Текст книги "Тайна заброшенного дома"

Флориан Дениссон
Тайна заброшенного дома

Серия «Детективы из Арвиля»

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Original French-language edition published under the title: Histoires étranges № 1: UN VOISIN ÉTRANGE

This translation is published by arrangement with CHAMBRE NOIRE PRODUCTIONS SAS. All rights reserved.

This edition is published by arrangement with LEOR LITERARY AGENCY and Synopsis Literary Agency.

© Кожевникова М. Ю., перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

* * *

Всем, кто чувствует в себе призвание к детективным расследованиям и скучает на каникулах

Я Оливье Леруа, мне тринадцать лет. Точнее, почти. В общем, скоро исполнится. А вот деревушка, в которой я живу, уж явно самая маленькая на свете. Хотя, может, и это не совсем верно, но мне так кажется. Сколько себя помню, у нас здесь никогда ничего не случалось. Но совсем недавно о нашей деревушке величиной с ладонь протрубили все газеты Франции.

А я оказался в центре самой загадочной истории всех времён и народов.

Короче, сложилась та ещё ситуация.

Глава 1

Арвиль – так называется деревня, где я прожил всю свою жизнь. То есть почти всю жизнь, потому что родился я в Париже, а потом моя мама, учительница истории и географии, приехала преподавать в эту крошечную деревушку, затерявшуюся где-то между Ле-Маном и Шартром. Если честно, не живи я здесь, ни за что не отыскал бы её на карте, да и соседние города тоже!

Арвиль и правда с ладошку, чуть меньше десяти квадратных километров. Две булочные, один супермаркет, сельскохозяйственный лицей и пожарная служба. В Арвиле у нас всегда была тишь да гладь, но случилось так, что на осенних каникулах, которые начинаются накануне Дня всех святых[1]1
  Недельные каникулы в конце октября начинаются накануне Дня всех святых, посвящённого поминовению покойных. Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть], я совершил открытие, которое перевернуло всю мою жизнь, коснулось жизни моей семьи и даже истории Франции!

В Арвиле у меня только один друг, мой ровесник Тома. Мы с ним учимся в одном классе, и, когда у нас нет уроков, я иногда хожу к нему в гости. Для меня дружба с Тома – единственная отдушина. У них в саду есть бассейн, и летом мы в нём купаемся. На каникулах Тома часто уезжает куда-нибудь с родителями, и если всего на несколько дней, то на моё попечение остаётся шоколадный лабрадор Тоби – он немного глуповат, но симпатяга ужасный.

На этот раз Тома опять уехал. На все каникулы. В Англию – вот куда он уехал. К другу по переписке. Пообещал привезти всяких необычных вкусняшек и взял с меня слово съесть всё, что бы он ни привёз.

Я думал, за неделю без Тома умру со скуки, но эти каникулы получились до того лихорадочные, что других таких не припомню.

* * *

Похолодало здорово, и мама сразу запихнула меня в толстую зимнюю куртку, а я, так и быть, надел ради неё шапку, но она всё равно заставила меня накрутить ещё и шарф. Я почувствовал себя как в коконе, как в скафандре космонавта: едва мог пошевелиться. Вот до чего моя мама боится насморка!

Я решил пройтись по тропинке через рощу в конце нашей улицы и навестить дом Тома. Я всегда ходил к нему этой дорогой, и, когда выгуливал Тоби, тоже. После рощи тропка выводила к полю люцерны, и я всегда отпускал там Тоби побегать, погоняться за кроликами, покопаться в кротовых норах. После поля я вышел к участку со старинным домом, который недавно купила одна парижская семья. Между нами говоря, я очень надеюсь, что в Париже у них осталась квартира. Не могло же им прийти в голову похоронить себя здесь, у нас. Лично я, будь у меня куча денег, купил бы себе дом на берегу океана.

Я заранее посочувствовал их детишкам, если им придётся, как мне, проводить все выходные и каникулы в нашей захолустной дыре под названием Арвиль.

На участке между невысокой круглой башней и большим домом, ворча, трудился маленький экскаватор. Обожаю экскаваторы и вообще всякую технику и разные приспособления, которые используют на строительных работах. Вот подрасту – и тоже буду рыть огромные котлованы ковшом экскаватора или дробить асфальт отбойным молотком.

В общем, я целый час смотрел, как трудится умная машина, расправляясь с грязью и гравием. Из папиного разговора с соседями напротив я понял, что новые владельцы старого дома собираются устроить у себя на участке бассейн.

