Текст книги "Стражники Иерусалима"

– Если тебя мучает мысль о тщете ожидания, почему бы тебе самому не сделать первый шаг? – предложил Ансельмо. – Мы знаем ее имя. Знаем, что она живет в Гамбурге. Было бы нетрудно найти ее и договориться...

– Нет, Ансельмо! – горячо перебил его Козимо. – Ты же знаешь, что я поклялся не вмешиваться в ход событий. И я держу слово.

– Конечно, Козимо, но...

– Никаких «но». Мы будем ждать до тех пор, пока Анна Нимайер сама не объявится у нас. Сколько бы времени это ни длилось.

Ансельмо поморщился. Он прекрасно знал взгляды Козимо на то, нужно ли брать судьбу в свои руки. Но в этом случае ждать было совершенно нелепо, по его мнению, это была величайшая глупость, которую они могли совершить. Козимо, наверное, запамятовал, что несколько десятилетий назад он сам распорядился вычеркнуть себя из всех телефонных и адресных книг. Анна Нимайер просто не сможет разыскать его адрес или телефон. Их не знал даже Джанкарло, хотя принадлежал к самым близким друзьям Козимо. Значит, ей останется только приехать во Флоренцию и уповать на то, что она опять случайно столкнется с ними где-нибудь. А какой здравомыслящий человек пойдет на это? Если они будут ждать и бездействовать, пройдет еще лет пятьдесят. Ансельмо закусил нижнюю губу. Значит, ему придется помочь. Он-то никогда не клялся, что не будет вмешиваться в судьбу. Ему даже не придется особенно стараться. Всего-то надо будет найти ее адрес. Почтовый или электронный. Анна Нимайер была журналисткой. Наверняка у нее был компьютер с доступом в интернет. И тогда...

– Она вскоре объявится у нас, – произнес вслух Ансельмо. – Уже скоро. Она умная женщина и потребует объяснений. Ей захочется найти своего сына. А это не терпит отлагательства, в этом я совершенно уверен.

Козимо вдохнул полной грудью, потом улыбнулся. Ну наконец-то, кризис миновал.

– Мой дорогой друг, – произнес он, протягивая ему руку. – Тот день, когда ты украл мой кошелек и я в наказание сделал тебя своим личным слугой, – поистине самый лучший день в моей жизни.

Ансельмо пожал руку синьора и улыбнулся с радостью и облегчением. Слова тут были излишни. Они с Козимо достаточно давно были знакомы, чтобы понимать друг друга без слов.

Вернувшись в свою комнату на втором этаже, Ансельмо услышал звуки саксофона Стэна Гетца, доносившиеся из гостиной.

«Замечательно, – подумал он. – Если он слушает музыку, значит, он не только избавился от меланхолии, но и занят. И у меня будет довольно времени».

Он с удовлетворением закрыл за собой дверь и включил свой компьютер. Обычно мигание на экране библиотечного компьютера давало знать Козимо, что Ансельмо работает на своем, но он уже давно изыскал возможность обхитрить технику. Пока компьютер еще только разогревался, он давал несколько команд, отключавших его систему от сети всего дома и уничтожавших следы его активности. Он был вор по призванию, и это относилось не только к бумажникам состоятельных граждан. Теперь он предпочитал воровать информацию, и сейчас ему нужно было раздобыть электронный адрес Анны Нимайер.

Впервые они с Козимо повстречали Анну Нимайер во Флоренции в 1477 году. У нее была любовная связь с Джулиано Медичи, кузеном Козимо, и она наверняка бы вышла за него замуж, если бы его жизнь не была преждевременно и насильственно оборвана событием, вошедшим в анналы истории под названием «Заговор Пацци». Эта тогдашняя встреча и послужила поводом для ежегодных маскарадов в палаццо Козимо. В том далеком 1477 году она протянула ему приглашение на этот бал. Очевидно, во время одного из своих маскарадов он подал Анне бокал с эликсиром вечности, и с помощью чудодейственного эликсира она отправилась в прошлое – а именно в год 1477-й. А поскольку вертеть колесо судьбы нельзя, то Козимо все эти долгие годы оставалось только ждать. То, что долгожданное событие наконец свершилось в субботу, ничего не изменило в его внутренней установке. Он, пожалуй, будет ждать и дальше, а если понадобится, то и до Страшного суда. У Ансельмо же не было такого запаса терпения.

