Текст книги "Санитарный инспектор"

Найт не был специалистом по эмоциям ящеров, зато он был прекрасным психологом и понял ящера без дополнительных объяснений. Он отвернулся от камеры и закричал:

– Ривкин, черт вас возьми, что это такое! Вы обещали, что никаких проколов не будет. Разбирайтесь сами со своим подопечным.

Побагровевший от гнева Найт повернулся на каблуках своих дорогих элегантных туфель и пошел к двери, доставая на ходу пачку сигарет из кармана. В коридоре он прислонился к стене и задумчиво закурил. Через две минуты дверь снова открылась, и мимо Найта в ботинках на толстой подошве неуклюже прошагал господин Туулькс. Он на секунду остановился, и его хвост проделал ряд замысловатых движений в сторону журналиста. Найт уловил общий смысл жеста и решил с ящером не заговаривать. Он только проводил взглядом несостоявшуюся звезду своего репортажа и вернулся в студию. Там он первым делом вопросительно посмотрел на Ривкина. Тот отрицательно покачал головой.

– Черт с ним. У нас и так достаточно материала, – подвел черту Найт. Затем он обратился к техникам. – Вырежьте его последнюю фразу, и продолжаем.

Журналист взял микрофон и сделал знак начинать. Снова включили камеру, и Найт привычно превратился в душку ведущего.

– Вы смотрели эксклюзивный репортаж с планеты Деметра. Оставайтесь с нами. Только на канале «Межпланетные Новости» вы узнаете о самых свежих убийствах и катастрофах. Напоминаю: спонсор нашей передачи – напиток «Шпрейтс». Напиток «Шпрейтс» подарит свежее дыхание и навсегда избавит от пота и перхоти. А теперь реклама.

Запись была окончена. Найт скомандовал:

– Все за работу. Быстро монтировать и в эфир.

Сбросив с лица выражение внимательного собеседника и блистательного телеведущего, Гарри обнял Ривкина за плечи и отвел в угол студии:

– Главное мы все-таки успели записать. Важно, что он рассказал, как на руднике поселенцы работают вместе с ящерами.

– Господин Найт, – спросил Ривкин, – а как нам быть с корреспондентами других компаний? Мне сообщили, что к нам собираются представители «Независимого Телевидения», «Народного Вещания» и несколько других, помельче.

– Не переживайте, Ривкин. Я уже объяснил там, – он показал куда-то вверх, – и теперь повторяю еще раз. Наша компания «Межпланетные Новости» просто так «Кондор» не гоняет. Я не говорю о том, сколько это стоит. Вы хоть представляете себе, что такое перелет на «Кондоре»? Я, знаете ли, не привык летать в таких условиях. Зато я опередил всех почти на неделю. Другие компании и так рискуют, посылая сюда корреспондентов: ваш материал годится только в горячие новости, потом интерес к такого рода информации пропадает. Сейчас по каналу «Межпланетные Новости» пойдет наше интервью. И все, тема будет закрыта насовсем. Больше репортерам здесь делать нечего.

Он наконец снял руку с плеча Ривкина и посмотрел тому в глаза:

– Вы что, думаете, интервью с Деметры можно передавать круглые сутки? То, что мы сегодня сняли, был ваш исторический шанс показаться на телевидении. Больше такой возможности в ближайшее столетие у вас не будет. Ваша квота на интерес галактического зрителя выбрана полностью. Живите спокойно, Ривкин!

Ривкин кивнул.

– Да, я согласен с вами. Но мне неясно другое. Я ведь предупредил вас по телефону об этом убийстве. Почему же компания тем не менее сообщила о нем в новостях?

