Текст книги "Любимая"

– Ну и ну, какие мы нежные! Ей нужно побольше пить, – заметила Афродита, разглядывая свои ногти. – А мне нужен новый маникюр. Так что давайте быстрее закругляться.

Глава четвертая

Зои

– Моя богиня, кто этот сказочно прекрасный Сын Эреба, который только что вошел сюда? – проворковала Афродита.

Я даже оглядываться не стала. Старк издал нечто среднее между стоном и вздохом.

– Погодите, да я же его знаю! Ведь это мой мужчина!

Афродита запрокинула голову, предоставляя Дарию прекрасную возможность наклониться, шепнуть: «Привет, моя красавица» – и сладко поцеловать ее. Дарий быстро выпрямился и укоризненно покачал головой.

– Шампанское на завтрак?

– Как всегда, красавчик, – ответила Афродита, ткнула пальцем в пустой стакан из-под апельсинового сока и с гордостью добавила: – Но я придерживалась принципа здорового питания!

Дарий взглянул на меня.

– Она это выпила?

– Ага, – кивнула я. – Осушила как… сивый мерин.

– Ведь это всего лишь апельсиновый сок, – сказал Старк. – Он вкусный.

– В следующий раз сам его и пей, – отрезала Афродита.

У Старка вытянулось лицо. Я закатила глаза и покачала головой. Иногда – на самом деле нередко – проще закрыть глаза на безумные выходки Афродиты, чем пытаться их понять. Стиви Рэй как-то раз сказала, что она слушает Афродиту так же, как читает Шекспира: не каждое слово понятно, но общий смысл ясен. И я, как обычно, была вынуждена согласиться со своей лучшей подругой.

– Что случилось, моя красавица? – спросил Дарий, вежливо поклонившись мне и кивнув Старку.

– Калона явился к Зои во сне и предупредил об опасности, – начал излагать ситуацию Старк. – Он попросил ее прочитать дневник Неферет. Мы прочитали. Там, сам понимаешь, описаны всякие ужасы. Теперь мы с Зет отправляемся в Вудвард-парк. Надеюсь, никакая пакость не испортит нам праздник. Хотя это будет впервые за последние годы. Короче, я послал бэт-сигнал о том, что у нас чрезвычайная ситуация, и ты пришел. Конец связи.

Я видела, как целая вереница эмоций пробежала по красивому лицу Дария: удивление, страх, гнев. Он посмотрел на меня. Я вздохнула.

– А я-то наивно надеялся, что чрезвычайная ситуация заключается в том, что в столовой кончилось шампанское, – невесело улыбнулся он.

– Это была бы трагедия, а не чрезвычайная ситуация, – возразила Афродита.

– Так, значит, Неферет снова активизировалась?

– Мы пока не знаем, – ответила я с гораздо большей беспечностью, чем чувствовала. – Но мы это выясним.

* * *

– Нет, все-таки почему мы решили идти пешком? – спросила Афродита и, повиснув на руке Дария, приподняла ногу, чтобы внимательно осмотреть подошву своих «лабутенов» на шпильке. – Моя богиня, жвачка? Или это испражнения неандертальцев?

Мы со Старком шли впереди них. Я обернулась через плечо.

– Мы пошли пешком, потому что на дворе чудесная декабрьская ночь. Не жарко, не холодно, город украшен праздничной иллюминацией. Афродита, взгляни, как красиво! Мне хочется полюбоваться! – Я не добавила то, что вертелось на языке: «Пока есть возможность, ведь если Неферет вырвется на свободу, мы все умрем», но эти невысказанные слова тяжело повисли в ночном воздухе.

– Мы же сказали тебе надеть подходящую обувь, – добавил Старк.

– Что может быть более подходящим, чем «лабутены» последнего сезона? – фыркнула Афродита и засеменила по тротуару, пытаясь стереть с подошвы остатки жвачки.

– Вы только взгляните на «Утика Сквер»! – воскликнула я, указывая на магазин. – Мне так нравится его праздничная подсветка! Магазин становится похож на гигантский снежок.

– Я не смотрю, – объявила Афродита. – Отвожу глаза.

– Она все еще бойкотирует «Утика Сквер» из-за того, что они купили и закрыли «Мисс Джексон»? – шепотом спросил меня Старк.

