Текст книги "Когда рассеется тьма"

А потом сидела просто так, пытаясь восстановить в памяти все, о чем разговаривала с Юлием Семеновичем в последние дни.

Пыталась найти хоть что-то необычное, подозрительное и не смогла.

* * *

С бульвара Павел свернул в переулки, быстро пошел вдоль старых капитальных домов, радуясь, что прохожих мало и идти можно быстро. Злость постепенно уходила, минут через десять он начал дышать спокойно.

Возвращаться домой пешком не стал, повернул назад, к метро. Потом зачем-то взял влево и опять вышел к пруду, к тому месту, где оставил мать. Остановился у тротуара, отсюда лавочка, на которой мать сидела, была хорошо видна. На лавке обнималась молодая пара.

Павел достал сигарету, закурил. Сделав несколько затяжек, обернулся в поисках урны и прямо перед собой увидел надпись «Липка».

Урна была рядом со входом в «Липку». Павел бросил окурок, покрутил головой. Пожалуй, с лавки, где сейчас сидела пара, надпись была видна.

Мать уверенно шла именно к этой лавочке…

Павел открыл дверь кафе, зашел внутрь. Помещение было крошечным, только стойка и несколько столиков. За одним из столиков сидел единственный посетитель. То есть посетительница. Девушка лет двадцати сосредоточенно била по клавишам ноутбука.

Стоя за стойкой, молодой парень с красивыми восточными глазами вопросительно смотрел на Павла.

– Мне нужна запись с камер за шестнадцатое мая. – Павел полез в бумажник, радуясь, что имеет кучу наличных. Достал пятитысячную купюру, протянул парню.

– С каких камер? – спокойно спросил молодой человек. Покосился на купюру и снова посмотрел на парня.

– Черт возьми! Откуда я знаю! У вас должны быть камеры наблюдения. Я хочу записи со всех! – Павел положил купюру перед парнем и снова полез в бумажник.

Достать следующую купюру он не успел, буфетчик решительно подвинул к нему первую.

– Недавно менты спрашивали записи за шестнадцатое, – задумчиво поделился он.

– Мне нужны те, что взяли менты, – кивнул Павел. Парень молчал и пришлось объяснить: – У меня убили родственника. Он заходил в ваше кафе. Я заплачу любую сумму.

Восточные глаза смотрели со спокойным любопытством.

– Помогите мне. Пожалуйста.

Хлопнула дверь, единственная посетительница ушла.

К середине дня здесь отбоя не будет от посетителей.

– Этот человек мне очень дорог. – Павел не помнил, чтобы когда-то чувствовал себя просителем. Быть просителем у него получалось плохо. – Я хочу найти убийцу.

Буфетчик посмотрел на дверь, потом почему-то на потолок и молча ушел за стойку. Вернулся он через пару минут, положил на продолжавшую лежать на стойке купюру флешку и подвинул купюру с флешкой Павлу.

Дверь снова хлопнула, вошел пожилой мужчина, остановился у Павла за спиной.

– Флешка стоит денег, – запротестовал Павел.

Восточные глаза его проигнорировали, парень занялся пожилым посетителем.

Павел сжал флешку вместе с купюрой, сунул в карман.

– Спасибо.

Парень коротко кивнул, укладывая в бумажный пакет круассаны.

Павел вышел на улицу, снова посмотрел на стоящую под кустами лавку. Лавка была пуста.

Народу было немного не только на улицах, в метро тоже. То ли оттого, что он редко ездил в городском транспорте, то ли оттого, что пассажиров почти не было, метро Павлу показалось новым, незнакомым. Как будто он вернулся сюда после долгой отлучки.

Садиться он не захотел, встал у закрывшейся двери. В отражении дверного стекла показался себе совсем толстым, почти уродливым.

Начать бегать по утрам, что ли?..

Двери открылись, Павел подался в сторону, пропуская желающих выйти из вагона, прижался спиной к поручню. Нетерпеливо ждал, когда поезд подойдет к его станции. Потом быстро дошел до дома, чмокнул подбежавшую Ксению и вставил флешку в компьютер.

Полицейский не обманул, Юлий зашел в кафе не дольше, чем на минуту.

Камера была установлена грамотно, охватывала почти весь зал. Юлий подошел к стойке, купил две маленькие бутылки минералки. Снова направился к двери.

