Текст книги "Многоточие жизни"

В оформлении обложки использованы иллюстрации автора.

Ты для меня

Многоточие жизни

Задержка дыхания

Перед прыжком..

В тот день внутри меня поселилась боль. Она зашла, не закрыв дверь. Ворвавшийся сквозняк прогулялся по всем уголкам души. Дышать стало нечем.

– ЕГО убили!

Как? Кто? Зачем?

Я кивнула. Показывать эмоции нельзя. Плакать буду после. Внутри все рушилось, ломалось и крошилось. А потом были слезы. Был крик и вой по ушедшему, любимому человеку. Никто не знал. Никто не должен знать.

Время шло. Я жила своей жизнью. Улыбалась детям, обнимала мужа. Душу заштопала красными нитками. Грубо. Наспех. Временами сквозь швы просачивалась боль. Она лилась, скручивала, опустошала. В такие дни я не могла двигаться.

Через некоторое время я оказываюсь в ЕГО доме. Впервые за много лет. Зачем? Как – то случайно. Здесь все ЕГО друзья. А я тоже друг. Пригласили. Пришла с мужем. Помогала накрывать на стол. На кухне ко мне подошел один наш общий знакомый:

– ОН сейчас придет.

– ЕГО выпустили по УДО. А ты не знала? – вопросительный взгляд проник сквозь мои веки – ОН сидел. Ни за что посадили.

Я опустилась на стул. Ноги не держали.

Вдруг спиной я почувствовала ЕГО присутствие. Обернулась. ОН стоял у двери. Снимал ватник. Я резко подошла. Прижалась и поцеловала сухие обветренные губы.

– Увидят.

Это первое слово мне за много лет.

ОН прошел в комнату. Худой и хромой.

Красная нить внутри меня разорвалась. Боль больше ничто не сдерживало. Я провалилась в бездну.

Часть первая.

Мы с Кириллом жили на одной улице. Нет, мы не дружили и даже не общались. Кирилл старше, и на меня внимание не обращал. Он гонял с пацанами на мопеде, а я играла с подругами в резиночки.

Все началось, когда мне исполнилось тринадцать лет. Мы оказались в одной компании. Кирилла трудно было не заметить. Он – красавец с длинными ресницами и с гитарой в руках. Пели Цоя. Все хотели перемен. Буквально через несколько дней произошло событие, которое нас сблизило. Отчим пришел домой пьяный и с порога начал кричать на меня. Я всегда была ему поперек горла. Мать молчала. Она как бы отстранилась и предпочитала не вмешиваться. Я расплакалась и выскочила за дверь. Ливень. Я шла по улице и слезы смешивались с каплями дождя. Небо плакало вместе со мной. Вдруг сзади услышала шаги. Оглянулась. Из капюшона раздался голос Кирилла:

« Почему в такую погоду ты на улице?» Я ничего не смогла ответить. Кирилл взял меня за руку и привел к себе. Он жил с бабушкой. Родители его давно уехали на север за длинным рублем, там и остались. Они присылали деньги, но приезжать не спешили.

Бабушка Поля разохалась, увидев меня мокрую и дрожащую. Налила чаю, переодела в сухую одежду. Всё это время Кирилл молчал. Только, когда бабушка ушла спать, сказал:

– Рассказывай.

Я уже не плакала.

– Да нечего рассказывать. Отчим пьёт, мать молчит.

– Он тебя бьёт?

– Когда я была маленькой, бил. Сейчас смотрит тяжёлым взглядом и орёт. А откуда ты шел?

– С тренировки. Мы с ребятами в тренажерку ходим. Хорошо, что я тебя встретил. Ложись спать. Бабушка постелила на диване. Утро вечера мудренее.

– А ты?

– Я здесь лягу, на раскладушке.

Я ушла в комнату. Дождь прекратился, и выглянула луна. Она заливала своим мерцающим светом пространство вокруг. Не спалось. Было обидно и горько, но в тоже время внутри меня зарождалось хрупкое, нежное чувство к мальчику с длинными ресницами.

Наутро я, наскоро поблагодарив бабушку Полю, вернулась домой. Отчима не было. Мать отхлестала меня полотенцем, приговаривая:

– Только попробуй в подоле принести.

Я закрывала лицо руками и думала о Кирилле.

С тех пор мы начали дружить. У нас образовался один круг общения. Кирилл оберегал меня, но никаких признаков влюбленности я не видела. Он относился ко мне, как к сестре. Разве только роза на мой день рождения и дружеский поцелуй в щеку добавляли чуточку романтизма.

