Текст книги "Государственный преступник"

– Да, конечно, – слегка сконфузившись, согласился отставной штабс-ротмистр и отдал ей остальные письма.

Глава 12
«РАЗВЯЗКА НАСТУПИТ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ»

Максим Станиславович приехал в усадьбу Дагера после обеда. Собранные им сведения о госпоже Петровской гласили следующее.

Петровская Валентина Дмитриевна, дворянка, 23 года. До 21 года, поскольку являлась сиротой, находилась под опекой своего дальнего родственника, управляющего ее шестью имениями, доставшимися в наследство от отца, статского советника Дмитрия Петровича Петровского. Мать – полька, умерла, когда Валентине было шесть лет от роду. Воспитывалась в Средневолжском Родионовском институте благородных девиц, по выпуску из которого познакомилась с секретарем канцелярии средневолжского губернатора Константином Макаровым. Несколько месяцев назад, уже будучи чиновником особых поручений, Макаров сделал Петровской предложение руки и сердца, на что та дала согласие. Состоялась помолвка. Потом по поручению губернатора (читай: полковника Мезенцова) Макаров выехал в Володары, дабы получить там какие-то бумаги от секретного агента (никаких подробностей узнать не удалось). До Нижнего Новгорода доехали пароходом акционерного общества «Кавказ и Меркурий» вчетвером: Макаров, Петровская со слугой Прохором Игнатьевым и компаньонка Петровской Анастасия Маслова. Дальше Макаров поехал один поездом, а Петровская с компаньонкой и слугой остановились в гостинице «Париж» дожидаться его возвращения. Когда тот не вернулся, отправились на его поиски. Потом появилась газетная публикация в «Нижегородском листке», а затем, когда тело умершего в поезде было отправлено на опознание в Нижний, Петровская получила известие, что покойный и есть ее бывший жених Константин Макаров…

Артемий Платонович выслушал сей пространный доклад, похвалил Обличайло за толково выполненную работу и задал вопрос, единственно которого и боялся следственный пристав:

– А куда подевалась компаньонка Петровской?

– Э-э-э… Не знаю, господин Аристов, – вздохнув, честно признался Обличайло.

– А сами вы как полагаете?

– Верно, ее отправили обратно в Средневолжск. Ведь обстоятельства поездки уже изменились.

– Ладно, разберемся, – кивнул Артемий Платонович и поделился с приставом событиями последних двух дней, проведенных им у Дагера, закончив свое повествование тем, что отдал письма Петровской для их перевода.

– Вы отдали все письма ей? – в недоумении воскликнул Обличайло, кажется, даже подпрыгнув в креслах.

Разговор происходил в комнате Аристова при плотно затворенных дверях, но все же Артемий Платонович сказал:

– Пожалуйста, потише, сударь.

– Но зачем? – на сей раз почти шепотом спросил пристав, даже не пытаясь скрыть отчаяния.

– А затем, что теперь они для мадемуазель Петровской не имеют никакой стоимости. Она ведь имела возможность с ними познакомиться, изъять наиболее важные из писем, а то и просто подменить их… Но, кажется, она этого не сделала.

– А если все же сделала?

– Тогда она скоро оставит усадьбу барона Дагера. Так или иначе, развязка наступит через несколько дней. Потому-то вы и нужны мне здесь, ведь поначалу я хотел, чтобы вы съездили в Нижний и поручили там кому-нибудь сделать перевод писем. А так и перевод готовится, и вы рядом.

Подошла Вера с невысоким парнишкой. На его рябом лице застыло плутоватое выражение. Он настороженно осмотрелся, как если бы полагал, что ему вдруг надерут уши за очередные проказы.

– Вот это тот самый Семен, что нашел письма, – слегка подтолкнула Вера парня в комнату Аристова.

– Благодарю вас, Вера Михайловна, – быстро оглядев Сеньку, поблагодарил отставной штабс-ротмистр. – Не знаю, что бы я делал без вашей помощи. А скажите, – сказал он после некоторой паузы, – кто-нибудь видел вас, пока вы вели этого господина ко мне?

– Дворник видел, садовник видел, кузен, – начала перечислять Вера.

