Текст книги "Компромисс возможен"

Франческа Шоу
Компромисс возможен

Глава первая

Дилижанс накренился и стал медленно заваливаться на правую сторону, так что мисс Антония Дейн очутилась на коленях сидевшего рядом тучного банковского клерка. Она судорожно схватилась за лацканы его сюртука, но это привело лишь к тому, что оба они свалились на пол, куда за ними последовал и другой сосед клерка – викарий, а также корзина с яблоками и маленький мальчик, тут же заоравший благим матом.

– Донна! – воскликнула Антония, пытаясь встать и оглядываясь. – Донна, ты где? Не ушиблась?

– Вроде нет, – ответила ее компаньонка мисс Доналдсон, выглядывая из-под груды тел. – Но по-моему, надо поскорее отсюда выбираться. Если вам удастся приоткрыть дверь, – обратилась она к краснолицему фермеру, зажатому между нею и стенкой кареты, – я попробую вылезти. – Донна пригладила волосы и водрузила на нос пенсне.

После нескольких попыток фермеру удалось протолкнуть худенькую мисс Доналдсон наружу. За ней вылезла молодая женщина, которой передали не перестававшего орать малыша.

Наконец разношерстная толпа пассажиров окружила опрокинувшуюся карету. Кучер и его помощник распрягли лошадей, но что делать дальше, явно не знали. Кучер снял грязную шляпу и стал чесать в таком же грязном затылке, а его помощник в сердцах пнул ногой колесо. Пассажиры с задумчивым видом рассматривали глубокую колею, явившуюся причиной аварии.

– У тебя рукав порвался и локоть торчит, – заметила мисс Доналдсон, когда они с Антонией стали проверять, крепко ли привязан багаж. – Твоя накидка осталась в карете?

– Наверно, – ответила Антония. – Выходит, я хорошо сделала, что надела в дорогу это старое платье. – Она поправила соломенную шляпу и перевязала ленты под подбородком. – Нам, видимо, придется долго ждать, пока кучер сообразит, что надо послать за помощью. Давай возьмем сумочки и накидки и пойдем в Райбери пешком. До него всего мили три. А там в гостинице дождемся багажа.

Они уже доставали вещи из дилижанса с помощью услужливого викария, когда из-за поворота показались два всадника, которым пришлось остановиться, так как упавший экипаж перегородил дорогу.

– Милорд! – радостно закричал викарий, обращаясь к человеку на гнедом жеребце. – Само Провидение посылает вас! Не будете ли вы столь добры послать вашего конюха за подмогой?

Милорд спешился, бросив поводья конюху, и стал осматривать дилижанс.

– Кто-нибудь пострадал, мистер Тодд? – спросил он викария, внимательно рассматривая пассажиров.

Его взгляд чуть задержался на Антонии и скользнул дальше. Она почувствовала, что краснеет – скорее всего от негодования. Мисс Антония Дейн, хоть и притомленная путешествием и одетая кое-как, была стройна и необычайно хороша собою, а потому привыкла к большему вниманию.

Незнакомец между тем стоял, уперев руки в бока, и, видимо, прикидывал, что предпринять. Он был без шляпы, и ветерок трепал его светлые волосы, которые, по мнению мисс Дейн, давно следовало бы подстричь. Одет он был несколько небрежно, но вещи на нем были дорогие и отличного покроя, а до блеска начищенные кожаные сапоги свидетельствовали о том, что ему не приходится, как мисс Дейн, экономить каждое пенни.

– Поехать за помощью в деревню, милорд? – спросил конюх.

– Не надо, сами справимся, – возразил вельможа и распорядился, чтобы кучер снова запряг лошадей, а двое мужчин-пассажиров принесли колья, сваленные возле придорожной канавы. Подчиняясь команде его светлости, все дружно налегли и стали медленно поднимать карету, пока она не коснулась колесами дороги.

Благодарные пассажиры стали рассаживаться по местам, а незнакомец, отмахнувшись от викария, попытавшегося почистить его редингот, вскочил на коня и ускакал.

– Какое, должно быть, удовольствие, – ехидно заметила мисс Доналдсон, – не знать никаких забот! Можно иногда и помочь сирым мира сего…

Мисс Доналдсон глянула исподтишка на свою бывшую воспитанницу, отметив про себя, что щеки девушки порозовели, а карие глаза светятся.

