. Ему говорили, что он красавчик – но кто из мужчин может что-то понимать в мужской красоте? Только те, кого мужчинами можно назвать с натяжкой… Женщинам виднее. По крайней мере не смазливый, как эти… Довольно мужественный на вид… на правом виске заклепка. Ага, в этой заклепке пульсирует красный огонек! Удары сердца считает.

«Похоже, что где-то есть контрольный пункт, что-то вроде диспетчерской. Иначе куда прибор передает сигналы? А он передает, уверен!» – подумал Слава.

Поел, посмотрел на остатки трапезы, сказал:

– Убрать стол, стул и посуду! – Столик выгнулся, захватил грязные тарелки и ушел в пол следом за втянувшимся в живую плоскость стулом.

Подумалось:

«Классно! Вот тебе и фантастика! Чтобы мы так жили! Только вот долго ли так проживем?»

Словно бы в ответ на мысли открылась стена, возник голос из ниоткуда:

– Выйти, повернуть направо, идти по желтой светящейся полосе. Сход с полосы считается побегом. За это положено наказание.

Славу передернуло – они хоть за что-то поощряют? Или только – наказание, наказание, наказание… Наверное, так и есть. Так правильно. Чего животное поощрять – спасибо, что кормят и не бьют, а ты будь доволен, скот.

Вышел. Увидел желтую, слегка пульсирующую полосу. Пошел по ней, внимательно смотря по сторонам – что-нибудь, может быть, и увидит. Что-то из того, что пригодится ему в жизни… или продлит жизнь. Бежать? Опять? Куда бежать? Надо подождать…

Полоса вывела в зал, ничем не отличавшийся от остальных помещений – тупой, квадратный. Углы, пол – и ничего более. Цвет серо-бежевый, как обивка какой-то иномарки. Немного подосадовал – чего они, не могут цвет повеселее подобрать, что ли? Все как в какой-то районной больнице. Пусто и гулко. В зале стояла группа тех, с кем Слава прибыл в этот мир, только поредевшая. Подошел, молча поискал взглядом Леру – вроде как она… небольшая стройная фигурка в комбинезончике. Подошел к девушке, легонько взял за руку:

– Привет, красавица!

– Издеваешься, да? – повернула к Славе лицо, он чуть не вздрогнул: ее кожа была очень смуглой, слегка красноватой, а по лицу расходились пятна, похожие на пятна леопарда – черные на смуглом. – И по всему телу так! – с отчаянием сказала она. – А глаза видел? Я теперь женщина-кошка! Ой, мамочки! Никогда не вернусь на Землю, куда в таком виде! Уродка! А еще, стыдно признаться, не знаю, что со мной сделали: как только меня касается мужчина, я хочу под него лечь! Просто замурлыкать, скинуть одежду и прижаться к нему! Я теперь маньячка! Я все время хочу мужчину, до одури хочу! Слава, это кошмар!

– Если это тебя успокоит – я все время хочу женщину, любую, какую увижу, – угрюмо ответил Слава, рассматривая вертикальные зрачки в желтых глазах своей нечаянной подруги. Ему было очень жалко сияющего света голубых глаз Леры. В душе кипел гнев – кто им позволил творить с ними такое? Как они могли такое сделать?! Отбросил вопросы – если уж земные люди творили на Земле такое зверство, что в голове не укладывалось, почему инопланетянам не творить подобное?

Лера тихонько вытянула руку вперед и показала ему:

– А еще вот, смотри! – Ее прелестные пальчики раздвинулись, и из них вылезли блестящие, даже на вид острые когти сантиметра два в длину, кривые и такие страшные, что пантеры отдыхают. – Видишь, какой подарочек? – горько усмехнулась девушка. – Теперь спинку не почешу. Сразу в клочья раздеру. А ты что получил от наших добрых друзей-инопланетян? Хвост? Когти? Чем теперь отличаешься от людей? Глянь, в кого американец превратился – смотреть страшно! После него и я не кажусь такой уродкой, правда?

