Текст книги "Я есмь (хроника двенадцати дней)"

День третий
АРКАНЗАС

Проснулся внезапно, от звяканья посуды и аромата из кухни. Восемь! Ничего себе. Впервые за много лет!

Настя уже встала и приготовила завтрак. Олег тоже проснулся, уплетает оладьи.

– Доброе утро.

– Доброе утро, дядя Дима.

– Привет. – Анастасия радостно улыбалась, держа сковородку в руке. – Прежде чем пойдёшь в ванную, ответь – тебе сосиски поджарить или сварить?

– Как и ему – жареные. И кофе…

– Знаю, без сахара и покрепче.

Через полчаса с завтраком мы покончили. Пора было приниматься за дела. Не успел оглянуться – Настя уже одетая в прихожей.

– Ты куда?

– На работу. Потом в полицию, узнать насчёт квартиры, когда можно будет ремонт начинать, и вообще.

– Вот тебе запасные ключи. У меня к тебе будет задание – посмотри у себя в библиотеке, в подшивках – нет ли какой информации о подобных несчастных случаях с другими программистами.

– Может, лучше через интернет?

– Попробуй, но не используй при поиске слова «хакер» и «убийство». Найди подходящие синонимы – ты же филолог. И звони, держи меня в курсе. Будь осторожна. Смотри по сторонам.

– Ты думаешь…

– Я ещё ничего не думаю, но осторожность не помешает. И обо мне в полиции не болтай.

– Само собой. Спасибо, Дим. Пока.

Подставила щёку. Пришлось поцеловать. Надо спросить, какие у неё духи? Видать, дорогие, до сих пор пахнут.

Алик меня уже ждал с раскрытым лаптопом на коленях.

– Что мы будем делать в первую очередь?

– Надо бы разыскать этих Арканзаса и Рину.

– Пару минут… Так. По Арканзасу достаточно просто. Адрес компьютера записываю. А вот по Рине проблема. Судя по всему, у неё все время менялся компьютер.

– Она что, так богата?

– Нет. Достаточно пользоваться чужими компьютерами. Например, в кафе, библиотеках, в учреждениях. Да где угодно, лишь бы доступ был к интернету.

– Так, с ней разберёмся потом, а пока съездим, навестим Арканзаса.

Ехать пришлось почти час с пересадками. Он жил на другом конце. Странно, адрес, указанный в деле, не совпадает с компьютерным. Вначале проверим компьютер.

Уже на подходе к дому я почувствовал, что и здесь нам не повезло. Рядом с подъездом – контейнер для строительного мусора, дверь распахнута, везде следы мела, песка и цемента. Судя по адресу, здесь находился продовольственный магазин. В нем как раз и ремонт.

От строителей, как обычно, толку нет. Они едва по-русски говорят. Но, слава Богу, у нас ещё живы постоянные источники информации. Без старушек половина дел осталась бы не раскрыта. Отослав Женю побродить вокруг (подростки – самый большой раздражитель для престарелых), я присел к парочке пенсионерок.

– Давно это магазин-то в ремонте? Вышел недавно из больницы, не знал, что он закрыт.

– Долго же вы в больнице лежали. С сердцем или как?

– Давление.

– У меня тоже оно, проклятое. А магазин уже три недели как закрыт. Ремонт, правда, только-только начали. Ждали, пока просохнет.

– От чего?

– Так его ж залило! Ой, товару-то попорчено было, тьма! Вона, цельный контейнер всякой всячины повыкидывали. Я с тех пор руками стираю. Надёжнее.

– А причем здесь стирка?

– Да как же? Это ведь из-за стиралки, будь она неладна.

В разговор вступила вторая бабуля:

– Они вечером решили простирнуть что-то там, форму свою или ишо што. Магазин-то на хорошем счёту был, не то што в соседнем дому… Заклинило её, машину эту, вода из неё всю ночь, видать, и хлестала. Всё там залило, полуподвал ведь. Вот после того и закрыли. Да и запечатан он был, пока следствие шло.

– Что, проворовались?

– Нет! Веришь, мальчонка утоп! Жалко парнишку. Вроде, тихой был. Он в этом магазине подрабатывал. Грузчиком.