– Судя по всему, он живет где-то здесь, – продолжала мисс Доналдсон. – Такая удача, что он соблаговолил нам помочь.

– Это лорд Маркус Эллингтон из Брайтсхилла, – вмешался викарий. – Он принадлежит к старинному роду, и вся земля, отсюда и до самого гребня холмов Даун, – его собственность.

– Не вся, мистер Тодд, – возразила Антония. – Вы забыли про землю Рай-Энд-холла.

– Об этих землях никто и не вспоминает. – Викарий вздохнул. – И земли и дом в полном запустении, что неудивительно, если принять во внимание скандальное поведение последнего владельца. Но я не стану говорить об этом в присутствии дам. Хорошо, если подтвердятся слухи о том, что лорд Эллингтон намерен присоединить это поместье к своему. Тогда и земля будет обработана как следует, да и арендаторы получат работу. А то жители Райбери прозябают в нищете.

Антония нахмурилась, но промолчала.

Мисс Доналдсон заметила, как потемнело лицо девушки и тихо спросила:

– Ты никогда не встречала Маркуса Эллингтона в то время, когда жила в Рай-Энд-холле?

– Ты забыла, Донна, что я здесь не была уже десять лет. С тех самых пор, как переехала жить к бабушке в Лондон. Когда я была ребенком, хозяином Брайтсхилла был, по-видимому, отец лорда Эллингтона, а Маркус, скорее всего, в то время учился в университете. И вообще я не знаю, насколько хорошо был знаком с Эллингтонами мой отец.

Мисс Доналдсон подумала, что, если слухи о покойном сэре Хэмфри Дейне правдивы, вряд ли у него или у старшего брата Антонии, Говарда, были нормальные отношения с соседями.

Прошло порядком времени, прежде чем дилижанс добрался наконец до Райбери и остановился перед единственной гостиницей. Хозяин выбежал встречать гостей, а пассажиры были рады размять затекшие ноги и выпить по кружечке эля.

Кучер и его помощник отвязали багаж Антонии и Донны.

– Дамам, видимо, потребуется тележка? – предположил хозяин гостиницы.

– Да. Найдется кто-нибудь отвезти наши сундуки в Рай-Энд-холл?

– Мой сын Джем сможет это сделать, как только закончит обслуживать пассажиров дилижанса. Не угодно ли вам, леди, пройти в гостиную и перекусить?

Провожая их в гостиную, хозяин осведомился:

– Значит, вы остановитесь в Рай-Энд-холле? Он уже полгода пустует, с тех пор как в течение двух недель один за другим умерли сэр Хэмфри и мистер Говард. – Хозяин покачал головой. – Сдается мне, что это была кара Божья за ту беспутную жизнь, которую они вели… – (Мисс Доналд-сон кашлянула.) – Простите меня, леди, но вы ведь знаете, что случилось… – Хозяин понял, что сболтнул лишнее.

– Сэр Хэмфри был моим отцом, а мистер Говард Дейн – братом.

– О! Простите, мэм, я не хотел… Я сейчас пришлю Джема, – засуетился хозяин.

– Я вижу, местные жители относятся к моим родичам с таким же «почтением», как и мы, Донна, – с горечью сказала Антония. – Одному Богу известно, что нас ожидает в Рай-Энд-холле.

Вскоре появился Джем – худющий, кожа да кости, подросток, – уменьшенная копия своего отца. Его двуколка была запряжена коренастой лошаденкой, а сам он гордо восседал на облучке. Когда был погружен их багаж, место оставалось лишь на облучке рядом с мальчиком.

– Я могу устроиться на сундуках, – заявила мисс Доналдсон.

– И слышать не хочу, – возразила Антония. – Садись рядом с Джемом, а я пойду пешком через лес. У меня что-то голова разболелась, и мне хочется пройтись. Здесь всего-то миля до дома.

Войдя в лес, девушка сразу узнала тропинку, по которой часто гуляла десять лет назад. В то время ее мать умерла, а отец еще не начал пьянствовать, играть в карты и распутничать. Как только слухи о его поведении дошли до светского общества в Лондоне, Антонию забрала к себе бабушка. Сэр Хэмфри не только не возражал против этого, но и был доволен, что сбыл с рук дочь. Бабушка Антонии, леди Онория Грейнджер, была богата – муж оставил ей большое состояние – и имела возможность дать внучке хорошее образование и воспитание, а позже – вывозить ее в свет.

