Текст книги "Свита павших богов. Путь в Тир"

Шлось хорошо, хотя живот уже требовал что-то туда положить. В тощем мешке помимо загадочного арнума болталась одинокая лепешка – половину он сжевал у ручья. Остальное Азрик берег, так как знал, что худшее на свете дело – ложиться спать с пустым брюхом. Идти с ним можно, а вот спать – нежелательно.

Папсуккаль направлял его – самого его не было видно, то ли снова скрылся в статуэтку, то ли шнырял по окрестностям. В нужный момент в голове слышался его голос – куда идти, где тропа, куда свернуть. Азрик пытался его звать, задавать вопросы, которые роились в голове, но все эти попытки Папс игнорировал.

Места были безлюдны, тропы – явно звериные, они легко ныряли под согнувшиеся деревья, которые Азрику приходилось обходить. Азрик, впрочем, не жаловался. Усталость притупляла боль от утраты мамы и сестер, от расставания с родными.

На спуске с кряжа он нашел еще один шумный ручей. Тот бежал откуда-то сверху, струясь по камням, тропа переваливала его в месте, где был настоящий водопад, высотой больше Азрика. Чуть ниже ручей разливался, образовывая настоящий маленький пруд. Увидев его, Азрик почувствовал, насколько устал. Сел на берегу, напился, потом с наслаждением окунул натруженные ноги в воду. Вода ласкалась, мягко толкая его пятки, словно приглашала поиграть.

Рядом появился недовольный Папсуккаль.

– Чего разлегся? Надо идти.

– Я устал.

– Устал он… ты понимаешь, что произойдет, если тебя догонят?

– Ты же меня предупредишь? Их пока не видно…

– Не видно… – Папс уселся неподалеку. – Я не вижу далеко. Не могу удаляться от тебя больше, чем на сто шагов.

– Как это?

– Так. Эта статуэтка… этот ваш Папс. Ну да, благодаря ей я выжил. Но теперь она меня связывает.

– И что делать? Разбить ее?

– Ни в коем случае, – испугался Папсуккаль. – Этого делать не нужно. Я что-нибудь придумаю.

Азрик лег на спину. Снова небо… чистое, с белоснежными облаками. Близкое и далекое.

– А куда мы идем?

Со стороны Папсуккаля донесся тяжелый вздох.

– В страну Ханаан.

– Ты там знаешь кого-нибудь?

– Да, знаю, – Папсуккаль помедлил. Потом, едва подавляя раздражение, спросил.

– Ну как, ты уже отдохнул?

Азрик обдумал этот вопрос.

– Нет, не отдохнул. Сегодня дальше не пойдем.

Папсуккаль подскочил.

– Как это не пойдем? Нам надо идти.

Ноги Азрика гудели так сильно, что он и шагу ступить не мог. О чем и сказал своему спутнику.

– И что, ты тут останешься? Вот прямо тут?

– А куда мы идем? Не говори только про страну Ханаан! Скажи, куда мы идем вот прямо сейчас?

Папсуккаль поджал губы.

– Сейчас мы спустимся в долину. Потом надо будет перейти следующую гряду, за ней должен быть старый тракт. Он должен сохраниться. По нему ходят караваны, а раз так – значит там есть города и деревни. И там есть храмы. В храмах я узнаю кое-что и смогу тебе точно ответить, куда мы пойдем дальше.

– А что ты узнал у того… речного духа?

– Ничего я не узнал, – проворчал Папсуккаль. – Молодой больно.

– А кто такой Ваал?

Тот подскочил.

– Ты про него как услышал?

– Когда ты съел того духа, ты сказал это. Ваал.

Папсуккаль покрутил головой.

– Много будешь знать – мало будешь жить. Все, хватит, пошли!

– Не пойду, – заупрямился Азрик. – Я устал. А тут здорово.

Папс давил, угрожал, заставлял, и еще два дня назад Азрик послушался бы его. Но сейчас в нем было что-то, что позволяло упорствовать. Он понимал, что если сейчас ему удастся отдохнуть – тогда на следующий день он сможет пройти больше. Он отстаивал свою точку зрения. Это было странно, немного страшно, но еще – очень здорово.