Я стойко переносила свою первую безответную любовь. Плакала по ночам, когда у Кирилла появилась подружка. Кроме подушки я никому и никогда не рассказывала о своих чувствах. Общение с матерью ограничивалось словами «да – нет», а подруги сами тайно вздыхали о Кирилле. Он, правда, был всегда на виду: умный, высокий, с чувством юмора. В его зелёных глазах плескалась надёжность и уверенность.

Так прошло пару лет. Кирилла забрали в армию. А я уехала в город учиться в колледже.

Часть вторая.

Учеба захватила меня полностью. Я всегда мечтала врачевать не только тело, но и душу. Конечно, до этого ещё было далеко. Пока первая ступень – специальность «Лечебное дело». Временами непросто, но интересно.

Домой ездила редко. Жизнь в общежитии была куда более спокойной, чем дома. Мать иногда звонила на вахту с работы, почты. Алевтина Георгиевна, наша вахтерша, отвечала:«Хто это? А....из 18 комнаты? Сейчас кликну». И на весь этаж раздавалось :«Восемна-а-адцатая». Мать минуты две рассказывала новости, которые каждый звонок повторялись. В конце добавляла:«Ну, пока. Приедь, хоть». Я обещала и не ехала.

Наступили зимние каникулы. В общежитии оставаться не разрешили. Санитарная обработка. Купив билет на электричку, я поехала домой. Близился новый год. Перспектива встретить его в кругу семьи не очень радовала. Я вздохнула и вышла на перрон.

До дома ещё километра два. Лёгкий морозец холодил мои ресницы. Я подумала о Кирилле. Где он? Вспоминает обо мне? Вот бы нам новый год встретить вместе..В таких мечтах я дошла до знакомой улицы. Снег скрипел под ногами. Солнце уже садилось и заглядывало в окна домов. Отражаясь от стекол, солнечные искры бежали по сугробам и возвращались на небо.

– Дочка, здравствуй.

Я обернулась. Бабушка Поля выходила из калитки.

– Здравствуйте.

– Что-то не видно тебя совсем. Уехала чтоль куды?

– Учусь. На врача.

– Хорошее дело. А Кира письма пишет. Уже вот четвертое. Про тебя спрашивал.

Я замерла.

– Тебе записочку прислал. Лежит уже давно. Ждёт тебя. Ой, да, что я старая разболталась. Сейчас – сейчас принесу.

Внутри меня натянулись все струны. Мой любимый человек прислал мне письмо. Я и мечтать не могла. Мы не обещали писать друг другу. В наш последний вечер пили водку за отъезд Кирилла. Потом он сказал:

– Не грусти, Ириска. И на нашей улице перевернется грузовик с пряниками

И вот письмо. Бабушка Поля дала мне сложенный листик из школьной тетради.

– Спасибо, – я убрала письмо в карман. Хотела одной насладиться каждой буквой, каждым словом.

– Дочка, Кирилл может быть в отпуск приедет. Вот радость – то. Увижу своего защитника, и умирать не страшно.

Я начала убеждать старушку, что рано думать о смерти. Она прослезилась, обняла меня и ушла в дом.Ещё минут пять постояла на морозе, сдерживала выпрыгивающее сердце. Потом достала письмо:

« Привет, Ириска. Как ты? Надеюсь учеба идёт легко. Я служу. Жара здесь. Не поверишь. И комары с кулак. Злые…»Я читала незамысловатые строчки, и слезы капали на листок. Буквы таяли. «Ну, чао – какао. Не скучай. И на нашей улице перевернется грузовик с пряниками».

Мне казалось, что я читаю поэму, стихи, оду, а не несколько строк без намека на любовь. Утерев мокрые щеки, я побрела домой.

Утром я наткнулась на хмурый взгляд отчима. Он смотрел из-под седых бровей и крутил самокрутку.

– Что, женихи табунами ходят?

– Нет.

– Смотри, а то мать тебе космы выдергает, – и шумно высморкался.

Отвращение внутри меня готово было вылиться наружу. Но в этот момент открылась входная дверь. Вошла мать. Устало опустилась на лавку:

– Бабка померла на нашей улице.

Я вздрогнула.

