Текст книги "Вштырка. Стихи запоя"

Вштырка
Стихи запоя
Евгений Шуремов

© Евгений Шуремов, 2023

ISBN 978-5-0060-2195-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Это мой третий сборник стихов. Раньше всё иначе казалось. Но в 63 что-то переосмысливается, что-то выкидывается, а что-то и прибавляется. Сколько ни спорить бы с Судьбой – она свершилась. Банальность, но факт. И сколько написано и опубликовано разных текстов по разным поводам – они есть. И, хоть застрелись, не отменишь. А когда ты автор или соавтор 44 книг и какой-то немереной кучи статей, то с иглы сочинительства уже трудно слезть.

Но есть один нюанс. Если пишешь научный текст или, тем паче, программный код, то по пьянке это делать, мягко говоря, не совсем эффективно. Другое дело – стихи, которые прут, как вода из дырявого корыта, почти исключительно в изменённой форме сознания. И круче всего где-то на третий-пятый день вполне конкретного «приёма». Потому этот сборник и называется: «Стихи запоя». Иногда прёт полностью своё, иногда пародии на вомероназально озабоченных классиков. Где что догадаетесь сами. Ненормативная лексика местами присутствует.

Значительная часть текстов ещё нигде не публиковалась. Но немалая часть уже была размещена в прошлых сборниках и на сайтах автора.

Вштырка

 
А мне б не в сад, где детские грибочки,
А мне б упёрто, чтоб до полной точки!
Не пели б классики уныло и противно,
А мне бы так, чтоб было очень вштырно!
 
 
А если б крепкого залить в стакан вспотевший,
Чтобы заштырило твой мозг не отупевший,
Послать все теоремы к трём вокзалам,
Чтобы завштырило всем правым и неправым!
 
 
А можно так, чтоб не болел желудок,
Но светлой истиной наполнился рассудок
И чтобы ангелы стояли в стойке смирно
Спланировать смещение к точке «вштырно»!
 
 
А можно так: в лесу гуляя славно —
Где волка серого покоя не нарушу —
Набрать грибочков с Красной шапочкою справно
И засушить их, чтоб зимою погреть душу.
 
 
А можно так, чтоб на Катуньском сплаве
Нашинковав листочков витаминных тонко
И вжарив в кане их на масле со сгущёнкой
Гарниром скушать, чтобы вштырить звонко.
 
 
Принц Гаутама, в лотоса приблуде
Или под 10 тыщ лежков в натуре
От пяток до кистей к земле притирке
Что, славный парень, понимал ты в нашей вштырке?
 
 
Бухло кончается. Песец белеет мехом
И глюшки стелят в ухи звонким смехом.
Мой строй стихов прикрылся тёмным мраком.
Пойду-ка вштырюсь. Пусть немного, но со смаком!
 

АнтиРомантика

 
В огороде картошку в землицы суглинок зарою,
И навоза добротного в каждый закоп положу,
И молитву свою к урожаю большому настрою,
А иначе что жрать до весны буду в новом году?
 
 
В сером ватнике явится в гости весёлая Маня
Заскорузлой рукой я подол у неё задеру
Пусть наездницей сядет, забыв про всех буден печали,
И до радости стонов поскачет, а я помогу.
 
 
А потом зашкворчит в сковородке форель золотая
Я с пивком из Пятёрочки ею желудок набью
И неспешно протопаю к места отходов сараю
И там тощую жопу к глазнице очка приложу.
 
 
И прикрывшись до пяток сермягой совсем беспонтовой
Я под нею, родимой, всю ночь до утра прохраплю.
Мне приснится как вновь обнимаю я девок весёлых:
Скотоложцам пусть буйволы снятся в пассива бреду.
 
 
Ну, а утром посевы удобрит вороняя стая,
И глюк белых орлов не присядет ко мне на плетень,
И затявкает Шарик, сгоняя несушек к сараю,
Он-то знает: несушки полезней, чем горный олень.
 
 
Пусть буржуи романтикой дрищут: им есть что откушать,
Без гекзаметров воплей я как-то вполне проживу.
Лучше птичек в лесу в одиночку гуляя послушать,
А романтики сопли заменят цикады в стогу.
 

