Электронная библиотека » Евгения Капитанова » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "На lovца"


  • Текст добавлен: 16 октября 2020, 08:32


Автор книги: Евгения Капитанова


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +
4

– Ооо, а ты снова напился? Вижу, прекрасно проводишь время!.. А отвечать на мои звонки уже не нужно?! Обещаешь мне, обещаешь, и всё делаешь по-своему! Я не хочу даже слушать, что ты будешь говорить, мне уже просто всё надоело!

– Ооо, Мариииинка пришла! – Шура, как обычно, озвучил очевидное. Да, снова на страже. И кто только меня сдаёт ей? Типичная, в общем размолвка вдруг взбесила меня своей внезапностью. Да и сколько можно?

– Знаешь, что? Не устраиваю – расстаёмся! – неожиданно сам для себя вспылил я.


Опешившая Марина резко развернулась и вышла из заведения. Я дёрнулся за ней, дошел до прозрачной двери и… остановился. Смотрел, как нервным жестом моя «половинка» остановила такси, как садилась в авто и как укатила прочь в известном направлении. Не попрощавшись с ребятами, я вышел из здания, прошел пару сотен шагов, и очутился на проспекте. Ни сожаления, ни какой-нибудь тоски о содеянном. Только усталость и разочарование. А еще злость. Всё это смешалось в кучу, и я уныло брёл по городу, погруженный в свои мысли.


Зачем я продолжаю всё это? Изо всех сил кажусь «нормальным», и даже успешным, тащусь по этой колее жизни, в глубине души не видя в этом ни малейшего смысла. Да, мы приличные ребята из хороших семей, и нас ждут в светлом будущем дареная в складчину квартира и общая фамилия. Семейные бизнесы и розовощёкие дети. У меня сводит скулы даже от мыслей об этой неизбежности, отдалиться от которой я не знаю куда, не знаю как, и не знаю даже зачем. И есть ли она вообще, другая жизнь?


Мои путанные размышления прервала вибрация мобильного. Смс, странно. Мириться, по нашим неписаным законам, было ещё слишком рано. «Приходи на коньяк. Угощаю».


Э-э-лина? А к черту, пускай так. Настроение было действительно паршивым. Не раздумывая, я остановил маршрутку и поехал к ней, не желая возвращаться к пабу за машиной. «Спорт на завтра накрылся» – подумалось, причем, без сожаления о пропущенной тренировке. Перед домом Элины заскочил в маркет, взял пару салатов, лимон и жвачки.

– Я спрашиваю, пакет нужен?

– А, ага… – увлечённый поиском версий, почему она написала мне, я даже не заметил, что кассирша уже пару минут сверлит меня недовольным взглядом.


Уже в лифте, я вдруг подумал: «И что я делаю??» Мысль появилась и тут же исчезла – лифт остановился, дверь бесшумно открылась. Гулять, так гулять. Дверь Элины была почему-то приоткрыта, шумно играла музыка, пахло кальянным дымом. Не квартира, а кабаре.

– Есть кто живой?

– О, нерадивый ученик, что в мешке?

– Еда – бодро произнес я, а про себя отметил странные перемены в Элине. Позже с изумлением понял – она улыбается. Я думал, эта функция у неё отключена.

– Что будем послушать? Вчера привезли саунд-систему новую, еще не тестировала… – и тут она прошествовала мимо меня с сабвуфером, по весу, казалось, превышающим ее собственный. – Звук будет что надо! Сейчас только подключу…

– Да мне индифферентно, в принципе. Метлу* давай, только не последний альбом, – улыбнулся я.

– Хах, тут ты прав! – и тут Элина громко и заливисто засмеялась. – Этот сайд у них не удался…


Мы принялись обсуждать музыкальные темы и за разговором прошло уже полбутылки вкуснейшего коньяка. За телефоном в прихожую идти было лень, поэтому время я решил мерить рюмками. Постепенно от музыки мы перешли к беседам о жизни, я изложил свое мировоззрение, стараясь быть кратким, и Элина слушала меня внимательно и тихо, как будто всё мной произносимое имело большую важность для неё самой.