Шел он не быстро и не медленно. Не похоже, что нервничал или был чем-то сильно обеспокоен.

Впрочем, Павел не припоминал, чтобы Юлий когда-нибудь вел себя несдержанно.

Павел остановил изображение, вгляделся в лицо дяди. Смотреть на него сверху было непривычно.

– Павел… – позвала Ксения.

Павел закрыл ноутбук и повернулся к жене.

– Хочешь, купим загородный дом? – неожиданно спросил он.

Ксения опешила, засмеялась.

– Если тебе хочется, давай купим, – она прижалась к нему сзади, он поцеловал ей руку.

Мать из подозреваемых смело можно исключить. Матери невыгодно травить брата, она умело тянула из него деньги. С Павлом этот фокус не пройдет.

* * *

Открыть ноутбук хотелось еще в метро, но Агата себя сдержала, дождалась, когда поднимется в квартиру. Боялась, что компьютер защищен паролем, но обошлось, Юлий Семенович излишней подозрительностью не страдал, пароль не потребовался.

В компьютере было много технических текстов и файлов с графиками, диаграммами, схемами. Фотографий мало: Юлий Семенович с какими-то людьми в деловой обстановке. На некоторых присутствовала Антонина Александровна. Еще был снимок студенческой группы более чем десятилетней давности. Такие фотографии обычно делаются для выпускников на память, у Агаты была похожая. Под овальным портретом каждого из студентов имя и фамилия, а наверху всего листа номер группы и год выпуска.

Девушек в группе было немного, Агата внимательно их рассмотрела. Девушки были самые обычные и вполне могли сойти за студенток Агатиного выпуска.

Письма в почте Юлия Семеновича обнаружились только деловые. Агата просмотрела те, которые были написаны в последние два месяца. Зацепиться было не за что, ничего, кроме технических проблем, Юлий Семенович в письмах не обсуждал.

Агата вставила в компьютер флешку, чтобы переписать содержимое памяти, и позвонила Павлу.

Она правильно угадала, Павел приехал немедленно.

– Сунула нос в комп? – усмехнулся он, когда она открыла ему дверь.

– Сунула, – засмеялась Агата.

Что-то с ней случилось после смерти Юлия Семеновича. Кирилл стал казаться чужим, а Павел, которого она почти не знала, близким.

– Ну и как?

– Никак.

Он критически осмотрел ее жилье и вздохнул.

Агата своего жилья не стыдилась. Конечно, собственную квартиру она бы сделала более уютной, но и здесь было аккуратно и чисто.

– Переехала бы ты к Юлию. Говорю же тебе, квартира будет пустовать.

– Не перееду.

– Ну и дурочка.

Он сунул ноутбук в сумку и остановился перед Агатой.

– Как зовут твоего парня?

– Какого? – прекрасно поняв, кого родственник имеет в виду, насупилась Агата.

– Кончай! Как его зовут?

– Кирилл.

– Фамилия?

– Морошкин, – вздохнула Агата и зачем-то призналась: – Я с ним рассталась.

– Правильно сделала, – отчего-то похвалил Павел.

– Почему?

– Не нравится он мне, – подумав, серьезно ответил родственник.

– Почему?

– Черт его знает. – Павел помолчал. – Как ты с ним познакомилась?

– Случайно, – внезапно Агате расхотелось отвечать. – Правда случайно. В кафе.

Павел внимательно на нее посмотрел, хотел еще что-то узнать, но ничего не спросил. Как будто почувствовал, что допрос ей надоел.

– Про похороны помнишь?

– Помню, – удивилась Агата.

С чего бы ей забыть? Она еще не дожила до склероза.

– Не опаздывай.

– Не опоздаю.

Она никогда никуда не опаздывала. Опаздывал Кирилл, ей часто приходилось его ждать.

Павел подошел к двери, постоял, вздохнул и нехотя сказал:

– Пока.

– До свидания, – кивнула Агата.

Заперев за ним дверь, она сунула флешку в свой ноутбук и снова начала просматривать файлы из компьютера Юлия Семеновича.

Хорошо, что она смогла назвать фамилию Кирилла. Иначе было бы совсем глупо. Павел бы окончательно уверился, что она круглая дура.

Фамилию Кирилла она узнала случайно. Однажды его остановил гаишник, и Кирилл предъявил ему права. Когда прятал документ, Агата разглядела фамилию.

