Текст книги "Богини советского кино"

Казачка с характером (Нонна Мордюкова)

Ноябрина (Нонна) Мордюкова родилась на Кубани – в станице Отрадная Донецкой области 27 ноября 1925 года. Своим редким именем она целиком обязана матери. По семейному преданию, однажды мать познакомилась с хорошей женщиной, которая поразила ее своим рассказом о том, как она встречалась с Лениным. И звали ту женщину Нонна. Когда в семье Мордюковых родился первый ребенок (это была наша героиня), мать пошла в сельсовет регистрировать ребенка. Попросила назвать Нонной. Однако регистраторша посмотрела в свою книгу и такого имени там не нашла. Тогда она посоветовала матери назвать девочку Ноябриной (на дворе как раз был ноябрь). «Потом сложите первый слог с последним и будет вам Нонна», – сказала регистраторша. Мать так и поступила. Семья Мордюковых была многодетной: после нее на свет родились еще пятеро детей (два брата и три сестры).

Отец Мордюковой был военным, а мать работала в колхозе. По словам самой Мордюковой: «В моей памяти как бы полное отсутствие отца. Наверно, это потому, что он был постоянно в военных лагерях. И там, я думала, он будет всегда. Мне не повезло: я не любила своего отца…»

В основном маленькую Ноябрину воспитывала мать. Это была умная, работящая и наделенная неплохими артистическими данными женщина. Последнее качество позднее передалось и ее старшей дочери.

Мордюкова была старшим ребенком в семье, и на ее плечи ложилось множество забот. По ее же словам: «Еще маленькая была, а уже в поле тяжело работала, за скотиной смотрела, ведра тяжеленные с водой таскала. А тут братья да сестры пошли младшенькие – один за другим, один за другим. И потаскала я их на закорках, и понянчила вдоволь, и соплей понавытирала».

В отличие от отца, о своей матери Мордюкова вспоминает с любовью: «Мама меня любила не за то, что я была маленькая и хорошенькая, а за то, что я понимала ее больше всех, была ее как бы тихим стражем. Мне кажется, мама искала кровного союзника во всех разгоравшихся делах и видела таким только меня».

Однако чуть ниже есть и такие строчки о том же человеке: «И все-таки был в моей жизни момент, когда я ненавидела свою маму. И ее подагру на левой ноге, и то, что она шибко много знает, и то, что она лучше всех. Все у нее лучше всех, а сама она все брюхатая и брюхатая. А нянчила я!..»

У матери Мордюковой был прекрасный голос, и она замечательно пела как русские народные песни, так и романсы. Не отставала в этом плане от матери и ее старшая дочь. Однако уже с 12 лет девочка начала мечтать не о музыке, а о кинематографе. По ее словам:

«Еще учась в школе, заразилась мечтой пойти туда, где делают волшебные произведения – кинофильмы… Просмотры фильмов происходили у нас в непритязательных условиях: хатка под камышовой крышей, проекционный аппарат стоит тут же, среди зрителей…

И вот в свои 12–13 лет я была не только заворожена происходящим на экране, но еще и удосуживалась по-хозяйски прикинуть возможности воздействия кино на сидящих в зале, понять силу гипноза экрана и нужность его для того, чтобы быть поводырем к осязаемой цели взрослых – построению новой жизни».

Тогда же юная Мордюкова после просмотра фильма «Богдан Хмельницкий» (1941), в котором главную роль играл знаменитый актер Николай Мордвинов, отважилась написать ему в Москву письмо. Как это ни удивительно, но послание дошло до адресата, и даже более того – Мордвинов прислал своей 12-летней «родственнице» ответ. В нем он советовал девочке закончить 10 классов и попробовать поступить во ВГИК.

