Текст книги "Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века"

Глава 6

После неудачи в Дамаске Занги восстановил свое положение, завоевав Эдессу (1144), тем самым приведя к гибели первое из четырех христианских государств, родившихся в результате Первого крестового похода. Мы приводим версии этой истории ибн аль-Каланиси и ибн аль-Атира. Последний, как обычно, описывает происходящее более масштабно, нередко приводя анекдотичную форму и самих местных событий, и их влияния на борьбу христианства и ислама. Прошло не больше двух лет после триумфа Занги, когда он был убит, сражаясь с другими мусульманами. Он оставил свои политические и религиозные амбиции в наследство сыну – Нур ад-Дину, султану Алеппо. Неуемное восхваление ибн аль-Атиром Занги, если сделать допуск на эмоциональную предвзятость автора, все же раскрывает некоторые черты его характера, чему мы располагаем независимым подтверждением.

Занги берет Эдессу

Ибн аль-Каланиси

В этом году (539/1144) пришла новость с севера о том, что Занги захватил штурмом город Эдесса, невзирая на его мощь и неприступность, а также его готовность сражаться и защищаться от нападений и осад могущественных армий. Занги давно стремился завладеть городом и ждал только возможности напасть на него. Эта мысль всегда преследовала его, и он долго вынашивал свои амбициозные планы. Наконец он узнал, что Жослен, правитель Эдессы, покинул город с большой частью своего войска. Его избранные рыцари – цвет армии – были убиты в сражении вдали от города. Создавалось впечатление, что такова воля Всевышнего. Как только Занги получил подтверждение этому сообщению, он спешно отправился маршем туда и разбил там лагерь со своим многочисленным войском, чтобы блокировать город. Он написал племенам туркмен, призывая их оказать ему помощь и поддержку и выполнить тем самым их обязательства в отношении священной войны. Огромное войско туркмен присоединилось к нему, они окружили город со всех сторон, не давая никому подвозить туда припасы и продовольствие. Говорили, что даже птица не могла бы пролететь, не рискуя потерять жизнь от метких стрел бдительных воинов, осаждавших город. Занги установил у стен города катапульты и непрерывно обстреливал стены. Ничто не прерывало безжалостных сражений. Специальные люди из Хорасана и Алеппо, знакомые с техникой подкопов, взялись за дело и вырыли подкопы в нескольких подходящих местах. Подкопы подвели под стены и наполнили их большими бревнами и специальными приспособлениями. Оставалось только все это поджечь. Тогда они спросили дальнейших распоряжений Занги, и он сам вошел в подкоп, лично осмотрел все, что было сделано, выразил свое восхищение впечатляющей работой и сделал необходимые распоряжения. Когда воины подожгли бревна, опоры загорелись, все рухнуло, и участки стены над подкопами упали. Мусульмане ворвались в город. Огромное число воинов с обеих сторон погибло, сражаясь на руинах. Много франков и армян были убиты или ранены. В конце концов они были вынуждены оставить город, которым завладели мусульмане. Город был взят на рассвете в субботу, 26-й день второго месяца джумада / 23 декабря 1144 года. Начались убийства, грабежи, мародерство. В руках мусульман оказалось так много денег, имущества, животных, трофеев и пленных, что дух возликовал, а сердца возрадовались. Тогда Занги отдал приказ прекратить убийства и грабежи и занялся восстановлением разрушенных стен. Он выделил отборные силы для контроля всех дел, обороны города и принятия всех мер по защите его интересов. Горожанам он пообещал хорошее отношение и восстановление справедливости. Затем он отправился маршем из Эдессы в Серудж, куда бежали франки, и захватил его. И все регионы и города, мимо которых он проходил и у которых останавливался лагерем, незамедлительно переходили к нему.

