Текст книги "Лесовик. Отверженный"

– Что я пропустил? Откуда у нас тут холмик нарисовался? Почему молчим?

– Да вот, Лесовик себе первого воина отхватил.

– Какого первого воина? Чьего?

– Как это чьего? Абсурда, чьего же ещё! – хмыкнул Лютик. – Он истинный святой и делает семимильные шаги по пути развития.

– Погодите-погодите! – выставив перед собой руки, задумчиво протянул Сирано. – Лесовик оживил, воскресил или как-то иначе отхватил себе Первого Воина Абсурда? Я правильно понимаю?

Большинство присутствующих ему кивнули в едином порыве.

– Лесовик, я тебя обожаю! Это ж надо быть таким токсикоманом, чтобы разбудить Спящих, уничтожить «куриц», разломать их замок, пообщаться с императором, отхватить земли покойного барона просто для того, чтобы вернуть в мир огромную кляксу клея и отторчаться! Бармаклей, а ведь вы явно родственники!

Мы никак не могли въехать в логику Сирано. Первым хихикнул Грумбараш, потом Бармаклей, Куницыч, НикМак и я. Неписи странно посмотрели на нас и пошли заниматься делом.

Первым закончил ржать наш аналитик и спросил:

– А донжон старого замка сейчас кто-то прикрывает или «курицы» могут спокойно туда нарисоваться?

И всё завертелось, закружилось. Клан чуть ли не всем составом ломанулся туда, но там нагло развалились Хрюша и Филя, в небе летали гарпии с венками из ромашек, а «куриц» не было и в помине. Апофеозом был прыгающий по полянке, словно балетный танцор, Степашка, срывающий ромашки и плетущий из них венки, в танце надевая их то на Хрюшу, то на Филю, а то и на подлетающих к нему гарпий. И если первые двое от венков отмахивались, то гарпии, наоборот, радовались им и носили с гордостью.

Реакция на открывшееся зрелище у всех была разная. У Бармаклея начал дёргаться глаз, у Сирано отвалилась челюсть, НикМак тёр глаза кулаками, Грумбараш щипал себя. Сам я наверняка тоже представлял собой что-то интересное. И только Куницыч подал голос:

– Полировать мои старые костыли канифолью! У меня одного впечатление, что я сейчас в дурдоме и галюны от прихода ПВА довольно мощные? Да меня так от димедрола под водярой не плющило!

– А ты экстремал! – словно между делом заметил Сирано. – Но Степашка жжёт не по-детски!

– Степаш, ты чего это тут такое устроил?

– А, это ритуальный танец серебристых троллей, посвящённый весне. Танцуется исключительно в местах большого количества травы и цветов в день весеннего равноденствия. В этот день надо плести венки и дарить их близким!

С этими словами венки были надеты на меня и Сирано. Причём чуть ли не до середины головы. Силушки троллю было не занимать. И если мне этот венок просто оказался неприятным приложением, висящим на носу, то Сирано его натянули на голову, примяв поля шляпы и закрыв весь обзор. Его головной убор сейчас больше напоминал примятый проволокой мешок. Сирано снял шляпу вместе с венком, пытаясь оценить масштаб катастрофы, Степашка же плёл в танце новые венки.

Я упал на том самом месте, где стоял, думая только одну мысль: «Какой же двинутый сегодня день! И когда он, наконец, закончится?»

Рядом со мной присел в свежем венке глава нашего клана и тихо спросил:

– Тебе не кажется, что сегодняшний день как-то подзатянулся? Мне бы переварить это всё… – и сказал уже громче: – Грум, остаёшься за старшего! Я в реал!

– Эй, а почему Грум, а не я? – попытался крикнуть ему напоследок Сирано, но Бармаклей уже вышел. Я, недолго думая, последовал его примеру.

Уже вылезая из капсулы, я подумал, что Хрюша вырос, а это сулит повышенную вероятность появления неподалёку от нас одного неприятного грибовидного карлика. Надо бы с ним как-то объясниться, договориться. Но сил на это не было. Я чувствовал какую-то моральную опустошённость. Сегодняшний день был и впрямь каким-то сумасшедшим, момент со Степашкой стал последней каплей. Ну не мог я выносить это зрелище спокойно! Как, ну как можно смотреть на огромного тролля, исполняющего балетные прыжки в траве и плетущего венки?