Сама она говорила мало, и больше поощряла высказываться меня. Чем активнее я совершал алкогольные возлияния, тем более откровенной и дерзкой становилась моя речь. Я принялся высказывать свои смелые идеи и отношение к обществу, его неписаным законам, злился на свой образ жизни и делился отчаянной жаждой чего-то нового, чего еще сам не понимал. Элина соглашалась, периодически кивая.

– Думаю, многое возможно, – подытожив меня, задумчиво произнесла она.


Мы вышли на пустой балкон, и молча курили. Я отмечал про себя, что мне по-странному хорошо с ней, с её молчанием, без всякого давления, упрёков и возложенных на меня ожиданий. Мне стало хорошо быть в этом моменте. И это было удивительно, ведь я давно забыл, что значит по-настоящему б ы т ь. Я поделился с Элиной своим открытием.

– Это бывает, – ответила она и больше ничего не добавила. Хотя я ждал чего-то ещё, может, какой-то взаимности.


И я принялся задавать вопросы.

– А почему ты вдруг решила напиться? Что такого случилось? И почему именно со мной?

– Тебе ли не всё равно? – прервала меня Элина. – Пьёшь себе и пей.

– Что такое? Бойфренд бросил? – язвительно заявил я.

Она засмеялась настолько продолжительно, что я слегка усомнился в её психическом здоровье.

– Не смеши.

Она наполнила свою рюмку, осушила её полностью и добавила:

– И не лезь ко мне в душу.

– Как скажете, «госпожа», – неожиданно сам для себя я успел обидеться.


Мы вдвоем сидели в полутемной комнате и молчали. Я рассматривал всё вокруг, обходя взглядом Элину, изучил технику, мебель, картину с какой-то роковóй теткой, восседающей на рогатой животине. Наконец, внимательно осмотрел Элину целиком. Ноги в джинсах, худые, но не кривые, это хорошо. Ремень с заклёпками. Футболка с надписью «Machine Head» на груди. О! Грудь… (я на пару секунд завис). А впрочем, ничего особенного, меньше второго размера. Длинные чёрные волосы, пирсинг в брови и в ушах, глаза, густо подведенные карандашом. Цепочка на шее, на ней какой-то амулет в виде набора букв, из которых самая нижняя буква примерно на уровне груди. О, снова грудь.


♫ Metallica – Fade To Black

5

– Споём? – Элина хитро посмотрела на меня, прищурившись. Я недоуменно уставился на неё.

– У меня есть минусовки, в качестве, – с особым удовольствием, как мне показалось, она сделала ударение на слове «качество», – микрофоны, усилок – всё, что нужно. Как идея, м?


Я мысленно оценил свои вокальные способности, однако волшебная сила коньяка придала мне уверенности.

– Идет! А ты ещё и поёшь?

– Вообрази! Лови список, выбирай, и переместимся.


Она снова схватила сабвуфер, и, хихикая, но с поразительной координацией и энергией, перетащила его в соседнюю комнату. Затем вернулась, подмигнула мне, как лучшему своему другу, захватила какие-то шнуры и спросила:

– Ну что, готов?


Я выбрал лиричную балладу из Металлики, как недавно прослушанное. Надеялся, будто что-то отложилось у меня в памяти, и пение будет более-менее сносным. Зайдя в большую комнату, я ахнул. Черт возьми, да это же маленький концертный зал! Там, где в обычных квартирах ниша, было оборудовано маленькое подобие сцены, с микрофонной стойкой, и аппаратурой по бокам… С помощью зеркал стены были зрительно расширены, и казалось, будто комната безгранична. Точно напротив «сцены», в другом конце комнаты, был расположен огромный диван, для удобства просмотра. Возле него – небольшой журнальный столик. Больше ничего не было. Да это же рай, однако!


– Ваааау… – восхищённо присвистнул я.

Элина придвинула к себе столик с выпивкой и закуской, уселась на диван, и, наминая салат, махнула мне рукой, мол, вперед. Я спел Unforgiven, затем вошел во вкус и принялся выбирать следующие, почувствовав себя почти звездой. Мне было почти кайфово, то ли от общего антуража помещения, то ли от того, что меня действительно слушали, мне улыбались, и никто меня не торопил. После того, как я решил сделать паузу, Элина исполнила что-то из новомодного, местами «экстремального» метала, слишком тяжелого и непонятного мне. Но, тем не менее, удалось ей это профессионально.


