Текст книги "Орангутан и Ваучер (сборник)"

Филимон Иванович Сергеев
Орангутан и Ваучер

© Сергеев Ф.И., 2014

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2014

«Я родился в жуткой бедности, где нищета достигла страшных размеров, но как бы ни было трудно, деньги никогда не были превыше всего… Превыше всего была совесть… И я выжил, сокрушая на своем пути все бессовестно-наглое, противоестественное. Мне трудно жить в государстве, где источник власти не мудрость, а капитал… Но там, где капитал подвластен мудрости человека, я могу творить чудеса».

Филимон Сергеев. Говорящие памятники

Орангутан и Ваучер

Иван Иванович Сизарев, старший сын Софьи Мавродиевны Голубковой, как и многие у нас в России, жадно верил в светлое будущее и не жалел для его приближения ничего – сам работал без продыха и любимой жене поблажки не давал.

– Марья, подъем! Уже шесть часов! Поросюху пора кормить… Коровенка сена просит. Я уже четвертый сапог клею. Вставай, кому говорят!

Была мечта у Ивана Ивановича – наладить свое материальное благополучие за счет медвежьего промысла. Хотя зверь еще в доперестроечные времена хитрым стал, оборотистым… Капканы, зараза, за версту обходит… Но при хорошем ружье добыть косолапого можно. И вот о таком хорошем ружье размечтался Иван Иванович. В Москву поехал, пока не присмекал у одного видного деятеля не тульскую двустволку, а десятизарядный автомат… Бух-бух-бух десять раз подряд – не то что медведь, носорог от тебя не уйдет.

Ружье стоило дорого… К тому же бизнесмен, узнав, что Сизарев с Севера, потребовал, кроме солидной суммы, семь килограммов красной рыбы семги и два кило медвежьей желчи.

Ударили по рукам до осени.

И вот осенью Иван Иванович отправился за ружьем-автоматом. Перед отъездом в Москву обошел все жилые берлоги, сосчитал их, составил карту промысла. От финансовых прогнозов кружилась голова. Жена же, Марья Тимофеевна, лишь плакала. И было от чего. Почти вся недвижимость, нажитая не за один год, весь скот – все ушло на покупку диковинного ружья.

Москва встретила Ивана Ивановича как и в тот раз – суматохой, какой-то многоликой обалделостью. На Неглинной он нырнул в магазин «Охотник». В пустом углу висела неприглядная волчья шкура ценой в восемьдесят тысяч.

– А шкуры медведя бывают? – поинтересовался он.

– Только что иностранцы купили, – ответил продавец.

– За сколько?

– Самая дешевая – пятьсот долларов.

Иван Иванович одобрительно крякнул, а выйдя из магазина, направился к телефонной будке. Номер телефона оружейного торгаша он выучил наизусть. Познакомились они в охотничьем магазине, где в тот приезд Сизарев пытался продать килограмм медвежьей желчи. Его товар сразу привлек внимание многих «коммерсантов», в том числе и постоянного клиента магазина Артура Борисовича Мордова, известного миллионера-коллекционера не только редких ружей, но и самых дорогих московских девочек.

Иван Иванович набрал номер и, услышав знакомый голос, поздоровался.

– С приездом, дорогой эскимос, – ответили в трубке. – Ну как дела? Гостинцы привез?

– Как договорились…

– Через комиссионный оформлять будем или без лишней волокиты, ты – мне, я – тебе?

– Через магазин.

– Пожалуйста… Но учти, обойдется на тысячу баксов дороже.

Иван Иванович приуныл.

– Через комиссию у меня денег не хватит…

– Жди меня на скамейке, в парке, рядом с метро «Измайловская». К часу я буду.

Иван Иванович положил трубку, закурил.

«Уж больно не хочется из-под полы покупать… Ох, не нравится мне этот коллекционер, – размышлял он. – А вдруг цены еще поднимутся? Нет, надо брать сейчас. Но трубки на сигнальные ракетницы надеть, пожалуй, надо!..» Сигнальные ракетницы Иван Иванович всегда носил с собой. Они были величиной с авторучку, но ракеты из них летели на пятьдесят метров, а если вместо ракет вставлялась трубка с малокалиберным патроном, то расстояние увеличивалось втрое.

