Текст книги "София Ротару и ее миллионы"

Ротару в те годы и в самом деле прилично зарабатывала – по нескольку тысяч рублей в месяц (при средней зарплате по стране в 150 рублей). Она, конечно же, помогала своим родителям, однако львиная доля их с Анатолием доходов шла на удовлетворение собственных нужд: на покупку автомобиля, мебели, одежды и т. д. Кстати, именно желание побольше заработать вынуждало Ротару не перечить мужу и заметно сократить исполнение народных песен, которые раньше составляли большую часть ее репертуара и которые были ее «коньком». Однако во второй половине 70-х они уже стали для большинства слушателей настоящей архаикой – в моде были более современные ритмы. Тем более на фоне все большей коммерциализации советского искусства, которая происходила на волне разрядки (или мелкобуржуазной конвергенции). В конце 70-х в мировой музыке властвовали ритмы софт-рока («Смоки»), диско («АББА») и стиля рэггей («Бони М»).

В том же интервью «Юности» в 76-м Ротару сетовала:

«Я начинала как исполнительница народных песен. Сейчас я их не пою, но, приезжая домой в Черновцы, часами слушаю народные песни, романсы. Я мечтаю так построить свою программу, чтобы одно отделение целиком исполнять народные песни и романсы. В современной обработке, конечно, – нечто подобное тому, что делает Жанна Бичевская. Я бы хотела видоизменить облик нашего ансамбля. Взяла бы шесть скрипок и обязательно цимбалы. И чтоб гобой был и флейточка… А в другом отделении я бы пела современные песни…».

Однако в «Червоне руте» всеми идеологическими делами заправляла как раз не Ротару, а ее муж Анатолий. А он был человек практичный и чутко улавливающий конъюктуру (вспомним его характеристику, данную Олегом Непомнящим). Супруг Софии прекрасно понимал, что славу можно удержать и продолжить только исполняя современные песни. Поэтому они и составляли больше половины репертуара его жены. Однако присутствие в нем значительного числа песен в стиле фолк («Червона рута», «Водограй», «Кленовий вогонь» и др.) позволяло Ротару числиться по разряду исполнителей, работающих в двух жанрах: традиционной эстрады и народной. Отметим, что если в телевизионных концертах преимущество отдавалось песням на русском языке, то на пластинках Ротару старалась выдерживать равные пропорции. Так, на ее двух первых дисках 1973 года («Баллада о скрипках» и «Червона рута»), как мы помним, песни делились почти поровну: на первом – пять на национальных языках и пять на русском, на втором – пять на русском, пять на украинском и три на молдавском.

Напомним, что у Ротару был записан целый диск с песнями на украинском языке, однако он вышел в США в 1975 году. А год спустя у нее вышли два миньона, где не было ни одной украинской песни, зато звучали две молдавские и по две песни на русском и на… немецком языках (последние, как мы помним, были записаны в Мюнхене на фирме «Ariola»). Перечислим эти песни:

– миньон N1: «Кто-то» (Г. Франковяк – Я. Томаш, А. Дементьев), «Поздняя любовь» (И. и П. Теодоровичи – Е. Чунту), «Наш день» (Е. Мартынов – А. Дементьев), «Радость» (И. и П. Теодоровичи – В. Харитонов, С. Гимну);

– миньон N2 («Ariola»): «Твоя нежность» и «Ночью, когда поднимается туман».

Отход Ротару от национального репертуара был плохо воспринят у нее на родине, на Западной Украине – за это Софию записали в… предательницы. Здесь стоит несколько слов сказать о проблеме национализма, который имел (и имеет) место быть в той части Украины, где родилась Ротару. Особенно этот национализм стал обостряться в начале 70-х с началом процесса разрядки, став серьезным фактором разлада во взаимоотношениях двух элит – из Юго-Восточной и Западной Украины. Как сообщает книга «СССР после распада»:

«Различие истории и культуры западных регионов Правобережной Украины (9 областей с центром во Львове) и южных и восточных регионов страны (протянувшихся от Одессы через Днепропетровск до Харькова и Донецка, не говоря уже о Крыме) действительно весьма существенно. Века польского и австрийского господства на западе Украины не прошли бесследно. Не прошла бесследно и насильственная «советизация» этих регионов после раздела Польши в 1939 году и после Второй мировой войны. Она продолжалась вплоть до конца 1950-х годов и сопровождалась массовыми политическими репрессиями.

