Текст книги "Тиран Марса"

Энсона, Джонса и меня схватили и связали, прежде чем мы поняли, что происходит. Но Черный Слэн принял бой. Марсиане буквально облепили его, а он отбивался, и его кулачищи мелькали без устали.

– Не давайтесь им живыми! – кричал он. – Их зеркала…

Он не успел договорить, и был накрыт сплошной массой красных тел.

Когда Черного все же связали, нас выволокли на улицу и потащили мимо почерневшего тела несчастного Уилки, в лабиринт бесформенных хижин позади складов. Потом мы оказались на каменной площади перед большим желтым куполом Храма Солнца. Ошеломленные, ослепленные жестоким солнечным светом, мы стояли, все четверо в ряд. Должно быть, мы представляли собой оригинальную картину. Джонс молился, Слэн ругался, Энсон что-то бормотал себе под нос, а у меня колени стучали, как кастаньеты, и я задавал себе вопрос, что теперь будет.

ДОЛГО ЖДАТЬ не пришлось.

Двери храма открылись, и оттуда вышел приземистый марсианин с жабьим лицом. Он был голый, если не считать узенького пояса, и каждый дюйм его тела был окрашен в тошнотворный желтый цвет. Он медленно шел к нам по площади. С каждый шагом поднимая босыми ногами облачка вездесущей красноватой пыли.

– Кхафор, Дитя Солнца, – пробормотал Слэн. – Верховный могол храма. – Он бросил гневный взгляд на Иезекию Джонса. – За все это надо благодарить вас и вашу набожную трепотню! Даже меня, никогда не верившего в вашего Бога, ждет то же самое наказание!

Джон, стоя неподвижно со склоненной головой, ничего не ответил. Мне все это казалось кошмарным сном. Пыльная площадь, безмолвные красномордые с унылыми лицами, большой купол Храма Солнца… Меня всегда интересовало, что происходит в этом храме. Мы так мало знали о красномордых, об их обычаях, привычках, верованиях. Они никогда не разговаривали с нами, кроме как по торговым делам. Теперь, конечно, мы все сами увидим. Желтый человек поднял на нас большие глаза, похожие на глаза ящерицы, и заговорил:

– Люди Земли! – торжественно сказал он. – В течение долгих лет мы торговали с вами. Мирно жили бок о бок, и никогда не вмешивались в дела веры друг друга. Теперь же прибыл этот землянин, представитель новых богов, решив свергнуть могущественное Солнце. Может быть, слова его верны, и Солнце – всего лишь дитя его богов. Мы привели вас сюда, чтобы узнать правду. К вам будет повернут Лик Небесного Огня. Если вы сумеете сделать то, что не мог еще ни один человек, то есть глянуть в него и остаться в живых, тогда, конечно, мы навсегда будем следовать вашей вере. Но если вы потерпите неудачу, то мы убедимся, что наш бог, Солнце, сильнее вашего.

– Нет! – раздался страдающий голос Джонса. – Наша религия проповедует любовь, а не силу!

– Но вы же сами сказали, – прогудел желтый человек, – что ваш всемогущий мог разверзнуть хляби небесные, разрушать стены и останавливать ход Солнца по небу. Тогда для него вызвать затмение Солнца – сущий пустяк! Так что пусть испытание начнется!

ПРИ ЭТИХ СЛОВАХ появились два красномордых с невозмутимыми лицами, неся какое-то устройство, покрытое кроваво-красной тканью. При виде его по толпе пронеслось свистящее перешептывание. Желтый человек очень бережно снял покрывало и обнажил странный набор отражателей в форме блюда, установленных на легкой деревянной подставке.

– Ага! – пробормотал Энсон. – Это же зеркала, которые я сам посеребрил! И зачем им эти зеркала?..

– Сейчас узнаешь! – рявкнул Слэн. – Мистер Джонс всем нам подарил возможность стать первыми марсианскими мучениками! А вы так не считаете, Энсон? Я уверен, он должен поблагодарить вас за то, что вы покрыли серебром эти зеркала! Возможно, это сделает из него святого! Клянусь кольцами Сатурна, если бы я только мог освободиться, я бы убил вас обоих перед тем, как умру сам!

