Текст книги "Анналы Хичи"

Это был автоматический корабль-парус, летящий под давлением света.

Доказательство неоспоримое: во вселенной существует разумная жизнь, подобная самим хичи! И не просто разумная – технологическая, межзвездного уровня. Хичи сразу поняли, что перед ними межзвездный корабль, передвигающийся по Галактике под давлением радиации, исследующий звезды и сообщающий результаты своих исследований по радио своим строителям на далекую родную планету.

Но где эта планета?

К сожалению, корабль хичи не сумел отметить точное положение парусного корабля, когда он был захвачен. Хотя хичи в пределах нескольких градусов определили направление его передачи, эти несколько градусов объединяли несколько сотен миллионов звезд, близких и далеких.

В следующее столетие любой выходящий в космос корабль хичи брал с собой усовершенствованный радиоприемник. Он всегда оставался включен и слушал только песни других парусных кораблей.

И обнаружил их.

Вначале нашли поврежденный корабль, с вышедшей из строя системой ориентации, но даже это сократило выбор до примерно миллиона звезд и увеличило вероятность находки на два порядка. А потом хичи нашли новый корабль, в прекрасном рабочем состоянии, точно нацеленный.

Тучи исследовательских кораблей хичи устремились в этот угол Галактики. Нужно было исследовать множество звезд, но уже сотни, а не миллионы. И хичи осмотрели их все. У этой не оказалось планет. Эти две – элементы двойной системы, на планетах которой не может существовать жизнь, даже если бы такие планеты существовали. Другие слишком новые и яркие, слишком молодые, чтобы жизнь успела развиться…

Но была еще одна звезда.

Она не производила сильного впечатления. Уголь, слишком маленький и тусклый, чтобы быть даже нейтронной звездой. Правда, звезда находилась в нужном месте и у нее были планеты… но сотни тысяч лет назад эта звезда была новой. Все планеты оказались сожжены. На них не осталось ничего, что можно было бы назвать жизнью.

И вот на четвертой планете… обнаружили полосу из развалин, некогда это была дамба, а под ней туннель, прорытый под рухнувшими горами. Да, именно отсюда вылетали корабли-парусники.

И снова хичи опоздали.

Им начало казаться, что кто-то сознательно уничтожает цивилизации в Галактике, прежде чем хичи смогут обнаружить их.

Или прежде чем эти цивилизации смогут отправить своих представителей в космос.

И тут хичи сделали последнее открытие, которое привело их в ужас. Они отправили экспедицию под руководством удивительной женщины хичи по имени Касательная, и им стала ясна вся кошмарная картина.

Я не стану рассказывать вам о Касательной.

Причина в том, что рано или поздно это сделает Робин. Он сам еще не знает об этом. Не знает, что вскоре услышит рассказ о ней от того, кто был с ней лично знаком. Но знал бы, если бы позволил мне сообщить ему о присутствии на Вратах некоей личности, которая имеет для него большое значение. Однако Робин бывает исключительно упрям, когда я пытаюсь сообщить ему то, что он должен знать.

Такова эта история; прошу прощения за отвлечения. Позвольте добавить только одно, имеющее отношение к делу.

Некоторое время назад я сказал, что хоть и «знаю», что е в степени i, умноженное на пи, равно -1, «почему» это так, я не понимаю. То есть я не понимаю интуитивно, почему (основание натуральных логарифмов), возведенное в степень (квадратного корня из минус единицы) и умноженное на (отношение между длиной окружности и диаметром), должно вообще чему-то равняться, особенно отрицательному числу -1.

Я был не совсем откровенен.

Я точно не знаю, почему так, но у меня есть подозрения. К несчастью, они имеют отношение к проблеме «недостающей массы» и тому поразительному явлению, что мы воспринимаем только три пространственных измерения вместо девяти. Но Робин просто не слушает, когда я начинаю говорить об этом.

4. ВСТРЕЧИ НА ПРИЕМЕ

Есть одно место на Вратах, куда мне обязательно нужно было попасть.