– Никаким не грузчиком, чего болтаешь ерунду. Он у них помощником менежера был. По вычислялкам этим.

– По компьютерам, что ли?

– Ну, я это и говорю. Ноне же всё через эту машину – и товар заказать, и зарплату. Скоро вся жизть от неё будет зависеть, помяни моё слово! А про парнишку я точно знаю, у меня дочка в этом магазине кассиром работала. Хороший был. Смирный.

– Как это утоп? В стиральной машине?

– В этом-то и загвоздка! Но я-то у следователя выспросила – говорит, парнишку этого током шандарахнуло. Он, видать, хотел её, стиралку чёртову, выключить, а его и того.

Старушки не сразу вспомнили имя погибшего, хотя к тому моменту я уже сам догадался.

Итак, ещё один конец оборван.

С помощником мне всё же повезло. Соображает. Когда я ему пересказал, он сразу предложил в том контейнере порыться. Хорошо хоть, мне не пришлось туда нырять. Как в далёкой молодости, на атасе стоял. Минут через десять Алик вынырнул оттуда, показал мне большой палец, и мы быстро ушли. Только в автобусе он мне показал свою находку, завернутую в целлофановый пакет.

– Это хардрайв. Главный элемент компьютера. Мозг, понятно? Практически целый. Они его даже не сломали – так целиком и выкинули. Ничего не понимают. Это же в первую очередь уничтожать надо! Здесь же вся информация. Кругом одни лохи!

– Ладно тебе, больно грамотный. А мы-то сможем разобраться?

– Со мной – нет вопросов! Просушим – посмотрим, что там.

***

К семи часам пришла, наконец, Настя. С полными сумками.

– Зачем это? Я бы мог сам.

– Перестань! Да и потом, здесь не только еда. Вот халатик себе домашний купила. Нравится? Не всё в твоём ходить.

– В следующий раз звони, если задерживаешься.

– Чего ты надулся? У тебя же в доме ничего женского нету. А мне надо. Вот и пришлось задержаться. Извини. А у меня радость!

– Какая ещё?

– Заначка, представляешь себе, не сгорела. И пожарники не нашли! И полиция! Я в квартиру зашла, походила из угла в угол, а потом вспомнила про неё, полезла – а она целехонька! Живём!

– Ну, чудо! У неё квартира сгорела, а она бумажкам радуется.

– Что, лучше слёзы лить? А всё-таки пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Чаю нальёшь по такому случаю?

– Садись. Ужин я, правда, ещё не готовил, мы тут с Аликом долго ездили по делам, недавно вернулись.

– Успешно?

– Как сказать. Арзамаса тоже уже на свете нет… а Олег мозги сушит. Я имею в виду хардрайв. Может, что и найдём.

– Я тоже даром время не теряла. Посмотрела. И кое-что нашла. Но это потом. Сейчас дай мне полчасика – сварганю ужин на скорую руку. Голодная!

– Давай я тебе помогу?

– Ты лучше Олегу помоги. И вообще в зал иди. Дай женщине переодеться.

Алик возился с проводами. Они окружали его со всех сторон, словно тонкие змеи, но парень деловито разбирался с ними.

– Скоро?

– Думаю, да.

– Слушай, напарник. Я попытался разобраться в их беседах.

– Чатах?

– Пусть будет чатах. Но они каким-то шифром говорят. Все эти LOL, FYI… Ты не мог бы помочь разобраться?

– Хорошо, дядя Дима, я посмотрю, а потом вам расскажу. Так… что тут у нас? – монитор стал показывать разные папки.

– Это ты уже с хардрайва?

– С него. Эта группа файлов нам не интересна. Все про магазин, товар, закупки, срок годности… А вот здесь фотки. Домашний альбом. Вот Арканзас с друзьями. Не так уж много у него их было. Он, оказывается, с Шуриком знаком был. Где это они? В каком-то интернет-кафе, видать. А это кто такая? Чёлка пол-лица закрывает. Как они через волосы смотрят? Прям болонки, честное слово.

– Где болонки? – в зале появилась Настя. – Ужин готов, руки мыть – и на кухню. А эту девицу я знаю. Она к нам иногда в библиотеку приходит.