Иезекия Джонс по-прежнему ничего не сказал. Его худое, изможденное лицо было поднято к нему, губы слегка шевелились. Зубы Энсона застучали, как игральные кости.

Кхафор, желтый человек, указал на Слэна. Его помощники поставили на определенном расстоянии от устройства железный стул, и посадили Черного на него. Мгновение они настраивали сияющие отражатели, затем отскочили от устройства. Свет от сотни зеркал сосредоточился в одной точке, осветив Слэна словно гигантским прожектором. Торговец принялся костерить на все корки, но не красномордых, а Иезекию Джонса. Глаза его горели ледяной яростью, а пальцы судорожно шевелились.

Я все еще не мог понять, что они задумали, но постепенно во мне стала пробуждаться какая-то мысль. Они принялись медленно пододвигать коллекцию зеркал ближе к Слэну! И по мере приближения круг света все уменьшался, словно под лупой, наводимой на фокус. Вскоре он уже стал размером с маленькую тарелку и сосредоточился на середине груди Слэна. Черный стал корчиться, лицо его покраснело и покрылось потом. Мне казалось нереальным, что все это может происходить буквально на расстоянии броска камня от бараков и моего форпоста. Черный, сидящий перед зеркалами…

– Великий Боже! – закричал Энсон. – Они собираются прожечь в нем дыру!

Я НЕ МОГ оторвать взгляд от Слэна. Кружок света был уже размером всего лишь с блюдце, и от его груди поднимались, курясь, тонкие струйки дыма. Рубашка Слэна обугливалась прямо на глазах, а глаза у него выпучились, как у марсианина. Я почувствовал, что мне дурно. Не забывайте, я был тогда еще совсем молодым… а тут еще Энсон скулил под боком, точно побитая собака.

Желтый человек подался вперед, пристально глядя на Слэна.

– И где же ваши боги, земляне? – пробормотал он. – Разве они не могут наслать облачко, чтобы скрыть лик Солнца?

Но небо было ясным, как никогда. Облака вообще были большой редкостью на Марсе. Солнечный свет белым дождем изливался вниз, чтобы быть перехваченным зеркалами и сфокусированным на груди Слэна. Толпа красномордых кивнула с видом спокойного удовлетворения, когда Черный громко застонал.

Кхафор придвинул зеркала еще ближе, пучок света сжался, и пятно на груди Черного превратилось в раскаленный десятицентовик. Дым повалил сильнее, в воздухе разнесся запах, как от жареного бифштекса. Мышцы Слэна вздулись, когда он пытался порвать веревки. Окружающая атмосфера аж захрустела от напряжения. От жары у меня закружилась голова. Но я еще успел подумать, что напряжение вот-вот подойдет к пределу и лопнет.

– Ну, и где ваши боги, земляне? – вкрадчиво пропел Кхафор. – Скоро, скоро Солнце, Небесное Пламя, получит в дар эту душу!

И внезапно Иезекия Джонс упал на колени. Лицо его обрело такое выражение, словно он услышал органную музыку в церкви. Один его вид мог заставить вас обрести веру в Бога. Меня, во всяком случае, заставил.

– Боже, дай же нам знак! – воскликнул он. – Спаси этого человека, который не верит в тебя, дабы он мог быть поставлен на путь истинный. Помоги же нам, Господи!

Тут все и произошло. Ряд взрывов прозвучал, как выхлопы корабельных двигателей, поднялось большой облако дыма. Энсон придушенно вскрикнул, и я услышал, как Иезекия Джонс провозгласил:

– Благодарю тебя, Боже!

Устройство, состоящее из зеркал на деревянной подставке, было разнесено вдребезги! Разбито, разрушено, уничтожено, хотя его и близко не коснулась рука человека! Там не было никаких механизмов, никаких двигателей, которые могли бы выйти из строя. Только зеркала, которые были разбиты… Чудом!

