Текст книги "Дурман любви"

– Соглашайтесь, – сказал ей Джек. – Сходите за шляпкой, а я приготовлю корзинку с едой. Такое важное дело никому поручать нельзя, иначе подсунут что-нибудь несъедобное.

– Не прикидывайтесь, – ласково усмехнулась Сара. – У меня несъедобного не водится. Что бы я вам ни давала, вы только добавки просите.

– Потому что ты изумительная кухарка. Ну-с, посмотрим, какие сокровища ты приберегла в кладовке?

– Мистер Джек, ступайте отсюда! Нечего вам тут делать, со своим хозяйством я сама разберусь.

Клари невольно улыбнулась – приятно было слушать шутки Джека и добродушное ворчание Сары. Да, конечно, нужно ехать с ним! Она направилась в дом через выложенный кирпичами двор. Оказавшись в спальне, она надела соломенную шляпку, в которой обычно работала в поле или в саду, и не удержалась от искушения поглядеться в зеркало. Сегодня утро она подвязала свои длинные черные волосы бантом, но в кухонной суете некоторые пряди выбились и красиво обрамляли лицо. Сара каждое утро заставляла ее выпивать чашку травяного отвара, что благотворно действовало на кожу. После долгих часов работы на солнце загар стал ровным. Щеки у нее округлились, глаза сияли. Клари выглядела как женщина, которой предстоит встреча с возлюбленным.

На кухню она вернулась бегом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Сара была права, – сказала Клари, спустившись по узкой песчаной косе к пресловутой лодке. – Эта штуковина не удержится на воде.

– Сразу видно, что вы не знакомы с основами судостроения. Эта, как вы изволили выразиться, мадам, штуковина представляет собой совершенно изумительную шлюпку. Очень ходкая и устойчивая. Вы будете в полной безопасности.

Говоря все это, Джек любовно оглядывал хлипкую на вид лодчонку. Расстелив в корме одеяло и поставив ближе к носу корзинку с едой, он спустил лодку на воду и подал К лари руку.

– Вы уверены, что она не пойдет ко дну? – спросила Клари, с дрожью посмотрев на шлюпку.

– Даю вам слово чести.

В глазах его зажглись веселые огоньки, и она поняла, что он будет вышучивать по меньшей мере неделю, если она откажется взойти в эту ненадежную посудину. Опираясь на его руку, она боязливо ступила в лодку и с облегчением уселась на расстеленное им одеяло. Джек взмахнул веслами, и вскоре они оказались на середине реки. Клари сидела напряженно, вцепившись руками в борта. Воды она не боялась, поскольку плавать умела, но чувствовала себя беспомощной в этих длинных юбках. Купальник или шорты – вот что нужно для прогулок на воде! Если лодка перевернется, ей не выплыть: это платье потянет ее ко дну.

Впрочем, она быстро убедилась, что опасность ей не грозит: повинуясь твердой руке Джека, лодка легко скользила по волнам. Через несколько минут Клари совершенно успокоилась и стала наблюдать за Джеком. Он надвинул свою неизменную плантаторскую шляпу на лоб, укрыв лицо от палящих лучей солнца, и ей было трудно понять, не видя его глаз, о чем он думает. Сама же она чрезвычайно остро ощущала, что оказалась наедине с мужчиной. На реке не было других лодок, а берега выглядели совершенно пустынными – казалось, здесь не ступала нога человека.

– Это приток Елкривер, – сказал Джек, прерывая затянувшееся молчание безобидной репликой. – Эфон-Фарм стоит на косе, разделяющей две реки.

– Вы в самом деле хотите ловить рыбу? Стараясь унять невольную нервную дрожь, Клари опустила руку в поразительно чистую воду – можно было разглядеть все камушки на дне.

– Да нет, я просто дразнил Сару. Если вам нравится рыбалка, мы можем как-нибудь совершить еще одну прогулку. А сейчас нам стоит поговорить, и лучшего места не найти. Здесь нам никто не помешает.

