Текст книги "Библия моды"

Кроеное платье а-ля Клеопатра
(в строгом стиле, с четкими линиями, по фигуре, облегающее, с корсетом)

Ткань стремится ниспадать. Драпировка позволяет ей делать это естественно. Если драпировка – изначальная природа ткани, то крой – ее воспитание, вынуждающее ткань принять определенную форму. В целом кроеные вещи создают более элегантный и сексуальный образ, тогда как драпированные – более непринужденный и чувственный.

Такой соблазнительный и строгий образ представляет Клеопатра VII. Она стала царицей Египта в 51 году до нашей эры, когда ей было 17 лет. Рим собирался было поглотить ее империю, но Клеопатра, воспользовавшись своей красотой и властью, смогла договориться с Гаем Юлием Цезарем и Марком Антонием. Она не носила драпированные одежды, предпочитая облегающие и – что меня больше удивляет, с учетом того, как давно она жила, – скроенные.

Дженнифер Лопес в откровенном – а я бы сказал, вульгарном – платье с рисунком а-ля джунгли, от Версаче.

Хотя создается впечатление, что кройка – более технологичный процесс, чем драпировка, обе были известны еще в Античности. Учитывая данные археологических раскопок, можно сказать, что история одежды началась 80 000 лет назад – с бусин. Существуют записи о том, что льняное полотно существовало еще за 30 000 лет до нашей эры! (10)

Начиная с 1600 года до нашей эры (11) древние египтяне, и мужчины и женщины, обычно носили своего рода тунику из прямоугольного куска льна, в основном белого, с прорезями для рук и головы и сшитого по бокам (12). Чем длиннее и шире была такая туника, тем выше был статус ее владельца (13).

Джеймс Лейвер писал, что «типичный костюм египтянина состоял из рубахи с короткими узкими рукавами, которую носили как с поясом, так и без него» (14). Иногда набрасывали на плечи платок с кисточками или плащ. И эта форма одежды существенно не менялась более тысячи лет.

Мы склонны считать древнейшие цивилизации примитивными, когда дело касается одежды, но пошив древнеегипетского наряда требовал значительных навыков и терпения! Его нужно было сшить, посадить по фигуре и украсить. Как мы видим на примере пирамид, эти древние египтяне не пасовали перед трудностями.

Элизабет Тейлор в роли Клеопатры, 1963 год.

Вместе с тем на Древнем Крите (3400–1000 лет до нашей эры) шили одежду, поразительно напоминающую более современные западные наряды. Не считая того, что некоторые фасоны обнажали грудь, определенные модели отлично бы смотрелись на парижских улицах тысячи лет спустя. У них были даже корсажи. На одной фреске в Кносе, датируемой примерно 1400 годом до нашей эры, изображена так элегантно и изысканно одетая женщина, что ее можно принять за настоящую француженку. Археологи окрестили ее «Парижанкой».

Примерно с 1 века нашей эры драпировки на сотни лет установили свою власть в мире. Со времен падения Древнего Египта до Средних веков портные на Западе сделали перерыв, прекратив шить одежду четкого силуэта. Костюм этого периода был в основном драпированным и свободным. Когда четкий силуэт вернулся, он с особой силой обтянул фигуру, не доминируя лишь в исключительных случаях, пока в 1920-х годах модельеры не избавили женщину от корсета.

Коптская туника 5 века, сшитая из льна и шерсти.

«Парижанка» – знаменитая фреска из города Кнос на Крите, 1700–1400 годы до нашей эры.

В период Средневековья женщины носили киртл (похожий на нижнее платье), котарди (предмет верхней одежды с корсажем), не сшитое по бокам сюрко (напоминавшее жакет) и упелянд (он же – верхнее платье). Но вдруг в середине 1300-х годов силуэт резко изменился. Как пишет Джеймс Лейвер, во времена правления Филиппа Валуа во Франции мужские длинные туники вышли из моды, уступив место более коротким скроенным предметам одежды и облегающим чулкам (15). Что касается женской одежды, примерно с 1360 года «началось зарождение того, что мы считаем модой: быстрой смены различных фасонов».