– Это высшая политика, – неторопливо стал объяснять Найт. – Подобный материал скрыть невозможно. Информацию об убийстве передала местная полиция. Они обязательно сообщают о всех подобных происшествиях в центральное управление на Земле. Таков порядок. В пресс-центре управления полиции постоянно дежурят корреспонденты новостных компаний. Если бы мы первыми не перехватили это сообщение, материал об убийстве показал бы кто-то другой. И непонятно: под каким соусом… Поэтому наш корреспондент в пресс-центре полиции выкупил право на эксклюзивный репортаж. Это обычное дело, все компании практикуют подобные сделки, даже заключено джентльменское соглашение. Поскольку нет смысла повторять такие новости по всем каналам, то обычно те, кто первыми узнают что-то, и выпускают новости в эфир. Когда материал стал исключительно нашим, мы постарались причесать его. Диктор даже умудрился не произнести названия планеты. Пустили новость в самом конце выпуска, чтобы не привлекать к ней внимания.

– Да, новость прошла почти незаметно, – подтвердил Ривкин. – Но тем не менее вы сегодня прилетели.

– Я услышал, что «Независимое Телевидение» и «Народное Вещание» собираются отснять собственные репортажи непосредственно на месте происшествия. Договором это не запрещается. Такой репортаж уже не горячая новость, а аналитический обзор по следам события. Договоренность на такие материалы не распространяется, компании вправе посылать корреспондентов по собственному усмотрению. Но поскольку я всех опередил, то другим журналистам здесь делать уже нечего. Чтобы компании интергалактических новостей вновь заинтересовались Деметрой, здесь должен, как минимум, произойти крупный природный катаклизм или же начаться гражданская война.

– Не надо, – поспешно произнес Ривкин.

– Сам не хочу.

Найт повернулся к техникам и закричал:

– Ну что, я сегодня дождусь готовый ролик?

Техники – профессионалы, работавшие с Найтом не первый год – привычно промолчали в ответ на крики и продолжали работать. Через десять минут Ривкин уже смотрел смонтированную программу, а еще через десять минут во всей Галактике по телевизорам, настроенным на волну канала «Межпланетные Новости», диктор объявил, что они прерывают запланированные передачи, для того чтобы показать экстренный выпуск программы «Прямой Микрофон» с Гарри Найтом, снятый на Деметре.

Среди миллионов людей, которые увидели репортаж с Деметры, были два человека, которые могли бы заинтересовать читателя. Первым из них был главный редактор компании «Независимое Телевидение». В его кабинете стояли три телевизора. Все три работали одновременно и показывали разные программы. Первый, естественно, транслировал собственный канал компании. Два других были настроены на каналы компаний конкурентов – «Межпланетные Новости» и «Народное Вещание». Поэтому репортаж Найта редактор увидел сразу и внимательно просмотрел. Затем он вызвал заведующего северным сектором и в мягкой форме сделал ему выговор за нерасторопность. Заведующий молча выслушал выговор и, не пытаясь оправдаться, вышел из кабинета. Он пожал плечами и пробормотал что-то насчет бешеных денег, которых стоит поездка в такую глушь, как Деметра, и что его должны, наоборот, благодарить, так как корреспондент еще не успел улететь. Затем вернулся в свой кабинет и распорядился отменить запланированную ранее поездку журналиста на Деметру.

Вторым человеком, интересующим нас, был корреспондент «Народного Вещания». Он в это время находился в противоположной точке Земли, в зале ожидания космопорта Аделаиды. Корреспондент как раз ожидал начала регистрации пассажиров на лайнер, отправляющийся в созвездие Лебедя. Журналист имел задание от редакции полететь на Деметру и взять интервью у мэра, начальника полиции или кого угодно, лишь бы тот занимал хоть какой-нибудь официальный пост. Передачу Гарри Найта журналист увидел по огромному телевизору, установленному в центре зала. Он сразу понял, что его поездка теперь не имеет смысла. Возвращать огромные командировочные не хотелось. Будь что будет, решил корреспондент, потом разберемся. Он сделал копию со своего билета и аккуратно подшил ее в папку для бухгалтерского отчета. Потом он зашел в кассу, вернул билет на Деметру и на эти деньги купил двухнедельный тур на курорт Эльдорадо.

Глава 5

Следующий день я провел в Нью-Йорке. Официально я являюсь сотрудником санитарной службы Организации Объединенных Планет. Специфика работы инспектора не требует постоянного пребывания на рабочем месте, однако, в перерывах между инспекционными поездками я иногда появляюсь в отделе. Присутствую на совещаниях, пишу отчеты, болтаю в курилке с сотрудниками, флиртую с секретаршами, и регулярно получаю зарплату.