Шлюпка поднималась вверх по реке, и песчаной полоски земли, откуда они отплыли, уже не было видно. Джек сложил весла и потянулся за корзинкой с едой. Положив ее на соседнюю лавку, он так изящно и ловко пересел к Клари, что лодка почти не шелохнулась.

– А как насчет безопасности?

Клари уже совсем не боялась, что шлюпка перевернется и утонет – гораздо больше ее беспокоила волнующая близость Джека. На корме было так мало места, что их руки и бедра тесно соприкасались.

– Все зависит от вас, – сказал он. – Если вы резко сдвинетесь вправо, произойдет опасный крен, и лодка может опрокинуться. Напротив, если у вас достанет здравого смысла сидеть спокойно и отведать то, что я для вас приготовил, вы ничем не рискуете.

«Это еще как посмотреть!» – мысленно произнесла она, беря протянутую ей салфетку. Джек достал из корзинки бутылку вина и две хрустальные рюмки.

– Откупорена была на берегу, – сказал он, показывая ей, что пробка сидит неплотно. – Ну, дорогая моя, извольте подержать эти рюмки.

– Даже в лодке вино подается в хрустальных рюмках? – промолвила Клари, качая головой. – Джек Мартин, вы сумасшедший.

Это наблюдение не помешало ей взять рюмки. Он стал разливать светлое вино.

– Я удручен вшей оценкой моих умственных способностей. Как могли вы столь жестоко оскорбить человека, подготовившего сей очаровательный пикник?

– Это все от дурного воспитания. Пригубив вино, она нашла его восхитительным.

– Что до меня, то я не вижу никаких изъянов в вашем воспитании, – сказал Джек, поднимая брови. – Нет, скорее всего ваше недоверие к мужчинам связано с каким-то несчастьем, приключившимся с вами в прошлом. Именно это я и собираюсь сегодня выяснить.

– Зачем портить прелестный пикник разговором на такую неприятную тему?

– Стало быть, вы признаете, что это была превосходная мысль – устроить пиршество на свежем воздухе?

– Пока у меня нет оснований отрицать это.

Говоря это, Клари лихорадочно размышляла. Надо во что бы то ни стало переменить тему, перевести разговор с ее прошлого на его тайны – тем самым, она кое-что узнает о нем и избежит обсуждения своих личных неурядиц. Ее всегда изумляло, как быстро основательный здравомыслящий фермер, который берется за самую грязную работу наравне с черными слугами, преображается в беспечного галантного кавалера – можно сказать, в повесу. Иными словами, этот Джек Мартин был потрясающе интересным мужчиной.

– А вы часто устраивали такие пикники в Англии? – спросила она.

– Порой случалось.

С этими словами он снял салфетку, покрывавшую блюдо с холодным цыпленком. Клари взяла себе крылышко. Джек предпочел ножку и вонзил в нее зубы с явным наслаждением. Клари хотела спросить, где именно происходили пикники в Англии, однако он опередил ее, заговорив первым.

– А вы любили пикники?

– Да. Но мне редко удавалось выбираться на природу. И это очень жаль.

– Приятно слышать. Не сомневайтесь, мы вскоре повторим нашу вылазку.

– Джек, скажите мне…

– А вот и свежий хлеб, – прервал он ее. – Как прекрасно Сара его делает! Еще у нас есть помидоры, сыр, который я купил в Богемия-вилидж на прошлой неделе, и сахарное печенье. Сара отказалась дать мне персиковый пирог… заявила, что нельзя его есть грязными руками. Но мне все-таки кажется, что она была не совсем права.

– Джек…

– Надеюсь, я ничего не забыл? Конечно, это не самое изысканное пиршество, однако я вполне удовлетворен.

Клари взглянула на сидящего рядом с ней мужчину и поняла, что он ничего не скажет, если сам того не захочет. Он непринужденно развалился на скамейке, вытянув длинные ноги в сапогах и надвинув шляпу на лоб, чтобы клонившееся к западу солнце не било в глаза. Под рукой у него стояла корзинка с едой и хрустальными рюмками. Куриную ножку он обгладывал с таким удовольствием, как если бы весь день ничего не ел.

– Пиршество замечательное, – сказала она.