Подобрав подол, Антония шла по тропинке, перескакивая через частые лужи и радуясь, что надела старое платье и башмаки на толстой подошве.

Живя с бабушкой, Антония ни в чем не нуждалась. Но с годами здоровье леди Онории пошатнулось, и ей пришлось переехать к внуку, а тот не замедлил намекнуть кузине, чтобы она больше не рассчитывала на благодеяния бабушки. Антония думала, что живет на деньги, оставленные ей в наследство матерью, но кузен быстро, и не без удовольствия, растолковал ей, что это не так. Кроме того, он довольно прозрачно дал понять, что ей и мисс Доналдсон следует подыскать себе новое жилье.

Извилистая тропинка вывела Антонию на небольшую, залитую солнцем полянку. Сбросив накидку и шляпу, девушка уселась на поваленное дерево, подставив лицо теплым лучам весеннего солнца.

Гибель брата и последовавшая затем смерть отца от апоплексического удара не слишком задели Антонию. Всеми делами занимался адвокат семьи. Через полгода, когда за долги сэра Хэмфри было продано все, имевшее хоть какую-то ценность, Антония узнала, что у нее не осталось ничего, кроме небольшого поместья в Хартфордши-ре. Какое счастье, думала она, греясь на солнце, что у нее есть Донна, ее бывшая гувернантка, которая согласилась поехать с ней в Рай-Энд-холл.

Ее размышления прервал вопль, внезапно донесшийся из кустов. Забыв про шляпу и накидку, девушка бросилась на помощь и, продравшись сквозь колючие заросли ежевики, увидела двух мальчишек. Обоим было лет по десять. Один, грязный, огненно-рыжий, пытался выпутаться из кустов, другой – не менее замызганный – держал за лапки четырех мертвых фазанов. Увидев Антонию, оба мальчугана сначала застыли в ужасе, а потом, бросив фазанов, пустились наутек.

Браконьерством здесь, видимо, занимаются с юных лет, подумала Антония, поднимая с земли еще теплых фазанов. Но раз их поймали на ее земле, то дичь принадлежит ей, и у них с Донной может сегодня получиться неплохой ужин.

– Словили на месте преступления! – раздался за ее спиной грубый голос. Девушка обернулась и увидела двух дюжих парней в чистой домотканой одежде. В руках у них были ружья, у ног вились охотничьи собаки. – Ты когда-нибудь видел такое, Нэт? Браконьер в юбке, провалиться мне на этом месте! Давай сюда этих птичек, красотка, и пошли с нами.

Антония хотела было возразить, но, представив себе, что будет с теми напуганными мальчишками, если она их выдаст, промолчала.

Один из егерей отобрал у нее фазанов, а другой довольно грубо схватил за локоть, еще более разорвав рукав платья. Антония в испуге отшатнулась.

– Пустите! – потребовала она.

– Отпустить? Ну уж нет! Мы тебя поймали на земле его светлости и с его фазанами! А он у нас мировой судья и привык самолично разбираться с браконьерами. – Егерь усмехнулся, показав гнилые зубы. – Тебе еще повезло, что не придется мерзнуть в кутузке. Его светлость как раз дома и с этаким браконьером уж точно будет рад разобраться, правда, Нэт, а?

Оба парня беззастенчиво разглядывали Антонию, а она вдруг вспомнила, что на ней нет ни шляпы, ни накидки, что ее старое платье порвано, а подол забрызган грязью. К тому же она одна, без провожатого.

Кого это они имеют в виду под его светлостью? Это ее земля, но доказывать этим мужланам, что она здесь хозяйка, было унизительно. Лучше уж подчиниться и как можно скорее выбраться из леса. Кто бы он ни был, этот судья, он по крайней мере джентльмен, и она сможет объясниться с ним наедине.

Пальцы егеря заскользили по ее голому локтю, но она смерила парня таким ледяным взглядом, что тот убрал руку, но тут же грубо схватил ее за запястье.

К тому времени, когда они подошли к большому дому, который показался Антонии незнакомым, вид у нее был ужасный: щеки горели, волосы растрепались, платье разорвано и помято.