Историк также добавляет, что вскоре после этого появились три предмета, которые женщины многие столетия будут использовать для соблазнения мужчин: декольте, утягивающие корсеты и игривые шляпки (16). Лиф платья удлинился и стал плотнее облегать тело. Талию обхватывал пояс-корсет. Рукава теперь были невероятно широкими. А люди начали обращать внимание на любые изменения моды. Джеймс Лейвер отмечает, что к началу 15 века каждая женщина, которой позволяли средства, следила за модой так пристально, как могла.

Английская мода 15 века: подбитое горностаем платье с боковыми шлицами, надетое поверх киртла и подвязанное поясом. Длинные плотные рукава можно было загнуть наверх, чтобы получились манжеты.

В эпоху Возрождения отношения между странами Европы стали теснее, а их влияние друг на друга усилилось. Женщины облачались в дорогие ткани – бархат, атлас и тафту, расшитые серебряными и золотыми нитями и подбитые мехом. Основным предметом одежды были сшитые вместе корсаж и юбка, поверх которых надевалось верхнее платье, плотно облегающее в талии и ниспадающее до самой земли (17). Дорогие ткани широко использовались вплоть до вступления на трон Генриха VIII.

Испанская мода продолжила влиять на британскую даже после того, как во время правления Елизаветы I между странами разразилась война. Отличительной чертой того периода стали объемные кринолины, появившиеся в середине 16 века. В 1580 году английская королева ввела в моду юбки с фижмами, то есть кринолины, расширяющиеся в бедрах. Они пользовались невероятной популярностью. (Изобретя фижмы, Испания со второй половины 16 века и до начала 17-го стала законодателем моды. Затем инициативу перехватила Франция (18), сохранив ее, пожалуй, до сих пор.)

Леди Джейн Грей, провозглашенная королевой Англии 10 июля 1553 года и обезглавленная 9 дней спустя.

Мода Ренессанса в 16 веке.

Некоторое время женщины, не занимавшиеся хозяйством, носили испанские овальные фижмы – подъюбник, создававший объем при помощи обручей из проволоки, прутьев или китового уса (19). Им на смену пришли французские круглые фижмы, но их в основном носили при дворе. Подол таких юбок ниспадал перпендикулярно вниз с внешнего обруча, закрепленного на талии. Итальянские круглые фижмы сзади имели уклон, напоминающий турнюр.

Вне дворцовых стен особое признание завоевали округлые фижмы, в народе известные как «валик для зада», закреплявшиеся на бедрах. Женщину они не красили. Тогда, равно как и сейчас, если название вашей одежды порождает в уме слова «зад» или «валик», знайте: жди беды. Этот набедренный валик представлял собой ровно то, что явствует из названия: набитый ватой валик из ткани, который оборачивался вокруг поясницы под платьем и соединялся спереди на талии.

Смотря на портреты женщин в необъятных платьях с кринолином, трудно представить, как потенциальные женихи могли завести знакомство с такими дамами. К ним и на метр было не подойти!

Хотя в большинстве случаев огромные кринолины – лишь дань моде какого-то периода, бесчисленные поклонницы широких юбок из года в год встречаются на торжественном ужине Ассоциации корреспондентов Белого дома (White House Correspondents’ Association). Каждый раз, когда я на нем присутствую, у меня возникает ощущение, что я на съемках «Унесенных ветром». Такое чувство, что все эти дамы следят за модой исключительно по телеканалу, специализирующемуся на показе классических фильмов.

Достаточно сказать, что в этот период одежда имела в основном четкий крой, а вот греческие драпировки были не в чести. В 17 и 18 веках мода также оставалась на стороне кроеных вещей и различных вариаций корсажей на китовом усе (20). Корсеты были узкими, а юбки – невероятно пышными (именно таким Американская киноакадемия дает премии за лучший костюм). Но каковы же исторические предпосылки для подобных широких платьев?