– Кузен? – насторожился Аристов.

– Да, – ответила Вера. – Он даже едва не поколотил Семена за то, что он ставит в нашей Охотничьей роще эти свои западни.

– Ничего я не ставлю, – огрызнулся Сенька.

– Не лги! – топнула ножкой Вера. – Я вам более не нужна, господин Аристов? – обратила она на него свой взор.

– Нет, Вера Михайловна. И еще раз благодарю вас.

– А вы знаете, молодой человек, что ставить капканы в местах, вам не принадлежащих, противозаконно? – посмотрел на Сеньку Артемий Платонович, когда Вера покинула комнату. – Впрочем, я позвал вас не за этим. Ведь это вы нашли письма?

– Я, – понуро ответил Сенька.

– Так-с, милейший, – удовлетворенно протянул Аристов. – Расскажите, пожалуйста, мне все с самого начала.

– Ну, значит, вышел я прогуляться в лес, – неуверенно начал Сенька.

– Ночью? В лес? Прогуляться? – насмешливо спросил отставной штабс-ротмистр.

– Ну да. А что здесь такого?

– Вы очень любите лес, – скорее констатировал, нежели задал вопрос Аристов.

– Да, люблю, – с некоторым вызовом ответил Сенька, и Артемий Платонович почувствовал, что тут парень не врет.

– Прошу прощения, продолжайте.

Рассказывал Сенька недолго. Когда он закончил, Аристов с минуту молчал, а потом деловито спросил:

– А ты смог бы узнать тех двоих?

– Нет, я не разглядел их лиц. Ведь было темно.

– Мне известно, что ты хочешь получить награду.

– Да, – тут же оживился Сенька. – Ведь я же отдал письма.

– Ты ее получишь, – заверил его Артемий Платонович. – Когда вернешь остальные письма.

– Какие еще остальные письма? – набычился Сенька.

– А которые ты оставил себе на случай, если тебя вдруг обойдут с наградой.

– Барышня не могут обмануть, – твердо сказал парень.

– Здесь ты прав, – согласился с ним Аристов. – Но ведь могут обмануть барышню. Давай договоримся так: ты приносишь остальные письма, а я тебе даю сто рублей.

– Двести. Письма ведь не простые, а на иностранном языке.

– Хорошо, двести, – согласился Артемий Платонович. – Неси и получишь свои деньги.

– Они не у меня, у приятеля, – неохотно признался Сенька.

– Ах, вот как. Тогда возьми их у него и принеси мне.

– Ладно. Только вы, это… не говорите никому.

– Разумеется, милейший.

Когда Сенька выходил из комнаты Аристова, он едва не столкнулся с красивой дамой в облегающем фигуру атласном платье и изящной шляпке, сдвинутой на затылок. Он проскочил буквально в вершке от нее и дунул по коридору, дабы быстрее покинуть усадьбу. Главное было – не попасться на глаза молодому барину, но фортуна на сей раз была не на его стороне. Как только он вышел на аллею, ведущую в Березовку, он увидел фланирующего взад-вперед Михаила, который, заметив его, нахмурился.

– А ну, иди-ка сюда, – грозно позвал Михаил.

– Зачем? – прикинулся непонятливым Сенька.

– Вот как ты заговорил. Иди, коли я приказываю!

– Вы, это, своим дворовым приказывайте, а мне неча. Я теперь вам никто, – раздухарился вдруг Сенька.

– Чего ты сказал? – двинулся на него Михаил, сверкая глазами.

Сенька, недолго думая, рванул прямо через посадки не разбирая дороги. Какое-то время он слышал за собой тяжеловатый шаг молодого барина и треск поломанных под его ногами сучьев, а пробегая по низине, услышал даже его дыхание, которое буквально обожгло его затылок, но он припустил сколь было мочи, и преследователь отстал. «Вот теперь уж точно не следует мне попадаться ему на глаза, – подумал Сенька, добежав до Березовки и направляясь к дому Кузьмы. – Кулак у молодого барина тяжелый – враз кости переломает».

Дойдя до избы Кузьмы, он вошел во двор и постучал.