* * *

До встречи с Артуром Борисовичем оставалось еще много времени, и Сизарев решил навестить Старый Арбат. Там, на экзотическом пятачке, людям предлагали уникальные фотографии с медведем, совой и маленьким утенком. Медведь был в наморднике, большой, важный. Рядом вертелась женщина, вероятно, дрессировщица, по габаритам под стать подопечному, симпатичная и подвижная. «Медведица», – подумал он и, подойдя поближе, спросил:

– Извините, гражданочка. А мне можно сфотографироваться со зверушками?

– Почему бы и нет, – приветливо улыбнулась женщина. – Платите… – и снимок ваш… Внимание! Внимание! Моментальная фотография с Мишей, Борей и Тимуром! – громко объявила она, обращаясь к прохожим.

– Деньги сразу? – поинтересовался Иван Иванович.

– Сначала позируем, потом рассчитываемся, – засуетился фотограф. – Вам один снимок или два?

– Пока один. С Мишей…

– А с Борей не хотите? – спросила женщина.

– Нет…

– Простите, вы кто по профессии? – поинтересовалась «Медведица».

– Как вам сказать… Раньше сапожничал, потом пастухом в совхозе работал, а теперь бизнесом решил заняться.

– Каким?

– Ну, к примеру, могу вас такими косолапыми, – он кивнул в сторону Миши, – вернее, их шкурами по горло завалить.

– Серьезно?

– Для такой женщины, – вдруг удивляясь самому себе забормотал Иван Иванович, – любой зверушки не жаль.

– Интересно! Разрешите телефончик записать?

– Мой дом далеко на Севере…

– Ну, тогда мой запишите!

– Я хотел уехать сегодня вечером. Женщина протянула визитку.

– Здесь домашний и мобильник. Кстати, как вас зовут?

– Иван, отчество Иванович.

– А меня зовут Раисой Мартыновной. Но лучше просто Раей.

– Ну, я двинулся, – сказал Иван Иванович. – Мне еще поспеть надо…

– На свидание?

– Ага, – улыбнулся Иван, – еду в Измайловский парк. Ежели желание имеется, подъезжайте к метро у парка, часикам к трем.

* * *

Волнения Ивана Ивановича были не напрасными. Артур Борисович опоздал на полчаса. Его сопровождали двое плотных мужчин с импортными кейсами – вроде охранников. Вскоре они куда-то исчезли. В руках Артура Борисовича был жесткий чехол для гитары.

– Штучный вариант, – строго сказал он подошедшему Сизареву, – особого спецзнака.

– А какая госцена этому пулемету? – поинтересовался Иван. – Скажем, если б он в магазине продавался.

– Вопросики у тебя, эскимос, не по делу. Наступило неловкое молчание.

– Так берешь или блейфуешь? – поинтересовался миллионер. – А то я тороплюсь.

– Беру! Беру!

Они отошли за кусты, и Иван Иванович высыпал деньги прямо на траву. Коллекционер оживился, открыл чехол для гитары, вытащил калькулятор. автоматическое ружье лежало там же.

– За этой вещью пол-России гоняется, – еще раз напомнил продавец о достоинстве оружия, достал машинку для счета денег и опустил в нее несколько сотен тысяч. – Так-с, с деньгами все в порядке. А рыбка где? Желчь медвежья?

Иван Иванович быстро взял чехол с автоматом в руки, сунул под мышку.

– У тебя сейчас не рыбка, а морда красная будет! Иван быстро зашагал к метро.

– Гражданин, – окликнули Ивана Ивановича. – Предъявите документы.

Он оглянулся и увидел тех двоих с кейсами – телохранителей Мордова.

– Надеюсь, не надо объяснять, откуда мы? – буркнул один из них, показывая красную книжечку удостоверения.

Иван Иванович заглянул в нее, прочитал: «старший инспектор Рольмопсов» и далее было неразборчиво.

– Пройдемте с нами в отделение, – зудел над ухом второй.

– В какое?

– В наше… отделение.

– У вас что, свое отделение? – вспылил Иван, заметив, что инспектора ведут его в противоположную сторону от полицейского участка.

Когда кустарник остался далеко позади и грохот метро смолк, Иван Иванович остановился.

– Извините, господа хорошие, я должен записать телефон владельца этого инструмента.