Неудивительно, что запад Украины служил очагом диссидентской активности в позднесоветский период. Сочетание культурных факторов, влиявших на массовую идентичность (распространение католицизма и преобладание украинского языка), и определенных политических предпочтений населения делало запад Украины, вероятно, наиболее «антисоветским» регионом СССР, если не считать Прибалтики (характерно, что именно Львов наряду с Таллином и Ригой служил натурой советского кинематографа для съемок обобщенного мира «Запада»).

Напротив, восток Украины был в известном смысле наиболее «советским» регионом СССР. Индустриализация, урбанизация и массовая миграция привели к формированию советской идентичности, лишенной любых этнических или религиозных оттенков и не имевшей отношения к Украине как таковой. Как известно, Крым оказался в составе Украины вообще случайно – в 1954 году Никита Хрущев решил сделать подарок руководству республики, тем самым отметив 300-летие воссоединения Украины с Россией. Однако, если бы в советский период по каким-то причинам Харьковская, Днепропретровская или Донецкая области оказались переданы в состав РСФСР, едва ли в этих регионах кто-либо обратил бы внимание на такие изменения…».

Отметим, что последние партийные «хозяева» Украины были выходцами из юго-восточных областей: Николай Подгорный (1957–1963) из Полтавы, Петр Шелест (1963–1973) из Харькова (восток), Владимир Щербицкий (1973) из Днепропетровска (юг). Более того, и в Москве среди представителей «украинской команды» львиную долю составляли именно выходцы из этих областей (в основном – днепропетровцы). Когда «хозяином» Украины стал Щербицкий (в 1972-м), он, под давлением Москвы, повел атаку на «западенцев»: победить их он не мог, однако вынудил уйти в глухую оборону. Именно в эпицентр этой борьбы двух элит (а вернее трех, учитывая еще элиту московскую) и суждено было угодить Ротару.

Начав свою карьеру на эстраде с исполнения украинских песен, она затем вынуждена была все больше и больше разбавлять свой репертуар русскими песнями, что «западенцами» было воспринято негативно. Более того: к Ротару стали благоволеть «восточники», начиная от «москаля» Брежнева в Кремле и заканчивая Щербицким в Киеве. Результатом чего было то, что в 26 лет София стала заслуженной артисткой УССР (1973). «Западенцы» смотрели на эти монаршие милости, обрушившиеся на их замлячку, негативно, считая все это свидетельством ее «прогибания» под «восток» и под «москалей». Поэтому с определенного момента «западенцы» стали вынашивать планы удаления Ротару из своей вотчины. А поскольку сделать это напрямую было невозможно, был избран окольный вариант: с помощью атаки на ее родню. Цель была простая: получив сигнал, что ее родне «западенцы» не дадут покоя, пока она живет вместе с ними, Ротару вынуждена будет уехать на Восток. К тому же местный КГБ не оставлял певицу в покое, требуя, чтобы она вернула себе прежнюю, украинскую фамилию Ротарь. В противном случае ее грозились обвинить… все в том же буржуазном национализме.

Атака на родню Ротару случилась в самом начале 1976 года. В центре скандала оказались два брата героини нашего рассказа – Анатолий и Евгений. Первый осенью 1975 года вернулся из армии и теперь учился в черновицком университете, а второй только собирался уйти в армию. По словам С. Ротару:

«Наступил Старый Новый год, братья были молодые. Папа лег спать, а они вытащили из клуба большую елку и стали колобродить. Часа в три ночи к дому приехала машина, папу разбудили и, в чем был, забрали в милицию. Мотивировали это тем, что он якобы участвовал в церковном обряде. Папу, первого коммуниста на селе, исключили из партии, а брата – из комсомола. Он тут же ушел со второго курса университета, потому что без комсомольского значка делать там было нечего. Это была трагедия. Я приехала и пошла к первому секретарю. Он принял меня и говорит: вы же, мол, все на виду, разве не понимаете, что это преступление? Езжайте домой и скажите, чтобы такого больше не повторялось. Возвращаюсь и узнаю, что папу еще и с работы выгнали, он в колхозе бригадиром был. Мы думали, что потеряем отца: он не спал, не ел, у него начались какие-то приступы.

