Текст книги "Российский хоккей: от скандала до трагедии"

Первый матч (Монреаль)

Он был назначен на 20.00 по канадскому времени. Однако за десять часов до игры на лед монреальского «Форума» на свою последнюю тренировку (вернее, легкую разминку) вышли канадцы. По словам К. Драйдена:

«У нас было собрание команды, и после короткой разминки Синден сказал, что игру начну я. По его плану в первых двух встречах мы с Тони Эспозито будем защищать ворота поочередно: на каждого придется по шестьдесят минут игры. Учитывая обстоятельства, задумано, пожалуй, неплохо…

Я решил немного размяться на льду – обычно в день игры я этого не делаю. В «Канадиенс» принято: если вратарь хочет опробовать коньки на утренней раскатке, он должен выходить на лед в полном вратарском облачении. По этой причине в день игры я редко хожу на разминку. Сегодня же я с удовольствием покатался минут двадцать или около этого. Я воображал себя Бобби Орром, Филом Эспозито, Фрэнком Маховличем и Родом Джилбертом – всеми одновременно и раскатывал по катку, легко забивая шайбы в ворота других вратарей. Приятно для разнообразия почувствовать себя в роли нападающего.

На утреннем собрании Гарри Синден обратил наше внимание на кое-какие мелочи, о которых хоккеисты иной раз забывают. Например, на расстановку игроков при вбрасывании шайбы в различных точках льда и построение обороны при численном большинстве русских. Играя в большинстве, русские, как известно, очень тщательно разыгрывают шайбу: они могут потратить минуту и пятьдесят девять секунд на подготовку одного броска, если уверены, что он не пройдет мимо цели. При численном превосходстве они, в отличие от нас, не превращают ледяное поле в этакое стрельбище. У них все рассчитано и высокоэффективно.

После собрания один из наших защитников рассказал мне, что он заметил во время утренней тренировки русских…»

А теперь обратимся к воспоминаниям вратаря советской сборной Владислава Третьяка:

«В день первого матча мы приехали в «Форум» на утреннюю тренировку. На льду увидели своих будущих соперников. Показалось, что шайбы после их бросков так и свистят в воздухе. По площадке они не катаются – летают. У нас до тренировки оставалось еще какое-то время. Сидим на трибуне, притихли, смотрим. Каждый думает: ну и ну, достанется нам… Тогда наш тренер Всеволод Михайлович Бобров говорит:

– Выше головы, ребята! Это они фасонят перед нами. Ишь, какие легкомысленные! На этом-то мы их и поймаем, а?

Мы будто очнулись…»

Автору этих строк субботний день 2 сентября 1972 года запомнился следующим: именно тогда я впервые увидел на голубом экране «главного индейца Советского Союза» Гойко Митича. В тот вечер показывали фильм «Белые волки», который более двух лет назад с успехом прошел по широким экранам и имел огромный успех (один из кассовых фаворитов). Этот фильм считается одним из самых удачных в «индейской» серии Митича. Именно с него и началось покорение советского ТВ «индейской серией» фильмов из ГДР с участием Гойко Митича.

«Волки» закончились в девять вечера, а несколько часов спустя, когда в Москве была глубокая ночь, на лед монреальского «Форума», вмещающего 20 тысяч зрителей, вышли участники Суперсерии-72 – сборные команды Канады и СССР (у нас матч транслировался на следующий день в 10 утра).

Отметим, что перед началом игры в раздевалке сборной СССР появился Жак Плант – знаменитый голкипер НХЛ – и начал давать Третьяку советы, как противостоять канадским нападающим. Плант ожидал разгрома СССР и решил помочь советскому вратарю. Чтобы было нагляднее, он показал все это на макете.

«Будь внимателен, когда на льду Фрэнк Маховлич, – говорил Плант. – Он бросает по воротам беспрерывно, с любых дистанций, из любых положений. Подальше выкатывайся ему навстречу. Учти, Иван Курнуайе… самый быстрый нападающий в НХЛ, а Дэннис Халл может забросить шайбу с красной линии. И помни: самый опасный игрок в нашей команде… Фил Эспозито. Этот парень посылает шайбу без подготовки даже в малюсенькие щели ворот. Не спускай с него глаз, когда он на «пятачке». Здесь защитники сладить с ним не могут».