Свеча чадила на столе

 
Мело снегами в феврале,
И вьюга злила.
Свеча чадила на столе,
Свеча чадила.
 
 
Всёго сподручней грусть залить
Вином на пиво.
Свеча чадила на столе,
Свеча чадила.
 
 
Но, вдруг стук в дверь:
Мадам пришла – вот это диво!
Свеча чадила на столе,
Свеча чадила.
 
 
Но пьянка с барышней
Всегда одним заразна,
Что похоть снова скажет: «Да!»
Однообразно.
 
 
Тут что поделаешь?
Гормоны ставят на кол.
Застёжка лопнула
И лифчик сброшен на пол.
 
 
И тут уж можно позабыть,
Что жизнь постыла.
Свеча чадила на столе,
Свеча чадила.
 
 
Услышав стоны, на дворе,
Бросая санки,
Позырить жалась детвора
К оконной рамке.
 
 
Тем кто подглядывал
Мерещилось виденье
Скрещенья рук, скрещенья ног
В совокупленье.
 
 
Не нужен больше тусклый свет —
Уйди в немилость!
Свеча затухла на столе,
Свеча счадилась…
 

О гендерном разнообразии

 
Я радуюсь, не заразивши Вас,
Я радуюсь, не заразившись с Вами,
Я радуюсь, что плоский диск земной
Ещё стоит надёжно над слонами.
Я радуюсь, что можно быть святой
И, как молитву, повторять словами:
Едины с Вами мы и сердцем и душой
Коль гендерно мы столь похожи с Вами.
 
 
Я радуюсь тому, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другого,
И никогда не грезите о дне
Познанья счастья гендера иного.
Что никогда на радужной волне
Меня не призовёте в аллилуйя,
Что и в Аду, пригревшись на огне,
Не вспомните моих объятий всуе.
 
 
Иного хочется, не знаю лишь кого —
Крамолой этой мозг в куски разорван —
И где-то тут болит, и как-то тяжело,
И чует вомероназальный орган,
Что что-то тут не ладно и не так,
Что порознь не об этом мы мечтали
И я бы тут же предъявила белый флаг,
Когда бы Вы вдруг гендер поменяли…
 

Об умеренности в пьянстве

 
Миллион, миллион, миллион малых доз —
Стопочек, рюмок, стакашек, чекушек звон —
Но, чтоб до глюков серьезных дойти свелось
Надо мастей всех наливки залить пивком.
 
 
И пусть застанет рассвет
Утром стрелецких казней,
Но ведь до этого есть
Ночь похождений-затей.
 
 
Миллион, миллион, миллион разных тем
Можно по пьянке с друзьями в вопрос поднять
И коль с мозгами друзей нет больших проблем
Можно со спора свинтить и на смех всё взять.
 
 
Но, коль с мозгами беда
Можно и в харю принять
И не унять под слова
Всю обезьяннюю рать.
 
 
Миллион, миллион, миллион алых рож
Сеют друг другу по пьянке фингалов сеть.
Их интеграл Лебега вгоняет в дрожь
Даже про Канта болтать при них не сметь!
 
 
Будет Тик-Ток вечно жить,
Но лучше в пьянке коснеть,
Чем в популярность их тем
Как-то словами прилечь.
 
 
Миллион, миллион, миллион малых доз —
Стопочек, рюмок, стакашек, чекушек звон —
Но, чтоб до глюков серьезных дойти свелось
Надо мастей всех наливки залить пивком.
 

Об умеренности в похоти

 
Миллион, миллион, миллион разных поз
За всю ночь, за всю ночь, за всю ночь сменим мы
И прервёт, и прервёт, и прервёт их исход
Только лишь розовый, розовый свет зари.
 
 
Ночь, ты была хороша,
Но бледный вирус не спит,
И таки в счастье душа,
Что спирохета не СПИД!
 
 
Миллион, миллион, миллион малых доз
Разных лечебных снадобий уколят мне.
И всё пройдет, всё пройдет, но придёт
Долгие месяцы видеть секс лишь в сне.
 
 
Но память не коротка
И благодеет всерьёз:
Что всё ж когда-то была
Смена желания поз.
 