С 1590 по 1715 год Европа погрязла в войнах. Вы могли бы подумать, что на это время из-за социальных потрясений развитие моды остановилось, однако все вышло как раз наоборот. Мода менялась постоянно под влиянием искусства и философии (21).

Королева Елизавета I во французских фижмах.

В 18 веке наблюдался резкий подъем промышленности и торговли, среди прочего увеличился ввоз хлопка из Индии, а в 1764 году была изобретена прядильная машина «Дженни», значительно повысившая производительность труда. В Европе зарождалось понятие «общества» (22). Становясь старше, Людовик XIV все меньше поощрял пышность версальского двора, делая его строже. Когда в 1715 году король умер, наряды стали свободнее, будто в знак освобождения от давления. На спине платьев появились «складки Ватто» – прямоугольные складки, спускающиеся прямо посередине спины, которые одним кажутся весьма элегантными, тогда как другим – «мешковатой спинкой» (23).

Прядильная машина 1764 года позволила увеличить производительность труда.

Это панье 1780 года дает представление о том, какая конструкция находилась под массивными юбками 18 века.

Появление таких элементов одежды можно было бы назвать возвращением драпировки, однако мы оставим француженок начала 18 века именно в этом разделе, описывающем четкий силуэт, из-за их юбок. В моду вновь вернулись обручи, но на этот раз использовали их не для придания объема в окружности, а для увеличения ширины подола. Панье (в переводе с французского – «корзина») могло достигать в ширину 4,5 метра! Две женщины в панье не могли пройти вместе в одну дверь или сесть рядом на тахту. В итоге подстраиваться пришлось архитектуре: дверные проемы стали шире.

Мы часто видим примеры того, что чем замысловатее и роскошнее становится наряд, тем ближе он к своему закату. Широкие панье подготовили почву для вдохновленного Великой французской революцией отказа общества от жесткого кроя в пользу простых белых хлопковых платьев, о которых мы уже говорили в части про драпировку.

Однако тем белым платьям, которые появились около 1800 года, и возврату к простоте, который они символизировали, не был уготован долгий век. Элисон Лури отмечает, что в 1840-х годах всеобщую любовь завоевала «кроткая покатость заниженных плеч». Мода того периода подразумевала длинные корсеты, массивные юбки, объемные шали и узкие воротнички. Взошедшая на трон в 1837 году скромница королева Виктория считалась идеалом красоты своего времени. Модницы Викторианской эпохи с трудом могли «высоко поднять руки, что только подчеркивало их обворожительную беспомощность» (24).

Пышные юбки постепенно становились признаком женственности. «Это был век кринолина, а затем турнюра, – пишет Лури, – и усиление роли женщины дома и в обществе как раз и сопровождалось увеличением объема этих деталей одежды. Кроме того, пышные фасоны позволяли женщинам с лихвой похвастаться богатством их отца или мужа» (25).

Массивные юбки продолжали изменяться. Кринолины стали еще популярнее в 1860 году, отчасти благодаря императрице Франции Евгении, которая, по мнению Джеймса Лейвера, была последней коронованной особой, оказавшей на моду непосредственное влияние (26). Разумеется, когда он это написал, еще не знали ни принцессы Дианы, ни Кейт Миддлтон!

Примерно в это время Чарльз Фредерик Уорт создал высокую моду. В сущности, Уорт был простым английским мальчишкой, трудившимся без устали, чтобы выучиться портняжному делу. Моделирование он превратил в высокое искусство, что и видно по его замысловатому платью, расшитому павлиньими перьями (27).

Королева Виктория в 1833 году, когда она еще была принцессой, со своим спаниелем Дэшем.

Другими законодателями моды начала 20 века были Мод Гонн (муза поэта Уильяма Батлера Йитса) и Лилли Лэнгтри (британская актриса, приближенная к особам голубых кровей). По вкусам того времени идеальным считался S-образной силуэт, для формирования которого использовали накрахмаленные ткани, шнуровку и различные подкладки. Рассказывая о кринолине, Лейвер высказывает предположение о том, что все эти огромные юбки символизировали сдержанность женщин. В эти годы мужчины могли лишь краешком глаза увидеть мелькнувшую лодыжку, и от этого они прямо с ума сходили.