Они встречались почти год, а она ничего о нем не знала.

Знала только, что у него трагически погибла сестра.

Прошлым летом Кирилл повез ее за город. Стояла жуткая жара, у прудов была куча народу, они с трудом нашли более или менее безлюдное место.

Кирилл заплыл на середину большого пруда, Агата поплескалась у берега, постояла, глядя на темную голову Кирилла, прогулялась вдоль растущих вдоль берега камышей.

Солнце было в дымке, воздух казался раскаленным. Стрекозы лениво вились у камышовых листьев, какая-то птичка чирикала из подступающего леса.

Когда она вернулась к оставленной одежде, Кирилл, озираясь, стоял на берегу.

– Какого черта?.. Куда ты делась?! – он грубо схватил ее за плечи и зло потряс. Губы у него дрожали.

– Кирилл! Ты что?.. – Кажется, Агата тогда даже испугалась. – Ты с ума сошел?

– Где ты была?

– Там, – Агата кивнула в сторону камышей. – Ты перегрелся на солнце?

Он потер лицо руками и сел на землю, уткнув лицо в ладони.

– Кирилл!

– У меня утонула сестра, – тихо сказал он, не отрывая рук от лица.

Агата молча села рядом.

– Я не смог ее спасти.

Агата прижалась лбом к его плечу. Лица Кирилла видно не было, а руки подрагивали.

– Это было двенадцать лет назад.

Кирилл оторвал руки от лица, обнял Агату за плечи.

Потом она пыталась расспрашивать его о сестре, но он отвечал неохотно, односложно, и Агата перестала к нему приставать.

Солнце за окном опустилось к крыше соседнего дома, засветило в глаза. Неожиданно Агате стало тоскливо оттого, что она одиноко сидит чудесным вечером в своей убогой квартире, которую изо всех сил старается сделать не убогой. Агата открыла шкаф, выбрала вместо привычных брюк короткое платье и отправилась в парк, как и намечала.

Загорать уже поздно, а гулять по дорожкам в самый раз.

* * *

В том, что в компьютере Юлия ничего, кроме научных разработок, не окажется, Павел не сомневался. Дядя всегда четко отделял служебное от личного, даже персональную почту в компьютере не читал. Комп служил для работы, телефон или планшет – для всего остального. Впрочем, остального было немного, разве что Павел изредка присылал дяде фотки.

Ничего важного вытащить из компьютера он не ожидал, но включил его сразу, как приехал домой.

Ксения, наклонившись над ним, заглянула через плечо и озабоченно спросила:

– Как ты думаешь, Агата в компьютер залезла?

– Не думаю, знаю, – фыркнул Павел. – Я у нее спросил. Залезла, конечно. Не удержалась.

– Надо было тебе самому забрать.

– Какая разница…

Одну из статей Юлий готовил к печати несколько месяцев назад. Павел еще уговаривал его попробовать напечататься сразу за рубежом. Тогда еще проблем с этим не было, о спецоперации никто не догадывался и о предстоящих санкциях тоже.

– Я тоже думаю, что Агата не из тех, кому нельзя доверять, – вздохнула Ксения. Обняла его за шею, потерлась щекой о его голову, отошла, села на диван.

– В каком смысле? – не понял Павел.

– Ну… Юлий был известным ученым, у него имелись ценные разработки. Ты же сам об этом говорил.

– О господи! – поразился Павел и засмеялся. – Ты полагаешь, Агата могла украсть идеи Юлия и выдать за свои?

– Нет, – улыбнулась Ксения. – Я как раз думаю, что Агата на это не способна. Она хорошая девочка. Но…

– Его идеи никто украсть не мог. – Павел откинулся в кресле. Оно было отличным, удобным. Жаль, если в связи с санкциями такие кресла станут недоступными. – Его идеи никто украсть не мог, потому что я был в курсе их всех. Кроме меня, его трудами никто не сможет воспользоваться, уверяю тебя. Я тебе говорил, что фирму организовал Юлий? Он организовал. Давно еще, в девяностые. А потом передал мне.

– Нет, – покачала головой Ксения. – Не говорил.

– Время тогда трудное было. Особенно для научных работников. Мало кто сумел справиться. Юлий смог.