– Ты уверена?

– Точно! Странная она какая-то. Книги редко берёт, только за компьютером сидит, но в игры не играет. Чего-то читает там, ищет… Я один раз позади её стола проходила – на экране значки какие-то, как она в них понимает?

– Как её зовут, не помнишь?

– Катя. По-моему из богатой семьи. Приезжает на своем БМВ, а ведь ей и шестнадцати нет. Точно знаю, карточку заполняла.

– А адрес её не помнишь?

Нет, но завтра посмотрю. Так, сворачивайтесь! Это всё подождёт, в отличие от ужина.

Оказывается, я отвык от домашней еды, приготовленной кем-то. Приятная тяжесть. Сразу в сон потянуло. Хотя я и сам неплохо готовлю. Любил по молодости удивить. Но для себя одного всегда лень. Молодец Настя. И чего Пашке не хватало?

– Спасибо, всё было очень вкусно, – сказал Алик и ушел в гостиную.

– Настя, ты – чудо! Иди, отдохни, ноги вытяни. Я посуду помою. И не возражай, у нас в доме разделение труда. Ты готовишь – я мою, я готовлю – ты моешь. Договорились?

– Ну, раз у нас в доме такие правила… А ты тоже готовишь?

– Как-нибудь тряхну стариной. Только вот за твои пальчики боюсь. Проглотишь.

– Буду жить в предвкушении. Я пошла?

Спустя несколько минут присоединился к ним. Настя удобно устроилась на диванчике, ноги, действительно, вытянула – положила их на журнальный столик. При моём появлении она попыталась поспешно убрать их, но я остановил:

– Отдыхай. Я тоже так люблю. По-американски.

– Тогда садись рядом. Будем новости смотреть.

Я плюхнулся на диван. Положил ноги рядом с её ногами. По сравнению с моими, её ножки казались детскими. Когда она успела педикюр сделать? Ну конечно, заначка же цела! Женщина, одно слово…

Олег не обращал на нас никакого внимания. Он был чем-то явно расстроен.

– Что такое?

– Пока не получается. Тут я нашел пару файлов, но они так засекречены! Тройной пароль. Один я нашёл, а вот на втором отсчёт начался, пришлось срочно выйти.

– Что за отсчёт?

– Понимаете, можно так засекретить свои файлы, что они разрушатся, если кто-то чужой без разрешения попытается их прочесть. Я не могу их вскрыть.

– Не расстраивайся. Переключись на чаты. Может, там что найдём. Да, Настя, ты говорила, что у тебя есть новости?

– Чуть не забыла! Я долго ломала голову, как задать поиск? Наконец, придумала – случайные смерти компьютерных гениев. И вот что получилось. За последние три месяца произошла целая серия смертей по всему миру. Трое в Китае, четверо в США, трое в Израиле, два во Франции, один в Англии. Все были известными хакерами. Сколько было малоизвестных – трудно даже представить.

– То есть ты хочешь сказать, своего рода эпидемия несчастных случаев среди хакеров?

– Именно!

– Значит, кто-то начал войну против них. Но кто? Зачем?

– Зачем – приблизительно понятно, – стал пояснять Алик. – Хакеры всегда были изгоями. Даже когда их стали нанимать на работу в ФБР или в ФСБ. Они ведь нарушают нормальную работу компьютеров, вмешиваются в сложные программы, узнают чужие секреты, читают письма… Но вот кто? Поначалу я подумал, что секретные службы. Но смерти произошли в разных странах.

– Это предположение нельзя снимать со счетов. Возможно, идёт война между секретными службами. Тогда они будут активно уничтожать хакеров, работающих на чужую сторону.

– Или существует какая-то организация, которой мешают хакеры в принципе, как класс, – высказала своё предположение Настя.

– Я думаю, надо работать в обоих направлениях. Завтра продолжим. Но главное правило отныне – избегать интернета!

– Почему?