К 1920-м годам женщины захотели большей свободы движения, и так появились более короткие, прямоугольного силуэта платья в стиле чарльстон. Однако после краха фондового рынка в 1929 году этот непосредственный образ впал в немилость, так что в 30-х и 40-х годах вернулась мода на платья с четким силуэтом косого кроя с более длинным подолом, который лучше сидел на фигуристых женщинах.

Грубо говоря, в 20-х годах все увлекались ножками, а в 30-х и 40-х женскими формами. Понятие о сексуальности меняется из поколения в поколение. Джеймс Лейвер считает, что «женское тело состоит из ряда стерилизованных зон, то есть таких, которые теряющая популярность мода выделяет особо, а также из эрогенной зоны, на которую и направляет свой взор мода зарождающаяся. Эта эрогенная зона постоянно меняется, и задача моды неотрывно гнаться за ней, не пытаясь, однако, поймать».

Будущая кинозвезда Барбара Стэнвик на фотографии 1920-х годов, когда она работала на театрального продюсера Зигфельда, выставляет напоказ ножки.

Супруга вице-короля Индии леди Керзон в платье с павлиньими перьями, созданном специально для нее Чарльзом Уортом, 1903 год.

Лилли Лэнгтри без стеснения демонстрирует свои S-образные формы, 1885 год.

Платья послевоенного времени, создаваемые Кристианом Диором, были очень серьезно сконструированы. Его модели воплощали собой все самое европейское в европейской моде. Название «нью лук», или «новый облик», для стиля Диора появилось в 1947 году, силуэты его были четкими, и женщины в таких нарядах выглядели модно. Разумеется, «новый облик» возник не на пустом месте. На показах мод 1938 года доминировали корсеты и прочие детали одежды, отражавшие отрицательное отношение к некоторой легкомысленности нарядов 1920-х годов. Но во время Второй мировой о фасонах в стиле ретро забыли, и вернулись они лишь в середине 40-х. Но когда вернулись, стиль Диора положил конец сдержанным и исключительно практичным моделям военных лет, модельер использовал для своих пышных юбок огромные и неприлично роскошные куски ткани.

Кристиан Диор драпирует ткань прямо на модели, 1952 год.

«Я хотел, чтобы мои платья конструировались, – говорил Диор, – и моделировались прямо по изгибам женского тела, чьи формы они призваны обрамлять». Шанель считала, что Диор не одевал женщин, а «декорировал» их.

Говоря об одежде как меблировке, нужно упомянуть платье а-ля Летти Линтон – вечерний наряд из белого органди длиною в пол и с многочисленными рюшами и оборками, созданный Адрианом, главным художником по костюмам киностудии «Эм-Джи-Эм» (MGM). Это платье было придумано специально для Джоан Кроуфорд, исполняющей роль Летти Линтон в одноименном фильме 1932 года, и, если его распороть, можно нашить штор для целого дома. Тем не менее оно произвело такой фурор, что Адриану пришлось создать целую линейку подобных готовых платьев. В одном только универмаге «Мейси» (Macy’s) продали около пятисот тысяч платьев в стиле Летти Линтон (28).

Еще одним популярным, но более элитарным модельером того времени был Мейнбохер, создававший простые шелковые платья, стоившие невероятных денег – более 4000 долларов в пересчете по курсу 1945 года. Когда модельер сшил нежно-голубое свадебное платье для дважды разведенной Уоллис Симпсон, спровоцировавшей скандал века, в 1936 году выйдя замуж за бывшего короля Англии Эдуарда VIII, копии наряда в США буквально сметали с полок. Поднявшая такую шумиху супружеская пара значительно повлияла на моду, а также вдохновила Мадонну на создание фильма.

Джоан Кроуфорд в невероятно популярном и абсолютно нелепом платье а-ля Летти Линтон, 1932 год.