Нет, ещё немного, и пришедший в игру абсурд смоет к чертям всю мою психику и разорвёт напрочь последние очаги адекватности! Мне надо, нет, мне жизненно необходимо обрести какое-то чувство нормальности. Увидеть что-то не долбанутое и не абсурдное, что-то, что укладывается в пределы моей логики.

А кто у нас наиболее адекватный? Охранники, кто же ещё? Нет, двое из них те ещё крендели, но Кондрат – настоящая глыба нормальности, и он мне сейчас нужен!

Уже садясь в открывшейся капсуле, я подумал, что из виртуала я всё же не вышел. Бред продолжался. В кресле сидел Кондрат и вязал на спицах шерстяной носок, высунув от усердия кончик языка. Я посмотрел на попугая, который сидел в клетке и наблюдал за действиями охранника. Тот же как ни в чём не бывало довязал несколько петель и, посмотрев на меня, спокойно сказал:

– Ужин на столе, ещё горячий.

При выходе из комнаты я услышал крик попугая:

– Карлуша в шоке!

Впервые я был солидарен с этой птицей. Очень солидарен. Моя крыша сегодня только чудом не уехала, шурша шифером. Окружающие приложили для этого массу усилий. Не удивлюсь, если Кондрат начал вязать по поручению Хаоса, чтобы накал происходящего вокруг меня бреда не ослабевал ни на секунду…

Вкуса еды я не почувствовал, даже не понял, что ел. Надел купленные для меня шлёпанцы на резинке и пошёл в море. Мне надо выключить мозги. Совсем. Хочу, чтобы этот день закончился. Мило беседующие с портье Илья и Никита уже не были способны меня удивить, даже несмотря на то, что один из них вручил ему корзинку с цветами.

Нет! Точно нет! Море! Мне надо в море! Полный штиль, а хочется зарыться в волну, но пофиг. Тогда просто уйти под воду. Задержав дыхание как можно дольше, я поплыл под водой от берега. Маску я не брал, поэтому глаза открывать не рискнул и просто плыл вперёд. А вынырнув, принялся плавать туда-сюда, как заполошный, разряжая всю накопившуюся в мышцах энергию. И только когда сил не осталось, расслабился на спине и медленно погрёб к берегу. Сейчас приплыву и спать. И никого ни о чём спрашивать не буду! Вообще!

С этой мыслью я и вылез на берег. Ополоснулся под уличным душем от солёной морской воды и побрёл к себе в капсулу. Ни на что не реагировать. Ни с кем не говорить. Никуда не смотреть. Простой план? Не очень.

Я буквально рухнул на кровать и уснул.

День седьмой

Утро началось ночью. Проснулся я в темноте. Сна не было ни в одном глазу. Пошёл опять к морю. За мной молчаливой тенью следовал один из охранников. Вчера я никого из них рядом в море не заметил. Хотя и немудрено, не тот у меня был настрой. Наоборот, имелось обратное желание. Хотелось никого не видеть и не слышать. Сегодня как-то полегче. Но ещё один такой сумасшедший день – и моя психика может не выдержать.

Уже у самой кромки воды меня остановили. Здесь находилась вся троица моих охранников, включая и того, что следовал за мной. Вид у них был, словно они где-то напроказничали и сейчас им может влететь.

– Шеф, ты это, извини нас за ту историю со снотворным! Мы долго думали, как исправиться и загладить свою вину. Вот, ничего лучше не надумали, как подарить ласты, маску и подводное ружьё. А Кондрат даже носки шерстяные связал, чтобы ласты под ногу подогнать. И лицензию на подводную охоту мы тебе справили честь по чести, благодаря портье. Хотя с трудом удалось отделаться от него вином и корзиной цветов, без всякого продолжения.

– Постойте, не взрывайте мне мозг с утра пораньше!

– Так ведь ночь ещё! Два часа!

– Да какая разница? Объясните мне толком, зачем шерстяные носки к ластам?