– Мне кажется, через него они их и отыскивают. Во всяком случае, Пашин лаптоп точно нельзя использовать в сети. Его сразу распознают. Ведь мы даже ничего не искали с помощью Пашкиного лаптопа, только посмотрели, что на нём есть, или даже просто заряжали. А последствия? У Насти – пожар, у тебя странный обыск. То есть на нём есть метка – может, тот же IP-адрес или ещё что. Всем ясно? Тогда на сегодня всё.

Ночью Настя долго ворочалась и вздыхала.

– Тебя что-то беспокоит? – тихо спросил я.

– Может, нам с Аликом куда-нибудь уехать? – горячим шепотом ответила она.

– Это ещё почему?

– Я за тебя беспокоюсь. Из-за нас у тебя тоже могут возникнуть проблемы.

– Я столько лет прожил без них, что немного проблем – даже полезно для здоровья. И потом, я всё равно тебя никуда уже не отпущу.

– Точно?

– Точно! Иди ко мне. – И она послушно прильнула ко мне.

День четвёртый
УТРО. ИСХОДНЫЕ ДАННЫЕ

Чего я терпеть не люблю – так это сумбур! Утром проснулся и сразу же его почувствовал. Настроение вроде прекрасное, но, в то же время, какой-то дискомфорт из-за вчерашней ночи. Не знаешь, как в глаза взглянуть, чего сказать. Давненько со мной такого не случалось. Спрятался в ванной. Долго и настойчиво тёр зубы, рассматривая себя в зеркале. Картина, прямо скажем, не слишком привлекательная. Как это у англичан говорят? Соль с перцем. Хотя, в моем случае, с солью явно перебор…

В ванной появилась Настя. Подошла сзади, прижалась к спине:

– Спасибо, Дима, за вчерашнее. Имей в виду, это тебя ни к чему не обязывает. Но мне ты помог. Было хорошо. Идем, завтрак стынет. – И вышла за дверь. Я даже не успел ничего сказать в ответ… Надо всё же замок поставить. Пока один – ни к чему было, а теперь, пожалуй, необходимо… Всё-таки умная женщина – это здорово.

Завтрак прошёл спокойно. Олег, правда, поглядывал то на меня, то на Настю, но ни на что не намекал, так что обошлось. Настя убежала на работу, а мы с Аликом стали разбираться с чатами. Судя по датам, общаться они стали уже давно, больше года назад. Но как группа КРРАШ впервые упоминается в июне, то есть больше десяти месяцев они орудовали вместе. И заказчики у них были, видимо, разные. То один из них выступал с инициативой, то другой член команды предлагает поработать. Но заказчиков по имени не называли. Зато деньги делили по-братски. То есть здесь – всё на равных. Чёрт! Хоть бы раз назвали объект своей работы. Шифровались. Но всё равно это им не помогло… Что-то их стало беспокоить три месяца назад. Разговоры стали короче и реже. Настроение посланий изменилось. Теперь там больше тревога и вопросы… Что же случилось в начале этого года?

Алик всё же молодец. Он раскопал, с чего у них совместное творчество началось. Со школьных электронных дневников. До этого Костя невинным подсматриванием занимался. За разговорами одноклассниц. На мой взгляд, не так уж это и невинно, но современная молодёжь… У них другие понятия… На дневниках-то они и организовали свою группу. И заработали прилично! Ну, в дневниках многие оценки исправляют, это ещё и я помню, сам оценки выводил и новые ставил. Правда, тогда для этого больше химию надо было знать, чтоб чернила без следа вывести, а не в компьютерах шарить…

А-а. Понял. Преимущество их программы было в том, что они залезали не только в дневники школьников, но и в хранилища, и меняли все оценки у учителей и учеников одномоментно. Чтобы не было разногласий. При этом не оставляя за собой следов. Ну, учителя-то всё равно замечали. Конечно, если знаешь своего ученика и помнишь свои оценки, какие ему ставил, то выявить несоответствие легко. А вот доказать – уже проблематично. Хотя старый учитель математики, видать, сумел. Он, оказывается, по старинке вёл письменный журнал… А вот это – уже из рук вон. Кто-то сжёг все журналы в учительской… Думаю, без КРРАШа здесь не обошлось. Школы трижды меняли программы защиты. Но это их не спасло. КРРАШ всё равно находил лазейку… Судя по всему, практически все ученики средних и старших классов поправили свои оценки. Что ж, доходный бизнес. А главное – постоянный. Но убивать за это?..