Павел снова уткнулся в компьютер. Ксения помолчала и неожиданно предложила:

– Павел, давай куда-нибудь сходим.

– Куда? – улыбнулся он.

Она редко его о чем-то просила. Так редко, что он забывал, что о ней нужно заботиться.

– Куда-нибудь… В ресторан?

Ему не хотелось в ресторан. Ему никуда не хотелось.

Жена это понимала, вид у нее был виноватый.

– Давай, – Павел решительно закрыл ноутбук.

– Ты правда не возражаешь? – робко уточнила Ксения.

– Правда!

Она весело вспорхнула с дивана, помчалась одеваться. Через несколько минут предстала перед ним красавицей. Синие глаза казались огромными, вздернутый носик придавал очарования, темные волосы красиво обрамляли лицо.

Ну а про фигуру и говорить нечего. Фигура у жены была отличная и в любой одежде, и без нее.

– Мне идет черное? – она повертелась, демонстрируя платье.

– Тебе все идет, – поцеловал ее Павел.

Он больше не жалел, что тратит время впустую.

Они замечательно провели время в ресторане, который находился в паре минут ходьбы от них и в который до этого Павел никогда не заглядывал. Они разговаривали ни о чем и пили вино, и Павел удивлялся, что красавица Ксения выбрала его, скучного и некрасивого, и смотрит на него с любовью и нежностью.

Домой они вернулись поздно. От выпитого вина тянуло в сон, и Павел лег спать, не подойдя к привезенному от Агаты ноутбуку.

22 мая, воскресенье

Агату разбудил звонок. Сначала она решила, что звонок ей приснился, но мелодичный звон раздался снова. Агата натянула шорты, прошлепала к двери, посмотрела в глазок, подумала, но дверь отперла.

– Привет, – сказал Кирилл. – Разбудил?

– Разбудил, – мрачно кивнула Агата.

– Прости.

Он, слегка ее отодвинув, вошел к квартиру, помедлил в прихожей и направился на кухню.

– Кирилл, зачем ты приходишь? – вздохнув, прошла за ним Агата.

– Хочу тебя видеть. – Он приподнял электрический чайник, удостоверился, что вода в нем есть, и, включив его, уселся около стола.

– Не обманывай! – покачала головой Агата и прислонилась спиной к мойке. – Тебе всегда было со мной скучно. Не отрицай, что это не так! Просто я была в тебя влюблена и старалась этого не замечать.

– Дай чашки, – попросил Кирилл. – И чай.

Она помедлила, но поставила чашки на стол, сунула в них пакетики с чаем.

Кирилл налил в чашки кипяток. Подумал и взял из стоявшей на столе вазочки конфету.

– Зачем ты со мной встречался? Я была тебе неинтересна! И не ври, что это не так!

Он положил конфету в рот, скомкал фантик.

– Кирилл!

– Я встречался с тобой затем, зачем встречаются с красивыми девушками, – спокойно объяснил он. – Но… кое-что изменилось.

– Что изменилось? – полюбопытствовала Агата. Села напротив Кирилла и подвинула себе чашку.

– Я понял, что очень к тебе привязался.

– Не ври! Просто тебе не нравится, что я тебя бросила. Тебя только это задело!

– Нет, – покачал он головой. – Я понял, что очень к тебе привязался.

Он, приподнявшись, снял джинсовую куртку, повесил на спинку стула.

– Если честно, то, что ты меня отшила, восторга у меня не вызвало, – улыбнулся он. – Это правда. Но главное не в этом.

Он отпил чай и взял вторую конфету.

– А в чем главное? – поторопила Агата.

– Привязался я к тебе, – в который раз повторил он. – Странно как-то привязался. Как будто ты моя сестра…

Второй фантик он тоже смял и бросил на стол рядом с первым.

– Как будто ты моя сестра и тоже вот-вот… пропадешь.

– Умру?

– Я постараюсь этого не допустить.

– Я хорошо плаваю.

Этого не надо было говорить, у Кирилла дернулись губы.

– Прости, – Агата тронула его за руку. – Мне ничто не угрожает, уверяю тебя.

– Что случилось с твоим родственником?

– Я тебе все сказала. Он принял зашкаливающую дозу какого-то лекарства. То есть ему подсунули, сам бы он такого не сделал.

– Он был богат? – Кирилл внимательно на нее посмотрел.