Я ТУТ ЖЕ почувствовал, как колени мои ослабли, и подумал о том, как неразумно трачу свою жизнь вне религии. Были разбитые зеркала, раскрашенный желтыми красками жрец Дитя Солнца, лежащий вниз лицом, и кровь, ручейком текущая из-под него, а также красномордые, бросившиеся ничком и уткнувшиеся носом в пыль. Если бы я не был связан, то наверняка бы присоединился к ним.

Внезапно из толпы выскочил один марсианин, мгновенно перерезал наши путы и тут же снова бросился ниц. Иезекия Джонс воздел к нему свои длинные конечности и тут же начал проповедовать. Его голос разносился по площади раскатами грома, и красномордые что-то испуганно бормотали, соглашаясь с каждым его словом.

Ну, мне кажется, то, что произошло, могло бы обратить к Богу любого человека, но я родом из Миссури и любопытен по своей природе. Поэтому, после того, как прошел первый страх, я внимательно осмотрел разбитые отражатели и кое-что заметил. Взрывы не нанесли много ущерба, дуги и медные зеркала не были затронуты, не считая того, что с них полностью слетела посеребренная поверхность. Это меня удивило. Поэтому, пока преподобный Джонс проповедовал, я подошел к стоящему на коленях маленькому Энсону и тронул его за руку.

– Послушайте, – прошептал я, – что вы сделали с этими зеркалами?

– Что сделал? – он нервно потер руки. – Да просто посеребрил их, сэр! Только и всего! Правда… – он смущенно глянул на меня, – только это между нами. У меня кончилось серебро еще на браслетах и ножах. Но когда мне притащили эти зеркала, я же не мог отказаться от прибыли! О, я так волновался, боясь потерять хороший бизнес! Поэтому я немного пошарил на складе мистера Слэна, надеясь найти что-то, что сверкало бы, как серебро. И, наконец, нашел препараты, содержащие серую сурьму. Но после электролиза выглядела она точно так же, как серебро! Да и какая марсианам разница. Если это блестит? К тому же, я взял за нее меньше. К тому же, сурьму я купил у мистера Слэна, только он не знал, для чего. Коммерческая тайна, мистер Лоуренс, не так ли? Но вы ведь ничего не расскажете? Никто не узнает, что блестело не серебро, и жрецам очень нужны были зеркала…

Ну, тут уже все стало ясно. У Слэна было много всякого барахла, покрытого сурьмой. На Земле она использовалась для производства пепельниц и много чего в этом роде. На вид она была грязно-серая, как и сказал Энсон, но после электролиза сияла, как серебро. Но сурьма имеет и другие свойства. Покройте что-нибудь ею очищенной, потом как следует нагрейте и – бум! Она взорвется! Он покрыл зеркала чистой взрывающейся сурьмой, и высокая температура, а может, и грубо обработанная поверхность зеркал сделали свое дело. Сурьма взорвалась и разрушила устройство!

Я был готов рассмеяться, когда Энсон робко подтолкнул меня локтем.

– Вы уничтожите мой бизнес, если кто-нибудь услышит о сурьме, – пробормотал он. – Я всегда работаю честно и справедливо, с реальным серебром и золотом, но жрецы так спешили, и у меня не было времени заказать новую партию. Вы ведь никому не расскажете, а, мистер Лоуренс?

В этот момент мой взгляд упал на Черного Слэна. Он все еще сидел на железном стуле, с ошеломленным лицом глядя на Иезекию Джонса, и вроде бы слушал его проповедь. Губы его шевелились, но они впервые шептали отнюдь не ругательства.

– Нет, Энсон, – медленно проговорил я. – Я никому ничего не скажу.

И я опустился на колени, чтобы присоединиться к благодарственной молитве, возносимой преподобным Джонсом.

Корабль из ада

ОБТЕКАЕМЫЙ, КЛИНОВИДНЫЙ шаттл замер на частной посадочной площадке, его стальной корпус сиял в лунном свете. Через большие окна шаттла были видны примерно двадцать роскошно одетых мужчин и женщин. Сидя рядами, как пассажиры авиалайнера двадцатого века, они смеялись, шутили и потягивали напитки, которые разносил стюард с деревянным лицом.

Пилот космического спидстера[1]1
  Спидстер – скоростной автомобиль или катер (Прим. перев.).