Судья сидел в кресле с высокой спинкой и нетерпеливо барабанил пальцами по кожаной обивке огромного письменного стола. К своему неописуемому ужасу, Антония узнала в нем человека, которого видела всего каких-нибудь два часа назад, между тем как он смотрел на нее так, будто видел впервые.

– Молодец, Спэрроу, – изрек судья, изогнув черную бровь. – Я уж думал, что сегодняшний день окажется скучным. Мне надоели все эти бумаги. – И он отодвинул в сторону стопку каких-то документов. – Но я никак не ожидал, что увижу женщину-браконьера. Можешь идти, Спэрроу.

– Как? И оставить ее здесь, милорд?

– Я думаю, что справлюсь с нею, если только она не прячет пистолет под одеждой. – С усмешкой он окинул взглядом мятое, прилипшее к телу платье девушки. Она вспыхнула, но, стиснув зубы, решила ничего не говорить при постороннем.

Парень нехотя вышел за дверь. Антония подняла руку, чтобы поправить упавшие на лоб волосы, но поняла, что еще больше измазала лицо, и не только грязью, но и кровью фазанов.

Маркус Эллингтон встал из-за письменного стола и приблизился к ней.

– По-моему, я тебя раньше не видел, голубушка, и ты не похожа на тех браконьеров, которые промышляют в моем лесу. А если тебя еще и помыть… – Судья обошел Антонию вокруг.

От такого наглого разглядывания кровь бросилась ей в лицо.

– Что же нам с тобой делать, а? Ты, конечно, понимаешь, что я могу приговорить тебя к каторжным работам, после которых твои пальчики уже не смогут так ловко расставлять силки.

Не отрывая взгляда от Антонии, он поднял ее руку и повернул вверх ладонью. Хотя девушка и была рассержена, от нее не ускользнуло удивление, промелькнувшее в его глазах, когда вместо огрубевшей от работы руки он почувствовал под пальцами мягкую и нежную кожу. Воспользовавшись замешательством судьи, Антония выдернула руку и поставила между собой и им тяжелый стул.

– Руки у тебя явно не деревенские. Кто ты, черт побери? И что ты делала в моем лесу? – неожиданно сурово спросил он.

– Я леди, сэр, – ответила она с достоинством. – И не позволю, чтобы со мной так грубо обращались.

– О чем ты говоришь, женщина? Думаешь, я тебе поверю? Посмотри на себя! – Он окинул ее презрительным взглядом с головы до ног: от растрепанных волос до заляпанных грязью башмаков.

– Прошу вас, следите за выражениями, милорд, – холодно сказала Антония, грациозно опускаясь на стул, словно она находилась в светском салоне, а на самом деле пытаясь скрыть, что у нее дрожат колени.

Он отвесил ей преувеличенно галантный поклон.

– Нижайше прошу принять мои извинения, сударыня. Мне сразу следовало понять, что я имею дело с аристократкой.

Антония покраснела и, опустив голову, оглядела себя: из-под рваного подола выглядывали башмаки, на которые налипли комья глины. Старое, выцветшее платье было порвано и заляпано следами фазаньей крови. Из рваного рукава торчал голый локоть. Не покрытые шляпой волосы были спутаны и висели сосульками.

Она перевела взгляд на лорда Эллингтона. На нем все еще был роскошный костюм для верховой езды, выгодно подчеркивавший его широкие плечи и стройные мускулистые ноги. Рассердившись на себя за эту вспышку интереса к своему обидчику, Антония отрезала:

– Неудивительно, что я так выгляжу. Меня грубо протащили через грязь и колючие кусты за то, что я всего лишь шла по лесу.

– Вы нарушили границы частного владения, и к тому же вас поймали на месте преступления с фазанами в руках, – жестко ответил он. – Я слежу за тем, чтобы мои егеря не зря ели свой хлеб, сударыня.

– Я ничего не нарушала, милорд. Я была на земле Рай-Энд-холла.

– Она не является таковой уже пять лет. А что вам известно о Рай-Энд-холле? – вдруг заинтересовался он.

– Это мое поместье, – сказала она. А что, если отец продал поместье без ее ведома? От этой мысли она пришла в ужас.