Вспоминает В. Третьяк: «Перед игрой я разминался так тщательно, как никогда. Представили игроков. Наши фамилии были встречены молчанием, а когда стали называть канадцев, трибуны взревели так, что у меня колени затряслись. Я почувствовал даже что-то вроде испуга. Но встал в ворота, и все прошло…»

А вот как вспоминает о тех же событиях К. Драйден:

«…Итак, все позади. Около ста миллионов телезрителей следили за этой игрой в Советском Союзе. Несколько миллионов – в Европе. Более двадцати пяти миллионов канадцев и американцев смотрели ее у себя дома. А в «Форум» набилось почти двадцать тысяч ее живых свидетелей. Клянусь, что теперь они все до одного знают, что отчество Валерия Харламова – Борисович, а Владислава Третьяка – Александрович. Все было подготовлено для великого торжества канадского хоккея…

Когда в 19.15 мы вышли на лед, я довольно сильно нервничал. «Форум» был словно наэлектризован. В зале не было ни одного свободного места. Всю разминку зрители приветствовали нас стоя, а когда на лед вышли русские, зал, к моему великому удивлению, устроил им такую же овацию (как видим, здесь воспоминания Третьяка и Драйдена разнятся. – Ф.Р.).

Меня это потрясло. Я плотно сжал губы. Спина напряглась. Мною овладела решимость. Мне казалось, что я готов к бою.

Затем зрителям долго представляли знаменитостей: премьер-министра Трюдо, лидера оппозиции Роберта Стэнфилда и всех остальных. Премьер-министр объявил вчера о предстоящих выборах, а тут представилась такая удобная возможность показаться своим будущим избирателям…»

В 8 часов 29 минут вечера по Восточному Стандартному времени американский рефери Гордон Ли выкатился в центр ледового круга и бросил шайбу между канадцем Филом Эспозито и советским игроком Владимиром Петровым. Матч начался.

Как и следовало ожидать, канадцы всей командой бросились на штурм. Третьяку приходилось несладко, он буквально с первых же секунд вынужден был отразить несколько опасных бросков. И все же один из них достиг цели. Причем прав оказался выдающийся канадский вратарь Плант, который сообщил Третьяку перед игрой, что самый опасный игрок у канадцев (и самый, кстати, антисоветски настроенный) – Фил Эспозито. На 30-й (!) секунде игры советскому вратарю лично удалось в этом убедиться, поскольку именно Эспозито забил первую шайбу этой Суперсерии. Зал «Форума» буквально взорвался ревом и аплодисментами. По словам Ж. Терру, автора книги «Вбрасывание века»:

«Когда Третьяк пропустил первую шайбу на 30-й секунде, все стали кричать: «Мы съедим их сырыми! Какого черта они здесь делают?!»

А вот что вспоминает о тех же минутах В. Третьяк: «Шум тогда поднялся чудовищный. Мне показалось, что на трибунах началось какое-то всеобщее безумие. Рев, треск, свист.

– О’ кей, – покровительственно похлопал меня рукавицей Фил Эспозито, открывший счет. Мол, не переживай, паренек. Вспомни, с кем играешь.

– О’ кей, – скорее по инерции пробормотал я в ответ.

Выли сирены, вспыхивали мигалки, электроорган играл «Подмосковные вечера». До сих пор удивляюсь, как нас это все не сбило с толку… Еще более яростное ликование захлестнуло трибуны, когда Хендерсон на 6-й минуте забил мне вторую шайбу. Орган заиграл похоронную музыку…»

Между тем не все канадцы разделяли эти чувства. В частности, тренер «Кленовых листьев» Гарри Синден в одном из интервью признался накануне матча, что ему понадобится пять минут игры, чтобы понять, насколько сильны соперники. Ему хватило трех-четырех минут, чтобы определить, что русские совсем не похожи на мальчиков для битья: они прекрасно катались, делали точные передачи, вовремя успевали отойти в оборону. Кроме этого, по фильмам, которые он успел посмотреть до серии, русские хоккеисты предпочитали короткие передачи, а на льду «Форума» внезапно перешли на длинные. Короче, Синден был здорово обескуражен этими выводами и в глубине души чувствовал, что гости себя еще покажут. Чутье не подвело канадского тренера.