Найти E-mail Анны Нимайер не составило особого труда. Ансельмо понадобилось не более получаса, чтобы его раскопать. Теперь Анна непременно обнаружит его послание, которое не сотрется до тех пор, пока с ее телефона не будет набран номер Козимо. Ансельмо потянулся от усталости и выключил компьютер. Он был доволен своей работой. Потом встал и подошел к стоявшему в углу его комнаты сундуку. Сундук был не слишком большим, но очень старым.

«Такой же старый, как я, – пронеслось в голове у Ансельмо. – Впрочем, я сохранился значительно лучше».

Изъеденная древоточцами древесина почти почернела за эти века, а тяжелые железные накладки стали шершавыми и проржавели. Он опустился перед сундуком на колени, вставил большой и, по современным меркам, довольно неуклюжий ключ в замысловатый замок и откинул крышку. Перед ним лежал костюм Арлекина. Его собственный костюм.

Пальцы Ансельмо чуть дрожали, когда он провел ими по грубой материи. Как он любил этот костюм! Несмотря на несколько заплаток на локтях и коленях и недостающие бубенчики на обшлагах. Он всегда собственноручно чинил костюм и регулярно его подкрашивал. Иногда даже индиго или пурпуром, если у него как раз случались деньги или ему удавалось где-нибудь украсть немного драгоценного красящего порошка. С тех пор краски, конечно, сильно поблекли. Желтые, зеленые и красные ромбы лишь только угадывались. Однако стоило ему зарыться лицом в ткань и глубоко вдохнуть, как он все еще мог ощутить эти запахи базара, ароматы колбас, хлеба и пряностей. Ансельмо отложил в сторону костюм и стал извлекать из сундука другие предметы. Вот узкая полоска из гладкой черной кожи. Он сам вырезал ножом отверстия для глаз и обшивал их одолженной иголкой. С помощью этой маски он всякий раз, перед тем как позабавиться на базаре, делал свое лицо неузнаваемым. Колпак с более чем двумя дюжинами бубенчиков, издававших тихий звон при каждом его движении. Палка, увитая разноцветными лентами...

Ансельмо резко захлопнул крышку сундука, встал и подошел к окну. Прижался лбом к стеклу. Стекло приятно холодило, хотя снаружи, на плоской крыше, служившей верандой, искрился раскаленный воздух. В первые годы после того, как он выпил таинственный эликсир вечности, не только позволявший совершать путешествия в прошлое, но и продлевавший жизнь, он все это воспринимал как шутку. Идея не умирать, а жить вечно показалась ему заманчивой. До тех пор пока он не познакомился с ее обратной стороной. Впрочем, он всегда пытался извлечь выгоду из ситуации, свыкнуться с переменами в городе, в стране и в мире и все же испытывал легкий шок, если, гуляя по знакомой ему испокон веку флорентийской улице, вдруг оказывался в парке, которого на этом месте сроду не было. Иногда у него складывалось впечатление, что мир вращается вокруг него все быстрее и быстрее. Или дело было просто в том, что сам он менялся довольно незначительно – несмотря на огромное количество лет, прошедших со дня его рождения. Да, он прекрасно понимал Козимо. Иногда и он мечтал о том, чтобы наконец умереть. Как все те люди, которых он любил на протяжении своей жизни. Ансельмо хлопнул ладонью по стеклу.

– Проклятье, это, должно быть, заразная штука! – раздраженно бросил он своему размытому отражению в оконном стекле. – Ты это прекрати! Если уж требуешь от Козимо, чтобы он расстался со своим чайным сервизом, то должен сам показать пример и выбросить на помойку этот шутовской костюм.