Яма становилась всё больше и больше, и шофёру приходилось ездить всё дальше, чтобы сбросить землю.

Неожиданно экскаватор повело вправо – мне даже показалось, что он немного заваливается, и я испугался, что он сейчас вообще провалится. А что? Снял слой земли, а под ним открылась огромная пещера… Шофёр вскрикнул, крепко выругался и прибавил газу, чтобы выбраться из ямы. Ничего у него не получилось. Экскаватор увяз в грязи, буксовал, и во все стороны летели комья земли и мелкие камушки. Я хотел было кинуться на выручку – мало ли, может, я могу ему чем-то помочь, – но потом сообразил, что незаконно пробрался на чужую территорию, а за это по головке не гладят.

Шофер психовал, машина его не слушалась. В конце концов он решил выбраться наружу и разобраться, что же там всё-таки случилось. Выпрыгнул из кабины и исчез из поля моего зрения. Я только слышал, как он в этой яме возится, а потом, когда он вылез, вид у него был крайне удивлённый. Он пошарил в кармане, вытащил телефон и стал кому-то звонить. Я стоял не слишком далеко от шофёра, так что часть разговора слышал.

– Прошу вас, господин Имбер, вам обязательно нужно приехать сюда самому и посмотреть, что тут делается. У вас на участке обнаружился целый склад. Не могу точно сказать чего… Какие-то деревянные сундуки… На них непонятные знаки.

Деревянные сундуки? Непонятные знаки? Да я, как только это услышал, чуть не подпрыгнул от любопытства! Я должен был их увидеть собственными глазами! Хотя я прекрасно знал, что мне строжайше запрещено заходить на чужие участки. Но сейчас, когда сумерки уже близко…

Как только я увидел, что шофёр ушёл за подмогой, чтобы вызволить свой экскаватор, я не раздумывая кинулся к яме.

Я буквально сгорал от любопытства. Что же, что же там, в этой яме? Сейчас, сейчас я всё сам увижу! Сердце у меня колотилось как сумасшедшее, я знал, что в моём распоряжении очень мало времени, и, чтобы двигаться ловчее, снял шарф и куртку. Сразу же почувствовал, что на улице дико холодно, но мне было не до холода: я торопился.

Осенью дни короткие, поэтому я спешил рассмотреть до темноты, что там за сундуки такие.

Я подбежал к огромной ямище, выкопанной экскаватором, и сразу понял: в глубине, на её дне, находится что-то из ряда вон. Я разглядел несколько старинных деревянных сундуков, украшенных резьбой. Увидел торчащий из-под земли угол ещё одного сундука, понял, что их много, – кто знает, сколько их всего под землёй. Чтобы узнать это, нужно копать и копать!

Я спрыгнул в яму и оказался прямо рядом с одним из сундуков. От волнения меня будто током ударило.

Уверен, мама с первого взгляда определила бы, что это за сундуки такие. Но не надо было быть историком или археологом, чтобы понять: они старинные и в своё время, должно быть, очень красиво выглядели, потому что их покрывала искусная тонкая резьба. Похожи на сундуки, которые стояли в покоях королей Франции. Такие рисуют в книгах по истории и выставляют в музеях.

Вообще, если присмотреться, и дом, и участок, на котором я сейчас находился, наводили на мысль о Средневековье. Входом в него служили большие ворота между двумя башенками, сложенными из кирпича. Если представить себе ещё и небольшой подъёмный мост, то пожалуйста – перед тобой настоящая крепость. Вплотную к главному дому пристроена часовня, и она тоже явно старинная, а позади дома, на краю участка, высится башня с острой крышей. Она очень похожа на мельницу, только без крыльев.

Смеркалось прямо на глазах, и я кожей чувствовал, что с минуты на минуту сюда вернётся шофёр с подмогой. И всё-таки я попробовал приоткрыть сундук. У меня ничего не вышло. Он был заперт на ключ, и я даже разглядел большую металлическую скважину. А под ней знак, похожий на печать, – круг, а в нём выпуклое резное изображение: два всадника верхом на одной лошади. Почему, спрашивается, два на одной?

Громко заскрипел гравий, приближались чьи-то шаги. Я страшно перепугался. И быстро-быстро, как заяц, стал выбираться из ямы.

Я уже почти выбрался, и тут раздался голос шофёра:

– Эй ты! Что тебе там понадобилось?

Кровь застыла у меня в жилах.