– Ну как? Надеваете носки, на них шерстяные, потом ласту, нагреваем калошу феном, обмотав чем-нибудь лопасть, чтобы её не попортить. Носки нужны, чтобы ногам от фена не было горячо. Когда резина от нагрева станет мягкой, остужаем её мокрой тряпкой. В результате ласты становятся как вторая обувь, нигде ничего не жмёт и вообще как родные!

Блин, ну хоть немного окружающий мир встал с головы на ноги. Понятно хоть, что вчера тут творилось. Значит, не сошёл ещё я с ума, и это радует. Поблагодарил братьев за подарки и поплёлся в бунгало, проверять теорию с шерстяными носками и ластами.

Хм… А вот фена-то как раз в бунгало и не оказалось. Обойдусь пока без ласт. С досады только выматерился и поплёлся опять к морю. Уже у самой кромки воды меня снова окликнули. Да сколько можно? Никита кричал от бунгало, размахивая феном. Пошёл обратно. Когда я подходил к домику, внезапно выключился свет. Причём на всём острове. Да вашу ж мать! Это ж теперь и в вирт не зайдёшь, и в море не поплывёшь! Ну а как плыть, если ночью легко потерять ориентиры, а на острове сейчас ни один источник света не работает. Как возвращаться потом? Разве что на берегу в водице просто полежать. Что-то утро сегодня явно не задалось. Туда-сюда хожу-брожу как неприкаянный, а толку ноль. Хотя до утра ещё и далековато. От главного домика доносились какие-то крики-вопли. Рядом со мной на берегу расположился Никита, зачем-то держащий в руках тот самый бесполезный сейчас фен. Я же развалился в воде на песочке, омываемый ласковыми ночными волнами. Красота! Если бы ещё не верещали около главного домика.

Было настолько хорошо, что меня чуть не разморило снова. Не будь я в воде, точно бы уснул. Хотя как бы тогда меня волны омывали? Эта парадоксальная мысль окончательно отбросила любую попытку организма уснуть. Послышавшийся со стороны моря лёгкий гул мотора показался весьма подозрительным. Никита сделал стойку, как охотничий пёс. Неизвестно откуда достал чёрное пятнышко таблетки диаметром около сантиметра и, прилепив её на шею, тихо, едва слышно прошептал:

– Похоже, у нас гости. С моря заходят, с юго-запада.

Я разглядел у него в ухе одинокий наушник связи. Судя по его виду, ему тоже сейчас что-то говорили.

– Хм… Жень, а пойдём-ка отсюда, а? Пока гаврики какие не приплыли. Не хочется мне что-то с ними общаться. Уж больно это на сильные неприятности похоже.

– Куда же мы пойдём? – поинтересовался я у охранника.

– Да вот хотя бы туда. – Никита показал мне рукой на бунгало, расположенные чуть подальше от нашего. – Там домиков много, затеряться легко.

– А может, в море? Там же можно переждать нападение?

– Ну да, и потерять свободу передвижения по суше и какую-либо возможность манёвра. Кстати, я тут подумал об одной забавной странности – на этом острове приливная электростанция, независимая от окружающих факторов. И внезапное её отключение может означать диверсию или то, что кто-то из сотрудников в сговоре с бандитами.

– А эти товарищи нам путь не отрежут? Ведь они явно куда-то сюда плывут.

– Ну, плывут не обязательно сюда, скорее, к центральному бунгало. Кстати, там уже заметили это, и начала подниматься паника. Слышишь, как шумят? Стоит сюда приплыть паре-тройке лодочек с пиратами – и тут станет жарко и весело. Вот Кондрат с Ильёй-то развлекутся, опять только я не у дел оказываюсь. И почему мне так не везёт? Но вот если бандиты прискачут сюда и рванут в наше бунгало, значит, их явно на нас кто-то навёл. Вот мы и посмотрим на это дело издалека. Кстати, как думаешь, им ты нужен или твоя капсула? А то, насколько я в курсе, она у тебя дорогая. Портье её видел и мог примерно оценить. Чёрт, у неё же на корпусе прямо намалёвано её название и версия, он мог её банально пробить в инете и выяснить, что игрушка-то ого-го какая, а мы явно лохи с его точки зрения, поэтому нас можно просто и банально разуть. М-да, неудачно вышло. Похоже, надо срочно переселяться на другой островок и как бы не в другом океане. Может, в Антарктиду? Там, говорят, птички прикольные водятся, тебе, как славному орнитологу, они здорово в коллекции пригодятся.