– Да нет, – удивилась Агата. – То есть не думаю. У него была пенсия и зарплата. Он часто обедал в ресторанах, но это даже я могу себе позволить.

– Ни за что не поверю, что ты не пытаешься понять, кто это сделал.

– Не верь. Пытаюсь.

– И как успехи?

– Пока никак, – вздохнула Агата. – Вчера пыталась из компа Юлия Семеныча какую-нибудь инфу раздобыть, но ничего не вышло.

– Я хочу посмотреть компьютер.

– Это невозможно, я отдала его Павлу. Комп лежал у Юлия Семеныча на работе, одна его коллега мне отдала, я передала Павлу.

– И не сохранила копию? – недоверчиво поразился Кирилл.

– Конечно сохранила, – засмеялась Агата. – Записала все на флешку.

– Я хочу посмотреть!

– Давай так, – решила она. – Если что-то вызовет у меня сомнения, я с тобой поделюсь.

Решение Кириллу не понравилось, но спорить он не стал. Они молча допили чай.

– В ванную можно зайти? – поднимаясь, невесело улыбнулся Кирилл.

– Можно, – засмеялась Агата.

Когда дверь в ванную захлопнулась, рука сама потянулась к торчавшему из джинсовой куртки бумажнику. Повезло, в бумажнике лежал паспорт. Прописан Кирилл оказался в Москве, а рожден в соседней области. Агата быстро сунула бумажник на место.

Смерть Юлия Семеновича здорово ее изменила, раньше она не шарила по чужим карманам.

Кирилл вышел из ванной, надел куртку.

– Пожалуйста, звони мне немедленно, если…

– Если что?

– Не строй из себя дурочку, ты умная, – поморщился Кирилл. – Убийство такая штука… Нехорошая очень, опасная. Так что, если решишь в следователя поиграть, возьми меня в напарники.

Агата ничего не ответила. Он быстро притянул ее к себе одной рукой, поцеловал в волосы и молча вышел.

Она заперла дверь.

* * *

За компьютер Юлия Павел сел сразу, как проснулся. Как и предполагал, ничего, что могло навести на какие-то мысли, в ноутбуке не было. Все свои идеи Юлий обсуждал с ним еще до того, как они оформлялись в связный текст.

Да и идеи эти, в общем-то, никому не были нужны. В смысле, настолько, чтобы за них убивать. Чтобы идеи воплотились в технологии, которые можно продать, нужно столько труда приложить, что это мало кому под силу. Разве что Павлу, но ему Юлий дарил идеи бесплатно.

Ксения повозилась на кухне, позвала завтракать, он закрыл ноутбук, пошел на кухню.

Сейчас жена не казалась красавицей. Припухшие после сне глазки делали ее домашней, милой, а великолепная фигура под халатиком казалась полнее, чем следовало. Такая Ксения вызывала у него умиление, он с удовольствием чмокнул ее в лоб.

– Съезжу ненадолго к Юлию, – решил Павел, принимаясь за яичницу.

О том, что дядя написал завещание, он вчера впервые услышал от матери, хотя и предполагал, что Юлий побеспокоится о том, чтобы все то немногое, что он имел, досталось Павлу.

На завещание хотелось взглянуть.

Ксения погрустнела, но понимающе кивнула.

– Хочешь, вместе поедем? – предложил Павел. Ему не хотелось, чтобы она грустила.

– Хочу! – она обрадовалась так явно, что он засмеялся.

– Тебе может быть там скучно, – предостерег он. – Я буду копаться в бумагах Юлия.

– Мне скучно без тебя, – смущенно призналась она.

Павел через стол протянул к ней руку, она потерлась о его ладонь щекой.

Он ни разу не пожалел, что женился, а сейчас впервые этому по-настоящему порадовался.

– Собирайся, – поднялся Павел.

Ксения весело вспорхнула, помчалась одеваться. По дороге тихо разглядывала едущие рядом машины. Ему надо было подумать, и она молчала.

– Я хочу найти завещание, – объяснил Павел.

Она скосила на него глаза и снова посмотрела в окно.

Кроме нее, никто на свете не понимал, когда ему хочется помолчать.

Входить в квартиру было жутко. Повернув ключ в замке, Павел помедлил перед тем, как открыть дверь.

В квартире было все, как всегда. Как будто Юлий вот-вот должен вернуться с работы.