– Да, бойкотирую! – ответила ему Афродита. – Проклятые варвары. Неужели они думают, что я буду одеваться в магазине сети «Сакс Пятая авеню», как остальные представители верхушки среднего класса? – Она содрогнулась от ужаса. – Нет, нет и нет. Отныне мой выбор – покупки онлайн в «Нордсторм».

– Но постой, красавица! Ты же только что ездила на шопинг в Даллас и сказала, что тамошний «Нордсторм» – это филиал рая на земле, – улыбнулся Дарий.

– Это была гипербола, – буркнула Афродита, – выстраданная и очень печальная.

На углу Двадцать первой и Утики мы свернули налево, перешли улицу и направились мимо празднично украшенных офисных зданий и вкусного ресторана «Мак-Гилл». Дальше дорога начинала плавно подниматься вверх, и вскоре мы смогли полюбоваться лежащим внизу парком Вудвард.

– Ой-ой-ой, – сказала я.

– Что такое? – встрепенулся Старк.

Афродита и Дарий догнали нас, и мы все вместе посмотрели туда, где должен был лежать темный пустынный парк, освещенный только неяркими фонарями под старину. Только сейчас он не был ни пустым, ни темным. Более того, там собралась огромная толпа зевак и репортеров, здесь же стоял огромный фургон «Второго канала новостей». Сразу несколько камер окружали женщину, стоявшую на сцене (сцена в парке Вудвард? Э-э-э, вот как?) перед огромным собранием людей. Камеры то и дело мигали вспышками, но мы стояли слишком далеко, чтобы расслышать, о чем говорилось со сцены.

– Вот же дерьмо. Это моя мать.

Мы обернулись и уставились на Афродиту. Потом снова перевели взоры на парковую сцену, и, присмотревшись, я узнала в стоявшей там женщине ослепительно красивую и убийственно злобную Фрэнсис Ла-Фонт.

– Интересно, что она затевает? – пробормотал Старк.

– Да уж точно ничего хорошего, – ответила я. – Можешь не сомневаться.

Я покосилась на Афродиту, которая ошеломленно смотрела на свою мать, ее красивое лицо было смертельно бледным, как у фарфоровой куклы.

– Ты разговаривала с ней после смерти отца?

– Нет. Я позвонила ей сразу после того, как мы победили Неферет. Думала, она будет рада узнать, что я жива и невредима. Не знаю, с чего я так решила, но что было, то было. Короче, я позвонила. Ее телефон переключился на автоответчик, который любезно сообщил мне, что мамочка отныне и впредь «не имеет желания разговаривать с особой, которая когда-то была ее дочерью», – процитировала Афродита, изобразив пальцами кавычки. – Это было в прошлом году.

– Ее поглотили гнев и честолюбие, – сказал Дарий, обнимая Афродиту за плечи и прижимая к себе. – Ты избежала этой судьбы, любовь моя.

– Слушайте, давайте мы со Старком спустимся вниз, а вы пока зайдите в «Мак-Гилл» и закажите вина. Мы разузнаем, что там и как, и присоединимся к вам, – предложила я.

Но Афродита отрицательно покачала головой.

– Нет. Она сама так решила! Я ей больше не дочь, поэтому не желаю ничего знать о ней! Пусть больше никогда не лезет в мою жизнь.

Дарий ласково коснулся ее щеки.

– Выше голову, моя красавица. Грубияны и мучители всегда пасуют перед теми, кто не слаб и не одинок. А ты определенно и то и другое.

– Вот именно! – горячо воскликнула я, сжимая ее руку. – Ты уж точно не одинока! Мы все с тобой.

– Кроме того, ты слишком злая, чтобы быть слабой, – добавил Старк и тепло улыбнулся, превращая подколку в комплимент.

Афродита поморгала, потом судорожно вздохнула и расправила плечи, сразу показавшись чуть выше ростом.

– Ладно, уговорили. Пойдем, посмотрим, какую пакость она устраивает на этот раз.

Сомкнув свои ряды вокруг Афродиты, мы решительно направились вниз, перешли улицу и стали медленно приближаться к сборищу народа, когда услышали знакомый голос, громко задавший вопрос из толпы.