– Вы, кажется, удивлены, сударыня? – уже более мягко спросил он. – Вас не обманули, когда вы покупали Рай-Энд-холл?

– Я его не покупала, милорд. Поместье перешло ко мне по наследству от моего отца.

– Вашего отца? – Настала его очередь изумляться. – Неужели вы дочь сэра Хэмфри Дейна?

– А что здесь удивительного? – гордо заявила Антония, вскинув подбородок. Что бы ни сделал ее отец, род Дейнов был старинным и благородным. Она выпрямила спину и расправила плечи.

Маркус Эллингтон уже не сомневался в том, что она говорит правду. Он даже начал улавливать фамильное сходство. В детстве он знавал ее деда – седого патриарха, – часто навещавшего их поместье и внушавшего боязливое почтение гордой осанкой.

– Вы должны признать, мисс Дейн, что ваш внешний вид и обстоятельства, при которых мы встретились, говорят не в вашу пользу. Разрешите предложить вам чего-нибудь освежающего, а потом вы расскажете мне, чем я могу вам помочь.

Только сейчас Антония почувствовала, как проголодалась.

Дворецкому с трудом удалось скрыть изумление, когда ему приказали принести шерри и печенье для особы, которую только что привели сюда через черный ход, как преступницу.

Антония набросилась было на угощение, но опомнилась и стала деликатно грызть миндальную вафлю.

– Вы очень добры, милорд, но я не нуждаюсь в помощи.

У Маркуса Эллингтона была неприятная привычка поднимать одну бровь. Он промолчал, но эта бровь и еле заметная усмешка, искривившая губы, говорили сами за себя.

Девушка вспыхнула и пустилась в объяснения, которые ей вовсе не хотелось давать:

– Вас удивляет мое платье, сэр, но согласитесь, что для долгого путешествия в дилижансе вряд ли кто наряжается в лучшее. – Обратив внимание на то, что он смотрит на ее разорванный рукав, она поспешила добавить: – Это ваши люди разорвали…

– Нет… он порвался, когда на дороге опрокинулся дилижанс.

– Однако, когда меня притащили сюда, вы и виду не подали, что узнали меня.

– Вы должны меня извинить. Я запомнил рваный рукав, а вот вас – нет, к сожалению. Впрочем, вы, кажется, были в шляпе и накидке. Я не ошибся?

– Я сняла их в лесу, как раз перед тем, как ваши люди схватили меня.

– Чтобы было удобней ловить моих фазанов.

– Я же вам сказала, что не считала их вашими. И не я их поймала… Я… я их нашла на тропинке. – Она была твердо намерена не выдавать мальчишек.

– Тс, тс, мисс Дейн, – покачал головой лорд Эллингтон, – лгать вы явно не умеете. Давайте прекратим эти игры. – Его голос вдруг посуровел. – Я не верю ни в то, что вы ловили фазанов, ни в то, что вы их нашли. Опишите того, кто вам их дал. Не стоит укрывать преступника.

– Вы обвиняете меня во лжи, сэр? Я всего лишь немного покривила душой для того, чтобы избавить от вашего суда несчастных людей, вынужденных заниматься браконьерством, дабы не умереть с голоду. – Антония дрожала от гнева.

– Между прочим, это не мои люди умирают с голоду, мисс Дейн. – Лорд Эллингтон подошел к Антонии и оперся руками на подлокотники. Встретившись с его холодным взглядом, она еле сдержалась, чтобы не отпрянуть назад. – Когда вы доберетесь до вашего поместья, сударыня, оглянитесь вокруг. И прежде чем читать мне нотации, постарайтесь узнать, до какого плачевного состояния ваш отец довел своих арендаторов.

Антония не знала, что ответить: он был слишком близко, слишком подавлял ее своей мужественностью.

Внезапно он быстрым движением наклонил голову и поцеловал ее в губы властным, чувственным поцелуем. Сначала она застыла, но тут же резко отпрянула и дала ему пощечину.

– Я это, по всей вероятности, заслужил, – сказал он удрученно, потирая щеку, – но должен признаться, мисс Дейн, что ваша… скажем так… эксцентричность лишила меня благоразумия.

Взметнув юбками, девушка вскочила с кресла.