Проклятье, уже серьёзно. Они умудрились в ФСБ залезть. Палёным пахнет. ФСБ такого не прощает. Убийство, конечно, что-то крайнее, но кто его знает, на что они там напоролись? Идиоты малолетние! Что ж, как версия…

– Дядя Дима, они ещё в АНБ лазили! – сообщил мне восхищённый Олег.

– Ты имеешь в виду американское Агентство Национальной Безопасности?

– Точно!

– Зачем?

– Хотели узнать, кто убил Кеннеди.

Я промолчал. Когда Бог мозгов не даёт, то уж тут ничего не попишешь. Хотя нет. Мозги у них были. Только набекрень. С АНБ шутки плохи. Вот тебе ещё одна версия. Чувствую, этим дело не кончится. Господи, куда их ещё занесло?

– А про заказчиков ничего нет?

– Один раз Арканзас упоминает некого мистера Эйзи. Тот просил влезть в швейцарский банк.

– Ну и как?

– Точно не могу сказать, но вскоре после того предложения они поделили между собой миллион долларов.

– Миллион долларов? Слушай, у твоего Кости был счёт собственный?

– Сейчас попытаюсь выяснить. Нет. Они получали только наличными. И где эти деньги, нет никаких следов.

– То есть за какие-то полгода они стали чуть ли не миллионерами? С таким размахом я вообще удивлён, что так долго ходили на свободе. А как он себя вёл? Покупал что-нибудь дорогое? Себе, тебе или матери?

– Вроде нет. Только вот телик новый, да компьютер мощный. Тот, что сгорел.

– Олег, как думаешь, мог он хранить такие деньги в квартире?

– Нет. Точно нет. Я бы знал. Хотя вот на чердаке…

– Что на чердаке?

– У нас там кладовка небольшая. Старье всякое.

– Придётся пошарить там. Идём!

Дверь на чердак была не заперта. Оказывается, многие жильцы давно уже договорились с жилкомсервисом и построили здесь небольшие кладовки. Я и понятия не имел! Может, мне тоже завести? Хотя, чего мне хранить-то?

Кладовки представляют собой небольшие куски чердачного пространства, просто перегороженного фанерой или штакетником на прямоугольники. Площадь приблизительно у всех равная – где-то три квадрата. У кого что. Лыжи, старый холодильник, коробки, кресло плюшевое. Действительно, всякий хлам. Кладовку Кости пришлось взламывать. Замок был крепкий, новый. Хорошо хоть, петли на гнилой доске. Сорвал дверцу. Потом починю. Так, что тут у нас? Старая детская одежда. Вот зачем её хранить? Внукам? Глупость какая. Комод дедовский. Уже теплей. Два толстых свёртка из газеты. Ого! Судя по весу – прилично.

– Пошли вниз, там посчитаем, – покинув чердак, мы поспешили в квартиру.

– Дядя Дима, а эти деньги кому теперь достанутся?

– Олег, давай об этом попозже. Вообще-то, это твои деньги. В смысле, вашей семьи. Не бойся, я никому не скажу. Только ты тоже не трезвонь. Пока о деньгах молчок! Даже маме. Понятно?

– Почему?

– Пока мы ведем следствие, лучше, чтобы о них никто не знал. Сколько там получается?

– Триста тысяч рублями и двести пятьдесят тысяч долларов.

– Костя твой себе цену знал…

– Да, как мама говорит, он всегда был большой умница.

– Вот именно что был.

– ???

– Прости, с языка сорвалось. Просто обидно.

– Чего?

– Что талантливый, по всему видно, человек меняет себя по мелочам.

– Ничего себе мелочи.

– Мелочи это, мелочи, поверь мне.

– Так это не его вина, что у нас и талантам податься некуда. Вот и выживают, как могут.

– Ну, это ты…

– А что? Скажете, кому-то нужен был его талант? Кто-то обратил внимание? Да всем было наплевать! Что в школе, что дома. Оценку получил и не высовывайся. А таким, как Костян мой, не высовываться тяжело. Знаете, как обидно, когда знаешь, что можешь, а никому это даром не надо?

– Успокойся, Алик, успокойся. Вот платок. Во-первых, такое отношение не только у нас. Там тоже, знаешь ли, не мёдом мазано. Тоже продираться надо. А во-вторых – кто ему мешал свою компанию открыть? Сделал бы чего-нибудь полезное, изобрел бы, не знаю, новый компьютер, что ли.

– Дядя Дима, вы серьёзно?.. А, понятно. Вы, небось, всю жизнь полицейским были.

– Ну и что?

– А то, что жизнь только с точки зрения уголовного кодекса знаете! У нас своё дело открыть? Смех. Да тебя за первый же год сожрут одними проверками да поборами… И кто это ему даст открыть, в его-то годы? Да без дипломов всяких? У нас же, как и прежде, – «без бумажки ты какашка, а с бумажкой – человек».

– Ладно, ладно. Чего ты… Я не сужу.

– Я нормально. Поверьте – мой брат был честный человек.

– А как же оценки в дневнике?

– Это так, для начала было. Проба пера. Они быстро завязали с тем бизнесом. Они же и начали его только для справедливости.

– Это как?

– А так! У них учитель физики прямым текстом сказал, кто бабки не принесёт, тому банан гарантирован. А откуда у Кости и Шурика бабки? Вот они и нашли в сети единомышленников, попробовали – получилось. А когда поняли, что ими хотят пользоваться всякие бездари с баблом, они прекратили это делать. Костя вообще больше всего в жизни честность уважал.

– Но вскрывать чужие счета?

– А если это ворованные бабки? Они за всякое дело не брались – только когда были убеждены, что деньги грязные, тогда и кололи банк.

– Постой, как же это можно определить?

– Да просто всё. Узнать надо – кто такой, чем занимается, как деньги добывает.

– Но ведь так, под общую гребёнку, можно случайно честного человека наказать. Который, как твой Костя, высунуться захотел и преуспел?

– Говорю же вам, они проверяли. Сейчас в сети всё можно найти – про каждого.

– Ну, скажем, здесь ты перегнул… Про меня, например, вряд ли что можно найти. У меня и компьютера-то нет.

– Сейчас посмотрим! Так, зададим поиск. Как ваша фамилия?

– Мурашов.

– Окей. Вона сколько Мурашовых выскочило. Ограничим следователями… Пожалуйста! Мурашов Дмитрий Александрович, майор. В настоящее время на пенсии. Домашний адрес – 8-я Советская, дом номер…

– Спасибо, я знаю мой номер дома. Но откуда? Наши адреса должны быть закрыты для общего доступа?

– Вы же на пенсии.

– И что? Ладно, не твоя проблема. Что ещё?

– Одинок. Детей нет. Увлечений – нет. Какой-то вы скучный. Давайте-ка я сделаю копию всего на флешку. Потом у себя распечатаю.

– Я же говорил – про меня много не выудишь.

– Погодите-ка… А вот! Участвовал в разработке и поимке банды Серого в девяностых, дважды ранен… Награждён почётной грамотой? Что-то мало за такие подвиги…

– Этот Серый имел хорошие связи вверху. Хорошо хоть, грамотой обошлось. Могли вообще уволить с работы.

– А вы про Костю говорите.

– Так это когда было? В девяностые!

– Вы думаете, многое изменилось?

– Я, когда подростком был, тоже таким же циником слыл. Изменилось, брат, изменилось. Вот и с наркотой справились. Я хоть и на пенсии, но замечаю, что и как.

– Об этом ещё рано говорить. Всего три месяца.

– А уже какие изменения! По улицам спокойно ходить по вечерам можно! Три месяца… Слушай, а КРРАШ случаем к этому руку не приложил?

– Вы думаете? Сейчас посмотрю… Вот. Кажется, нашёл. Три с половиной месяца назад к ним обратились с призывом к борьбе против наркотиков. Прямых следов нет… Вполне может быть, что они как-то поучаствовали…

– А потом их стали убирать! Вот тебе и версия.

– Вы думаете, месть наркобаронов?

– Я ещё ничего не думаю. Мы пока не на той стадии, напарник…