Он перевел дух. Да, именно так он и поступит. Выкинет наконец костюм Арлекина. Сожжет, подарит – что угодно. Сейчас, немедленно. Завтра утром...

Мир Анны

Анна Нимайер ощущала мерное подрагивание поезда, стук колес по рельсам. С каждой минутой Флоренция оставалась все дальше позади. Флоренция и все, что она там пережила – или, по крайней мере, вообразила, что пережила. Флоренция... Да была ли она там вообще?

Сейчас ей все казалось таким ирреальным: средневековый маскарад, ее встреча с хозяином дома Козимо Медичи, таинственный эликсир вечности, вокруг которого крутились все ее воспоминания. И даже сама поездка во Флоренцию и задание женского журнала, в котором она работала, написать о тамошнем маскараде казались ей эпизодом из какого-то итальянского фильма. Все было призрачно и фантастично.

– Фрау Нимайер! – Голос медсестры неожиданно прервал ход мыслей Анны и снова вернул ее в окружающий мир. Она увидела сизый войлочный коврик под ногами, обтянутые черным дерматином хромовые стулья, низкий столик с кучей журналов и проспектов посреди комнаты, резервуар с водой и вешалку с крючками. Это было уже не купе первого класса в поезде Флоренция – Гамбург, это была приемная ее гинеколога. А движущиеся якобы за окном поезда предметы были вовсе не ландшафтом, а листвой дерева, росшего перед домом, в которой играли ветер и солнце. Она вспомнила, что приехала в клинику сразу после прибытия в Гамбург. Но даже это воспоминание было туманным и расплывчатым, словно это не она села в такси на вокзале и назвала шоферу адрес своего врача.

– Фрау Нимайер, проходите, пожалуйста.

Чувствуя свинцовую тяжесть в ногах, Анна поднялась и пошла за медсестрой по небольшому коридорчику, по обеим сторонам которого находились двери кабинетов. За одной было слышно равномерное жужжание томографа. Другая дверь была приоткрыта, и Анна увидела сидевшую на стуле молодую женщину, у которой как раз брали кровь. Она смеялась какой-то шутке лаборантки и при этом нежно поглаживала свой внушительный живот.

«Все эти женщины беременны, – рассуждала про себя Анна. – Они знают о своем положении. Это видно всем, и они чувствуют это сами. А что со мной?»

Она в отчаянии закусила губу и была рада, когда медсестра закрыла за ней дверь кабинета. По крайней мере, ей не надо было больше ничего слышать и видеть.

Анна медленно опустилась на стул, приставленный к столу врача, и посмотрела в окно. Опущенные жалюзи закрывали вид наружу, однако вместо сада, окружающего гамбургскую виллу в стиле модерн, фантазия нарисовала ей вид из окна флорентийского палаццо. Она увидела улицу, по которой с грохотом проезжали запряженные лошадьми кареты. Анна рассеянно погладила свой живот. Он был плоским как никогда. Разумеется, невозможно забеременеть за один уик-энд и родить здорового ребенка. Она никак не могла вырваться из прошлого, все ее ощущения были на удивление явственными, намного реальнее, чем то, что происходило с нею сейчас. То ли во сне, то ли в дурмане, в который погрузил ее эликсир, она занималась любовью с Джулиано ди Медичи. Она ждала от него ребенка. И этого ребенка у нее похитили. Стоило ей об этом подумать, как сердце начинало бешено стучать. Когда дверь наконец открылась, она испуганно вздрогнула и одновременно почувствовала облегчение. Скоро наступит полная ясность.

– Добрый день, фрау Нимайер, – поздоровалась врач, протянула ей руку и села за стол. – Чем могу вам помочь?

– У меня сильные кровотечения, – сказала Анна.

Врач взглянула на нее. Чисто по-деловому, без всякого любопытства.

– Как давно они у вас?

Анна задумалась. Сегодня был понедельник. Невозможно даже представить, что еще вчера она была во Флоренции. У нее было такое ощущение, что с тех пор прошли годы. А на самом деле не прошло и суток.