Ибн аль-Атир

В 6-й (реальная дата – та, что указал ибн аль-Каланиси) день второго месяца джумада того года атабек Имад ад-Дин Занги захватил у франков город Эдессу и другие форты в Джазире (Северной Месопотамии). Франки проникли в этот регион глубоко – до Амида, Нусайбина, Рас-аль-Айна и Ар-Ракки. Их влияние раскинулось от Мардина до Евфрата, и включило Эдессу, Сарудж, Аль-Биру и другие города. Все они, а также прочие регионы, расположенные к западу от Евфрата, принадлежали Жослену, самому известному из франков, и прекрасному командиру, прославившемуся храбростью и знанием стратегии. Занги понимал, что, если он пойдет в прямую атаку на Эдессу, франки сосредоточат все силы на ее защите, а город был слишком хорошо укреплен, чтобы легко сдаться. Он перешел в Диярбакыр, желая дать франкам понять, что его интересы лежат в другой области, и он вовсе не собирается нападать на их королевство. Когда франки убедились, что он не сможет выйти из войны, которую вел с Артукидами и другими принцами в Диярбакыре, и почувствовали себя в безопасности, Жослен покинул Эдессу и перешел Евфрат, чтобы двинуться на запад. Как только лазутчики Занги доложили ему об этом, он немедленно приказал своей армии поворачивать на Эдессу. К нему были вызваны эмиры, и Занги велел подать еду. «Никто, – сказал он, – не станет есть со мной за этим столом, если он не готов вместе со мной метнуть свое копье у ворот Эдессы». Вышли вперед только двое: одинокий эмир и юноша низкого происхождения, храбрость которого была известна всем, поскольку в бою ему равных не было. Эмир возмутился: «Что ты здесь делаешь?», однако вмешался атабек и велел оставить юношу в покое. Он знал, что тот не станет прятаться за его спину в бою.

Армия выступила в поход и достигла стен Эдессы. Занги первым бросился на франков, но юноша не отставал. Франкский рыцарь набросился на Занги сбоку, но эмир спас атабека.

Мусульмане осадили город и штурмовали его в течение трех недель. Занги использовал специальных людей, чтобы сделать подкоп под стены. Атабек очень спешил, опасаясь, что франки соберут людей и нападут на него, чтобы снять осаду с Эдессы. Саперы сделали свое дело. Стена рухнула, Занги овладел городом и осадил крепость. Солдаты хватали горожан и их имущество: молодых брали в плен, людей старшего возраста убивали. Но когда Занги осмотрел город, тот ему понравился, и он решил, что было бы неразумно разрушать его. Поэтому он велел своим людям вернуть жителей в их жилища вместе с имуществом. Приказ был выполнен во всех случаях, за исключением крайне редких, к примеру, когда солдат с добычей уже покинул лагерь. Город вернулся в прежнее состояние, и Занги разместил в нем гарнизон для защиты. Затем он принял капитуляцию Саруджа и других городов к западу от Евфрата. Единственным исключением стала Аль-Бира (ныне Биреджик, Турция), прекрасно укрепленная крепость на берегу Евфрата. Занги осадил ее, но в крепости было много запасов, и через некоторое время осада была снята.

Говорят, что большой авторитет в области генеалогии и жизнеописаний рассказывает следующую историю: король Сицилии послал военно-морскую экспедицию, которая разграбила Триполи, что в Северной Африке. А в Сицилии жил ученый богобоязненный мусульманин, которого король глубоко уважал, полагался на его советы чаще, чем на советы своих священнослужителей и монахов, и люди стали говорить, что король на самом деле мусульманин. Однажды, когда король стоял у окна, выходящего на море, он увидел небольшое суденышко, входящее в гавань. Команда рассказала ему, что его армия вторглась на мусульманскую территорию, разграбила ее и вернулась с победой. Мусульманский мудрец дремал неподалеку от короля. Тот спросил:

– Ты слышал, что рассказали моряки?

– Нет.

– Они сказали, что мы разгромили мусульман в Триполи. Почему же Мухаммед не помог своей земле и своему народу?

– Его там не было, – ответил мудрец. – Он в это время был в Эдессе, которую мусульмане как раз захватили. – Присутствовавшие при этом разговоре франки засмеялись, но король сказал:

– Не смейтесь. Видит Бог, этот человек всегда говорит правду. – И через несколько дней пришла весть о взятии Эдессы.

(Здесь мы имеем ошибочную синхронизацию, вероятно, с сицилийской экспедицией 1142 года, или, возможно, с более успешной экспедицией 1146 года; приведенный анекдот – еще одно подтверждение интереса Рожера II к мусульманскому миру, а сидящий рядом с ним мудрец, возможно, сам Идриси.)

Честные и богобоязненные люди говорили, что тот святой человек во сне видел мертвого Занги и спросил его, как к нему относится Аллах. Тот ответил, что Аллах все ему простил, потому что он взял Эдессу.