– Благодарю вас. Я разделяю это мнение, – ответил он и быстро взглянул на нее. – Похоже, вам нравится на Эфон-Фарм.

– Так оно и есть.

Раз он скрытничает и не желает рассказывать о своей жизни до приезда в Мэриленд, она тоже не будет откровенничать – ему незачем знать о ее чувствах.

– Я не заметил никаких признаков того, чтобы вас внезапно забрали от нас, – сказал он.

– Я тоже, – произнесла она, смело встретив его вопросительный взгляд. – Возможно, мы и не должны замечать этих признаков. А может быть, мне предстоит остаться в этом времени навсегда.

– Это вас огорчает?

– Кажется, нет.

– Вы удивлены этим, Клари?

– Люди двадцатого века, вероятно, стали бы жалеть меня, потому что я лишилась многих достижений цивилизации, – тихо промолвила она. – Конечно, я работаю гораздо больше и живу гораздо проще, чем когда бы то ни было прежде.

– В простоте есть свое глубокое наслаждение. Я сам испытал это.

– И еще тишина, – сказала она. – Я сразу обратила внимание на это. Я слышу только звуки самой природы.

– Стало быть, у вас нет желания вернуться в свое время?

– Думаю, от меня это не зависит. Ведь сюда я попала не по своей воле. – Он подал ей салфетку с печеньем, и она взяла два. – Я ем в два раза больше, чем прежде, но совершенно не толстею. Зато я стала гораздо сильнее.

– И вы стали мягче с тех пор, как я увидел вас в первый раз. Вы держитесь свободно и легко. Полагаю, вы были несчастны в прежней жизни.

– Я стараюсь не думать о том времени. И о вашем утверждении, что в двадцатом веке меня считают мертвой.

Она наклонилась, чтобы взять свою рюмку, а когда выпрямилась, Джек обнял ее за плечи. Она вздрогнула, но не сделала попытки отодвинуться от него. В этой лодке было слишком мало места.

– Я заметил в вас, – прошептал он, – достойную сожаления наклонность избегать всего, что могло бы огорчить. Вы сами сказали, что стараетесь не думать о несчастном прошлом. Ведь оно было несчастным, правда?

– Ничего я не избегаю.

– Неужели? – Он взял у нее рюмку и поставил на соседнюю скамейку. – Докажите мне истинность ваших слов.

– Я не обязана что-либо вам доказывать.

– Возможно, вам нужно доказать это самой себе.

Он прикоснулся ладонью к ее щеке, и она почувствовала стальную силу его пальцев. Заставив ее повернуть голову, он впился взглядом в ее глаза. Клари почувствовала, как по телу разливается какое-то непонятное тепло – видимо, она выпила слишком много вина.

– Отчего такая красивая женщина пугается даже прикосновения? – прошептал он.

Даже если бы в лодке было больше места, Клари не смогла бы отодвинуться. Все внутри нее трепетало, словно натянутая струна, и эта странная дрожь словно бы парализовала ее. Джек снял с нее шляпку и отбросил к носу лодки. Следом полетела его собственная шляпа.

– Я совсем не красивая, – пролепетала Клари.

– Вы в самом деле так думаете? – с улыбкой спросил он. – Мадам, у вас прискорбно ошибочное суждение о себе.

Его пальцы двинулись от щеки к затылку. Она почувствовала, как он развязал стягивающий волосы бант, и ее густые локоны свободно упали на плечи. Распушив ей кудри, чтобы они обрамляли лицо, он с нежной лаской произнес:

– Шелковистые мягкие волосы, черные как смоль. Вам нужно отпустить их больше. Я без труда могу представить, как они будут волной спускаться до бедер и даже ниже… Глаза, подобные прозрачным, чистейшим аквамаринам…

Он мягко провел кончиком пальца по ее векам. Клари сидела неподвижно, а его длинный палец уже обвел контур ее губ.

– И рот, созданный для поцелуев! Я схожу от него с ума. О Клари, ваши дивные губы могут погубить мою душу…

По-прежнему обнимая ее, он погладил ей подбородок. Глаза у него затуманились, и он потянулся к ней с явным намерением поцеловать.