– Со вчерашнего дня, – ответила она. – Начались утром, когда я встала. Кроме того, я себя неважно чувствую.

Гинеколог листала медкарту Анны.

– Раньше вы никогда не жаловались на сильные кровотечения. Это у вас впервые?

Анна кивнула. Сжав губы, она с трудом сдерживала слезы, изо всех сил пытавшиеся хлынуть из глаз.

– Температуры, болей, травм не было?

– Нет, – решительно покачала головой Анна. Слово легко слетело с ее губ. На самом деле она ненавидела ложь. Но на этот раз она сама не понимала, что было правдой. Неужели она все это придумала? Неужели ее встречи с Джулиано ди Медичи, с Лоренцо и семейством Пацци были не более чем обрывками фантасмагорического сновидения? Она не знала ответа. – На выходные я ездила во Флоренцию. По работе. Мне нужно было написать статью о костюмированном маскараде.

– Ах да, вы ведь журналистка, не так ли? – Врач улыбнулась, но глаза ее при этом оставались серьезными. Вне всякого сомнения, она была обеспокоена. Может быть, даже не исключала изнасилования. – Эта поездка была для вас очень утомительной?

– Да вроде бы нет. – Анна пожала плечами. – Не более чем обычно при такого рода заданиях. Конечно, было много деловых встреч, к тому же поезд сильно опаздывал из-за забастовки путевых рабочих. Тем не менее все прошло гладко, и мне даже удалось встретиться со старыми друзьями. Дело в том, что несколько лет назад я жила во Флоренции.

Врач кивнула.

– Да-да, по-моему, вы уже об этом упоминали. – Она понимающе улыбнулась. – Бывают случаи, когда физический или душевный стресс у чувствительных женщин приводит к особенно обильным кровотечениям.

Если бы Анна не чувствовала себя так паршиво, она сейчас наверняка бы расхохоталась. Она – и «чувствительная»! Она была журналисткой, и весьма честолюбивой. Коллеги злословили за ее спиной, говоря, что Анна Нимайер обладает пробивной силой и напором парового катка, что она всегда точно знает, чего и когда хочет, и незамедлительно получает желаемое. Стажеры даже побаивались ее, поскольку она не терпела ни ошибок, ни расхлябанности. О ней можно было много рассказывать, но вот назвать ее чувствительной еще никому не приходило в голову. Тем не менее эта история настолько выбила ее из колеи, что вчера она была даже не в состоянии посмотреть футбол. Фотографу Торстену пришлось заменить ее и сделать за нее кое-какие записи для статьи.

– Для начала я вас обследую и возьму мазок. Иногда кровотечения могут быть вызваны и инфекциями. Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату.

Анна разделась за ширмой и с трудом взобралась на кресло. Она чувствовала такую усталость и разбитость, словно проделала расстояние от Флоренции до Гамбурга пешком.

Обычно врач во время обследования разговаривала с ней, но сегодня она не проронила ни слова, и Анна с каждой секундой нервничала все больше. Она лежала на кресле с закрытыми глазами и не отваживалась задавать вопросы. Чтобы хоть немного успокоиться и отвлечься, она считала удары своего сердца, но это не помогало. А когда она услышала, как врач с грохотом положила инструменты в лоток с дезинфекционным раствором, ей от страха чуть не стало дурно.

– Одевайтесь, пожалуйста. – Врач принялась тщательно мыть руки. Когда Анна показалась из-за ширмы, та уже снова сидела на своем вращающемся кресле. – Присядьте, фрау Нимайер. – Она указала на стул. Потом глубоко вздохнула, покачала головой и, нахмурившись, посмотрела на Анну. Анна задрожала. В чем дело? – Мне очень жаль, но я не могу вам сказать, какова причина ваших обильных кровотечений, – начата гинеколог. – Результат обследования остается для меня загадкой. Если бы я не знала истинного положения вещей, я бы утверждала, что до вчерашнего дня вы были по крайней мере на восьмом месяце беременности. Однако...