– Позвольте вам не поверить, сэр! Вы настолько самоуверенны, что любую свою блажь немедленно приводите в исполнение. Не утруждайте себя и не вызывайте дворецкого, милорд, я найду выход сама.

Она уже взялась за ручку двери, когда услышала за спиной тихий голос:

– Мисс Дейн.

– Что?

– Позаботьтесь о своих арендаторах, мисс Дейн, тогда им не придется красть мою дичь, чтобы прокормиться.

Глава вторая

Быстрыми шагами Антония прошла мимо удивленного дворецкого, поспешившего открыть перед ней двери, и, только спустившись по широким каменным ступенькам крыльца и пробежав почти полпути по покрытой гравием дорожке, остановилась, чтобы оглядеться.

Теперь она могла рассмотреть фасад дома – и вспомнила, что приезжала сюда ребенком с дедушкой и бабушкой. Но тогда дом был другим. Маркус Эллингтон явно вложил немало денег, чтобы сделать его более современным и элегантным.

Парк перед домом ухожен: трава на газонах скошена, повсюду растут какие-то редкие виды деревьев, а вдоль дорожек расставлены мраморные статуи, окруженные по пьедесталам цветущим кустарником.

– Что за несносный человек! – сказала она вслух. Посреди этого великолепия она почувствовала себя еще более грязной и обтрепанной – единственным диссонансом в этом совершенном ландшафте. Она заметила, что грубыми башмаками расковыряла идеально ровную дорожку. – Так ему и надо! Пусть не воображает!

Она бросила угрожающий взгляд на окна кабинета и тут увидела, что Маркус Эллингтон наблюдает за нею. Антония расправила плечи и, взявшись кончиками пальцев за подол своего ужасного платья, приподняла его и сделала глубокий реверанс перед статуей какого-то полуголого греческого божества. Этот жест вернул ей врожденное чувство юмора, и она, не оборачиваясь, пошла к воротам с таким видом, будто была здесь хозяйкой.

Выйдя за ворота, девушка чуть ли не бегом пустилась к своему дому. Прошло уже не менее двух часов, как они расстались с Донной, и компаньонка наверняка начала беспокоиться.

Аккуратные изгороди и ровно выкопанные канавы неожиданно сменились зарослями каких-то кустов и затянутыми тиной рвами. За покосившейся изгородью она увидела плохо осушенное и заросшее сорняками поле. Теперь у нее уже не оставалось сомнений в том, что это земли Рай-Энд-холла: слишком очевидны были плоды небрежения хозяйством, разоренного и брошенного ее отцом и братом.

Она свернула к дому. Проржавевшие ворота криво висели на столбах. Домик привратника был пуст, а опрятный огородик, который она помнила с детства, зарос чертополохом и крапивой.

Еще по дороге домой Антония продумала свой рассказ о том, что с ней случилось. Она, конечно, ничего не скажет о том дерзком и волнующем поцелуе. Мисс Доналдсон была хрупкой женщиной и аристократкой до мозга костей, но она не задумываясь отправилась бы в Брайтсхилл, чтобы высказать его светлости все, что она о нем думает.

Донна встретила ее на пороге дома.

– Ну, наконец-то, дорогая! Я уж собиралась идти тебя искать. – Она замолчала, заметив, в каком ужасном виде была ее воспитанница. – Что ты делала? У тебя на лице кровь! Ты ушиблась? Или упала?

– Да нет, – поспешила успокоить ее Антония. – Это фазанья кровь, не моя. Со мной такое приключилось… ты не поверишь, Донна… я снова встретилась с лордом Эллингтоном – нашим заносчивым соседом.

– Почему заносчивым? Господи, да разгорится когда-нибудь этот огонь? Никакой тяги! – Донна помешала кочергой тлеющие в очаге угли.

Девушка устало опустилась на табуретку, стоявшую посредине кухни, и огляделась. Стены, которые, по ее воспоминаниям, белились два раза в год, были черными от копоти, по углам свисала паутина. Полки и кухонные шкафы были либо пусты, либо заставлены грязной и выщербленной посудой. Мисс Доналдсон, видимо, нашла где-то метлу и подмела пол перед очагом, но от этого стали видны грязные плиты.

– Не могло же все прийти в такое запустение за полгода! – Антония была в шоке. – Теперь я понимаю, почему адвокат советовал мне не приезжать сюда. Будем надеяться, что это самая грязная комната… – Но, взглянув на Донну, она добавила с отчаянием в голосе: – Неужели все такие?