– Давай подержу… – Рольмопсон хотел взять чехол, но Иван Иванович отступил, быстро достал сигнальные ракетницы, похожие на шариковые ручки, и неожиданно прохрипел.

– А ну, ребятки, отваливайте! Мордастые оторопели.

– Ты что, быдло деревенское?! За сопротивление срок намотаем!

– Я вам намотаю, паразиты!

Рольмопсон бросился на Ивана Ивановича, ударил его, пытаясь вырвать чехол, но выстрел из сигнальной ракетницы остановил его.

Охранник сплюнул кровью и повалился в траву, судорожно сгребая ее руками. Напарник бросился в кусты, на бегу выкрикивая что-то предостерегающее Артуру Борисовичу, который издали наблюдал за всем происходящим.

Через несколько секунд «продавцы» исчезли, и Иван Иванович снова повернул к метро.

Иван заторопился, поднялся к перрону метро, но его окликнул женский голос. К нему подошла знакомая с Арбата.

Высокая, полногрудая Раиса, в пуховой куртке с огромными плечами, была похожа на тевтонского рыцаря.

– О нашем свидании уже забыли? – усмехнулась она.

Иван Иванович перевел дыхание, с трудом улыбнулся.

– Извините, Рая, у меня ЧП. Пойдемте в метро. Мне надо как можно скорее на Ярославский вокзал.

– Да что же произошло? Не бегите, я на машине, и я вас подброшу, коли так приспичило.

Она взяла его за локоть и потянула к великолепному джипу «Чероки». Оказавшись в машине, Иван Иванович тяжело вздохнул. Он молча положил автомат на заднее сиденье, закурил.

– Раиса Мартыновна, не думал, что вы придете, – тихо сказал он. – Не знаю, кто вас послал. Бог или дьявол, но мне не по себе… Я в жутком трансе…

– Договаривайте, дорогой мой, – она достала из рундучка бутылку «Сибирской» водки и, ловко открыв, плеснула в складной стакан.

Иван Иванович выпил. Водка показалась слабой, и он попросил налить еще.

– Собственно, теперь все равно куда ехать… – мрачно выдавил он и перекрестился.

– Почему теперь?

– Да вот купил я эту штуку…

– Какую штуку?

– Автомат с нарезным стволом. Раиса Мартыновна притормозила.

– Расскажите все по порядку или вытряхивайтесь из машины… По всем признакам, вы рецидивист-одиночка.

– Убивать людей большой грех. Но я бы не стрелял, если б знал, что так получится. За автомат я отдал много денег. А они и деньги забрали, и хотели автомат себе вернуть!

– Вы кого-то убили? – шепотом спросила Раиса Мартыновна.

– Да, – также тихо ответил он, и лицо его вспыхнуло, глаза заблестели. – Хотел отпугнуть, а получилось – всерьез. До сих пор руки трясутся.

– И что теперь намерены делать?

– Пойду в полицию… Расскажу все как есть.

– Бог ты мой!

Раиса Мартыновна завела джип, и они медленно покатили в сторону вокзала.

– Свидетели были? – строго спросила она.

– Только те «продавцы». Трое их было.

– Как звали главного?

– Артур Борисович.

– Какой он из себя?

– Смуглый, с карими глазами, лысый, а из ушей волосы растут…

Раиса Мартыновна остановила машину, кокетливо покачала головой.

– Иван Иванович, вы сумасшедший! Вашего главного вся Москва знает! Он очень богат… и не любит стрельбы…

– Тем хуже для него…

– Вы, я вижу, Дон Кихот… Выпейте еще. У вас нервный шок.

Так, в хозяйстве Раисы Мартыновны, носившей странную фамилию Ваучер, появился еще один медведь – Иван Иванович Сизарев. Она довезла его до вокзала, но он так ослаб, что она решила не сдавать своего нового клиента правоохранительным органам.

Раиса Мартыновна привезла его в большом опьянении, положила в отдельную комнату, увешанную коврами и шкурами, где он и уснул.