– Беременности? – переспросила Анна, и на секунду ей показалось, что ее сердце сейчас замрет. – А почему вы решили, что я беременна... или была беременной?

– Дело в том, что ваша матка значительно увеличена и очень мягкая, как если бы она была длительное время сильно растянута, что бывает во время беременности. Родовой канал расширен, по нему явно двигалась головка плода, и у вас разрыв промежности. Совсем маленький, его и зашивать не нужно, он сам затянется, тем не менее он присутствует. Обильные кровотечения также вписались бы в эту картину. Но что толку от всех домыслов, ведь когда я осматривала вас месяц назад, вы точно не были беременной. И уж тем более не на седьмом месяце. – Врач опять растерянно покачала головой, смахнув светлую прядь со лба. – Я действительно бессильна объяснить это. Такого в моей практике еще никогда не было.

Анна промолчала. Сейчас ей надо было о многом поразмыслить.

– Если позволите, фрау Нимайер, я проконсультируюсь с коллегой, она работает в университетской клинике Эссена. Может, ей придет что-нибудь в голову. – Анна кивнула. – Хорошо. И до конца следующей недели я выпишу вам больничный. А вам следует щадить себя и наблюдать за своим состоянием. Если появятся боли или температура, без колебаний поезжайте в ближайшую больницу. Если возникнут вопросы, заходите ко мне. Как только я что-нибудь узнаю, я вам тут же позвоню.

Анна поднялась.

– Спасибо, – поблагодарила она, протягивая врачу руку. Все это она проделывала механически, как заученную роль, в то время как в голове кружился хоровод мыслей.

– Вызвать вам такси, фрау Нимайер?

– Нет... я... – Анна осеклась. – Спасибо, мне тут недалеко. Небольшая прогулка пойдет мне на пользу.

Спустя четверть часа, сидя на диване в своей комнате, Анна едва ли могла бы вспомнить, как прошла путь от клиники до своей квартиры, настолько она была поглощена своими мыслями. Находясь в каком-то трансе, забрала по направлению врача свой больничный листок, затем пересекла две улицы и отперла дверь своей квартиры. По пути даже встретила соседей, узнала их и поздоровалась, хотя видела их лица как в тумане. Мысли ее все время крутились вокруг одного вопроса. Если врач была права, значит, она и в самом деле была беременна? Но если так, значит, она все это действительно пережила и все это было в реальности? Ее связь с Джулиано ди Медичи, торжественное представление «Рождения Венеры» Боттичелли в загородном доме Медичи. Загадочная смерть Джованны ди Пацци. Джакомо. Убийство Джулиано. Таинственный эликсир вечности, о котором ей рассказывал Джакомо. И, разумеется, Козимо. Козимо ди Медичи, который выглядел точно так же, как другой Козимо, пригласивший ее во Флоренции на свой бал-маскарад и практически принудивший ее выпить кроваво-красную жидкость.

На следующий день Анна сидела за своим письменным столом, преисполненная желания наконец приступить к работе. В редакции все привыкли к тому, что свои задания она выполняла молниеносно. И там уже наверняка ждали статью, которую она должна была написать о маскараде. Но на этот раз ничего не получалось. Анна тяжко вздохнула.

Перед ней стоял открытый ноутбук, рядом были разложены все материалы: целая пачка исписанных ее рукою листков, четыре салфетки, покрытые трудно читаемыми каракулями Торстена, несколько статей, скачанных из интернета, два путеводителя по Флоренции. После завтрака она села за стол с твердым намерением написать статью. Ей хотелось как можно скорее отделаться от задания и, по рекомендации гинеколога, расслабиться и отдохнуть. В первую очередь ей, конечно, хотелось освободить голову и сосредоточиться на проблемах, обрушившихся на нее после поездки во Флоренцию. Вместо этого она сидела, откинувшись на спинку дивана и уставившись в окно, не в состоянии сконцентрироваться ни на том, ни на другом. Был час дня. Четыре часа уже выброшены коту под хвост. Раньше одна мысль об этом свела бы ее с ума. Но не сегодня. После Флоренции все стало другим. Изменился ее мир.