С началом рабочего дня, я уже сидел в своем кабинете в здании ООП и ожидал вызова к начальнику отдела. Ночью наши сотрудники внесли в его компьютер необходимые изменения, и теперь тот наверняка с раздражением смотрит на запись в списке текущих дел о том, что еще в прошлом месяце на завтра была назначена плановая инспекция на планету Деметра. Ответственный за исполнение – младший инспектор Андрей Карачаев.

Начальник отдела санитарной инспекции, Саруф аль Хасан младший сын шейха Хасана, больше всего на свете не терпел срыва плановых мероприятий. Он строго отчитал меня, за то, что я еще не подготовился к командировке. Я смущенно потупился и, как положено, стал нести всяческую околесицу в свое оправдание. Жестом наследного принца начальник отдела нетерпеливо остановил меня.

– Андрей, – сказал он. – Я давно хотел поговорить с вами о вашем халатном отношении к работе. Как мне кажется, вы не до конца осознаете важность и ответственность порученного вам дела. Немедленно оформляйте командировку, и вылетайте на Деметру. Вы должны, наконец, оправдать, оказанное вам высокое доверие!

Я сдержался, чтобы не прогорланить в ответ: «Рад стараться, дорогой товарищ Саруф!». Вместо этого с кислой миной кивнул и уныло вышел за дверь. Вся моя фигура выражала отвращение к новому заданию. Я тщательно поддерживаю свою репутацию главного разгильдяя в отделе.

Рано утром, вздремнув в самолете, я вернулся в Организацию. Комплекс наших зданий расположен в лесу в пригородах Калуги. Внешне ничем не примечательный, окруженный высоким забором с сигнализацией. На въезде табличка: «Научно-исследовательский институт флуктуально-гармонических энтицидов». Каждый раз, проезжая мимо нее, я напоминаю себе спросить у кого-нибудь, что это означает. И каждый раз забываю.

Единственный подходящий рейс уходил утром из Шеффилда. Однако улететь утром, конечно же, не получилось. Сначала выяснилось, что старт межзвездного лайнера отложен на несколько часов из-за неполадок с двигателем. Мне же предстояло еще сделать кучу дел. В бухгалтерии я сдал отчет о предыдущем задании и оформил бумаги для нового. В плановом отделе мне пришлось составить общий план выполнения задания на Деметре, указать временные сроки и планируемые действия. В отделе координации я заполнил бланки взаимодействия с другими подразделениями. Стандартные процедуры, через которые обязательно проходят все агенты. Все это откровенная чушь, но приходится ею заниматься. Многолетние навыки позволяют мне отделываться ничего не значащими стандартными формулировками. Но и это занимает кучу времени.

Вот и сегодня я провозился так долго, что даже фора во времени из-за поломки звездолета мне не помогла. Когда я освободился выяснилось, что лайнер уже стартовал. Надо было его догонять. Пришлось уговаривать капитана нашего шатла отвезти меня на Марс, где все рейсовые лайнеры делают остановку. Капитан брызгал слюной и кричал, что он не извозчик и обещал немедленно уволиться к чертовой матери. Я не обращал внимания. Это непременный ритуал. Каждый рейс наш капитан оформляет как личный подарок пассажирам.

Закончив орать, он деловито уточнил маршрут, и мы стартовали. Лайнер я успешно догнал и зашел на борт ровно за минуту до того, как подняли трап. Радушный стюард встретил меня как внезапно объявившегося, давно потерянного любимого дедушку. Невзирая на мои протесты, он подхватил мой немудреный багаж и проводил меня до дверей каюты. Я сунул в протянутую руку мелкую купюру и закрыл за собой дверь. Наконец я был на борту и один.

Я с удовольствием осмотрел каюту-люкс. Она больше походила на номер в дорогом отеле. Так называемая каюта состояла из нескольких комнат и включала в себя большую и малую гостиные, кабинет, курительную и спальню. Ванная комната по размерам не уступала гостиной и имела специальную нишу для тайского массажа.