Однако потом грянула война, и мечту о кинематографе пришлось на время отложить. Семья Мордюковых попала в оккупацию. По словам Мордюковой: «Вспоминаю, как немцы входили к нам. Шли они днем по шоссе, двигались к перевалу Северного Кавказа. Улицы пустынны, все наблюдали за ними из щелей домов… Мы были уверены, что они пройдут через нашу станицу – и все, больше не будет их. Кто-то что-то должен же сделать, чтобы прогнать немцев…

Как село солнце, немцы сразу по хатам и сараям стали на ночь селиться. «Млеко! Млеко, меди!» – слышались их приказы. Деловое устройство каждой персоны проявлялось четко. Звякали крышки от кастрюль и чугунков, немцы раздевались, поливали друг друга с головы до ног. Жарко. Расселись за столы. Доставали что-то из рюкзаков, а что с печки брали. Усталые. С местным населением не общаются, как будто это мухи, летающие в жару…

К нам никого не подселили – хата мала, а детей куча…»

Десятый класс Мордюкова окончила в Ейске в 1945 году и сразу после этого решила выполнить напутствие своего астрологического «родственника» Н. Мордвинова – отправилась в Москву «поступать на артистку». Благо что год Петуха считается для Быка удачным: «настоящий подарок», как написано в гороскопе. «Подгадала момент, когда мама в Старощербиновку уехала на рабочем поезде. Братья и сестры с охотой приняли мою игру в сборы и проводы, – вспоминала Мордюкова. – На «горище» (чердаке) брат нашел самодельный деревянный чемодан с переводными картинками на крышке, завернули на дорогу кукурузных лепешек. В старом чайнике в беспорядке хранились деньги, весь семейный капитал. Взяла шестнадцать рублей, подкрасила немного губы типографской краской (мать одной девочки работала в газете «Ейская правда» и на газетном клочке приносила красную и черную краску себе и подругам, а мы ее потом разводили постным маслом)…

Ехала до столицы долго – четыре дня… Боже, как трудно было мне найти этот ВГИК! Помню, на трамвае № 39 дозвякали, дальше немного пешочком. А вот и они, эти столбы с арками и колосками. Правильно: слева ВДНХ, справа ВГИК…»

Мордюкова пришла на экзамены совершенно неподготовленная. Кроме этого, она и выглядела соответственно своему происхождению: на ней было старое ситцевое платье и галоши. Предварительно ничего не учила: ни стихотворения, ни басню, ни прозу. Когда же дошла очередь до нее, она просто взяла и стала рассказывать экзаменаторам истории, которые сама сочинила еще дома. По ее словам: «Я кинулась рассказывать, что было и чего не было, в такой раж вошла, что аж «тырса полетела». Они уже все покотом покатились, платочками слезы вытирают от смеха, а я наяриваю еще больше: чувствую, на золотую жилу напала».

Судя по всему, абитуриентка рассказывала свои истории так талантливо, что высокая комиссия не устояла – девушку зачислили на первый курс (мастерская Б. Бибикова и О. Пыжовой). Первый семестр был испытательный, после него многих студентов должны были отчислить. Однако Мордюкова во ВГИКе училась на «отлично», поэтому ни о каком ее отчислении речи никогда не шло. Жили студенты-лимитчики в загородном общежитии на станции Лосиноостровская. Жили, как и все тогда, несладко.

«Есть хотелось круглосуточно, – вспоминала героиня нашего рассказа. – Снилось, что ты дома, что-то жуешь с жадностью, набираешь каких-то пышек, а просыпаешься – пусто. Видишь только, как спят твои коллеги в одежде, в обуви, сверху накрытые матрацами…

Да, первые послевоенные годы были ужасно тяжелыми. Нам давали рабочую хлебную карточку. Хлеб весь мы тут же, в магазине, съедали до крошечки, а то и наперед брали. Вечно забирали хлеб на десять дней вперед… Стипендии хватало ровно на четыре дня, потому что, получив деньги, бежали на рынок и покупали у частников хлеб. Так вот несколько дней попируем – и хлеб, и картошка, – потом опять жди…»

В 1947 году, когда Мордюкова училась на втором курсе, режиссер Сергей Герасимов решил экранизировать популярный тогда роман А. Фадеева «Молодая гвардия». Для исполнения главных ролей в фильме требовались молодые актеры, студенты ВГИКа. Отбирать их в институт приехал сам Герасимов. В числе прочих на роль Ульяны Громовой была отобрана и 21-летняя Нонна Мордюкова.