– Кого еще черт несет? – услышал он недовольный скрипучий голос матери Кузьмы.

– Это я, Сенька, – крикнул он в раскрытое окно избы. – Кузьма дома?

– Нетути, – крикнули ему из окна. – С утра ушел.

– Куда? – спросил Сенька.

– А мне пошто знать? Ушел, мне не сказывал. С него-то станется. Кто я для него!

И вправду, госпожа Фортуна сегодня была не на Сенькиной стороне. Ведь он мог уже сейчас, заполучив у Кузьмы письма, идти окольными путями в замок и, скажем, через три четверти часа иметь в кармане латаных-перелатаных портов две сотни рублей. А это целое состояние! Сколько пряников купить можно. А вместо этого он вынужден идти на выселки, в свою хату, где мать вечно смотрит в окно, а в чугунке – ладно, ежели лежит несколько картофелин. И Сенька повернул в Охотничью рощу, где ему действительно было лучше, чем дома.

Глава 13
НА КОРОТКОМ ПОВОДКЕ

– Простите, что заставила вас ждать, но… Что это с вами? – удивленно посмотрела на Мишеля Петровская.

– Пустяки, – еще не отдышавшись от бега, выдохнул Михаил, смахивая с сюртука налипшую паутину и не сводя глаз с Петровской. А она… Она была обворожительна. Необыкновенная женщина!

– Я задержалась, потому что переводила эти письма для господина Аристова.

– Вот как?

– Только прошу вас, не обижайтесь, мне необходима его помощь в розысках убийц моего жениха, – пояснила она. – Ведь у него передо мной главное преимущество.

Барон понимал, что глупо сердиться на Валентину Дмитриевну, но поделать с собой ничего не мог.

– Какое же?

– Богатый опыт в расследовании похожих дел, – посмотрела прямо в глаза Михаилу Петровская. – А теперь скажите, где вы испачкались и почему так запыхались?

На душе у Мишеля слегка отлегло.

– Право, сударыня, это такие пустяки…

– У вас есть от меня секреты? – чуть кокетливо спросила Петровская. – А я-то, неразумная, доверилась вам и столько рассказала про себя… Знаете, если я обижусь на вас, то нашей дружбе придет конец. А я обижусь.

– Сударыня, Валентина Дмитриевна, простите меня, ради бога. Ну, право, сущая нелепица… Этот бездельник, шалопай Сенька был сегодня в замке. Я увидел его и хотел проучить, чтобы он больше не ставил силки и западни в нашей роще. А он нагрубил мне и побежал. Я – за ним…

– Не догнали? – соизволила улыбнуться Петровская.

– Не догнал, – признался Михаил. – Уж больно быстро бегает постреленок!

– Ладно, я вас прощаю, – уже тепло взглянула на Михаила гостья. Всего-то небольшой шаг вперед, и Мишель почувствовал аромат ее духов. – Вот вам моя рука.

Молодой человек просиял и бросился покрывать ее руку горячими поцелуями.

– Барон, баро-он, – мягко высвободила руку Петровская, ничуть не сердясь. – Право, ну будьте же благоразумны.

– Это уже не в моих силах, – горячо воскликнул Михаил. – Вы извините меня, но в вашем обществе я чувствую себя как глупый гимназист. Вы сводите меня с ума. Поверьте, со мной такое впервые!

– Ах, если бы это слышала ваша кузина! – усмехнулась Петровская. – Она бы крайне расстроилась.

– При чем тут моя кузина? – сделал попытку вновь завладеть рукой Валентины Дмитриевны Михаил.

– А при том, что она могла бы подумать, что между нами существует нечто большее, чем просто дружеские отношения.

На лице Мишеля застыло отчаяние.

– А это не так? – В голосе молодого барона прозвучала надежда.

– Вы заставляете меня сердиться, не забывайтесь! – тонкие брови Валентины Дмитриевны слегка изогнулись. – Ведь я совсем недавно лишилась жениха.

– Которого вы не любили!

– А вот это нечестно. Вы используете мое доверие в личных целях. Знаете, я уже начинаю жалеть, что была так откровенна с вами там, в роще. Будьте все же благоразумны.