В итоге ему все же удалось настоять на своем и они остались ночевать там, у маленького озерца. Азрик съел лепешку и еще раз умылся. Перед тем, как лечь спать, он пристал к Папсуккалю с вопросами. Кое-что из упрямого старика удалось вытянуть – за обещание на следующий день встать пораньше и идти весь день.

Папс не знал, кто именно дрался перед той скалой. Какие-то могучие боги. Двое помельче похитили того, что крупнее, и утащили в подземный мир. Доспехи и шлем должны были лишить его силы, но, видимо, что-то у них не срослось, и у крупного осталось их достаточно для того, чтобы едва от них не вырваться.

Песок, который они собрали, содержит часть силы крупного. Папс, например, если найдет способ его съесть – сам станет очень сильным. Однако проблема в том, что этого он сделать не может – сейчас, слипшись в комок, этот арнум не виден, но если раскрыть его и начать использовать – прибегут все боги со всей округи, арнум отберут, а их просто уничтожат.

Знают ли боги о том, что арнум у них? Этого Папсуккаль сказать не мог. Возможно, его ищут как раз из-за этого, хотя сам Папс считал это маловероятным. Если бы боги узнали о таком количестве арнума, скорее всего тут вся округа кишела бы ими. По его мнению, Азрик просто видел то, чего ему видеть не положено – и ему хотят заткнуть рот.

В страну же Ханаан они идут потому, что тамошние боги – давние друзья Папса, кое-чем они ему обязаны и должны помочь. Но это уже его дело, а никак не дело Азрика.

А кто именно за ним гонится, почему они убили всю его семью – Папсуккаль не знает.

Перед сном Азрик по старой привычке вознес хвалу всем, в том числе – и особенно – Папсу. Назвав его полным именем и – для разнообразия – великим визирем. Папсу это очень понравилось. Он сказал, что научит Азрика полной формуле, это будет хорошо и для него, и для самого мальчика. Потом Азрик уснул.

* * *

Аполлинор мрачно смотрел на арцет. Они стояли перед невысоким горным кряжем, и подарок Аполлона упрямо показывал, что их цель – в этих самых горах. Или за ними. Надеждам на то, что они быстро настигнут мальчика, пришел конец.

– Этот подлец, видимо, знает, что за ним гонятся, – заявил Чернозубый. – И полетел во все лопатки. Но он все равно далеко не мог уйти. Он, может быть, прямо за этой скалой.

Слова Чернозубого обнадеживали, но как обойти эту скалу? Нужно искать проход, тропу, а там… поминутно бросать арцет, выясняя, где этот гаденыш спрятался? Да и в конце концов понятно, что на носилках в эти дебри не сунешься. И думать об этом нечего. А идти пешком – об этом даже речи быть не может.

Выход напрашивался сам собой. Он, Аполлинор, отправится домой, а все поиски организует Чернозубый. Для того, чтобы тот не баловал, можно оставить с ними Пульция в качестве командира. Да, без секретаря будет затруднительно, но он уж как-нибудь обойдется. Тем более, что с арцетом поиски не должны затянуться надолго. Пленив мальчишку, Чернозубый приведет его к нему, получит причитающуюся ему награду, а дальше уже дело Аполлинора.

Чернозубый с планом полностью согласился. Пульций явно имел что-то против, но грозный взгляд Аполлинора не дал ему раскрыть рта. Так что в итоге все сложилось самым что ни на есть удачным образом.

Отдав последние распоряжения, жрец отбыл, оставив арцет на попечении Пульция и строго наказав ему следить за Чернозубым и его шайкой, держать их в строгости. Пульций, не скрывая горестного лица, обещал исполнить все в точности. Сразу после того, как носилки жреца скрылись за холмом, Чернозубый отобрал арцет у Пульция, еще раз определил направление, разделил свой отряд надвое, и они углубились в горы по двум разным тропам.

* * *

В мире богов, как и в мире людей, много разных мест. Одни известны всем, и туда может прийти каждый, другие известны немногим, и там может оказаться лишь посвященный, третьи неизвестны почти никому, и попасть туда можно лишь по приглашению хозяина этого места.