После того как я устал думать о том, о чем всегда думаю, устал слышать восклицания: «Эй, Робинетт, ты отлично выглядишь!», я отправился туда. Это уровень Бейб, квадрат Восток, туннель восемь, комната сорок один, и несколько месяцев, полных страха и тошноты, это был мой дом.

Я отправился туда один. Не хотел уводить Эсси от ее старинного ленинградского приятеля, да к тому же часть моей жизни, которую я провел в этой грязной дыре, ее не касается. Я стоял, глядя на комнату, вбирая ее в себя. Я даже привел в действие перцепторы, которыми обычно не пользуюсь, потому что хотел не просто видеть. Мне нужно было обонять и осязать ее.

Выглядело тесно, пахло и осязалось тоже тесно, и меня едва не затопил стремительный горячий поток ностальгии, обрушившийся на меня.

Комнату сорок один отвели мне, когда я впервые прилетел на Врата – Боже! Десятилетия и десятилетия назад!

Ее очистили и переоборудовали. Больше это не нора, в которой прячется испуганный насмерть старатель Врат. Теперь она принадлежит какому-то слабому старику, который явился на Сморщенную Скалу, потому что здесь у него есть шанс подольше продержаться в плотском теле. Сюда поставили настоящую кровать, хотя и узкую, вместо моего старого гамака. В стену вмонтирован сверкающий новый приемник ПВ, есть складная раковина с настоящей проточной водой и еще миллион роскошеств, которых у меня не было. Старик, несомненно, ушел куда-то на прием. Во всяком случае его в комнате не было. Она вся принадлежала мне, вся ее клаустрофобическая роскошь.

Я глубоко «вдохнул».

Еще одна большая разница. Исчезла вонь. Врата избавили от старой грязи, которая набивалась в одежду и кожу, от многократно использованного воздуха, которым дышали, в который пукали годы и годы. Теперь пахло только свежей зеленью, растительностью: несомненно, растения помогают усовершенствовать систему восстановления воздуха. Стены по-прежнему блестят металлом хичи – только голубым; Врата никогда не знали других цветов.

Перемены? Конечно, перемены были. Но это та же комната. И какой мир несчастий и тревог когда-то был втиснут в нее.

Я жил так же, как все остальные старатели Врат: считая минуты, пока не придется принять участие в полете, в любом полете, или быть выкинутым с астероида, потому что кончились деньги. Всматривался в списки кораблей, экипажам которых требовались пополнения, пытался угадать, какой полет сделает меня богатым – вернее, пытался угадать, какой полет не сделает меня мертвым. В этой комнате я спал с Джель-Кларой Мойнлин, когда мы не делали это в ее комнате. Плакал, как безумный, в этой комнате, когда вернулся из нашего совместного полета – вернулся без нее.

Мне казалось, что я прожил долгую жизнь за те несколько несчастных месяцев, что провел на Вратах, жил здесь дольше, чем все эти десятилетия спустя.

Не знаю, сколько миллисекунд я провел здесь, в сентиментальном ностальгическом настроении, прежде чем услышал за собой голос:

– Ну, Робин! Знаешь, я так и думала, что найду тебя здесь.

Ее звали Шери Лоффат.

Должен признаться, что я рад был снова увидеть Шери, но рад был и тому. Что Эсси пропускает стаканчик со своим старым приятелем-пьяницей. Эсси совсем не ревнива. Но по отношению к Шери Лоффат она могла бы сделать исключение.

Шери смотрела на меня через узкую дверь. Выглядела она ни на минуту старше, чем когда я в последний раз ее видел, больше полувека назад. Напротив, выглядела она гораздо лучше, потому что тогда только что вышла из больницы после полета, который во всех отношениях, кроме финансового, оказался неудачным. Она не просто выглядела хорошо. Она была исключительно аппетитна, потому что помимо широкой улыбки на ней была только вязаная рубашка и короткие штанишки.

Я сразу узнал этот наряд.

– Нравится? – спросила она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. – Я когда-то надевала его ради тебя. Помнишь?