– Вот, 50-е! Я буду петь Синатру! – воодушевленно прокричал я. – Давай устроим вечер более человеческих мелодий, нежели предыдущая!

Я чувствовал себя абсолютно в своей тарелке, да еще и алкоголь и общение «распоясали», поэтому-то я и позволил себе эту бестактность. – Я сейчас сам тебе выберу. Вот, пускай, Селин Дион, – скомандовал я.

– Ладно. – к моему большому удивлению, она согласилась.


Исполнив еще несколько, мы сделали большой перерыв. Элина увлечённо вынимала из ящика журнального стола бутылки, и, неудовлетворённо хмыкая, ставила обратно. – «Всё не то», – пояснила она. «Всё не то, и все не так» – зачем-то вспомнились строчки из песни. Действительно, всё не так, как было до сегодня. Я дома у Элины, той, которая так оскорбительно иронизировала надо мной, она постоянно улыбается мне, и самое удивительное – мне нравится здесь. Так, с чего я начал мысль? Ах, да, все не то… А почему же не то? Вот Марина бы точно сказала, что тут не то. О, Марина, гм-гм. Вспомнилась сегодняшняя размолвка, и то, каких моральных и материальных усилий мне придется приложить для примирения…


– Эх, – раздосадовано произнёс я.

– Я нашла, я нашла! – Подражая тону одного из популярных интернет-героев, весело крикнула Элина, тыча мне почти в нос литровую бутылку «Малибу».


Её веселость оживляла, и я откинул от себя унылые мысли. «Подумаю об этом позже» – принял я единственно верное решение, пока девушка смешивала Малибу с чем-то ещё и разливала в коктейльные стаканы.

– За музыку! За то, ради чего стоит жить! – Элина подняла свой коктейль и прикоснулась им к моему.

– Точно! – я был вполне солидарен.


Музыка значила для меня многое, больше, чем для всех остальных, как мне казалось. Были мелодии, затрагивающие меня за живое настолько, что заставляли шевелиться те внутренние струны души, которые в обычном своем состоянии скромно прятались, уступив дорогу юмору и некоей поверхностности. Были памятные вещи, были треки для раздумий, была своя копилка песен на случаи жизни. Были и любимые мелодии, «на века».


Я размышлял об этом и мысли мои разлетались в разные стороны. Состояние было настолько перерасслабленным, что я хватался за кончик одной мысли, но вторая подхватывала первую и они вместе улетали, оставляя меня ждать третьей и так по кругу.


– Эй, ну хорош может, а? Сама знаю, что не Памела Андерсон. Ну и не волнует.

– О чем ты? Я на тебя не смотрел, – сказал я, тут же обнаруживая, что всё время мыслеблуждания смотрел на ее кулон с буквами четко в упор.

– Я именно так и поняла.

– Ха, ты что, подумала, будто я пялился на твои сиськи? Да я тебя даже не хочу! – зачем-то невпопад выкрикнул я, и инстинктивно съежился, ожидая заслуженной пощечины.

– Ха-ха-ха-хахаха! – закатилась заливистым смехом, Элина. – Ух, до слез. Спасибо, реально, спасибо тебе.

– Ээ, за что? – я убрал защитный блок, который поставил руками на всякий случай и недоумевал.

– Ты первый человек, из тех, кто приходит ко мне в дом, и не хочет меня. Приз – еще коктейль.

– Ой-ей, – хмыкнул я. – Я воздержусь от комментариев.

– Как хочешь, – абсолютно спокойно ответила она, потягивая напиток и меня поразила ее уверенность в себе.


Среди моих друзей едва ли нашелся бы хоть один, чьим объектом вожделения была бы Элина. Женским идеалом для нас всех были фигуристые, «гитарные» девчонки, в то время как ее фигура в неизменных джинсах и широких футболках выглядела эмм… увеличенной барабанной палочкой. Прямо и тонко. Хотя, кто знает, если снять футболку, какая у нее окажется талия… И о чем я думаю? Пьяный идиот. Надо же хотя бы завести какую-то тему или еще спеть, а я сижу и размышляю… о ерунде.


– Что сейчас?

– Вот решился спеть свою любимую песню. – очень внимательно я посмотрел на Элину, ожидая какого-то подвоха. «Ну же, не разочаруй меня, отнесись к этому серьезно» – взглядом как бы гипнотизировал я ее.