* * *

Утром она вошла к нему в спальню и, протянув ключ от комнаты, тихо сказала:

– Располагайтесь здесь по своему усмотрению. Советую принять хвойную ванну и сбрить бороду, – она положила на стол пузырек с валерьяновыми каплями, улыбнулась и достала из-под стола две бутылки шампанского. – Ну как, пойдете в полицию, или по телефону позвонить, чтобы за вами приехали? Дорогой мой, Иван Иванович, какие бы вы ни строили планы, теперь вы – мой, сколько я этого захочу, либо я вас выгоню, и вы попадете в тюрьму. Но вы мне очень нравитесь, и, более того, ваша стоимость в силу сложившихся обстоятельств, по-моему, фантастична. Я бы напилась сейчас до чертиков и с удовольствием легла с вами в койку, но, как назло, сегодня у меня два концерта и запись на телевидении. Так что могу только выпить да чмокнуть вас, – она мягко, как сиамская кошка, опустилась к нему на колени и раскупорила бутылку.

– Выпьем, дорогой мой, за вашу милую внешность! Так и хочется сказать – Топтыгин Иванович. Я создам из вас удивительный образ! Супер!

Она выпила шампанское и поцеловала его в губы.

– Если сухое вино вам не поможет, то в холодильнике возьмите «Сибирскую», снотворное там же. А теперь до встречи. Зазвонит телефон – не отвечать.

Она усадила своих животных в машину и исчезла.

По телевизору транслировалась встреча с интересными людьми, среди которых оказался руководитель малого предприятия Артур Борисович Мордов.

Оружейный делец долго поучал, как надо делать бизнес, откуда брать преданных и хорошо обученных инспекторов-исполнителей.

В конце беседы он сообщил, что рэкет не дает ему покоя и что на его сотрудников уже были покушения, в результате чего погиб профессиональный инспектор и похищен немецкий автомат, купленный в комиссионном магазине.

Иван Иванович выругался, выключил телевизор и, сбрив бороду, полез в хвойную ванну. Ему казалось, что он сошел с ума. Он подходил к крану и попеременно включал то горячую, то холодную воду и, только почувствовав разницу, немного успокоился. «Наверно, еще не совсем сошел», – подумал он.

Раиса Мартыновна возвратилась с животными в полночь. Миша сразу направился на второй этаж.

Остановившись у порога квартиры, он фыркнул, поднялся на задние лапы и стал принюхиваться.

– Ну, ну, – подтолкнула его Раиса Мартыновна, открыв дверь в квартиру. – У нас все тот же клиент, не ревнуй…

Иван Иванович вышел навстречу.

– Подождите минут десять в своей комнате, – с улыбкой сказала Раиса Мартыновна. – Он волнуется. Не удивляйтесь. Сегодня у меня еще одна везуха. Мне подарили тушку африканской обезьяны из Сухумского питомника. Так что впереди много работы.

Он слышал, как она с трудом втащила тушу на кухню и, облегченно вздохнув, положила в холодильник.

Он хотел помочь ей, но Раиса просила не входить, пока не покормит медведя.

Косолапый ел много, пофыркивая и почесываясь. Несколько раз он переставал жевать овсяную похлебку и прислушивался, поглядывая то на дверь комнаты, в которой находился очередной клиент, то на холодильник. Покормив медведя, Раиса Мартыновна позвала Ивана Ивановича.

– Дорогой мой, без бороды я вас не узнала, – с улыбкой сказала она. – Если все у нас пойдет по плану, то скоро в России появится новый частный цирк. И возглавит его не какой-то Викулин или Артур Борисович, а я – ведущий коммерсант России, Раиса Мартыновна Ваучер. Хотите коньячку?

– Спасибо. Вот чаю я бы выпил за ваши успехи. Артур Борисович по телевизору выступал.

– Вот как! Давно не было слышно.

– Врал, что на него покушались.

– Завтра пойдем в церковь, исповедуетесь, поставите свечку по убиенному, – вдруг строго сказала Раиса. – Тюрьма ждет вас, конечно, но, работая на меня, вы будете в полной безопасности.

Она подошла к двери, ведущей в коридор, и плотно закрыла ее.

– Пусть Миша не знает, о чем мы говорим. Слушайте меня внимательно. Моему цирковому номеру нужен оригинальный образ, интересный, неожиданный! Представьте себе: на манеж выходит снежный человек, или двухметровый орангутан. Вот в этой шкуре вы будете ловить меня, как тарзан, и под аплодисменты и рев Миши выносить за кулисы. Иван Иванович, вы можете взять меня на руки и сделать несколько шагов?

Лицо Сизарева стало бледным, глаза провалились.