– Ты здесь жил раньше? – тихо спросила Ксения.

Никто, кроме нее, не знал, когда ему хочется услышать человеческий голос.

– Жил. – Павел прошел на кухню, постоял, направился в свою бывшую комнату.

Лет десять назад Юлий сделал ремонт. Но и теперь в комнате было все, чтобы Павел мог вернуться сюда в любой момент. Шкаф у стены, книжная стенка, раскладной диван.

– Почему ты не спрашиваешь, где мои родители? – не глядя на Ксению, спросил он.

– Потому что ты не хочешь об этом говорить, – стоя за его спиной, тихо сказала она.

– Не хочу, – подтвердил Павел.

Подойдя к окну, он посмотрел на растущие под окнами деревья, вздохнул и быстро пошел в комнату Юлия.

Завещание нашлось там, где он и предполагал: в одной из папок в тумбочке книжного шкафа. Документы всегда хранились здесь, даже тогда, когда этого шкафа еще не было, а вместо него стоял какой-то другой, которого Павел уже не помнил.

Тогда эта комната была бабушкиной.

Завещание сильно удивило.

Юлий завещал Павлу квартиру, долю в фирме и все банковские счета, кроме двух. На одном лежал миллион, и он предназначался Агате, на другом тридцать миллионов, и они предназначались матери.

Вместе с завещанием в папке лежала рукописная записка: «Агате на машину».

Насчет материных денег записки не было.

Завещание было составлено месяц назад.

Ему надо было подумать. Павел сунул папку в рюкзак, отнес его в прихожую, вернулся и уселся в кресло.

Ксения, умница, чтобы ему не мешать, осталась в его бывшей комнате.

Павел прошелся взглядом по книжным шкафам.

– Ксения! – позвал он.

Жена быстро подошла, остановилась напротив.

– Меня бросила мать, – помолчав, вздохнул он. – Давно, еще когда я совсем маленький был. Меня Юлий вырастил. Сначала я жил с ним и с бабушкой, а потом просто с ним.

Ксения молча на него смотрела.

– Мать за границей жила. Иногда приезжала, привозила мне игрушки.

За окном раздался шум. На подоконник сел голубь. И Павел, и Ксения посмотрели на него.

– Юлий к матери плохо относился, это я точно знаю. Со мной видеться разрешал, а в дом не пускал.

За окном снова звякнуло, голубь улетел.

– Он оставил ей тридцать миллионов, – вздохнул Павел. – Как думаешь, почему?

– Потому что она его сестра, – тихо сказала Ксения.

Ксения умница, но сейчас она Павла не поняла. Или он плохо объяснил.

– Ладно, поехали, – поднялся Павел.

Ему захотелось снова сесть за компьютер Юлия. Что-то, связанное с компьютером, внезапно показалось странным.

Вернувшись домой, он часа два просматривал файлы. Ничего полезного не обнаружил и отогнал мысль, что с компьютером что-то не то.

23 мая, понедельник

Когда Агата подошла к моргу, народу было еще немного. Невысокая женщина лет шестидесяти в черном брючном костюме и с черным шарфом на голове что-то говорила Павлу, он смотрел в сторону, наполовину отвернувшись от собеседницы. На глазах у женщины были слезы. Павел, увидев Агату, невежливо, не дослушав тетку, быстро пошел Агате навстречу и, чего она совсем не ожидала, быстро и крепко ее обнял. Ничего сказать он не успел, к нему подошел пожилой мужчина, Павел заговорил с ним. Появилась Антонина Александровна, Павел заговорил с ней, потом с кем-то еще.

Женщина в черном, промокая платком слезы, теперь разговаривала с Ксенией. Та, поймав Агату глазами, ласково ей улыбнулась.

Агата одиноко отошла в сторонку.

Народу становилось больше. Когда двери морга открылись, откуда-то вынырнул Павел, взял Агату за плечо, и они первыми прошли в открытые двери. Следом – Ксения с женщиной в шарфе, потом все остальные.

Оттого, что Павел, которого она до последнего времени даже не считала за родственника, так заботливо себя с ней ведет, Агата почувствовала себя самозванкой.