Я стала задумываться: а что же дальше? Если так поступили с отцом, то и мне хода не дадут. Как раз в это время у меня были гастроли в Крыму, а директором Крымской филармонии был тогда Алексей Семенович Чернышов, семья которого очень дружила с Брежневым. Чернышов услышал мою историю и говорит: «Собирайся и переезжай сюда». Вскоре меня пригласил первый секретарь Крымского обкома Николай Кириченко, человек, которого в Крыму до сих пор поминают добрым словом. Он предложил нам квартиру в Ялте. Мы подумали и согласились. Он звонит первому секретарю ЦК Компартии Украины Владимиру Щербицкому, а тот: «Смотри, большой груз на себя берешь!» В итоге мы переехали в Ялту всей «Червоной рутой»…».

Итак, Ротару переехала в Крым, который находился не только под протекторатом «восточников», но и лично Брежнева, который каждый год отдыхал там почти все лето. Чтобы окончательно утереть нос «западенцам», «восточники» тут же присвоили Ротару звание народной артистки Украины (31 июля 1976 года).

Естественно, что говорить в открытую о подлинных причинах отъезда Ротару тогда было нельзя, поэтому в общество была запущена другая версия – медицинская. Дескать, из-за серьезных проблем со здоровьем (якобы у нее туберкулез) София вынуждена сменить климат и переехать в благодатную крымскую Ялту. А земля эта действительно уникальная, о чем рассказывает крымчанин В. Константинов:

«По территории наш полуостров не так уж велик – эдакий маленький орден на груди планеты Земля. Но насколько же оно многообразно, это сказочное королевство! По природе, по пейзажам, по климату, по разнообразию побережья, по истории и архитектуре. У нас есть места, где – говорю ответственно – никогда не ступала нога человека, там разгуливают лишь табуны диких лошадей. Южный берег (Ялта расположена именно там. – Ф.Р.) – это субтропики, пальмы, огромное количество экзотических и хвойных растений, насыщенный фитонцидами воздух, скалы, гроты, прозрачная вода, через которую на большой глубине видны камешки и галька. Район Сак – это чудодейственные и уникальнейшие в мире грязи. За Евпаторией – дикие пляжи с чистейшим кварцевым песочком – чем не бразильская Капакабана? Рядом – полупресные заливы с чистейшей бирюзовой водой… Поедешь на восток, там в Ленинском районе – белый-белый кварцевый песок и йодистое Азовское побережье. А пещеры, а водопады!.. А Бахчисарай с его садами, долинами, скальными монастырями, крымско-татарскими поселениями и национальной кухней. А крепости? Наша керченская крепость из сохранившихся в Европе – самая большая и уникальная…».

В советские годы Крым считался всесоюзной здравницей (вспомним слова товарища Саахова из «Кавказской пленницы») и там существовала круглогодичная система оздоровления по профсоюзным путевкам. За сезон Крым тогда принимал порядка 10 миллионов человек.

Но вернемся к Софии Ротару. Самое интересное, что здоровье у нее и в самом деле было отнюдь не богатырское и периодически доставляло ей проблемы. Однако в наличии у нее туберкулеза певица никогда не признавалась и в основном рассказывала о проблемах с голосом. Послушаем ее собственный рассказ:

«Было время, когда на голосовых связках у меня от перенапряжения появились узелки. Они лечатся исключительно хирургическим методом. Поэтому я вынуждена была сделать операцию, после которой два месяца нельзя было петь. Но у меня уже было запланировано много концертов. Я ослушалась врачей и запела. Начались осложнения на связках. Пришлось делать повторную операцию, после которой я целый месяц вообще не разговаривала. Меня не было видно и слышно год, что потом и породило слух о том, что я пою под фонограмму…».

