Книга: Лавр - Евгений Водолазкин

В итоге мне очень понравилось. Знаю, что многие сейчас от подобной оценки поморщились, но я как просто читатель в первую очередь классифицирую книги на «понравилось» и «не понравилось», а дальше уже рассуждаю.

Так вот, не будучи человеком религиозным, воцерковленным или сильно верующим, я очень оценила историю. Я, конечно, не критик и не претендую на единственно верное понимание романа-жития, но, по-моему, в этой идее нелинейности времени как раз вся соль.

Это мы, смертные, видим время как последовательность исторических фактов: Средневекочье, Возрождение, война 1812 года и так далее до наших дней.

А Бог и люди, приближенные к нему (святые, великомученики, схимники, а их в романе много) видят время совсем иначе. Не как линию, а как карту, разложенную на столе, им видно историю целиком.

Поэтому и могут они в снегу 15 века увидеть пластиковую бутылку и говорить местами на древнерусском, а местами на вполне современном языке.

Бог же не живет в одном времени, в конкретном году или десятилетии. Он всегда и везде. И декорации определенной эпохи для веры вообще не важны. Духовные ценности общие для всех времен.

И праведникам, тем, кто движется во времени не горизонтально по линии, а вертикально (духовно) снизу наверх также дано видеть время нелинейно. Почти все такие люди в «Лавре» наделены даром предвидения, избирательного знания будущего, даром магического перемещения в пространстве мыслями.

В общем, Водолазкин отлично раскрывает тему нелинейности времени, продолжая в чем-то Булгакова, где силы добра и зла тоже существуют и действуют в декорациях разных эпох. Только у Булгакова флешбеки в прошлое, а у Водолазкина – из будущего.

Однозначно не пустая книга, претендент на перечитывание.

В центре сюжета – житие Лавра, его путь становления, отречения и обретения покоя. Но замысел книги простирается глубже простой биографии. Это размышление о человеке и Боге, о бренности тела и вечности души.

И все же, несмотря на всю глубину и красоту, книга оказалась для меня непростой. Вряд ли я захочу вновь погрузиться в этот мир.

При всем при этом мне книга не особенно понравилась, оставила горьковатый осадок - сколь ничтожны мои рациональные размышления о том, как бы я поступил на месте главного героя, по сравнению с грандиозностью саморазрушения его выбора.

Так о чем же эта книга? Арсений родился. Арсений рос. Арсений совершил «ошибку». Арсений живет с ней. Арсений искупил вину. Арсений умер. Вот такое житие. Про сюжет и прочее я рассказывать не буду. Это не интересно.

А вот сам текст, построение и композиция очень красивы. Евгений Водолазкин филолог и он создал поистине красивый текст. Он настолько структурный, настолько математически выверенный, что явно писался не за «пару дней». Очень органично в одном монологе переплетались между собой древнерусский и современный языки. Поэтому есть ощущение, что время в романе то есть, то его нет. Текст математически точен, ничего лишнего и это мне очень понравилось. И если бы не клуб я бы даже не заметила в тексте пластиковые бутылки. Представляете себе насколько текст гармоничен?

Про духовность и философию текста тоже писать не буду. Потому что она не принадлежит автору, а взята из других произведений. И у меня складывается, что это просто декорации для текста и сочетания всего того, что я написала выше.

Еще немного про построение романа. А именно про разбивку книги на четыре части, которые отличаются не только периодами жизни героя и разными именами, а еще назову это жанрами. Первая часть очень простая и похожа на сказку, вторая часть — житие юродивого, третья — путешествие к цели и четвертая часть тоже житие, но отшельника.

В целом, книга для меня не интересна и я могу сказать, что не понравилась. Но... ее структура, композиция, текст — это на высшем уровне. Решила, что ради такого красивого слова готова еще что-нибудь почитать у Евгения Водолазкина.

Мат и анахронизмы тут являются не пошлостью, а прямым нарушением ожиданий. Автор ласково оберегает нас от пафоса, легонечко возвращая на землю. Язык книги прост и интересен одновременно. Древнерусские обороты не делают текст тяжёлым, но требуют замедления чтения. Некоторые фразы выныривают позже, как будто ты их понял не в момент чтения, а после.

Например:

Таковых Арсений касался рукой, не вступая с ними в беседы. И его прикосновение было глубже любых слов. Оно рождало ответ в голове самого вопрошающего, ибо тот, кто задает вопрос, часто знает и ответ, хотя не всегда себе в этом признается.

Это книга, в которой мысли не подаются на блюдечке - их надо ловить в движении.

Почему он ушел умирать? Почему не умер среди нас, его любивших? Шершавым прикосновением Христофор вытер слёзы Арсения. Поцеловал в лоб. Так он предупреждал нас, что в последнюю минуту каждый остаётся наедине с Богом.

Но больше всего я читала Лавра сквозь призму Устины. И ничего не могу с собой поделать. Она всё ему сказала: и о церкви, и о браке, и о повитухе. Она сделала всё, что могла, без намёков. А он не сделал ничего. И теперь его путь воспринимается как путь святого. А её?

Зачем рождать для смерти? Так ведь все рождаются для смерти, других мы пока не видели.

Мир, в котором женщина, убившая любимого, не может стать святой. А мужчина, убивший любимую, может врачевать. Он может, потому что покаялся. Потому что страдал. Потому что пошёл путём искупления. А ей бы не дали этой дороги. Никто не предложил бы ей возможность «всё исправить служением».

Всё произведение - о покаянии, но сквозь мужскую оптику. Не знаю, хотел ли автор этого специально. Но если бы он захотел написать Лавр про женщину, то у него бы просто не вышло. Потому что не из чего. Ни литература, ни общество не оставили женщине этого права - на путь, на искупление, на превращение боли в святость.

Я в обязательном порядке должна указать, что часть моего восхищения этой книгой идёт от того, что она попала прямо в мою слепую зону. В область, где я чувствую себя неуверенно: древняя история, религиозный контекст, церковнославянские обороты. Всё это для меня не просто фон, а целый пласт нового знания, и именно поэтому так сильно работает эффект открытия. Не уверена, насколько восхищение связано с художественной силой текста или же с тем, что он аккуратно вводит меня в то, чего я раньше не знала.

Это не упрёк книге, а признание моей уязвимости как читателя.

Роман осыпан многочисленными премиями. И вроде бы неловко сказать ,что книга не впечатлила. А это так. Не задела. Не попала в сердце.

Сюжет сделан в духе жизнеописания, медленный путь по вехам главного героя. Его нескончаемая дорога по жизни. Начало и конец замкнуты в сюжетный цикл. Хороший прием. Но меня всегда мучает вопрос. Почему не достаточно уже готовых книг? В чем собственно цель переноса истории в стародавние времена? Без добавления языка это невозможно. А он утяжеляет текст, оформляет его соответственно времени, но делает нечитаемым.

Проблемы современности не наложишь на средние века. А проблемы тех времен уже даже странные. И получается, что такие книги как литературная реконструкция. На время чтения создать иллюзию присутствия вне сегодняшнего дня, где-то там.

Поэтому для меня подобная литература как поход в музей древнерусской истории, где лежат реплики текстов, вещей и пр. Вроде все как надо, а не то что-то.