– Не знаю. Я не во все заглянула, но грязь, разумеется, повсюду, и нигде нет почти никакой мебели.

Антония вздохнула, с трудом подавив желание расплакаться и бежать куда глаза глядят.

– Ладно, – решительно сказала она, собравшись с духом, – скоро стемнеет. Надо найти свечи, нагреть воды и что-нибудь поесть, перед тем как лечь спать. А там… утро вечера мудренее…

Вода в чайнике наконец закипела, и Антония смогла умыться и вымыть руки. Донна между тем протерла стол и стала выкладывать на салфетку еду.

На следующее утро уже в семь часов они были на ногах и, позавтракав, стали держать «военный совет». Антония нашла клочок бумаги, тупое гусиное перо, чернильницу, на дне которой сохранилось немного чернил, и принялась составлять список необходимых вещей.

Мисс Доналдсон наблюдала за ней с восхищением. Любая другая девушка в ее положении закатила бы истерику, а Антония выглядела веселой и беззаботной. За долгие годы знакомства она научилась уважать свою воспитанницу за стойкий характер, позволявший ей противостоять невзгодам, выпавшим на ее долю. Вне всякого сомнения, она справится и с этим домом. Но мыслимое ли это дело – взвалить на себя такую ношу?

– Донна! Ты меня не слушаешь! Я записала, что нам требуется из Продуктов, и кому-нибудь из нас придется/сходить за ними в Райбери. А за всем остальным, я думаю, согласится съездить в Беркемстед юный Джем, конечно за небольшое вознаграждение. Мне кажется, ему можно доверять, как ты считаешь? И надо послать за крысоловом. – Девушка поежилась, услышав, как за стеной кто-то скребется. – А еще пригласить женщину для уборки…

– Лучше двух, – подхватила Донна. – Одна не справится даже с нашей помощью.

Лучи весеннего солнца едва пробивались сквозь закопченные окна. Донна задула свечу и распахнула дверь. Сырой утренний воздух наполнил кухню, а вместе с ним на пороге появился юный Джем, смущенно мявший в руках свой картуз.

– Доброе утро, и прошу прощения, леди, но моя мама послала меня спросить, не нужно ли чего?

– Джем, да тебя сам Бог послал! – (От этого восклицания Джем покраснел до ушей.) – Посиди, пока мы составим список. Скажи, найдутся в деревне женщины, которые согласились бы прийти сюда прибраться?

– Конечно, мэм. То есть… – замялся парнишка.

– Мы будем платить каждую неделю, – вмешалась мисс Доналдсон. Она достаточно знала сэра Хэмфри, чтобы понять нерешительность мальчика. – А еще нам нужен крысолов.

– Есть такой. И кошку заведите.

– Это было бы замечательно, Джем. Ну, вот. Возьми список.

– Ты все запомнил?

– Продукты, крысолов, кошка, уборщица, – уверенно перечислил Джем. – А вам не потребуется мальчик, мэм… ну, для разных там поручений? – с надеждой в голосе спросил он.

– Конечно, потребуется, – ответила Антония, глядя на его открытое, веселое лицо. – А твой отец не будет возражать?

Тебе ведь приходится помогать ему в гостинице.

– А я могу управляться там до десяти часов, мэм, а потом приходить сюда.

– Хорошо, Джем, – согласилась Антония и договорилась о ежедневном заработке, сумма которого, более чем скромная, привела мальчика в совершеннейший восторг. Он схватил список и скрылся.

– Нам повезло, – прокомментировала компаньонка. – Как только он вернется, я заставлю его слазить в трубу, чтобы очистить ее от птичьих гнезд. – Надев большой фартук и повязав косынкой аккуратно уложенные волосы, Донна оглядела кухню. – Я начну убирать здесь, – заявила она, – а ты займись спальней. Тогда по крайней мере есть и спать мы сможем нормально.

К полудню спальня была подметена и проветрена. Приготовленные для стирки занавески уже лежали кучей на полу. Оставалось заняться постелями. Матрасы, слава Богу, были целы, но их, заодно с подушками, неплохо было бы выбить и прожарить на солнце. Тащить их вниз было Антонии не под силу, и она, свесив их через подоконник, принялась энергично колотить по ним кулаками.