– Миссис Ла-Фонт, до новых выборов мэра еще больше года. Почему вы так рано выставляете свою кандидатуру?

Афродита ошеломленно охнула.

Небесно-голубые глаза миссис Ла-Фонт скользнули по толпе и остановились на репортере.

– Чера Кимико, как приятно видеть вас снова! Я боялась, что счастливое замужество лишит нас удовольствия общаться с вами. Рада убедиться, что вы снова в строю, хотя лично я предпочитаю выдержанную и благоразумную политику «Фокс» новостям «Второго канала».

Афродита негромко почмокала губами, изображая воздушный поцелуй.

Но если миссис Ла-Фонт хотела осадить Черу, то не на ту напала.

– Благодарю вас, миссис Ла-Фонт, – ответила она, не поведя даже бровью. – Со своей стороны, могу лишь сказать, что лично я предпочитаю репортеров, которые сообщают новости, а не фабрикуют их. Но вернемся к моему вопросу. Вы хотите, чтобы я его повторила?

– Нет, милая. Я прекрасно помню ваш вопрос. Да, я выдвигаю свою кандидатуру на пост мэра Талсы раньше срока. Вы спрашиваете, почему? Потому что жителям нашего славного города нужна надежда!

– Надежда? Уровень безработицы в Талсе за прошлый год упал на полтора процента, став самым низким со времен нефтяного бума. Продажи жилья растут. Мы наконец-то смогли поднять зарплаты учителям, строительство Гарвард-стрит подходит к концу. – Чера сделала паузу, а толпа приветствовала ее слова негромким смехом. – Итак, почему же Талсе именно сейчас нужна надежда?

– Вы помните библейскую притчу о Содоме и Гоморре? – спросила миссис Ла-Фонт. Ледяная улыбка проступила на ее прекрасном лице.

– Вот дерьмо. Все, приехали, – прошипела Афродита.

– Эти два города тоже процветали, однако гнили изнутри! Я уверена, что уровень безработицы в Содоме и Гоморре тоже неукоснительно снижался накануне того, как Господь в неизречимой мудрости своей стер их с лица земли за то, что в них жили злые грешники. Если вы помните, ангелы Господни не смогли найти в этих городах даже десяти праведников, которые могли бы искупить вину горожан и спасти их от гибели.

– Простите, миссис Ла-Фонт, но я не вполне вас поняла. Вы хотите сказать, что Талса населена злыми грешниками, от которых вы хотите нас спасти? – спросила Чера.

– О нет, я этого не говорила. Это вы сказали. Но раз вы так ставите вопрос, давайте говорить начистоту. Я уверена, что нас ждут большие бедствия, если мы будем стяжать богатство, но навсегда потеряем свои души!

– Мадам! – оторопело переспросила Чера. Было видно, что она, как и остальные присутствующие, совершенно сбита с толку.

– Вампиры. – Миссис Ла-Фонт произнесла это слово таким тоном, будто съела кусок лимона. – Вампиры – вот греховные злодеи, которым мы дали приют в своем городе!

– Ого! – негромко сказала я. – Вам не кажется, что нам пора делать отсюда ноги?

– Ни за что, – прошипела Афродита.

– Но позвольте, миссис Ла-Фонт! В прошлом году Талса успешно сотрудничала с Обителью Ночи. Более того, недавно разработана новая программа, позволяющая местным ученикам посещать занятия в Обители Ночи, причем бесплатно! По четвергам на территории Обители Ночи работает фермерский рынок, открытый для всех жителей города, а новая Верховная жрица, Зои Редберд, при поддержке городского общества «Уличные кошки» учредила целую программу спасения бродячих котов. Иными словами, взаимоотношения людей и вампиров еще никогда не были столь тесными и плодотворными, как сейчас, – напомнила Чера.

– Не говоря уже о том, что Обитель Ночи спас нас от Неферет! – выкрикнул кто-то из репортеров.

– Спасибо, вы очень кстати вспомнили о Неферет, – улыбнулась миссис Ла-Фонт. – Не будем забывать, что она пришла из Обители Ночи. Обитель Ночи – вот источник зла, который Неферет обрушила на наш город! Не будь здесь Обители Ночи, двенадцать сотен человек, включая моего мужа, были бы живы! Сколько братьев и сестер вы потеряли, горожане? Сколько жен и мужей? Сыновей и дочерей? – Миссис Ла-Фонт помолчала, обводя глазами собравшихся.