А потом, когда начали выступать коллеги Юлия Семеновича, это ее ощущение только усилилось. Ей казалось, что Юлий Семенович ей близкий друг, и что она ему друг, и что их связывает что-то трудно объяснимое, но очень крепкое, а оказалось, что друзей у Юлия Семеновича было много. Друзья говорили о нем с теплотой и уважением, а Агате нечего было бы сказать, решись она выступить.

Не скажешь же, что она могла в любой момент ему позвонить или приехать к нему, и он бы, делая вид, что все ее проблемы ничего не стоят, отнесся к ним серьезно и сделал бы все, чтобы ей помочь.

На самом деле случая проверить это Агате не представилось, но она не сомневалась, что было бы именно так.

Юлий Семенович начал подыскивать ей место, еще когда она о работе не думала.

Он приехал и осмотрел ее жилье, и поговорил с квартирной хозяйкой, когда Агата решила снять новую квартиру.

Он каким-то чудом угадал, что у нее появился Кирилл.

Они обедали в ресторане. Это было через пару дней после того, как Агата узнала, что у Кирилла погибла сестра.

Агате было очень жаль Кирилла, и она переживала, что не сумела ему объяснить, как сильно ей его жаль.

– Тебе не дует? – спросил Юлий Семенович.

На улице было чудовищно жарко, а под кондиционером приятно.

– Не дует, – засмеялась Агата. – А вам?

– Не дует. Но меня не смутило бы, если бы и дуло. Я давно перестал обращать внимание на мелкий дискомфорт, – усмехнулся родственник. Побарабанил пальцами по столу и спросил: – Я правильно понимаю, что у тебя изменения в личной жизни?

– Как вы узнали? – ахнула Агата.

– Послушай… – он поморщился. – У меня большой жизненный опыт.

– Нет, правда! Юлий Семеныч!

– У тебя горят глаза, – засмеявшись, объяснил он. – Не хочешь познакомить с молодым человеком?

– Хочу. Но не сейчас, – решила Агата, сомневаясь, что Кириллу захочется ехать к родственнику в гости.

То есть она отчего-то была уверена, что знакомиться с Юлием Семеновичем Кирилл откажется.

Наверное, оттого, что еще тогда понимала – Кирилл не собирается надолго связывать с ней свою жизнь.

Она тогда была влюблена, и ей не хотелось думать о неприятном.

– Я так рада за Пашу, – тихо говорила Ксении женщина в шарфе, стоя рядом с Агатой. – Ему повезло, что он тебя встретил.

– Ну что вы, Майя Семеновна, – тихо шептала Ксения. – Не такая уж я замечательная. Это мне повезло.

– Нет, Ксюша…

Агата впервые услышала, чтобы Ксению кто-то назвал Ксюшей.

Павел тронул Агату за руку, она вслед за ним приблизилась к гробу. За ней подошла женщина в черном, потом Ксения.

Павел взял Агату за локоть и повел к выходу.

* * *

Знакомых у Юлия было много. Кого-то из них Павел знал хорошо, кого-то смутно помнил. Он выслушивал соболезнования, наверняка искренние, и мечтал остаться здесь один. Постоять в одиночестве у гроба, сказать Юлию что-то хорошее, чего не успел, не догадался сказать раньше.

Лица друзей и коллег Юлия были печальными, как и положено на похоронах, но его горе было для них чужим, и от этого Павел чувствовал себя еще более одиноким, чем если бы находился здесь один.

Был только один человек, который разделял его горе, – Агата. Он понял это, еще когда она робко и неохотно подходила к моргу. Черт его знает, почему понял. Девчонка не плакала, сжимала пальцами букет роз и смотрела на Павла с тоской сухими глазами, а он отчего-то перестал чувствовать себя одиноким.

Агата заплакала, когда прикоснулась к гробу. Тогда Павел заметил, что и ему приходится моргать. Впрочем, он с подступающими слезами быстро справился, он всегда помнил, что родился мужчиной.

Мать разрыдалась по-настоящему, но на нее Павел старался не смотреть, радуясь, что вместо него мать цепляется за Ксению.

Жена угадала, что подошедшая к ним женщина в черном его мать, раньше, чем та заговорила.

– Пашенька… – мать по-старушечьи развела руки и сморщила лицо. – Паша…

Тогда у нее зарыдать не получилось, а то бы вышло совсем трогательно.

– Меня зовут Ксения, – жена тронула мать за руку. – Я жена Павла.