А вот что рассказал родной брат ее супруга – Валерий Евдокименко:

«Никакого туберкулеза у Сони не было. Она всегда была очень худенькой. И все эти истории про туберкулез – басни. И никогда она от него не лечилась. Во всяком случае за годы нашего общения. Я бы знал про это точно, потому что мне был подчинен весь город. Она один раз только лечила голосовые связки, ей врач надкусил узелки на них. И операции на легких у нее не было. Единственное, что у нее было, это несильные приступы астмы. Соня не часто, но пользовалась ингалятором…».

К тому времени на пятки Ротару уже начала наступать Алла Пугачева – новая звезда на небосклоне советской эстрады. В отличие от Ротару, которая совмещала в своем творчестве два направления (народное и традиционная эстрада), Пугачева работала в одном жанре – традиционном. Впрочем, была в ее репертуаре одна песня, которую можно назвать попыткой с ее стороны попробовать себя в жанре «фолк» – «Посидим, поокаем» (А. Муромцев – И. Резник), с которой она, кстати, выступала на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады в октябре 1974 года и которая полгода спустя вышла на гибкой пластинке вместе с «Арлекино». Однако, несмотря на то, что песня была спета ею весьма оригинально и талантливо, это не стало поводом для певицы продолжить эксперименты с фолк-песнями – их в ее репертуаре больше не будет.

В деле сотрудничества Ротару и Пугачевой с композиторами ситуация выглядела следующим образом. С тех пор как Ротару стала популярной (с 1973 года) и когда в эстрадном мире стало известно, что к ней весьма благоволит Брежнев и другие деятели из кремлевской «украинской команды», многие именитые композиторы потянулись к молодой и талантливой певице, прекрасно понимая, что ее талант плюс благосклонность верхов сулят им неплохие дивиденды: как творческие (раскрутка их песен), так и финансовые (увеличение гонораров). В итоге на начальном этапе ее карьеры с Ротару стали сотрудничать такие мэтры советской композиторской элиты, как Арно Бабаджанян и Оскар Фельцман, а чуть позже – Давид Тухманов, Юрий Саульский, Евгений Мартынов, Вячеслав Добрынин, Раймонд Паулс, Александр Зацепин, Алексей Мажуков.

Четверо последних сотрудничали и с Аллой Пугачевой, причем Зацепин и Мажуков даже чуть раньше, чем с Ротару. Однако в плане делания карьеры более значительный вклад в судьбу Пугачевой внес, конечно же, Александр Зацепин, который написал для нее сразу несколько мегахитов, проложивших дорогу Пугачевой к эстрадному Олимпу. А началось их сотрудничество в 1975 году с детского фильма таджикских кинематографистов «Отважный Ширак» (1976), где звучало восемь песен Александра Зацепина и Леонида Дербенева, две из которых исполняла Пугачева: «Полно на свете мудрецов» и «Волшебник-недоучка». Именно последняя, увидевшая свет в 1976 году, стала всесоюзным хитом.

Во многом именно сотрудничество с Зацепиным, который входил в пятерку самых именитых и популярных советских композиторов (его слава началась во второй половине 60-х с музыки и песен для фильмов Леонида Гайдая), помогло Пугачевой начать движение в сторону широкой популярности. И если до середины 70-х годов ее имя и голос уже многие советские люди знали (благодаря закадровым песням в фильмах), то вот внешность ее была им неизвестна. Прорыв в последнем начался в начале 1976 года, когда Пугачева сначала «засветилась» в телепередаче «Театральные встречи», а затем и в популярнейшем «Голубом огоньке» (8 марта). Кстати, тогда же впервые в этой передаче «засветился» и другой популярный исполнитель – Евгений Мартынов, писавший песни для Ротару.