Я ответил не прямо. Сказал:

– Теперь я женат. – Это должно было сразу прояснить отношения, но не помешало мне поцеловать ее в ответ.

– Ну, а кто не женат? – разумно спросила она. – Ты знаешь, у меня четверо детей. Не говоря уже о трех внуках и правнуках.

Я сказал:

– Боже мой!

И откинулся, чтобы взглянуть на нее. Они втиснулась в дверь и подвесилась за воротник рубашки на крюк. Именно так мы поступали иногда, когда все еще были плотью и Врата служили дверью во вселенную, потому что тяготение астероида настолько слабо, что висеть удобнее, чем сидеть. Мне понравился ее наряд. Я не забыл его. Именно так была одета Шери, когда в первый раз оказалась в моей постели.

– Я даже не знал, что ты умерла, – сказал я вместо приветствия.

Она неловко поморщилась, как будто еще не привыкла к теме.

– Это произошло только в прошлом году. Конечно, тогда я была не такой молодой. Так что быть мертвой не так уж и плохо. – Она коснулась пальцем подбородка, разглядывая меня сверху донизу. Потом заметила: – Я тебя часто видела в новостях, Робин. Ты хорошо справлялся.

– Ты тоже, – ответил я, вспоминая. – Ты ведь отправилась домой с пятью или шестью миллионами, верно? За ящик с инструментами хичи, который ты нашла.

– Больше десяти миллионов, если подсчитать и проценты с эксплуатации находки. – Она улыбнулась.

– Богатая леди!

Она пожала плечами.

– Мне это принесло немало веселья. Я купила себе ранчо на планете Пегги, вышла замуж, растила семейство, умерла… все было очень приятно. Не считая последнего, конечно. Но я не только о деньгах разговариваю, хотя у тебя их, кажется, очень много. Как тебя называют? «Самый богатый человек во вселенной»? Надо было держаться тебя, пока был еще шанс.

Я обнаружил, что она отцепилась от крюка и подвинулась ко мне. И я держу ее за руку.

– Прости, – сказал я, выпуская ее руку.

– За что простить?

Ответ таков: если она задает вопрос, то не поймет ответа. Но мне не пришлось этого говорить. Она вздохнула.

– Мне кажется, я не та женщина, что у тебя сейчас на уме.

– Ну…

– О, все в порядке, Робин. Честно. Просто вспомнила старые времена. Но все же, – продолжала она, – честно, я слегка удивлена, что ты не с ней и с этим парнем… как же его зовут?..

– Сергей Борбосной?

Она нетерпеливо покачала головой.

– Нет, ничего подобного. Минутку… да, Эскладар. Харбин Эскладар.

Я замигал, потому что я знал, кто такой Харбин Эскладар. Когда-то он был очень известен. Я не встречался с ним. Не хотел, по крайней мере, вначале. Потому что Харбин Эскладар был террорист, и что делает моя дорогая портативная Эсси с экс-террористом?

Но Шери продолжала:

– Конечно, я понимаю, что сейчас ты вращаешься в высоких кругах. Я знаю, что ты знаком с Оди Уолтерсом. И, наверно, близок с Сиянием и всеми остальными…

– С Сиянием? – Мне становилось трудно следовать за Шери, но тут я застыл. Сказала она это по-английски, но имя хичи.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Ты не знал. Боже, Робин, кажется, я тебя опередила! Ты разве не видел на причале корабль хичи?

И неожиданно начало казаться, что на приеме может быть весело. Да, я видел корабль хотя, но мне и в голову не приходило, что в нем могут быть настоящие хичи.

Не думаю, чтобы с моей стороны было вежливо тут же улизнуть. Судя по выражению Шери, она тоже так не считала, но я воспользовался предлогом. Мне не хотелось слишком уж полагаться на отсутствие ревности у Эсси; и хотя я сказал:

– До скорого свидания, – целуя Шери на прощание, на самом деле я так не думал.

Оказавшись в одиночестве в гигабитном пространстве, я вызвал Альберта. Он оказался рядом, прежде чем я осознал это.