Полеты первым классом – непременный атрибут поездок всех чиновников ООП. Руководство раз и навсегда постановило, что это необходимо для поддержания престижа ее служащих. И они с удовольствием летают по Галактике в каютах супер-люкс, делая при этом вид, что идут на такую жертву исключительно в служебных целях.

Не успел я обойти весь номер, как загудел интерком. На экране показалось сладкое лицо в форме компании «Интерселлар», обслуживавшей рейс.

– Добрый вечер, господин Карачаев! – голос у мужчины тоже был прямо-таки медовый. – Я главный стюард корабля. Простите, что беспокою вас.

– В чем дело? – ответил я несколько раздраженным голосом.

– Компания «Интерселлар» приветствует вас на борту лайнера «Северная Звезда».

– Привет, привет, – бросил я ему, отворачиваясь от экрана. – Надеюсь, это все?

– Простите еще раз. Я обязан проинформировать, что питание для вас будет сервировано в Синем зале ресторана первого класса. Номер вашего столика третий, место номер два. Карточка с этой информацией лежит на столе у вас в кабинете.

– Э-э, благодарю.

– Днем график питания свободный. Общий обед сервируют в семь вечера. К сожалению, сегодня вы опоздали. Но, конечно, вы можете подняться в ресторан, когда вам будет угодно, и поужинать в одиночестве. Мы будем рады обслужить вас в любое время.

– Тогда лучше просто пришлите ужин сюда.

– Я немедленно распоряжусь.

– Это все?

– Еще меня просили передать, что ваша соседка по столу очень огорчена вашим отсутствием за обедом. Она просила справиться о вашем здоровье.

– Соседка по столику справляется о моем здоровье? – Я повернулся к экрану. – Кто она?

– Баронесса дин Гольд, с Антареса.

Что за черт, никогда не слышал о такой. С чего это она проявляет такую трогательную заботу обо мне? Очень не люблю, когда мною интересуются незнакомые баронессы. В любом случае, завтра я увижу эту любознательную аристократку за обедом в ресторане. Там, на месте, и разберемся.

– Передайте баронессе, что я весьма признателен и непременно увижусь с ней завтра вечером.

Приняв душ и наскоро поужинав, я отправился погулять по кораблю. Первым делом, попадая в новое место, я тщательно осматриваюсь. Эта привычка выработалась у меня за годы оперативной работы и не раз выручала меня. «Северная Звезда» была действительно великолепна. Поднявшись на этаж, предназначенный для отдыха пассажиров первого класса, я попал в обстановку почти непереносимой роскоши. Я прошел мимо концертного зала, откуда доносилась музыка струнного камерного оркестра. Прогулялся по смотровой палубе, которая кольцом охватывала весь этаж, заглянул в картинную галерею, миновал зимний сад, спортивный зал и бассейн. Запомнив, где расположены бар и синий зал ресторана, в котором мне предстояло столоваться, я на лифте опустился ниже.

На этаже, отведенном пассажирам второго класса, я не задержался. Там не было ничего интересного, расположение помещений стандартное.

В третьем классе было, как обычно, шумно и тесно. Основное население здесь – эмигранты. И почему-то у всех огромные семьи. У обычных людей не бывает такого количества детей и пожилых родственников. Только у переселенцев. Откуда они берутся и куда деваются после переселения, для меня загадка. Все они страшно суетятся и галдят. В общем, это не самое подходящее место для любителей спокойных прогулок.

Именно так, этим ужасным третьим классом, в переполненном общем кубрике я недавно летел с Терции на Землю. Мне надо было удрать до того, как миротворцы ООП, отрабатывая свои огромные зарплаты, перекроют все выходы с планеты. Место на корабле удалось достать с большим трудом и с большой переплатой. За билет мне позже пришлось вынести серьезную войну в нашей бухгалтерии. Главный бухгалтер никак не верил, что я столько заплатил за простой билет третьего класса до Земли. Ему, видите ли, нужно вести отчетность. А мне надо было уносить ноги.

