Текст книги "Великие личности и эпохи через литературу"

Евгений Жаринов
Великие личности и эпохи через литературу

Серия «Классика лекций»

Дизайн обложки Дмитрия Агапонова

© Жаринов Е. В.

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Что такое миф?

Прежде чем мы начнем говорить о самой античной литературе, мы должны с вами разобраться с такой проблемой, как миф. Миф в переводе с греческого означает «слово» или «рассказ». Если так, то миф является одной из существеннейших сторон человеческой природы. Можно сказать, что мы отличаемся от животных именно тем, что обладаем очень сложным языком. Мы общаемся друг с другом не с помощью звуков, а с помощью слов. Эти слова складываются в предложения, предложения – в большие, сложные тексты, которые потом человечество начинает записывать, тем самым создавая память, без которой просто нет самого понятия цивилизации.

Дело в том, что проблемой мифа наука занимается серьезно уже на протяжении последних ста лет. Даже появилась такая дисциплина – «Мифология», предметом изучения которой стал именно миф. В эпоху позитивизма миф воспринимался так, как это было отражено в знаменитой работе Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В этой работе классик марксизма утверждает, что миф умер и был полностью заменен пришедшей ему на смену наукой. Мол, миф – это результат отсутствия достоверных научных знаний, когда человек пытался объяснить непонятные ему явления психической жизни, жизни общественной и явлений природы заодно через механизм так называемого олицетворения, то есть очеловечивания. По этой причине Зевс будет зваться громовержцем, Нептун, его брат, будет отвечать за океан и моря, а также за землетрясения, Афродита и Эрос – за соответствующие чувства, а бог войны Арес вместе с богиней победы Никой примет непосредственное участие во всех военных конфликтах. Есть такие боги, как Морфей, который ответственен за сон человека. Богиня Обида, дочь самого громовержца, будет ослеплять людей гневом, а богиня раздора станет причиной знаменитой Троянской войны. Даже Гнев не совсем будет принадлежать человеку. Это будет, скорее, некий демон, вселяющийся в тело героя. Именно такой демон гнева и станет своеобразной завязкой поэмы Гомера «Илиада». Но позитивистский подход к мифу в XX веке отошел на второй план. В связи с развитием науки антропологии, в связи с появлением психоанализа и учения Карла Густава Юнга о коллективном бессознательном, о шести архетипах, напрямую связанных с мировой мифологией, а также в связи с общим европейским кризисом рациональности и постмодернистской концепцией деконструктивизма и прочее миф стал восприниматься как особое явление культуры, явление, которое не исчезло с развитием науки, а, наоборот, стало приобретать новые и порой, самые неожиданные формы.

Антропология Леви-Строса оправдала Древний мир, показав, как он может по-прежнему уживаться с современным научным мышлением. Работа Ролана Барта «Мифологии» смогла связать древние мифы с современными СМИ и даже рекламой.

Знаменитая книга А. Ф. Лосева «Диалектика мифа» показала, что синоним сказки, выдумки, лжи никак не подходит к этому непростому и противоречивому явлению. А если учесть философию языка Витгенштейна, то станет ясно, что языковая природа мифа (напомним, что в переводе с греческого миф означает слово или рассказ) приобретает особую философскую актуальность.

Современные западные историки науки неожиданно открыли для себя, что даже так называемая ньютоно-картезианская парадигма является не чем иным, как интерпретацией древних мифов и напрямую связана с так называемыми герметическими знаниями, инициированными богом Гермесом Трисмегистом, покровителем алхимиков.

До этого казалось, что у мифа нет никакой логики, что он подчеркнуто алогичен. Отечественный исследователь мифологии Голосовкер доказал, что эта логика есть и что она функционирует путем противопоставления двух взаимоисключающих начал. И, наконец, проблема мифа и символа показала ученым, что символы напрямую связаны с древними фантастическими сказаниями. Это оказалось особенно актуальным в связи с семиотикой, современной областью познания мира с помощью дешифровки различных знаковых систем, а знак и символ, как известно, явления очень близкие.