Флоренция. Прошло уже два дня со времени ее отъезда оттуда. Целых два дня. А ей казалось, что она все еще не вернулась домой, что какая-то часть ее осталась в Италии.

Курсор на экране нетерпеливо подрагивал, ожидая ее текста. Анна сделала еще одну из бесконечных малодушных попыток поработать, но посреди строки ее руки опустились, и она опять уставилась в окно. Заказанная статья даже не была большой – три журнальных разворота, что означало максимум сорок строк, поскольку должно было остаться достаточно места для фотографий, сделанных ею и Торстеном на рынке и на футболе. Рутинная работа, которую раньше она сделала бы за час между обеденным перерывом и редакционным совещанием. А сейчас Анна никак не могла заставить себя собраться и хотя бы начать писать. Она не узнавала саму себя. Как, впрочем, не в первый раз за последние дни. Проснувшись воскресным утром в небольшой комнатке, примыкающей к бальному залу в палаццо Даванцати, она перестала быть самой собой.

При этом еще в субботу вечером ее голова была полна идей о статье. О необычном бале-маскараде ей рассказал Джанкарло, ее добрый друг, принадлежавший к флорентийскому высшему обществу. Все, что он смог сообщить ей об этом празднестве и его устроителе, Козимо Медичи, звучало на редкость заманчиво и интригующе. Это было не просто интересно, это напоминало сценарий фильма. Таинственный, баснословно богатый человек. Праздник, на который приглашались лишь избранные гости и место проведения которого держалось в таком же строжайшем секрете, как и все, что там происходило. О том, что бал состоялся в субботу, как раз перед футбольным матчем, публика узнала в лучшем случае через пару дней. Это был материал, который прошел бы у читательниц «на ура». Анна буквально на коленях умоляла Джанкарло раздобыть ей приглашение. И он сделал это. Она получила одно из немногих личных приглашений от синьора Козимо. Почему именно она, немецкая журналистка абсолютно неизвестного в Италии женского журнала, удостоилась этой привилегии, она не анализировала. Может, была чересчур глупа, а может, чересчур высокомерна. Ибо стоило ей задуматься об этом хотя бы на секунду, в ее голове наверняка зародились бы сомнения и у нее хватило бы ума остаться в субботу в отеле. Но она не дала себе труда подумать. Сгорая от любопытства, отправилась на маскарад в палаццо синьора Козимо, предвкушая необыкновенные впечатления и собираясь рассказать об этом читателям. А потом...

Анна вспомнила, как Джанкарло представил ее синьору Козимо. Это был необычайно привлекательный мужчина, один взгляд которого и сейчас заставлял заходиться ее сердце. В его темных глазах было нечто дьявольское, другого слова не подберешь. Она никогда не видела его раньше, но он знал ее, тут она могла дать голову на отсечение. Задумываясь сейчас об этом, она не понимала, почему осталась тогда. Почему не покинула бал в тот момент. Ведь можно было придумать массу причин, однако она осталась. Из любопытства, а может, еще и из тщеславия. И когда она в конце концов все же хотела уйти, когда страх перед этим зловещим человеком и его мрачными намерениями задушил в ней привычную жадность к интересным историям, было слишком поздно. Козимо просто не отпустил ее. Ей пришлось отведать странного напитка, который он подавал своим гостям, жидкость рубинового цвета, имеющую изысканный вкус миндаля, фиалок и меда. Ей и сейчас еще казалось, что она ощущает привкус напитка на языке. А потом?

Да, а что же произошло потом? Было ли все случившееся плодом ее фантазии или она действительно проснулась в 1477 году? Пригрезилось ли ей, что она влюбилась в Джулиано ди Медичи и ждала от него ребенка? Что это было – наркотический дурман или она в самом деле пыталась предотвратить заговор Пацци, в результате которого был убит Джулиано? Фантасмагорическая галлюцинация или она действительно родила ребенка, мальчика, который был похищен у нее сразу после родов?