[Закрыть] уже поднимался в свой отсек на носу корабля, когда с юга, где виднелись на фоне расшитого блестками звезд неба фантастические башни Нью-Йорка, с ревом примчался автомобиль, из него вылез взъерошенный молодой человек в мятом вечернем костюме и, покачнувшись, пошел к кораблю, таща с собой чемодан.

– Успел, – пробормотал он, подходя к спидстеру. – Этот корабль летит… в небо?

Словно по волшебству появились два рослых охранника в униформе, сопровождающих маленького, напоминающего крысу человечка в безупречном костюме.

– Боюсь, вы ошиблись, сэр, – вежливо сказал человечек. – Это частная собственность. – Он сделал широкий жест, указывая на космопорт, ангары и низкое здание клуба. – Звездный Аэроклуб. Допускаются только члены клуба и их гости. Что же касается корабля, – он сделал шаг к спидвею, – то он принадлежит клубу для коротких круизов. Викерс и Херли, проводите джентльмена к его машине.

– Минутку! – Покачивающийся молодой человек стряхнул с себя руки охранников и, пошарив по карманам, достал тисненую карточку. – А как насчет этого?

При виде карточки человечек вздрогнул, и на лице у него появилось раболепное выражение.

– Позвольте мне принести извинения, мистер Хенрикс, – пробормотал он. – Наши круизы стали такими популярными, что уже невозможно запомнить всех новых членов Клуба. Возможность вмешательства полиции заставляет нас поддерживать выдумку о космическом клубе. Только в космосе они не могут контролировать нас. Пожалуйста, проходите на борт, сэр! Желаю вам хорошо провести время… в небесах!

Взъерошенный молодой человек коротко кивнул и полез в спидстер. Манишка его была испачкана губной помадой и сигаретным пеплом, волосы были в полном беспорядке, а широкая полоса грязи на щеке мешала оценить по достоинству черты его лица.

Глаза у него были темные, покрасневшие, словно он недавно пережил тяжелую утрату… хотя при ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что он часто трет их, чтобы не заснуть. Неряшливый был молодой человек, однако, никто не из присутствующих на борту не глянул на него презрительно. Половина присутствующих также, казалось, если судить по одежде и их поведению, пришла после какого-то большого кутежа.

Пассажирами космического лайнера были молодые искатели острых ощущений, богатые финансисты, отправляющиеся в «деловую поездку» подальше от надоевших жен, профессиональные игроки и возбужденные, раздражительные субъекты, желтые губы и ногти которых выдавали в них наркоманов, злоупотребляющих САН-лучами. Понятно, что ни у кого из гуляк не было причин предубежденно относиться к новому спутнику.

Молодой человек оглядел своих попутчиков и, покачнувшись, плюхнулся на место возле некоей поразительной парочки. Мужчина был крупным, широкоплечим, и лицо его было тщательно замаскировано явно фальшивой бородой.

Однако, этим он ничем здесь не выделялся, потому что многие из отправляющихся на «небеса» приняли подобные меры во избежание скандала.

Женщина, сидящая рядом с бородачом, никак не маскировалась. Напротив, она, казалось, гордилась своей темной, опасной красотой. Ярко накрашенные губы и ногти выделялись по сравнению с ее бледной кожей. А слегка удлиненные, желтовато-коричневые, «львиные» глаза придавали ей странный дух экзотики. Тело же ее, сложенное, как в ножны, в обтянутое платье из зеленого целлотоса, было идеальным.

Нетрезвый молодой человек вяло кивнул, поскольку пилот спидстера не спешил отправляться в полет. Рев двигателей оказался слишком громким даже в звуконепроницаемом салоне корабля, а багровые отблески придавали всей сцене оттенок тревоги. Бородач обеспокоенно шевельнулся.

– Не думал, что мне придется на это пойти, – пробормотал он. – Знать бы, где тут занавески!

Спутница склонилась к нему с многообещающими глазами.

– Тебе нужен отпуск, – пробормотала она. – Ты столько работал. А теперь несколько дней мы будем вместе…

Прежде, чем бородач успел что-нибудь ответить, спидстер покачнулся и, промчавшись по металлической взлетной полосе, прыгнул в небо. Когда стал исчезать первый шок от ускорения, пассажиры принялись взволнованными голосами выкрикивать слова популярной песенки.