Иными словами, именно миф и новый подход к этой проблеме становятся очень важными животрепещущими проблемами во всей культуре XX века. Да и в XXI веке мы еще продолжаем жить по схожей парадигме, в которой миф играет огромную роль. И в ближайшей перспективе актуальность этой проблемы никуда не исчезнет. Именно мифологи разных направлений пришли к выводу, что существует неразрывная связь между самой природой человека и мифом.

Эта неиссякаемая актуальность мифа и позволяет нам увидеть и почувствовать всю важность древних сказаний тех же греков и римлян, это и делает изучение античной литературы необходимым. По большому счету мы никуда от них не ушли и многое нас продолжает объединять, как это не покажется странным.

В мифе действительно очень много сказочного, и эта сказочность сразу заметна. Обыватель ведется, что ли, на эту сказочность. Но здесь надо учитывать то, что А. Ф. Лосев назвал диалектикой мифа. Напомню, суть диалектики заключается в снятии противоречия между двумя взаимоисключающими понятиями, в результате чего устанавливается, по Гегелю, некое «единство и борьба противоположностей». Это единство достигается механизмом «перехода количества в качество», а затем «отрицанием отрицания», то есть когда и снимается само видимое противоречие и устанавливается некоторое внутреннее единство. Так и в диалектике мифа между сказкой и выдумкой, которые сразу бросаются в глаза при первом знакомстве с мифом, и правдой, истиной, оказывается, противоречие может быть «снято». То есть в результате этой самой диалектики миф вполне может быть правдивым, истинным.

Приведем конкретный пример из истории. Известный археолог-любитель Генрих Шлиман с детства был увлечен сказаниями о Трое. До Шлимана было принято считать, что это плод коллективного воображения древних эллинов. Но вот, проведя необходимые изыскания, Шлиман пришел к выводу, что Троя действительно существовала и находилась в Центральной Азии в районе города Гиссарлык. Начались раскопки, которые поначалу больше походили на авантюру, но через некоторое время Троя буквально всплыла на поверхность подобно затонувшей Атлантиде, и это открытие перевернуло все прежние представления о знаменитой поэме Гомера, с которой практически и начинается вся история литературы Западной Европы.

Нечто подобное произошло и с открытием мифологического лабиринта Минотавра на острове Крит во дворце царя Миноса. Это открытие совершил английский археолог-любитель Эванс.

Впервые раскопки Кносского дворца начал в 1878 году критский собиратель древностей и купец Минос Калокеринос, однако раскопки были прерваны турецким правительством. О наличии развалин в Кноссе было известно уже Генриху Шлиману (из писем обнаружившего их Миноса Калокериноса). Шлиман планировал раскопки в Кноссе, но из-за натянутых отношений с турецкими властями и скандала с незаконным вывозом золотых сокровищ этим планам не было суждено осуществиться.

Систематические раскопки территории были начаты 16 марта 1900 года английским археологом Артуром Эвансом, который скупил земли, на которых стоял дворец. Хочу отметить, что именно Артур Эванс открыл существование целой минойской цивилизации, которая необычайным образом повлияла на всю цивилизацию древних греков.

Я привел эти факты только лишь для того, чтобы было яснее утверждение о диалектической природе мифа. Сказка – бесспорно, фантастика, само собой, но это нисколько не умаляет и присутствия истины. В мифе может быть зафиксирована историческая память. Например, всем нам хорошо известно еще со школьной скамьи сказание о таком греческом герое, как Тесей, который отправился на бой с Минотавром. Минотавр (др. – греч. Μινώταυρος, бык Миноса) – критское чудовище, человек с головой быка, живший в Лабиринте и убитый Тесеем.

По греческому преданию, Минотавр – чудовище, происшедшее от неестественной любви Пасифаи, жены царя Миноса, к посланному Посейдоном (в некоторых источниках Зевсом) быку. По преданию, она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для нее Дедалом.