– Не надо, – сказала Клари, – с трудом переводя дух и ощущая опасную пленительную близость его горячих губ. – Я не могу.

– Мне показалось, что ты уже начала забывать о своем страхе, – произнес он. – Я надеялся, что ты научилась верить мне.

– Я верю тебе, – прошептала она. – Верю во всем, кроме… кроме…

– Кроме этого?

Он вновь прикоснулся губами к ее рту – всего лишь на короткое мгновение, но этого было достаточно, чтобы она страстно захотела третьего поцелуя.

– Прошу тебя…

На глазах у нее выступили слезы, и она смахнула их рукой.

– С радостью, моя дорогая…

И он губами осушил скатившуюся по щеке слезу.

– Джек, я…

Она намеревалась сказать, что продолжения не желает. У нее были на это самые основательные причины. Он, конечно, поймет, направит лодку к берегу, отведет ее на ферму и больше не будет так терзать. Хриплый вздох вырвался из ее груди, она открыла рот… – О Клари, Клари!

От его губ не было сил оторваться. Он крепче сжал ее плечо, привлекая ближе к себе, Она подняла руку, чтобы оттолкнуть его, но едва коснулась плеча, как пальцы ее судорожно сжались – она впилась ногтями в сильные мышцы, взбугрившиеся под рубашкой.

Он не позволил ей перевести дух, и она не смогла вымолвить ни слова – только постанывала от наслаждения. Рука ее поднялась от его плеча к щеке, а затем к шелковистым темным волосам с красноватым отливом. Он также не терял времени даром – Клари тихонько вскрикнула, ощутив прикосновение к груди, но он тут же заглушил этот возглас поцелуем. Мгновение спустя крючки на платье разошлись словно сами собой, и его горячая ладонь легла на обнаженную кожу. Лодка слегка накренилась, когда он переменил позицию, но Клари даже не заметила этого. Она уже не боялась оказаться в воде, ибо целиком сосредоточилась на том, что с ней происходит.

Это было невероятно, немыслимо, невозможно – ничего подобного ей не приходилось переживать. Он раздвинул языком ее губы и проник в рот. Клари почувствовала, как ее уносит горячая волна – забыв о страхе и отвращении, она упивалась этим изумительно долгим поцелуем, замирая и одновременно трепеща в предвкушении небывалой радости.

Она почти не обратила внимания на то, что рука его скользнула вниз, зато сразу же ощутила прикосновение пальцев к коленям и бедрам.

– Клари, – прошептал он, на секунду оторвавшись от ее рта, – не бойся! Позволь мне показать тебе… нет, нет, не надо бояться, сердце мое.

Вслед за этой нежной мольбой его рука скользнула между ее ног, и Кларисса дернулась, пытаясь сжать колени. Он вновь стал целовать ее, и постепенно она расслабилась. Рука его по-прежнему лежала в углублении между бедрами – и через несколько секунд он начал ласкать это углубление. Клари жалобно застонала, еще раз напряглась всем телом, а затем безвольно поникла в его объятиях. Он проникал в глубины ее существа, но она уже не хотела останавливать его. Ей вдруг стало ясно, что она может сойти с ума, если это прекратится – настолько поразительными и чудесными были ощущения. О, неужели он не догадается потрогать… да, да, вот здесь! Его палец, описав круг, коснулся нужной точки, и Клари содрогнулась от наслаждения.

– Что ты делаешь? – пролепетала она.

– Тс-с, любимая, все будет хорошо…

Он вновь прильнул к ее губам. И тогда началось нечто невероятное. В рот ей опять проник его язык, а палец углубился в самую нежную плоть. Напрягшись в его объятиях, Клари вздрогнула, едва он отвел руку назад, и страстно вздохнула, когда палец еще раз вошел в нее. Одновременно с пальцем язык ходил взад-вперед по ее рту. Потом она ощутила второе прикосновение к самой чувствительной точке. Джек слегка постукивал по этому месту, и ее стала бить крупная дрожь. Задохнувшись, она громко вскрикнула от восторга – все вокруг словно бы перестало существовать, настолько сильным и необычным оказалось испытанное ею наслаждение.