– Как жаль, что мы знакомимся только сейчас…

Слышать мать он физически не мог. Хорошо, что именно в этот момент у морга появилась Агата, и от матери удалось отойти.

Ксения его отлично понимала и старалась отвести мать подальше от Павла, за что Павел жене был бесконечно благодарен.

Совсем далеко отвести мать было, конечно, невозможно, но и то, что получилось, неплохо. На поминках Павел оказался отделен от матери Ксенией и Агатой. Агату он сам усадил рядом, ему продолжало казаться, что рядом с девчонкой он не окончательно одинок.

– Отец Паши очень рано погиб, – жаловалась мать Ксении.

Это было правдой. Отец погиб, когда Павлу было несколько месяцев. Уехал на заработки куда-то на север и не вернулся.

О том, что она снова вышла замуж, когда сыну исполнилось чуть больше года, мать не упомянула, начала рассказывать, каким забавным был Павлик в детстве.

Она понятия не имела, каким он был в детстве. Она очень мало его видела.

Он был ей не нужен. Она собиралась отдать его в детский дом, но бабушка не позволила.

Она приезжала с игрушками, и маленький Павел бежал ей навстречу и плакал, когда она уходила.

И никогда не начал бы ее ненавидеть, если бы не услышал, как соседка, сидя с бабушкой на кухне, сказала:

– Как же можно было отказаться от такой крохи!

Соседка говорила тихо, чтобы Павел не услышал.

Павел играл у себя в комнате, но разговор взрослых до него долетал.

– Бросить такого кроху!

Павел клеил модель паровоза. Модель накануне принесла мать. Ему было грустно оттого, что она ушла, и он мечтал, чтобы она появилась снова.

Павел отодвинул пластмассовые детали и прислушался.

Он уже знал, что некоторые родители бросают своих детей, и те тогда попадают в детский дом.

– С Пашей все в порядке, не надо за него переживать! – тихо и резко оборвала соседку бабушка.

Она редко сердилась и Павла учила, что всегда нужно держать себя в руках, но тогда на соседку сильно разозлилась.

– Мама хотела отдать меня в детский дом? – спросил он, дождавшись, когда соседка уйдет.

– Глупости! Что ты придумываешь?! – сердито ответила бабушка. – Ты не сирота, тебя все любят…

– Мама хотела отдать меня в детский дом? – перебил Павел, зная, что так делать невежливо.

– Нет, Паша! Нет!

Но он бабушке не поверил. Он вернулся в детскую комнату, собрал недоклеенную модель и выбросил в мусорное ведро.

Бабушка пыталась что-то ему говорить, но он убежал в детскую и закрыл дверь.

И понял, что ненавидит мать.

– А вы кем будете Юлию? – ласково спросила мать Агату, перегнувшись через Ксению.

Павел не успел ответить, Агата объяснила сама:

– Подруга.

Молодец девочка. Ответ Юлию бы понравился.

– Агата ваша родственница, – попыталась ответить Ксения, вопросительно переводя взгляд с Агаты на Павла. Хотела, чтобы они объяснили матери родство.

У матери хорошо получалось вызывать жалость и желание помочь.

Павел промолчал, Агата тоже.

Коллеги Юлия начали расходиться, напоследок еще раз выражали соболезнования, Павел благодарил.

– Вам куда ехать, Майя Семеновна? – заботливо спросила Ксения. – Мы вас отвезем.

Нужно объяснить жене, что мать вполне способна позаботиться о себе сама.

– Нет, – отрезал Павел. – Мы отвезем Агату.

Девчонка испуганно на него посмотрела, ей не хотелось быть причиной ссоры.

– Мы отвезем Агату! – не глядя ни на жену, ни на мать, повторил Павел.

– Меня не надо отвозить! – твердо заявила Агата.

– Это я решаю!

Он поднялся из-за стола, женщины тоже послушно встали.

– Я вызову тебе такси, – повернулся Павел к матери. – Говори адрес.

Ее машина подошла почти мгновенно, Павел с облегчением вздохнул, когда она села в машину.

– Не надо меня отвозить, – опять запротестовала Агата.

Ксения тоже с удивлением смотрела на Павла.

Провожать родственницу необходимости не было, но он не только довез ее до дома, но и поднялся в квартиру. Ксения зачем-то тоже поднялась к Агате, а не осталась в такси.