– Хорошо.

Она просто улыбнулась мне. В Элине не было ни грамма недоброжелательности сейчас. Слава Богу, она все поняла правильно. А могла бы и съехидничать, и не понять того, что так важно для меня. Слегка шатаясь от выпитого и от переживаний, я ступил на сцену, нажал кнопку и запел.


– Это было… душевно. И гораздо лучше, чем все предыдущие! Просто на пятерочку! – неподдельный восторг значился на ее лице. – Знаешь, у меня тоже ведь есть «такой» трек… Для других он – ничто, просто хит. А для меня…» И тут она умолкла.

– Я знаю этот трек. – С твердой уверенностью произнес я.

– То есть?

– Я уверен, что я знаю, какую песню ты имеешь в виду.

– Рискни. – В её глазах отражался вызов.

– Номер 66 в первом списке.

Она посмотрела так, будто я в нее выстрелил. Молча кивнула и выпила еще.

– Спой мне ее. Я ведь спел свою любимую. Должно быть один-один.



Я был готов приводить еще аргументы, ожидая, что она откажется, но Элина снова коротко кивнула в знак согласия, к моему удовольствию, то есть, удивлению, или все же удовольствию? А, неважно.

– Я сейчас переоденусь.

– Зачем?

Мне подумалось, будто она облила футболку, или что-то в таком духе.

– Не хочу петь свою любимую песню в этом.

– О как! А мне казалось, это твой любимый стиль. Стиль вечного подростка.

– Есть же вещи, которые должны выбиваться из общего ряда… я думаю, именно эти вещи характеризуют человека таким, каким он на самом деле является. Это одно событие, может быть, даже мелочь, но именно на такие мелочи стоит обращать внимание. Если ты силён их видеть, разумеется.

– Обычно, когда я вижу что-то, несвойственное человеку, воспринимаю это, как временное явление, которое очень быстро пройдет.

– А что, если это ошибка, м? Чаще всего, то самое, несвойственное – является главным. Я сейчас.


И Элина скрылась в коридоре, оставив меня один на один с загадкой, которую она задала мне. Несвойственное – главное. А типичное, разумеется, всего лишь маска. Я вспомнил, как Макс подобрал покалеченного ворона на улице и выходил его. Вспомнил всеобщее удивление знакомых. Он ведь значился во мнении общества, как бабник, циник, и крайне поверхностный тип с примитивными инстинктами. Я знал его больше остальных, но даже для меня этот поступок показался нетипичным. Несвойственное – главное? Выходит, что люди лучше, чем мы о них думаем, и даже – лучше, чем она сами о себе предполагают. И сострадание в Максе – основополагающее, а остальное – ложь и шелуха? И мы проводим день за днем свои жизни, культивируя в себе этот собачий бред, наращивая слои на маски? Оо, как же я плохо понимаю людей!.. Видать, действительно, мои знания о жизни прескверны. «Так, стоп, парень, это все алкоголь! Расслабься и отдыхай» – почти усилием воли приказал я себе.

6

– Та-да-да-дам! Карданная дробь!

– Аааа!.. Ооо… уиии! – это и всё, что я смог произнести. Уфф! Мои глаза широко раскрылись, я почти мгновенно протрезвел, и в удивлении, смешанном с восторгом, глядел на Элину: «квадратную» футболку без фигуры и суженные джинсы она заменила темным коротким платьем с широким поясом, который уверенно обозначал самое увлекательное в девушках для меня, а именно – тонкую, изящную талию. Обута она была в туфли с тонкими каблуками невероятной для меня высоты. Подобраны они были так, что ноги, казались восхитительно длинными, но и не такими тонкими, как раньше.

– Офигеть! – наконец, нашел верное слово я.

– Леди, позвольте мне наполнить Ваш бокал! – я непроизвольно выровнялся и, черт возьми, за ней хотелось ухаживать. Но, тут же вспомнив, что нахожусь рядом с Элиной, язвительной девчонкой из тусовки металлистов, я тут же сник – не с той я играю в эту игру.

– О, благодарствую, сударь! Извольте, я исполню «романс»? – она подмигнула, словно прочтя мою мысль и изящно прошлась к сцене.