Когда к ней вернулась способность соображать, она поняла, что лежит у него на руках, крепко обхватив за талию и не замечая сбившейся наверх юбки.

– Милосердные небеса! – вскричала она. – То есть, милосердный Господь, что это со мной?

Джек крепче прижал ее к себе, и она почувствовала, как его грудь сотрясается от смеха. Приподнявшись, она быстро оглянулась, а затем посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты не кончил, – сказала она, мысленно соглашаясь даровать ему то, что он непременно потребует от нее.

– Это не имеет значения. Я готов терпеть некоторые неудобства… какое-то время. Незачем торопить события, – произнес он, глядя на нее очень серьезно. – Клари, нам нужно поговорить. Теперь ты не должна уклоняться от моих вопросов.

– Да, не должна, – повторила она, вновь прильнув к его груди и собираясь с мыслями. – Такого со мной никогда не случалось. Как это было прекрасно!

Она не смогла подобрать более подходящего слова, чтобы выразить свое восхищение. Умиротворяющий покой овладел и телом ее, и душой.

– Я рад, что это впервые случилось именно со мной, – сказал он. – Меня удивляет другое, Клари. Лаская тебя, я обнаружил, что ты не девственница. Думаю, твоя ненависть к мужчинам объясняется тем, что с тобой плохо обошлись или же злоупотребили твоим доверием.

– Это очень близко к истине, – согласилась она. – Нет ничего хуже измены. Лучше бы он просто бросил меня.

– Кто это был? Ты любила его?

– Мне казалось, что я его очень сильно люблю, – медленно произнесла она, лихорадочно обдумывая, как следует говорить, чтобы не рассердить Джека и не сболтнуть лишнего. – Мы вместе росли и всегда дружили. Он был очень милый и ласковый… никогда не приставал ко мне, как другие мальчишки.

– Приставал? – с изумлением повторил Джек.

– Ну, мальчишки обычно лапают своих подружек, – объяснила она, – норовят зажать в углу и поцеловать, а некоторые требуют того, что девушка не должна делать.

– А, я понял. Он обращался с тобой как джентльмен и тем самым привлек к себе. Очень умно с его стороны. Когда же его поведение изменилось?

– После женитьбы.

– Ты замужем?

Он сел так резко, что лодка накренилась.

– Теперь уже нет, – сказала Клари. – Еели бы я осталась в двадцатом веке, то развелась бы с ним. А в этом времени я вообще не могу считаться замужнем женщиной, потому что Рич еще даже не родился. Поверь мне, если бы он вдруг объявился здесь и предложил мне выйти за него, я бы бросила ему в лицо твердое и решительное «нет».

– Твое необычное положение, действительно, дает тебе некоторое преимущество. Разумеется, ты не можешь считаться замужней женщиной. – Он вновь прилег рядом с ней, но не обнял ее. – Верна ли моя догадка, что твоя ненависть к мужчинам объясняется дурным обращением Рича?

– Скорее, это было просто равнодушие. Думаю, он никогда меня не любил. Наверное, он женился на мне только потому, что все этого ожидали.

– Такое порой случается, – сказал Джек. – Значит, это был несчастный брак?

– Поначалу мне казалось, что все образуется… что нам нужно просто привыкнуть друг другу. Но через пару месяцев Рич стал все больше отдаляться от меня. Я старалась, как могла, но ему было со мной тоскливо. Он называл меня занудой. Джек, знаешь, наверное, это нехорошо, что мы лежим здесь вот так и обсуждаем Рича?

– Напротив. Полагаю, для нас жизненно важно все рассказать друг другу. Лишь тогда я смогу понять, почему мужчины вызывают у тебя такое неприятие.

– Это я могу объяснить тебе в двух словах, – произнесла Клари с горечью. – Мы с Ричем жили вместе два года, и я постоянно чувствовала себя виноватой, потому что он дал мне понять, что я не удовлетворяю его как женщина. В тот вечер я застала его с… Ну, в общем, мы считались лучшими друзьями.