Съемки фильма проходили летом 1947 года на родине «молодогвардейцев» – в Краснодоне. Как вспоминает сама актриса:

«Надо было идти в дома тех родителей, детей которых нам предстояло играть. И я поутру побежала в хутор Первомайский к реке Каменке, где мне указали домик Громовых. Постучала и вошла. Вытянувшись, как перед смертью, мать Ульяны лежала, слившись с кроватью, и, видимо, не поднималась уже давно. «Вот, вот она, – подумала я. – Это Уля, только в возрасте и больная». (Она так и не встала больше с постели.) Какое иконописное лицо, длинная шея и большие черные шары – зрачки. Уля, конечно, взяла у нее более смягченный вариант.

Отец засуетился, стал угощать сорванными с грядки огурцами с пупырышками. Он ладонями протер огурцы, еще затуманенные утренней росой, и подал мне:

– На, Ульяша наша, ешь!..

Сели обедать. Мать еще раз улыбнулась какой-то, мне показалось, снисходительной улыбкой:

– Тебя, девушка, хорошо подобрали на роль Ульяши, только ты очень смуглявая, а Ульяша была белотелая. Скажи там, чтоб тебя подгримировали…»

Фильм «Молодая гвардия» в 1948 году стал лидером проката (около 80 млн зрителей посмотрели его) и был награжден Сталинской премией (1949). Он оказался счастливой путевкой в большой кинематограф не только для Мордюковой, но и для целой группы других советских актеров. В нем снимались Сергей Бондарчук, Инна Макарова, Сергей Гурзо. Роль Володи Осьмухина сыграл 19-летний Вячеслав Тихонов, первый муж героини нашего рассказа.

До него она встречалась со студентом все того же ВГИКа Петей. Сама она так вспоминает об этом:

«Я тогда «крутила романчик» с одним пареньком. Ну такой он был красивый – невозможно! Я иногда пользовалась его лекциями. Мне, признаться, боязно было брать в руки его тетрадки – белоснежные страницы, чертежики, маленькие такие, аккуратненькие… Ногти у него полированные, белье пахнет мылом – он каждый день стирал в общежитии.

Из дому, с подмосковной станции Железнодорожная, он привозил баночки, завязанные бантиком, с квашеной капустой, медом. Еще чемоданчик картошки, свеклы, морковки. Вечерами в коридоре на керосинке готовил себе еду…

Он пионерчик из пионерского лагеря. И в этом его прелесть. А какой красавец, какой отличник! По всем предметам…

Лягу, бывало, спать и думаю: вот бы сшить ему из черного вельвета куртку на молнии – как бы ему шло! Купила я ему все-таки отрез этого черного вельвета, и мы пошли к одной тетке – портнихе. Она, правда, упиралась: мужикам не шью. Но я ее убеждала, умоляла – и уговорила. И фасон сама нарисовала.

Приходит мой Петенька как-то в понедельник в вельветовой куртке – все ахнули. Щеки розовые, лицо белое, глаза синие и крутой кудрявый чуб. Ангел! Красавец! Неужели мы с ним встречаемся?..»

Короче, дело у молодых явно шло к свадьбе, однако в самый последний момент все разладилось. Приехала к дочери ее мама с Кубани, и поехали они на станцию Железнодорожную, в гости к Пете и его родителям. И после этой встречи мама сказала дочери: «Да на черта они нам сдались!»

Как пишет Н. Мордюкова: «Тут я поняла, что Петя – это не тот человек, которого я придумала, а самовлюбленный отличник по всем предметам, кроме мастерства актера. Мама была у меня умная – она сразу отметила полную несовместимость нашего мира с Петиным».

Вот после этого неудачного романа Мордюкова и влюбилась в Вячеслава Тихонова (он родился в городе Павловском Посаде Московской области). По ее словам: «Он ко мне совсем не испытывал интереса, а я, завороженная его красотой, напором своим, желанием своим закружила ему голову…»

Отметим, что у Тихонова тогда была невеста – его землячка Юлия Российская, с которой он был знаком еще со школьных лет (они учились в одной школе). Но там были сложные отношения, о которых Юлия вспоминает следующее:

«Я думала, что с ума со Славой сойду! Он меня мучил без конца. Он разрывался. На учебе у него была Мордюкова. А он ко мне приезжает. И мне уже нужна была какая-то определенность. Тем более мой новый знакомый, будущий муж Володя Щепетильников, мне тоже очень понравился. Высокий, красивый, самостоятельный. Старше меня на два года. Но Слава меня все не отпускал. Как приедет – снова любовь!..»