– Если бы я мог быть таковым в вашем присутствии! – страстно воскликнул Михаил. – Если бы я только мог надеяться, что моя преданность и ваше обещание, пусть самой маленькой награды, могут…

– Надеяться надо всегда, – прервала его тираду Петровская. – Ну а то, что я обещаю, я обычно исполняю всегда. Вы лучше скажите, зачем приходил к вам этот парень?

– Какой парень? – не сразу сообразил витающий в облаках Михаил, глядя на Петровскую счастливыми глазами. – А-а, Сенька этот. Его приказала привести к нам Вера.

– Это такой тощий и рябой, да?

– Да. Вы его видели? – удивился Мишель.

– Видела. Он выходил из комнаты господина Аристова.

– Значит, это он просил кузину привести его.

– Зачем? – задумчиво спросила Петровская.

– Очевидно, чтобы расспросить его о письмах, где и как он их нашел, – беспечно ответил Михаил.

– Ему это уже и так давно известно, – закусила губу Петровская. – А что, если… Послушайте, барон, когда он пришел в вашу усадьбу, у него было что-нибудь в руках?

– Нет, – коротко ответил Михаил.

– Тогда… Тогда мне опять понадобится ваша помощь.

– Что угодно! Приказывайте!

– Я хочу повидаться с этим парнем.

– Хорошо, я тотчас пошлю за ним.

– Вы меня не совсем поняли, дорогой барон. Я хочу повидаться с ним у него дома.

– Зачем? – удивился Михаил. – Проще же послать за ним и поговорить с ним здесь, в замке?

– Проще – не значит лучше, милостивый государь, – сдержанно заметила ему Петровская. – Чаще бывает наоборот.

– Вы хотите, чтобы я привел вас к нему?

– Именно, – ответила она.

– Ваше желание для меня закон, – с воодушевлением отвечал Михаил. – Когда вы намерены отправиться?

– Сей же час, – отрезала Валентина Дмитриевна. – Иначе может быть уже поздно.

– Что вы имеете в виду? – с беспокойством спросил Михаил.

– Господи, что делает чувство с молодыми людьми, они перестают осознавать вокруг себя все происходящее. – Губы Валентины Дмитриевны тронула лукавая улыбка. – Вы так и не поняли, с какой целью просил его привести к себе господин Аристов?

– Нет, – честно признался Михаил.

– Господин частный сыщик, очевидно, каким-то образом выведал, что этот Сенька отдал вашей кузине не все письма, – скорее себе самой, нежели Михаилу, сказала Петровская. – Он переговорил с парнем и, похоже, убедил его отдать ему недостающие письма. Возможно, он пообещал ему какую-то награду. Денег, например. Я собираюсь сделать то же самое, только денег предложить больше. Необходимо опередить господина Аристова и заполучить недостающие письма. В них, надо полагать, и кроется ответ на вопрос, кто и за что убил Костю. Если я, а не господин Аристов, который от нечего делать занимается частным сыском, отвечу на сей вопрос, мой жених будет отомщен, а я – полностью удовлетворена.

– Понимаю вас, – восторженно воскликнул Михаил. – А потом вы передадите письма господину Аристову?

– Разумеется, – заверила его Петровская.

– Тогда – в путь! – воодушевляясь, предложил Михаил.

– Да, пойдемте немедля. Ведь дорога каждая минута, – подхватила под руку Валентина Дмитриевна охмелевшего от счастья молодого барона.

Когда они прошли Березовку и уже подходили к выселкам, Петровская, явно нервничая, остановилась и тихо сказала:

– Понимаете, Михаил, для меня крайне важно найти эти письма. И я хотела бы просить вас оставить все в тайне. О нашем разговоре и предпринятых нами действиях не должен знать никто. Обещаете?

– Вы можете на меня положиться, – горячо заверил ее барон.

Петровская поднялась на цыпочки и коснулась губами его щеки. Губы ее были сухими и горячими.

Глава 14
«Я ХОЧУ ПЕРВОЙ ЗАПОЛУЧИТЬ ЭТИ ПИСЬМА»

– Так нету его, – пробормотала Марфа, пораженная тем, что ее Сеньку спрашивают столь высокие господа. И надо ж такому случиться!