– Давече ей письмо носила от внука. Радовалась бабка, говорила, скоро он приедет. Да, ты ж знаешь его. Кирилл, – мать посмотрела на меня, – эх, не дождалась старуха. Не успел внук, – и, взяв сумку с газетами и письмами, вышла.

Я превратилась с истукана с дрожащими руками. Воздуха не хватало. Табачная пыль лезла в нос, глаза. Отчим пыхтел своей самокруткой.

– Померла, так померла. Старая была.

Я накинула пальто и выбежала на мороз.

Кирилл приехал через два дня после похорон. Я долго не решалась сходить к нему. Но к вечеру стало невыносимо в отчем доме. Буркнув:« Прогуляюсь», пошла к дому Киры. Вчера была оттепель. А сегодня опять зима взяла свои права. Снег превратился в наст. Можно идти и не проваливаться.

Кирилл в одной майке колол дрова. Я залюбовалась им. Мышцы под футболкой перекатывались. От тела исходил пар. Кирилл расколол очередной пенек и повернулся:

– А, Ириска, привет, – сказал он будничным тоном и продолжил свою работу, – дров-то совсем не осталось. Дом весь выстудился.

– Привет.

Больше я ничего не смогла вымолвить. Минут через несколько, Кирилл взяв дрова и кивнув:« Пойдем», вошёл в дом. Я постучала сапожками на крыльце, стряхнула несуществующий снег и зашла следом.

Огонь в голанке разгорался. Перед открытой печуркой, на перевернутой табуретке, сидел Кирилл. Моя любовь. Моя мечта. Села рядом.

– А я Полюшке своей подарок привез. Платок красивый, – голос Кирилла звучал глухо и мертво, – не успел я.

– Родители твои прилетали. Они и похоронили. В тот же вечер обратно уехали.

– Знаю. Соседи говорили. Мать денег оставила, – он кивнул в сторону буфета, – а зачем они мне? Мне теперь ехать некуда. Никто нигде меня не ждёт, – Кирилл уронил голову на скрещенные руки. Плечи его затряслись.

– Я жду, – еле слышно прошептала я, – жду. « Люблю тебя», – эти слова готовы были вырваться. Они жили в моем сердце уже много лет. Окрыляли меня и в то же время не давали дышать. « ЛЮБЛЮ », – кричала моя душа.

Я протянула руку и погладила Киру по плечу. Он посмотрел на меня. Я коснулась губ Кирилла, мягких и таких родных. Он ответил на мои прикосновения. Стук сердца заполнил все пространство вокруг. Кирилл поцеловал меня, так, как будто припал к источнику и не мог из него напиться. Сколько прошло секунд, минут или часов – не знаю. Вдруг Кира меня отстранил, резко встал:

– Нет, мы не должны. Это просто ситуация такая. Да и рано тебе. И я не герой твоего романа.

Я сначала не поняла, о чем он. В голове шумело. Я подалась вперёд. Кирилл отстранился.

– Иди, Ириска. Тебе пора.

Не помню, как выбежала из улицу. Помню лишь сломанные мечты, хрупкие, как тонкие льдинки на снегу. Они хрустели и крошились. Превращались в месиво. Сломано. Не о чем больше мечтать.

На следующий день я уехала на учебу. Настали тоскливые дни. Я рассеянно и безучастно проживала их. Подруги удивлялись, преподаватели возмущались. А я жила по инерции. О Кирилле старалась не думать. Получалось плохо.

Близилось 8 марта. Соседки по комнате собрались на дискотеку.

– Иринка, пойдем с нами. Будет весело.

Я отрицательно покачала головой. Девчонки наперебой начали уговаривать меня. И я сдалась.

В душном, темном зале местного дома культуры громыхала музыка. Сплошные басы. И где – то вдали слышалось:«Крошка мо-а-я, я по тебе скучаю-ю». Я отыскала место на лавочке рядом со входом. Сидела и рассматривала танцующих. Все по парам. А я одна.

– Хочешь конфету? – раздался голос слева. Повернувшись, я увидела молодого парня. Он улыбался и протягивал мне « Мишка на Севере».

– Спасибо. Моя любимая.

Развернула конфету: «Сейчас будет знакомиться». Но парень, как будто потерял всякий интерес и ко мне, и к конфете. Я потихоньку разглядывала его. Симпатичный. Минут через десять подбежали подруги:

– Иринка, опаздываем. Время видела? Сейчас общагу закроют. Ночевать придется на вокзале.

И я, забыв обо всем, выбежала из зала. Только утром, вспомнив о необычном молодом человеке, подумала: «Странный, даже не познакомился».