Быстро осмотрев переполненный отсек, я отправился дальше. Между пассажирской зоной и машинным отделением была расположена шлюпочная палуба. Ей я уделил больше внимания. Увиденным остался доволен. Двери шлюзов открывались одним поворотом рукояти, как и положено по правилам безопасности. На рукоятях висели пломбы, а на самих дверях была нанесена дата последней проверки спасательных корабликов. Подходы к шлюпкам были широкие и размечены светящейся в темноте краской. На безопасности пассажиров компания «Интерселлар» не экономила. Это внушало некоторую уверенность в завтрашнем дне.

Последним пунктом прогулки стало машинное отделение. Туда я спустился на служебном лифте, кодовый замок которого вскрыл бы и ребенок. Проходя по коридору, я обратил внимание, что часть декоративной обшивки в стене отсутствует. В проеме виднелась невысокая железная дверь. Это был вход в систему ремонтных лазов двигателя. По этим узким извилистым коридорам, как червяки внутри яблока, передвигаются техники, обслуживающие и ремонтирующие гигантский комплекс гиперпространственного двигателя. Во время полета лазы не используются, а входы в них заперты и тоже опечатаны.

Я вспомнил, что старт лайнера из Шеффилда задержали на несколько часов как раз в связи с неисправностью двигателя. Видимо, ремонтники спешили и не стали ставить на место пластиковую панель, которая в обычное время прячет вход в ремонтные коридоры от посторонних глаз. Дверь, конечно, заперта на замок, но чисто символически. При желании я открою ее за полминуты.

Больше на корабле осматривать было нечего. Тем же служебным лифтом, без пересадок я поднялся на свой этаж и прошел в каюту. Там я сделал себе коктейль и уселся в мягкое кресло напротив экрана гипервидео. Лениво попереключал каналы, нигде особо не задерживаясь.

Когда я уже собрался ложиться спать, то вспомнил, что в каютах такого ранга должен быть установлен компьютер-дворецкий. Так и оказалось. Программу можно было вызвать на экран того же гипервизора. Я сообщил дворецкому о своих вкусах и привычках и задал ему инструкции на случай непредвиденных обстоятельств. После этого разделся и лег. Меня ждала неделя путешествия в условиях, максимально приближенных к райским. Можно расслабиться и отдохнуть. Да здравствует отпуск, и спасибо шефу.

Проснулся я рано, от звонка будильника. Вежливый, но настойчивый голос произнес:

– Сэр Эндри, вы просили разбудить вас.

Я бросил подушку в направлении говорившего. Попасть, конечно, не попал, зато потянул себе руку.

– Заткнись, паршивец, я ничего не просил, дай мне поспать.

Звонок зазвонил громче.

– Простите, сэр Эндри, но вы сами запрограммировали меня разбудить вас.

Я проснулся настолько, чтобы понять, что это говорит всего лишь мой автоматический дворецкий, а значит, морду бить некому.

– Команда отменяется, – проворчал я, тщетно пытаясь спрятать голову под отсутствующую подушку.

– Прошу прощения, но вы предупредили меня заранее, чтобы я вас не слушал и ни в коем случае не останавливался, пока вы не встанете, – невозмутимо продолжал компьютер.

Будильник зазвенел еще громче, в его звуке стала прослеживаться тема пожарной сирены. Я понял, что проиграл.

– Ну все, все, видишь, я уже встаю, – сдался я.

Мне действительно пришлось встать с кровати и выпрямиться во весь рост. Только после этого сирена умолкла. Я потряс головой, приходя в себя.

– Так, а теперь поговорим как культурные люди. Немедленно докладывай, что случилось. И имей в виду, если причина того не стоит, я собственноручно раскручу тебя на запчасти.

Кибернетический дворецкий на миг растерялся. Затем оценил ситуацию и начал оправдываться:

– Уважаемый сэр! Вчера вечером вы лично запрограммировали меня обязательно разбудить вас, если произойдет одно из перечисленных вами событий. Возможно, вы не помните, но вы отдельно проинструктировали меня, что не захотите просыпаться, но я тем не менее должен обязательно вас разбудить. Поскольку произошло событие из указанных в вашем списке, я счел своей обязанностью разбудить вас, применив средства, имеющиеся в моем распоряжении. Прошу простить, если побеспокоил.