Глава 2

Я сидел в столовой и не поднимал глаз от стола, а вот мама не сводила глаз с меня, и вид у неё был очень сердитый. Она ждала, когда вернётся с работы папа. Вернётся – и я получу по заслугам.

Звякнул ключ. Заскрипела, открываясь, входная дверь. Вот папа поставил на пол сумку. Повесил пальто. Сейчас войдёт. Я повернул голову, чтобы его увидеть. Папа сразу заметил выражение маминого лица и понял: что-то произошло.

– Что тут у вас опять?

Я отметил слово «опять», оно меня огорчило, но я сидел и молчал.

– Спроси у своего сына! – ответила мама.

Интересно, почему родители, стоит мне набедокурить, сразу передают меня друг другу: мама – папе, а папа – маме.

Папа тут же повернулся ко мне.

– Что натворил?

– Ничего. Я пошёл погулять и…

Он пока был спокоен – кипела мама, так что тут же вмешалась и всё рассказала за меня.

– Он влез на участок Имберов, собирался что-то стащить, но его вовремя схватили!

– Ничего я не собирался… – начал оправдываться я.

– Молчать! – рявкнул папа. – Ты был на участке Имберов? Да или нет?

– Да, но я…

– Ничего больше не желаю знать! Тебе сто раз говорили: не смей болтаться по чужим участкам! Тебе понравится, если кто-то вломится в твою комнату, когда тебя нет?!

Вопрос риторический: папу вовсе не интересовало, понравится мне такое вторжение или нет.

– Ты наказан, – продолжал он. – Все осенние каникулы просидишь дома. Я тебе запрещаю выходить на улицу.

В крайнем раздражении папа вышел из столовой и отправился в ванную. Мы остались с мамой вдвоём. Она молча смотрела на меня, но потом всё-таки сказала:

– Не теряй времени даром. Займись тем, что в школе задали на каникулы. Сделай рывок в работе.

Какой рывок? В какой работе?! Вообще-то я уже и так осилил чуть ли не половину. Уверен, никто из моих одноклассников за эту домашку даже не садился. И что мне теперь делать? Сиднем сидеть все каникулы?! Где справедливость?!

Чувствуя комок в горле, я доплёлся до своей комнаты и повалился на кровать. Ну чем я, в самом деле, буду заниматься целую неделю в четырёх стенах? Хорошо хоть, Тома в Англии. Иначе я торчал бы тут взаперти, в двух шагах от лучшего друга, который ждал бы меня на улице, – адская пытка. Сейчас я успокоил себя тем, что ничего особо хорошего не теряю. Кроме Тома и его собаки, друзей в нашей жалкой деревушке у меня не было. Так что я и правда не мог себе представить, чем бы таким интересным заняться на каникулах.

В общем, я решил не расстраиваться, а воспользоваться свободной неделей и побольше разузнать о таинственных деревянных сундуках. Я встал с кровати и отправился к маме за информацией. Она же учительница истории и географии – значит, точно поможет. Глядишь, и обрадуется, что я заинтересовался историей, её любимым предметом.

Маму я нашёл в кухне, она варила себе кофе, и я постарался завести с ней разговор.

– Мам!

– Да, Оливье?

Обычно она называет меня «милый», но сейчас, похоже, решила сохранять официальный тон.

– Могу я задать тебе вопрос? Он касается истории.

Мама удивилась и повернула голову ко мне. Я даже заметил что-то вроде улыбки: уголки губ чуточку приподнялись. И лицо у неё смягчилось. Я взялся за дело правильно.

– Слушаю тебя, – сказала мама и села.

– Тома мне показывал одну старинную книгу с разными картинками, странными такими. Мне бы хотелось узнать, что они значат, – соврал я.

– А подписи под картинками – их что, не было? – удивилась мама и нахмурила брови.

– Понимаешь… Подписи были на каком-то другом языке. Я думаю, на латыни.

Нужно было срочно менять тему, долго цепляться за книгу с картинками не выйдет. И вообще, я не силён во вранье.

– Так что ты хочешь узнать? Я так и не поняла.

– Там был сундук, и на сундуке – рисунок вроде логотипа. Мне интересно, что он значит.

– И какой он, этот твой логотип?

– Лошадь и два рыцаря.

– Ну, знаешь, милый, так сразу и не скажешь. – Мама задумалась.

А я обрадовался: «милый» – мы снова друзья, всё в порядке.