– Ты не должна была этого видеть, – сказал он, нежно погладив ее по щеке. – Наверное, это тебя потрясло.

– Это привело меня в бешенство. Это было как удар молнии. И я поняла, что все мои попытки стать хорошей женой были напрасны. Я только зря тратила силы и нервы. Поэтому я ринулась прочь из дома, вскочила в машину и помчалась на страшной скорости, сама не зная куда. Проезжая по мосту через канал, я едва не столкнулась с грузовиком, и мою машину занесло. Видимо, я продолжала давить на газ… хотя до сих пор толком не понимаю, что именно произошло. Но машина рухнула в канал, а когда я очнулась, то увидела тебя.

Клари надеялась, что Джек удовлетворится этим объяснением и не станет больше выпытывать, какой была ее жизнь в двадцатом веке. Ей не хотелось признаваться в своем унижении – в том, что брак с Ричем оказался катастрофой. Она еще плохо знала Джека, иначе догадалась бы, что его нельзя остановить на полпути.

– Теперь я начинаю понимать, – сказал он. – Полагаю, близость с Ричем не доставляла тебе удовольствия?

Она ничего не ответила, и он добавил:

– Ты сама призналась несколько минут назад, что никогда не испытывала подобного наслаждения.

– Это так, – выдохнула Клари, сознавая, что нужно признаваться во всем. – Близость с ним всегда была очень короткой и, в общем, не слишком приятной. Я слышала, что поначалу это бывает и думала, что со временем все наладится. В двадцатом веке сексуальные проблемы обсуждались открыто, поэтому я знала, чего мне недостает и как нужно вести себя в постели. Я читала специальную литературу и пыталась обсуждать наши проблемы с Ричем, но это его только раздражало. Он заявил, что у нас с ним не ладится по моей вине. У меня не было других мужчин, кроме него, и я, в конце концов, решила, что он прав – все дело во мне. Я не способна принести счастье мужчине.

– Грубая себялюбивая скотина, – пробормотал Джек.

– Нет, он не был скотиной. Он ни разу не ударил меня и всегда был со мною вежлив. Проблемы начинались в спальне, правда, только для меня. Его, кажется, все устраивало… может быть, потому что я никогда не отказывала ему.

– Грубая себялюбивая скотина, – повторил Джек. – Клари, я обладаю опытом в этой сфере. Если бы я рассказал тебе, каким образом приобрел этот опыт в молодые годы, ты, возможно, была бы шокирована. Сейчас я остепенился, превратившись в почтенного фермера. – Он криво усмехнулся. – Я не собираюсь хвастать своими юношескими победами. Но я прекрасно знаю, как откликается женщина на ласки мужчины, поэтому ты должна поверить моим словам: ты обладаешь восхитительной чувственностью – возможно, по страстности с тобой не сравнится ни одна из женщин, которых мне довелось познать.

– Никогда не думала о себе как о страстной и чувственной женщине, – прошептала она.

– Меня это не удивляет, – ответил он. – И я готов научить тебя всему, что знаю сам.

Теперь уже Клари резко приподнялась и села.

– Ты опасный человек, – сказала она.

– Возможно.

Он пробежал пальцами по ее обнаженному бедру, и она вновь затрепетала, но тут же оттолкнула его руку и опустила сбившийся вверх подол платья.

– Возможно, – произнесла она, – что ты тоже разобьешь мне сердце, если я поддамся тебе.

– Рич не разбил твое сердце. Он исказил твои представления о себе и больно ранил твою женскую гордость. Разрешаю тебе ненавидеть его за это. Но в сердце твоем нет даже трещинки, поверь мне.

– Быть может, ты прав, – согласилась она, обдумав его слова. – Мы с Ричем вместе росли и всегда дружили, но последние два года разрушили все. У меня не осталось добрых чувств к нему. Разумеется, это вовсе не означает, будто я готова довериться другому мужчине.

– Нужно учиться доверять, – сказал он. – Ты на верном пути, иначе не согласилась бы поехать со мной на пикник.