Стройная девушка подняла бокал.

– Вперед… в небеса! – закричала она.

Ошеломленный молодой человек, который только что появился на борту, погрузился под воздействием алкоголя в глубокий сон.

Примерно семь часов спустя энтузиазм стал стихать. Кто-то уснул, кто-то принялся играть в карты, некоторые пустились рассказывать, что они станут делать, когда прибудут на место назначения. Потом спидстер стал сбавлять ход, хотя ничего еще не было видно, кроме иссиня-черной тьмы.

Внезапно по проходу пронеслось бормотание. Слабые, смехотворно маленькие вспышки разогнали тьму впереди, ряд световых сигналов, точно ожерелье со светящимися бусинками. С каждой секундой, поскольку спидстер несся к ним, они становились все ярче и отчетливее. А потом в темноте смутно вырисовался силуэт огромного корабля, с рядами освещенных иллюминаторов и лениво работающими двигателями.

Все пассажиры спидстера уже проснулись и прильнули к иллюминаторам со смехом и грубыми шуточками. Сонный молодой человек решил, наконец, подняться на ноги, пристально глядя на бородача. Тот, казалось, все еще чувствовал себя не в своей тарелке, но цепляющаяся за него экзотическая спутница рассеяла его нервозность.

Спидстер привычно скользнул к огромному кораблю. На боку его стала видна громадная неоновая вывеска:

КОРАБЛЬ «ФОРТУНА»

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА НЕБЕСА!

Высунувшиеся магнитные захваты соединили оба корабля. Герметичный переходник протянулся от воздушного шлюза спидстера, и минуту спустя пассажиры уже нетерпеливо переходили на большой корабль.

Они оказались на роскошной прогулочной палубе с пальмами, пышными коврами и роскошной обстановкой. Новоприбывшим широко улыбался коренастый человек с черными глазами и синим отливом на щеках. Это был Капетти, администратор «Фортуны», который, проводя церемонию приветствия, одновременно проверял прибывших на присутствие среди них полицейских агентов.

Выйдя на прогулочную палубу, взъерошенный молодой человек с любопытством огляделся. Он отметил, что большой корабль летит плавно, без единого толчка. Поскольку он летел примерно в двадцати восьми тысячах миль от Луны и двухстах десяти тысячах от Земли, то здесь, в зоне нейтрального притяжения, нужна была лишь слабая тяга, чтобы поддерживать корабль в равновесии.

Земля отсюда была видна, как большой светящийся диск далеко внизу, а Луна, хотя и находилась гораздо ближе, вообще была невидима, поскольку позади нее сияло Солнце, и «Фортуна» летела как раз в ее тени.

– Вы прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть затмение, – весело объявил Капетти. – Смотрите! Говорят, это приносит удачу за игорными столами!

ВСЕ ПРИБЫВШИЕ тут же повернулись к двойным стеклянным окнам. По светящейся поверхности Земли, словно темное привидение, ползла тень Луны.

– Символично, – пробормотал кто-то. – Весьма символично!

Сонный молодой человек взглянул на говорившего. Угрюмо-мрачный и безупречно одетый, тот чем-то походил на кадавра. Шрамик на губе придавал его усмешке какое-то лисье выражение, а красные метки раздражения от шлема Свенсона на шее показывали, что он недавно провел какое-то время на безвоздушной Луне. Усмешка его стала шире, когда он заметил неряшливого плейбоя.

– Мистер Ренсон, не так ли? – пробормотал он. – Мистер Стивен Ренсон?

– Не так, – икнул молодой человек. – Хенрикс меня зовут. Счастливчик Хенрикс. Из проклятого центрального Йеля…

– Простите, – тут же ответил мрачный. – Я ошибся. Сходство просто поразительное.

Затмение быстро прошло, но корабль находился так близко к Луне, что должен был оставаться в тени еще несколько часов. Несмотря на двойной корпус и мощные обогреватели, на палубе заметно холодало.