– Картинка «лошадь и два рыцаря» может означать миллион самых разных вещей, так что…

– Понимаю, но мне показалось очень странным…

– Что странного в лошадях и рыцарях? – по-прежнему удивлённо спросила мама.

– Странно то, что лошадь одна, а рыцарей на ней двое.

Мама встала, и глаза у неё засияли.

– Два рыцаря, один впереди, другой позади, сидят на одной лошади, так?

– Да, мама! Именно как ты говоришь, – подтвердил я, обрадовавшись.

– В этом случае всё понятно, такие значки были у тамплиеров.

– Скачки? Скачки? – переспросил я. – У тамплиеров были скачки? – и сам даже слегка подскочил от удивления.

– Я сказала «значки». У тамплиеров был такой опознавательный знак, они изображали его на своих печатях, – объяснила мама.

Тамплиеры? Где-то я что-то такое слышал. Может, фильм смотрел? Или в игру играл? И тут вдруг я страшно заволновался. Почувствовал – даже не зная точно, о чём, собственно, идёт речь, – что сундуки – это какое-то великое открытие. И начало необыкновенного приключения.

Мама встала, поставила чашку в раковину и повернулась ко мне.

– Если ты заинтересовался тамплиерами, то тебе очень повезло. Мы живём в городе тамплиеров.

– Как это?

– При тамплиерах Арвиль был городом, в нём находилось их командорство – иными словами, что-то вроде главного штаба рыцарей-храмовников. Раз уж ты наказан до нового папиного распоряжения и тебе захотелось узнать, кто такие тамплиеры, я могу дать тебе книгу о них. Будет совсем не вредно её прочитать.

Мои мысли уже унесли меня в неведомые дали, и я даже как следует не расслышал последнюю мамину фразу. Застрял на Арвиле. На факте, что здесь, у нас, находилось командорство тамплиеров. Кто бы мог подумать?! Уложил неожиданный факт в голове и двинулся дальше.

– Командорство? Я, кажется, что-то такое слышал…

– Ещё бы тебе не слышать! Ты же сегодня хулиганил именно там, чудище! Его как раз и купили Имберы.

Глава 3

Мама положила книгу мне на постель и ушла, а я остался сидеть на полу посреди комнаты, собираясь поразмыслить обо всём, что случилось.

Если дом и участок, приобретённые Имберами, носят название арвильское командорство, тогда сундуки, найденные в подземелье, точно принадлежат тамплиерам. Кто бы сомневался! Значит, мне срочно нужно всё прочитать и узнать их тайны.

Я чуть ли не с восторгом посмотрел на книгу. Наказание оказалось очень кстати. Теперь я буду спокойно сидеть у себя в комнате и изучать то, что меня так заинтересовало. Конечно, возникнет проблема, если понадобится вернуться и посмотреть на сундуки. Но всему своё время. Сначала надо понять, в самом ли деле знак и надписи, которые я видел, принадлежат рыцарям-храмовникам. Как же мне не терпелось рассказать о находке Тома! Но как только он вернётся, я сразу! И вполне возможно, мы с ним вместе займёмся какими-нибудь ещё раскопками в Арвиле.

Я уже представил себе, как отпускаю Тоби побегать и порыться в земле, а он нападает на исторические реликвии и археологические сокровища.

Я разулся, улёгся на кровать спиной к стене и зажёг маленькую лампочку. Мне очень понравилась картинка на переплёте толстой книги: рыцарь в белом плаще с большим красным крестом на груди протягивает меч к небу.

На следующее утро за завтраком папа дал мне понять, что он не передумал и наказание остаётся в силе. Я действительно проведу всю неделю дома и не имею права выходить за порог. Как же вовремя мама дала мне книгу! По крайней мере, скучать не буду.

Но книга оказалась непростая. Приходилось много раз перечитывать один и тот же абзац, чтобы наконец понять, в чём там дело. Чтение – занятие увлекательное, кто спорит? Но представить себе, что я целую неделю только и делаю, что читаю, было трудновато.