Этот любовный треугольник продолжался около двух лет. В середине 1949 года Тихонов внезапно пропал – перестал приезжать на родину и не давал о себе знать. Юля несколько раз прибегала к сестре Тихонова Ольге и жаловалась: «Где же Слава? Володя настаивает на женитьбе, говорит, что Слава меня бросил. Что делать?» Но что могла посоветовать ей Ольга, если и сама ничего толком не знала?

Чуть позже все разъяснилось: Тихонов сообщил, что полюбил другую, что они поженились и жена теперь ждет от него ребенка. Услышав эту новость, Юля разревелась. Потом нашла в себе силы, пришла к сестре Тихонова и передала для него записку. При этом сказала: «Я выхожу замуж, но люблю только Славу».

Молодожены стали жить в тесной 6-метровой комнатке в общежитии ВГИКа. В 1948 году на экраны страны вышел фильм «Молодая гвардия», который мгновенно прославил и Тихонова, и Мордюкову. А еще через год картине дали Сталинскую премию. Но на бытовой жизни молодых супругов это нисколько не отразилось – они по-прежнему ютились в своей «шестиметровке». Там у них 28 февраля 1950 года родился сын Володя. Причем Тихонов был поначалу против ребенка: говорил жене, что не время, что надо бы подождать, да и жилищные условия не ахти какие. Но Мордюкова делать аборт побоялась.

В том же 50-м, когда молодые супруги уже заканчивали ВГИК, их вообще выселили из общежития. Пришлось скитаться по друзьям. В том же году Тихонова пригласили сниматься в фильме «В мирные дни», и он уехал в длительную командировку. Мордюкова осталась с ребенком одна. Вспоминая те дни, она затем напишет в своих мемуарах:

«Я каждый вечер придумывала, у кого бы переночевать: после защиты диплома в общежитии уже нельзя было оставаться. Жилья в Москве совсем не строили, трудно себе сейчас даже представить, как тяжело тогда было с этим. Придешь к кому-нибудь в гости, а они тебе белоснежную постель стелют. Укутаю ножки сына потуже, чтоб санитарные дела были только в зоне подстеленной клееночки, и засыпаю как убитая. Ночью разосплюсь, намотавшись за день, и не замечу, как дите раскинется и фонтанчик мимо меня направит прямо на белоснежную простынку. Ой, чего только не было! Замучилась.

И вот пошли мы однажды с Галей Волчек в Госкино. Стоит Галя в матроске, держит моего сына на руках внизу, в коридоре, а я – на приеме наверху, в кабинете. Повезло. Умный такой дядька попался, Н. И. Шиткин, дал-таки направление хоть в барак…»

Барак, о котором упоминает Мордюкова, находился возле метро «Аэропорт». Тогда там шло строительство новых домов, в которых позднее будут жить многие известные артисты, писатели, художники и прочий творческий люд. Мордюкова получила в том бараке совсем крохотную комнату, к тому же проходную. Вот почему, вернувшись из командировки, муж этим переселением остался недоволен. Вспоминает актриса:

«Он представлял себе под словом «квартира» и по многим другим моим восторженным интонациям при описании нашей жизни совсем-совсем другое жилье… Обвинил меня в том, что я согласилась на такую комнату, довел до слез. Откуда у него, думала я, такого молодого, можно сказать, пацана, столько строгости?!»

В отличие от мужа, который активно снимался в кино, Мордюкова на протяжении нескольких лет вынуждена была сидеть дома с ребенком. По ее словам: «Когда я еще студенткой сыграла Ульяну Громову и пережила вместе со своими друзьями первый успех, то мне казалось, что отныне так ладненько, складненько жизнь и пойдет дальше. Но отшумела премьера, отзвенели добрые слова в наш адрес, а дальше – тишина. Целых четыре года у меня не то что роли – маленькой ролишки не было».