Воцарилась долгая тишина. Затем Чера снова подняла микрофон.

– Что вы предлагаете, миссис Ла-Фонт? С какой программой вы идете на выборы?

– Моя программа проста, – мать Афродиты ослепительно улыбнулась. – Сделаем Талсу снова сильной! Уверена, этим все сказано. Ни убавить, ни прибавить.

Снова повисла тяжелая пауза, потом Чера задала последний вопрос.

– Что конкретно это означает?

– Это означает, что мы, добрые христиане нашего города, должны сплотиться для защиты нашей культуры и идентичности. Мы сможем быть сильными, только если Талса останется Талсой, а не приютом для часовой бомбы, тикающей в самом сердце нашего прекрасного города! Если я буду избрана на пост мэра, то обещаю немедленно расторгнуть договор, согласно которому Обитель Ночи арендует территорию подготовительной школы, и выпровожу всех вампиров из нашего города. Мы должны вернуть себе нашу Талсу!

– О-о-о! Вопрос! У меня вопрос! – Афродита выскочила вперед и вытянула вверх руку с таким энтузиазмом, который никогда не демонстрировала на уроках в школе.

Холодные голубые глаза миссис Ла-Фонт вспыхнули при виде дочери. Я увидела, как на миг они расширились и в них промелькнуло какое-то чувство, которое я не смогла сразу распознать. Изумление? Или, может быть, печаль?

Но уже через мгновение эти глаза, так похожие на глаза Афродиты, сузились, превратившись в две щелочки, и я наконец поняла, какое чувство отразилось в них.

Это был гнев.

– Я хотела бы попросить службу охраны вывести эту юную леди из парка, – ледяным тоном отчеканила миссис Ла-Фонт.

– Да нет же, мама! – ответила Афродита с таким снисходительным терпением, как будто увещевала раскапризничавшегося ребенка. – Это общественный парк. Я имею полное право находиться здесь, что я и делаю. Разумеется, если ты победишь на выборах, это изменится. Возможно, ты вернешься к эффективной практике помечать нежелательных жителей желтыми звездами, чтобы побудить добрых жителей Талсы, – тут Афродита очень удачно передразнила писклявый голос матери, – поскорее присоединиться к победившей стороне. Мы все знаем, что школьному хулигану вполне достаточно поколотить нескольких ребят, чтобы заставить всех остальных либо перейти в его свиту, либо держаться в сторонке из страха попасть под раздачу.

– Пресс-конференция окончена, – объявила миссис Ла-Фонт. – Что касается этой особы…

– …которая, между прочим, приходится тебе родной дочерью, – напомнила Афродита.

Но ее слова не произвели никакого впечатления на миссис Ла-Фонт.

– …Эта особа лишь подтвердила мою позицию. Она и ее вампирские дружки только что сорвали свободное собрание людей снова. До свидания, друзья! Встретимся во время предвыборной гонки. Доброй ночи, и да хранит Господь нашу милую Талсу!

Грациозно, как змея, миссис Ла-Фонт соскользнула со сцены. Охрана окружила ее и повела к ожидающему лимузину.

– А меня еще называли ведьмой из преисподней! – процедила Афродита, качая головой.

– Некоторые до сих пор это делают, – пошутил Старк, пытаясь разрядить обстановку.

Я смотрела на Афродиту. Ее глаза подозрительно блестели. Дарий ни на шаг не отходил от нее.

Я понимала, что происходит с моей подругой. Моя мать тоже предала меня, но я все равно ее любила, вопреки всему. Вряд ли Афродита была сделана из другого теста.

– Идем. Давайте обойдем парк и заглянем в розарий. К тому времени, когда мы вернемся, все репортеры уже уедут, – предложила я.

– Афродита Ла-Фонт? – Нас ослепила неожиданная вспышка камеры, и Чера Кимико наставила свой пушистый микрофон прямо на Афродиту.

– Да, я Афродита. Но от фамилии я отказалась, так же как моя мать отказалась от меня. – Она перекинула за спину свои светлые волосы и улыбнулась в камеру.