Озеро, окруженное чудным лесом и обрамленное полумесяцем галечного пляжа относилось к последним. По его берегам росла высокая и сочная трава, эту траву ели животные – крупные овцы и козы, коровы, а также те, кого и не определишь толком – огромный то ли рак, то ли скорпион, или многоножка ростом со свинью, робко выглядывающая из-за стволов.

Хозяин этого озера – Митра. Обычно он сидит на пляже, опираясь спиной о большой камень. Ноги задраны на другой, на коленях мозаичное панно – схимма, на котором вспыхивают непонятные образы – то мелькающие по его поверхности, то вырывающиеся за его пределы. По краю схиммы – два ряда выпуклых кнопок.

Вода тихо плескалась, едва не касаясь небрежно сброшенных сандалий. Лес шумел, в этом шуме слышалась тревога, она передавалась животным – то одно, то другое поднимало голову, поводило носом, вопросительно смотрело на хозяина. Но видя его безмятежную позу успокаивалось и возвращалось к своим нехитрым делам.

Пальцы Митры перебирали элементы мозаики, перед ним мелькали то объятый пламенем храм, то падающие статуи, то бегущие кричащие люди, по которым откуда-то сверху били молнии. Он тронул одну из кнопок – и словно увидел то же самое чьими-то глазами. В разных местах – одно и то же, разрушения и хаос.

Митра откинулся на спину, выгнулся. К нему, хрустя галькой, подошел большой осел. Остановился рядом, вопросительно глядя на Митру.

– Странно все это, – пробормотал Митра, то ли ослу, то ли самому себе. – Все храмы Юпитера разрушены. Другие стоят, но и там огонь едва теплится. Статуи Юпитера превратились в песок… да бог ты мой, просто поклясться его именем невозможно! Что там произошло?

Осел наклонил голову, разрывая мордой гальку.

– Ну да, везде. Рим, Афины, Коринф, Александрия, Антиохия – везде так. Что это?

Осел машет головой.

– Надо сходить самому, – объявил Митра и легко встал. Осел заступил ему дорогу, Митра легко обошел его. – Нет, схожу один. Ты тут приглядывай.

Осел заревел, топнул ногой, из-под копыт полетела галька, но Митра, подняв свой лежавший на гальке посох и ловко вдев ноги в сандалии, уже скрылся между деревьев.

Осел долго смотрел ему вслед, потом еще раз топнул ногой и, помахивая хвостом, удалился в кусты.

Деревья вокруг озера росли густо, но перед Митрой они словно расступались. Он прошел полосу леса, стволы сомкнулись за ним. На опушке – туман, его нити словно светятся, они скрывают деревья так, что их не видно с двух шагов.

Митра пересек полосу тумана и вышел на старую дорогу. Посмотрел на ее камни, постучал по ним посохом – два, три, четыре раза. Дорога подрагивала под его ударами. Наконец, убедившись, что все в порядке, Митра зашагал по ней.

По обоим краям дороги – поле, с травой, жесткими кустиками, кое-где торчат большие камни. Чуть дальше от дороги поле покрывается туманом, еще дальше переходит в облака. В их разрывах видна земля.

Дорога привела Митру к старому храму, одиноко торчащему посередине голой каменистой площадки. Его стены в трещинах, крыша прохудилась, ступеньки на входе полуразрушены, колонны в щербинах. Но Митра без страха зашел под его своды.

Он подошел к стене и несколько раз сильно ударил по ней посохом.

– Галга! – позвал он.

После нескольких ударов из щели вылетел Галга. Низенький, волосатый, коренастый и крепкий, он вытянулся из щели, перевернулся так, что стали видны крылья, натянутые между руками и поясницей. Легко приземлился на ноги. На плече виднелась полузатянувшаяся рана, но похоже, что она его ничуть не тревожила – рот растянут до ушей.

– Чего тебе?

– Чего это с тобой стряслось? Кто это тебя так?

– Не твое дело.

Митра усмехнулся.

– Какие новости? Что там на Олимпе случилось, знаешь?

Галга пожал широкими плечами, глаза у него плутовские.

– Откуда мне знать. Было все нормально, а потом вдруг – раз, и все будто перевернулось. Я слетал, – тут Галга замялся, явно не желая рассказывать все в подробностях. – Все выходы у себя они закрыли. Переполох…

– Переполох, – повторил Митра. – Надо бы нам, видимо, в Рим сходить, а?