Через неделю я с подругой пошла на рынок. Катьке отец дал денег на джинсы. В третьей палатке мы, наконец – то, нашли нужные. Катька мерила за шторкой и ежесекундно спрашивала:

– Как? Хорошо сидят?

Продавец, держа зеркало, уверял ее, что джинсы только для нее.

Вдруг сзади услышала голос:

– Привет.

Обернулась. Узнала парня с дискотеки.

– Как дела? Это тебе.

И протянул мне конфету. От удивления я не смогла ничего вымолвить.

– Иринка, что? Какие брать? – голос подруги вывел меня из оцепления.

Катька мерила уже пятые. Я переключила внимание на подругу. Незнакомец с конфетами исчез.

Новости из дома поступали такие же тоскливые, как и моя жизнь. Пьяный отчим упал с трактора, сломал ногу. Лежал дома с гипсом и изводил мать. Она целыми днями бегала с сумкой почтальона по селу, а вечером ее ждали домашние дела. Близилось лето. Я чаще ездила домой, помогала. С матерью мы посадили огород, вывели цыплят в инкубаторе, купили утят. Жизнь продолжалась. О Кирилле я не слышала.

Дом бабушки Поли постепенно зарастал травой.

Часть третья.

Накануне моего дня рождения я учила латынь. Остался последний экзамен перед каникулами.

–Как собираешься отмечать ?

Подругам хотелось праздника, а я не любила свои дни рождения. Ещё с детства. Отчим не разрешал приглашать друзей, и мои дни рождения проходили под его пьяный бред. Но через два дня мне исполнялось 17 лет и я решила провести это время весело.

– А давайте в кафе сходим?

Подруги радостно заверещали.

– Супер! Как раз новое открылось. Там шашлык вкусный, говорят.

Так и решили.

Латынь я сдала на отлично. Вообще учебу я любила. Хотела поступить в медицинский университет. У меня уже был план. Закончить колледж, пойти работать в больницу и учиться на вечернем. Я шла к своей мечте.

Утро моего семнадцатилетия началось с песни. Подруги хором кричали : «Хеппи бездай» и кидали мне шарики. Вся наша комната – словно один большой воздушный шар. Я смеялась. Давно мне не было так легко и беззаботно. Полдня мы крутили локоны и примеряли наряды. Наконец приготовления закончились, и три девушки при полном параде вышли на улицу. Прохожие улыбались ,глядя на нас, а мы счастливые шли по набережной и пели песни.

Вдруг начался дождь. Первые тяжёлые капли упали нам на плечи. Хохоча, мы ускорили шаг. До кафе оставалось сто метров.

– Иринка, ты колдунья. Дождя же не обещали. А ты сказала, что будет.

Катька запыхавшись, еле выговаривала слова. Я пожала плечами:

– Сегодня же мой день. Дождь знает.

Мы расселись. Официант принял заказ.

Татька сыпала анекдотами, и наш смех раздавался эхом в полупустом кафе.

– Это самый запоминающийся день рождения, – я жевала шашлык и счастливо улыбалась, – спасибо вам за праздник.

Девчонки захихикали.

– Погоди, мы ж тебе подарок ещё не вручили!

– Подарок?

– Да, поездка на речном пароходике.

Я ошеломленно хлопала глазами. Слезы заблестели в глазах.

– Иринка, не реви! А то тушь размажется, а на пароход панд не берут.

У причала толпился народ. Дул легкий веторок. Он гулял в моих волосах и играл подолом платья. Я зажмурилась. Не сниться ли мне все это? Открыла глаза. Нет, все на месте. Маленький пароходик, подруги, билеты в руках. Мы заняли лавочку на верхней палубе. Вдруг я почувствовала чей– то взгляд. Обернулась. И увидела парня с конфетами. Он убирал трос и улыбался мне. Мои щеки загорели. Я опустила глаза.

Через несколько минут после отплытия молодой человек поднялся наверх и подошёл к нашей компании.

– Привет.

Девчонки удивлённо поздоровались. Я молчала.

– Я Артем, – он протянул руку каждой из нас. Подруги робко называли имена и пожимали теплую мужскую руку. Я последняя представилась. Положила свою ладошку на широкую ладонь Артема, и ощутила еле заметное поглаживание, нежное и лёгкое.

– А у Иринка сегодня день рождения!

– Да, мы празднуем ее семнадцатилетие.

