Книга: Мертвые, вставайте! - Фред Варгас

Более странного детектива я не читала уже давно. Единственный его плюс для меня - тот факт, что личность убийцы оставалась тайной вплоть до развязки. К самой же истории много вопросов. Равно как к тем "историкам", которые образом жизни, мышлением, импульсивностью, разглагольствованиями своими больше похожи на художников. Да, они милые. Да, они необычные. Да, они интересные. У каждого из них потрясающая коллекция цветных тараканов. Да, я бы с большим удовольствием завела бы таких друзей. Но.

Но читать детектив такого вот формата - это перебор. Тем более что личность убийцы у меня тоже вызвала много вопросов. Притянуто за уши. Вот серьезно. Слишком все закручено. Слишком усложнено. Вполне бы хватило ножа в бок, как произошло с одной из жертв. Со снятием с тела всех украшений. На ура сошло бы за убийство с целью ограбления.

Вышеприведенное несколько лет назад стало рубежом, до которого я дочитала "Человек, рисующий синие круги": красавец-слепец с роковой дохлой львицей и пафосными речами меня подкосил.

Амбула

"Мертвые, вставайте" я дочитала до конца. Спасибо дереву, хотелось всё-таки собственными глазами прочесть объяснение. Прочитала, убедилась, что так и думала. Хихикнула мысленной картинке перелезания через забор с лопатой и саженцем. Но зачем было дерево? Зачем было ждать пятнадцать лет? Больной преступный ум, чего вы хотите! Не приставайте к мадам автору с глупой логикой и вопросами " а зачем, собственно?". Мадам так старается сделать нам увлекательно... Мадам взяла кукол мужского пола, дала им имена, а чтоб не путать их, дала каждому любимую эпоху и чудачество-пометку. Поклонник первобытных времен порывается бегать нагишом, знаток Средних веков щеголяет серебряными перстнями, а специалист по Первой Мировой обзывает всё фронтами и окопами. Теперь читатель не перепутает этих трех платмассовых Кенов, а для подогрева интереса надо нагнетать атмосферу. Нагнетает она так:

Но полицейский, прервав допрос, приказал им остановиться. Это был молодой тип с упрямым, ограниченным выражением лица, соответствующим самому прискорбному представлению об идиоте, которому приказ заменяет способность мыслить.

(ничего-ничего, счас наши всё раскроют!)

Внезапно разъярившись, старый грек вернулся обратно и схватил полицейского за лацканы. Марк подумал, что он собирается набить ему морду и на это стоит посмотреть. Но старик дрогнул. – Нет, – сказал Симеонидис после паузы. – Не стоит. Он выпустил из рук полицейского, будто что-то нечистое, и вышел из комнаты, ...

( и всюду страсти роковые, и от судеб спасенья нет!)

Принимайтесь за работу, времени у вас немного. Этот полицейский может в конце концов найти законный способ запретить вам смотреть архивы.

( пороется там внизу, в гостиной, и найдет способ)

– Вам следует поторопиться, – сказал он. – Полиция пытается найти способ закрыть доступ к моим архивам. У них сейчас нет времени самим заниматься ими, и они, должно быть, опасаются, что их опередит сам убийца. Я слышал после сна, как этот дурень куда-то звонил. Он хочет опечатать архивы. И похоже, добьется своего.

(начальство, видимо, сопротивляется, но он добьется. Телефон-то он нашел!)

– Через полчаса? – воскликнул Марк. – Ты хочешь свалить через полчаса, когда нужно переписывать кучу документов, а ты тут прохлаждаешься и грезишь о своих военных дневниках? Не вставая, Люсьен указал на свою сумку. – Там два с половиной килограмма портативного компьютера, – пояснил он, – девять килограммов сканера,...

(Тадаммм!)

а также духи, пара трусов, толстая веревка, спальный мешок, зубная щетка и кусок хлеба.

( в рюкзаке моем сало и спички и Тургенева восемь томов)

Вот так мадам оперирует характерами и обстоятельствами. Так же легко, как предметами:

Люсьен попросил Симеонидиса показать ему, как выйти во дворик, сходил за свертком и засунул его на самое дно сумки.

( этот сверток - компьютер и девятикилограммовый сканер. ) С трупами мадам обходится подобным же, незамутненным размышлениями, образом.