– Да?

Я раздраженно сказал:

– Ты мне не говорил, что на Скале есть хичи. Что они здесь делают?

Он миролюбиво улыбнулся, почесывая лодыжку.

– Что касается второго вопроса, то они имеют полное право тут находиться, Робин. Ведь прием устроен для тех, кто когда-либо бывал на Вратах. Все три хичи здесь были. Очень давно. А что касается первой части… – он позволил себе выглядеть озорно, – …я уже довольно давно пытаюсь сообщить вам о личности, Робин, с которой вам интересно было бы встретиться. Но не считал, что с моей стороны тактично прерывать вас. Если можно, я сейчас…

– Можешь рассказать мне о хичи! Об Эскладаре я уже знаю.

– О? – Мгновение Альберт выглядел смущенным. Я не часто вижу его таким. Потом он послушно сказал: – Корабль хичи прилетел непосредственно из ядра, и на нем три хичи, с которыми, я думаю, вам было бы особенно интересно встретиться. Их зовут Мюон, Холм и Сияние. Особый интерес представляет Сияние, потому что она была членом экспедиции Касательной к планете лежебок.

Тут я окончательно пришел в себя.

– Касательной!

– Совершенно верно, Робин. – Он улыбался. – Вдобавок…

– Я хочу их видеть, – сказал я, взмахом руки заставив его замолчать. – Где они?

– На уровне Джейн, Робин, в старом спортивном зале; теперь это помещение для отдыха. Но не рассказать ли и об остальных? Об Эскладаре вы знаете; наверно, знаете и о Дейне Мечникове и…

– Все по порядку, Альберт, – приказал я. – Сейчас я прежде всего хочу увидеть того, кто был лично знаком с Касательной.

Он выглядел ошеломленным.

– Даже не сообщение от миссис Броадхед?

О сообщении он еще не говорил.

– Это другое дело, – сказал я. – Чего ты ждешь?

Выглядел он возмущенно, но сказал – точно тоном Эсси, с ее интонациями:

– Скажи старому глупому Робину, что он может увидеться со своей старой милой, но только пусть не трогает.

Я думаю, что покраснел. Вряд ли Альберт мог это заметить, потому что как только он кончил говорить, я убрал его и был уже на пути на уровень Джейн.

Так что угрызения совести делают нас трусами… а также глухими к тому, что нам следовало бы услышать.

Я могу обогнуть Землю за сорок миллисекунд, если понадобится, так что переход с уровня Бейб на уровень Джейн не занял совершенно никакого времени. Особенно учитывая (я все время напоминаю об этом), что я реально и не был ни на уровне Бейб, ни на уровне Джейн.

Но то, что кажется мгновением плотским людям, для меня может растянуться надолго. И у меня было время кое над чем задуматься.

Правильно ли я расслышал? На самом ли деле моя жена Эсси с Харбином Эскладаром? Правда, времена терроризма давно миновали. Все эти ужасные люди, сжигавшие, убивавшие и бомбившие, безвозвратно мертвы, или в тюрьме, или преобразованы, как этот самый Харбин Эскладар. И преобразованные теперь на свободе. Они заплатили свой долг обществу.

Но дело в том, что я не верил, будто Эсси считает, что они заплатили свой долг. И не потому, что они дважды едва не убили ее, а в третий раз собирались прикончить нас обоих, но промахнулись. Для Эсси это не личное дело. Точно так же (я думаю), как и для меня. В те прежние дни, когда всего на всех не хватало и тысячи морально изувеченных людей пытались сделать так, чтобы было еще меньше, террористы подвергли несчастную Землю неслыханным испытаниям. Они не просто преступники. Они грязь. Правда, этот Эскладар (я теперь смутно припомнил) в конце концов перешел на сторону хороших парней в белых шляпах. Он выдал самых крупных и преступных предводителей, спас тем самым больше жизней и имущества, чем уничтожил сам.