Артем взглянул на меня. Я кивнула.

– Тогда приглашаю вас в кино, вечером, – молодой человек не сводил с меня глаз, – После моей смены.

– Не-е, мы не можем. Правда Татька? – Катька подмигнула мне, – а вы с Ириной идите.

– Ну, как же без вас? – я растерянно переводила взгляд с подруг на Артёма.

– Иди, иди. Тебя приглашают, – Татька жмурилась на солнце.

– Хорошо. Во сколько ?

– В восемь, – и Артем исчез в машинном отделении.

Ровно в назначенное время я подходила к ступенькам кинотеатра. Артем уже ждал.

– Ириша, я ещё раз поздравляю тебя с днём рождения, – в его руке вдруг оказался маленький медвежонок. Милая, мягкая игрушка, в лапках которой лежала шоколадка.

– Спасибо. Сегодня и правда самый волшебный день рождения. Столько подарков!

Артем взял меня за руку, и мы вошли в зал. Он крепко сжимал мои пальцы, будто бы боялся отпустить хоть на секунду. Я весь фильм сидела не шевелясь. Не убирала руку. Мои вечно холодные пальцы тут же отогрелись и, уютно устроившись в ладошке Артема, замерли.

Кино закончилось за 10 минут до закрытия общежития. Мы бежали, смеялись. Артем тянул меня и приговаривал:« Быстрее, быстрее» , а мне не хотелось завершать этот день. Внутри я ощутила покой и уверенность. Теперь я знала, что все будет хорошо.

Добежав до дверей, Артем ласково погладил мои руки и открыл дверь общаги.

– До завтра, Ириша.

Я кивнула. Вошла внутрь. За спиной с грохотом захлопнулась .....

Уснула я с мыслью: « А он даже не поцеловал меня».

Часть четвертая.

Артем учился на четвертом курсе университета. Будущий строитель. Надёжный, как самый лучший фундамент. Я это сразу поняла. Все лето мы встречались. Я, когда могла, ездила в город. Мы гуляли, ели мороженое. Смеялись. Артем пару раз приезжал ко мне в село. Но там я была занята хозяйством. Времени для свиданий почти не было. С друзьями Кирилла я тоже почти не виделась. Слышала, что Кира подписал контракт и уехал служить в Чечню. Говорили, что он даже чуть не женился. Но родители невесты были против, и свадьба не состоялась. Все слова о Кирилле безусловно меня очень трогали. В моей душе то поднималась буря негодования, то грусть, то страстное желание его увидеть. Я вела с ним внутренние диалоги, представляла нашу встречу. Моя жизнь разделилась на реальную и придуманную. В первой – рядом Артем, для которого я дороже всего на свете. Во второй – Кирилл, кому я отдала свое сердце. Я ждала. Вдруг придет письмо или откроется дверь и Кира скажет: «привет, Ириска». Но этого не происходило.

Зато Артем кормил меня сладостями , дарил подарки и целовал так, что кружилась голова. В первый день осени, когда ещё кажется, что до зимы далеко, Артем сделал мне предложение. Мы возвращались с дискотеки. Он остановился , обнял меня и на ушко прошептал:

– Давай поженимся?

Я включила разумную тетю и начала ему объяснять, что пока я не могу. Рано. Учеба. Да и вообще…я растерялась и не совсем была уверена, хочу ли я сейчас замуж.

Артем выслушал мои доводы молча, не перебивая.

– Хорошо. Я подожду. Ты скажи мне, когда захочешь стать моей женой. Я буду ждать.

Я кивнула. К разговору о свадьбе мы больше не возвращались. Жизнь текла своим чередом. Только временами я мысленно представляла Киру. Где он? Чем занят? Вспоминала и тот наш единственный поцелуй. Вкус которого до сих пор ощущали мои губы.

Прошло полгода. Зимой я бежала на практику. Опаздывала. Перед самым выходом обнаружила сломанный замок у сапога. Пришлось срочно переодеваться в брюки и заматывать сапог нитками. Катька хохотала, глядя на это сооружение. Я злилась и ничего не могла поделать. Не в тапочках же идти?!

В коридор больницы вбежала за пять минут до начала. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, поднималась по лестнице и вдруг увидела глаза. Родные, до боли любимые зелёные глаза. Сердце ухнуло с высоты девятиэтажного дома. Я остановилась, будто налетела на стеклянную стену, за которой Кирилл. Он улыбался.