Об этом же и слова другого канадца – выдающегося хоккеиста Бобби Хала, который, как мы помним, не смог участвовать в этой Суперсерии и поэтому смотрел все матчи по ТВ. А сказал он следующее:

«Я хорошо помню, как наблюдал за первым матчем по телевидению. Именно в те часы городские власти Виннипега, где я готовился играть за местный клуб «Виннипег Джетс», устроили торжественный прием в огромном отеле. Телевидение показывало разминку команд, и я увидел русских парней. Боже, одна их осанка, манера кататься уже говорили о том, что их обыграть будет крайне трудно! Мне было достаточно одного взгляда! Харламов, Якушев, Петров, Мальцев, Васильев, Лутченко были хорошо скроены! Наши вскоре повели 2:0, и, когда телевидение крупным планом стало выхватывать «образы» своих героев – Эспозито, Маховлича, Кэшмена, можно было видеть градом катящийся по их лицам пот. Ни Харламов с Михайловым, ни Якушев с Цыганковым, в отличие от канадцев, даже не дышали тяжело после своих отрезков. Тогда я сказал аудитории, что русские победят с разницей в 5 шайб…»

Уже во второй половине первого периода советские хоккеисты сумели перехватить инициативу. Вот как это описывает журналист Д. Рыжков:

««Уверен, при счете 0:2 на 7-й минуте любая европейская сборная капитулировала бы. Любая, кроме русской. Терять нашим хоккеистам было нечего и они обрели спокойствие. Повели свою – быструю и комбинационную – игру. На 12-й минуте Якушев после передачи Шадрина оказался в выгодной для броска позиции. Броска – по всем канонам канадского хоккея – ожидал и Драйден. Но Якушев мгновенно переадресовал шайбу открывшемуся у дальней штанги Зимину и тот тут же переправил ее в практически пустые ворота – 2:1.

…Евгений Зимин, открывший счет голов сборной СССР в Серии-72, – фигура не слишком знакомая канадцам. И внешне не слишком приметная – нынешние скауты наверняка не обратили бы на него внимания, поскольку Евгений никак до 183 см (6 футов) не дотягивал. Но канадцы-любители на чемпионатах мира 1968 и 1969 годов Зимина, убежден, долго помнили. Этого чрезвычайно быстрого нападающего поймать на силовой прием было почти невозможно. От опеки защитников он уходил когда хотел. И бросал всегда неожиданно, без подготовки, точно. Немудрено, что в конце 60-х в «Спартаке» и в сборной он играл вместе с такими асами, как Борис Майоров и Вячеслав Старшинов.

Увы, в Серии-72 Фортуна сначала улыбнулась 25-летнему Зимину – в Монреале он забросил две шайбы, а затем повернулась спиной – матч в Торонто из-за травмы стал для Евгения последним не только в Серии, но и в сборной СССР.

Однако вернемся к монреальской встрече.

На 18-й минуте на скамейку штрафников отправился Рагулин. Пока канадские форварды располагались перед воротами Третьяка, их защитники неспешно передают шайбу друг другу поперек площадки у синей линии. Наказание следует незамедлительно. Михайлов – а для него подобные передачи соперника традиционно лакомая добыча – через 9 секунд после удаления Рагулина перехватывает шайбу, уносится к воротам Драйдена вместе с Петровым. Бросок Михайлова вратарь, правда, успевает парировать, но Петров преуспевает в добивании – 2:2…»

О том, что происходило в канадской раздевалке после первого периода, вспоминает К. Драйден:

«В комнату вошел Гарри (Синден. – Ф. Р.); узел его галстука распущен, по лицу струится пот. «Мы играем в хоккей, – сказал он. – Вы что, ожидали чего-то другого?» В комнате установилась напряженная тишина. Нет, нет. Ничего другого мы и не ждали. Конечно, нет. И все-таки – да. Но у нас же превосходная техника. Чтобы победить, нам нужно только одно: немного собраться. По тому, как Гарри сказал это, показалось, что и он рассчитывал на легкую победу. И вообще, сомневался ли кто-нибудь в том, что мы легко преодолеем сопротивление русских?..»

При советской делегации находился советник канадского посольства в Москве. Когда наша команда проигрывала, он утешал хоккеистов, говорил: «Ну что вы расстраиваетесь? Это же канадские профессионалы! Они играть умеют. Они забросили две шайбы, они сейчас еще забьют, не огорчайтесь». Однако когда счет на табло сравнялся, советник мгновенно «потух». Кто-то из наших игроков похлопал его по плечу и «подколол»: «Не огорчайтесь! Мы же все-таки чемпионы мира! Мы две забили, постараемся забить еще».