Слава посмотрел в сторону и вначале не понял, где Лера увидела американца. Присмотрелся – точно! Вот эта уменьшенная копия гризли, стоящего на задних лапах – Арни! Стальные когти, заросшее мехом лицо, пальцы, больше пригодные для разрывания земли и копания берлог, чем для рисования и вышивания крестиком. Впрочем… вряд ли американец в прежней жизни рисовал или писал книги.

Как Слава понял, америкашка был воякой – то ли морская пехота, то ли… в общем, Арни болтать болтал, но о себе лишнего не выбалтывал. Лишь по косвенным признакам можно было определить, что он – армейская косточка. Да еще по замашкам. Остальные спутники тоже изменились. Масаи потемнел настолько, что стал похож на уголь, хотя в пропорциях практически не изменился. Он тоже, как и Слава, жадно осматривал всех женщин, которые находились рядом.

А женщины были разными – одна с зеленоватой кожей, похожей на кожу хозяев базы, другая в точности женщина-кошка, даже усы выросли, а когда она потерла рот, стали видны острые белые клыки. Вячеслав покосился на Леру и подумал, что у нее, должно быть, такие же. Теперь ей палец в рот не клади… Мужчины выглядели по-разному – кто-то слегка «озверел» и покрылся шерстью. Кто-то, к зависти остальных, внешне не переменился, как Слава.

– Ну так что в тебе изменилось, кроме желания трахнуть всех баб? – ревниво спросила девушка, завистливо смотря на его белую кожу, не тронутую ни шерстью, ни пятнами.

– Ничего, – пожал он плечами. – Может, они не стали ничего во мне изменять? Не знаю, честно. Давай послушаем, что нам скажут эти уроды! – Он кивнул на подходящих к ним хозяев.

Агарлок, его жены, двое помощников непонятной расы – темные, как уголь, только ниже ростом, чем масаи, и еще трое четвероруков встали перед группой мутантов и принялись молча и внимательно рассматривать оставшихся в живых.

Через пару минут Агарлок удовлетворенно сказал:

– Итак, вас осталось пятнадцать. Это хороший результат. Умерло всего пятеро. И практически нет совсем озверевших мутантов – это тоже хорошо. Есть мутировавшие в зверей, но, как я вижу, все сохранили человеческий разум. И еще… пятеро – да, пятеро преобразовались совсем чисто – внешне они не отличаются от людей. Поздравляю вас, теперь вы ценный товар! – Агарлок усмехнулся и подмигнул своим женам, которые жадно рассматривали пленников.

– Теперь расскажу, что ждет каждого из вас в ближайшем будущем. Итак, у каждого в череп вделан маяк, по которому вас можно отследить где угодно – даже если вы отправитесь в глубокий космос. Этот маяк передает сигналы через подпространство, сигналы улавливают наши передатчики и передают на тот пульт, на который я их вывел. Теперь о безопасности. Этот маяк еще и средство наказания. Смотрите – я нажимаю вот сюда, и…

Слава почувствовал такую головную боль, что в глазах потемнело, он практически потерял сознание и чуть не свалился на пол. От боли замутило, к горлу подкатила тошнота, его вырвало прямо на валявшегося на полу человека, в котором он с удивлением узнал того хулигана, который изнасиловал Леру. Почему-то Слава раньше не обращал на него внимания, или парень искусно скрывался, уходя из поля зрения, но это был именно он – шпана в кепочке. Кепочки, правда, не было. А выглядел парень как помесь зверя и человека – из пальцев торчали когти, как и у Леры, а плечи сделались широкими и квадратными, отчего бандит стал похож на орангутанга или гориллу – сутулую и могучую. В остальном парень сохранил человеческие черты.