Уоллис Симпсон в свадебном платье, 1937 год.

Но самое серьезное влияние на американскую моду оказывала Франция. В те годы все, что там создавалось, копировалось и у нас. Американские модельеры ездили в Париж, чтобы посмотреть на последние коллекции, и создавали собственные интерпретации увиденного. Чемпионом в этом стала Хэтти Карнеги. Аутентичного в ее творениях было очень мало, и даже ее имя – псевдоним. Урожденная Генриетта Каненгайзер (29) бедной эмигранткой приехала в Нью-Йорк из Австрии и работала посыльной в «Мейси». Среди прочих ее заимствований было и имя, взятое у богатейшего человека, которого она смогла вспомнить. Хэтти Карнеги стала первым американским модельером, работающим под заказ и основавшим марку готовой одежды. Она беззастенчиво копировала европейские фасоны. Во времена Великой депрессии в ее магазине можно было купить точные копии нарядов Вионне всего за 50 долларов.

Американцы всегда были нацией подражателей, но в годы Второй мировой войны, когда нацисты оккупировали Париж, нашим модельерам пришлось создавать собственные фасоны. Так родилась настоящая американская мода. И с тех пор дизайнеры из США гораздо сильнее, чем нам обычно кажется, влияют на то, что мы носим сегодня. За последние 60 лет Америка дала миру несколько блестящих оригинальных модельеров. Я говорю не только об Олеге Кассини, единственном квазиамериканце, наряды которого носила Джеки Кеннеди (вообще она предпочитала европейские модели).

В Метрополитен-музее хранится множество платьев от Чарльза Джеймса, бога конструирования и технического мастерства, начинавшего в 1920-х годах со шляпного магазина в Чикаго. Его знаменитое шелковое платье-клевер 1953 года состоит из блестящего атласного лифа и огромной юбки, напоминающей четыре листка клевера. Платье выглядит прелестно, правда, в одном интервью в 2011 году некий ветеран от моды, когда-то работавший с Чарльзом Джеймсом, рассказал, как Остин Херст чувствовала себя в этом наряде:

Если ей нужно было в уборную, в нем она идти просто не могла: платье приходилось снимать. Оно было таким узким, что его невозможно было даже просто приподнять. Джеймс был гением, но что с того! Идеи его потрясали, но о женщине он забывал. В его нарядах нельзя было даже пошевелиться. Это его нисколько не заботило: платье смотрелось восхитительно, что еще нужно? Джеймс не думал, можно ли в нем сесть, пойти в уборную или сделать еще что-то (30).

Пышное, безупречно скроенное бальное платье с подолом в форме четырехлистного клевера от Чарльза Джеймса, 1953 год.

Таковы многие и из нынешних модельеров!

Был один американский модельер, учитывавший потребности женщин, и, кстати, один из моих самых любимых: звезда американской моды середины века Клэр Маккарделл. Она создавала стильные функциональные вещи для обычных женщин. Одно из самых знаменитых ее платьев – стоившее 6 долларов 95 центов «платье-минутка», которое мне кажется самой лучшей из существующих альтернативой тренировочному костюму. Оно было создано для конкурса, проводимого журналом «Харперс базаар» (Harper’s Bazaar), где нужно было придумать модный наряд, подходящий и для уборки по дому, и для коктейльной вечеринки.

Клэр Маккарделл избавила одежду от китового уса и корсетов, не пренебрегая при этом моделированием и кроем. И у нее действительно мастерски получилось и то и другое. Клэр Маккарделл проложила дорогу всему самому американскому в американской моде: непринужденному шику, не сковывающим движения и при этом аккуратным фасонам.

Она также написала великолепную книгу о моде, которую, к сожалению, теперь не издают, под названием «Что мне носить?»[11]11
  Claire McCardell. What Shall I Wear?