Минос скрывал его (быка) в построенном Дедалом Кносском лабиринте на Крите, куда ему бросали на пожирание преступников, а также присылаемых из Афин каждые девять лет 7 девушек и 7 юношей (либо каждый год 7 детей). Тесей был (по 11 Диодору) из второй группы (по Плутарху, из третьей). По некоторым источникам, пленникам выкалывали глаза. По истолкованию, пленники умирали сами, блуждая и не находя выхода.

По одной из гипотез, миф о Минотавре заимствован из Финикии, где Молох изображался также с бычьей головой и требовал человеческих жертв. Убийство Минотавра знаменует уничтожение его культа.

По мнению ряда современных ученых, история Минотавра является зашифрованным повествованием о столкновении индоевропейских культур с культурами автохтонных «народов моря» (почитавших быка), победителями в котором оказались индоевропейцы.

Тесей, явившись на Крит в числе 14 жертв, убил Минотавра ударами кулака и при помощи Ариадны (единоутробной сестры Минотавра – дочери Миноса и Пасифаи), давшей ему клубок ниток, вышел из лабиринта.

Здесь надо сказать, что сила мифа заключается в вере в него, и чем сильнее эта вера, тем реальней становится миф. Если вы христианин, то для вас все, что написано в Евангелии будет истиной, не подвергающейся никакому сомнению. Как сказал Тертуллиан: «Верую, ибо абсурдно». И здесь нечего добавить. Любая вера на то и вера, что она иррациональна. Но если вы ученый, то вы, занимаясь историей вопроса, должны будете в буквальном смысле быть обуреваемы сомнением. Именно сомнения являются той питательной средой, из которой и произрастает научное мышление. И тогда вы начинаете проверять мифы, испытывать свою веру. Вы хотите докопаться до истины. Вроде бы здесь будут правы тогда те, кто утверждает, что миф и есть ложь и сказка, потому что он не терпит никаких сомнений. Но теперь давайте взглянем на эту проблему несколько с другой стороны. Все христианство – это, так или иначе, порождение мифа о Христе. Мифа, который не предполагает никаких сомнений. Так? А раз так, то человечество на протяжении всей христианской веры (порядка двух тысяч лет) жило во лжи. Но при этом не забывайте, что именно христианство сформировало наше современное представление о нравственности, оно повлияло на наше поведение. Это представление вошло в область юриспруденции, оно расцвело в классической литературе, проявило себя в философии Канта и его учении о «категорическом императиве», в учении Н. Бердяева и христианского экзистенциализма, оно дало знать о себе в живописи, скульптуре, кинематографе. Именно это христианское представление о мире лежит в основе великих архитектурных памятников, без которых мы не можем представить себе многие знаменитые столицы мира. Это представление привело к захвату Южной Америки, именно пуритане отправились осваивать земли Северной Америки, дабы создать новый рай на земле. Протестантская этика, как утверждают многие современные ученые, лежит в основе научного мышления и так называемого «духа капитализма». Монах, подчеркиваю, монах Лука Пачоли создал современную бухгалтерию, без которой не могло бы существовать современной банковской системы, а рыцари-монахи тамплиеры придумали систему банковских чеков и были первыми крупными финансистами в истории Западной Европы. И все это и многое другое просто не могло бы существовать вне христианской цивилизации, основанной на мифе и вере в Христа. То же самое можно было бы сказать и об исламе. Именно арабские завоевания XVIII века перекроили всю Европу и заставили мир свернуть с заданной было программы. Именно Крестовые походы дали той же самой Европе необходимые открытия. Именно через ислам Европа вновь вспомнила об Аристотеле, узнала порох и познакомилась с многими другими выдающимися открытиями в области техники. Через иудаизм Европа узнала, что такое каббала, которая косвенно повинна в том, что мы сейчас живем по законам цифровой технологии. Известно, что Лейбниц и Ньютон, эти основоположники высшей математики, дифференциального и интегрального исчисления, были поклонниками каббалы и многое брали оттуда.

Я привел эти факты только для того, чтобы стало яснее, насколько миф при всей своей сказочности, при всей своей ориентации на веру может быть близок к правде, если под правдой подразумевать некую конкретную материальность.