– Привет, Ириска.

– Привет, – голос предательски дрожал.

– А я в отпуске. На три дня. Нужно с документами на дом решить вопрос.

– А в больнице что делаешь?

– Зуб разболелся. Очень рад тебе. Как ты живёшь?

– Учусь. На практику опаздываю.

Я тревожно поглядывала на часы.

– Беги. Опаздывать нехорошо.

Я кивнула и наступила на ступеньку выше.

– Ириска…

Обернулась. Кирилл протянул руку, погладил меня по щеке. Развернулся и побежал вниз по лестнице.

Я очнулась, будто вынырнула из омута нежности. Мимо меня сновали люди, врачи и медсестры. А я стояла и прижимала ладошку к щеке.

Когда я заканчивала колледж, Артем уже получил диплом и работал в фирме дяди. Они строили новые микрорайоны. Где – то там будет и наш дом. Я решила выйти замуж за Артема. Приготовления к свадьбе уже начались. Мы не хотели пышной церемонии. Только близкие родственники. С моей стороны: мать, отчим и подруги. От Темы: родители, дядя и возможно сестра, если прилетит. Она жила в Италии. Осенью я хотела поступать в университет. Артем поддерживал меня. Говорил, что я буду хорошим врачом. Я выбрала кардиологию.

За месяц до свадьбы мы с Артёмом запланировали подремонтировать дом матери. Отчим почти не пил. Занялся хозяйством. Рассадил цветы. Но в последний момент Артёма попросили слетать на переговоры в Москву. Заболел дядя и важное дело передал племяннику.

Решили, что я поеду пока одна, а Артем чуть позже присоединится. Изначально он предлагал отчиму бригаду рабочих, но тот отказался со словами:

– Я всегда все сам!

В электричке я смотрела в окно и думала о Кирилле. Помнит ли он обо мне?

Выйдя на перрон, я вздохнула свежий, знакомый запах и пошла в сторону села. Уже пахло осенью. Но солнце ещё было высоко и грело по – летнему. Не успела я пройти и сто метров, как около меня затормозила машина.

– Иринка, привет!– Мишка Рыжий, наш друг детства, высунулся из окна. – Садись, подвезу.

– Привет, спасибо.

– Ты к своим?

– Да, на недельку.

– А что одна? Слышал замуж выходишь?

– Артем в командировке. Позже приедет.

– Слушай, приходи в гости. У меня сегодня у сына годик. Мы его крестили вчера. Знаешь, кто крестный? Кирюха!

– Он, что здесь?

Сердце подскочило и замерло.

– Да. Приехал на несколько дней. Дела, какие – то у него. Он теперь крутой, – Мишка хлопал рыжими ресницами и улыбался,– в Москве живёт. Девка, какая – то у него там богатая. Жениться хочет на ней. У ее отца бизнес. Не чета моему.

Мишка – фермер, разводил баранов. Я молчала. Слушала.

– Так придёшь? Ленка рада будет.

– Приду.

«Как идти? Там Кирилл. Что говорить? » Я пыталась унять свои мысли. Они неслись, а вслед за ними бежало сердце. Тук-тук-тук.

До вечера я пыталась занять себя. Руки послушно пололи траву, кормили кур, мыли пол. А душа пела и замирала от восторга. Наступило назначенное время. Я накинула ветровку. Ночи в августе уже прохладные. Отчим недовольно пыхтел самокруткой. Мать махнула рукой. Я вышла в вечернюю прохладу. До Мишки недалеко, всего лишь соседняя улица. На месте , где жил его дед, высился двухэтажный кирпичный дом. Рыжий построил его своими руками. Женился на Ленке, родили сына.

Я зашла в коридор. Ленка радостно взмахнула руками, обняла меня и убежала укладывать ребенка. Мишка немного навеселе провел за стол. Все уже собрались. В середине стола сидел Кира. Он стал ещё мужественнее. Зелёные глаза смотрели насмешливо. Рюмки поднимались за здоровье малыша и родителей. Все болтали наперебой. Расспрашивали Кирилла про Москву. Вспоминали прошлое. А я видела губы Киры и ямочку на подбородке. Есть и пить не могла. Только пригубила шампанское. Меня охватила внутренняя нервная дрожь.

– Ириска, как живёшь?

Кирилл сел рядом со мной.

– Живу. В университет поступаю. Учиться на кардиолога.