Капетти жестом велел стюардам показать новоприбывшим их каюты, где они могли умыться прежде, чем отправиться на поиски любых развлечений, которые могут найти на борту «Фотуны».

Подойдя к каюте, молодой человек бросил стюарду монетку и споткнулся о порог. Но как только он закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку, опьянение тут же слетело с него, точно плащ. Быстро и решительно он принялся, дюйм за дюймом, обследовать каюту, пока не удостоверился, что здесь нет никаких скрытых микрофоном или фотоэлементов.

Убедившись в этом, он открыл свой чемодан. Почти половина его была занята радиостанцией дальней связи. Щелкнув переключателем, он настроился на особую волну.

– Главный офис? – негромко сказал он. – Говорит Рэнсон. Я на борту «Фортуны». Да, здесь секретарь Нэпер со своей спутницей. Он носит фальшивую бороду и буквально ест с ее рук. Послушайте, один из гостей узнал меня. Высокий, мрачный, стройный. Примерно, сорока-сорока пяти лет. Шрам в уголке рта. Недавно он был на Луне – у него на шее метки от шлема Свенсона. Не знаете ли… Кто? Прост? Но он же начальник исправительной колонии!.. Ладно. Свяжусь с вами позже.

Рэнсон выключил рацию, взял из чемодана пистолет с коротким, толстым стволом и сунул его в карман.

Добавил к нему большую связку ключей и, немного поколебавшись, обычную желтую лампочку. Затем, заперев алюминиевый чемодан, взглянул в иллюминатор.

Там, где должна находиться Луна, была полная темнота, поскольку она закрывала солнце, а «Фортуна» была достаточно близко к спутнику Земли, чтобы еще долго оставаться в его тени.

Но Рэнсон знал, что на невидимой стороне Луны находятся большие, под куполами, лагеря, куда ссылают с Земли всех неисправимых преступников. У них там есть склады, шахты и полная свобода, если они не пытаются покинуть эти негостеприимные места. Здесь находились диктаторы, их изуверы-ученые и прочие прихвостни, убийцы, воры и всякие безумцы, а так же те, чьи стремления угрожали ровной, спокойной жизни на Земле.

Все злые страсти Земли были заперты на Луне – второй шкатулке Пандоры. Один только Стивен Рэнсон добавил к списку ее жителей несколько человек, так как служил в Разведке Земли. И если кто-то решил сыграть роль Пандоры и вернуть этих гениев Зла обратно на Землю…

РЭНСОН ОТВЕРНУЛСЯ от иллюминатора и пожал плечами. Его работа нынешним вечером не имела никакого отношения к Луне… разве что ее успешное окончание увеличит население спутницы Земли. И если Прост, начальник лунной исправительной колонии, захотел провести несколько дней на «Фортуне», никто не мог его в этом винить. Трудно было найти на мрачной, холодной Луне веселье и удовольствия.

Выйдя из каюты, Рэнсон направился к игровым залам. Коридор был пуст, но когда он подошел к двери, ведущей на прогулочную палубу, раздался странный звук, словно хлопок пробки шампанского. Рэнсон инстинктивно отпрыгнул назад – что-то вылетело из двери и ударилось о стену коридора.

Выхватив пистолет, Рэнсон застыл. На прогулочной палубе послышались слабые, тихие шаги, но когда он рванулся к дверям, там никого не оказалось. Убрав оружие, он поднял маленький предмет, только что пролетевший мимо него. Это была миниатюрная стрелка, тоненькая иголочка с пучком перьев на хвосте. А ее стальное острие было измазано чем-то зеленым!

Долгий миг разведчик изучал смертоносную стрелку. Она была слишком маленькой для броска, должно быть, ее выпустили из воздушной трубки или из пистолета. Но кто мог пронести духовой пистолет на борт этого людного корабля? Рэнсон с напряженным лицом закопал стрелку в землю горшка с папоротником.

Большие игорные залы «Фортуны» были уже переполнены. Великолепное современное убранство с массой хрома и штампованного пластика было на любой вкус. Закусочный стол в конце зала ломился от роллов и сэндвичей, а длинная стойка бара предлагала всевозможные напитки со всех планет, от огненного марсианского тонга, до пенистого оло с Нептуна. Азартные игры, как и напитки, тоже были собраны со всех планет, но фаворитом среди них явно была игра под названием «Космос», где пробовал свою удачу сам Капетти.