Ну, барина, положим, она знала. Это был младший сынок барона Дагера. А вот барыня… Она никогда еще не видывала таких. По всему видать, из очень благородных. И надо же – она тоже желает видеть ее сына. Что же он такого наделал, пакостник!

– А где же он? – ласково спросила ее барыня.

– Чай, в роще, – ответила Марфа, во все глаза рассматривая наряд Петровской. – Где же ему еще быть-то, пострельцу!

– А когда он вернется? – продолжала допытываться барыня все тем же ласковым голосом.

– До ночи, думаю, придет. А то и раньше, коли жрать захочет.

– А вы не против, если мы его подождем… на улице? – спросила Петровская.

– Чай не куплено, ждите, – уже равнодушно ответила Марфа и отвернулась к окну.

Они вышли из хаты и уселись на старую рассохшуюся лавку, стоявшую возле покосившегося забора.

– Верно, этот негодяй ушел проверять свои западни, – раздраженно сказал Михаил, оглядываясь.

Валентина Дмитриевна укоризненно взглянула на него.

– Опять вы о своем, Мишель! Только не вздумайте ему угрожать, когда он вернется, – строго предупредила Валентина Дмитриевна. – Все надо решить благоразумно.

Петровская огляделась. По левую руку лежали выселки, будто вымершие в полуденный час, по правую – возвышался лес. Замерли возле забора подсолнечники, склонив в почтительном поклоне тяжелые головы, уже налившиеся семенами; крона старой липы, росшей рядом с лавкой, отбрасывала тень на землю, создавая причудливые узоры. Идиллическая тишина нарушалась разве что чириканьем воробьев, купающихся в пыли, за которыми лениво наблюдала из зарослей репейника большая серая кошка.

Говорить не хотелось, и молодые люди молча сидели на лавке, время от времени посматривая в сторону темнеющей рощи. Время тянулось медленно. Их клонило ко сну. Смеркалось быстро, как это и бывает на закате лета.

– Он что, целыми днями ничего не ест? – спросила Петровская, сбрасывая с себя дрему.

– Его кормит роща, – недовольно ответил Михаил, тоже приходя в себя.

Наконец от леса отделилась какая-то фигура и стала быстро приближаться к ним.

– Это он? – спросила Михаила Петровская, вглядываясь в фигуру.

– Вероятно, – ответил Михаил.

– Знаете что, барон, – сказала она, не сводя глаз с приближающейся фигуры, – ввиду ваших крайне недружелюбных отношений с этим молодым человеком, я попросила бы вас спрятаться. Ну вот хотя бы за эту липу. Иначе, увидев вас, он может испугаться и убежать.

– Хорошо, – согласился Михаил и встал за ствол дерева, почти слившись с ним.

Человек шел быстро, и скоро Петровская узнала в нем того самого парня, с которым едва не столкнулась в коридоре замка.

– Простите, вы – Семен? – дружелюбно спросила она, когда он поравнялся с лавкой.

Сенька приостановился, узнавая в ней ту самую красивую барышню, с которой едва не столкнулся в барских покоях. Как вести себя с ней, он не знал. Не мешало бы, конечно, вернуться в спасительный лес, но лицо барышни выглядело доброжелательным и приветливым.

– Ну да, – ответил он, подумав.

Лицо барышни продолжало источать любезность.

– Я вас давно уже жду, Семен. Мне надо с вами поговорить.

– О чем это? – уставился Сенька на барышню.

– Присядьте, пожалуйста, – ласково сказала дама.

Сенька, помявшись, сел.

– Мы ведь с вами уже виделись, не правда ли?

– Ну, – буркнул Сенька, не понимая, чего от него хотят.

– Меня зовут Валентина Дмитриевна. Сейчас я гощу в доме барона Андрея Андреевича Дагера.

– И что с того? – буркнул опять Сенька.

– Возможно, и ничего, – сдержанно отвечала барышня. – Так вот, Семен, я подруга Веры, и у меня от нее к тебе поручение. Я пришла за письмами.