Я вернулся к себе в комнату и мысленно перебрал всё, чем ещё можно заняться. Велосипед? Отпадает. Мне же нельзя выходить на улицу. К тому же у мамы тоже каникулы, как и у меня, так что она дома, просто так не улизнёшь. Игры? В свои я уже переиграл и ждал Нового года, чтобы пополнить запас. Обычно я просил Тома подкинуть мне что-нибудь новенькое, но сейчас просить его было затруднительно. Домашние задания? Не может быть и речи. Я и так с ними перетрудился, имею право хотя бы несколько дней отдохнуть. Так что же мне оставалось? Если честно, ничего, кроме книги о тамплиерах. Но, представив себе, как вновь погружаюсь в исторические дебри, я почему-то не обрадовался. Хотелось чего-то весёлого, увлекательного…

Я подошёл к окну и стал смотреть на улицу, как частенько смотрит кот нашего соседа. Прошли какие-то люди, проехала машина.

Из окна моей комнаты слева видна опушка рощицы, которой кончается деревня. На нашем конце улицы вообще стоит всего три дома: дом Шарбонье, наш и старый заброшенный, где на моей памяти никто никогда не жил.

А если глянуть направо, то на противоположной стороне виден дом Аманды Шарбонье. Она учится в той же школе, что и мы с Тома, но со мной не общается. Когда я встречаю её на улице, мы здороваемся. Но в школе никогда! Как только Аманда переступает порог школы, я для неё словно в шапке-невидимке! Тома мне говорит: не обращай внимания, Аманда же учится в седьмом, такая мелкота, как шестиклассник, просто не попадает в её поле зрения.

Я всё стоял у окна, смотрел на улицу и увидел, как из дома вышла Аманда в объёмном красном пуховике, с белыми наушниками в ушах. Из-под капюшона с мехом выбивались её длинные светлые волосы. Всякий раз, когда вижу Аманду, сердце у меня начинает биться быстрее и я чувствую, как у меня краснеют щёки. Мне бы очень хотелось, чтобы Аманда меня замечала, здоровалась со мной, и в то же время я всегда боюсь, что она меня заметит и скажет «привет». Мама говорит, что явление, когда несовместимые вещи, которые не могут одновременно находиться вместе, как, например, вода и огонь, всё-таки совмещаются, называется парадокс. Так вот, каждый раз, когда я вижу Аманду, возникает парадокс: я прямо мечтаю, чтобы она обратила на меня внимание, и при этом до ужаса боюсь, что она меня увидит. Странное дело. Я и на этот раз почувствовал то же самое: мне хотелось, чтобы она заметила меня в окне, и в то же время испытывал непреодолимое желание спрятаться за занавеску.

В следующий миг Аманда скрылась с глаз и вместо неё возник небольшой грузовичок с фургоном – старым, белого цвета. На капоте машины был нарисован чёрный орёл. Грузовичок остановился в конце улицы возле необитаемого дома. Из кабины вышел мужчина в длинной куртке, похожей на военную. Он открыл задние дверцы фургона, достал большую картонную коробку и поставил её перед воротами. Постепенно он вытащил много таких коробок – на тротуаре громоздилась целая гора. Наверное, доставка – решил я поначалу, но дальнейшее убедило меня, что я не прав.

Мужчина порылся в карманах и вытянул большую связку ключей. Отпер ворота, подхватил одну из коробок и понёс в дом. Неужели новый сосед, удивился я. Судя по всему, так оно и было.

Коробочную гору сосед по частям перетаскал в дом, а потом несколько раз обошёл здание. Из окна я прекрасно всё видел, и меня прямо-таки распирало от любопытства.

Он открыл пристроенный к дому большой сарай и отнёс туда несколько коробок. Сосед пробыл в сарае минут двадцать, и я, конечно, не мог разглядеть, что он там делает. Потом он вышел и уселся в кабину. Грузовичок развернулся в конце улицы и уехал так же таинственно, как приехал.

Вот тут-то мне и пришла в голову одна замечательная мысль. Я кубарем скатился по лестнице и побежал в гараж. Там в стенном шкафу у папы хранились рыболовные принадлежности. Папа часто брал меня с собой на рыбалку. Но у меня никогда не клевало, так что я просто носился и шумел. В один прекрасный день папа придумал для меня отличное занятие и купил…

Я выдвинул один ящик, потом второй, запустил руки в третий, полный коробочек с крючками и блёснами, и наконец нашёл моё сокровище – бинокль.

Глава 4

Ничего интереснее белок-акробаток, которые прыгали на деревьях в роще у опушки, я пока в бинокль не увидел. Новый сосед не вернулся. Аманда тоже.

Темнота потихоньку пробралась в Арвиль, так что вскоре я вообще ничего не мог рассмотреть, поэтому уселся за письменный стол и погрузился в книгу о рыцарях-храмовниках.