«И тут не подкачала… Как же мало все-таки я знаю людей!» – кажется, в третий раз за вечер подумал я.


«Your cruel device… Your blood like ice…» – слова её песни, казалось эхом, отдавались у меня внутри. Мне хотелось, чтобы эту песню она посвятила именно мне, хотя, кроме меня в комнате больше никого и не было. Я словно очутился вне времени и пространства: события, которые происходили днем, и те, которые будут происходить завтра – всё это казалось таким неважным, как будто они не имеют ко мне ни малейшего отношения. Только сейчас. Только вот это: «I wanna hold you, but my senses tell me to stop»…Почему? Только сейчас я захотел понять ее. Почему именно этот текст? «I wanna taste you, but your lips are venomous poison»… А вот это уже неправда. Я принял текст на свой счет и резко захотел доказать обратное – я не источаю яд. Потому и вскочил с дивана, забрался на «сцену», крепко обнял Элину за талию и принялся целовать.


♫ Tarja Turunen – Poison (Alice Cooper cover)

Маринкина стратегия

1

Марина с детства была красивой, солнечной девочкой. «Ах, у Вашей Мариши такие ровные зубки, такие румяные щечки с ямочками, такие светленькие волосики», – наперебой щебетали мамочки, тщательно скрывая легкую зависть. Мать Мариши, властная женщина с хитринкой, возлагала на дочь большие надежды. Ей хотелось, чтобы Марина была не то певицей, не то актрисой, не то женой дипломата, а иногда, когда малышка в дошкольном возрасте верно множила простые числа, матери грезилось, что пройдет полтора-два десятка лет, и мир увидит новую яркую бизнес-леди или ученую мадам.


Первые разочарования постигли родительницу, когда Мариночке исполнилось семь. Валентина Васильевна торжественно отвела дочь в музыкальную школу: «У Вашей дочери абсолютно нет ни слуха, ни голоса» – отрицательно покачал головой седовласый учитель. Мать не сдалась. Но в танцевальном кружке дела пошли не лучше. «Я больше никогда не пойду на танцы», – заявила второклассница Марина, с порога бросая портфель с формой, – «они все смеются надо мной».


Не блистала она ни в спорте, ни в рукоделии, ни, как выяснилось к седьмому классу, в учебе. Валентина Васильевна была почти в отчаянии. И вот, однажды, шагая с дочерью по плиточному полу торгового центра, женщина вдруг заметила, с каким вожделением смотрит незнакомый мужчина на длинные, красивые ноги дочери, и поняла – у Марины есть свой козырь, причем довольно сильный. Когда-то, из-за одной такой, «с козырями» Валентина чуть не осталась одна с трехлетней Маришей на руках.


Вспомнив о сопернице, мать злорадно улыбнулась, еще раз в мыслях смакуя ту, свою особую победу. Бой был долгим, «на кону» стоял отец Марины – еще не старый, со спортивной подтянутой фигурой, состоятельный, успешный бизнесмен. По одну сторону баррикады – она, Валентина, еще не утерявшая былого очарования, но уставшая – дом, дочь, муж… и для него она «приевшаяся», своя. А с другой – эта, в мини-юбке, и с вызывающе выпяченным бюстом, практикантка. Он и раньше увлекался, но в тот раз дело зашло слишком серьезно. Дмитрий Сергеевич снял квартиру для свиданий с любовницей, и медленно – почти по одной, но регулярно стал переносить туда свои вещи…


В очереди к кассе Валентина Васильевна быстренько проиграла в уме все эпизоды своей борьбы за мужа, и особо тщательно – эпизод собственной победы. Затем пристыдила того самого мужчину, который своим плотоядным взглядом навел ее на нужную мысль, назвав его «извращенцем несчастным», после схватила дочь за руку и впервые взяла в салон красоты вместе с собой.