[Закрыть]. В ней даются советы, как одеваться, чтобы тебе это шло, а не что модного выбрать. К моде Маккарделл относится с практической точки зрения, хотя и не боится идти на риск. Она отрицает тенденции как таковые, считая, что, если красный в моде, это отнюдь не значит, что вы должны его носить. «Может, ярко-красный будет дисгармонировать со всем вашим образом», – не без основания говорит Маккарделл. Она советует женщинам задавать себе один очень важный вопрос, когда те ходят за покупками: «Куда ты это наденешь?»

Из книги Маккарделл становится ясно, что отличает американскую моду. Это не Европа. И не Азия. У американской моды очень четкие черты. Кроме того, Маккарделл считала, что фасоны выживают, только когда этого действительно заслуживают. Она так прокомментировала свою выставку платьев в одной галерее в Беверли-Хиллс: «Среди экспонатов было “монашеское платье” – свободный наряд, похожий на халат, который женщина сама подгоняла по талии при помощи пояска или ремня. Впервые эта модель появилась в 1938 году. Впрочем, как я могу так говорить? Она появилась сотни лет назад! Это классическая модель».

Маккарделл права: на протяжении многих лет то простое платье претерпело миллион изменений. Глубина выреза то опускалась, то поднималась. Подплечники то появлялись, то исчезали. Пышность платья тоже изменялась. И вместе с тем в целом оно оставалось все тем же сотни лет в любой стране.

Параллельно с Маккарделл творил Норман Норелл. Но если она создавала вещи в спортивном стиле, то он – вечерние наряды. Норелл стал первым американским модельером, хорошо принятым на парижских подиумах.

Универсальное платье от Клэр Маккарделл, 1942 год. Можешь делать уборку дома или идти на коктейльную вечеринку!

Еще один великолепный американский модельер – Полин Трижер, мастер кроя по косой, на чье творчество повлияли работы Вионне. Когда я заведовал факультетом дизайна одежды в Парсонсе, мы получали сотни предметов одежды из Института костюма художественного музея Метрополитен, вместо которых им покупались более нужные экспонаты. Среди них было одно платье от Трижер, которое навсегда останется в моей памяти. Оно было идеально скроено по фигуре, при этом не было заметно ни единой вытачки. Мы надели его на манекен и только тогда поняли, что платье моделируют лишь вытачки, спрятанные под мышками! С каждой стороны их было по 10–12, они-то и придавали платью нужную форму. Поразительно.

Платье русалки от Нормана Норелла, 1953 год.

Блестящим американским модельером был Джеффри Бин, ушедший из жизни в 2004 году. В 60-х годах он начал шить бальные платья из серой фланели и шерстяного джерси, а в 1967 году придумал знаменитое вечернее платье с блестками а-ля футбольная форма[12]12
  Имеется в виду американский футбол. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Бин известен фразами вроде следующей: «Пластик в определенном смысле идеален. Идеален и бриллиант. Почему бы тогда не соединить их?» (31)

Действительно, почему нет?

История американской моды удивительна. Вообще говоря, американские модельеры особый упор делали на носкость вещи и индивидуальный стиль. В книге Маккарделл ни разу не встречается словосочетание «жертва моды», даже когда описываются люди, позволяющие одежде властвовать над собой, зато в ней есть выражение «раб моды», обозначающее того, чей образ слишком напоминает «плохой Египет».

Мне кажется, для слишком замысловато скроенного фасона кризис наступил с приходом в моду пышных чесучовых платьев, невероятно популярных в 1950-х годах (32). Сейчас они выглядят крайне несовременно. Посмотрите телесериал «Предоставьте это Биверу»: в нем Джун Кливер в смешных огромных платьях того времени ходит по дому, изображая, что делает уборку. На ней наряд с широким подолом, а в руках маленькая тряпочка для пыли. Нет, без шуток! Не очень-то она похожа на хозяйку, только что отмывавшую от грязи ванну; она скорее похожа на Золушку, заблудившуюся по дороге из замка.