– И вот к чему это привело!

– А разве тебе не было приятно?

По губам его скользила улыбка, он поглаживал ей руку. Клари едва не улыбнулась в ответ, но тут же нахмурилась и стряхнула его пальцы.

– Я поверю тебе, – заявила она, – если узнаю о твоем прошлом столько же, сколько тебе известно о моем.

Он цепко схватил ее за запястье, и улыбка исчезла с его лица.

– Ты знаешь все, что нужно знать. Моя жизнь проходит на твоих глазах… суди меня по тому, что видишь каждый день.

И он добавил глуше:

– Суди меня по тому, что я не сделал ни единой попытки взять тебя силой, хотя с первой же нашей встречи страстно тебя желал. И я могу добиться того, что ты тоже будешь страстно желать меня, Клари. Сегодня я узнал о тебе столько, что в моих силах заставить тебя умирать от желания… и тогда ты будешь ползти ко мне ночью на коленях и умолять, чтобы я взял тебя. Да, я страстно желаю тебя, но даже когда ты лежала в моих объятиях обнаженная и готовая на все, я не овладел тобою, потому что не хотел обидеть тебя, не хотел, чтобы ты потом об этом сожалела.

– Не говори со мной так!

Она тщетно пыталась вырвать свою руку, а его взгляд словно гипнотизировал ее.

– Видишь, до какой степени ты можешь довериться мне, Клари? Другие мужчины, возможно, недостойны этого, но мне ты должна верить.

– Тогда назови мне свое настоящее имя, – прошептала она.

– Я не могу.

– Ты просишь меня довериться тебе, а сам мне не веришь.

– Здесь замешаны интересы других людей.

– Ты женат? – вскрикнула она, ужаснувшись при одной лишь мысли об этом.

– Нет, – сказал он, слегка ослабив хватку. – Узнав твою историю, я понимаю, почему ты спрашиваешь об этом. У меня нет жены и никогда не было. Порукой тому мое слово.

– Почему ты не хочешь назвать свое настоящее имя?

– Потому что я связан клятвой, которую принес шесть лет назад. Как честный человек я не имею право ее нарушить. Ты же не хочешь, чтобы я нарушил обещание, данное тебе?

– Конечно, нет, но…

– Ты просто должна мне поверить, Клари. В этом суть веры: кто верит, тот не требует доказательств.

– Не знаю, способна ли я на такое, – сказала она, уставившись на свои сложенные на коленях руки.

– После того, что ты пережила, это нелегко. Но ты обязана превозмочь себя. Дай мне шанс доказать тебе, что я честный и достойный твоего доверия человек. Ты согласна?

Она ответила не сразу, устремив взор на великолепный закат, окрасивший небо в золотые и багровые тона. В мягком сумеречном свете желтели песчаные берега реки, овеянные зеленью деревьев. Лодка лениво скользила вниз по течению к той косе, откуда началась их прогулка. Из воды выпрыгнула рыба, проглотила мошку и вновь нырнула. Клари зачарованно смотрела на рябь, прошедшую по волнам. Она успела полюбить и эту реку, и эти берега, и эту ферму. Люди, жившие на ней, стали дороги ее сердцу. И она сознавала, что по уши влюбилась в хозяина Эфон-Фарм. Ей предстояло принять самое важное решение в своей жизни – если она поддастся этому чувству, возврата не будет. Был ли Джек честен с ней? Быть может, он просто завлекает ее? Она вздрогнула, вспомнив о том, что произошло между ними – а ведь это было только начало! Сколько всего они еще смогут сделать вместе! И она отбросила все малодушные опасения – пусть страхи и сомнения утонут в волнах этой реки! Решившись, она смело встретила его вопрошаю Щий взгляд.

– Да, – сказала она просто. – Я согласна дать тебе этот шанс. Я хочу верить тебе.