– Эй, урод, – рыкнул старый знакомый, подымаясь с пола. – Я еще не забыл тот пинок! Если бы не эти мусора, – он указал на стоящих рядом и поигрывающих болевиками четвероруков, – я бы тебе яйца вырвал! Ну ничего, еще будет такая возможность! – Бандит глумливо усмехнулся и, кивнув на Леру, сказал: – А телка-то неплоха была… А ты и не попробовал еще, да? Ничего… скоро ее все попробуют! Из нее шлюху сделали, как надоест на арене – в бордель сдадут. Если, конечно, на арене выживет. Мне докторишка ихний сказал. Им специально делают так, чтобы они всегда мужика хотели! Днем и ночью! И чтобы боли почти не чуяли. Когти ей вырвут, и давай… Гы-ы-ы…

Слава смотрел на гогочущего урода и холодно прикидывал: вот сейчас он возьмет его за шею, крутанет – эта регочущая куча мерзкой плоти обмякнет и не будет больше исторгать словесную вонь! Видимо, бандит, обладавший сверхъестественным чутьем, что-то увидел в лице Славы и понял, что его сейчас будут убивать, а потому быстро ретировался, растолкал своих товарищей по несчастью и скрылся за спиной масаи, хмуро наблюдавшего за спектаклем.

Слава вздохнул, шумно выпустил воздух из груди и разжал пальцы, сжатые в кулаки. Еще секунда, и он набросился бы на урода – а этого нельзя было делать, только что Агарлок сказал, что за драки без разрешения хозяина будут жестоко наказывать. Как? Хозяин уже продемонстрировал. Такой боли Слава не испытывал никогда. Это была боль на нейронном уровне. Ее не отключить…

– А теперь о главном! – с усмешкой сообщил Агарлок. – Каждый из вас сейчас думает: «Я теперь сильный, ловкий, могучий. Что мне эти негодяи?! Убегу, спрячусь, потом пристроюсь в городе и буду жить на свободе! А эту кнопку из головы выну, и все». Так вот, смотрите сюда: вот та кнопка, которая торчит у вас в голове. Сейчас радиус вашей свободы на пятистах шарлонгах. То есть вы можете ходить в пределах этого лагеря, не удаляясь от центра более чем на пятьсот шарлонгов. А если вы удалитесь дальше… смотрите! – Агарлок бросил за спину «кнопку». Он постарался отбросить ее как можно дальше. В воздухе жахнуло так, что заложило уши. Пленники в испуге согнулись, а хозяин заулыбался, обнимая своих зеленокожих жен.

– Вот так! Сигнал может быть отправлен на любое расстояние – хоть в другую галактику. Так что вы теперь навсегда мои. Или того, кому я вас продам. Теперь о вашей работе. Сейчас вас отведут в лабораторию, там каждому наложат матрицу памяти – ту, которую нужно. После того как она укоренится в мозгу, вы будете обладать необходимыми вам знаниями бойца. Матрица для каждого подбирается индивидуально, по его психофизическим параметрам. Но не надо думать, что, когда вам наложат матрицу, вы автоматически станете первоклассными бойцами – это не так. Знать, как что сделать, это одно, а память тела – совсем другое. Чтобы ваши тела «вспомнили», как надо выполнять то или иное движение, надо тренироваться максимальное количество времени. И мы постараемся заставить вас в кратчайшие сроки овладеть вашими врожденными умениями. Тех, кто будет плохо тренироваться, лениться – придется наказывать. Запомните: вы моя собственность. Всякий, кто не выполнит мои приказы, будет наказан. Вот ваши тренеры – Халкор и Сильмара. Сильмара будет тренировать женщин, Халкор – мужчин. Они же должны давать оценку вашим умениям. И вашему поведению. Их приказы – закон до тех пор, пока приказ не отменил я. Если рядом нет ни тренеров, ни меня – вам могут приказывать Амилла и Скирина – они вправе приказать все, что угодно, вы должны выполнять любые команды, кроме команды покончить с собой. – Агарлок улыбнулся, скривил тонкие губы. – Но они не станут наносить вред моему имуществу. А вот я могу приказать покончить с собой тому, кем буду недоволен. Все, Халкор, Сильмара – ведите их в лабораторию.