Наконец, в 52-м году, когда сын чуть-чуть подрос, режиссер Всеволод Пудовкин пригласил ее на небольшую роль (Настя Огородникова) в картину «Возвращение Василия Бортникова». А год спустя Мордюкова «дослужилась» и до главной роли: в фильме украинского режиссера Тимофея Левчука сыграла сельскую девушку Надежду Романюк в фильме «Калиновая роща» (1954). Однако обе эти роли не принесли Мордюковой желаемого успеха – того, который делает из молодой актрисы «звезду».

В отличие от жены (на руках которой был маленький ребенок), Вячеслав Тихонов в первой половине 50-х довольно активно работал в кино. На его счету были фильмы: «В мирные дни» (1951), «Максимка» (1953), «Об этом забывать нельзя» (1954), «Звезды на крыльях» (1955; в нем небольшую роль – рыбачку – сыграла и Мордюкова), «Сердце бьется вновь» (1956). Кроме этого, до 1957 года Тихонов состоял в штате Театра киноактера. Его лучшей работой на этой сцене была роль Медведя в спектакле, поставленном Эрастом Гариным по пьесе Е. Шварца «Обыкновенное чудо». Как писал критик Н. Коварский: «Впервые именно в этом спектакле открылось, что Тихонов актер, способный к воссозданию глубокой внутренней, психологической, эмоциональной, интеллектуальной жизни персонажа».

Огромную популярность Тихонову в народе принесло исполнение роли Матвея в фильме С. Ростоцкого «Дело было в Пенькове» (1957, 13-е место в прокате – 30,5 млн зрителей). Это был тот самый «звездный час», о котором мечтает каждый актер. В 1959 году фильм взял приз на Всесоюзном кинофестивале в Киеве.

Всесоюзная слава пришла к Мордюковой в январе 1956 года, когда на экраны страны вышел фильм «Чужая родня», где актриса сыграла главную женскую роль – Стешу Ряшкину. Снял ленту Михаил Швейцер. Причем худсовет был против ее кандидатуры, и Мордюкова, зная об этом, собиралась отказаться от роли, но Швейцер сумел ее уговорить.

По сюжету героиня Мордюковой жила в семье настоящих куркулей – людей, которые свое личное благополучие ставят выше общего (колхозного). На этой почве у нее никак не ладится жизнь с мужем Федором (эту роль исполнил Николай Рыбников).

Премьера «Чужой родни» стала «звездным часом» для Мордюковой. После этого у нее одна за другой пошли роли, которые вывели ее в число лучших актрис не только советского, но и мирового кино. Это вовсе не преувеличение, так как позднее (в 1992 году) имя Нонны Мордюковой будет занесено в Британскую энциклопедию кино. Кроме нее этой чести будут удостоены еще две советские актрисы: Фаина Раневская и Верико Анджапаридзе.

В середине 50-х наша героиня имела прекрасную возможность сыграть роль-мечту – шолоховскую Аксинью в «Тихом Доне», экранизировать которую задумал «крестный отец» нашей героини в кинематографе Сергей Герасимов. Отметим, что в ту пору в киношной среде ходили упорные слухи о том, что Мордюкову и Герасимова связывают не только служебные, но и романтические отношения. Поэтому участие молодой пассии режиссера в этом грандиозном кинопроекте ни у кого не вызывало нареканий. Кроме одного человека – супруги режиссера Тамары Макаровой. Макарова не очень хорошо относилась к Мордюковой еще со студенческих времен, а тут еще этот любовный роман. Короче, именно Макарова заставила мужа искать на роль Аксиньи другую исполнительницу. В итоге ею стала Элина Быстрицкая. По словам Мордюковой, для нее это был столь тяжелый удар, что она едва… не наложила на себя руки! Затем вроде отошла, благо без работы ей тогда сидеть не приходилось.

В конце 50-х годов она снялась в следующих фильмах: «Екатерина Воронина» (1957; крановщица Дуся Ошуркова; 11-е место в прокате – 27,8 млн зрителей), «Добровольцы» (1958; метростроевка; 17-е место – 26,6 млн), «Отчий дом» (Степанида), «Все начинается с дороги» (Даша), «Хмурое утро» (Матрена) (все – 1959).