Анна медленно покрутилась на своем стуле в разные стороны. Здесь, в ее квартире, посреди знакомых вещей и картин, в свете достижений современной техники, все это больше походило на игру больного воображения. Было безумием верить в существование какого-то эликсира, позволявшего путешествовать в прошлое. Магии нет. И соответственно, нет волшебных напитков. Все это никак не вписывалось в ту реальность, в которой она жила. Те времена Средневековья, когда алхимики верили, что могут изготовить золото или отыскать философский камень, к счастью, давно миновали. Веками уже не сжигают ведьм на кострах, ибо люди поняли, что ведьмы и колдуны – не более чем вымысел и сказочные персонажи. И если у нее в голове что-то не сходится, этому должно быть совершенно естественное объяснение – к примеру, незнакомая химическая смесь с сильным галлюциногенным эффектом.

Сознание Анны уцепилось за эту версию. Да, несомненно, это был наркотик. Быть может, неизвестный. Действие которого еще не изучено, но всего лишь наркотик. Другого просто не дано.

Но тогда откуда взялся шрам, красовавшийся на ее левой груди? В ее «грезах» этот шрам был результатом удара кинжала, лишь чудом не задевшего сердце. Откуда же действительно появился шрам? Разве реально поранить себя, да еще так, чтобы рана затянулась всего за сутки? И что случилось с ее весом? С субботы на воскресенье она поправилась на четыре с половиной килограмма. Брюки и юбки на ней больше не сходились. Разве такое возможно? Ее гинеколог, женщина, двумя ногами крепко стоявшая на земле, которой она ничего не рассказывала ни об эликсире, ни о своих галлюцинациях, не могла найти внятного объяснения, почему увеличилась ее матка. Предположила даже беременность. Между тем моментом, когда синьор Козимо отвел ее в субботу вечером в маленькую комнатку, чтобы она отдохнула и оправилась от приступа мигрени, и ее пробуждением в той же комнате на следующее утро с ней что-то произошло. Но что? И почему синьор знал ее? Но откуда? В своем сновидении она встречалась с ним, он был представлен ей как кузен Джулиано и Лоренцо ди Медичи. Что он, и в самом деле с 1477 года ждал встречи с ней? Тогда Козимо Медичи сейчас должно было бы быть пятьсот пятьдесят лет. Абсурд! Или?..

От всех этих вопросов у Анны голова шла кругом. Каждый раз, когда ей казалось, что она нашла ответ, тот ответ, который состыковывался с ее познаниями в области химии, биологии, физики и математики в рамках школьной программы, в голове всплывали новые вопросы, и она снова оказывалась отброшенной в начало. Может, она сошла с ума? Психически ненормальная?

Анна встала и нервно прошлась по комнате. Сомнений больше не было: ей нужна помощь. Но среди ее знакомых не было никого, к кому она могла бы обратиться. В интернете, который в других случаях был для нее неиссякаемым источником информации, Она не отыскала ничего, что могло бы помочь в разгадке тайны. Не было там ничего ни об «эликсире вечности», как окрестил Козимо этот напиток, ни о путешествиях во времени. Ни телефона, ни адреса флорентийского синьора она тоже отыскать не могла. Может, ей стоило еще раз позвонить Джанкарло? Вдруг ему что-то известно об этом? Она всего лишь вчера разговаривала с ним по телефону и была страшно рада, что по крайней мере бал-маскарад ей не пригрезился. Он тоже толковал о приподнятом настроении, которое создавал напиток синьора Козимо. Но о таких странных последствиях, как сильные галлюцинации, он ничего не говорил. А что, если спросить его, не совершал ли он, отведав этого напитка, путешествия сквозь века? Нет, он наверняка поднимет ее на смех. Или порекомендует обратиться к психиатру. А телефона синьора Козимо он не знал точно так же, как и она, о чем и сказал ей еще вчера. Анна окончательно отказалась от этой мысли.

Она снова села за письменный стол и переворошила мятые листки, отталкивающе пахнувшие никотином.