Смерть Занги и панегирик ему

Ибн аль-Атир

В этом году (541), в 5-й день второго месяца раби / 14 сентября 1146 года атабек Имад ад-Дин Занги ибн ак-Сункар, мученик за веру, правитель Мосула и Сирии, был убит во время осады Джубара. (Верный ибн аль-Атир называет Занги «мучеником за веру», хотя он был убит во время осады мусульманского города, из-за его непрекращающейся борьбы с франками.) Он был убит ночью своими придворными. Они бежали в крепость, чьи обитатели с радостью сообщили новость осаждавшим. Когда слуги Занги подошли к его постели, они увидели, что в нем еще теплится жизнь. Мой отец, один из близких друзей Занги, вспоминал: «Я подошел прямо к нему. Он еще был жив и, увидев меня, явно желая положить конец мучениям, сделал мне знак рукой. А я пал на землю и воскликнул: «Мой господин, кто это сделал?» Но только он уже не мог говорить, и отдал душу Аллаху, да будет он милостив к убиенному».

Занги был красивый мужчина, смуглолицый, с ясными глазами. Его волосы уже начали седеть. Ему было за шестьдесят. Ведь он был младенцем, когда убили его отца (Ак-Сункар, в 1094 году восставший против Тутуша, султана Алеппо, был казнен). После смерти его похоронили в Ракке. Подданные и воины почитали его. Под его управлением сильный не осмеливался обидеть слабого. До того как он пришел к власти, отсутствие сильного правителя, способного установить справедливость, и присутствие в непосредственной близости франков превратили страну в пустыню, а он заставил ее снова зацвести. Население выросло, равно как и благосостояние страны. Отец говорил мне, что видел Мосул в таком запустении, что из квартала изготовителей цимбал можно было видеть старую большую мечеть и дворец султана. Между ними не уцелело ни одного здания. Ходить к старой большой мечети без сопровождения было небезопасно, так далеко находилась она от мест, где жили люди. Зато теперь она в самом центре многочисленных построек, и все упомянутые районы восстановлены. Еще отец рассказывал мне, что однажды Занги приехал в Джазиру зимой. Один из его главных эмиров, Изз ад-Дин ад-Дубаиси, который держал город Дакука, как фьеф от него, остановился на постой у еврея. Тот обратился к атабеку, который проникся к нему симпатией. Ему достаточно было взглянуть на эмира, чтобы тот собрал свои вещи и отбыл.

После этого султан прибыл в город. Его вещи и шатры распаковали. Отец говорил: «Я помню, как его люди ставили шатры в грязи, постелив на землю солому, чтобы уберечь их от влаги. Потом прибыл султан и стал там жить. Такие строгие были его принципы». (Хронисты в один голос превозносят Занги за его заботу о местном населении, которое он защищал от угроз и вымогательств солдат; говорят, что, когда войска Занги ушли из Алеппо, солдаты старались не топтать посевы – с атабеком шутки были плохи.) До Занги Мосул был обнищавшим регионом, но во время его правления он расцвел и впоследствии стал богатым: там выращивали богатые урожаи, повсюду цвели роскошные цветы, в садах зрели фрукты.

Занги всячески защищал честь женщин, своих подданных, особенно солдатских жен. Он нередко повторял, что, если солдатских жен не контролировать во время длительного отсутствия их мужей, они собьются с пути. Он был самый храбрый человек на свете. О времени, предшествовавшем его приходу к власти, достаточно сказать, что он отправился с эмиром Маудудом из Мосула в Тверию, что на территории франков, и метнул копье в городские ворота, оставившее глубокую царапину на дереве. Таким же образом он атаковал крепость Хумайди в Акаре, которая находилась на вершине крутой скалы. Он метнул копье, которое долетело до стены. Есть и другие рассказы. Во время его правления в Мосуле город был полностью окружен враждебными государствами. Все старались захватить его владения. Но Занги не только защищал свои владения от врага, но не проходило и года, чтобы он не присоединил к ним участок вражеской территории. Его соседом со стороны Такрита (Тикрита) был халиф аль-Мустаршид би-Иллах, осадивший Мосул. Со стороны Шахразура был султан Масуд, потом ибн Сукман из Хилата, Дауд ибн Сукман из Хисн-Кайфы, принц Амида и Мардина, и, наконец, франки от Дамаска до Мардина и принцы Дамаска. Все эти государства зарились на его земли, но Занги нападал то на одно, то на другое, одно покорял, с другим заключал договор, и даже перед смертью отвоевал несколько участков земли у своих соседей. Подробности можно найти в книге «История атабеков Мосула», где мы рассказываем о правлении Занги и его сыновей.