– Видал, русский, во что я превратился, – рыкнул кто-то рядом, когда они шли в лабораторию за двумя наставниками. – Смотри, я никогда не смогу жить с людьми и быть человеком!

Слава поднял глаза и посмотрел в маленькие желтые гляделки Арни – они горели звериным огнем, и на душе Славы стало тоскливо – неплохой ведь был парень, ну почему тот урод, шпана, сохранил человеческий облик, а этот мужик стал зверем?! Значит, было у него в душе что-то звериное, что вырвалось наружу и изменило его. Похоже, под маской веселого, разговорчивого человека скрывалось что-то темное, страшное. Чем он занимался, как жил? Это прямо по буддистским понятиям: плохо себя вел в прежней жизни – родишься в следующей реинкарнации каким-нибудь чудовищем. Вот и родился…

– Я сочувствую тебе, – сказал Слава, стараясь осторожно подбирать слова, – все мы тут оказались не по своей воле – не повезло. Но наша задача – выжить. Тебе не повезло больше, чем мне… наверное. Я еще не знаю, что со мной будет. Ты подумай, может, тебе это тело лучше поможет выжить, чем мне? Я простой человек, а ты гризли, самый опасный зверь на севере! Так что… у нас есть пословица: «Все, что бог ни делает, к лучшему». Может, и это к лучшему?

– Не к лучшему. – Покачал головой американец. – Хреновая у вас пословица. Но говоришь ты разумно. Может, я так и в самом деле выживу… черт с ними, с когтями! – Арни хлопнул Славу по плечу так, что тот покачнулся и чуть не упал. Удар был неожиданным, быстрым, как молния.

Впрочем, если бы Слава захотел, как ни странно, он бы от него уклонился – лапа гризли летела довольно медленно. Да и то, что он покачнулся, было в общем-то скорее показной слабостью – ну зачем расстраивать человека, уверенного в том, что обладает медвежьей силой? Только вот странно – ведь у Арни и правда должна была быть медвежья сила, почему же Слава так легко воспринял его удар? Даже плечо не заболело!

Масаи, идущий рядом, странно посмотрел на Вячеслава – он как будто понял, что произошло, но по своей привычке высокомерно смотреть на всех, кроме масаи, промолчал: ну занимаются ерундой эти белые, и пусть занимаются.

Процедура наложения матрицы не заняла много времени – обруч на голове, никаких ощущений, кроме секундной дезориентации. Встал с кресла, вышел. Все. Что там изменилось, что нет – неизвестно. Какую программу заложили в голову – неизвестно.

После лаборатории все зашагали обратно – в тот же самый зал, там хозяин давал ценные указания, как выжить в нынешних не шибко благоприятных жизненных условиях.

Теперь настал черед узнать – кто и чего стоит. Всех будущих бойцов выстроили перед инструкторами, и те стали внимательно разглядывать своих подопечных, наметанным глазом определяя, кто перед ними. Слава был уверен, что тренеры просмотрели запись их драки на арене и примерно представили себе, кто есть кто.

Черный, как уголь, Халкор впился глазами в высокого угловатого Славу, который с любопытством разглядывал своих товарищей, и, скривив губы, скомандовал:

– Эй ты, олух! Выйди из строя! Да, ты, белый! Подойди ко мне – сейчас посмотрим, что ты умеешь…

Глава 3

– Нет. Останься на месте. С тобой потом разберемся. Вон ты, зверь, сюда! – Халкор указал на «гризли», и Арни, переваливаясь, как настоящий медведь, вышел вперед, угрюмо сверкая исподлобья маленькими глазками. Халкор минуту рассматривал мутанта, потом усмехнулся:

– Ненавидишь меня, да? Всех нас ненавидишь? Есть за что, согласен. Но это хорошо, что ненавидишь. Я умножу в тебе ненависть и заставлю ее служить делу. Чем больше ты станешь ненавидеть, тем лучше – бой будет красивее. А сейчас предоставлю тебе возможность убить меня. Нападай!