Это был вариант рулетки. Большая доска была разделена на квадратики, носившие имена планет, из спутников, астероидов и звезд, и над каждым квадратом было изображение этого небесного тела. Вместо шарика крупье пускал по кругу над столом миниатюрный космический корабль.

Пролетая один сферический «мир» за другим, корабль, наконец, останавливался на одном из квадратов, который и объявлялся победителем. Если же все заканчивалось на большой центральной площади, именуемой «Солнце», все ставки забирало заведение.

У стола «Космоса» стояла плотная толпа. Рэнсон заметил в ней мрачного начальника исправительной колонии Проста, Бородатого Нэпера и его спутницу с желтовато-карими глазами, и самого Капетти, который, по традиции большого спорта, играл сам за собственными столами. Из открытой двери неслась пламенная мультифонная музыка – там танцевали скудно одетые девушки.

Взгляд Рэнсона вернулся к столу. Здесь собрались игроки и преступники – паразиты всех сортов, – но ни у кого из них не хватило бы наглости совершить убийство на глазах у толпы. Внезапно пристальный взгляд Рэнсона остановился на женщине с желтовато-карими глазами. В руке она держала длинный мундштук… который вполне мог сыграть роль духовой трубки. Разведчик лениво подошел к ней.

Рэнсон видел, что бородача преследуют неудачи.

– Здесь нельзя выиграть! – бормотал Нэпер. – Это чертовски пустая трата времени! Глядите! Снова Сатурн! А, чтоб его!..

– Да оставь ты игру, – предложила ему спутница. – Лучше попробуем САН-лучи. Мне интересно, на что это похоже.

Нэпер заколебался, потом нахмурился.

– Они опасны, – проворчал он. – А если я привыкну и стану наркоманом…

– С одного раза наркоманом не станешь, – рассмеялась женщина. – Раз уж мы здесь, то должны испробовать все. Идем, Соня! Всего лишь разок!

Рэнсон сощурился. Его задачей было следить за Нэпером, но тот, казалось, был полностью под влиянием этой чувственной, золотоглазой женщины. Его нужно предупредить. Рэнсон поспешно вырвал из своего блокнота листок бумаги и написал:

«Нэпер, бороды недостаточно, чтобы замаскировать Секретаря военно-космического Флота. Флот подчиняется вашим приказам, а безопасность Земли зависит от Флота. Ваша спутница опасна. Давайте встретимся на прогулочной палубе, и я все объясню».

Тщательно свернув записку, Рэнсон передал ее стюарду с наказом непременно вручить ее бородачу. Затем небрежно вышел на палубу.

Глядя на сквозь герметичное двойное стекло на черный космос, Рэнсон напряженно думал. Какая игра идет на борту этого сияющего, позолоченного адского корабля? Ясно, что Секретаря военно-космического Флота заманили сюда с какой-то целью. Но с какой… и кто стоит за всем этим?

Вряд ли причиной мог быть простой шантаж или грабеж – Нэпер вовсе не был богатым. Значит, было что-то еще. Армада блестящих космических крейсеров, созданных Землей для ее защиты, были под командованием Министра ВКС. Но кто мог стоять за этим планом? Марс был надежным союзником Земли. Примитивные обитатели Венеры были слишком мало развиты, чтобы надеяться напасть на Землю.

Внезапно в голове Рэнсона появились слова Проста, сказанные, когда он наблюдал за тенью Луны на Земле во время затмения.

– Символично, – сказал тогда мрачный человек.

Тень Луны на Земле…

Позади раздались тихие шаги. Значит, Нэпер получил записку. Рэнсон обернулся… и рухнул на палубу. Над ним пронесся выстрел из преобразователя, по глазам ударила яркая вспышка.