Галга поежился.

– Прошлого раза тебе мало?

– Мало, не мало… сейчас у нас время есть, подготовимся.

– Апостолов своих пошли!

– Угу, – задумчиво кивнул Митра. – Пошлю, конечно. Только они одни не справятся.

* * *

Проснулся Азрик очень поздно. В животе подвывало, но это было нормально. В мешке лежала еще целая лепешка, так что пока проблем с этим не предвиделось.

Никуда не торопясь, он напился из ручья – и снова ему показалось, что вода мягко толкает его, словно играя. Он погладил ее. Папса нигде не было видно. Азрик привел себя в порядок, умылся и начал потихоньку спускаться вниз, в долину.

Склон был очень неровным, пересеченным оврагами, сам кряж описывал дугу, так что иногда для того, чтобы спуститься, следовало подняться. Азрик как раз одолел один из таких подъемов, дальнейшая дорога вниз терялась в зарослях – когда на него налетел Папсуккаль.

– Быстрее, – прошипел он. – И не туда, сюда… нет, подожди – тебя видят! Ложись!

Азрик хлопнулся на живот. Он был на узком гребне, откуда была видна площадка, на которой он ночевал. Там сейчас стояли четверо, взрослые и вооруженные. Азрику показалось, что кого-то из них он узнал.

Они словно играли в камни. Один из них, с густой черно-седой бородой швырнул перед собой биток, поводил головой, потом все они как по команде подняли головы и уставились прямо на Азрика. Хорошо, что он успел лечь – его скрывали кусты.

Чернобородый поискал биток в траве, поднял и повторил бросок – и снова все посмотрели в его сторону. Азрик так испугался, что чуть не вскочил, чтобы немедленно убежать. Его остановило шипение Папсуккаля.

Пятеро немного посовещались и быстрым шагом покинули поле зрения. Отправлялись явно за ним.

– Откуда они взялись, – шепотом спросил Азрик. – И что они там кидали?

Лоб Папсуккаля пересекла глубокая морщина.

– Мы пользовались такими игрушками, – медленно сказал он. – Они…

Он заозирался по сторонам, потом вытянул руку.

– Видишь вон тот утес? Ты должен успеть добраться туда до того, как они спустятся. Бросать здесь, на склонах, они не будут, сейчас она указывает на долину, и они думают, что ты там. Если ты успеешь туда – они подумают, что ты пошел по ней.

Азрик понял и с максимальной скоростью побежал по гребню, не забывая пригибаться. Кряж изгибался дугой, но за утесом по какой-то странной причине делал резкий поворот. Вслед за ним изгибалась и долина. Если преследователи спустятся здесь и бросят эту свою игрушку, то подумают, что он успел уйти за поворот.

С гребня он сошел в седловину, заросшую невысоким лесом и там побежал со всех ног. По усыпанной хвоей пружинящей земле бежать было легко и он даже успел, как когда-то, представить себя птицей, которая вот сейчас, раскинув крылья, взмоет в небеса. Но тут начался подъем, мысли кончились, а вскоре кончилось и дыхание.

Азрик был вынужден замедлиться, потом и вовсе остановился, держась за ствол. Нога болела – наступил неудачно на камень, хорошо еще, что не разбил. Перед глазами плясали разноцветные круги.

– Поднажми, – послышалось сверху. Там маячил Папсуккаль, его лицо было злым и решительным. – Скорее. Скорее. От этого зависит твоя жизнь!

И Азрик поднажал. На его счастье, заросли проредились, бежать было относительно легко – порой казалось, что самые крутые участки снабжены ступенями. Ему пришлось еще один раз остановиться – ноги тряслись, грудь разрывалась на части, но, подгоняемый Папсом, он наконец взлетел на утес, господствовавший над всеми окрестностями.

Он успел. Даже отдышался к тому времени, когда его преследователи вышли из леса на траву долины. Азрик снова увидел их ритуал определения направления – как и предполагалось, они все разом, как по команде, посмотрели на поворот. Проделали все заново, потом столпились и начали что-то обсуждать.

– Их было больше, – сказал Папсуккаль. – Здесь их мало – значит они разделились. Наше счастье, если решат подождать остальных.

– А если нет?