Халкор еще не успел договорить, а Арни уже с ревом бросился на него, оскалил белые острые клыки и стал наносить удары когтистыми лапами. Каждый удар мог снести голову любому человеку – если бы Арни попал. Но он не попадал. Непостижимым образом Халкор уходил от ударов, как будто предвидел, куда удар будет нанесен. Лапы со свистом проносились мимо его лица, живота, плечей, а он иронически улыбался, делая короткие, точные движения – уклоны, нырки, ленивые и мягкие отбивы руками. Наконец ему надоело, и он нанес два молниеносных удара – один пришелся в горло Арни, другой в ухо. Гризли упал на пол и захрипел, задергался в судорогах. Слава смотрел на происходящее. Жестокость этого спектакля, уже, казалось бы, ставшая привычной за последние дни, привела его в новую фазу депрессии. Им как будто демонстрировали – вот что вас ожидает! Это ваша жизнь! И жизнь эта Славе как-то сразу не понравилась. У него было желание помочь хрипящему на полу мутанту, как-то дать продышаться, броситься к нему, и не сделал он этого лишь потому, что понимал: нельзя. Здесь другие законы, другие правила – каждый сам за себя. Логикой он знал это, а душа не хотела принимать такого положения вещей.

– Ничего, отойдет, – равнодушно заметил тренер. – Будет знать, как очертя голову бросаться на противника. Теперь ты давай! – вызвал человека, похожего на гориллу.

Слава привычно узнал «заклятого друга». Тот вышел осторожно, с опаской глядя на своего противника. После команды некоторое время стоял, не решаясь напасть. Тренер молча ждал атаки, потом сделал длинный молниеносный выпад рукой, и, как копьем, ударил парню чуть ниже носа. Хрустнули хрящи, хлынула кровь, а бандит, ошеломленный ударом, бросился вперед, молотя воздух огромными ручищами со сжатыми кулаками размером с дыню. Тут вариантов не было – повторилось то же, что и в первом бою. После элегантных уклонений «горилла» был повержен на пол и застыл, прижав руки к животу. Он был нокаутирован тремя невероятно быстрыми ударами в солнечное сплетение. Это прозвучало как барабанная дробь, после которой мутант выключился, словно откипевший чайник.

Халкор посмотрел на строй мутантов, застывших с выражением отвращения и неприязни на лицах, и сказал:

– Не нравится? А вы что думали, попали в сад развлечений? То, что вас ожидает на арене, гораздо хуже того, что вы сейчас увидели. И пока вы – никто. Вас может убить любой как следует подготовленный боец. Ваши матрицы не укоренились в сознании, ваши движения неточны, вы не можете воспроизвести то, что вам вложили в мозг. Вы никто. Вы меньше, чем никто. Вы мясо! Чтобы достичь моего уровня, вам надо десять лет биться на аренах и при этом выжить. Основная масса гибнет в первые пять лет. Самые тупые – в первый месяц. До уровня элиты доходят единицы. И только у них есть шанс в конце концов выкупить себя – если позволят. Или перейти с арены в разряд телохранителей и вести более безопасный образ жизни. Остальные станут удобрениями на полях сассумля, или, если их мозг останется цел, будут встроены в боевые машины и транспортники. Хотя вы и прошли мутацию нормально, особых способностей у вас я не заметил. Теперь давай ты, черный здоровила. – Он указал на масаи, невозмутимо и презрительно взирающего на происходящее. Тот вышел вперед и неожиданно заявил:

– Масаи бьются только копьем! Драться голыми руками – занятие тупых белых!

– Хм… Хочешь с оружием попробовать? – усмехнулся Халкор. – Будет тебе оружие!