– С чего это я вдруг орнитолог?

– А с какой радости тебе этот попугай-засеря понадобился? Зачем он вообще нужен-то?

– Да я, честно говоря, уже и сам об этом думал, но так ничего и не надумал.

– Стоп! Тихо! Лодка причалила к берегу.

Было слышно, как из неё кто-то выпрыгивает и бежит в противоположную от нас сторону. Причём бежали явно к центральному домику. Похоже, и впрямь по наши души. Сейчас получат ЦУ от местной продажной администрации и пойдут нас убивать. Но внезапно всё озарила вспышка света от окружающих фонарей, и всё электричество вернулось на круги своя.

Приплывшие на лодке бандиты оказались техниками, которые убрали самый обычный сбой в работе электростанции. Бежали они на крики администраторов, чтобы скорее всё починить. И никакого оружия в руках у «бандитов» конечно же, не было, только сумки с инструментами. А мы выходит, перестраховщики, что я и поспешил озвучить.

– Лучше быть живым перестраховщиком, чем мёртвым, но уверенным в себе типом. Всё равно, не нравится мне это. Пойдём-ка самолётик наш проверим, а?

Прогулялись до самолёта, он был на месте. Стоит себе под навесом, никуда не подевался.

Внезапно мою голову посетила дикая мысль:

– Послушай, а как же Илья и Кондрат? Мы что, их бросили, получается? Могли уйти, оставив их на растерзание бандитам?

– Они не маленькие девочки, сами разберутся, мне же нужно было вывезти тебя в безопасное место. Кстати, у них всё в порядке, они держат меня в курсе. А с капсулы твоей надо всё-таки стереть все надписи. И вообще лучше её перекрасить. Например, в кислотно-зелёный.

– Почему в кислотно-зелёный?

– Чтобы она своим дурацким внешним видом не привлекала никого. А ещё…

К нам подбежал непонятно откуда нарисовавшийся портье и начал обвинять во всех смертных грехах. Дескать, именно из-за нашей неправильно установленной капсулы случилось короткое замыкание, которое обесточило остров на целый час! И мы теперь должны компенсировать вызов аварийной службы.

Ну вот, приехали! Ни за что ни про что отдавайте, люди, деньги! Я притворился ветошью, чтобы не портить легенду братьев по поводу моего подчинённого положения в такой своеобразной семье. И сейчас никакие прошлые симпатии портье не влияли на его желание денег. Их он требовал без какого-либо зазрения совести и в полном объёме. Дескать, мы криво подсоединили, мы и должны платить. Никита что-то прошептал, получил ответ и пригласил портье к нам в бунгало, чтобы тот убедился в необоснованности своих претензий.

Здесь присутствовал только один из братьев, второй где-то спрятался. Портье же хищно водил носом, а у нас пахло гарью. Похоже, что этот ушлый парень не так уж и неправ. Когда же мы дошли до капсулы, то в шоке были все. Попугай Карлуша таинственным образом покинул клетку, поковырялся в проводах подключения капсулы и замкнул некоторые из них на себя. В результате мы имеем запёкшуюся до состояния гриля тушку попугая, перегоревшие предохранители капсулы, целую кучу проблем с администрацией острова и, судя по всему, огромный счёт.

– Ко всему ранее перечисленному добавляется ещё и жестокое обращение с животными. За это может быть даже уголовная ответственность!

– Ну какое жестокое обращение? Попугай сам вылез и замкнул провода, в результате чего и сгорел к чертям своим попугайским.

– А каким образом он из закрытой клетки вылез, не подскажете? – ехидно поинтересовался портье.

А ведь клетка и впрямь закрыта. Но попугай поджарен. Непонятно. То ли мои охранники всё-таки сожгли попку, в чём я лично сомневаюсь, им это незачем, то ли попугай был излишне ушлым и как-то вылез из клетки, заперев её за собой, после чего залез в провода и зажарился. Тоже немного бредово звучит.