Папсуккаль не ответил. Он выпрямился, посмотрел по сторонам, потом прошелся по площадке, на которой они находились.

– Ничего странного не замечаешь?

– Чего странного?

– Ровная площадка. А тут – словно укрепление?

Действительно, с одной стороны высилась стенка, сложенная из плоских, положенных один на другой камней, высотой по грудь мальчику. Половина камней давно вылетела и валялись тут же.

– А ведь это – наблюдательный пункт, – проговорил Папсуккаль. Он пробежал кругом площадку, словно что-то вынюхивая. – Иди-ка сюда!

Азрик бросил взгляд на долину – пятерка уселась прямо в траве, видимо решив-таки дождаться остальных. Потом посмотрел по сторонам – действительно, отличный наблюдательный пункт. Все вокруг как на ладони. Видно, что за следующей грядой – другая, гораздо более широкая долина. Видны холмы, а за ними, вдали высятся уже настоящие, грозные горы. Хребет Энли.

Он подошел к Папсуккалю. Тот кружил по маленькой полянке, она была ниже площадки на утесе.

– Здесь они должны были находиться долго, – шептал Папсуккаль. – Я вспоминаю эти места!

Он кружился по поляне, хлопая по земле и резко поднимая ладони. От земли за ними тянулись словно узкие струи пыли, они завивались вокруг рук, потом опадали.

– Давай… копай здесь!

В дальнем конце полянки высились странные холмики, Папсуккаль нетерпеливо топал по одному из них.

– Давай, давай, давай!

Азрик пожал плечами – ему показалось, что у них есть и более важные дела, нежели заниматься раскопками. Но послушался – сначала попытался копать руками, понял, что это мало к чему приведет и сломал толстую ветку с засохшего кедра неподалеку. Так дело пощло быстрее.

Сняв верхний слой переплетенного корнями дерна, Азрик потянул за то, что ему сначала показалось сгнившей толстой веткой. Но та вдруг сломалась, и в руках Азрика оказалась кость.

Мальчик вскочил.

– Что это?

– Копай, копай дальше, – нетерпеливо подгонял его Папс.

Азрик последовал его приказу. В итоге его добычей стали, помимо некоторого числа костей, две бронзовые печати, дырявый шлем, бронзовый топор с истлевшим топорищем и две тяжелые желтые пластины, богато украшенные резьбой. При виде них Папсуккаль издал радостный клич.

– Это что, золото? – спросил Азрик. Он никогда раньше не видел золота.

– Да, мой мальчик… наконец-то нам повезло!

Азрик пожал плечами. Слабо верилось, что два таких кругляша смогут им помочь, особенно в ближайшее время. Он затолкал находки в свой мешок и продолжил копать, однако больше добычи не было, только кости и еще пара один дырявый шлем. Весь перемазанный в земле, он поднялся на утес.

Преследователи все так же сидели на месте. Видимо, второй отряд задерживался.

– Что теперь будем делать?

Папсуккаль задумался.

– Нам нужно выйти вон на тот тракт и добраться до какого-нибудь поселения.

– А как?

На первый взгляд, задача выглядела неразрешимой. Внизу – преследователи. Азрик умеет быстро бегать, но они его быстро догонят. Сейчас они думают, что он идет по долине, но когда они зайдут за поворот и снова бросят свою штуку на землю – та покажет направление на Азрика. Сообразить, что он остался в горах, им будет нетрудно, а там чего проще – половина отряда останется его сторожить внизу, а вторая половина поднимется, чтобы схватить.

Папсуккаль, видимо, это понимал – он погрузился в угрюмые размышления. Азрик присел рядом. День уже клонился к вечеру – он решительно вынул из мешка последнюю лепешку.

* * *

Чернозубый не торопился. Они бросали арцет трижды за день – он показывал, что направление не меняется, то есть парень от них никуда не денется. Так что можно спокойно дождаться, когда к ним присоединятся остальные.

Отряд Веревки подошел к ним, когда тени уже удлинились. С Веревкой был Пульций, он потребовал отчета. Чернозубый дал его. Пульций начал было размахивать руками – мол, нужно немедленно идти и брать пацана. Но Чернозубый только рассмеялся.