Он достал из кармана маленький коммуникатор и, развернув в воздухе голографический экран, стал что-то быстро нажимать. Пол через несколько минут вспучился, образовав что-то вроде большого шкафа, и когда тот раскрылся, как огромный сундук, Слава увидел ряды уложенных на подставки орудий убийства. Это были клинки – от простых до клинков совершенно экзотической формы.

В голове странным образом начали всплывать названия каждого: овирон, ганцела, сорказан, а вот этот, похожий на серп, – ангарок. «Понятно, матрица начинает укореняться, откуда бы иначе я знал названия этой пакости?» – подумал Вячеслав и приготовился наблюдать за действиями масаи. Он искренне желал африканцу удачи – очень хотелось сбить спесь с наглого и жестокого тренера.

Халкор достал из арсенала копье – метра полтора длиной, с блестящим ножеобразным наконечником, и бросил его масаи, который поймал оружие в воздухе без напряжения и раздумий. Негр Сенду повертел копье, потряс в руке и, удовлетворенный результатом, широко улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы. «Почему у африканцев всегда такие белые зубы? – с недоумением подумал Слава. – Может, они на фоне черной кожи так смотрятся? Впрочем, у меня зубы не хуже…»

Высоченный масаи, переливаясь черной, как ртуть, кожей, крался к тренеру, фиксируя его взглядом. Теперь было видно, что он и вправду мог убить львов, о которых рассказывал. Его движения были точны и выверены до миллиметра. Африканец, не споткнувшись, перешагнул через тело «кепочника», все еще лежавшего без сознания, и, сделав несколько пугающих движений копьем, имитирующих удары, устремился в атаку, вращая своим оружием в разных направлениях так, что простому зрителю не было видно ни одного удара, лишь какое-то туманное облако вокруг черного и блестящего, как антрацит, тела.

Масаи и сюда умудрился прийти, надев лишь штаны – его торс был до пояса обнажен и блестел, как намазанный маслом.

«А может, и намазанный? Если уж щи можно получить из универсальной стены выдачи, то, наверное, масло-то она дать может!» – подумал Слава, сосредоточенно следя за каждым движением противника, – кто знает, может, и придется встретиться в бою.

Халкор из оружия взял себе два коротких меча, черные, они казались продолжением его рук, их прихотливый изгиб вызывал мысль о женском бедре, а не об оружии. Хотя… у Славы теперь все вызывало мысль о женском бедре. Он не раз ловил себя на том, что рассматривал своих коллег-женщин, а еще – стоящую позади Халкора черную тренершу, которая казалась Славе очень соблазнительной. Он тряхнул головой – эти мысли могут свести с ума, если себя не контролировать! Бедная Лера! Если с ней происходит то же самое, ей гораздо труднее, чем любому мужчине, – все-таки для мужчины моногамия всегда была чем-то прощаемым. Типа того, что настоящий мужчина должен иметь много женщин! А вот для женщины… тут гораздо сложнее. Общество всегда очень негативно воспринимало половую распущенность женщин. То, что мужчине прощалось и считалось невинной шалостью, для женщины было равносильно позору!

Углубившись в самоанализ, он чуть не пропустил самое интересное: Халкор, увязший было в вихре движений масаи, вдруг превратился в ураган, в вихрь, через секунду масаи лежал на полу с перерубленной рукой – были видны белые кости, торчащие из предплечья. Рука повисла на мышце и согнулась под углом девяносто градусов. Кроме того, в бедре негра торчал один из клинков, пробивший его стройную, мощную ногу насквозь и вышедший с другой стороны.

Халкор обвел глазами строй и сказал просто, весомо:

– Три. Три идиота решили, что они могут победить мастера с десятилетним стажем. Мастера класса «элита». Может, все сразу хотите попробовать? Или оставите это до лучших времен? Сильмара, проверь, как работают женщины. С кого начнешь?