– Ну что вы молчите? Красавец мой, тайгой вскормленный, – неожиданно вспылила Раиса Мартыновна. – А ну-ка встаньте так… Протяните руки вперед. Вот так, хорошо. Напрягите их. Молодец. А теперь ловите момент.

Раиса Мартыновна сделала несколько шагов в сторону и с разбега прыгнула в объятия Ивана Ивановича. Он еле-еле успел протянуть руки, затем охватил ее мускулистое тело и вдруг почувствовал не то что тяжесть, а напротив, какую-то необыкновенную легкость, даже воздушность ее тела.

И самое удивительное – оказавшись в его объятиях, она не спешила опустить ноги на пол. И он не торопился разжать руки. Наоборот, чем дольше она была в плену его ручищ, тем сильнее он сжимал ее упругое тело.

– Иван Иванович, вы молодец! А теперь несите меня! У вас хорошо развиты мышцы секса и райских наслаждений.

Из спальни донесся грозный рев медведя.

– Отлично. Завтра же заказываю для вас костюм орангутана!

Лицо ее вспыхнуло, загорелось румянцем.

– Или все-таки, использовать вас в другом качестве? Нет-нет. Вы – вылитый орангутан!

Она быстро отыскала складной метр, карандаш, бумагу и стала ловко обмерять, слегка оглаживая, его тело.

– Это прекрасная идея, дорогой мой. А главное – вы все время будете в маске, в костюме. Снимать его будете только дома. Полная конспирация.

Иван Иванович кивал головой.

Он начинал понимать, что перед ним возникает перспектива новой жизни, насыщенной событиями и необычными обстоятельствами.

И в этой жизни Раиса Мартыновна занимает все большую роль. Но какую?

– Извините, Раиса Мартыновна, – с грустью в голосе сказал он. – Мне необходимо жене написать. У вас не найдется почтового конверта?

– Конечно, найдется. Только почему столько тоски в глазах? Поверьте мне – то, что я вам предложила – бальзам спасительный! Ведь Артур Борисович от вас так просто не отстанет.

– Я убью его, – неожиданно вырвалось у Ивана Ивановича.

– Дорогой мой, – вкрадчиво возразила Раиса Мартыновна. – В биографии наивного рецидивиста это будет второе убийство.

Она взволнованно поднялась со стула и, подойдя к нему, положила руки на его плечи.

– В этих плечах столько дикой силы, крепости. Мне бы не хотелось, чтобы вы ее использовали только в лагерях и тюрьмах! Прислушивайтесь к моему сердцу, дорогой мой, и вам немного полегчает – она вдруг дотронулась до него не только разгоряченными губами, но и взволнованной грудью, и Иван Иванович внезапно почувствовал знакомый с детства, очень любимый запах парного молока. – Золотой мой, – тихо сказала она, и в ее голосе вдруг послышалась потаенная насмешка. – Идите ко мне… Я люблю вас, очень люблю… Я хотела бы иметь от вас таких же породистых орангутанчиков, – она ловко сбросила халат и судорожными пальцами раздела его. – А утром… утром пойдем в церковь.

Было около пяти утра, когда Иван Иванович взял карандаш, сел за письмо. Циркачка лежала рядом в чем мать родила и вздрагивала во сне.

«Мария, – писал он, – случилась беда. Эти господа оказались оборотнями, лицемерами. Автомат я приобрел, но знала бы ты, какой ценой! Меня выслеживают днем и ночью. Я даже адреса своего тебе не могу сообщить. Твою просьбу достать материи я не выполнил. Поросят живых здесь тоже не видел. Есть объявления о породистых собаках, а поросят не продают. Дорогая Марья Тимофеевна, очень хочется домой. Как там у нас на брусничной болотине? Наверное, поспели ягоды. Извини, что из-за такого дурака, как я, ты теперь живешь в бане. Зачем я продал дом?!.. До встречи. Твой Иван».

* * *

В Елоховском соборе шла служба – воскресная литургия, пахло воском и ладаном.

Раиса Мартыновна была в черном платье и выглядела очень привлекательно. Рядом стоял Иван Иванович. Вдруг она сказала ему шепотом:

– Иван Иванович, вот ключи от квартиры, идите домой. Немедленно…

– Зачем?

– Артур Борисович здесь. Он не один. Придете домой – мишу выпустите на кухню… Чтобы не волноваться, примите таблетки две-три… не меньше двух… Я их у телефона оставила.