Я подумала, что наша Афродита заслуживает «Оскара» за одни только волосы. Да-да, за такую длинную блондинистую копну а-ля диснеевская принцесса.

– Но вы дочь Фрэнсис Ла-Фонт, не так ли?

– Фрэнсис Ла-Фонт произвела меня на свет, однако она вот уже несколько лет не является моей матерью.

– Как вы отреагировали, узнав о ее намерении выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра?

– Скажу откровенно: я была обескуражена. Поймите меня правильно, мой отец был предыдущим мэром. Даже если оставить в стороне тот факт, что он сократил налоги для одного процента самых богатых граждан и принял печально известное решение, позволив крупнейшим нефтяным компаниям окончательно изгадить нашу окружающую среду – привет, землетрясения в Оклахоме! – мой отец был профессиональным политиком. Несмотря на все свои республиканские заморочки, он знал свое дело, знал город и его жителей. Что касается моей матери, то она… как бы это сказать, чтобы не прозвучало оскорбительно… – Афродита помолчала, потом пожала плечами и продолжила: – Неважно. Простите, просто я только сейчас поняла, что у меня нет никаких причин быть деликатной. До сегодняшнего дня мою мать гораздо больше интересовали туфли, платья, коктейльные вечеринки и собственная внешность, нежели законы и управление. И ее сегодняшнее выступление служит наглядным доказательством того, что ей следует еще многому учиться, прежде чем думать об управлении городом.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Чера.

– Извольте. Сразу же после объявления о своем выдвижении моя мать пообещала расторгнуть договор, согласно которому Обитель Ночи арендует территорию нашей школы. Я полагаю, что кандидату в мэры непростительно не знать фактов. В действительности Обитель Ночи ничего и ни у кого не арендует. Территория школы находится в собственности Обители Ночи на законных основаниях: никакого займа, никакой ипотеки. Никто не может выставить нас оттуда. Так что мой совет всем добрым жителям Талсы: поберегите ваши голоса для кандидата, который их заслуживает! До встречи! – Афродита послала воздушный поцелуй в камеру, откинула назад свои роскошные локоны принцессы и пошла прочь, не обращая внимания на вспышки камер и репортеров, продолжавших выкрикивать вопросы ей в спину.

Глава пятая

Афродита

Афродита быстрым шагом шла прочь от репортеров, камер, глазевших на нее людей с высоко поднятой головой, а на ее красивом лице застыло надменное и бесстрастное выражение, по иронии судьбы доставшееся ей от матери, вернее, вбитое той пощечинами и жгучими оскорблениями. Как ни странно, это действовало и сейчас. Даже когда сердце Афродиты разрывалось от боли при каждом ударе и она была унижена и растоптана, ее лицо оставалось холодным, безмятежным и невозмутимым.

Она слышала, как Зет, Старк и Дариус пробираются сквозь толпу, спеша нагнать ее, но репортеры уже сообразили, что среди собравшихся есть «настоящие вампиры», потом Чера внезапно узнала Зои, и вот уже медийный ажиотаж вспыхнул с новой силой, заключив ее друзей в плотное кольцо микрофонов и камер.

Афродита слегка замедлила шаг. Она знала, что Дарий будет в отчаянии, и понимала, что ему совсем не хочется расшвыривать толпы репортеров, демонстрируя свою сверхчеловеческую силу, тем более под камерами. Если она останется в зоне его видимости, ему будет спокойнее.

Она услышала, как Зои сказала:

– Нет, Обитель Ночи не комментирует будущие мэрские выборы, к тому же они состоятся только в следующем году.

Афродите было жаль, что Зет приходится расхлебывать заваренную ею кашу, точнее, ее матерью. Она сочувствовала Зои, но знала, что должна немедленно уйти от этих любопытных, пристальных взглядов, пока они не разглядели за хрупким фасадом ее настоящего лица и не поняли, как ей больно.

Если они это увидят, то непременно снимут на камеру. И тогда ее мать тоже обо всем узнает.