В те времена – в 1099 году (можно сказать, целую вечность тому назад) – христиане завоевали город Иерусалим, который считался трижды священным, потому что был местом паломничества иудеев, христиан и мусульман. Из западных стран на поклонение в Иерусалим отправлялись толпы странников, их путешествие было долгим и опасным. По дороге их подстерегали засады, устроенные разбойниками, ворами и даже убийцами. И вот, желая сделать путь несчастных паломников более благополучным, человек по имени Гуго де Пейн в 1118 году решил создать новый монашеский орден. Эти монахи отличались от остальных тем, что им разрешалось носить оружие, а их главной обязанностью была защита верующих, ступивших на Святую землю. Подчинялся этот орден самому папе. Вступавшие в него приносили обеты бедности, безбрачия и послушания, но им было позволено сражаться, проливая кровь неверных сарацин. Их так и называли – «монахи-рыцари» – и легко узнавали по одежде: они носили белые плащи с большим красным крестом на левой стороне груди. Читая о них, я сразу вспомнил крестовые походы – мы проходили их по истории в школе. Но почему этих рыцарей стали называть тамплиерами, то есть храмовниками, то есть рыцарями, связанными с храмом?

Гуго де Пейн создал свой орден-армию в Иерусалиме. И он уговорил короля, который тогда там правил, предоставить ему часть дворца и разместил там свой главный штаб. Считалось, что монахи-рыцари получили в своё распоряжение место, где в древности находилась часть главной святыни иудеев, храма царя Соломона. Что-то такое я уже слышал, потому что смотрел фильм «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега» – там об этом упоминали. Вот почему новый орден и получил название l’Ordre du Temple[2]2
  Произносится как «л’Oрдр дю Тампль».


[Закрыть], что по-французски означает «орден Храма», а его членов, монахов-рыцарей, стали называть тамплиерами, или храмовниками.

Пока что я не почерпнул из книги ничего особенно увлекательного, но всё же решил за ужином рассказать о том, что узнал. Пусть папа поймёт, что я не сижу без дела, что читаю серьёзную книгу, и тогда, оценив мои старания, он, может быть, отменит наказание.

Только я собрался читать дальше, как вдруг услышал глухое тарахтение старичка-грузовичка. Мне показалось, что уши у меня сразу встали торчком. Честное слово, я превращался в соседского кота.

Я тут же схватил бинокль, устроился на подоконнике и стал наблюдать.

Сосед вернулся с новой партией коробок. Теперь я уже не сомневался, что он вселяется в старый дом. Правда, мне показалось, что дом этот великоват для одинокого человека. Но кто знает, может, семья появится позже? А тогда зачем начинать переезд в одиночку? У меня возникло много вопросов, ответы на которые сразу не найдёшь. Может, если я сначала умаслю папу историями про тамплиеров, у меня потом получится что-то выведать о новом жителе Арвиля? Папа всегда в курсе всего, что происходит на каждом сантиметре улицы Старой Мельницы – на ней мы живём. Уверен, он уже знает, кто этот человек, который возит в старом белом фургоне большие коробки в нежилой дом.

Загадочный сосед – так я стал называть его про себя – вылез из кабины и отправился в дом. Уже здорово стемнело, фонаря там не было, поэтому увидел я не много. В окне подвала зажёгся свет. Он горел буквально секунду, потом погас. Сосед сразу же вышел и отправился в сарай. Мне показалось, что в руках у него коробка, но точно сказать я не мог, потому что возле дома и сарая было особенно темно.

Сквозь щели в стенах сарая тихонько сочился свет. Я старался хоть что-то разглядеть сквозь эти щели, но, конечно, ничего не высмотрел. Напряжённый как струна, я застыл, прижимая к глазам бинокль. Даже мурашки по рукам побежали. Человек ходил от дома к фургону и обратно, но дольше всего зависал в сарае. Интересно, что он там делал?

Я устал, снова уселся за стол и задумался. Почему, спрашивается, человек, который только что привёз вещи к себе в новое жилище, большую часть времени сидит в темноте в огромном ветхом сарае? Может, папа знает ответ на этот вопрос?

Тут на улице показался сосед. Он опять сел в кабину грузовичка, завёл мотор, зажёг фары, развернулся в конце улицы и уехал. Уехал, как несколько часов тому назад. Он вернётся?

В доме напротив я заметил свет в окне второго этажа и невольно навёл на него бинокль: там стояла Аманда Шарбонье. Она тоже наблюдала за мной.