И вновь послушаем К. Драйдена: «Валерий Харламов играл на левом крыле первой тройки советской команды и двигался с неимоверной быстротой. Находясь у противоположного борта, он получил шайбу от Александра Мальцева. Ушел от Рода Джилберта, обыграл Дона Оури. Совершенно неожиданно шайба проскакивает у меня между ног и влетает в ворота.

Русские повели 3:2. И тут они стали играть с нами в «ну-ка, отними». Даже когда это нам удавалось и мы овладевали шайбой, ее отбирал у нас Третьяк. Трое наших выходят против одного русского. Возможность сравнять счет. Шайба попадает к Фрэнку Маховличу. Бросок. Третьяк накрывает шайбу. Гола нет. Потом Джилберт и Жан Раттель выходят вдвоем против одного защитника. Рателль пасует Джилберту. Третьяк чуть выходит вперед и берет шайбу.

В середине игры Харламов с Мальцевым опять врываются по центру в нашу зону. Харламов начинает обходить одного из наших защитников. Неожиданно, не закончив обводку, он бросает шайбу. Я среагировал слишком поздно, и шайба мимо моей перчатки влетает прямо в сетку ворот. Русские ведут 4:2.

По окончании второго периода мы с опущенными головами катились со льда в раздевалку. Настроение у всех было странное. У нас будто гора свалилась с плеч. В течение этих двух периодов русские доказали, что они хорошая команда. Теперь в этом убедилась вся Канада. Проигрыш только этого матча, только одной встречи еще не будет для нас позором. Конечно, оценка придет позже. Сейчас и позора и угроз хоть отбавляй. Отныне нам предстоит бороться за свою жизнь в хоккее. Если два периода назад мы могли потерять все, то теперь терять нам уже нечего…»

Третья двадцатиминутка началась с яростных атак канадцев. Одна из них увенчалась успехом: Бобби Кларк сокращает разрыв до минимума – 3:4. Но «русский медведь» лишь ослабил хватку, а на самом деле и не думал выпускать канадцев из своих железных объятий. И уже через несколько минут начнется форменный разгром хваленых канадских профессионалов. Но перед этим было следующее. Вспоминает А. Старовойтов:

«В середине третьего периода Иглсон попросил меня спуститься с трибуны и объяснил, что после игры Харламову будут вручать приз лучшего игрока, пусть предупредят Валерия, чтобы тот не уходил с поля. Валерка как раз две минуты штрафа отбывал, рядом с тем местом, где мы разговаривали, я наклонился к нему и сказал, что он получит «лучшего игрока».

– Мне? Лучшего? Да я сейчас такое сделаю!..

Только его выпустили на поле, как он подхватил шайбу и минуты полторы гонял ее по площадке, не отдавая даже своим, а чужие ничего сделать не могли. Стадион был потрясен таким дриблингом…»

В концовке матча наши ребята прибавили оборотов, буквально смяв оборону канадцев. Три шайбы одна за другой влетели в их ворота: это сделали Михайлов, Зимин и Якушев. 7:3! Ничего подобного Канада еще не знала. Один из руководителей НХЛ даже назвал это поражение «катастрофой века». Сами канадские хоккеисты были настолько ошеломлены случившимся, что покинули зал сразу после финального свистка, даже не совершив заключительного спортивного обряда – не пожав руки гостям. А их тренер Синден удалился в раздевалку еще раньше – за минуту до конца матча. Потом ему придется извиняться за своих игроков, которые поступили не по-джентльменски, уйдя с поля без рукопожатий.