Нормальная мать, увидев боль и стыд дочери, испытает горечь, сожаление и даже раскаяние – и, вероятно, попытается все исправить. По крайней мере, Афродите казалось, что нормальная мать поступила бы именно так. Впрочем, она не могла знать наверняка: у нее никогда не было нормальной матери.

Ее настоящая мать – ледяная светская львица – просто использует боль своей дочери. Она все рассчитает и придумает, как обратить страдания Афродиты в свою пользу, как всегда.

– Пусть попробует. Я больше не та запуганная девочка, которая жаждала заслужить материнскую любовь и одобрение, – медленно произнесла Афродита, выделяя голосом каждое слово. – Возможно, она и сейчас может причинить мне боль, но вот использовать меня ей больше не под силу.

Афродита дошла до угла Двадцать первой и Пеории. Здесь она остановилась в нерешительности. Ей не хотелось сворачивать налево, к Розовым садам, чтобы Дарий не потерял ее из виду. Афродита обернулась. Ее друзья уже вырвались из круга осаждавших их репортеров и спешили к ней. Дарий так быстро шагал по тротуару, что Зет и Старк с трудом поспевали за ним.

Афродита несколько раз глубоко вздохнула: на счет четыре – вдох, на счет четыре – выдох. Она хотела расслабиться. Дарий был ее Воином. Их соединяла особая связь, он мгновенно и всем своим существом считывал ее эмоции, а ей меньше всего на свете хотелось, чтобы он знал, какую боль ей до сих пор может причинить мать. Афродита отказывалась признавать за Фрэнсис Ла-Фонт такую власть над собой.

Дарий бросился к ней, не сказал ни слова, просто обнял ее и прижал к себе. Афродита мгновенно расслабилась и прильнула к нему, чтобы вдохнуть его тепло и запах и раствориться в его безоговорочной любви.

– Ты в порядке? – Зет, слегка запыхавшаяся от быстрого бега, подошла к Афродите, робко коснулась ее плеча, убрала назад ее волосы.

– Я и забыл, какая стерва твоя мать, – зло процедил Старк. – Представляю, каково тебе сейчас!

Афродита запрокинула голову, уткнувшись подбородком в грудь Дарию.

– Не представляешь. Впрочем, как ни странно, в прошлом моя мать обращалась со мной и похуже, чем сейчас.

– Но сегодня ты поставила ее на место! – с гордостью воскликнула Зои. – Ты проявила настоящую зрелость, Афродита. Я очень тобой горжусь.

– Мы все гордимся тобой, – сказал Дарий.

– Ты произнесла отличную речь, – добавил Дарий. – Клянусь богиней, сам Дэмьен не сказал бы лучше.

Уголки губ Афродиты дрогнули и приподнялись в подобие улыбки.

– Пообещай, что при встрече скажешь ему об этом!

– Ха, да мне даже не придется этого делать! – улыбнулся Старк. – Благодаря камерам репортеров и мобильным телефонам, запечатлевшим каждую секунду этой сцены, все смогут своими глазами увидеть, как ты ставишь эту замороженную стерву на место, причем тысячу раз подряд!

– А давайте заведем фейковый аккаунт на «Фейсбуке»? – оживилась Зет. – Создадим доброго старого оклахомского республиканца по имени Билли Боб Джонсон. На фото профиля поместим флаг Конфедерации. Каждый раз, когда кто-нибудь разместит у себя видео с сегодняшнего сборища, мы будем делиться им с твоей матерью. То-то она будет беситься!

– Неплохая идея. Можем заодно потчевать ее милыми картинками с кошечками, – оживилась Афродита. Теперь ее улыбка сияла в полную силу. – Она ненавидит кошек!

– Что и требовалось доказать, – хмыкнула Зет. – Теперь ясно, что у нее нет души.

– Ха, это было давным-давно известно. – Афродита приподнялась на цыпочки, поцеловала Дария и высвободилась из его объятий. – Ладно, проехали. Мне уже гораздо лучше.

– Точно? – спросила Зет.

– Абсолютно. – Афродита посмотрела за спины своих друзей. – Почему они до сих пор не расходятся?

– Ты видела, сколько там камер? – Зет покачала головой. – Не могу понять, почему это идиотское преждевременное объявление твоей матери вызвало такой ажиотаж и собралось столько прессы? Зачем в парке установились сцену? Нет, честное слово, что все это значит? Твоя мама все-таки не Неферет… – Зои осеклась и замолчала.