Неожиданно снизу, под окном, раздался негодующий крик. Раскрасневшаяся девушка испуганно перевесилась вниз, чтобы узнать, что случилось, и увидела Маркуса Эллингтона, стряхивающего с себя перчаткой пыль и перья.

– Лорд Эллингтон! Прошу меня простить… – начала она, но запнулась. Зачем извиняться перед человеком, который не далее чем вчера так невежливо с нею обошелся? Мало того что ей пришлось вытерпеть грубость его егерей, так он еще нагло ее поцеловал, а теперь явился без приглашения! – Разве мы договаривались о встрече? – холодно спросила она. – Или у вас снова пропали фазаны?

– Не знаю, мисс Дейн. Счет моим фазанам ведут мои егеря. Во всяком случае, после ваших вчерашних разъяснений я не намерен искать их здесь.

Маркус, видимо, был в прекрасном расположении духа, и ни колючий тон девушки, ни расхолаживающие обстоятельства встречи его нисколько не смутили. Антония почему-то подумала, что лорду Эллингтону нравятся неординарные ситуации.

– Если вы обогнете дом, то дойдете до кухни и встретите там мисс Доналдсон, милорд.

Усмехнувшись, гость поклонился и пошел в указанном направлении. Антония смотрела ему вслед, любуясь светлыми волосами и широкой спиной, сверху казавшейся еще шире. Хотела было снять с головы косынку, но передумала. Прихорашиваться она не станет! Ведь он явился незваным! Отряхнув платье, девушка стала спускаться вниз по лестнице. Ее сердце учащенно билось. Но это потому, что он застал ее врасплох, да еще в таком виде, успокаивала она себя. Любая на ее месте чувствовала бы себя так же.

Антония вошла в кухню с твердым намерением вести себя с Маркусом так, будто никакого поцелуя не было.

Мисс Доналдсон стояла на табуретке с тряпкой в руках и пребывала в явном смятении.

– Разрешите помочь вам спуститься, сударыня, – послышался голос Маркуса. Тон был такой, словно лорд Эллингтон всю жизнь только и делал, что предлагал пожилым дамам слезать с кухонных табуреток.

– Благодарю вас, лорд Эллингтон. – Щеки Донны порозовели. – Не хотите ли чашечку чаю?.. Ах, Господи… хотелось бы предложить вам чай в гостиной, но…

– …она еще для этого непригодна, – закончила фразу Антония. – Доброе утро, лорд Эллингтон. Как мило, что вы к нам заглянули. Надеюсь, дорога от Брайтсхилла была приятной. Садитесь вот сюда, на скамью.

– Доброе утро, мисс Дейн, – ничуть не смущаясь, ответил он. – Я приехал справиться, как вы себя чувствуете после вчерашнего. – В глубине его глаз мелькнул насмешливый огонек. – Надеюсь, вы простите, что я приехал без приглашения.

– Разрешите представить мою компаньонку, мисс Доналдсон, – сказала Антония, а затем принялась помогать Донне готовить чай.

Лорд Эллингтон стоял посередине кухни, оглядываясь.

– Ваши слуги еще не приехали, мисс Дейн? Позвольте мне. – Он взял из рук Донны поднос и поставил его на стол.

– У нас… – Слово «нет» повисло у девушки на кончике языка: она вспомнила огромный роскошный дом Маркуса, наверняка полный слуг. Ей показалось унизительным признаваться, что они с Донной находятся в таких стесненных обстоятельствах, что могут себе позволить лишь одну горничную и двух женщин-поденщиц. – Наши люди все еще заняты лондонскими хлопотами, – непринужденно заявила она, как бы давая понять, что целая армия слуг занята тем, что пакует бесчисленные сундуки и покрывает чехлами мебель. – А этот дом в таком состоянии, что я не могу пока решить, сколько человек нам понадобится. – Глянув на мисс Доналдсон, стоявшую за спиной гостя, она увидела, что та поражена столь откровенной ложью. – А пока нам помогает Джем, сын хозяина гостиницы в Райбери. И мы наняли для уборки двух женщин из деревни: вы же знаете, как избалованы лондонские слуги. Или у вас слугами занимается леди Эллингтон?