В своей книге «Диалектика мифа» А. Ф. Лосев приводит очень яркий пример, в котором он описывает культ богини Шакти в Древней Индии. Представьте себе, что вы присутствуете во время религиозного ритуала богини плодородия, богини Шакти. И представьте себе, как у вас на глазах везут пустую колесницу и как под колеса этой колесницы матери бросают своих новорожденных детей с одной целью, чтобы эта колесница раздавила этих младенцев. А мужчины здесь же демонстративно оскопляют себя, обливаясь кровью, они находятся на грани смерти и все это – и младенцы, и отрезанная крайняя плоть – бросается в качестве жертвы под колеса колесницы, в которой нет никакой богини Шакти. А вы каким-то чудом оказываетесь здесь рядом и говорите бедным людям, осуществляющим священный ритуал религии брахманов, что все это безумие, что колесница пустая, что никакой Шакти не существует, за что, по остроумному замечанию Лосева, сами верующие тут же вас бросят под колеса этой же самой колесницы и будут при этом абсолютно правы. А все потому, что для индусов никакой другой альтернативы мироздания не существует. Брахманы живут в соответствии со своими религиозно-мифологическими представлениями. И эти представления являются для них воплощением абсолютной истины, и никакой другой истины для них просто нет. Точно такая же картина будет присутствовать и в Древнем Египте, и в Древней Греции, и в христианском мире. Когда богу Молоху жители Карфагена приносили в жертву своих детей, то современниками это воспринималось как норма общественного поведения.

А далее Лосев начинает говорить о таком явлении, как «мифологическая отрешенность». Поясним, что имеется в виду. Возьмите вашу комнату, в которой вы постоянно живете. Она, комната, есть живая вещь, которая может казаться милой, веселой, радужной, или мрачной, скучной, покинутой. И тут дело не только в вашем субъективном настроении. Сколько бы вас не убеждали, что это только вам одному, в силу ваших субъективных свойств, ваша комната кажется веселой и радостной, – все равно веселой и радостной сначала является ваша комната, а потом уже она производит на вас такое воздействие.

Получается, что все вещи нашего обыденного опыта мифичны. И все это потому, что мы личности. Личность есть самосознание, она есть всегда противопоставление себя всему внешнему, что не является ею самой. Личность есть миф не потому, что она личность, но потому, что она осмыслена и оформлена с точки зрения мифологического сознания.

По мнению А. Ф. Лосева, миф – это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Миф – необходимая категория мысли и жизни. Это подлинная и максимально конкретная реальность.

Когда грек верил в своих многочисленных богов, курил им фимиам в храмах, когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов крокодила для того, чтобы безопасно переплыть реку, когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения, то невозможно было бы утверждать, что действующие тут мифические возбудители есть не больше как только выдумка и чистый вымысел. В представлении этих фанатиков нет и не может быть никакой другой реальности кроме той, которую рисует им миф.

Мифология Древней Греции
Периодизация

Греческие племена переселились на Балканы около 2000 года до нашей эры. Это была эпоха великих миграций. Пришли племена будущих эллинов из тех земель, где обитали предки ариев, иранцев, хеттов. Они мигрировали двумя путями: через северные горные дороги и через острова Эгейского моря. Так эллины и вторглись на Пелопоннес, а затем в Фессалию.

Поначалу эти племена, предки Гомера, Гесиода, будущих великих драматургов и философов, были полудикими скотоводами. Они не знали письменности, они даже не имели единого языка и говорили на разных диалектах. Эти племена делились на две большие группы: ионийские и ахейские.

Ионийцы заняли Аттику, остров Эвбея и некоторые части Пелопоннеса. Ахейские племена захватили все остальное.