 
Миллион, миллион, миллион разных слов
Ямбами формой под мысли свои впишу
И хоть не раз случится опять всерьёз
В лотоса свёртке, увы, может не смогу.
 
 
Но вновь как было тогда
Даже на старости лет
Пусть всё поёт те ж слова
В том же нот стане кларнет.
 
 
Миллион, миллион, миллион разных поз
Было когда-то и, может, придёт ко мне.
И перед Чёрною Дверью, закрыв глаза,
Дай Бог припомнить всё это в последнем сне!
 

Пусть весь мир перевернётся

 
Днем светило ярко солнце, но упала мгла,
И теперь в ночи не светит ни одна звезда.
Если на душе ненастье, мысль, как ночь, черна
Выпей стопку горькой водки и пропой слова:
 
 
Пусть весь мир перевернётся, но ты точно знай:
Чтоб с тобою не случилось – духа не теряй —
Всё сведётся, лишь свои ты мысли успокой,
До конца надежды песню спой!
 
 
Пусть твой бизнес провалился, пусть ушла жена
Чашу яда горьких мыслей не допей до дна
Верь сегодня темной ночью, что при свете дня
Всё решится, всё решится, всё как дважды два.
 
 
Пусть весь мир перевернётся, но ты точно знай:
Чтоб с тобою не случилось – духа не теряй —
Всё сведётся, лишь свои ты мысли успокой,
До конца надежды песню спой!
 
 
Сквозь невзгоды и ненастья знай, что хватит сил,
Не проси у Бога счастья – сделай как решил.
Только знай, что сможешь, сдюжишь не одну беду
И не дай в неверье сдаться за свою судьбу.
 
 
Пусть весь мир перевернётся, но ты точно знай:
Чтоб с тобою не случилось – духа не теряй —
Всё сведётся, лишь свои ты мысли успокой,
До конца надежды песню спой!
 
 
И тогда сквозь злые ночи ты дождёшься дня
И сквозь гул мирской услышишь как растёт трава.
Ты прости всех тех, кто врали, в слабости преград
Просто делай своё дело и не жди наград.
 
 
Пусть весь мир перевернётся, но ты точно знай:
Чтоб с тобою не случилось – духа не теряй —
Всё сведётся, лишь свои ты мысли успокой,
До конца надежды песню спой!
 

Гимн мужиков-пенсионеров

 
Хоть мы на пенсии, но жизнь ведь не кончается,
Пока не только лишь давление подымается,
Бери сейчас, что можешь взять,
Чего Господь намерен дать
Тебе, хоть знаешь: не свернуть ту реку вспять.
 
 
Пенсионеры, но душой ещё мы молоды
И не боимся мы ни водки и ни холода —
Подол подругам задирать,
И до и после в грудь принять,
И по походам рюкзаки с собой тягать!
 
 
И пусть ровесники во всём благообразные
Друг с другом трут лишь про болезни у всех разные
Не важно СКОЛЬКО, важно КАК,
А если что сбылось – ништяк
И камни жизни собирать, коль не тюфяк!
 
 
Пенсионеры, но душой ещё мы молоды
И не боимся мы ни водки и ни холода —
Подол подругам задирать,
И до и после в грудь принять,
И по походам рюкзаки с собой тягать!
 
 
И пусть трындят про цены слишком неподъёмные,
И социально мы не слишком защищённые,
Но можно ж примус починять,
За молодых статьи писать,
И так щенков борзых ко псарне привечать.
 
 
Пенсионеры, но душой ещё мы молоды
И не боимся мы ни водки и ни холода —
Подол подругам задирать,
И до и после в грудь принять,
И по походам рюкзаки с собой тягать!
 
 
И пусть вконтактники, тик-токеры – джокеры
Вместо мозгов друг перед другом крутят жопами
Нам лучше б тексты почитать
И программулин налабать,
А если вставит, то и книгу написать.
 
 
Пенсионеры, но душой ещё мы молоды
И не боимся мы ни водки и ни холода —
Подол подругам задирать,
И до и после в грудь принять,
И по походам рюкзаки с собой тягать!
 
 
Настало время не спешить
Понять, что было, есть и жить
И сколько даст Господь доделать, довершить!
Чтоб и хотелось, и моглось,
Всё, что задумалось – свелось,
И чтоб в мозгу твоём сомненье унялось!
 