Холод, как ветерок от айсберга, пронесся по Рэнсону. Лучи преобразователя преобразовывали все тепло в любом объекте, в который они попадали, в свет. Если бы луч попал в него, то Рэнсон был бы немедленно заморожен. Но прежде, чем неизвестный успел выстрелить еще раз, Рэнсон вскочил с пола и ударил нападающего головой в челюсть. Что-то хрустнуло, человек беззвучно опустился на пол палубы.

Рэнсон тут же сорвал с него галстук и ремень, надежно связал его и положил на шезлонг. Любой из увидевших его подумал бы, что этот гость перебрал лишнего. Однако, это был один из телохранителей Капетти, что означало, что записка Нэперу была перехвачена или что Секретарь военно-космического Флота участвовал в заговоре.

Рэнсон проклял себя за то, что не передал записку лично, хотя это было невозможно, так как женщина с желтовато-карими глазами ни на шаг не отходила от своей добычи.

Мгновение Рэнсон стоял неподвижно. Шипение преобразователя было заглушено огненной мультифонной музыкой, а вспышка явно осталась незамеченной. Он небрежно открыл дверь и вошел в игровой зал. Капетти и Проста там уже не было, как и Нэпера со своей спутницей. Рэнсон вспомнил, как она убеждала Секретаря попробовать САН-лучи. Если они затащат Секретаря под эти ужасные лучи… Рэнсон быстро направился по переполненному залу к наружному лифту.

– Комната САН-лучей! – рявкнул он лифтеру. – Быстрее!

НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД, большая комната палубой ниже походила, скорее, на больничную палату, чем на гнездо порока. Совершенно круглая, скрытая в полумраке, она была разделена стенками на маленькие кабинки, стенки были декоративные, всего лишь фута четыре высотой.

В каждой кабинке стоял роскошный, покрытый шелком диван, в стене у изголовья виднелся сложный механизм. Это и был проектор САН-лучей, заливавших мягким желтым светом лежавшие на диванах обмякшие фигуры.

Рэнсон оглядел помещение. На диванах лежали мужчины и женщины, некоторые исступленно вздыхали под покалывающими нервы лучами, другие ворочались, видя странные, беспорядочно запутанные сны, а те, кто находились на последней стадии, лежали неподвижно, впав в глубокий, похожий на кому, сон уже без всяких сновидений.

САН-лучи были открытием доктора Сэмюэля Андре Нолли, который назвал его своими инициалами. Стимулируя сенсорику человеческого организма, они оказывают на нее воздействие, одновременно возбуждающее, словно холодный душ, и успокаивающее, как нежный массаж.

Мыслить под этим лучами невозможно, остаются лишь чувства вместе со странными, как под воздействием опиума, снами, затуманивающими мозг, пока пользователь не погрузится в напоминающий кому мозг от нервного истощения. Сначала САН-лучи были прорекламированы, как нервные стимуляторы, но вскоре стали очевидными их истинные эффекты.

Сначала они становятся зависимостью, точно любой наркотик: нервы, испытавшие эти вибрации, вопят, требуя новых стимулов от этих лучей. Через некоторое время губы и ногти желтеют, а перестимулированные нервы начинают отказывать и разрушаться.

И, в результате, наркомана ждет один из двух итогов – или полный паралич с бездействующей нервной системой, или, что еще хуже, безумие.

Поэтому неудивительно, что САН-лучи запрещены повсюду, кроме этого, парящего за пределами юрисдикции любой планеты корабля из ада.

Рэнсон расписался в журнале у двери – никаких денег не требовалось, пока гость не был готов покинуть «Фортуну», – и вошел в полумрак. На одном из диванчиков он увидел лежащего Нэпера, кисло улыбающегося под желтым светом. В кабинке справа лежала его чувственная красотка. Проектор САН-лучей в ее кабинке был не включен, хотя Нэпер не мог этого видеть.

Прекрасно понимая, что женщина видит его, Рэнсон прошел в кабинку дальше Нэпера. Там, притворившись, что регулирует лучевой проектор по своему вкусу, он достал из кармана лампочку и ловко заменил ею лампу в проекторе. Простая желтая электрическая лампочка давала такой же свет, что и САН-лучи, не оказывая никакого эффекта. Растянувшись на диване под ее светом, Рэнсон улыбнулся в поддельном экстазе в разрисованный потолок.