– Теперь поняли? – спросила Афродита.

– Нет, объясни, пожалуйста, – попросил Дарий.

– Она объявила войну Обители Ночи. Ее заявление насчет разрыва арендного договора было направлено не против меня. Она намеренно создает атмосферу страха.

– А лучший способ посеять страх – это создать образ врага, сколотить шайку горластых приспешников и поднять шум через Интернет.

– Не самое лучшее время для возвращения Неферет, – процедил Старк.

– Можно подумать, для этого существует какое-то подходящее время! – фыркнула Афродита.

– Да уж. Впрочем, я знаю такое время. Пусть это случилось бы через несколько сотен лет, после того как мы с Зет мирно скончаемся во сне, в объятиях друг друга, чтобы проснуться для вечного счастья в роще Никс, в благословенном Потустороннем мире.

– Иными словами, когда это будет не наша проблема, – подытожила Зет.

Старк поцеловал ее в лоб, прямо в центр сапфирового полумесяца.

– Точно. Умница.

– С этим трудно поспорить, – вздохнул Дарий.

– С тобой все понятно, красавчик, – улыбнулась Афродита. Она взяла мозолистую руку Дария в свою и повела его вниз по улице. – Но сначала, пока мы все еще живы, давайте полюбуемся розами.

* * *

– Хм, честно говоря, мое замечание о розах было метафорическим. Готова признать, что метафоры – не мой конек, но не настолько же!

Афродита ошеломленно смотрела в ту сторону, где должны были лежать пустынные, по-зимнему безрадостные сады, с остовами розовых кустов, заботливо укутанных дерном до весны. Но вместо этого какие-то стариканы – судя по всему, члены Садового центра Талсы – расхаживали вокруг кустов, окаймлявших парк Вудвард, ахали, охали и оживленно переговаривались, любуясь пышным цветением роз.

– Это странно, – пробормотала Зет. – Сейчас же зима… Недавно были сильные заморозки. Розы не могут цвести!

– А? – переспросил Старк.

– Розы не цветут после заморозков. Они засыпают. Как декоративные карпы в водоемах. Я это точно знаю, потому что все свое детство помогала бабуле ухаживать за розами и укутывать их на зиму. Мы всегда делали это после первого сильного заморозка. Но эти розы почему-то цветут пышным цветом!

– Мне это не нравится, – сказал Старк.

– Стойте здесь. Пойду, расспрошу какого-нибудь старикана, – сказала Афродита. Дарий двинулся было следом за ней, но она нежно дотронулась до его плеча и сказала: – Нет-нет, красавчик, подожди меня здесь. Ты же огромный и страшный вампирский Воин, да? Конечно, сейчас отношения между людьми и вампирами заметно улучшились, но все-таки будет лучше, если я пойду одна.

Дарий нехотя кивнул.

– Я буду наблюдать за тобой отсюда и сразу почувствую, если понадоблюсь тебе.

Афродита лукаво подмигнула ему и, негромко мурлыча себе под нос «Каждый твой вздох» Стинга, направилась к сборищу стариканов.

– Прошу прощения, сэр, – вежливо сказала она, натянув на лицо самую обворожительную улыбку.

Старик должен был улыбнуться ей в ответ. Все мужчины всегда улыбались, когда Афродита обращалась к ним со своим обаянием, однако этот старикан лишь покосился в ее сторону и буркнул:

– Садовый магазин закрыт.

– Благодарю вас, сэр, но я не хочу ничего покупать. Разумеется, в данный момент, – торопливо поправилась Афродита и снова улыбнулась. – Я просто хотела спросить, что случилось с этими розами. Разве не странно, что они вдруг расцвели в такое время?

– Еще как странно, юная леди. И даже более чем странно. Похоже, мы стали жертвами похитителя роз!

– Похитителя роз? Простите, я не понимаю…

«Не говоря уже о том, что я с трудом себе представляю, как такое возможно», – добавила про себя Афродита.

На этот раз старик все-таки посмотрел на нее, и его сердитое лицо мгновенно разгладилось.