Греки пришли в страну, которая уже и до них была обитаема. Здесь жили пеласги. Они находились на более высоком культурном уровне. Они жили в городах, были прекрасными мореходами и земледельцами. Но греки были вооружены лучше своих врагов. Они оказались на пике своей пассионарности и смогли сломить сопротивление коренного населения. Пеласги покинули свою родину, и в дальнейшем об этом народе мы узнаем уже из Библии. Это филистимляне, с которыми вступят в конфликт семитские племена.

До прихода греков пеласги находились под сильным культурным влиянием Крита.

Жители этого острова были прекрасными мореплавателями и торговали с Египтом и Вавилоном, которые, в свою очередь, оказывали на них огромное влияние. На Крите существовали уже города с огромными дворцами. Эти дворцы были украшены прекрасными статуями и фресками. Дороги соединяли города между собой. Дороги мостили огромными каменными плитами. Из Египта на Крит доставлялись золото и слоновая кость. Кедр привозили из Сирии. Кипр поставлял медь. Это был бронзовый век, и железа еще не знали.

Была на Крите и своя письменность. Это были иероглифы. Позже иероглифы упростились, и письменность стала линейной.

Считается, что первыми письменность придумали шумеры. Они создали клинопись. Они жили в районе рек Тигра и Евфрата. Наследником шумеров стал Вавилон. Крит продолжал поддерживать тесные торговые связи и с Вавилоном. Некоторые ученые считают, что именно шумерские мифы лежат в основе всей мировой мифологии, включая как греческую, так и библейскую.

На пути греческих переселенцев оказались два старинных святилища: Дельфийское и Додонское. В Додоне у огромного столетнего дуба заклинатели вопрошали какое-то древнее пеласгическое божество. Шелест листьев и потрескивание ветвей служили ответом на вопросы жрецов. Суеверные греки не разрушили эти святилища. Отныне их бог Дьяушпитар, которого они называли Диемпатером или Зевсом-отцом, стал ассоциироваться поначалу с многовековым дубом. Этот бог заговорил с греками из таинственного сумрака дубовых ветвей.

Оракул в Дельфах был посвящен богине-матери.

Перед нами наглядное воплощение так называемой мифологической архаики. Такая ранняя стадия мифологического восприятия мира называется еще хтонической. Хтонизм является спецификой тех доклассических форм античной мифологии, которые отличаются характером дисгармоническим и непропорциональным, нагромождением плохо согласованных между собой и часто неожиданных форм. Это чудовища, символизирующие силы Земли. Это преобладание стихийного, иррационального и даже аморального. Понятие «хтонизм» (греч. chthon – земля) исходит от древнейшего культа богини-матери, непосредственно связанного с культом Земли.

Постепенно, в течение тысячелетнего развития, возникают в античном мире стойкие, завершенные, внутренне и внешне согласованные формы. А поначалу процесс жизни воспринимался греками в беспорядочно нагроможденном виде. Это доходило до царства прямого уродства и ужаса.

Но на смену хтоническому периоду пришел период фетишизма. Это второй этап развития древней мифологии. Фетишем считается любая вещь, наделенная одушевленностью. Фетишизм охватил все области действительности в Древней Греции. В первую очередь среди фетишей мы находим богов и героев в виде необработанных, грубых деревянных и каменных предметов. Такова, например, богиня Латона на Делосе. Она представляла собой самое обыкновенное полено. Геракл в Гиетте выглядел как самый обыкновенный камень. Братья Диоскуры в Спарте представляли собой два бревна с поперечными брусьями. А виноградная лоза и плющ являлись фетишами бога Диониса. В одном из орфических гимнов Афину называют змеей.

На уровне фетишизма демон вещи живет до тех пор, пока существует сама вещь. Обратите внимание на то, как далеко еще до скульптурного изображения могущественного бога-олимпийца. Это изображение, которое для нас оказалось столь привычным и с которого мастера Высокого Возрождения скопируют почти всех своих Давидов, так вот, это привычное для нас изображение возникнет в гораздо более позднюю эпоху. На смену фетишизму должна была прийти иная форма мифологического мышления.