В характере Пугачевой была ярко выражена такая черта – полагаться исключительно на саму себя. А тех мужчин, которые возникали на ее пути, она рассматривала всего лишь как очередные ступеньки в своей карьере. У Ротару было иначе: следуя совету своей матери («Выходи замуж только один раз»), она вышла замуж единожды и, несмотря на все противоречия этого брака, согласилась принять мужа таким, каким он был. Это был брак, в котором любовь переплелась с расчетом и где трудно было понять, чего из них в нем больше. Однако Ротару подобная ситуация вполне устраивала: она согласилась с тем, чтобы именно ее супруг стал главным режиссером ее творческой судьбы на всю жизнь.

Заметим, что в советской эстраде подобных крепких браков было не много и большинство известных певиц сменили по нескольку мужей. Так было у Клавдии Шульженко, Людмилы Зыкиной, Эдиты Пьехи, Майи Кристалинской, Аиды Ведищевой, Екатерины Шавриной, Людмилы Сенчиной, Валентины Толкуновой, Ирины Понаровской, Ларисы Долиной и др. А таких, как Ротару (одномужних) было значительно меньше: Мария Пахоменко, Роза Рымбаева, Лариса Мондрус.

Тем временем, в декабре 1976 года Ротару опять приехала в Москву, чтобы принять участие сразу в нескольких мероприятиях. Главным из них было 70-летие Л. Брежнева, которое выпало на 19 декабря. По этому поводу именинник впервые в бытность свою генсеком устроил банкет, после которого был дан концерт. Вот как это действо описывает зять Брежнева – Юрий Чурбанов:

«Торжество проходило в Большом Кремлевском дворце. Присутствовали все члены Политбюро и ЦК КПСС, секретари республик, обкомов и крайкомов. Были приглашены иностранные гости: Кадар, Хонеккер, Рауль Кастро, Цеденбал, но не было Чаушеску. Непосредственно за проведение вечера отвечал Андрей Павлович Кириленко. А вел его то ли Михаил Андреевич Суслов, то ли – кто-то из старейшин. Черненко, помню, сидел рядом с Леонидом Ильичом и Викторией Петровной, тут же, вокруг были все члены Политбюро. Из артистов выступали все, кого любил Леонид Ильич: Хазанов, Ротару, представители веселого жанра, пела Зыкина…».

Кроме этого, Ротару снялась в двух телепередачах: «Голубом огоньке» и в финальной «Песне-76». В последней она спела две песни: современную «Верни мне музыку» (А. Бабаджанян – А. Вознесенский) и песню из разряда советской эстрадной классики – «Темную ночь» (Н. Богословский – В. Агатов), которая впервые прозвучала в фильме 1942 года «Два бойца». Таким образом, это были два произведения маститых членов Союза композиторов СССР, но из разных эпох, что ясно указывало на то, что Ротару не чурается совмещать в своем репертуаре разноплановых авторов, не деля их на современных (модных) и устаревших (не модных). У Пугачевой будет иначе, о чем речь у нас еще пойдет впереди.

Кстати, Пугачева тоже должна была принять участие в той «Песне года», однако не попала туда по собственной воле – у нее случился конфликт с композитором Микаэлем Таривердиевым. На той «Песне» певица должна была исполнить его песню «Мне нравится» из «Иронии судьбы», которую она «обкатывала» весь год: ее постоянно крутили по радио и показывали по ТВ (например, в «Голубых огоньках» 8 марта и 7 ноября). Но затем Пугачевой разонравилась первоначальная версия этой песни и она записала ее в новой аранжировке – более жесткой. И этот вариант не понравился Таривердиеву. Он потребовал вернуться к прежней версии, но певица заартачилась. В итоге в «Песню года» она вообще не попала, в отличие от Таривердиева – там прозвучала его песня «Память» в исполнении Иосифа Кобзона.

Однако Пугачева внакладе не осталась. Отныне она нашла себе нового покровителя в высших композиторских кругах – Александра Зацепина. И во многом благодаря его поддержке попала-таки в новогодний эфир – спела две песни в «Голубом огоньке» («Любовь одна виновата» А. Зацепина и «Очень хорошо» А. Мажукова), поскольку эта передача не была подвластна Союзу композиторов СССР.