Журналист Д. Рыжков так оценивает первую игру: «Физически канадцы, особенно защитники, были готовы к Серии куда хуже, чем советские хоккеисты. Кен Драйден в сравнении с Владиславом Третьяком выглядел любителем – две-три шайбы, пропущенные Кеном в «Форуме», к разряду «неберущихся» никак не отнесешь. Защитники Оури и Силинг после быстрых, в одно касание, передач советских форвардов не знали, куда бежать. Канадские же форварды были хороши разве что для традиционных матчей «Олл Старз». Но в игре против сборной СССР, отлично, по отлаженной годами системе подготовившейся к Серии, сольные номера чаще всего пользы принести не могли. Не случайно у канадцев лучшей в Монреале стала тройка Эллис – Кларк – Хендерсон, в которой края из «Торонто» понимали друг друга с полуслова, а центрфорвард Кларк вписался в их ансамбль, так сказать, с хода. Что же касается тройки из «Нью-Йорк Рейнджерс» с Рателлем в центре, то…

Готовясь в 1972 году писать о Серии, я с удивлением узнал, что в последнем регулярном сезоне тройкой № 1 в НХЛ было именно звено Раттеля. Североамериканские журналисты, характеризуя эту тройку, подчеркивали комбинационный стиль… обилие быстрых и неожиданных для соперника передач… отнюдь не бездумные броски. Но в сентябре 1972 года Рателль и Ко физически были не готовы к быстрой комбинационной игре, а их атаки на малых скоростях загадок перед обороной сборной СССР не ставили…»

А теперь предоставим слово К. Драйдену:

«По-моему, наш проигрыш объяснить можно несколькими причинами. Прежде всего нас подвела недостаточная физическая и морально-волевая подготовка. Мы были готовы для проведения двусторонних тренировочных игр, быть может, даже для встреч начала сезона НХЛ, когда другие игроки находятся в такой же неважной форме, что и мы. Но мы плохо подготовились к матчам с командой, прекрасно бегающей на коньках и всегда пребывающей в отличной спортивной форме. Ред Беренсон был прав, когда несколько дней назад говорил, что в данный момент нам еще рано играть с русскими. К тому же на нас отвратно подействовало то психологическое напряжение, в котором нас держала канадская спортивная общественность. Вчера вечером мы выглядели усталыми.

Почему-то мы все считали, что русских надо сломить сразу и именно сейчас. В результате мы перестали играть в осмысленный хоккей и беспорядочно забегали по полю. Мы упрямо старались пробиться через защитный заслон русских из трех, четырех и даже пяти игроков, стали играть слишком индивидуально. Под конец мы ударились в панику.

Когда проигрываешь гол или два, это еще не катастрофа. Мы же вели себя так, будто произошло невесть что. Затем мы перешли на жесткую силовую игру, но ведь для этого тоже надо быть в хорошей форме. Казалось, русским должно было очень здорово от нас доставаться, однако при столкновениях мы просто отскакивали от них.

Надеюсь, теперь мы усвоили, что запугать русских нельзя. Они никогда не теряют своей манеры игры. Поразительно, как они дисциплинированны. В конце концов мы заиграли просто грубо, а им все нипочем, посмеиваются только. По собственному опыту знаю, что когда хоккеисты одной команды начинают играть грязно, то другая команда понимает, что противник изрядно устал. Представляю, что сейчас думают о нас русские: вот вам и канадские профессионалы – растерялись, да к тому же пытаются грубить. Нам повезло, что в третьем периоде нас не штрафовали еще чаще. И уж, конечно, концовка игры была далеко не классической.

Я уверен, что русские невысокого о нас мнения еще по одной причине: в конце международных хоккейных матчей игроки обеих команд выстраиваются, приветствуют зрителей, а затем пожимают друг другу руки. Я знал об этой традиции, остальных же о ней не поставили в известность. В НХЛ такой ритуал не принят. Поэтому по окончании игры мы быстро отправились в свою раздевалку, а русские остались на льду, клюшками приветствовали трибуны и, похоже, ждали, что мы вернемся, чтобы обменяться рукопожатиями. Они, понятно, были разочарованы, что мы не возвратились. Все это испортило впечатление от игры еще больше…»

На следующий день все канадские газеты посвятили первые полосы сенсационному поражению своей команды. Заголовки буквально кричали: «Канада в трауре», «Они были сильнее нас», «Сенсация в Монреале». Наши газеты вынужденно молчали, поскольку весть об этой победе пришла в Москву в воскресенье, когда у газет был выходной. Тогда произошел весьма анекдотичный случай. Супруга Всеволода Боброва Елена Николаевна Боброва узнала о победе нашей сборной буквально через считаные минуты после окончания матча (исключения в освещении результатов Суперсерии делали только для особо приближенных лиц, куда в первую очередь входили члены Политбюро и родственники тренеров, остальные оставались в неведении относительно итогов игр). Боброва перезвонила в Переделкино другу их семьи главкому сухопутных войск Ивану Павловскому и поделилась радостной вестью. Тот же во время утренней пробежки решил разыграть своего соседа Фирюбина – замминистра иностранных дел, мужа Екатерины Фурцевой. Тот собирался в 10 утра смотреть трансляцию матча и уверенно заявлял, что наши игру «сольют». Павловский же сказал, что выиграют, а если Фирюбин сомневается, то готов поспорить с ним на ящик коньяка. Замминистра с радостью согласился. И пари проиграл.