И все же…

Увидев троих хичи, я забыл об Эскладаре. К счастью, они не были плотскими (если скелетоподобных хичи можно назвать плотскими). Это были Древние Предки, и это хорошо, потому что означало, что я смогу с ними разговаривать.

Я не узнал бы место, где они находились, если бы Альберт не упомянул, что раньше это был спортивный зал Врат. Больше он не походил на спортивный зал. Небольшое солнечное помещение (солнце, разумеется, из электронных трубок), со столами и стульями, и повсюду посетители. Люди держали в руках выпивку. Хичи не пьют. Но они так же и по той же причине грызут кусочки; им нравятся грибы с высоким содержанием наркотика, а перед этими хичи стояли полные чашки с такими грибами.

– Привет, – воздушно сказал я, приближаясь к ним. – Я Робинетт Броадхед.

Ко мне отнеслись почтительно. Не протестуя, расступились, а женщина хичи в вежливом приветствии согнула запястья.

– Мы, конечно, надеялись встретиться с вами, – сказала она. – Мы знаем ваше имя. Все хичи его знают.

Они научились обмениваться рукопожатиями, и мы проделали это. Эти Древние Предки только что из ядра – вылетели, по нашим часам, всего одиннадцать лет назад. По их часам прошло несколько недель. Большую часть этого времени заняло преодоление космического пространства до Земли. Я выразил свое удивление от того, что встретил хичи на астероиде, который всегда считал принадлежностью человечества, и один из записанных машиной людей ответил:

– О, у них есть все права находиться здесь, мистер Броадхед. Приглашались все, кто когда-либо работал на Вратах, а они все здесь работали когда-то.

Да, странное это было ощущение. Потому что последний раз живой хичи (или даже записанный машиной) был на Вратах примерно четыреста тысяч лет назад.

– Итак, это вы оставили нам корабли, – сказал я улыбаясь и поднимая свой бокал. Они ответили, зажав в пальцах кусочки гриба и направив их в моем направлении, а женщина сказала:

– Да, Мюон оставил то, что вы называете Пищевой фабрикой в том месте, которое вы называете облаком Оорта. Холм оставил на планете корабль, тот самый, что обнаружил Сильвестр Маклин. Я ничего не оставила; я только побывала в этой системе раз.

– Но вы были с Касательной, – начал я и почувствовал, как меня похлопали по плечу. Я повернулся и увидел свою дорогую портативную Эсси.

– Робин, дорогой? – начала она.

– Оторвалась наконец от Харбина Эскладара? – добродушно спросил я. – Я рад, что ты здесь. Это Сияние…

Она удивленно покачала головой.

– Я не была с Харбином Эскладаром. Но неважно. Я хотела убедиться, что ты знаешь…

– Ты не понимаешь, – возбужденно сказал я. – Касательная, о которой мы говорили. Вы можете рассказать нам об этой экспедиции, Сияние?

– Если хотите…

А Эсси сказала:

– Но, пожалуйста, Робин, нужно кое-что обдумать. Дейн Мечников обратился к юристам.

Это меня на мгновение заинтересовало. Я так далеко убрал Дейна Мечникова из своего сознания, что не мог догадаться, зачем ему понадобилось говорить с юристами. Относительно меня. Конечно, это нечто незначительное. Я пожал плечами.

– Позже, моя дорогая.

Эсси вздохнула, а я приготовился выслушать рассказ.

Меня в сущности не за что винить. Рассказ о Касательной необыкновенно важен. Если бы не ее экспедиция, все пошло бы по-другому. Не только история хичи. Вообще вся история. История человечества стала бы настолько иной, что ее могло совсем не быть. Поэтому я отбросил все, чтобы выслушать рассказ Сияния об этом знаменитом полете, и не стал думать, что еще может означать присутствие Дейна Мечникова на астероиде.

5. ВЫСШАЯ ТОЧКА ПРИЛИВА

Хичи были великими исследователями, и в анналах хичи самой выдающейся считается экспедиция Касательной.

Это была хорошо спланированная экспедиция, с прекрасным предводителем. Касательная была очень умна. Кстати, именно ее ум заставил хичи уйти с астероида Врата и почти отовсюду еще.