Попадала в эти фильмы актриса по-разному. Вот, например, как получилось с «Добровольцами». Его режиссер Юрий Егоров однажды шел по коридору студии имени Горького и лицом к лицу столкнулся с Мордюковой. «Нонна, – сказал он ей, – выручи меня. Мне нужна актриса на эпизодическую роль. Надень брезентовую робу и иди в павильон. Там установлена декорация шахты метро. Сядь там и пей из бутылки молоко. Больше ничего от тебя и не требуется».

Отмечу, что буквально через два года после этого маленького эпизода тот же Егоров пригласил Мордюкову уже на главную роль (Саша Потапова) в свою новую картину «Простая история» (1960). Собственно, иначе и быть не могло, так как сценарист Будимир Метальников писал главную роль именно на нее. Почему? К тому времени Мордюкова уже входила в число самых талантливых молодых актрис в советском кинематографе.

Фильм имел большой успех у зрителей, и львиная его доля принадлежала исполнительнице главной роли. Между тем на его съемках она внезапно увлеклась одним из своих партнеров по картине – Василием Шукшиным. Сама актриса о своих чувствах к нему вспоминала следующим образом:

«Я хорошо помню Васю, начинающего, молоденького, холостого, вольного, ничейного и для всех. Студент, приглашенный студией Горького на переговоры для съемок в фильме «Простая история». Ему отводилась роль молодого возлюбленного Саши Потаповой, которую играла я…

Был он в солдатской форме и в сапогах, которые еще долго потом не снимал… Радость какая, думала я, какая радость – вот человек! Учится на режиссерском, сибиряк, красивый…

Мы уже начали заниматься гримом, а я все подсчитывала, когда же начнется экспедиция и появится Вася. Нет, что ни говорите, а есть такие люди, которые «кормят» нас, они излучают прану, то есть жизнь. При таком человеке в душе все успокаивается, все распределяется как надо. Какая это бесценная награда, когда встречается такой вот человек!

Мы жили общежитием, и я, не скрою, всегда безошибочно узнавала скрип Васиных кирзовых сапог, всегда угадывала, в какую комнату он вошел. Захаживал он и к нам. Мы жили вдвоем со вторым режиссером Альперовой…

Трудное было для меня время. Вася был со всеми одинаков, а я хотела, чтобы он почаще бывал со мной. И, не отрываясь, следила за каждым его жестом, ловила каждое его слово. И, если уж быть до конца откровенной, мне не хотелось расставаться с ним никогда. Слава богу, роль у Васи была небольшая, и он недолго пробыл в экспедиции. Острый, болезненный для меня момент прошел благополучно. Как трудно иногда бывает нам, женщинам, когда есть муж и сын, а в тебе молотком стучит воспоминание о ком-то другом…»

Последние слова актрисы выдают нам непростые отношения, которые сложились в ее семье в то время. К началу 60-х годов их брак с Тихоновым сохранял лишь внешнее благополучие и был готов рассыпаться в любую минуту.

Судя по всему, уже к середине 50-х отношения между Мордюковой и Тихоновым превратились в чистую формальность, и они сохраняли брак только ради маленького сына. Поэтому их периодические романтические увлечения с коллегами по киношному цеху были вполне закономерны. Например, в конце 50-х Тихонов сильно увлекся популярной киноактрисой из Латвии Дзидрой Ритенберг. Этот роман длился около двух лет и распался по вине Тихонова – он заподозрил свою возлюбленную в неверности (за ней стал ухаживать актер Евгений Урбанский) и предпочел порвать отношения. А вскоре после этого распался и его брак с Мордюковой. По ее словам:

«Сколько помню наше супружество – всегда в долгах как в шелках, от зарплаты до зарплаты еле перебивались. Да и жили с ребенком в проходной комнате, через нас люди чужие десять лет ходили – туда-сюда, туда-сюда… Нет, тяжело, безденежно мы жили. Когда разводились – и делить ничего не надо было…