– Мы сами ничего не понимаем, милая. Но кто-то украл все наши розовые кусты, все до единого, что росли вдоль парка, и заменил их вот этими. Они же даже не настоящие! – Старик с отвращением ткнул пальцем в куст, росший неподалеку от них. Афродита посмотрела в ту сторону, куда он указывал, и внутри у нее все сжалось.

Все розовые кусты, окаймлявшие парк Вудвард с этой стороны, цвели пышным цветом, но листья у них сморщились, а стебли скрючились, сплелись и согнулись к земле.

Цветы на кустах были черные.

Розы по непонятной причине выглядели влажными и зловеще блестели в свете уличных фонарей.

Афродите почему-то сделалось страшно.

– Когда это случилось?

– О, юная леди, это самое странное! Судя по всему, это случилось сегодня днем, то есть всего несколько часов назад. Но никто ничего не замечал до самого последнего момента!

– Но почему вы сказали, что розы не настоящие? Они непохожи на искусственные.

– Милая моя, в природе не существует черных роз: у них нет нужного гена для создания такого цвета.

Продолжая слушать старика, Афродита подошла к кустам и внимательно оглядела их. Набравшись храбрости, она осторожно протянула палец, чтобы коснуться черного цветка.

И тут же в страхе отдернула руку.

Несколько мгновений Афродита молча смотрела на розы. Цветы были отвратительные: скользкие, холодные, безжизненные – но не они, а кусты заставили Афродиту похолодеть от страха. Стебли кустов были не кривыми, как могло показаться издалека. При ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что чья-то недобрая рука нарочно скрючила, переплела и пригнула их к земле, придав сходство со змеями или щупальцами, сделанными из тьмы и острых шипов…

– Искусственно создать такой цветок возможно – достаточно, скажем, поливать куст чернилами или просто обрызгать краской, но вывести сорт полностью черных роз в наше время невозможно, – закончил свою лекцию старый садовод.

– Как вам кажется, эти розы поливали чернилами или покрасили? – спросила Афродита, но тошнотворная слабость, поселившаяся у нее в животе, уже подсказала ей ответ на этот вопрос.

– Не то и не другое! Никто из нас не может понять, что это такое, ясно одно: совершено преступление.

– Благодарю вас, сэр. Надеюсь, вы найдете этого похитителя роз, – сказала Афродита и со всех ног бросилась обратно к своим друзьям.

– Ну что там случилось? – спросила Зет.

– Дело плохо. Давайте поскорее уйдем подальше от этих садоводов. Я не хочу, чтобы они слышали наш разговор.

Афродита быстрым шагом повела всю компанию прочь от розария и вскоре свернула на посыпанную гравием дорожку, ведущую в парк Вудвард. По обеим сторонам дорожки стояли красивые уличные фонари под старину, их стеклянные шары светились мягким желтым светом, провожая четверых друзей в глубину парка, где еще совсем недавно росли старые кряжистые дубы и рощи азалий. Прошлогодний пожар уничтожил большую часть деревьев, но город при финансовой поддержке нового Североамериканского высшего вампирского совета под председательством Зои Редберд на протяжении всего прошлого года старательно восстанавливал парк. Теперь он, обновленный и посвежевший, был хорош даже зимой.

– Ну вот, теперь мы одни. Рассказывай скорее, что там случилось, – сказала Зет.

– Еще рано. Мы пока не пришли.

Афродита зашагала дальше. Она не могла остановиться, а должна была идти. Ее влекло вперед. Как только она поняла, что ее ведет невидимая сила, у нее мгновенно вспотели ладони, свело живот и разболелась голова. «Я не хочу, чтобы это случилось посреди парка!» – кричал ее разум, но Афродита не прислушивалась к голосу своей слабости. Она привыкла преодолевать ее.

Такова доля Пророчицы Никс.

Наконец они приблизились к каменному склону, нависавшему над прудом и гротом, в котором самопожертвование Аурокса позволило заточить Неферет.

Все выглядело совершенно нормальным.

Стену закончили в середине лета. Выстроенная из тех же камней, что и склон и грот, она больше напоминала природное образование, нежели баррикаду, возведенную против безмозглых людей, которым казалось, что зажигать свечи и оставлять сувениры перед замурованной пещерой – очень хорошая идея. Хорошая идея?