Глава 7

Самый важный эпизод ничего не решившего Второго крестового похода, который начался под сенью утраты Эдессы, – это короткая и неэффективная осада Дамаска (1148). Ибн аль-Каланиси был очевидцем событий, и его повествование дополняет и уточняет рассказ ибн аль-Атира. Некоторые экзотические подробности добавляет Сибт ибн аль-Джаузи. Героическая смерть за веру старого факиха аль-Финдалави может считаться символом самых благородных и строгих аспектов мусульманского сопротивления.

Второй крестовый поход. Осада Дамаска

Ибн аль-Каланиси

В первые дни года (543/1148) поступило несколько сообщений из различных источников о прибытии кораблей франков к сирийскому побережью. Войска сошли на берег в портах Тира и Акры, чтобы соединиться с теми франками, которые находились в этих местах. Говорили, что даже после того, как многие из них были убиты, умерли от болезней и голода, их численность все еще составляла около ста тысяч человек. После того как вновь прибывшие совершили обязательное паломничество в Иерусалим и вернулись, одни по суше, другие по морю, они собрались в лагерях короля Германии (речь идет об императоре Конраде III; роль французского короля Людовика VII почти полностью игнорировалась мусульманскими авторами), главного титулованного лица франков, и других, менее важных принцев. Среди франков не было согласия о том, в какие земли ислама и сирийские города им следует отправиться, но в конце концов они приняли решение атаковать город Дамаск, и их злобные сердца были полностью уверены в успехе. Правитель города, эмир Муин ад-Дин Унур, получил несколько предупреждений о нападении и подготовился к защите своих владений и даче отпора врагу. Он укрепил те места, которым угрожала опасность, стал выставлять дозоры на дорогах и перевалах, отрезать пути снабжения вражеских лагерей, засыпать колодцы и уничтожать источники воды. Тем временем пятьдесят тысяч конных и пеших воинов с обозами, верблюдами и скотом двигались к Дамаску. Подойдя к городу, они отправились к району, известному как Маназил-аль-Асакир (военный лагерь), но не нашли там воды. Тогда они проследовали к Аль-Миззе и разбили лагерь там, учитывая близость воды. Кавалерия и пехота начали наступление на город. Мусульмане встретились с ними лицом к лицу в субботу, 6-й день первого месяца раби 543 / 24 июля 1148 года, и началась битва. В армии Дамаска было большое количество вспомогательных частей; опытные тюркские штурмовые отряды, городские ополченцы и добровольцы – все они сражались за веру. После ожесточенного сражения франки, которых было больше, и они были лучше оснащены, одержали верх. Они захватили источники воды и стали лагерем во фруктовых садах, окружавших город. Они подошли к городским стенам ближе, чем это удавалось другим армиям в прошлом или настоящем. В этот день маликит и имам Юсуф аль-Финдалави – да будет милостив к нему Аллах – пал в бою у реки возле Аль-Рабвы. Он стал мучеником за веру, оказавшись перед лицом франков и отказавшись отступить, строго следуя заповедям Аллаха в Его священной книге – Коране. Аналогичная судьба постигла благочестивого Абд ар-Рахмана аль-Халули.

Франки начали рубить деревья и строить из них укрепления, а также разрушать мосты. Так прошла ночь. Население Дамаска, после опыта последних часов, было напугано и не знало, что делать. Но уже на рассвете в воскресенье мусульманская армия вышла против франков и нанесла им поражение. Франки понесли значительный урон убитыми и ранеными. Эмир Муин аль-Дин хорошо проявил себя в сражении, выказал невиданные ранее уверенность, храбрость и отвагу, неустанно отражая атаки врага. Сражение было долгим и ожесточенным. Кавалерия неверных ожидала подходящую возможность, чтобы нанести удар, которым она была знаменита. Так продолжалось до захода солнца. Ночь окутала все кругом, и сражение на какое-то время прекратилось. Каждая из сторон вернулась на свое место, но регулярные войска провели ночь в поле, напротив франков, а жители стояли на страже, как часовые на стенах города, постоянно наблюдая за врагом.