Когда лодка уткнулась носом в песок и Джек помог Клари выйти на берег, она уже была готова на все – конечно, они расстелили бы одеяло на траве и предались своей любви, если бы им не помешал Люк. Она помнила, как подрагивала, предвкушая еще более сильное наслаждение и стремясь вновь оказаться в его объятиях, помнила, как он, ответив на ее признание долгим страстным поцелуем, заторопился к берегу. Взор его был прикован к ней – он только один раз обернулся, чтобы определить направление. Ступив на землю, Клари облизала пересохшие губы, думая только о поцелуях и ласках Джека. Она была уверена, что это желание ясно читается на ее лице. Впрочем, и ей самой нетрудно было убедиться, как сильно хочет ее Джек – ведь они сидели бок о бок.

– Джек, – прошептала она.

– Да, Клари. Я знаю.

Голос его был хриплым от волнения. Он склонился к ней, обняв одной рукой за плечи, а другую положив на грудь. На какое-то мгновение они застыли, а потом он встал и подал ей руку. Она оперлась о его плечо, готовясь спрыгнуть на сухое место – и именно в этот момент из-за кустов выскочил Люк.

– Мистер Джек, – крикнул он, задыхаясь. – Папка прислал меня за вами. Идите скорее! Гнедая кобыла совсем плоха. Папка думает, что у нее прихватило живот.

– Хорошо, Люк, сейчас пойдем, только отдышись сначала.

И, повернувшись к Клари, Джек добавил тихо:

– Прости, но это очень важно.

– Да, да, я понимаю, – кивнула она.

Было видно, как ему не хочется расставаться с ней, но иначе он поступить не мог. Ей тоже не терпелось заняться с ним любовью, однако она не обиделась на него. Ведь это был не Рич Браун, которому она надоела, это был Джек, страстно желавший ее. Все-таки он был фермером, и на нем лежало хозяйство. Но с какой же неохотой отказался он от своего намерения немедленно овладеть ею! Для ее женского самолюбия, так долго страдавшего от небрежения Рича, это было словно живительным бальзамом.

– Мы выберем другое время. Ты не должен лишиться этой лошади. Скажи, чем я могу помочь?

– Отнеси домой остатки нашего пикника. С этими словами Джек вытащил лодку на берег, а затем подал Клари корзинку и шляпку.

Одеяло взял Люк.

– Прости, но мне придется тебя оставить. Я должен быть на конюшне. Мозес не стал бы тревожить меня по пустякам.

– Конечно, – промолвила она с улыбкой, стараясь ободрить его. – Я все уберу, и Сара не будет ворчать, что мы намусорили в ее чистенькой кухне.

– Спасибо, Клари.

Она знала, что он благодарит ее не за обещание убрать на кухне – он был признателен ей за то, что она сознает, сколь велики обязанности владельца Эфон-Фарм, и отпускает его безо всяких капризов.

– Проводи мисс Клари до дома, – сказал Джек Люку, – и помоги ей прибраться. Затем можешь прийти на конюшню, где будем мы с твоим отцом.

Улыбнувшись Клари, Джек быстрым шагом направился по тропинке, ведущей к ферме. Клари и Люк шли следом, но гораздо медленнее.

– Ступай, Люк, – сказала Клари мальчику, едва за деревьями показались поля. – Я знаю, ты хочешь быть на конюшне с остальными мужчинами.

– А вы сами справитесь, мисс Клари?

Он просиял, услышав, что его также считают мужчиной, однако уйти не решался и стоял, переминаясь с ноги на ногу. Клари знала, что нужно приказать ему.

– Разумеется! – кивнула она, взяв у него одеяло. – Ступай, Люк! Скажи мистеру Джеку, что я сварю кофе и буду держать кастрюлю на печи. Возможно, вам он понадобится, чтобы не заснуть. Иди!

– Спасибо вам, мисс Клари. Дело такое, что нам, мужчинам, быть может, всю ночь придется провозиться.

Люк побежал к дому прямо через поле. Примерно через час Клари, закончив все дела на кухне, вскипятила воду для душа. Думая, что Джек проведет с ней эту ночь, она вымылась розовым мылом мадам Розы. Однако он все не появлялся, и она решила подождать его в постели. Она лежала, вспоминая его ласки и прислушиваясь в надежде услышать знакомые шаги – и, незаметно для себя, заснула.