Последняя фраза насчет беспокойства оказалась решающей. Я внезапно успокоился и рассмеялся.

– Да уж, побеспокоил так побеспокоил! Ну и формулировочки у тебя. Так что случилось? Нас захватили пираты? Мог бы и подождать, мне по фигу, под каким флагом летать.

– Сэр Эндрю, – укоризненно ответил дворецкий. – Нападение пиратов не входит в список событий, перечисленных вами вчера вечером. Я разбудил вас, потому что в новостях показали репортаж с Деметры, а это отвечает вашему указанию.

Сон сняло как рукой.

– Так какого черта ты не сказал об этом сразу? Ты хоть догадался сделать запись?

– Конечно, сэр. Я выполняю свои обязанности, сэр. К вашим услугам, сэр, – печально проговорил дворецкий. Он включил гипервизор, а сам с громким демонстративным щелчком отключился. Компьютер явно обиделся на меня. Ничего, переживет. Мне уже не до него. Послышались знакомые позывные передачи «Прямой Микрофон», и на экране появился обаятельный Гарри Найт в компании уже известных читателю господина Ривкина и ящера Туулькса.

Я посмотрел запись два раза подряд. Достал сигареты и закурил, откинувшись на спинку кровати. Что-то в репортаже насторожило меня. Что именно? Ну да, конечно, навязчивое повторение темы дружбы народов, то есть людей и ящеров. Когда действительно дружат и сотрудничают, об этом с трибуны не заявляют, считают это само собой разумеющимся. А вот когда возникают проблемы, тогда и кричат, как все хорошо. Ладно, обязательно выясню, как они там дружат.

Что еще? Что-то было в речи ящера, но его быстро прервали. Он все время подчеркивал, что на руднике вместе с ящерами работают люди-шахтеры. Опять та же схема, специально расписывают то, чего нет. Значит, существует конфликт. И еще что-то, связанное с рудником. Я представил себе обстановку на Деметре. Места там много, люди и ящеры друг другу не мешают, делить им нечего. Рудник развивается, людей не хватает и на работу нанимают местных аборигенов. Обычная ситуация. Ящеров, скорее всего, держат на подсобных работах. Возможно, даже создали целые бригады из местных.

В любом случае это не повод для конфликтов. Работа в шахте тяжелая, там не до расовых разборок. На это нет ни времени, ни места. Максимально возможная межнациональная потасовка может произойти у них в баре, после работы. Ну так для чего ж еще люди ходят в бар? После хорошей выпивки с удовольствием бьют морды и чужим, и своим. Тут и скрывать нечего, это никого не заинтересует. Надо обратить внимание, кто и как работает на шахте. Именно на руднике я в первую очередь и начну копать. Я усмехнулся невольному каламбуру.

Итак, продолжал размышлять я, репортаж явно заказной. Кто-то торопится закрыть тему в газетах и на гипервидении. В самом деле, после такого репортажа другим журналистам на Деметре делать нечего. Хорошо бы выловить самого Найта и поговорить с ним лицом к лицу. Уж больно он старался показать, как там все хорошо. Кого он прикрывает и с какой целью? Только где теперь этого мерзавца искать, он меня на Деметре ждать не станет.

Я потянулся и встал. Я опять не выспался, состояние было паршивое. На этот случай есть у меня два проверенных средства. Во-первых, можно пойти в спортзал и погонять себя как следует. Но очень не хотелось напрягаться, к тому же изысканная роскошь, окружавшая меня на корабле, располагала скорее к безделью, чем к трудовым подвигам. Я выбрал второй вариант – выпить чего-нибудь покрепче. Я наскоро принял душ и поднялся в бар. Там не было ни души, но бармен уже стоял на посту, поджидая таких вот ранних пташек. Он вопросительно взглянул на меня.