– Вот с этой маленькой развратницы, – усмехнулась тренерша и показала на Леру. – Похоже, ее переделали с запасом. Видал, как она смотрит на тебя? Чуть не раздевает взглядом! Вообще-то я всегда говорила, что нельзя смешивать шлюх и бойцов! Шлюха может хотеть своего противника, и как же тогда ей эффективно убивать его? Ну о чем они там думают?!

– Это не наше дело, о чем думают хозяева, – осадил женщину Халкор, – это их проблемы. А наша проблема состоит в том, чтобы эта шлюха, как и все остальные серые скоты, продержалась на арене не один бой. И не два. А хотя бы десяток. И чтобы хоть кто-то из них добрался до элиты. Для этого нас и держат. Давай, пробуй ее. Я пока займусь этими дебилами – надо им подсадить медицинского слизняка. Кстати сказать, последний боец был хорош. Против обычных противников он, пожалуй, устоял бы. И даже победил бы кое-кого… Если с ним потренироваться как следует… Скорость у него на высоте, вот только матрица отстает от тела. Да и владение копьем дикарское – придется выбивать эту дурь из головы и переучивать заново. А так – зрелищно, не правда ли?

– Зрелищно. Кстати, пусть эти бабы выйдут друг против друга, – предложила Сильмара, – сымитируем бой на арене так, как он происходит в реальности. Как считаешь, может, это будет более наглядным уроком? Боюсь, что бой с тобой вселил в них неуверенность. Пусть посмотрят, что могут сделать с равными.

– Хм… ну, ты психолог, тебе виднее, – кивнул тренер, – занимайся. Только проследи, чтобы не слишком покалечили друг друга – нам в ближайшее время предстоит много заниматься, надо, чтобы они восстановились как можно быстрее.

– Кто бы говорил, – фыркнула тренерша и кивнула на стонущих гладиаторов, лежащих в луже крови.

– Это ничего, завтра будут как новые, – усмехнулся Халкор. – Надо же было им преподать урок и показать, кто есть кто. С оружием поставишь?

– Нет. Пусть пользуются тем, что у них есть. Забавно будет посмотреть – две самки-зверя против друг друга. Заодно проверим, как ложится матрица. Сейчас должно укорениться процентов десять.

– Вряд ли – процентов пять, и то хорошо – прошло-то всего ничего после окончания работы. Ну да ладно, не будем терять времени. Командуй!

– Эй ты, пятнистая, выйти из строя. И ты, усатая, – тренер показала на женщину-кошку, – сейчас будет бой в полную силу. Вы должны показать все, на что способны. Снять одежду! Совсем! Ну что уставились? Все бои на арене ведутся без одежды – никакой защиты, никакой брони – только голое тело и оружие! Быстро сняли!

Женщины, стесняясь и косясь на наблюдающих за ними коллег, скинули башмаки, стянули с себя брюки, свитера и остались нагишом.

Слава с интересом разглядывал их тела и поражался тому, как мутация сумела сплавить воедино человека и зверя. Стройное тело Леры с небольшой крепкой грудью и подтянутой попкой казалось отлитым из красноватой меди, по которой шли пятна, как у леопарда. Тело осталось человеческим – по крайней мере внешне никаких изменений видно не было. Грудь, стройные ноги, красивые плечи… гениталии, покрытые легким пушком. Впрочем, легкий, еле-еле заметный пушок пробился и на ногах ниже колен, он опускался на ступни – вот тут сходство с человеком заканчивалось. Ступни были нечеловеческие – широкие, круглые, с толстенькими пальчиками, из которых, когда Лера волновалась, вылезали страшные острые когти, способные разрезать на полоски мягкую человеческую плоть. Вообще-то девушка выглядела так сексуально, так притягательно, что даже если бы Слава не был заражен постоянным желанием совокупления, как племенной жеребец, он все равно завелся бы при виде такого красивого и экзотического тела. Теперь он понимал, почему в борделях города котируются экзотические шлюхи – по крайней мере так говорили ранее их хозяева. Да, гуманоиды сумели сделать из обычной красивой девушки роковую женщину-леопарда.