Вы можете сказать, что стиль Джун Кливер появился под влиянием «нового образа» Диора, поэтому его нельзя назвать чисто американским. Возможно, отчасти из-за этого я не так восторженно отзываюсь о нем, как об исконных американских фасонах. Как правило, модельеры в США крайне изобретательны. У нас есть свои герои, например, блестящий дизайнер Элизабет Хоз, популярный писатель (ее крайне смешные книги носили названия наподобие «Почему женщины плачут, или Девицы с гаечным ключом»[13]13
  Elizabeth Hawes. Why Women Cry, or Wenches with Wrenches.


[Закрыть]), организатор профсоюза, автор колонки про моду в «Нью-Йоркере» (The New Yorker) и талантливый кутюрье. В 1930-х годах компания «Хоз Инк.» (Hawes Inc.) одевала многих светских львиц Нью-Йорка.

Барбара Биллингсли, играя Джун Кливер, в 1950-х годах была олицетворением женственности.

Элегантные, оригинальные платья от Элизабет Хоз сейчас находятся в коллекции Института костюма Метрополитен-музея. У них прелестные названия: например, платье «Алименты», которое можно дополнить пелериной «Несчастье». Создавая свои модели, в числе прочих она сотрудничала со скульпторами Александром Колдером и Исаму Ногути. Как ни печально, умерла Элизабет Хоз в 1971 году в отеле «Челси», не имея ни гроша за душой.

У нас в США существует великолепная традиция моделирования одежды, которой стоит гордиться, поэтому, как мне кажется, очень обидно, что современные американские дизайнеры знают так мало о модельерах прошлого. И это вовсе не значит, что Европе нечем гордиться. Большинство сногсшибательных новаторских фасонов 1960-х годов – кстати, это мой любимый период в моде – пришло из Лондона и Парижа. Взрывную популярность во всем мире получили яркие наряды Андре Куррежа из его коллекции, посвященной освоению космоса, а также мини-платья Мэри Куант.

В 1965 году Ив Сен-Лоран, вдохновившись творчеством Мондриана, создал платье из ткани с рисунком, повторяющим одно из произведений художника. Сотрудничество модельеров и художников было не в новинку: еще в 1937 году Эльза Скиапарелли, невероятно творческая личность, вместе с сюрреалистом Сальвадором Дали работали над знаменитым платьем с изображением лобстера.

Также в 1960-х в моду вошли прозрачные ткани. Коко Шанель говорила: «Будь гусеницей днем и бабочкой ночью» (33). Некоторые женщины вполне буквально вышли из своего кокона, выставляя многие части тела напоказ, когда наряжались в вечернюю одежду.

Платье с лобстером от Эльзы Скиапарелли, 1937 год.

Платье «Мондриан» от Ива Сен-Лорана, осень/зима, 1965–1966 годы.

Элизабет Хоз советовала женщинам дополнить свое платье «Алименты» пелериной «Несчастье», 1937 год.

И это тоже напоминает Египет. На произведениях древнеегипетского искусства изображены танцовщицы в прозрачных льняных платьях длиной до лодыжки. В разные периоды истории прозрачное платье то и дело возвращалось в моду, и, вероятно, самый известный прозрачный наряд – брючный костюм – был создан в 1969 году Арнольдом Скасси для Барбары Стрейзанд на церемонию вручения «Оскара». Вокруг этого костюма поднялась та еще шумиха. На другой день после церемонии заголовки газет кричали: «Стрейзанд, обнаженная под прозрачным нарядом!»

В своих мемуарах, метко озаглавленных «Женщины, которых я одевал (и раздевал!)», Скасси писал: «Хотя мы и постарались продумать каждую деталь этого наряда с блестками, единственное, чего мы не знали, – что лампы-вспышки фоторепортеров насквозь просветят непрозрачную поверхность черной сеточки» (34).

Некоторые критики, разбирая творчество Скасси, отмечали, что Ив Сен-Лоран в Париже создавал и более откровенные прозрачные платья. Скасси влияние модельера не отрицал, хотя бы потому, что хотел показать, что французов меньше смущает обнаженное женское тело: «Что интересно, в те времена Ив Сен-Лоран создал много по-настоящему просвечивающих вещей (без какой-либо подкладки) для своих парижских показов, и, естественно, журналистам во всем мире они пришлись по вкусу, их фотографировали, и никого они ни капли не смущали!»