«Вот еще одно свидетельство», – подумала она, с отвращением сморщив нос. С утра воскресенья она бросила курить. Совершенно неожиданно, в одночасье перестала курить, хотя никогда не ставила перед собой такой цели. А ведь курила с шестнадцати лет. Весьма странно.

Пытаясь навести порядок в записях, Анна мысленно прошлась по всем своим знакомым. Кто из них мог ей помочь? Кого она могла спросить? Кому могла доверить эту невероятную историю, не рискуя быть поднятой на смех или отправленной к психиатру?

Из глубин ее подсознания неожиданно всплыло имя: Беатрис. Анну вдруг осенило: вот тот человек, который был ей нужен! Беатрис была ее кузиной, к тому же она была врачом и обожала читать фэнтези. Стало быть, она не станет с порога скептически отвергать неожиданные идеи. Анна медленно встала со стула. Все тело по-прежнему болело, словно ее избили. Она подошла к телефону и поискала номер в записной книжке. Они с Беатрис не слишком часто общались друг с другом. Конечно, изредка встречались по семейным поводам – круглые даты, свадьбы, похороны... К своему стыду, Анна была вынуждена признать, что чаще всего она забывала поздравить Беатрис с днем рождения. Поэтому и не испытала обиды, услышав явное удивление в голосе кузины после своего приветствия.

– О, Анна, привет, как поживаешь?

– Именно об этом я бы очень хотела с тобой поговорить, Беа. Ты дома? Можно мне заехать к тебе?

– Ну конечно. Когда?

– Прямо сейчас. – Анна почувствовала, что Беатрис колеблется. Ну еще бы, она и не рассчитывала, что кузина именно сейчас страдает от скуки и не знает, чем себя занять. – Но если ты занята, тогда...

– Нет-нет, я дома. Томас и Мишель в кино. Так что, если хочешь, приезжай. Боюсь, правда, что кроме печенья и чая ничего не смогу тебе предложить.

– Нет проблем, – быстро ответила Анна, мысленно поблагодарив Всевышнего. – Я скоро буду.

Не прошло и получаса, как Анна уже вышла из такси у дома своей кузины. Она остановилась и окинула взглядом особняк. Это был двухквартирный дом, построенный в двадцатых годах прошлого века, с выкрашенным в светло-зеленый цвет, почти неоклассическим фасадом и высокими окнами с белыми переплетами. Он выглядел очень домашним и в то же время несокрушимо надежным, способным защитить своих обитателей от любых напастей. «Красивый дом, – мелькнуло в голове у Анны. – Чем-то напоминает дворец спящей красавицы, хотя фасад и не увит розами».

Она с трудом преодолела ступеньки, ведущие к входной двери. Прошла целая вечность, прежде чем в ответ на ее звонок открылась дверь.

– Привет, Беа, – поздоровалась Анна, серьезно усомнившись в этот момент в своем рассудке. Что ей здесь надо? Неужели она и в самом деле собралась рас сказать Беатрис о своих переживаниях? Совершенно серьезно хотела спросить кузину, можно ли за два дня забеременеть и родить здорового мальчика? Или, может, она собиралась между печеньем и чаем поинтересоваться у кузины, что она думает по поводу путешествий во времени? Однако отступать было поздно. – Извини, что так неожиданно нагрянула к тебе, но...

– Ну что ты, какая ерунда, заходи. – Беатрис улыбалась. – Твой визит давно назрел. Ты же еще не видела наш дом. К тому же благодаря тебе у меня появился прекрасный повод не гладить белье.

Она сняла с Анны вязаный жакет, повесила его в шкаф и провела гостью в гостиную. Не успела Анна оглядеться в комнате, как ее взгляд тут же как магнитом приковала к себе картина, висевшая над диваном. Это был триптих без рамы. На темном фоне в черных и синих тонах горела разделенная на три узких, вытянутых в высоту холста оранжевая дуга, словно две перевитые между собой ленты, издалека напоминающие рыбу. Или широкий поток раскаленной лавы.