Проиграл спор и канадский журналист Дик Беддос из «Глоб энд Мэйл», который в случае поражения профессионалов обещал съесть очередной номер своей газеты. В Торонто, перед отелем, где остановилась советская сборная, он уселся на ступеньки лестницы, поставил рядом с собой тарелку супа и попросил Третьяка, чтобы тот бросил ту злополучную газету в суп. Третьяку было неудобно, и он отказался. Тогда горе-пророк сам покрошил кусок газеты в тарелку и съел с плохо скрываемым отвращением.

Один из канадских журналистов после первого матча написал, что профессионалы сыграли сильнее всего на одну шайбу, чем любители из «Линдсхерт Моторз», представлявшего Канаду на чемпионате мира в 1954 году (они проиграли СССР в решающем матче 7:2).

Тем же утром 3 сентября в расположение советской сборной пришли представители НХЛ и предложили лучшему игроку первой встречи Валерию Харламову… миллион долларов за то, чтобы он согласился на переход в Лигу. Но тот обернул все в шутку, сказав, что без своих партнеров Михайлова и Петрова никуда не поедет. Самое интересное, но канадцы приняли его слова за чистую монету и пообещали, что уладят эту проблему: дескать, Михайлов и Петров получат столько же. Но эта затея провалилась: времена тогда были еще не те.

Настоящий праздник царил в тот день в расположении советской олимпийской сборной, которая находится в Мюнхене. По словам главы нашей делегации С. Павлова:

«Сообщение о победе в первом матче было всеми воспринято в Мюнхене на ура. Тут же распечатали тассовское сообщение с указанием того, что и как происходило, и вывесили у подъезда нашей команды. Для всех это послужило каким-то дополнительным толчком, как бы придало сил. Обстановка на Играх в Мюнхене была непростой, над спортсменами довлело немало идеологических установок, к тому же еще разыгралась трагедия с израильскими спортсменами (их захватили террористы. – Ф. Р.). Но в то время хоккеистов очень любили все и за них болели, пожалуй, больше, чем за кого-либо…»

Статистика Первой игры (2 сентября 1972 года, Монреаль)

Канада – СССР – 3:7

18 188 зрителей

1-й период

Голы: Ф. Эспозито (Ф. Маховлич, Бергман) 00:30–1:0

Хендерсон (Кларк) 06:20 – 2:0

11:40 Зимин (Якушев, Паладьев) – 2:1

17:28 (мен.) Петров (Михайлов) – 2:2

Удаления: Хендерсон, Якушев, Михайлов, Рагулин.

2-й период

Голы: 22:40 Харламов (Мальцев) – 2:3

30:18 Харламов (Мальцев) – 2:4

Удаления: Кларк, Лапойнт.

3-й период

Голы: 48:22 Кларк (Эллис, Хендерсон) – 3:4

53:32 Михайлов (Блинов) – 3:5

54:29 Зимин – 3:6

58:37 Якушев (Шадрин) – 3:7

Удаления: Харламов, Лапойнт.

Броски: Канада – 32 (10+10+12), СССР – 30 (10+10+10)

Лучшие игроки матча: Канада – Б. Кларк; СССР – В. Харламов

Команды проводили первый матч Суперсерии-72 в следующих составах:

Канада: вратарь – Драйден; защитники – Парк – Бергман, Оури – Сейлинг, Лапойнт; нападающие – Курнуайе– Эспозито – Ф. Маховлич; Жильбер – Раттель – Хэдфилд; Эллис – Кларк – Хендерсон, П. Маховлич, Беренсон, Редмонд.

СССР: вратарь – Третьяк; защитники – Рагулин – Цыганков, Кузькин – Гусев, Ляпкин – Паладьев, Лутченко; нападающие – Викулов – Мальцев – Харламов; Зимин – Шадрин – Якушев; Михайлов – Петров —

Блинов, Мишаков.