Между тем правителям окрестных районов были разосланы письма с просьбами о помощи и подкреплении. Постоянно прибывали группы туркменских всадников и пеших воинов из пригородов. Наутро, получив подкрепление и ощутив уверенность в своих силах, мусульмане атаковали франков. Они удерживали свои позиции перед лицом врага и осыпали их смертоносными копьями и стрелами из луков и арбалетов, которые непрерывным дождем сыпались на пехотинцев и рыцарей, лошадей и верблюдов в их лагере.

В течение дня из Бекаа прибыл большой отряд пеших лучников, которые увеличили численность мусульман и удвоили их военное оснащение. В тот день обе стороны держались твердо, но во вторник мусульмане вновь атаковали, как стремительные орлы, нападавшие на горных куропаток, или ястребы на перепелиные гнезда. Они окружили врага в его лагере, который был огражден стволами срубленных деревьев, осыпали еще спящих воинов градом стрел и камней. Франки не решились выйти из-за растерянности и страха. Когда ни один человек из них не вышел на бой, мусульмане стали думать, что враги задумали какую-то хитрость и разрабатывают особую стратегию. Никто из них не показывался, за исключением нескольких всадников и пеших воинов, вступавших в небольшие стычки. Они не осмеливались проявить инициативу, пока не увидят возможности напасть на мусульман, или безопасного пути отхода. Любой франк, достаточно смелый, чтобы приблизиться к мусульманам, падал наземь под градом стрел, камней или пронзенный копьем. Пешие воины из городского ополчения и люди из деревень таились в засадах на дорогах, которые франки считали безопасными, и убивали каждого, кто по ним проходил. Головы убитых привозили в Дамаск в обмен на вознаграждение. Так было привезено огромное количество голов.

В это время франки получали множество сообщений с различных сторон о быстром приближении мусульман, стремившихся их уничтожить, и тогда они уверовали в свое неминуемое поражение. Проведя совет, франки решили, что единственный выход из ловушки, в которой они оказались, или из бездны, маячившей перед ними, – бегство. И на рассвете в среду началось беспорядочное отступление.

Когда мусульмане увидели, что враг уходит, они утром того же дня устремились в погоню. Они стали осыпать врага стрелами, уничтожив, таким образом, большое число людей, лошадей и других животных из арьергарда. Более того, в оставленных франками лагерях и вдоль дорог они обнаружили несчетное количество трупов убитых воинов (среди них, возможно, был Каччагвида, прапрадед Данте) и их павших прекрасных лошадей, причем трупы смердели так сильно, что птицы замертво падали с неба. Той ночью они сожгли Аль-Рабву и Аль-Куббу Аль-Мамдудию.

Люди радовались милости Аллаха, непрестанно восхваляли Его за спасение, дарованное в ответ на их молитвы, которые они постоянно читали в эти горестные дни, за что Ему хвала и благодарность.

Ибн аль-Атир

В этом году (543/1148) король Германии покинул свою страну с большой армией франков, чтобы напасть на мусульманскую империю. Он не сомневался, что, имея большое количество людей, денег и оснащения, он сразу одержит победу. После его прибытия в Сирию франки пришли к нему и отдали себя под его командование. Он велел идти за ним в Дамаск, осадить и взять его – так он думал. Они подчинились и окружили город.

Правителем Дамаска был Муджир ад-Дин Абак ибн Мухаммед ибн Бури ибн Туктегин, но он не имел реальной власти. Настоящим правителем был Муин ад-Дин Унур. Именно он посадил Муджир ад-Дина на трон. Он был мудрым и справедливым человеком, честным и богобоязненным. Он принял на себя ответственность за сбор армии и защиту города. В течение какого-то времени франки поддерживали осаду, а потом в 6-й день первого месяца раби / 24 июля пошли на штурм, кавалерия и пехота вместе. Армия вышла из Дамаска навстречу и сражалась упорно. Среди воинов был законовед Юсуф аль-Финдалави из Магриба, очень старый человек кристальной честности. Когда Муин ад-Дин увидел его, идущего пешком, он приблизился, почтительно приветствовал его и сказал:

– О, почтенный старец, твой преклонный возраст освобождает тебя от битвы. Это я должен защитить ислам. – Он попросил старика вернуться назад, но тот отказался со словами:

– Я продал себя, и купил меня Аллах. А я не просил об отмене договора и не соглашался на это. – Так он сослался на строки из Корана (IX, 112): «Бог купил у верующих жизнь их и имущества их, платя им за них раем». И старец продолжил сражаться с франками, пока не был убит. Это случилось в районе Ан-Наираба, в половине фарсаха от Дамаска.