Ивана Ивановича словно ветром сдуло… Когда прихожане запели «Господи, помилуй», Раиса внезапно оказалась рядом с «миллионером-перекупщиком». Она неожиданно опустилась на колени и запричитала, как истинная верующая. Артур Борисович, выискивая кого-то взглядом в толпе, вдруг обратил на нее внимание и поднял циркачку с пола.

– Вы кого-то потеряли? – лукаво спросила она.

– Неужели мне показалось, – мрачно ответил он, разглядывая ее наряд и внезапно добавил. – Мы с вами, прелестное создание, где-то встречались.

– Возможно, – игриво пролепетала циркачка. – Я-то вас каждый месяц по «ящику» вижу.

– Вспомнил! вдруг зло почти выкрикнул миллионер и бесцеремонно вывел Раису Мартыновну во двор. – Это вы были у метро «Измайловская» с борода-чем! А вам известно, мадам, что он рецидивист? – Артур Борисович цепко заглянул ей в глаза и циркачка обратила внимание, что зрачки его глаз не темно-карие, как изображал телевизор, а красно-кровавого цвета.

– Вы меня с кем-то спутали, дернула модными плечиками циркачка словно латами.

– Я уверен… Это вы его увезли…

– Бред сумашедшего!

– Проверим…

Он вытащил из кармана золотой портсигар и неподалеку появились мужчины с черными «дипломатами». В руках одного был чехол для гитары.

– В машину, – показав охраникам на Раису, скомандовал Артур Борисович. – Поговорим в другой обстановке.

Раису Мартыновну словно отбросило в сторону – к ограде.

– Любезный Артур Борисович, – сквозь зубы прошептала она. – А ну посторонитесь.

И в тот момент, когда он двинулся к ней, она выхватила из модной сумочки золотой шар и кинула его в сторону телохранителей.

Шар ударился об асфальт.

Легкий туман вырвался из него и охрана медленно, как в кино, легла на землю.

– У вас нет желания присоединиться к ним? – Раиса Матрыновна улыбнулась «коллекционеру-перекупщику».

Артур Борисович словно окаменел.

– Не волнуйтесь, – успокоила его Раиса, – через несколько минут они будут в полном порядке, а вас я приглашаю к себе на чашку кофе. Только с одним условием – к животным не прикасаться.

– К каким еще животным? – озадаченно возмутился Артур Борисович.

– Я же в цирке работаю, животных держу дома. Кстати, Артур Борисович, вам не кажется, что убийца – не тот человек, которого вы ищите?

– Тогда кто же?

– Вам виднее.

– Интересная мысль… Как это вы додумались?

* * *

– Мы уже пришли, дорогой мой…

Раиса Мартыновна осторожно поднялась на второй этаж роскошного особняка, неподалеку от церкви, прислушалась к шагам Миши. Он был в коридоре и, почуяв приближение гостей, зарычал.

– Иди в свою комнату, – резко сказала она, приоткрыв дверь.

Но медведь не уходил, продолжал рычать и скоблить лапой пол.

– Он не любит запах оружия и винного перегара. Она быстро прошла в квартиру.

Убедилась, что комната Ивана Ивановича закрыта, заперла Мишу в спальне.

Артур Борисович внимательно разглядывал просторную кухню, украшенную множеством шкурок различных животных и хорошо выделанных человекообразных обезьян. Раиса Мартыновна заварила кофе, разлила в чашки, достала бутылку коньяка.

– Судя по выступлениям, вы, дорогой мой, весьма заинтересованы в развале России.

– Вы хотите разозлить меня?! – неожиданно повысил голос Артур Борисович.

– Наконец-то я разбудила настоящего зверя, – с улыбкой сказала Раиса Мартыновна. – Да еще какого! И это после семидесятилетней уравниловки.

Они выпили.

– Артур Борисович, я знаю, что у вас очень много врагов, – строго сказала Раиса Мартыновна. – Вы их ненавидите. Лютой ненавистью. Не правда ли? И кто бы они ни были – министры, бизнесмены, фермеры, депутаты, вы готовы разрубить их, четвертовать, сжечь, превратить в манкуртов. Многие из них хотели бы сделать то же самое с вами…

– Вы – страшная женщина, – тихо сказал он. – Я никак не могу понять, чего вы хотите? Назвать своих врагов мне нетрудно… К примеру, этот бандит, с которым вы у метро кокетничали. И министр новый, противник торговых палаток. Негодяи! Пекутся о народе, забыв, что его уже нет! Одна мразь лагерная осталась!