 
Пенсионеры, но душой ещё мы молоды
И не боимся мы ни водки и ни холода —
Подол подругам задирать,
И до и после в грудь принять,
И по походам рюкзаки с собой тягать!
 

Стишок про козлов. Версия с матом

Козёл – это мужчина, которого женщинам не удалось сделать бараном.

Народная мудрость.

 
Я наблюдал как стаи мудаков
За глупость мужем быть всю жизнь свою просрали.
Благословляю всех херовых вдов,
Что тем мудилам насмерть мозг взъебали!
 
 
И вот теперь, почти на склоне лет,
Воскликну с полным водкою стаканом:
Спасибо, Господи, что я всю жизнь козёл,
Не вдохновлённый уговорам стать бараном!
 

Стишок про козлов. Версия без мата

 
Я наблюдал как стаи дураков
За глупость мужем быть всю жизнь свою проспали.
Благословляю всех почтенных вдов,
Что тем дурилам насмерть мозг уняли!
 
 
И вот теперь, почти на склоне лет,
Воскликну с полным водкою стаканом:
Спасибо, Господи, что я всю жизнь козёл,
Не вдохновлённый уговорам стать бараном!
 

Внедорожник

 
Я б сказал про тень сомнений,
Если б Кайлас обошёл.
А потом, сложившись в лотос,
Пранаямой мысль завёл.
 
 
Но когда нет остановки
И ухода в тот портал,
И уже нет жажды топки
Страсти пуховых одеял.
 
 
И уже не видишь лика
Мыслей белого холста,
И уже не слышишь мифа
Зова новизны венца.
 
 
Перепевы, перебасни
Давно свёрстанных идей.
Варианты? Как из рога!
Только, чтоб отбыть скорей.
 
 
И трещат прибора рамки
В измерении DIA-SYS
Ну, а пульс, как мысль из сказки,
Просто в облаке завис.
 
 
Накатите лучше водки
И тарелочку борща,
Чтобы снять с мозгов колодки
В ожидании Гонца.
 
 
Ну, а лучше осторожней —
Ещё нет числа затей.
Мысль – она как внедорожник.
Не туда? Снесёт царей!
 

Идите вдаль!

 
Ништяк! Как много в сей картине
Для Гонди Токсоплазмика свелось!
Когда, поднявшись из соплей и тины,
Потом каким-то боком довелось
Пройти по лезвию как бы научных сборок:
Уверенной округлости идей
Засова вниз профессорья разборок
И краха программастерских затей.
 
 
Идите вдаль, уверенности в мыслях.
Идите вдаль, упёртости в углах.
Идите вдаль, все запятые, чтоб по смыслу,
Идите вдаль, заблудшие во снах.
 
 
Как Лобачевский, вынув лишь кирпичик,
Построил то, что истиннее тех,
Кто не задумался о фоне тех различий
Где ваши истины как только павший снег.
 
 
К хренам собачьим груды ваших истин,
Навешу сверху свой пушистый, гибкий хвост.
Кому экзамен? Только не будите.
А то промокнет ваш карьерный рост!
 

Чёрные теоремы

 
Обнять? Наверно было б классно!
«Побереги себя», зачем?
Что, жизнь велика и прекрасна?
Принц Гаутама вам затем!
 
 
Но Ницше с ним успешно спорит:
Что не убило – точно впрок.
И не дождутся, не встрекочит
Последней глупости звонок.
 
 
Сейчас глобально проболею,
Потом откатка в никуда,
Потом дела, друзья, идеи
На хруст печатного станка.
 
 
Но дайте ж уж сейчас пригво'здить
На чёрной, мраморной стене
Всё то, что в теоремах чёрных
Живёт на ласковой Земле.
 

Сказки

 
Красиво пишет сказки Рерих!
Посмотришь: Шамбалы портал.
Я в Гимах был. Там снег и нежить
Под Эвером – амбиций вал.
 
 
Увы, наверное, без сказок
Жить людям трудно. Но беда, когда
В подсказку принимает нежить
Мечту, что сбросил Демон Зла!
 