В общем, ни к чему толком не пришли. Ни мы доказать свою невиновность не могли, ни портье нашу вину, так как мы были у моря, но вот второй супруг, по его словам, мог птичку невзлюбить и угробить. На вопрос, зачем ему это делать, портье ответить так и не смог, но сказал, что полиция во всём разберётся. И он её вызвал сюда на завтра. А вот это уже было нам очень сильно не в жилу. Так что, кое-как спровадив портье, мы принялись за экстренные сборы. Надо было рвать когти с этого гостеприимного острова, который обернулся большими проблемами из-за одного дебильного попугая.

Причём во время этих сборов я нет-нет, да замечал бросаемые на меня исподтишка взгляды, словно спрашивающие: «Вот на кой хрен ты с этим попугаем связался? Не было у тебя проблем, так надо было обязательно отхватить их на ровном месте?»

Оправданий по этому поводу у меня никаких не имелось, и птичку было жалко. Ведь Карлуша был действительно забавной птицей, да ещё и полиглотом. А тут такая незадача. Как же так вышло-то?

И вот, не прошло и двух часов, как мы всё упаковали в наш самолёт, по-тихому перетаскав на своём горбу в него всё, включая и капсулу. Причём последнюю братья несли втроём. Еле смогли дотащить, тяжеленная, зараза. Не зря тогда её на микроавтобусе от самолёта везли. На своём-то горбу она куда как весомее.

В общем, не успело солнце выпустить первые лучи, как мы пошли на взлёт. Кондрат был за штурвалом, Никита с Ильёй упали в ближайшие ко мне кресла.

– Интересно, а не объявят ли нас теперь в розыск как злостных неплательщиков? – задал я братьям животрепещущий вопрос.

– Да не очень-то и интересно, – ответил мне Илья. – Именно поэтому мы сейчас полетим в другую страну. В страну, которую населяют самые непонятные виды животных и потомки ссыльных преступников.

– Я так понимаю, что ты сейчас имел в виду Австралию, но таким родным повеяло, словно ты о Сибири говорил.

– Хм… А ведь действительно, ссыльные были и там и там, но какие непонятные животные есть в Сибири?

Я на секунду даже опешил от его вопроса. Неужто это сейчас для него самое важное? Тем не менее я ответил:

– Ну, навскидку, хотя бы бурундуки и кабарги.

– И чем так необычны бурундуки? И кто такие кабарги?

– Сибирские бурундуки – единственные, что водятся не в Северной Америке. А кабарги – это что-то вроде клыкастых оленей. Правда, эти клыки имеются только у самцов, а рогов у них, наоборот, нет. Так что самцы дерутся за самок клыками верхней челюсти, то есть этакие саблезубые олени, хотя они и не такие большие, как у саблезубых тигров.

– М-да, не так уж и много. А в Австралии какой только хрени не водится, начиная с кенгуру и заканчивая вомбатами и утконосами. Кстати, утконос, это вообще непонятное существо. Словно с другой планеты.

– Ну да, его даже в сети называют живым доказательством наличия у бога чувства юмора.

– Да, утконосы забавные, – легко согласился я.

– А ты знаешь, что они ядовитые?

– Утконосы?

– Утконосы. Причём ядовитый у них не только укус, но и укол шпорой.

– У них и шпоры есть?

– Ага, нос как у утки, тело бобра, шпоры как у петуха, несёт яйца и выкармливает детёнышей молоком. При этом он ещё и ядовитый. А ближайший его родственник – ехидна. Тоже та ещё штучка, колючая как дикобраз, клюв как у птицы, сумка как у кенгуру и тоже откладывает яйца, а самцы имеют четырёхголовый половой орган.

– Да ладно! Как такое вообще возможно?

– Вот такая весёлая природа, ну или Господь Бог большой шутник. А знаешь, в чём вся соль шутки?

– В чём?

– У самки двухканальный репродуктивный тракт.

– Э-э-э? – только и смог выдавить из себя я. – А как тогда?

– Во время возбуждения две головки перекрываются, а две набухают.

– Я даже не хочу знать, как учёные всё это выясняли. Но у меня есть другой вопрос. Откуда ты столько всего знаешь про ехидну и утконоса?