– Сочувствую, дорогой мой, – подхватила Раиса Мартыновна. – Давайте сделаем по глотку и приступим к конкретным совместным планам.

В глазах ее появился бес. Они чокнулись фужерами, выпили.

– Дорогой мой реформатор! Все складывается как нельзя лучше! Вы будете редчайшим, можно сказать, выдающимся клиентом большого бизнеса, – торжественно, выговаривая каждую букву, произнесла Раиса Мартыновна. – И оплата, как говорится, будет по соглашению.

– За что?! – мрачно поинтересовался Артур Борисович.

– За вашего врага. Точнее, за его милое превращение в редкую вещь. Семь тысяч баксов, и вы получите его в виде вот такой хорошо выделанной шкурки-мумии. – Раиса Мартыновна ткнула пальцем в чучело шимпанзе, висевшее рядом с буфетом. – Вы платите аванс, – и через семь дней произведение искусства – в вашей квартире.

– Неужели это возможно?

– Коль есть спрос, будет и товар. Закон нашего прекрасного рынка. В дальнейшем заключим контракт, а потом и пятилетний проект на изготовление супермумий.

Артур Борисович поежился, и зрачки его глаз стали еще красней.

– Согласен! – твердо сказал он.

Лицо его вспыхнуло и зарделось, как морда у новорожденного таракана.

– Тогда прошу задаток.

– Сколько?

– Две тысячи баксов. И учтите – здесь, как говорится, преуспевающий миллионер эпохи построения нового социализма с капиталистическими манерами.

Она порывисто поднялась из-за стола и осторожно открыла дверь в спальню.

Артур Борисович заглянул туда и перекрестился.

Посреди просторной комнаты на широкой тахте лежал мертвенно-бледный голый человек. Ноги его были покрыты белой простыней.

– Ну как, впечатляет? – с гордостью спросила Раиса Мартыновна. – Дешево отдаю… Ведь я к нему еще к живому привязалась… Лапушка мой! И какой покладистый был: велела принять две таблетки – принял. Столько, сколько надо!

– Этот гад мне по ночам снится! – зло крикнул миллионер.

– Платите аванс, и через семь дней получите нашего манкурта в обработанном виде.

– А раньше нельзя?!

– Таксидермистика – очень кропотливое дело. Но этого клиента я гарантирую обработать на уровне мировых стандартов со всеми особенностями пола и породы.

– Он мертвый? – поинтересовался Артур Борисович, брезгливо разглядывая голое тело. – Его словно кто-то скоблил или царапал.

– А вы что, собираетесь с ним спать? – язвительно заметила Раиса Мартыновна. – Беднягу здорово подкосили мои таблетки. Короче, выкладывайте задаток. Цена с большой скидкой на ваш авторитет и заслуги.

Миллионер вернулся на кухню, вытащил из кейса пачку денег, вытер пот со лба.

– Здесь две тысячи американского производства, и не трудитесь считать, – со вздохом выдавил он. – А через неделю получить заказ можно?

– Тогда еще пятьсот баксов.

* * *

Оно, может, так бы и вышло. За эту сумму Иван Иванович превратился бы в чучело, если бы не врожденная его осторожность и таежный ум охотника.

Снотворных таблеток он не пил: нутром чуял – нельзя спать, когда поблизости Артур Борисович. Он лишь притворился спящим и все слышал. «Так вот почему у циркачки столько выделанных шкур! Вот почему столько чучел!» – с грустью размышлял он.

Как только бронированная машина Артура Борисовича уехала, Раиса Мартыновна, не теряя времени, взяла из аптечки шприц и, наполнив его белой жидкостью, подошла к иконе Богородицы. Иконка висела между самодельным ковром из непонятной кожи и шкурой шимпанзе.

– Да простит меня Господь за то, что я сокращаю страдания гибнущим от зла людского, – тихо прошептала она и осторожно прошла по коридору в спальню… и остолбенела: на просторной тахте никого не было. Иван Иванович сидел в дальнем углу комнаты на полу и громко всхлипывал.