Однако вернемся к «Песне-76» и взглянем на полный список песен, прозвучавших в ней:

«Признание в любви» (С. Туликов – М. Танич) – Виктор Вуячич; «Не остуди свое сердце, сынок» (В. Мигуля – В. Лазарев) – Юрий Богатиков; «Обещания» (М. Фрадкин – Р. Рождественский) – Миро Унгар и Людмила Сенчина; «Дударики» (И. Лученок – А. Гречанинов) – Мария Пахоменко; «А Русь остается» (В. Левашов – В. Крутецкий) – Виктор Вуячич; «Солнечный дождь» (А. Экимян – Р. Рождественский) – А. Мокренко; «Прозрение» (О. Фельцман – М. Геттуев) – Эдита Пьеха; «Белоруссия» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – «Песняры»; «Вологда» (Б. Мокроусов – М. Матусовский) – «Песняры»; «Верни мне музыку» (А. Бабаджанян) – София Ротару; «Голубой вагон» (В. Шаинский – Э. Успенский) – Большой детский хор под управлением В. Попова; «Через две зимы» (В. Шаинский – М. Пляцковский) – Юрий Богатиков; «Шумят хлеба» (А. Пахмутова – С. Гребенников) – Геннадий Белов; «Матросские ночи» (В. Соловьев-Седой – С. Фогельсон) – Александра Пахоменко; «Память» (М. Таривердиев – Д. Самойлов) – Иосиф Кобзон; «Темная ночь» (Н. Богословский – В. Агатов) – София Ротару и Анатолий Мокренко; «День Победы» (Д. Тухманов – В. Харитонов) – Лев Лещенко и детский хор.

Трансляция «Песни-76» по ЦТ пройдет, как обычно, вечером 1 января следующего года (1977).

Тем временем крымские власти, приютившие Ротару у себя, продолжают оказывать ей монаршие знаки внимания: так, они избрали Софию депутатом местного Совета народных депутатов по вопросам культуры. Сделано это было не случайно, а исключительно чтобы поднять ее общественный статус и лишить ее недоброжелателей-«западенцев» возможности активно на нее нападать. Все-таки певица-депутат это уже другой уровень отношений.

Но это было еще не все. Тогда же Ротару была присуждена премия Ленинского комсомола Украины имени Н. Островского (1977). Что тоже являлось своего рода сигналом для тех, кто косо смотрел на певицу.

Что касается творчества, то и здесь Ротару бросила вызов националистам-«западенцам», согласившись взять в свой репертуар новую песню Давида Тухманова и Роберта Рождественского «Родина моя» – настоящий мегахит с элементами стиля хип-хоп советского розлива и с мощнейшей интернациональной начинкой. Именно с этой песни Ротару присовокупит к двум прежним музыкальным направлениям, в которых она работала (фолк и традиционная эстрада) еще одно – гражданственно-патриотическое. По словам самой Ротару:

«Прошло уже несколько лет после того, как я стала эстрадной певицей со сложившимся репертуаром, но я никак не могла найти для себя песню о родной земле, которая будила бы самые светлые чувства в человеке… Именно тогда Давид Тухманов предложил мне песню «Родина моя». Мы стали с композитором работать и нашли такую интонационную форму, что каждый ее показ стал вызывать у аудитории чувство сопереживания…».

Премьера песни на ЦТ состоялась в «Голубом огоньке» 1 мая 1977 года. С этого момента «Родина моя» прочно оккупировала как телевизионный, так и радиоэфир, звуча оттуда почти круглосуточно (лично мне она легла на душу буквально после первого же прослушивания), а также оперативно вышла на миньоне (вместе с песней «Лишь раз цветет любовь» В. Ивасюка и Б. Стельмаха). Посредством этого Ротару заметно повысила свой рейтинг в глазах кремлевских интернационалистов, но опустила его еще ниже в глазах националистов, для которых ее хип-хоповые декламации во славу советской системы были, будто нож в сердце.