Третий этап развития мифологических представлений древних о мире называется анимизмом. Анимизм (лат. anima, animus – душа, дух) означает веру в существование душ и духов. Анимизм возникает по причине того, что демон вещи со временем становится своего рода обобщенным мифическим существом, то есть источником или родителем всех вещей, а не одной, конкретной. Благодаря анимизму эпоха чудовищ сменяется эпохой человекообразных олимпийских богов. Можно сказать, что разум засиял в образе совершенного человеческого существа среди клубящихся туч первобытной ночи.

Антропоморфизм (еще одна стадия развития мифологического мышления) или очеловечивание богов, именно у греков достигает своего наивысшего оформления. Грек прекрасно знал, какого цвета волосы у Аполлона, какие брови или борода у Зевса, какие глаза у Афины Паллады, какие ноги у Гефеста, как кричит Арес и улыбается Афродита, какие у нее ресницы и какие сандалии у Гермеса. Это рождение нового поколения богов, богов-олимпийцев, запечатлелось в знаменитом мифе о титаномахии – борьбе богов и титанов. Для грека, как и для всей будущей европейской цивилизации, была очень важна победа человекоподобных божеств над мрачным миром хтонических чудовищ.

Величайшее всемирно-историческое значение Зевсовой религии заключалось в том, что она провозглашала примат Света, разума и Гармонии над Тьмой, Иррациональностью и Хаосом. В олимпийцах человеческое начало было идеализировано и возведено в космический принцип. Но при этом олимпийцы не были подлинно духовными существами. Они обладали лишь особым исполинским, можно сказать, космическим, но все-таки телом. Это тело, правда, было особенным, эфирным, вечным, нетленным, но тем не менее способным претерпевать физические страдания и боль.

Известен эпизод в поэме «Илиада» Гомера, когда Диомеду удается ранить Афродиту копьем, причинив ей физические страдания. Олимпийцы нуждаются в сне и отдыхе, они любят веселые пиршества, предаются любовным утехам. Это не что иное, как отражение жизни ахейской аристократии, спроецированное на вершины Олимпа.

Боги, как и вожди ахейских племен, также жадны до приношений. Они завистливы, коварны, ревнивы, мелочны. Боги отличаются от людей лишь своим бессмертием, то есть нетленностью телесной оболочки. Причем бессмертие это поддерживается тем, что олимпийцы регулярно пьют волшебный напиток – нектар.

Поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея» вводят нас в своеобразный мир, в котором ахейские вожди и боги Олимпа обитают по соседству, интересуются друг другом и составляют в конечном счете единую семью. Ведь всех этих Парисов и Ахиллов связывает с богами кровное родство.

Ахейские замки первоначально были разбойничьими гнездами. За их стенами обитали отважные дружины родовых старейшин, державшие в страхе окрестные племена. Именно об этом периоде греческой истории, а скорее, о ее закате, повествуют поэмы Гомера.

Это было суровое, кровавое время, время непрестанных войн, грабительских походов, зверских развлечений, время, когда ахейцы предприняли грандиозную попытку освободиться от хтонических, природно-стихийных божеств Крита.

Напомним, греческий миф, созданный в героическую олимпийскую эпоху, повествует о том, как юноша Тесей решил избавить соотечественников от страшной дани Минотавру.

Воинственные энергичные племена ахейцев противостояли изнеженным критянам с их матриархальной культурой хтонических чудовищ. Жизнелюбивым воинам-ахейцам было чуждо преклонение перед ужасом и безобразием детей Природы – монстров и чудовищ. По этой причине поэмы Гомера обращены к слушателям, буквально влюбленным в оружие. Подлинный восторг звучит в авторской интонации, когда Гомер описывает сверкающие шлемы, поножи, острые мечи и тугие луки.

Самой грандиозной воинской авантюрой ахейцев был знаменитый поход на Трою. Начатый около 1240 года до нашей эры, пиратский набег ахейских племен на Трою имел целью захват большой добычи, а также завоевание богатого государства, занимавшего выгодное для мировой торговли место. Это место известно сейчас всему миру. Оно расположено на территории современной Турции, на холме Гиссарлык.