– Ты что? – с дрожью в голосе спросила она.

– Сон жуткий приснился, – пробурчал Иван Иванович.

Раиса едва пришла в себя.

– Не переживай, золотой мой… с Артуром Борисовичем все обошлось. Теперь он уже никогда тебя не потревожит. Дай-ка я укольчик тебе сделаю для успокоения.

Но когда она подошла к своему пациенту поближе, он поднял голову и так посмотрел ей в глаза, что она застыла, будто на что-то наткнулась.

– Ты чего, милый? Инспектор покоя не дает или сон?

– Кто тебя создал, такую?! – вдруг сквозь слезы крикнул он.

– Может, ты по мне соскучился? – она положила шприц на стол и, подойдя к Ивану, цепко обхватила его шею руками.

– Не надо, Раиса Мартыновна…

– Милый мой, я люблю тебя, – она потянулась руками ниже пояса и царапнула его тело длинными, как у кошки, ногтями. – И не шуми, а то Миша услышит.

– Нет! Нет! Я не хочу…

– Забыл, что ты убийца? – Раиса Мартыновна начала раздеваться. – Не серди меня… Тебе необходимо расслабиться. Выпей и ляжем спать.

Она хорошо знала, что нужно делать в подобных ситуациях.

– Оставьте меня, Раиса Мартыновна. Я немножко отдохну и постараюсь заснуть.

Раиса Мартыновна вышла из спальни. В квартире наступила тишина. Иван Иванович не смыкал глаз. Его знобило от жутких мыслей и предчувствий. Он протянул руку к телефону, снял трубку, прислушался. Гудка не было. Посидев, он сунул руку под тахту, куда положил автомат. Автомата не оказалось. В этот момент послышался голос хозяйки дома.

– Орангутан, радость моя, ты не спишь? – громко спросила она, выглянув в прихожую из своей комнаты.

– Нет! – растерянно и зло ответил он.

– Давай сделаем укольчик, и сразу уснешь.

Иван Иванович не ответил. В этот момент он почувствовал, что в спальне стало вдруг жарко, даже душно. Он хотел открыть форточку, но она даже не сдвинулась с места. Духота в комнате увеличивалась, в щель из-под двери тянуло удушливым едким угаром.

– Как ты там, Иван Иванович? – донесся голос хозяйки. – Не спишь еще, дорогой мой, драгоценный экземпляр?

Голова его стала тяжелой, горячей и пустой, как раскаленный шар. Грудь его часто вздымалась, но чем глубже он дышал, тем больше не хватало воздуха. Собрав силы, Иван Иванович метнулся к окну и навалился всем телом на самое большое стекло, выдавив его.

Угасающим сознанием он успел определить, что спасение его там, в ночной темноте. Перевалившись через подоконник второго этажа, он сделал усилие и рухнул во двор.

Где-то вверху грохнули один за другим приглушенные выстрелы, но пули пролетели мимо…

* * *

Около трех месяцев добирался Иван Иванович до своей деревни, и долго описывать, с какими людьми он встречался, где шабашил, чтобы заработать на пропитание и дорогу.

Оборванный, с дикарским заросшим лицом, без денег и каких-либо покупок, предстал он наконец перед своей женой, незабвенной Марией Тимофеевной, обнял ее и покаянно заплакал.

Вскоре Сизарев получил письмо из Москвы, от Раисы Мартыновны. Она писала, что любит его по-прежнему, собирается приехать, привести ружье и порадовать шкурой Артура Борисовича Мордова, которую она собирается обменять на шкуры зверей, пользующихся большим спросом не только у меховщиков застойного периода, но и у западных инвесторов.

«…Без тебя, мой дорогой таежник, мне очень грустно. И все же не забудь передать привет твоей супруге Марье Тимофеевне». Так заканчивалось письмо.

Прочитав его, Иван Иванович глазам не поверил. Шрамы от Москвы еще не зарубцевались, и поседевшая голова разламывалась при одной мысли о циркачке. После московских «университетов» он стал неуравновешенным, замкнутым. Особенно его раздражали бизнесмены, которые по телеящику сулили райские наслаждения и тысячу процентов годовых.

«Я им покажу свободный рынок! – вскрикивал он по ночам. – Всех дармоедов работать заставлю!» А просыпаясь, скрипел зубами: автомата рядом не было.