– О! Тут всё очень просто. Когда-то посмотрел один замечательный фильм, где была фраза про шутку бога и утконоса. И решил немного узнать про него. Дальше – больше. Выяснил, что его родственник ехидна, заинтересовался ею и мне крышу совсем снесло. После этого принялся шерстить информацию про всех австралийских зверей. Это не звери, это сплошная непонятная хрень. Почти все млекопитающие животные Австралии имеют сумки, но на других континентах сумчатых животных почти нет. И у всех сумчатых половой орган как минимум раздвоен, а иногда, как видишь, и расчетверён у самцов ехидны. У самок кенгуру он разделён на три части, а у самцов надвое. Мало того, у всех самцов вида сумчатых тестикулы почему-то расположены перед половым органом, а не наоборот, как у всех остальных видов млекопитающих. Мне просто крышу сорвало, когда я всё это узнал. У меня чуть ли не месяц в голове вертелся только один вопрос: «Зачем?». К чему природе все эти сложности, если на других видах уже всё обточено и работает без сбоев? Кроме как какой-то невероятной шуткой, объяснить я этого не могу.

Я смотрел на Илью и думал об одном: неужто всё это правда? Неужели природа настолько большая затейница или всё-таки бог такой шутник?

– А хочешь, я тебя совсем добью?

– А что, ещё есть чем?

– Конечно! Вомбаты!

– Я так понимаю, ты сейчас будешь рассказывать об их невероятных кубических экскрементах?

– Ну, в принципе, да. Но ведь это не всё!

– Не всё?

– Они ими общаются.

– Как?

– Вомбаты строят из своих кубиков домики и этим сообщают информацию другим вомбатам.

– Сумасшедший дом.

– Вот-вот! Не континент, а какое-то недоразумение. Просто невероятно.

– А ты сам-то был в Австралии?

– Конечно! Я сразу, когда об этих животных узнал, загорелся до крайности посещением этого континента-страны. В результате, конечно же, посещение состоялось. И пока я шастал по местным зоопаркам и расспрашивал у смотрителей зоопарков о животных, мои братья вовсю дегустировали местные сорта вин. Надегустировались по самое не балуй. Да так, что даже принялись кататься на сёрфинге по волнам. Причём от Кондрата этого я вообще не ожидал!

– Может, тоже научиться?

– А почему нет? – Илья сделал небольшую паузу. – Очень интересно смотреть на то как падают те, кто учится сёрфингу! Это просто укатайка. Надо обладать хорошим чувством равновесия, чтобы стоять на этой бешеной доске, которая несётся по волне. А если к ней ещё и парус приделать, то можно вообще рассекать как безумный. Или взять в руки парашют, прицепив ноги к доске. Тогда и вовсе получится бешеное приключение.

В этот момент наш самолёт пошёл на посадку и довольно скоро приземлился.

– Господа пассажиры, – донёсся из динамиков голос Никиты. – Наша авиакомпания рада вам сообщить, что мы успешно приземлились в городе Брум. Прошу не расходиться, дождитесь, пока отсюда ко всем хренам сбежит экипаж! Как же я задолбался лететь через этот океан, слепит, зараза, бликами от солнца, ужас!

Внезапно в микрофоне послышались звуки небольшой борьбы и шипение: «Отдай микрофон, зараза». Надо думать, Кондрат оказался не в восторге от выходки брата. Мы с Ильёй переглянулись и улыбнулись друг другу в знак понимания ситуации.

Вскоре из кабины вышли слегка помятый Никита и отлично смотрящийся Кондрат. Удивительный человек! Мы ночью убегали, тащили капсулу и другие вещи, в спешке взлетали с неосвещённой взлётной полосы, летели несколько часов. Братья ещё умудрились там в кабине за микрофон подраться, а он выглядит так, словно собрался на ужин к королевской семье. Пиджак и рубашка без единой морщинки, галстук висит ровно, не выбиваясь. О стрелки брюк хлеб можно резать. Портила впечатление только борода, но не сильно. Она была аккуратно подстрижена и окладиста.

– Сидите тут тихо, без выходок, а то я едва успел переключить динамик микрофона с диспетчеров на вас, когда он начал нести свой бред.

– Да ладно тебе, Кондраш, я же видел, что ты успеваешь, вот и решил немного пошалить.