Друг другу мы не подходили. Как будто с разных планет два существа на одной жилплощади вдруг оказались… Я родом с Кубани, где говорят и смеются громко, а он был тихий, чистый, красивый павловопосадский мальчик… Не нравилось ему, что я заметная, яркая. Когда шли в гости, он всегда говорил: «Нонна, я тебя умоляю, не пой частушки». Он частушками всякое мое пение называл – даже романсы… И еще обида на всю жизнь осталась у меня – никогда, ни разочка он меня с днем рождения не поздравил. Бывало, солнце уже садится, а я все жду, что вспомнит… Не дождалась… А себя зато очень любил в молодости – каждый свой пальчик, каждую черточку…

Я давно поняла, что он мне активно, трагически не нужен. Но ребенок уже появился, и мы по христианскому обычаю стали жить. Вернее, не жить, а мучиться – ни ему домой не хотелось, ни мне… А расходиться было стыдно. Тогда же времена другие были, иначе на эти вещи смотрели. Да еще мама… Приедет в Москву с Кубани, я плачу в голос: ой, мамочка, не могу, хочу развестись… А она расплачется в ответ и причитает: не бросай, доча, а то останешься на всю жизнь одна. Мама опытным, прозорливым человеком была, она своим женским чутьем понимала, что честности, стабильности у мужа моего не отнять. Он не выпивал, по сторонам не смотрел – думаю, что и не изменил мне ни разу. Впрочем, как и я ему. Но только мама умерла – мы через два дня после ее похорон и расстались. Подозреваю, что он вздохнул с облегчением…»

В первой половине 60-х Мордюкова записала на свой счет всего четыре новые роли в кино. Почему так мало? Она весьма тщательно подходила к выбору фильмов, в которых снималась, поэтому большинство предложений отметала. Тем более что большинство режиссеров предлагали ей играть однотипные роли – сельских женщин с трудной судьбой. А Мордюковой хотелось играть разные роли – от драматических до комедийных. Но вернемся к тем четырем ролям. Это были: Наталья в «Павлухе» (1962), Наталья Фадеевна в «Секретаре обкома» (1964), Доня Трубникова в «Председателе» и купчиха Домна Евстигнеевна Белотелова в «Женитьбе Бальзаминова» (оба – 1965).

Самой неожиданной для зрителей оказалась роль в последнем фильме. И это при том, что Мордюкова была на экране всего около десяти минут, но это был ее бенефис, ставший настоящим украшением фильма (не случайно именно за исполнение этой роли она была удостоена приза имени братьев Васильевых). Ее дуэт с Георгием Вициным был сыгран настолько виртуозно, что по праву вошел в сокровищницу актерского мастерства.

Вскоре после развода с Тихоновым героиня нашего рассказа снова вышла замуж – за актера Владимира Сошальского. По его словам:

«Моим свидетелем на свадьбе был Евгений Евстигнеев. Когда мы с Нонной решили пожениться, я его спросил: «Будешь у нас понятым?» Он в ответ пробасил: «Дорогой, по-моему, ты что-то не то сказал, понятой – это когда арестовывают. Я буду твоим свидетелем».

И мы с утра, чтобы меньше народу нас видело, пришли в ЗАГС (он находился в каком-то полуподвале в Марьиной Роще). Никакой фаты на Нонне не было. И она, и я чувствовали себя неловко. Она более популярная, поэтому все вокруг шептали: «Смотри, Нонна Мордюкова! А это кто? А это муж ее…».

А тут еще люди и живого Евстигнеева увидели и тоже обалдели. И когда из ЗАГСа выходили, на улице собралась толпа местных жителей. Только и слышалось: «Евстигнеев на Мордюковой женится!» Женя мне говорит: «Дорогой, давай-ка быстро отсюда сматываться – что-то очень много популярности». Мы ходу-ходу – и домой…»

Но этот брак продлится недолго. Сам Сошальский по этому поводу говорил следующее:

«Нонночка очень ревнивая. Очень. В жизни она такая лирическая, но когда попадет шлея под хвост – у-у-у, держись! Она меня на украинский лад называла – не Вовка, а Овка. Когда уходил с ребятами на мальчишник, она мне обычно говорила: «Смотри, Овка, своим х…м там сильно не балуйся, по сторонам не размахивай».

Ушла от меня она. Но без всяких скандалов и битья тарелок. К этому все шло. Я человек общительный, а она не очень любила гостей: «Опять к тебе кто-то придет зачем-то, придется на себя что-то натягивать, опять-таки надо волосы причесывать, стол накрывать, потом посуду мыть». Ну и в конце концов она сказала: «Надо что-то решать». Ну и решила…»

Однако от дел сердечных вернемся в творческую «кухню» актрисы.