 
И здесь художник странным делом
Помощник лучший как творец
Полотен, мозг пьянящих в дело
Принять не думая, как их куёт Кузнец.
 

Про невнятность поэтов

 
Никто БГ не помешает
Прикуривать из пустоты идей,
Где взгляд туманный как-то тает
В развёрстке солнечных лучей.
 
 
Есть истина: будь сильно непонятным,
Туманом спрятав мыслей пустоту,
Чтоб все поверили, что это не невнятность,
А кладезь смыслов, улетевших в высоту.
 
 
Тем славны многие поэты:
«Свеча горела на столе»,
Но лучше правят мозг куплеты
Про ЯК, сгоревший на песке!
 

Ответ

 
Нет! Не выпал снег на крыши башен!
Выкину свой королевский стяг
В том краю, где, может, побываю,
В проруби, на башнях и в садах.
 
 
Может ещё будет свет в окошках
Из лучи ломающей слюды,
Но и видится, вполне не впонарошку
Поле, где враги лежат костьми.
 

Бред

 
В запасниках у «белки» нет расчёта.
Стаканом счищу коросту души,
Но плесень забелеет без отчёта
На вертикали сломленной стены.
 
 
Развесятся на плесень экспонаты —
Случайных мыслей развесёлый бред,
Но сгинут в волнах гордые фрегаты,
Которых Роджерс взял себе в пробег.
 
 
Не будет тишины в эскиз набросков:
На дне уже привычный квартирант.
И остаётся в дыме папиросок
Выпендривать свой пропитый талант.
 
 
Не надо рун златых Гарун-Рашидов,
Этюдов, где как лазер точен глаз:
Всё это там, где беспризорно сбито
Ударом в харю. Тупо. Без прикрас.
 
 
И если F63.9 вновь нагрянет,
Когда её, заразу, ну не ждёшь,
То каждый вечер ни хрена не станет
Как было в песне удивительно хорош.
 
 
В ответ, открыв «Гламура» пачку,
Я сплагиачу для забав:
Конечно, есть прикольные чудачки,
Но Гаутама, таки прав!
 
 
По воровски ухватит, чтоб к былому
Безумный мозг втащить в те дебри, где опять
Извечной глупости сюжеты
Текилой мысли ввергнут вспять:
 
 
Где хорошо невечным летом,
В сюжете центра полотна,
В прогал перронного разлома,
Закинуть в пыль наждак клинка!
 
 
И правдой будет в логиках свершенья,
Средь буденной бесцвеченности снов
Не ждать надежд пустого озаренья
От посеревших алых парусов.
 

Моему первому зав. кафедрой на 80-летие

 
Есть люди, что как-будто простоваты,
Но Мудрость их доходит лишь потом,
Спускаясь вниз, в глубины мыслей Хаты,
Её согрев живительным теплом.
 
 
На Вашей кафедре мы очень дружно жили
Не ведая начальства кандалы,
А резких споров Вы огонь тушили,
Умея в треньях округлить углы.
 
 
Бывало, можно резко напартачить,
Но Вы без крика исправляя недочёт,
Без чёрной памяти и ходулей «понятий»
Давали людям двигаться вперёд.
 
 
Дай Бог Вам долгих лет счастливой жизни,
И много-много раз, приняв как дань,
Дела поделать и, приняв наливки,
Побыть в Москве и умотать в Рязань.
 
 
И в этом аплодирую Вам стоя,
Что можете, круша стену препон,
Застоя плесень смыть волной прибоя.
У Вас учусь и низкий Вам поклон.
 

Себе на шестидесятилетие

 
Эх, как-то быстро всё прошло!
Пустым заботам было тесно.
Не посадил, не строил, не взрастил,
Но было очень интересно!
 
 
Хорош я был. Я в молодые годы
Умел рассудком страсти не мешать.
Любил я женщин, пьянки и свободу
И хоть седой, но тянет к ним опять.
 

Спасибо профессору С. В. Савельеву

 
Вот знал бы я о чём Савельев учит
Всего хотя бы сорок лет назад
Не стал бы столько дурости дремучей
Вершить все годы на свой ладный зад.
 
 
Хотя б понять, что популярность у актёров —
И это домысел Стакана за меня —
Всего лишь в том, что в них в таком же теле
Макака точно больше, чем Твоя.
 