 
Я, ты, он, она
Вместе – дружная семья,
Вместе – целая страна.
В слове «мы» – сто тысяч «я»…
 

Как отмечал музыковед Р. Виккерс:

«Песни Ротару биографичны. А для того чтобы они стали биографией народа, ей не надо переиначивать себя. Она – частица народа, ей доверено выражать его чувства и мысли в песне. Народная артистка республики не только по званию, но и по призванию, она неизменная участница всех народных празднеств, ее легкая фигурка естественно вписывается в фестивальные, стадионные, телевизионные представления.

Трудно провести четкую грань между лирической и гражданственной песней. «Катюша», «Подмосковные вечера» возникли как камерно-интимные произведения и, подхваченные тысячами голосов, зазвучали широко и значительно. С другой стороны, исполненные гражданского пафоса песни немыслимы без взволнованно-личного воплощения. Ротару не станет петь, пока вещь не заденет ее лично. Она влюблена в книги Шукшина – и исполняемое ею «Посвящение» (музыка Е. Птичкина, стихи А. Поперечного) становится гимном во славу России, родившей такого писателя…».

В отличие от Ротару Алла Пугачева никогда подобных «Родине моей» песен не исполняла из принципиальных соображений. Гражданско-патриотическая тема в ее творчестве практически не звучала, поскольку Пугачева позиционировала себя как исполнительница антипафосных песен любовно-романтического плана. Она продолжала линию таких советских исполнителей, как Майя Кристалинская или Нина Бродская, которые тоже не «опускались» до исполнения песен пафосного («провластного») звучания (про партию, комсомол и Родину), за что, собственно, и пострадали – в начале 70-х их отлучили от телеэфиров. Но им просто не повезло: во-первых, обе были еврейками (а в начале 70-х отношения СССР и Израиля резко испортились), во-вторых – активная фаза разрядки (мелкобуржуазная конвергенция) началась чуть позже (с 1973 года). А вот Пугачевой, наоборот, повезло: ее слава началась именно в разгар разрядки, когда антипафосная линия в советском искусстве перестала быть не только гонимой, но постепенно становилась узаконенной. Таким образом власти как бы создавали конкурентную среду для соревнования двух направлений: пафосного и антипафосного. Главными Художниками в эстрадном жанре на этом поприще суждено было стать героиням нашего повествования: Софии Ротару (пафос) и Алле Пугачевой (антипафос).

В то время, как Ротару шла в своем творчестве по традиционному пути, по которому до нее шли все ее предшественники – у нее были оригинальные, но все же патриархальные сценические наряды; в ее репертуаре звучали традиционные песни чужих авторов и в свет выходили опять же традиционные пластинки; вокруг ее имени и личной жизни было минимальное количество слухов и скандалов и т. д., то Пугачева (во многом благодаря советам своего второго супруга – А. Стефановича) избрала диаметрально противоположную линию: придумала оригинальный костюм для себя – балахон, стала писать собственные песни, выпускать пластинки по западному образцу – «двойные альбомы», а также регулярно запускала в общество слухи о своей личной жизни и создавала скандалы на голом месте, которые также становились достоянием самой широкой общественности.

Если же смотреть шире, то соперничество двух певиц проистекало из того идеологического противостояния, которое имело место быть в русско-советской истории еще с XIX века: сначала это было противостояние славянофилов и западников, потом – державников и либералов. В этом споре за Софией Ротару было застолблено место славянофила-державника, за Пугачевой – либерала-западника. Если к первой испытывали симпатии люди патриархального сознания (сельские жители и обитатели мегаполисов старшего возраста), то ко второй – в основном городская молодежь и люди среднего возраста. Однако чем сильнее в ходе разрядки вестернизировалось советское общество (этому активно способствовала сырьевая направленность его экономики), тем больше симпатизантов становилось у Пугачевой. Во многом именно с этим связано то, что в ее противостоянии с Ротару именно она, Пугачева, была объявлена Певицей № 1. Ее восхождение на этот пьедестал наглядно демонстрировало, в чью сторону клонится чаша весов не только в эстрадном жанре, но и в политике – в сторону либералов-западников.