– Я не собираюсь хватать его сразу же, – откровенно объяснил он секретарю. – Чем дольше мы ловим этого парня, тем дороже он становится. Усек?

Пульций не успокоился. Ломая руки, он причитал:

– Господин Чернозубый, лучше вам его поймать и привести к господину Аполлинору как можно скорее. Вы не понимаете…

– Что именно я не понимаю?

Пульций покраснел, потом побледнел.

– Тут ведь не простое дело… это не прихоть и не желание моего господина! Это… воля богов!

– Воля богов была, чтобы господин Аполлинор пришел в долину и что-то сделал, но господин Аполлинор этого не сделал. То есть он нарушил волю богов?

Пульций сглотнул.

– Я… я не знаю. Но вам, вас… я умоляю. Это может очень плохо закончиться. И для вас, и для меня.

Чернозубый похохатывал, глядя на трясущегося Пульция.

– Баста! Завтра, может быть, и возьмем его. Но сразу в Дамаск я не пойду. Пошлю гонца, попрошу, чтобы господин Аполлинор прислал еще денег… да не трясись ты, тебе тоже обломится!

Пульций чуть-чуть успокоился.

– Лучше его взять побыстрее… честное слово, это в ваших интересах!

– Ага, моих… а вот ты слушай-ка меня. Расскажи мне, с кем твой господин в столь… близких отношениях?

Пульций вздрогнул.

– Вы не знаете?! Господин Аполлинор – верховный жрец храма Аполлона! С кем бы еще…

– Тихо-тихо, – поднял руку Чернозубый. – Кто такой господин Аполлинор, я знаю. Но мне интересно – ты что же, считаешь, что он действительно разговаривает с самим Солнцеликим Аполлоном? И не трясись ты!

Секретарь его не послушался, он трясся и мотал головой, так что Чернозубый наклонился и дал ему сильную пощечину.

– Ну, пришел в себя, – спросил он Пульция. – Теперь отвечай.

Пульций затравленно огляделся. На него смотрели ухмыляющиеся рожи. Ни капли сочувствия.

– Да, это сам Великий бог Аполлон.

– И ты в это веришь? Чтобы этот мозгляк, думающий только о собственном брюхе и чреслах, заинтересовал Великого бога Аполлона?

– Я не знаю, – тщательно выговаривая слова, медленно сказал Пульций. – Я не присутствовал при их разговорах. Я вижу лишь их последствия. Сам Аполлинор верит, что это именно Аполлон.

– Сам, значит, верит… – фыркнул Чернозубый.

– Что же касается, – голос Пульция окреп, – причины, по которой избранным оказался господин Аполлинор, то она проста. Избран был не он, а его далекий предок. И с тех пор этот статус переходит от отца к сыну.

Чернозубый покачал головой.

– Ты же понимаешь, что это все звучит…

– Понимаю. Но я могу сравнивать. Господин Аполлинор взволнован. Так, как никогда прежде. И это значит, что мальчик ему действительно нужен. И если вы поможете ему в этом, тогда получите щедрую плату. Но если будете препятствовать – может последовать наказание!

Пульций снова обвел глазами окруживших их громил, и на этот раз кое-кто из них опустил глаза.

– Остынь, остынь! – Чернозубый поднял обе руки. – Вот уж кто совсем не хочет ни в чем препятствовать господину Аполлинору, так это я и все мои друзья, не так ли? – он обвел глазами свою банду, те старательно закивали. – Просто лично я не вижу никакой надобности в спешке. И ты меня покамест не убедил. Что касается этого паренька… Веревка!

Один из его подручных без замаха кинул арцет. Тот прокатился по траве и замер.

– Видишь, направление не меняется. Значит никуда он не идет. Вечер, скорее всего, он устал и решил отдохнуть. Ночью он никуда от нас не денется. А завтра мы его возьмем теплого. Наверное, – Чернозубый подмигнул Пульцию и захохотал.

Пульций вздохнул.

– Вы хотя бы отправьте кого-нибудь вперед. Чтобы самому быть спокойным. Ну, мало ли.

– Ты не веришь в арцет Великого бога Аполлона?

– Конечно же верю! Но все же…

– Вот верь и не волнуйся. Я же не волнуюсь. Никуда он от нас не денется.

* * *

– Я должен сходить туда, к ним, – объявил Папсуккаль.

– Сходи, – отозвался Азрик.

Он был не голоден – спасибо семье. Неподалеку прямо из скалы бил родник – так что он смог напиться и умыться. Пока все было нормально. Преследователи устраивались на ночлег – они никуда не торопились. Ему не уйти, но Папсуккаль наверняка что-нибудь придумает. Так что ему не было страшно. Почти.

– Я должен побывать там, посмотреть, чего это они там кидают, – сказал Папс. – Ты понял?

– Понял я, понял, – отозвался Азрик, но потом вдруг до него дошло. – Ты хочешь сказать…

– Я не могу далеко отходить от этого идола, – губы Папсуккаля изогнулись в недоброй усмешке. – Во всяком случае – пока.

– Так возьми его с собой!

– Тоже не могу. Ты же не сможешь сам себя поднять и куда-нибудь перенести?

Азрик был бы рад оказаться способным на такое, но увы.

– И я не могу. Поэтому…

– Давай я просто в их сторону ее брошу?

– Не давай, – прошипел Папсуккаль. – Давай лучше ты встанешь и пойдешь?

– Не хочу!

– А ты захоти! Жить хочешь? Отомстить за маму хочешь?

Азрик изо всех сил ударил кулаком по земле.

– Хочу! Хочу! Но что я могу сделать? Я – маленький и слабый, сам это говорил! Ты – вообще бесплотный, ничего не можешь! Что мы можем?!

Папсуккаль протянул было руку, словно хотел коснуться мальчика, но передумал.

– Мы много чего можем! – горячо сказал он. – А вскорости сможем еще больше! Я тебе обещаю!

– И что мне сделать? Прокрасться в их лагерь?

– Нет. В лагерь не надо! Просто подойди как можно ближе… На сто шагов, или еще лучше на пятьдесят.

– И что произойдет?

– Я смогу пройти к ним. Они меня не увидят. А я увижу, как они тебя выслеживают. И может, быть что-то сумею сделать.

Видя, что Азрик пытается что-то сказать, Папсуккаль добавил:

– Пойми, у нас просто нет другого выхода! Иначе они тебя схватят уже завтра.

Азрик тяжело вздохнул и кивнул.

– Ладно. Когда стемнеет. Но что ты будешь делать, если меня схватят?

Папсуккаль ничего не ответил. Он дал Азрику отдохнуть, а потом, когда все вокруг стало синим, погнал его вниз. Азрик был уверен, что его заметят – в какой-то момент ему самому захотелось этого, настолько он устал, но преследователи похоже совершенно расслабились, и ему удалось преодолеть склоны незамеченным.

Вышел в долину он в отдалении от лагеря. На его счастье, там был небольшой овражек, по дну которого он смог подойти достаточно близко к их костру. Уже стемнело, Азрик расхрабрился и, извиваясь, смог проползти по жесткой траве до большой купы кустов, росших на требуемом расстоянии от лагеря. Папсуккаль кивнул ему и исчез. Мальчик обнаружил на ветвях какие-то тугие коконы – видимо, бутоны, и недолго думая начал набивать ими живот.

Папсуккаль же не заставил себя ждать. Появился из ничего, сделал знак рукой – ползи, мол, за мной.

Против ожидания поползли не обратно к горе, а по траве вперед, едва ли не прямо на лагерь преследователей. Причина этого выяснилась быстро – хотя костер продолжал гореть, все спали, бандиты даже дозорных не выставили. Азрик прополз мимо, потом, когда стоянку скрыл бугорок, встал и побежал. Папсуккаль маячил поблизости.

До противоположного края долины мальчик добрался примерно за час. Там остановился – очень к месту оказался родник с небольшим озерцом. Азрик шумно напился из него. Папсуккаль склонился над водой, словно кого-то искал, но потом махнул рукой.

– Ну и что там? – поинтересовался наконец у него Азрик.

– Все просто, – самодовольно ответил старик. – На скорую руку слепили преследователя. Мы в свое время куда лучше делали.

– И что теперь? Ты ее испортил?

Папсуккаль немного сбавил спесь.

– Простое испортить гораздо тяжелее, чем сложное. Но я выиграл нам пару дней. Так что стоит поторопиться.