 
А правда ведь: большая часть искусства
По сути – это спермы токсикоз.
Гормон, играй! – весь бред про «чувства»
И сказки алых парусов.
 
 
Когда вконтактники с тик-токерами в иже,
Что нет подписчиков считают за укор:
Да, есть тот факт, но популярность в том их мире
Уже, скорей, не почесть, а позор.
 
 
Когда попробовал ты из мартышки выйти
С её осей в координатах Е-эР-Дэ
Пути назад нет. Можно только выпить
За то, что как-то хоть прозрел ты на Земле.
 
 
ПсихОлухи, про комплексов ненастья
Свой терминально-пустоплюжный звон
Не пробуйте пускать – порву на части.
Не лезьте к программисту на рожон.
 

Е-Р-Д = Еда – Размножение – Доминантность

Утренняя опохмёлка

 
Уверенность – черта непониманья,
Но только так стучится в мысли кровь.
И вечность ожидания прощанья —
Уверенность, что всё случится вновь.
 
 
Сон пьяницы тревожен и недолог:
Вчерашнего застолья суета
Чуть свет колотит мыслями спросонок,
И крутит тело злая маета.
 
 
Коньяк – в бокал! И тишина – в сознанье.
Все чётче чувства истины оскал:
Весь мир у ног в спокойном созерцанье,
Как будто ключ от мудрости сыскал.
 
 
Пришло, увидел – или только снится?
Но снится явно, словно дважды два,
Как будто перевёрнута страница,
Где были с буквицей заглавные слова.
 
 
Оно пришло: в спокойствии сознанья
Глядеть сквозь век немытое стекло
Как тайны ниц бросает мирозданье
И кружит, бьётся с ветром вороньё.
 

Солнце слепит глаза

 
Солнце слепит глаза, очертанья углов размывая,
Обжигая лицо откровением ясного дня,
В нитях ярких лучей мир земной с поднебесьем сплетая,
Солнце слепит глаза, солнце слепит и слепит глаза.
 
 
Сквозь хрустальную синь и сквозь морось ненастной погоды,
Сквозь белёсый туман, сквозь косые потоки дождя,
Сквозь метель февраля и сквозь майский сиреневый холод
Солнце слепит глаза, солнце слепит и слепит глаза.
 
 
В ярком свете лучей высыхают больные ресницы
И, скрываясь в тени, растворяясь, как сон, в никуда
Исчезают никчёмные, тёмные, серые мысли
Оттого, что им солнце пронзает больные глаза.
 
 
Солнце слепит глаза, и смыкается с небом дорога,
В горней выси небес проступает распятье Христа,
Чтоб неверье своё, отпустив, как синицу, на волю,
В синем небе следить грациозный полет журавля.
 
 
Солнце слепит глаза, чтоб, спускаясь прямыми лучами,
Расплелась безысходности мыслей тугая коса,
Чтобы к ночи гореть горизонту надежды кострами,
Солнце слепит глаза, солнце слепит и слепит глаза.
 
 
Чтобы утро пришло, длинных теней косыми углами,
Оцарапав лицо, проступив, как нежданная новь,
Чтоб, почти утонув, вдруг почувствовать твердь под ногами,
От того, что лучём опустилась на сердце любовь.
 
 
Солнце слепит глаза, чтоб в потоке от яркого света,
Бликом радуги жгла проступившая с века слеза.
Пусть метель февраля, пусть полярная ночь без рассвета —
Солнце слепит глаза, солнце слепит и слепит глаза…
 

Дед Пихто

 
Мы ничего выбирать не умеем
Разумом, сердцем ли – химия всё!
А бесполезность всех добрых советов
Будто не знаете? Дед им Пихто!
 
 
Можно залезть в бесконечность разврата,
Можно лить водку в гранёный стакан,
И по пути написать компилятор
Текста в байт-коды. К веб-серверу в Дан.
 
 
Можно читать мириады гипотез
В них разобраться и всунуть в ничто,
Можно вбухнув на диване валяться
Мыслей Сансары крутя колесо.
 