Касательной нетрудно было быть умной. В ее распоряжении были собственные знания и опыт, а также опыт и знания живых членов экипажа, включая Сияние. А еще важнее, в ее распоряжении находилось свыше десятка мертвецов, которые добавляли свой ум к ее. Ко, всему этому она добавила большую храбрость, изобретательность и страсть. Вам бы она понравилась – конечно, учитывая, что на человеческий взгляд выглядела она очень странно. Но с этим она, разумеется, ничего не могла поделать, будучи хичи.

Когда я сказал, что Касательная была исследователем, я совсем не имел в виду, что она отправлялась на поиски географических знаний, как Магеллан или капитан Кук. Исследования Касательной вообще не затрагивали географию. Задолго до рождения Касательной огромные телескопы хичи собрали все необходимые им географические сведения. Они зафиксировали все звезды и даже все планеты во всей Галактике – несколько сотен миллиардов географических объектов, все их сфотографировали, спектроскопировали и занесли в каталог центральной базы данных.

Так что самой Касательной совсем не нужно было заниматься поисками и картографированием. Ей предстояло подумать о чем-то гораздо более интересном.

Касательная искала существа. Живые существа. Задача Касательной заключалась в том, чтобы исследовать органических обитателей этой самой географии.

О Касательной нужно также знать, что по стандартам хичи она была исключительно красива.

Я лично не разделяю стандарты хичи. Для меня хичи выглядят как хичи, и я даже на пари не женился бы на женщине хичи. Мне Касательная показалась бы кошмаром из моего детства на пищевых шахтах в Вайоминге. В детстве мы отмечали праздник всех святых Хэллоуин тыквами и гоблинами; и самым популярным персонажем в конце каждого октября становился картонный скелет, с руками и ногами на шарнирах, с черепом вместо головы и с выступающими костями.

Касательная была похожа на такой скелет, только она была реальна. Она на самом деле жила. Сквозь ее кости посмотреть было невозможно. Как и у всех хичи, ее кости обтягивала прочная крепкая тугая мускулистая кожа, на ощупь похожая на желудевую кашицу. Будучи женщиной, Касательная была лысой – у мужчин иногда бывает пушок на черепах, у женщин никогда. Для ее глаз ни один сочинитель популярных песен не подобрал бы слов, потому что выглядели они ужасно: зрачки мутно-голубые, а вся остальная поверхность розовая. Конечности у нее толщиной как у шестилетней жертвы голодания, хотя совсем не такие сексуальные – для человека, конечно. Таз у нее широкий. Ноги отходят от него под углом, а между этими ногами-трубками висит типичная капсула хичи. Капсула представляет собой грушеобразный предмет, который производит поток микроволнового излучения. Хичи нуждаются в нем, чтобы оставаться здоровыми, как земные растения нуждаются в солнечном свете. Вдобавок в капсуле размещается множество полезных инструментов и всякой всячины. Включая записанные разумы мертвых предков, которые хичи используют вместо компьютеров.

Звучит очаровательно, не правда ли?

Нет, неправда. Ибо красота заключена в глазах культурной нормы [4]4
  перефразировка известного высказывания «Красота в глазах смотрящего», которое принадлежит американской писательнице XIX века Молли Баун; примерный смысл – «Каждый видит по-своему»


[Закрыть]. На взгляд хичи (на взгляд этих блестящих розовых глаз рептилии), особенно на взгляд мужчин хичи, Касательная была прекрасна.

А для слуха хичи даже ее имя звучало сексуально. Она приняла имя «Касательная», по обычаю хичи, как только стала достаточно взрослой, чтобы интересоваться отвлеченными проблемами. В ее случае это был интерес к геометрии. Но язык хичи дает простор для игры слов и каламбуров, и очень скоро ее стали звать словом, похожим на «касательная», которое приблизительно (и вежливо) можно перевести как «Та-что-заставляет-опустившееся-подняться».