Илья нагло лыбился вместе с Никитой, я смотрел нейтрально. Кондрат же с осуждением покачал головой и сказал:

– Я на паспортный контроль. Пройду его за вас. Ещё постараюсь найти нам транспорт. Вы пока всё выгрузите и подготовьте самолёт к консервации. Его придётся оставить. Он нас сейчас выдаёт с потрохами, а на дорогах попробуем затеряться. Есть тут у меня кое-какие связи, надеюсь, удастся найти нужное.

– Всё-то вы знаете, господин начальник, везде-то вы побывали, – ехидно прокомментировал Никита и заржал вместе с Ильёй.

На это Кондрат только вновь покачал головой и, открыв люк, ушёл из самолёта.

Выгрузка вещей не заняла много времени, не так их много и было. Меня даже не припрягали, а я особо и не настаивал, сидел, как белый человек, в кондиционированном салоне, пока братья были заняты делом.

Через полчаса к нам подошёл сотрудник паспортного контроля с овчаркой на поводке, посмотрел на нас, оценил, проверил ручным металлодетектором вещи. Собака со своей стороны тоже сделала проверку: всё обнюхала, хорошо, что не пометила… Вскоре пара проверяющих из двуногого и четвероногого удалилась, оставив нас чего-то ждать. Все молчали, я тоже не прерывал затянувшуюся паузу.

– Ну? – не выдержал первым Илья. – Колись уже, что это за связи у тебя тут?

– Ваня нас на своём тарантасе немного покатает.

– Прекрасно! – обрадовался Никита, а Илья, захлопнув рот, изображал из себя глубоководного краба. – А откуда тут батя?

Я после этой фразы завис. Почему один из братьев называет отца по имени, другой батей, а третий вообще в шоке от его появления? Что за ерунда происходит?

Вскоре к нашему самолёту подкатил огромный грузовой автомобиль в виде дома на колёсах. Только в отличие от нашего варианта, на котором мы рассекали в Сибири, это был мощный тягач, тащивший за собой огромную фуру-дом. Из кабины выскочил брутальный тип в чёрной бандане с красным рогатым черепом на лбу, бородатый, в косухе, на которой имелся всё тот же череп во всю спину, только ещё с чёрно-жёлтыми крыльями. Ростом он не уступал братьям, а крепостью тела как бы даже не превосходил. Джинсы с кожаными накладками на коленях привлекали внимание своей потёртостью, но не настолько, как его ковбойские сапоги с узкими задранными носами. Они были так натёрты кремом и отполированы, что в них при большом желании можно было рассмотреть отражение. И вот этот наряд при плюс тридцати с лишним! Что тоже немного выбивало из колеи.

– Ну, здравствуйте, братцы-кролики, одинаковы с лица, но разные мозгами!

– Ну зачем вы так? – как-то обиженно протянул Илья, что сразу показывало, кто в этой иерархии, по мнению незнакомца, находился в самом низу. Кондрат же, не обращая ни малейшего внимания на высказывание, полез обниматься. Мне на секунду даже послышался какой-то странный звук, напомнивший треск. Интересно, это кого так зажало?

– Батя, привет! – вторым обнялся Никита.

– Да ладно, не дуйся, ты и так обиженный на всю голову! Иди сюда, обниму тебя, дурачок ты мелкий! Чай, сколько лет не виделись!

Состоялись и третьи обнимашки. Мне как-то совершенно не хотелось быть четвёртым, потому что я таких медвежьих объятий не выдержу. Кстати, судя по приветствию, это всё-таки не отец, но кто-то очень близкий. Эврика! Это, похоже, их бывший командир, потому и батя. Тот, кто был главным раздолбаем, его немного побаивается, а серьёзный Кондрат на лучшем счету. Всё ясно и просто!

– А это что за шпендик? – неласково поинтересовался товарищ. – Чей-то спиногрыз? Почему я не в курсе?

– Эм… – подал голос Кондрат. – Это клиент. Звать Евгением. Мы его телохранители. И нам пришлось срочно валить с острова, где отдыхали, а самолёт, возможно, засвечен. Вот потому и решили тебя попросить о помощи.

– Да! Покатай нас на своём огромном драндулете, о великий и могучий дальнобойщик! – протянул Илья, но под холодным взглядом товарища Вани резко осёкся и попытался спрятаться за Кондратом.

– А я гляжу, у вас ничего не меняется, мозгов не прибавилось, да, Илья?