– Виски, – коротко проинформировал я бармена о своих намерениях.

Бармен невозмутимо поставил на стойку невысокий широкий стакан.

– На сколько пальцев налить?

Как истинно русского человека, меня удивляет и раздражает традиция разводить виски в барах. Бармен кладет на стойку рядом со стаканом один или два пальца и до этого уровня наливает виски. Остальное доливает водой. У меня есть действенное средство против этого.

– Два пальца, – сказал я, а сам тем временем соорудил левой рукой козу, растопырив мизинец и указательный палец. Эту фигуру я вертикально положил на стойку таким образом, что мизинец оказался возле донышка стакана, а указательный палец пришелся вровень с его верхней кромкой. Бармен понимающе хмыкнул и налил мне полный стакан чистого виски. Я сделал основательный глоток и живительная влага обожгла желудок. Жизнь налаживалась.

– Пива не хотите? – спросил бармен.

Ага, виски без пива – деньги на ветер. Нет уж, спасибо: стаканчик виски для прочищения мозгов еще куда ни шло, но надираться с утра в мои планы не входило. Я отрицательно покачал головой.

– А зря, пиво у нас отменное, нигде больше такого не найдете.

Я внимательно посмотрел на бармена. Сценарий ближайших двадцати минут просматривался достаточно ясно. Бар был пуст, бармен, очевидно, рад почесать язык, и мои свежие уши для него – подарок судьбы, а бар – это самое подходящее место на свете, чтобы травить байки. Я поощрительно кивнул:

– Валяйте, что у вас с этим пивом?

Бармен оценивающе осмотрел меня, как бы определяя, какую порцию небылиц я готов проглотить. Затем он рассказал байку, в которой фигурировали разведчики дальнего космоса, оживший компьютер и, конечно же, пиво. Байка и вправду оказалась чрезвычайно забавной, и я от души веселился, слушая балагура-бармена. Отсмеявшись, я положил на стойку честно заработанную им купюру, взял свой стакан и направился к столику у окна.

Не успел я сделать и одного шага, как кто-то с налету обнял меня, да так, что я видел только его макушку где-то на уровне своей груди. При моих физических данных большинство людей мне кажутся невысокими. Остальные – просто маленькими. Обнявший меня явно принадлежал ко второму типу, причем к его наименее низкорослой части, но по цепкости объятий превосходил все известные мне категории. Наконец я сумел отлучить неизвестного от своей груди. Передо мной стоял маленький кругленький человечек с гривой черных кудрявых волос, казалось, сделанных из тонкой проволоки. Человечек был одет в кричаще дорогой костюм, в его модном галстуке торчала булавка с каким-то огромным и явно драгоценным кристаллом. На воротничке белой сорочки была вышита крохотная эмблема одного из самых престижных портных земного сектора Галактики. Чуть пониже эмблемы красовалось свежее масляное пятно; еще одно, такое же, украшало лацкан пиджака. От толстяка вкусно пахло дорогими духами, крепкой сигарой и свежевыпитой водкой. Он улыбался мне во весь рот.

– Я так и знал, что это ты, – закричал он. – Я сижу в холле, завтракаю и вдруг слышу этот рев, который ты по ошибке называешь смехом. Я второй день ищу тебя по всему лайнеру, а ты, оказывается, в одиночку надираешься в пустом баре. Нехорошо это, Эндри, не по-товарищески!

– Джейсон, ты здесь откуда? – обрадовался я. Джейсон был моим старым школьным товарищем. После школы мы не виделись, хотя и обменивались поздравительными открытками по праздникам. – Откуда ты узнал, что я лечу этим рейсом?

– А я, между прочим, входя в лайнер, читаю список пассажиров. Не так много людей могут позволить себе путешествовать первым классом, а я летаю часто и многих знаю. Поэтому я первым делом ищу знакомых. И вдруг наткнулся на твое имя. Правда, там была приставка «сэр», и я подумал, что это твой однофамилец. Но, услышав смех в баре, я понял, что это ты и есть, и тут же побежал сюда.

Это было совсем некстати. Но делать нечего.