– Хорошее дело. Всегда знал, что ты далеко пойдешь. А у меня дела были в соседнем городе. Решил на родину заехать на пару дней. А тут Мишка пристал, – Кирилл засмеялся, – пошли и пошли крёстным к сыну. Вот пришлось задержаться. Да думаю, дом продать. Стоит, чахнет. А так, может кому хорошему достанется.

Я посмотрела ему в глаза. Там плясали маленькие бесята. Видимо от вина. Кирилл изменился. Раньше в нем не было этой ненужной бравады. А сейчас его уверенность покрылась слоем самоуверенности и превосходства.

– Хотяяя, может и не продам. Пусть стоит в память о Полюшке. Как думаешь?

Я пожала плечами:

– Ты хозяин.

– Так-то оно так. Много за него не выручу. А мне эта сумма погоды не сделает.

В комнате становилось шумно. Гости раскраснелись, спорили, смеялись.

– Пойдем во двор, – Кирилл взял меня за руку. Я послушно пошла за ним.

На улице светила луна. Она висела низко на небе и заливала красноватым светом все вокруг. Мы шли по улице. Медленно, так и не расцепив рук. Наши пальцы танцевали свой танец невозможной любви.

– Я в Чечне часто твои руки вспоминал, – вдруг нарушил тишину Кирилл, – такие тоненькие карандашики. Помнишь тот вечер, когда умерла бабушка Поля?

«Еще бы я не помнила! Конечно! Я им только и жила», – мне хотелось кричать, но слова застряли в груди.

– Я после много думал о тебе, Ириска, – продолжал Кирилл, – про наш поцелуй. Почему ты меня тогда поцеловала? Хотела утешить?

Он повернулся ко мне. Взял мое лицо в свои ладони. Я боялась даже дышать. Но самообладание и в этот раз оказалось на высоте. Сводя все в шутку, я пробормотала:

– Первая любовь же.

Кира резко отпустил меня. Будто эти слова его оглушили. Через пару минут я услышала:

–Я твоя первая любовь?

«Да! Да! Чорт тебя дери! Первая и единственно настоящая», – все эти слова субтитрами пробегали по моим глазам. Кирилл их моментально прочитал. Он наклонился и поцеловал меня. Нет. Не так, как я помнила. Совсем не так.

Из его жёстких губ вдруг полилась нежность, смешанная со страстью. Его руки зарылись в мои волосы. Всего лишь поцелуй. Всего лишь мужчина и женщина. Двое стали одним целом. Мир затаил дыхание и ждал.

Вдруг в моей голове зазвучали слова Артема: « Иришка, я тебя люблю». Тут же наваждение спало. Я отступила на шаг назад, поправила волосы и торопливо застегнула кофточку.

– Прости, я не могу. Я не могу так поступить.

Кирилл выровнял дыхание:

– Знаю. Ты замуж выходишь.

– Да, Артем меня очень любит.

– А ты?

Секунда на размышления. Одна маленькая заминка.

– И я. По – своему.

Послышалось короткое: « хм».

– Счастья тебе.

– Это сарказм? Я слышала ты тоже не один.

– Нет. Это от души, – я не понимала его меняющихся интонаций. Кира продолжал, – Да, на новый год женюсь тоже. В Париже регистрация. Будущая супруга мечтает.

Я обхватила себя за плечи. Меня трясло.

Круто развернувшись, я побежала. Вдогонку услышала:« Ириска, прости».

Больше я Киру не видела.

Скоро мы с Артёмом поженились. На свадьбу нам подарили новую квартиру. Я поступила в университет. Жизнь текла спокойно и по плану. Лишь иногда я, взглянув на полную луну, вспоминала о Кирилле и мысленно желала ему счастья.

Часть пятая.

Тот день я не забуду никогда. Близнецам исполнился месяц. Два розовых кулечка наполняли мой мир смыслом. Артем оказался чудесным отцом. Когда я забеременела, то испытала шок. А когда мы узнали, что родится двойня – двойной шок. Муж помог мне справиться со всеми нюансами беременности. Роды прошли в плановом режиме. Мы вдруг обрели новый статус: родители дочки и сыночка. Сразу малышей не выписали. Прошел почти месяц, как они оказались дома. Мать с отчимом приехали в ближайшие выходные. Посмотрев на внуков, они сидели в комнате и рассказывали про хозяйство. Отчим вышел на балкон курить, Артем с ним за компанию. Мать вдруг произнесла:

– Кирилла – то помнишь? На нашей улице жил. Говорят, убили его.