Франки делали успехи, и мусульмане ослабли. Германский король продвинулся до Аль-Майдан-аль-Ахдара (Зеленая площадь), и все были убеждены, что он возьмет город. Тем временем Муин ад-Дин послал весточку Саиф ад-Дину Гази, сыну атабека Занги и правителю Мосула, призвав его прийти на помощь мусульманам и изгнать врага. Саиф ад-Дин собрал армию и пришел в Сирию. С собой он привел Нур ад-Дина Махмуда из Алеппо (он же Нуреддин). Когда они добрались до Химса, Саиф ад-Дин сообщил Муин ад-Дину: «Я пришел со всеми людьми в моем королевстве, которые могут держать оружие. Я прошу, чтобы условием моего нападения на франков стало присутствие моих представителей в Дамаске. Если я потерплю поражение, я введу свою армию в город и буду защищать его изнутри. Если мы одержим верх, город твой, и я не стану оспаривать твои права на него». Франкам он послал грозное послание с требованием убраться из Дамаска. Франки прервали бой. Они понесли большие потери, и не обрадовались перспективе встретиться с армией Саиф ад-Дина вместе с армией Дамаска. И они решили сберечь свои силы, пока горожане чинили оборонительные сооружения и отдыхали от непрерывного сражения. Тем временем Муин ад-Дин послал к франкам гонца, который передал им: «Правитель Востока прибыл; если вы не уйдете, я сдам город ему, и тогда, клянусь Аллахом, вы пожалеете». Сирийским франкам он написал: «По какой причине вы поддерживаете этих людей против нас, если знаете, что, взяв город, они отберут ваши владения на берегу? Предупреждаю, если я почувствую, что проигрываю сражение, то сдам город Саиф ад-Дину, и можете не сомневаться: став правителем Дамаска, он не потерпит вашего присутствия в Сирии». Это послание убедило сирийских франков разорвать союз с королем Германии в обмен на крепость Банияс от Муин ад-Дина. Сирийские франки поговорили с королем Германии и испугали его своими рассказами о Саиф ад-Дине, его огромной армии, постоянных подкреплениях и его возможности взять Дамаск, в чем ему никто не сможет помешать. Они были настолько убедительны, что король отвел свои войска от Дамаска. Сирийские франки получили Банияс, а германские франки вернулись на свои земли, расположенные к северу от Константинополя и сбоку. Так Аллах избавил правоверных от напасти. Абу л-Касим ибн Асакир в «Истории Дамаска», пишет, как некий ученый законовед сказал ему, что видел во сне аль-Финдалави и спросил его:

– Как Аллах обращается с тобой и где ты?

На это он получил ответ:

– Аллах простил меня. Я в «садах утех», где правоверные «восседают друг напротив друга» (Коран, XXXVII, 42–43).

Сибт ибн аль-Джаузи

Было время сбора урожая. Франки спустились в долину и съели много плодов, и у них сделалось расстройство. Многие умерли, а остальные долго болели. Люди Дамаска жили в большой нужде, но дали им милостыню из того, что имели, – каждый сообразно своей собственности. Все население города – мужчины, женщины, дети – собралось в большой мечети. Был показан Коран Усмана (точная копия Священной книги, датированная временем первого сличения текста при халифе Усмане; не исключено, что та самая копия, которую он читал, когда его убили), и люди посыпали головы пеплом, молились и проливали слезы.

С франками был высокий священник с длинной бородой, который руководил ими. На десятый день осады Дамаска он сел верхом на осла, повесил себе крест на шею, взял еще два креста в обе руки и повесил крест на шею своего осла. Он положил перед собой Евангелие, еще кресты и Священные Писания. Затем он собрал все войско, за исключением тех воинов, что охраняли лагерь, и сказал: «Мессия обещал мне, что сегодня я одержу победу». В этот момент мусульмане открыли городские ворота и бросились в атаку за ислам – все, как один человек. Еще никогда во времена язычества и даже после прихода ислама не было такого дня. Один из ополченцев Дамаска приблизился к священнику, сражавшемуся в первых рядах, отрубил ему голову и убил его осла. Когда вся мусульманская армия набросилась на франков, они обратились в бегство. Мусульмане убили 10 000 человек, сломали и сожгли кресты и преследовали франков до самого лагеря. Наступила ночь. А утром оказалось, что франков больше нет. Они ушли, не оставив следа.