– Ну почему же, – ответил вместо него Никита. – Он уже хотя бы мимо унитаза не гадит…

– Хм, смешно, – как-то невесело заметил собеседник. – То есть, насколько я понял, вы вляпались в очередную переделку, профукали всё, что могли, а теперь «Батя, выручай!» – так?

– Если тебе сложно, – хмуро проговорил Кондрат, – мы поймём и найдём другие варианты.

– Ладно, не нужно ничего искать, места хватит. Тем более что мои жёны будут рады обществу таких брутальных самцов! Они никогда не прочь пофлиртовать, но предупреждаю сразу, грабки свои не распускать. Вас, молодой человек, это тоже касается. Капсулу вашу мы подключим, есть у меня резервная шина для этого дела. Кстати, кто это из вас увлёкся? Или все?

– Нет, это Евгения имущество.

– Кстати да, сам-то забыл представиться, а эти оболтусы так и не догадались. Иван Иванович Иванов. Простое русское имя, которое австралийцы, да и прочие иностранцы толком выговорить не могут. То у них Вван получается, то Айвэн, а то вообще Ивонн, словно я девушка какая.

– Кстати, не советую шутить насчёт штанов, – подсказал мне Илья, чем заслужил ещё один укоризненный взгляд от носителя редкого ФИО и поспешил тут же оправдаться: – А я что? Я же ничего!

– Ой, – тяжко выдохнул Иван, прокачав головой. – Когда уже у тебя мозги проклюнутся? Надеюсь, он тебе этими россказнями о странных австралийских животных голову ещё не забил? – Я невольно вздрогнул, а тот, отследив мою реакцию, продолжил: – Значит, забил. И знаешь, что самое интересное?

– Что? – я невольно поддался на провокацию.

– Почти всё правда. Эти животные реально словно с другой планеты, хотя дико забавные. Я, кстати, именно из-за его диких бредней сюда и перебрался. Захотелось самому проверить, правда это или вымысел, да так тут и остался. И знаешь, не жалею. Тут такие дороги, на «харлее» ездить сплошное удовольствие!

– Так у вас же грузовик!

– И что? Если у меня грузовик, так у меня «харлея» быть не может? Ошибаешься, мой юный друг! Я эту технику потом и кровью заработал, так что теперь от души расслабляюсь и отдыхаю, благо кое-какая пенсия на счёт мне капает, чего на жизнь почти хватает. Ладно, ребят, грузитесь, я пока с мелким перетру!

Мне такое обращение не очень понравилось, но возмущаться не стал, так как будем ездить на его грузовике. И мы быстренько уселись в кабину.

– Значит, так, Жень, Каос передавал тебе привет и сказал, чтобы ты ушами не хлопал и слушался меня во всём. Эти ребята прохлопали своё счастье независимой охраны и теперь поступают в моё полное подчинение. Им был дан такой шанс, а они его профукали. И да, не обращай внимания на наши шуточки – это наш казарменный юмор, тебя мы им постараемся не цеплять, но, в крайнем случае, очень редко, всё-таки будем. И делать так станем на людях, чтобы для тебя это не оказалось неожиданностью. Сейчас этих хлопцев загримируют, и двое из них на «харлеях» полетят вперёд разведывать дорогу. Мои девчушки их так разукрасят, от настоящих байкеров не отличишь! А третий поедет сзади, чтобы, если что, подать сигнал. В общем, поедем классической «коробочкой», только не в прямой видимости. Ночевать будем тоже все по отдельности. Нечего светить нашей связью. Кстати, девчушки мои тоже телохранительницы, и приставать к ним действительно не рекомендую. Оторвут чего-нибудь лишнее и скажут, что так и было. А я ведь не хирург и в пришивании далеко не специалист.

Он посмотрел в зеркало дальнего вида и продолжил инструктаж:

– Ладно, вещи эти оболтусы в кузов побросали, сами тоже залезли, так что можем отправляться. И да, старайся поменьше болтать, чтобы не выдать свой акцент. Я хоть и представляюсь Ивановым, но для иностранцев я всё-таки Айвэн и говорю без акцента, так что меня принимают за байкера-дальнобойщика, а таковых здесь на дорогах много.