Азрик вздохнул.

– Я очень устал. Мы что, всю ночь идти будем?

– Нет, ночью опасно. Этот кряж повыше. Ты залезь в него поглубже и поспи, а я посмотрю, где можно пройти. Завтра с утра поспешим.

* * *

Поднял Азрика старик чуть свет.

– Неудачно зашли, – сказал он заспанному мальчику. – Тут проходы очень крутые. Ты как, голодный?

– Пока не очень, – храбро заявил Азрик.

– Придется много лазать. А потом надо вон туда, на уступ. Сможешь влезть?

Азрик смог. Он любил лазать и никогда не упускал такой возможности, руки у него были сильные, да и ухватиться было за что – поверхность скалы была вся покрыта переплетением корней, следовало опасаться только того, что они оборвутся под его весом. Но этой опасности он избежал. Через час с небольшим он, перемазанный, усталый и с исцарапанными руками рассматривал покинутую им долину.

Вид открывался замечательный – долина изгибалась как рог, зеленая трава была расчерчена полосами тумана, противоположный край вздымался темной громадой. Азрик с трудом разглядел утес, рядом с которым вчера устроил раскопки.

Лагерь его преследователей только-только пробуждался, там разжигали костер. Люди, разорившие его семью и убившие мать и сестер. Возможно не только убившие. Сейчас они вставали, чесались, перекрикивались и переругивались между собой. Азрик вдруг подумал, что мог бы этой ночью проникнуть к ним и, быть может, даже перерезать кому-нибудь горло. Кулаки его сжались.

– Не стоит, – услышал он голос Папсуккаля. – Ты бы не смог их одолеть. Сейчас для тебя лучшее – бежать.

Для тебя тоже, подумалось Азрику. Он разжал кулаки – это, как ни странно, оказалось не так-то просто сделать.

– Куда сейчас?

– Дальше пойдет легче, – ободрил его Папс. – Тут по трещине вверх и будет хорошее место, чтобы перевалить гребень. И сразу вниз.

Он оказался прав. Особой сложности в пути не встретилось, если не считать за таковую поднакопившуюся усталость. Солнце уже перевалило за верхнюю точку, когда Азрик вышел на длинный пологий склон, на котором кое-где, как старые зубы, торчали валуны. Дальше открывались холмистые предгорья Энли, темные вершины которого грозно высились на горизонте. Азрик никогда не бывал в этих местах.

Хромая, он прошел через густые заросли кустарников, на ходу срывая полураспустившиеся бутончики. Живот вроде был полон, но мешок – пуст, а Азрик по своему опыту знал – нельзя все время набивать его травой. Нужно поесть что-то более основательное – иначе у него скоро закончатся силы. Очень скоро.

Именно об этом он и сказал Папсуккалю, когда тот снова появился около него.

– Я знаю, – раздраженно сказал старик. – Потерпи немного. Я вижу впереди дорогу, а где дорога – там люди, где люди – там еда. И для тебя, и, между прочим, для меня тоже. Так что не ной.

Азрик замолчал. Нога болела все сильнее, но он, превозмогая себя, шел и шел вперед. Земля, заросшая травой, сменялась полосами песка, потом они одолели невысокую гряду холмов. С их вершины наконец-то увидели долгожданную дорогу.

Папсуккаль пришел в страшное возбуждение.

– Нужно выйти к ней и идти туда, – он махнул рукой. – Там дальше… это недалеко, будет храм и при нем, наверное, постоялый двор или что-то в этом роде. Я пока тебя покину, осмотрюсь, ты просто иди. Лучше не по самой дороге, мало ли. Но я тебя предупрежу, если что.

* * *

Он исчез и отсутствовал очень долго – мальчик успел выйти к дороге и даже почти дошел до места их назначения – грубого квадратного сооружения с двускатной крышей, над которой курился дымок. Вокруг него там и сям были разбросаны глинобитные хижины. Чуть поодаль стояло здание побольше, видимо – постоялый двор, около него слуги расседлывали верблюдов. Народу было немного, на Азрика никто не обращал внимания. Он подобрался – ноги гудели, спина ныла, все тело требовало отдыха, но громче всех возмущался живот. То, что Азрик ел, срывая с кустов, в нем не задержалось.