Барбара Стрейзанд, получившая в 1969 году «Оскар» за роль в фильме «Смешная девчонка».

Элизабет Херли в платье с булавками от Версаче.

В истории моды было и множество других знаменитых прозрачных нарядов, в числе которых «сборное» платье без застежек из прозрачного винила от Бетси Джонсон, созданное в 1966 году. К нему прилагались наклейки из фольги, при помощи которых можно было создать индивидуальный принт: звезды, рыбки, кружочки и цифры (35).

В 1994 году на премьеру фильма со своим участием «Четыре свадьбы и одни похороны» Элизабет Херли пришла в откровенном платье, впоследствии ставшем известным как «платье с булавками». Согласно опросу, проведенному в 2008 году крупнейшим британским магазином «Дебнемз» (Debenhams), этот вечерний наряд от Версаче черного цвета, скрепленный на боку золотыми булавками, был признан лучшим на красной ковровой дорожке за всю историю (36). А по мне, так это наилучший пример «плохого Египта».

Конечно, примеров «хорошего Египта» также имеется немало. Что интересно, струящиеся платья, которые в 1960-х годах носили многие девушки, например «дети цветов», не считались модой. Столпами же от-кутюр были модельеры вроде Пако Рабанна, создававшего модели, порой походившие на рыцарские доспехи.

Повседневную интерпретацию популярных фасонов четкого кроя 1960-х годов можно изучить по комедийному телесериалу «Эта девчонка» (1966–1971), главную роль в котором исполняла Марло Томас. Недавно я встретил ее на одном мероприятии, что меня несказанно обрадовало. «В фильме “Эта девчонка” вы дали мне первые знания по семиотике одежды!» – признался ей я. Платья в стиле модов выражали задор и уверенность. Яркие цвета тканей с крупным узором и четкие линии скроенных по фигуре и красящих женщину комплектов так и говорили: «Городская девчонка».

Диана Ригг в роли Эммы Пил из сериала «Мстители», шедшего по телевидению с 1961 по 1969 год.

Марло Томас в фильме «Эта девчонка».

Кэтлин Бэллер, Памела Сью Мартин, Джоан Коллинз, Линда Эванс и Джон Форсайт из сериала «Династия», шедшего по телевидению с 1981 по 1989 год.

Марло вежливо согласилась с тем, что телесериал оказал огромное влияние на моду, честно добавив, что на самом деле непризнанная актриса, как ее героиня, не могла бы себе позволить наряды из фильма, тем более уж такую квартиру! Марло была очаровательна.

Самые забавные наряды 1970-х были созданы для Эммы Пил из теледетектива «Мстители». Придумал их Джон Бейтс, известный своими платьями с низким вырезом на спине, обтягивающими полосатыми платьями без бретелек, брючными костюмами, платьями с колготами в цвет, а также тканями с узорами в стиле оп-арт (37). Все его наряды зачастую провокационно облегали тело, но выглядели они скорее игриво, чем вызывающе.

Меньше всего в истории моды мне нравятся 1980-е годы. Это десятилетие было ознаменовано правлением Маргарет Тэтчер, телесериалом «Даллас» и подплечниками. А какими кричащими были расцветки тканей! А те пышные прически! Все это, по моему мнению, полная противоположность элегантности. В моде властвовали максимально четкие линии. В те годы даже талантливые дизайнеры утратили разум. Например, вечерние платья для сливок общества от Оскара де ла Ренты – сплошные рюши и буйство неестественных красок.

Нолан Миллер, придумавший костюмы для телесериала «Династия», создал и линейку готовой одежды, и его ужасные огромные подплечники наводнили каждый магазин в Америке. Воплощением избыточности и излишнего объема моделей этого периода стало свадебное платье принцессы Дианы 1981 года с 7,5-метровым шлейфом и обилием буфов.