– Какими еще письмами? – сделал удивленное лицо Сенька.

– Не надо так со мной, – сказала Петровская, превращаясь из доброй барышни в строгую госпожу. Сенька невольно поежился от ее ледяного голоса. – Я знаю, что Вере ты отдал не все письма, которые нашел в роще. Так вот, они теперь у меня. Их отдал мне господин Аристов, потому что они принадлежали моему жениху.

– Какой еще Аристов? – искренне удивился Сенька.

– Тот самый, у которого ты сегодня был и которому обещал отдать недостающие письма, – строго сказала Петровская. – Эти письма все равно попадут ко мне, так что будет лучше, если ты отдашь их мне немедленно.

Сенька шмыгнул носом.

– Тот барин обещал мне за них награду.

– Сколько? – примиряюще спросила Петровская.

– Триста рублей, – соврал Сенька.

– А я обещала ему за письма пятьсот, – насмешливо посмотрела в глаза Сеньке Петровская. – Видишь, он дурачит тебя и хочет присвоить себе твои двести рублей. Поэтому и требует принести ему эти письма, а не сразу мне. Я же, разумеется, отдам эти пятьсот рублей тебе. Как только ты принесешь мне недостающие письма.

Вопреки ожиданиям Петровской, Сенька не сорвался с места и не побежал сломя голову в тайник за письмами. Он посмотрел на нее и недоверчиво сказал:

– Не-ет, этот господин никогда так не сделает.

– Да? – криво усмехнулась Петровская. – А почему же тогда он обещал тебе триста рублей, а не пятьсот?

Сенька замолчал, не зная, как реагировать на слова красивой дамы. Но что-то подсказывало ему, что с ней следует вести себя осторожно.

– Впрочем, если тебе все равно, триста рублей ты получишь за письма или пятьсот, то мне тоже без разницы.

– Нет, мне не все равно, – прорвало наконец Сеньку.

– Тогда иди и принеси эти письма, – сказала Петровская.

– Они у моего дружка Кузьмы, – выдохнул с сожалением Сенька.

– Ну, так сходи к нему и забери их.

– Прям щас?

– Ну а что тянуть. Принесешь письма и сразу получишь деньги. Я буду ждать тебя здесь.

Сенька встал с лавки и, недоверчиво косясь на красивую даму, пошел в сторону деревни. Потом припустил бегом. «Только бы он был дома, только бы был дома», – стучало в его голове.

* * *

– Нету твоего дружка, – ответила ему мать Кузьмы.

– А когда он воротится?

– Чай, теперь к утру.

Сенька вернулся к дому опечаленный и смурый, и Петровская поняла, что писем у него нет.

– Нету его дома, – уныло сказал Семен. – К утру, верно, только объявится.

– Ладно, – с досадой промолвила Петровская. – Завтра утром заберешь у него письма и принесешь мне. Я буду ждать тебя в конце дубовой аллеи. Ступай.

Она поднялась с лавки и проводила Сеньку взглядом.

– Идемте, барон, – позвала затем Петровская, и, отделившись от липы, к ней присоединилась неясная фигура.

– Вы все слышали? – спросила она Михаила.

– Да, – ответил тот.

– Вашей задачей завтра будет не дать господину частному сыщику получить эти письма. В конце концов, они ему не принадлежат!

– Может, мне быть рядом с вами? – с легкой надеждой спросил Михаил, заглянув в лицо барышни.

– Нет, вы должны быть в усадьбе и не спускать с Аристова глаз, – отрезала Петровская. – Вы поняли?

– Да, конечно, – чуть обиженно ответил Михаил.

– И еще, Мишель, вы не должны на меня сердиться, – уже мягче сказала она и взяла его под руку, кокетливо заглянув в глаза. – Моя награда уже не за горами.

– Это не розыгрыш?

Петровская улыбнулась:

– Разве я произвожу впечатление легкомысленной дамы?

Когда они ступили на дубовую аллею, ведущую к замку, тень, что следовала за ними по пятам от самых выселок, исчезла. А через несколько минут в дверь комнаты отставного штабс-ротмистра нетерпеливо постучали…