– Джейсон, старина, как я рад тебя видеть!

Мы сели за ближайший столик и вывалили друг на друга всю ту чушь, которую принято высказывать при встрече старых друзей, которые не виделись черт знает сколько времени. Поуспокоившись, Джейсон критически осмотрел стол, за которым мы расположились. За исключением моего, наполовину опорожненного стакана, поверхность была девственно пустой. Джейсон неодобрительно скривился и спросил меня, успел ли я позавтракать. Я ответил, что нет. Тогда он предложил немедленно исправить это недоразумение и позавтракать вместе прямо здесь, в баре. Он-де уже сидел здесь вчера, и ему очень понравилось.

– Заодно и отпразднуем встречу. Согласен?

Стиснув зубы, я кивнул головой, всем видом показывая, что буду безумно счастлив с утра надраться с человеком, которого не видел более десяти лет. Обрадованный Джейсон поднял руку и призывно помахал ею над головой. Перед нами возник уже знакомый мне бармен.

– Принесите нам водку. Ту, которая мне понравилась вчера, ну, вы помните, – скомандовал мой друг.

Вытянувшийся в струнку бармен глядел на Джейсона чуть ли не с обожанием. Видимо, тот действительно здорово посидел здесь вчера.

– Позвольте уточнить, какую именно. Ту, которая вам понравилась вчера утром или ту, которая вам понравилась вчера вечером?

Джейсон растерянно посмотрел на меня. Я взял инициативу в свои руки. Мне уже было все равно.

– Тащи обе! – решил я.

Бармен одобрительно кивнул головой и снова перевел взгляд на Джейсона. Было видно, что главным в нашей компании он считает все-таки его.

– Что-нибудь еще?

– Вы… э… дайте нам вообще закусочку… э… – благожелательно промычал Джейсон, раскидываясь на стуле.

– Понимаю, – закрывая глаза, многозначительно ответил бармен и тут же исчез.

Через некоторое время он появился вновь, толкая перед собой сервировочный столик, на котором красовались две здоровенные бутылки водки и неисчислимое количество закусок. Джейсон, не мешкая, приступил к делу. Он разлил водку, и мы выпили за встречу. Потом оба навалились на закуски.

Прожевав первую порцию, я высказался в том смысле, что Джейсон отлично выглядит и, судя по всему, здорово преуспел в жизни. Джейсон расцвел, немного пококетничал и после третьей рюмки рассказал мне свою историю.

– Если ты помнишь, я еще в школе увлекался электроникой.

– Ну да, как же! Одна твоя система электронных шпаргалок чего стоила! Ты же просто спас меня на экзамене по истории.

– Сейчас не об этом, – мотнул головой Джейсон. – В общем, я изобрел видеомагнитофон.

– Не понял, – перебил его я. – По-моему, его изобрели чуть раньше.

– Да нет, я изобрел совершенно особенный видеомагнитофон. Вернее, приставку к нему. Это устройство анализирует содержание фильма и отключает запись во время рекламных вставок. А когда продолжают показ фильма, магнитофон включается снова. Ты только вообрази, как это удобно. Вместо того чтобы сидеть и смотреть бесконечные рекламные ролики посреди фильма, ты просто ставишь магнитофон на запись, а потом спокойно смотришь кино безо всякой рекламы.

Я понимающе кивнул, с тоской прикинув, сколько часов жизни потерял, пережидая рекламные паузы в любимых передачах и фильмах по гиперу. А Джейсон тем временем рассказывал свою историю дальше. Запатентовав изобретение, он не стал организовывать производство. Вместо этого он начал широко рекламировать свое изделие. Через некоторое время, когда уже поднялся ажиотаж среди желающих приобрести вожделенное техническое чудо, к нему обратился представитель рекламного картеля. После длительных переговоров рекламщики за совершенно бешеные деньги выкупили у него патент и взяли расписку, что он никогда больше не будет заниматься подобными изобретениями. Джейсон так и не произвел и не продал ни одного магнитофона. Он получил деньги, свернул рекламную кампанию и торжественно уничтожил единственный работающий экземпляр приставки.