Во второй половине 60-х Мордюкова не изменила своим принципам – снималась не часто, примерно по одному фильму в год. Поэтому за пятилетку записала на свой счет еще шесть ролей, причем из них всего одна была главная. Среди этих ролей: Анисья Федоровна в «Войне и мире» (1966; серия «Наташа Ростова»), Галина Петровна Пристяжнюк в «Тридцати трех», Софья Петровна Карпухина в «Дядюшкином сне», Клавдия Вавилова (та самая единственная главная роль) в «Комиссаре» (все – 1967), Глафира Дементьевна Огрехова в «Журавушке» (8-е место в прокате, 37,2 млн зрителей), управдомша Варвара Сергеевна Плющ в «Бриллиантовой руке» (1-е место в прокате, 76,7 млн зрителей) (оба – 1969).

Из перечисленных ролей выделим две – совершенно друг на друга не похожие: в драме «Комиссар» и комедии «Бриллиантовая рука». В первом Мордюкова играла роль комиссара Гражданской войны, которая внезапно забеременела и вынуждена была на время прервать свой боевой поход и остановиться на постой в доме бедного еврея Ефима Магазанника и его семьи. Роль Ефима исполнял Ролан Быков. А в роли командира Вавиловой снялся актер, с которым Мордюкова однажды уже пересекалась на съемочной площадке и даже едва в него не влюбилась, Василий Шукшин.

Как уже отмечалось, это была единственная главная роль Мордюковой в кино в тот период (1966–1969), да и картина до зрителей тогда так и не дошла, вынужденная лечь на полку из-за вмешательства большой политики. Что имеется в виду?

В основу «Комиссара» был положен рассказ В. Гроссмана «В городе Бердичеве». Как уже говорилось, по его сюжету беременная комиссарша Красной Армии оставалась в одной бедной семье, рожала там ребенка и, оставив его хозяевам, уезжала опять воевать. Никаких политических «фиг» в этом сюжете не было. Кроме одной: комиссарша жила и рожала ребенка в еврейской семье. И когда в 1965 году фильм запускался в производство (на киностудии имени Горького), это ни у кого из начальства не вызвало никаких возражений. Ведь политика властей по отношению к евреям в ту пору была вполне благожелательной. Поэтому кинематографистам и разрешили вернуть «еврейскую» тему на широкий советский экран после стольких лет забвения (отсчет этому забвению стоит вести с середины 30-х годов).

«Комиссар» снимался практически еврейским составом с небольшим славянским вкраплением (вроде Нонны Мордюковой и Василия Шукшина). Еврейскую сторону представляли: Александр Аскольдов (главный режиссер), В. Левин (режиссер), Валерий Гинзбург (оператор), Альфред Шнитке (композитор), В. Шарый, Л. Беневольская (звукооператоры), Я. Ривош (костюмер), Е. Кваша (ассистент по монтажу), Ролан Быков (Ефим Магазанник), Раиса Недашковская (жена Магазанника Мария), Люба Кац, Павлик Левин, Дима Клейман, Игорь Фашман (дети Магазанников) и др.

Съемки фильма проходили без каких-либо особенных осложнений, и всем его участникам даже в голову не могла прийти мысль, что лента в готовом виде вызовет грандиозный скандал (ленту хотели приурочить к 50-летию Октябрьской революции). Между тем на возникновение его самым непосредственным образом повлияли события международного значения, а именно арабо-израильская война, в которой СССР принял арабскую сторону (в то время как большая часть советской еврейской интеллигенции симпатизировала Израилю). Впрочем, подобное случилось не только у нас. В конце июня 1968 года в Чехословакии прошел IV съезд писателей, где большинство выступающих обрушились с нападками на партийные власти страны именно за их позицию в арабо-израильском конфликте. В итоге власти закрыли главный оплот чехословацких либералов – газету «Литерарне новины», которую возглавлял еврей Гольдштюкер. У нас под руку властям угодил еврей Александр Аскольдов со своим «Комиссаром».