Все это не имеет никакого отношения к ее квалификации как руководителя исследовательской экспедиции, но вся равно интересно. Она была гордостью народа хичи.

Это делает еще более болезненным тот факт, что Касательная сыграла решающую роль в падении хичи.

В своем историческом полете Касательная командовала большим кораблем хичи. На нем располагались тысячи различных инструментов и приспособлений и экипаж из девяноста одного члена. В том числе Сияние, которая была пилотом проникновения. Корабль был не просто большой, но и особый. Корабль Касательной был построен с особой целью, и эта цель определила его конструкцию.

Он мог садиться на планеты.

Межзвездные корабли хичи не могли этого делать, да и не нуждались. Они должны были оставаться на орбите, а задача входа в атмосферу и высадки отводилась специальным посадочным модулям. Корабль Касательной в этом смысле был исключением. Он на самом деле не «приземлялся», потому что планета, которую она исследовала, не имела твердого ядра. Под жидкой тяжелой болотистой атмосферой на глубине в две тысячи километров располагалось ядро из металлизированного водорода. Но на планете было нечто чрезвычайно важное для хичи.

На ней была жизнь.

На корабле Касательной тоже была жизнь. Все девяносто один член экипажа были специалистами в самых разнообразных отраслях, которые могут понадобиться. Мой новый друг Сияние, например, была пилотом проникновения. Именно она должна была провести корабль через жидкую вязкую густую «атмосферу» планеты лежебок. Мало кто из хичи обладал такими умениями, и она тренировалась исключительно напряженно. Так что на корабле было много жизни, активной и буйной. Хичи не были машинами, лишенными эмоций. По-своему, в манере хичи, они были не менее сексуальны и темпераментны, чем люди. И иногда это создавало проблемы, как и у людей.

Трое мужчин, которые в этом смысле составляли личную проблему Касательной, назывались Кварк, Ангстрем 3754 и Ищи-и-Скажи.

Не хочу, чтобы вы решили, что это их подлинные имена, даже если перевести их с языка хичи буквально. Но это, по-моему, самое близкое приближение. Кварк был назван по субатомной частице; Ангстрем 3754 – по длине световой волны особого цвета, а Ищи-и-Скажи – это приказ, который отдается предкам, когда нужно что-то выяснить.

Касательная считала их хорошими ребятами. Они втроем воплощали множество добродетелей хичи. Кварк был храбр, Ангстрем силен, а Ищи-и-Скажи мягок. Любой из них стал бы превосходным сексуальным партнером. И так как время выбора партнера для Касательной приближалось, ей казалось правильным, что у нее достаточный выбор.

Народ хичи находился в высшей точке прилива. Ничто в человеческой истории не приближается к размаху и величию эпоса хичи. Голландские купцы, испанские доны, английские королевы столетия назад посылали авантюристов захватывать рабов, привозить пряности, добывать золото – собрать всю добычу с неисследованных земель. Но все это только на одной планете.

Хичи завоевали миллиарды планет.

Конечно, звучит это жестоко. Но хичи не были жестоки. Они ничего не отбирали у туземцев, даже глиняные таблички или раковины каури.

Прежде всего, в этом не было необходимости. Хичи не нужно было порабощать туземное население, чтобы добывать драгоценную руду. Гораздо проще найти астероид нужного состава, оттащить его к фабрике, которая полностью поглотит его и извергнет конечные продукты. Хичи не нужно было выращивать экзотическую пищу, редкие образцы, лекарственные растения. Их химики брали нужное органическое вещество и воспроизводили его из готовых элементов.

Другая причина, по которой они не были жестоки с туземцами, заключается в том, что самих туземцев почти не было.

Во всей Галактике хичи обнаружили меньше 80.000 планет с жизнью выше доклеточного уровня. И ни одной планеты, населенной разумными существами их собственного уровня.

Было несколько очень близких расхождений.