С того дня во мне поселилась боль. Она зашла, не закрыв дверь. Ворвавшийся сквозняк прогулялся по всем уголкам души. Дышать стало нечем.

Как? Кто? Зачем?

Я кивнула. Показывать эмоции нельзя. Плакать буду после. Внутри все рушилось, ломалось и крошилось. А потом были слезы. Был крик и вой по ушедшему, любимому человеку. Никто не знал. Никто не должен знать.

Время шло. Я жила своей жизнью. Улыбалась детям, обнимала мужа. Душу заштопала красными нитками. Грубо. Наспех. Временами сквозь швы просачивалась боль. Она лилась, скручивала, опустошала. В такие дни я не могла двигаться.

Через несколько лет я оказалась в доме Кирилла. Впервые за много лет. Зачем? Как – то случайно. Мы приехали к матери. Мои дети очень любили бывать в деревне. Здесь простор, кролики, куры. Сын рос любознательным ребенком. Он хотел все знать. Дочка наоборот – вся в себе. Я пошла на почту, забрать пенсию матери. Ноги у нее совсем разболелись. Она ходила только по дому. По дороге встретила Мишку Рыжего.

– Иринка, привет, Какими судьбами?

– Детей привезли на каникулы.

– Мы сегодня в Кирином доме собираемся. Ждем тебя тоже. Будут все его друзья.

Я мысленно оказалась в том вечере, когда последний раз видела Кирилла. Кивнула.

– Приду.

Пришла с мужем. Помогала накрывать на стол. На кухне ко мне подошел один наш общий знакомый:

– Кира сейчас придет. Его выпустили по УДО. А ты не знала? – вопросительный взгляд проник сквозь мои веки – Он сидел. Ни за что посадили.

Я опустилась на стул. Ноги не держали.

Вдруг спиной я почувствовала присутствие родного человека. Обернулась. Он стоял у двери. Снимал ватник. Я резко подошла. Прижалась и поцеловала сухие обветренные губы.

– Увидят.

Это первое слово мне за много лет. Он прошел в комнату. Худой и хромой. Красная нить внутри меня разорвалась. Боль больше ничто не сдерживало. Я провалилась в бездну.

Артем вывел меня на крыльцо.

– Что с тобой?

– Не знаю. Душно. Давление низкое же у меня.

– Вернёмся обратно?

– Нет. Скажи там, что мы уходим.

Артем исчез на пару минут. А я хватала ртом осенний воздух и не понимала, что происходит.

Муж вернулся, обнял меня за талию. И мы пошли к реке.

– А ты не знаешь, за что Кирилл сидел? – осмелилась я спросить.

– Это же твой друг.

– Я вообще думала, что его нет в живых.

– Странно, может не так поняла.

Я промолчала. Опираясь на крепкое теплое плечо мужа, я возвращалась в реальность.

– Пока ты была на кухне, пацаны говорили, что ни за что сел. Тесть его, какие – то дела проворачивал. Жена Кирилла договора подписывала. Ей срок грозил. Кирилл взял все на себя. Ему обещали условное. Но видимо у его новых родственников были другие планы. 15 лет дали. Жена тут же оформила развод и уехала за границу. Родители Кирилла апелляции подавали. Вот по УДО выпустили. Отец только не дождался. Умер.

Каждое слово Артема падало железобетонной каплей в мою душу. Внутри все окаменело.

Утром Кирилл уехал в город. Мы с детьми остались ещё погостить. Я чувствовала себя неважно. Отчим возился с внуками. Мать стряпала пирожки. Я смотрела эту семейную идиллию и не верила. Вокруг все поменялось. Отчим не пил, строгал из дерева разные вещи и по выходным продавал деревянные сувениры. Мать ушла на пенсию. Внуки их обожали.

– Пойду, прогуляюсь.

Я встала с кровати. Немного пошатнулась.

– Куда ты, дочка?

– До реки дойду.

Надев сапоги и ветровку, я вышла. Осень ещё не сдала свои права. Золотые листья ковром покрывали дорожки. В саду вовсю цвели хризантемы.

Я медленно брела по улице. Ноги сами привели меня к дому Киры. Я толкнула калитку. Открыто. На крыльце сидел Кирилл. Я остановилась. Несколько минут мы смотрели друг на друга. Потом Кирилл, облокотившись на перила поднялся и протянул мне руки. Я шагнула и оказалась в его объятиях.