 
Можно от скуки объездить пол-мира
Только неясно зачем: ум – твой чум!
Можно поднять и отвергнуть кумира
В мыслях о том, как тот Ом в Падме Хум.
 
 
И как тут быть? Если пасти Вампира
Вкус твоей крови известен давно?
Взять и принять всё? Но ведь не остыло
Думать и знать как не знает никто.
 

Гимн

 
Мы далеки от совершенства,
И, кажется, надежды нет
Покоя ощутить блаженство,
Забыв про дел кордебалет.
 
 
Верша от зависти иль скуки
Свои случайные дела,
Под оглушительные звуки
Несёт нас талая судьба.
 
 
Кому-то хочется укрыться
В допитый досуха стакан,
Кому-то смерчем закружиться
В уюта суетный канкан.
 
 
Кого-то тешит больше меры
Скрипеть железом по стеклу,
Кого-то – жить, не зная веры,
Ни в сладких снах, ни наяву.
 
 
Но было то, за что навеки
Благодарю свою судьбу:
Я жил, живу, не зная сметы,
Пока во тьму не упаду.
 
 
За жизнь, любовь, за сласть победы,
С улыбкой на своем лице
Я буду словно символ веры
Петь гимн на праведном костре.
 
 
За те счастливые минуты,
Что, может, вечность я прожду,
За мыслей сладостные путы,
Что никогда не развяжу.
 

Море

 
И во сне и в яви вижу
Сквозь январские снега
Ослепительного моря
Изумрудные глаза.
 
 
Шёлка волн неслышный шорох,
Тонкой пены кружева,
И парит, царит над морем
Золотых лучей копна.
 
 
Гор спокойны очертанья
И прозрачно не резки,
Кружат запахом сознанье
Незнакомые цветы.
 
 
Над прибрежною долиной
Дымка матово легка,
Отражаются в заливе
Голубые небеса.
 
 
Завороженно, неспешно
Сходит на море пловец:
Осторожные движенья,
Переливы сильных плеч.
 
 
Руки гладят, чуть касаясь,
Моря нежное лицо,
То спрямляясь, то сгибаясь
В незакрытое кольцо.
 
 
Берег в близком удаленье,
Но морская даль манит.
В бликах солнца преломляясь,
Тень пловца по дну парит.
 
 
Ощущая на ладонях
Атлас кожи нежных вод,
Руки бережно заводят
Их в неспешный хоровод.
 
 
Дымка неба, тень волненья,
Нарастает глубина,
Но отчаянней движенья,
И уже не видно дна.
 
 
Все сильнее нарушая
Моря ласковый покой,
Упоенье обретая,
Он сливается с волной.
 
 
И, пловца движеньям вторя,
Нарастает сила волн
И уже в открытом море
На него несётся шторм.
 
 
В отрешенье, напрягаясь,
Он несётся над водой,
То под воду погружаясь,
То взлетая над волной.
 
 
И отчаянной атакой
Накатившая волна
К небу брызгами взлетает,
Разбиваясь о пловца!
 
 
И на миг притихнет море,
Отступая в глубину,
Чтобы снова на просторе
Разогнать свою волну.
 
 
Вновь, стремительным наплывом,
Поднимается она,
Чтобы снова, брызг разрывом,
Разлететься в небеса.
 
 
Опьяненьем упоенья,
Дольше века длится шквал,
Но в последнем исступленье
Подойдет девятый вал.
 
 
Выше неба поднимает
Силы рвущего пловца,
И, бросая, разбивает
Многотонная волна!
 
 
Как воланом от ракетки
Отлетает вверх душа,
Словно вырвавшись из клетки,
Растворяясь в небеса.
 
 
Позабыв про притяженье,
Над просторами парит,
И, в неведомом забвенье,
Сверху вниз на мир глядит.
 
 
Шквал прошёл. Девятым валом
Обрела волна покой.
И неспешно море к небу
Всходит лунною тропой.
 
 
Два борца – пловец и море,
Растворив себя в другом,
В единения неволе:
Победил ли, побеждён?
 
 
Гор спокойны очертанья,
Утра розовый туман,
И царит, парит над морем
Запаха цветов дурман.
 
 
Пью за то, чтоб видеть снова
В яви или в ласке сна
Ослепительного моря
Изумрудные глаза!