Одно из них – наша добрая старая Земля. Расхождение произошло, потому что хичи пришли примерно на полмиллиона лет раньше. В это время на Земле самое близкое к разуму заключалось в низких волосатых черепах маленьких вонючих приматов, которых мы сейчас называем австралопитеками. Слишком рано, с печалью думали хичи, обнаружив их. Поэтому они взяли несколько образцов и улетели. Другим расхождением оказались безрукие бочкообразные существа, которые жили в помоях планеты звезды F-9 недалеко от Канопуса. Эти существа не были по-настоящему разумны, но эволюционировали настолько, чтобы иметь суеверия. (И такими они и остались; люди, обнаружив их, назвали свиньями вуду). Тут и там встречались остатки погибших цивилизаций, обычно очень фрагментарные. Было несколько потенциально интересных случаев, которые могли достигнуть стадии общественной организации в течение следующего миллиона лет…

И были те существа, которых предстояло исследовать Касательной. Они назывались «лежебоки».

Лежебоки вообще-то были вполне разумны. У них даже были машины! Было правительство. Был язык – даже поэзия. И лежебоки оказались не только единственным народом, у которого обнаружилось все это, они были и наиболее перспективными.

Если бы только с ними можно было общаться!

И вот корабль Касательной лег на орбиту, и исследователи смотрели на волнующуюся атмосферу планеты внизу. Ангстрем сказал Касательной:

– Отвратительно выглядит эта планета. Напоминает мне ту, на которой живут свиньи вуду, помнишь?

– Помню, – ласково ответила Касательная. На самом деле она помнила, что прислонилась к Ангстрему и позволила его сильной руке щупать свои спинные сухожилия хорошо известным ей способом.

Ищи-и-Скажи ревниво заметил:

– Ничего похожего на ту планету! Та горячая, а на этой газы замерзают. На этой мы не можем дышать, даже если бы было достаточно тепло, потому что нас отравит метан. А среди свиней вуду мы можем ходить даже без масок. Конечно, если не обращать внимания на вонь.

Касательная страстно притронулась к Ангстрему.

– Но мы ведь не обращаем на него внимания? – спросила она. Потом, одумавшись, она погладила и Ищи-и-Скажи. Она не упускала из виду планеты, сознавала щелчки и гудение корабельных сенсоров, получавших и обрабатывавших многочисленные данные, но одновременно уделяла внимание и, сексуальным намекам.

Касательная ласково сказала:

– У вас обоих есть работа. У Кварка тоже, и у меня. Так что давайте займемся.

В сущности (сказала Сияние, ностальгически потирая живот) остальные восемьдесят семь членов экипажа, не втянутые непосредственно, были тронуты влюбленностью Касательной. Она им нравилась. Они желали ей добра. К тому же хичи, как и мы сами, всегда любили влюбленных.

К концу второго дня Ищи-и-Скажи раздраженно доложил, что предки не только готовы, но положительно настаивают на разговоре с Касательной. Она вздохнула и заняла сидение в контрольной рубке. Сидела она в основном на своей капсуле: сидение сооружено таким образом, что капсула подключается непосредственно ко всем Предкам на корабле. Приспособление полезное. Хотя и не всегда приятное.

Древние Предки не обладают ни зрением, ни слухом, это всего лишь разум, записанный в базе данных, подобно мне самому. Но самые умные и опытные из них учатся читать электронный оптический поток и данные приборов так, словно у них есть глаза. Самым старшим из предков на борту был давно умерший хичи по имени Волосатый. Волосатый был очень важной персоной. Наиболее ценной личностью на борту, может быть, ценнее самой Касательной, потому что перед смертью Волосатый побывал на этой планете.

Касательная прислушалась к Предкам. Немедленно послышался гул голосов. Каждый Предок на корабле пытался что-то сказать. Но имел право сейчас говорить только Волосатый. Он быстро навел порядок.

– Я просматривал записи, – сразу сказал он. – Девять каналов, оставленных нами, не дают никаких данных. Не знаю, то ли они вышли из строя или лежебоки никогда не показывались в этих местах. Но остальные пятьдесят один полны данными. В каждом в среднем окало трех тысяч морфем.

– Как много! – обрадованно воскликнула Касательная.