Марина, которая уже успела привыкнуть, что она – посредственность, и к такому же посредственному отношению к ней матери, удивилась переменам в своей жизни, а особенно тому, с каким утроенным вниманием стала относиться к ней Валентина. «Ты же у меня настоящая красавица. Ты должна блистать и покорять. Пройдет немного лет, и ты будешь разбивать сердца самых ярких мужчин» – внушала Валентина Васильевна дочери, когда в четырнадцать та вернулась из школы в слезах, и без единой открытки к международному женскому дню. Из невнятных всхлипов Марины мать выяснила, что главной причиной расстройства дочери был некий Антон, самый популярный парень в их классе. Валентина Васильевна пообещала дочери, что пройдет время, и Антон будет мечтать о ней, Марине, но для этого та должна делать все, что будет говорить ей мать. Дав надежду и получив взамен пламенное обещание Мариши выполнять мамины задания, Валентина вздохнула с облегчением, взяла из бара бутылку вина и отправилась в школу.


После несколькочасовой доверительной беседы, приправленной ароматным рубиновым напитком, Валентина Васильевна узнала от учительницы все, что ей было нужно, и по дороге домой, составила в уме примерный план дальнейших действий. «Значит, закомплексована – исправим, неуклюжая – займемся снова гимнастикой, плохо учится – наймем репетиторов, бегает за этим двоечником, как его, Антоном – переведем в другую школу, чтоб не отвлекалась на ерунду».


Мать решительно принялась за дело и жизнь Марины полностью изменилась: бесконечные курсы, тренировки, занятия, процедуры. Марина училась английскому, исправно посещала спортзал, под руководством матери осваивала азы домашнего хозяйства. Ежедневно, в любую погоду, мать гнала ее утром на стадион – бегать. А когда Марина готовилась к выпускным экзаменам – у нее и вовсе не было ни минуты времени, не занятого зубрежкой геометрии, неправильных глаголов или дат подписания мирных договоров.


Девятый класс бывшая троечница закончила уверенной, «твердой» хорошисткой. В награду Валентина Васильевна отправилась с ней на курорты, где две недели дочь не вылезала из спа-салонов, и вернулась посвежевшей и сияющей здоровьем. Легкий флирт с иностранцами (разумеется, под неусыпным присмотром матери) пошел Марине на пользу. От реальных достижений самооценка ее поднялась, и наконец-то она почувствовала себя уверенно. Вернувшись в город загоревшими и довольными, обе тщательно поработали над гардеробом девушки, создав его элегантным, и даже слегка вызывающим. На следующий день сияющая и с гордо поднятой головой, Марина в одиночестве, ибо подруг у нее не было, вышагивала по направлению к школе – на дискотеку.


Валентина Васильевна вовсе не собиралась выполнять данного дочери полтора года назад обещания насчёт Антона, но повзрослевший хулиган сам пригласил Марину на первый медленный танец. И на второй, и все последующие.

– Мама, мамочка, какая ты у меня молодец! Как я тебя люблю!

– Что произошло, Мариночка?

Валентина Васильевна была в недоумении, но по сияющим глазам дочери она поняла – произошло то, что сейчас никак не должно было произойти.

– Мам, я… Антон… в общем, ты не представляешь! Он прошел мимо всех, даже мимо одиннадцатиклассниц, и весь вечер танцевал только со мной, только… мама, ну что ты молчишь!..


Лицо матери презрительно искривилось, затем стало жестким, почти непроницаемым.

– Присядь. Марина, ты должна завтра сказать этому Антону, что он тебе не нравится, и больше пускай он к тебе не подходит.

– Как!?


На глазах Марины выступили слезы. Но мать была неумолима. Или Антон, и тогда мать прекращает все занятия, и перестает давать ей деньги на карманные расходы, или Марина забывает об Антоне и идет дальше к тому светлому будущему, где этих «антонов» у нее будет сотня. Валентина Васильевна умела быть убедительной, особенно когда дело было в ее интересах. Она сулила дочери перспективы и блестящее будущее, тут же пугала тем, что может быть, если ее, Марину, соблазнит этот «нищий тупица», обещала повезти еще за границу, подкупала, умоляла, даже пустила слезу, и Марина сдалась.


Впрочем, по восхищенным взглядам одноклассников она чуть позже и сама ясно осознала, что ее с мамой усилия не пропали даром, что она действительно стоит бóльшего, и ей нужен лучший парень. Конечно, ее самолюбие так тешил некогда недоступный, и теперь вовсе ненужный Антон. Все же, на всякий случай, мать забрала документы Марины из школы, и новый учебный год та начала в сильнейшей гимназии города. Жизнь ее снова стала чередой занятий, упражнений, курсов.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации