Электронная библиотека » Федор Конюхов » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 2 марта 2018, 11:20


Автор книги: Федор Конюхов


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Пустыня, по которой шел Иона, словно окаменевший океан, была изборождена гигантскими волнами, простирающимися от одного края горизонта до другого. Местами пески были ровными, словно там стоял штиль.

Горячее солнце подымалось все выше и выше по бледному усталому небу. Сухие мертвые камни покорно лежали на желтом песке, по которому шел Иона, ведя за собой на поводу верблюда-вожака, иногда он забирался ему на спину и раскачивался в такт его неуклюжей поступи. Голова верблюда на крепкой изогнутой шее как бы плыла над волнами, оставаясь почти в неподвижности, а ноги верблюда, длинные и жилистые, рассекали воздух, неутомимо отмеряя шаги по Аравийской пустыне.

Погруженный в невеселые думы Иона, примостившись на седле, сидит сзади крутого горба верблюда. И согнувшиеся преждевременно от тяжелых дум плечи Ионы поникли, волосы поседели за последнее время, щеки сильно впали, оттого шея казалась длинной и вытянутой, как у старика, хотя роста он был среднего и возраста среднего. Но глаза его еще не потеряли своей великолепной остроты.

Следом за вожаком идут остальные тяжело навьюченные верблюды. Солнце уже подходит к зениту и отрадно заливает светом просторы. Но еще не так жарко, и ничто не отягощает движения, кроме грустных мыслей, которыми заполнена голова Ионы и в ночную стужу, и в дневную жару.

Как убежать от Господа Бога? Что сделать, чтобы не идти в этот безбожный город Ниневию? Несмотря на усталость, Ионе не терпится поскорее добраться до приморского города Иоппии.

Он и его караван продолжали идти и идти, останавливались только тогда, когда солнце проваливалось за гребень бархана. Только тогда Иона делал привал, чтобы единственный раз в сутки утолить жажду и голод, а верблюды могли погрызть высохшие ветки кустарников. Ужин у Ионы был таким же скудным, как и питье. Он ел простые пресные лепешки, запивая кислым молоком, смешанным с солоноватой водой, мелкими глотками, чтобы продлить удовольствие.

У погонщиков купеческих караванов в те времена не было ни карт, ни компаса. Но Иона не один раз ходил этим путем и каждый раз полагался только на самого себя, на какое-то врожденное чувство, которое с кровью и молоком передалось от родителей, живших в Синайской пустыне. Он знал, где найти корм для верблюдов и расположение колодца, от которого зависела его жизнь.

На четвертый день после явления ему Господа Бога Иона со своим караваном добрался до колодца. Здесь, как и везде, не было деревьев, в тени которых можно было бы укрыться от палящего солнца. А сам колодец представлял собой не что иное, как выемку в песке, где вода бурого цвета, солоноватая на вкус. Верблюды быстро окружили колодец, жадно принялись пить. Их помет градом падал на песок и скатывался в воду, а струи песка, смоченного верблюжьей мочой, тоже сползали вниз, чтобы добавить горечи и так уже соленой воде. Иона принялся спешно наполнять тяжелые зыбкие бурдюки этой водой, тихо себе под нос напевая древние ритуальные песни водолеев.

На северной стороне от колодца сплошное нагромождение песчаных барханов, вздымавшихся на большую высоту. Они имели с одной стороны длинный пологий склон, увенчанный гребнем, а с другой круто обрывались вниз. Из-за них могли показаться разбойники, обычно в таких местах они поджидают свою добычу, грабя купеческие караваны. Или же могли встретиться враждебные племена бедуинов, которые не любят, когда по их земле проходят чужие люди.

К середине мая караван Ионы подошел к окрестностям Иоппии. Ее зелень радует глаз своей красотой, небо высокое и светло-голубое. Сотни людей идут в город: кто в храм, кто на базар, а кто и просто потолкаться по его шумным улицам. Иона со своими верблюдами сразу затесался между людьми и их обозами, состоящими в основном из быков и ослов. Никто из прохожих не знал и не догадывался, что среди них шагает человек с плохими мыслями и плохими намерениями, который хочет совершить самый дерзкий поступок из всех, совершенных живущими людьми на земле.

Дорога была усыпана мелким желтым песком и изредка попадавшейся под ногами крупной речной галькой. Спотыкаясь об эти камни, Иона твердил сам себе: «Я должен скрыть свои мысли, я не должен подавать виду, чтобы никто не заподозрил, что я хочу обмануть самого Господа Бога. Если они, вот эти люди (Иона косится на прохожих), узнают, от кого я убегаю, то мне несдобровать. Они побьют меня вот этими же камнями, что валяются под моими и их ногами. Хотя это и старые устои, и древний обычай, но эти люди (он снова посмотрел из-под низко надвинутой шляпы на прохожих) имеют глупость их придерживаться».

Он берет себя в руки. Проходя через городские ворота, Иона с трудом, как дряхлый старик, волочит ноги, а за ним, измученный долгой ходьбой по пескам, следовал его груженый верблюжий караван.

В саду, в тени деревьев с блестящими листьями стояла беседка. Помост ее был приподнят над землей на три ступеньки. Крыша была покрыта пальмовыми листьями, поддерживалась четырьмя точеными столбами из ливанского кедра. Купец-еврей в ермолке на голове (он же хозяин каравана, который сопровождал Иону) сидел в беседке, предаваясь пищеварению после обильного обеда и помешивая серебряной ложечкой сладкий напиток. На столе перед ним лежали фрукты, издавая мягкий аромат и привлекая со всего сада и окрестностей пчел и различных насекомых. Купец видит, как Иона развьючивает обессиленных верблюдов, а его наемные работники затаскивают увесистые тюки в длинный приземистый сарай, где его ценный товар будет надежно спрятан. И эта мысль доставляет ему вялое и тусклое удовольствие. Только после того, как верблюды будут отведены в специальный загон, где им дадут воды, сколько они смогут выпить, и накормят зеленой травой, Иона сможет получить денежный расчет у хозяина за свою работу и, не теряя времени, станет осуществлять свой дерзкий побег от Бога.

Иона шел кривыми переулками великой древности, мощенными булыжником. По обеим сторонам жались друг к другу дома. На первых этажах размещались сплошные лавчонки. Жилые верхние этажи намного выдавались над нижними, так что крыши их почти смыкались. Он проталкивался в шумной толпе людей к порту, к кораблям. Ему некогда было рассматривать товары и слушать продавцов, зазывавших покупателей и громко кричавших, чтобы было слышно только их. От этого стоял невообразимый шум. Иона пару раз чихнул, полой своего халата обтер бороду. Ему было непривычно после тишины пустыни и сухого воздуха находиться здесь, в скопище людей и множества товаров. Город густо пропах мясом, рыбой, навозом, перцем и корицей. Под ногами шныряли облезлые, в струпьях, собаки.

Не доходя до гавани, Иона приостановился перед домом с высоким фронтоном из красной вишни и распахнутыми дверями, но не для того, чтобы купить ткань из Дамаска с удивительным узором и золотым червонным отливом. Ею были увешаны все стены этого дома. Ему хотелось все узнать о кораблях, стоящих в порту, у хозяина-продавца, сидевшего в глубине лавки на широком, кирпичного цвета халате, в белой чалме и евшего сладости (по всей вероятности, персидский шербет). Он неустанно отмахивался от назойливых мух, перелетевших от соседской лавки, в которой продавались мясо и кровяная колбаса, и тыкавшихся в лицо.

Иона с брезгливостью покосился на эту мерзость. Ему, как еврею, неприятно было видеть эту гадость, но он подошел к хозяину лавки ближе и заговорил быстро на арабском языке:

– Не скажете ли вы, достопочтенный житель этого города, есть ли какой-нибудь корабль в вашей гавани, который идет на край света?

Хозяин сверкнул золотой серьгой в ухе и раздраженным голосом проговорил, злясь на то, что этот неизвестный прохожий оторвал его от любимого лакомства:

– Вы имеете в виду город Фарсис за Геркулесовыми столбами?

Иона кивнул головой. Хозяин этой лавки сразу заподозрил в нем нехорошего человека. Редко кто по своей воле отправляется в такие далекие края.

– Да, тут есть один таршишский корабль, он идет туда, куда вам надо.

– В Фарсис? – переспросил Иона.

– Да, да, в Фарсис. (Теперешнее название Кадис, Южная Испания.)

Раньше на Ближнем Востоке считалось: все, что лежит западнее Гибралтарского пролива (за Геркулесовыми столбами), – это и есть «край света».

Внимательно слушая хозяина лавки, Иона не заметил, как со второго этажа спустилась жена лавочника – полная, с добродушно-хитрым лицом, с выпуклыми глазами и плавными движениями. Она лукаво переспросила Иону:

– И куда это вы надумали? И зачем?

Иона, не отвечая на вопрос, поспешно поблагодарил за совет и уже повернулся спиной, как услышал все тот же злобный голос:

– Да, не от хорошей жизни вы убегаете к самому морю Тьмы (древнее название Атлантического океана).

Иона, не оглядываясь, подбирая на ходу полы длинного халата, еще сильнее согнулся и направился в гавань.

Как только открылся порт, давка быстро исчезла. Было видно только Иону, который, пыля посохом, шагал к названному причалу, где стоял тершишский корабль под погрузкой. Подойдя к краю причала, он увидел великолепное зрелище: Средиземное море простиралось пред ним к западу на тысячи миль синевы. Кто хоть однажды увидит море, тот навсегда сохранит его в своей памяти. Море поражает своим величием.

Ученые нашей эпохи утверждают, что именно Средиземное море с самой глубокой древности служило человеку своего рода полигоном для испытаний все более усложнявшихся лодок и кораблей. Воды этого моря, кристально прозрачные и теплые, хранят в своих глубинах целое кладбище кораблей всех народов и цивилизаций, существовавших здесь на протяжении нескольких последних тысячелетий. Ни одному морю не было предначертано такой величественной и благородной судьбы, как Средиземному. Оно завораживало представителей многих народов, обитавших на диких землях, пришедших на его очарованные берега и сложивших к его стопам свое оружие и веру. Многие цивилизации расцвели в сиянии моря и погибли, достигнув вершины могущества и великолепия. Но никто из ученых не может ответить на вопрос, где и когда родилась идея выстроить парусно-весельное судно. Может быть, в Месопотамии, на великих реках Тигр и Евфрат? Или в долине Нила? Этого пока никто не знает. Нам известен более поздний период: три тысячи лет до нашей эры. Жители восточного побережья Средиземного моря добились наибольшего успеха в развитии мореплавания. Они строили из прочного ливанского кедра первые морские суда с килем и шпангоутами, приземистые и устойчивые. У этих «пенителей моря» наряду с парусным вооружением были и весла.

Именно жители восточного побережья Средиземного моря научились составлять карты, измерять глубины, определять координаты, точно вычислять по звездам пройденные расстояния, используя силу ветра, приливов и морских течений. Но самое главное: они научились строить прочные корабли для далеких походов. «Корабль, – говорится в морской энциклопедии, – вошел в историю искусства как ковчег, нагруженный надеждами и мечтами о будущем»…

В Книге Бытия упоминается о ковчеге-корабле. «И сказал Бог Ною: сделай себе ковчег из дерева Гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай это так: длина ковчега триста локтей, ширина его пятьдесят, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчеге сделай сбоку его, устрой в нем нижнее второе и третье жилье». Сейчас ходит такая теория, что Ноев ковчег надо искать на вершине горы Большой Арарат (5156 метров). Гора эта находится в Турции.

Иона не стал долго любоваться морем, а направился наискосок к дальнему причалу. Вдоль причалов стояли финикийские корабли (современные Сирия и Ливия), пришедшие из города Сидона, основанного еще Лотом. Корабли привезли в Иоппию бревна ливанского кедра, а взамен брали шерсть, металл, оливковое масло в больших глиняных сосудах. Их устанавливали прямо на палубе в специальные отверстия.

Здесь же стоял под погрузкой и тершишский корабль. Он отличался от всех остальных – одномачтовое судно с небольшой осадкой, высоко поднятым носом и кормой. Огромный четырехугольный парус был закреплен на двух реях. Нижняя рея была подвешена на нескольких веревках, и когда парус свертывался, поднималась наверх. Такому парусу можно было придать любое положение по отношению к корпусу корабля, что позволяло маневрировать. На корме находилось рулевое весло.

Используя попутное течение и ветер, таким кораблем несложно было управлять. Разумеется, далеко не всегда можно было рассчитывать на благоприятную погоду и попутный ветер, поэтому на таких кораблях вдоль каждого борта в два ряда размещались девять весел, за которыми сидело по несколько гребцов – наемных работников или рабов. Равномерные удары барабана устанавливали ритм работы, а плеть надсмотрщика подгоняла недостаточно проворных.

Подойдя ближе к названному кораблю, Иона увидел тут же возле него кучку купцов в шелковых халатах и разноцветных чалмах, расшитых жемчугом и золотой ниткой, в туфлях с задранными носами. Иона приостановился, прислушиваясь к обрывкам речи купцов, но торговые люди говорили на чужом языке, показывая пальцами то на корабль, то на свои большие тюки с товаром.

Иона еще сильнее нагнулся, закрывая лицо полой халата, и еще ниже натянул шляпу, почти что на глаза. Ему казалось, что уже весь мир знает, от кого он убегает и его нечистые помыслы.

Жуя кусок хлеба, у трапа корабля стоял вахтенный матрос с плоской макушкой, широким лицом и толстым носом. Желваки на его челюстях торчали так, как будто у него под ушами нарывало. За кожаным поясом торчал кинжал с короткой рукояткой.

Иона повернулся спиной к купцам, чтобы они не слышали, и спросил неуверенно:

– Этот корабль идет на Фарсис?

– Да, – угрюмо ответил вахтенный.

– Могу я видеть вашего корабельщика (капитана)? – лицо Ионы было бледным и взволнованным.

– А зачем он вам? – матрос продолжал жевать корку свежевыпеченного хлеба.

– У меня к нему важное дело, – схитрил Иона.

– Ну, тогда ладно, проходи, он у себя в кормовой каюте, – вахтенный вновь принялся шумно перемалывать челюстями свой хлеб, прислонившись плечом к поручням трапа, согнув в колене правую ногу, а вся тяжесть тела легла на левую ногу, обутую в яловые сапоги.

Иона быстро поспешил на борт корабля. Палуба была завалена грузом, шли последние сборы перед выходом в море, напоминая сходство с последними мазками живописца при окончании картины, на них уходит больше времени, чем на все основное полотно.

Иона начал спускаться в трюм, как в бездну веков, по корабельному трапу, ступая так, словно боялся раздавить под ногами яйцо. И все-таки нижняя перекладина заскрипела под его тяжестью. Однако этот шум никого не привлек. Внутри было темно, но не совсем; Иона осторожно прошел по коридору к приоткрытой двери корабельщика.

Каюты старинных кораблей совсем не были похожи на каюты современных пароходов. Каюта, в которую вошел Иона, размещалась в кормовой части и была низкой и темной. Иллюминаторов в бортах не было. Несильный свет исходил от единственного люка, ведущего на палубу. Первое, что бросилось в глаза Ионе, это массивный, прибитый к палубе коваными гвоздями стол, за которым сидел корабельщик. Стол был накрыт персидским зеленым ковром. Роскоши в каюте никакой, она была доступна в то время только немногим. Чуть слева от головы корабельщика висел фонарь, покосившийся на правый борт из-за крена. По всей видимости, моряки неправильно разместили груз, и корабль немного накренился в сторону причала.

Иона поклонился, растягивая слова, представился:

«Я Иона, сын Амафиина».

Корабельщик поднял от стола перекошенное лицо, кивнул на кресло рядом с собой, и пока Иона подходил и усаживался в не очень удобное жесткое кресло, тем временем успел рассмотреть человека, от которого сейчас зависела его судьба. Больше всего Иону беспокоило, чтобы корабельщик не узнал подлинную причину его путешествия, тогда он побоится взять на борт своего корабля такого пассажира.

Иона уселся в это жесткое кресло поудобней, будто сознавая, что ему долго придется ждать. Перед ним за столом сидел, уткнувшись в пожелтевшие и потрепанные бумаги, угрюмый суровый мужчина лет пятидесяти. Его смуглое, обветренное лицо было твердым, как кулак, с правильными чертами. Только губы были неприятно тонкими, но тем не менее ничто в нем не говорило о дурном характере.

Вокруг были разбросаны навигационные карты, что давало понять – он занят прокладкой курса предстоящего плавания. Морские карты тех времен были не очень точны, на их полях нарисованы орнаменты из диковинных морских чудищ и роз ветров. В распоряжении корабельщика были сложные штурманские приборы: угломерные инструменты для измерения высоты светила, а также горизонтальных углов. Корабельщик не очень тревожился неточностью карт, на его корабле находился проворный египетский проводник (лоцман) Савей. Он не один десяток лет проводит корабли этим путем. Их предстоящее плавание будет проходить сначала вдоль северного побережья Африки до Геркулесовых столбов. Пройдя Гибралтарские скалы, надо будет свернуть на северо-запад, и через два дня откроется порт Фарсис.

А сейчас Иона с тревогой ждет, пока капитан закончит заполнять астрономические таблицы, в которых каждую букву и цифру, украшая завитушками, он выписывает с большой тщательностью. Даже не верится, что такой высокий, широкоплечий человек весом в сто с лишним килограммов может так старательно выводить буквы.

Сегодня писания тех времен могут прочесть лишь редкие знатоки.

Но вот наконец корабельщик закончил свои расчеты, встал со своего потертого кресла, зевнул, расправил широкие плечи и стал внимательно приглядываться к будущему пассажиру с бледным и взволнованным лицом. Под этим взглядом Иона чувствовал себя не в своей тарелке, не очень уютно. Даже для той эпохи Иона был невысокого роста, коренастый, с бородой, в которой уже появились седые волосы, одет он был в темную одежду, покрытую пылью. Несмотря на жару, на голове его была фетровая шляпа с опущенными полями. Из-под шляпы выглядывали черные вьющиеся волосы. На испуганном лице блуждали глаза. На вид ему было лет сорок – сорок пять. Весь его облик соответствовал этому возрасту.

Корабельщик отметил про себя, что этот человек – коренной житель пустыни. Это можно было заметить по его задубелой от жгучего солнца коже на лице и по жилистым, в трещинах рукам.

«Вы хотите плыть с нами?» – громко спросил корабельщик и в упор посмотрел на Иону.

Иона тихим, дрожащим голосом произнес:

«Да, – и тут же торопливо спросил: – А когда вы отплываете, и сколько я должен заплатить?»

«Корабль отходит завтра, с первым отливом».

Темное, словно прокопченное, лицо хозяина корабля выражало снисходительную недоверчивость к такому странному пассажиру. Брови у корабельщика сошлись на переносице. Он подумал несколько секунд и назвал сумму. Иона опешил было, но скоро нашелся, что сказать. «Я согласен», – пробормотал он быстро и невыразительно. И тут же достал из-за пазухи кожаный мешочек, отвязал ремешок и встал вполоборота от корабельщика, чтобы тот не видел всех денег в его кошельке. Зацепив горстью из мешочка звенящие монеты, начал отсчитывать положенную сумму.

Корабельщик, увидев деньги, облизнул пересохшие губы. На лице его было написано брезгливо-жадное выражение. Сколько запросил хозяин корабля, никому не известно. И мне тоже. В книге пророка Ионы очень коротко сказано: Иона «отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа».

Деньги, полученные за проезд, корабельщик брал по одной монете и подносил к свету фонаря, рассматривал монету за монетой, шевеля губами – не фальшивая ли? Затем стучал ими о край стола, проверяя на звук, и убедился, что Иона не фальшивомонетчик, по крайней мере. Сгреб деньги со стола огромной рукой и сунул в свой карман. Поднял блестящие глаза на Иону и тягуче сказал: «Не с добром ты хочешь плыть с нами».

Иона покраснел и испуганно выпятил нижнюю губу, молча глядя прямо перед собой затуманенным взором. Корабельщик понял, что как ни дави на этого человека, из него уже больше не выжмешь денег. Не желая больше видеть невыгодного пассажира, он сказал: «Вы можете идти в свою носовую каюту», – и протянул ключ. Иона растерянно, но с облегчением взглянул на корабельщика, затем взял дрожащей рукой ключ и, не веря, что завтра наконец покинет этот город, направился в каюту. Шагал, словно по лисьей норе, по узкому коридору, заполненному непередаваемым запахом, свойственным только торговым кораблям: залежалым товаром, просмоленной пенькой, крысиным пометом и еще чем-то, но нос его уже не мог ничего различить в таком зловонии.

Иона без труда открыл массивным ключом замок в двери и шагнул в каюту. Закрыв за собой дверь, он тут же почувствовал себя узником, запертым в тюремную камеру. В каюте остро пахло прелью, рыбой, морскими водорослями. Хотя на улице еще чуть вечерело, внутри каюты было уже темно. Он зажег на оливковом масле лампу и сел на койку. Иона был такой уставший, как никогда раньше. Даже когда ему приходилось по несколько дней без отдыха убегать вместе с гружеными верблюдами от разбойников-бедуинов, и тогда он не был так измучен, как сейчас.

Растерянный, голодный и уставший Иона прислонился спиной к дощатой переборке. Призадумался, глядя на тусклый огонек лампы, повешенной на цепочке над люком, ведущим на палубу. Вокруг огонька нимб – маленькая желтая корабельная радуга. Но сон взял свое, Иона отяжелевшей головой сполз на жесткую подушку. Ему начали сниться сны. Они все были связаны с пустыней, с его детством и с тем коршуном, что парил над великим безмолвием, покрытым небесной голубизной. Изредка сквозь сон он слышал, как вахтенный матрос расхаживал по палубе туда-сюда, стуча яловыми сапогами, подкованными тяжелым железом.

Ночь тянулась, как скучная дорога. Еще светила Фебея (древнее название Луны), еще не посветлел многоглазый Аргус (звездное небо), а Иона уже не спал, он лежал, ворочаясь с боку на бок. Ему хотелось, чтобы поскорее погасла утренняя звезда Веспер (древнее название Венеры) и корабль вышел в море. Он все-таки довольствовался надеждой на то, что сумеет убежать от Господа Бога.

А между тем его все сильнее томит совесть и с каждым часом усугубляет его муки. Он не находит утешения, думая о земном. Он боится Бога.

Но вот наконец пошел отлив. Вахтенный об этом доложил корабельщику. Тот дал команду, чтобы все посторонние люди покинули борт корабля. С берега были отданы швартовые: сначала носовые, затем кормовые. Корабль медленно вместе с водой начал отчаливать от причала, тем самым покидая хананейскую землю и порт Иоппию.

По выходе из гавани погода стояла прекрасная, при спокойном море дул ровный попутный ветер. Главная задача рулевого заключалась в том, чтобы держать паруса надутыми и подставлять корму теплому ветру и покатым волнам Средиземного моря.

Единственная неприятность беспокоила корабельщика, что его корабль слишком погружен в воду из-за большого груза. Но капитан хотел хорошо заработать этим рейсом и успокаивал сам себя: «Это нам ничем не грозит, кроме неудобства. В это время года море спокойное, штормов почти не бывает. Сезон средиземноморского «Мистраля» прошел, может, плавание обойдется без плохой погоды». Он посмотрел на картушку компаса, проверил, точно ли рулевой выдерживает курс 270 градусов.

Иона тоже вышел на кормовую палубу, чтобы последний раз взглянуть на родную землю. Он, взявшись за поручни, стал наблюдать, как хананейская земля быстро удаляется от корабля, прижимаясь к горизонту. Душа его болит, сердце разрывается на части. Он видит за кормой удаляющиеся горы – могучие далекие горы, за которыми его дом. Он знает, что ему уже никогда не вернуться в свою Синайскую пустыню к родителям. И он не в силах сдержать слезы, они сами катятся по загорелому мрачному лицу мелкими капельками. Боясь, чтобы никто не увидел, как он плачет, Иона поспешил вниз, в свою каюту. Голова гудит от мыслей, он сжимает ее руками, забившись в угол каюты, сидит, молча глядя в пространство перед собой.

Совесть способна душу вымотать из человека. Каждый человек, в том числе и Иона, знает, что совесть – это внутренний голос, который его упрекает и гнетет или поощряет и радует, в зависимости от ситуации. Совесть – это своего рода духовный инстинкт, который быстрее и яснее отличает добро от зла, нежели ум. Кто следует совести, тот не будет сожалеть о своих поступках. Чего не скажешь об Ионе. Он только беспокоился, чтобы его бренное тело не было побито камнями, и не думал о душе.

В Священном Писании совесть еще называется сердцем. В Нагорной проповеди Господь Иисус Христос совесть уподобил оку (глазу), которым человек видит свое нравственное состояние. Еще уподобил ее сопернику, с которым человеку необходимо примириться до того, как он предстанет перед Господом Богом. Этот внутренний голос, называемый совестью, находится не в твоем контроле и выражает себя непосредственно, помимо твоего желания. Подобно тому, как ты не можешь убедить себя, что ты сыт, когда ты голоден, и что ты отдохнувший, когда ты уставший, так ты не можешь себя убедить в том, что поступил хорошо, когда совесть говорит, что ты поступил плохо.

О совести красочно писал А.С. Пушкин в драматическом произведении «Скупой рыцарь»:

 
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают?..
 

И дальше с ужасом вспоминает старый рыцарь мольбу и слезы всех тех, кого он безжалостно обобрал.

Совесть есть всеобщий и естественный закон. В Библии сказано, что Бог при самом создании человека начертал в глубине его души свой образ и подобие, поэтому принято совесть называть Голосом Божьим в человеке.

Иона сидит в каюте, как монах в келье, слышит голос Бога, но не хочет ему повиниться. От совести негде спрятаться: ни в пустыне, ни на море, ни за Геркулесовыми столбами, куда задумал бежать Иона.

Целый день ветер был попутный, корабль плыл быстро и по курсу. К вечеру земля совсем скрылась за горизонтом. Корабль, как и люди, остался наедине с морем, небом и Всевышним. «Море – громадное существо, которое несет на своей спине ничтожных червей, копошащихся на кусках дерева» (Халиф Омар).

Ветер совсем стих. В небе парит чайка, напоминая Ионе коршуна в пустыне; и такая же тишина. Тишина пустыни и моря чем-то похожи друг на друга, наверное, высоким небом и горизонтом вокруг, ничем не закрываемым.

При заходе солнца рулевой матрос заметил по носу корабля, на западе, сплошной облачный покров, а перед ним – перистые облака. Такая облачность обычно предвещает ухудшение погоды. Об этом он доложил через юнгу-арабчонка корабельщику. Тот поднялся на кормовую палубу, сам осмотрел небо, и по выражению его лица можно было понять, что зловещие облака – не повод для беспокойства. Но все-таки он отдал команду убрать большой четырехугольный парус и поставить штормовой треугольный. Когда был заменен парус, снова спустился в каюту, чтобы немного отдохнуть.

К утру погода стала портиться. Сначала туман покрыл корабль и людей, как мокрой тряпкой. Он был такой густой, что его можно было хоть ложкой черпать. К середине дня погода стала совсем свежеть. Пошла большая зыбь с северо-востока, начался небольшой дождь. Волны увеличивались очень быстро, и в последующие часы ветер достиг ураганной силы. Несмотря на то что паруса убрали, корабль не очень хорошо всплывал на волну и принимал сильные удары в борт. Носовая часть постоянно была погружена на полметра, а то и больше, в воду, корма – немного меньше. Корабль не слушался руля, им было все труднее и труднее управлять.

Выписка из книги пророка Ионы: «Но Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться. И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу, и стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его от нее; Иона же спустился во внутренность корабля, лег и крепко заснул».

А тем временем матросы «сказали друг другу: пойдем, бросим жребии, чтобы узнать, за кого постигает нас эта беда. И бросили жребии, и пал жребий на Иону». Корабельщик приказал позвать странного пассажира наверх.

От удара сильной руки дверь в каюту широко раскрылась, пахнуло ветром, и лампа погасла. В дверях появился долговязый матрос с худым задубелым лицом и х-образными ногами. В черных глазах его застыл испуг, на лице не было ни кровинки: «Живо на палубу! Приказ корабельщика!» – и тут же запрыгал вверх по трапу, как ревматический заяц.

Иона не без труда выполз из койки, а вернее, ниши, устроенной в переборке. Под ногами ходуном ходила палуба, подволок раскачивался, погасшая лампа уныло скрипела, усиливая тоску и страх. Он попытался зажечь ее, но огонь тут же погас.

Выйдя из каюты и пробираясь по темному коридору, Иона видел, как моряки, выстроившись в цепочку, откачивали воду в совершенно невообразимых условиях. Стоя по пояс в воде, они передавали полные ведра друг другу. Работали до черноты в глазах, и только благодаря их работе корабль не тонул. Стоило им прекратить на некоторое время откачку, как тут же все пошло бы ко дну.

Цепляясь за поручни раскачивающегося скользкого трапа, Иона по узкому проходу поднялся на верхнюю палубу, которую беспощадно окатывали волны. Он увидел, что люди на шканцах сильно суетятся: одни ползли на мачту, склонявшуюся подобно молодому деревцу под напором ветра, другие спускались вниз.

Ночь была так темна, что в двух шагах невозможно было различить человека. По палубе гуляла вода, матросы суетились, некоторые на бегу тянули снасти. Ослепительная вспышка молнии осветила все вокруг. Иона увидел – на корме за рулевым веслом стоит сам хозяин корабля в непромокаемой робе. В тихую погоду капитан может позволить мальчишке-юнге стоять у руля, но когда подует ветер и волны поднимутся, что горы, он сам встает за штурвал.

Корабль сидит глубоко в воде, волны ходят вровень с палубой. Корабельщик принимает решение сбросить часть груза в море, стараясь перекричать рев ветра: «Груз за борт!»

По скользкой, кренящейся палубе люди подбегают к мешкам и тюкам с дорогостоящей парчой, перерезают веревки, берутся по двое за тюк и кидают груз в море. Кораблю делается немного легче, но, приняв внутрь много воды, он по-прежнему тяжело всплывает на волну. Шторм продолжает разбивать корабль. Люди устали сопротивляться стихии. Кто эти мужественные моряки? Они безымянны, память о них до нас не дошла.

Иона, ухватившись за провисшие ванты, извергает в темноту за борт содержимое желудка, но море возвращает отверженную пищу обратно на палубу. Настоящего моряка никогда не укачивает в шторм, но Иона – житель пустыни, его укачало, ему простительно.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 3.3 Оценок: 8

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации