Текст книги "Война на Тихом океане. Авианосцы в бою"

Затем один из телефонов начал работать глуше. Было очевидно, что полное прекращение связи является только вопросом времени. Я понял, что, когда это случится, у меня не будет никакой возможности вызвать личный состав из машинного отделения. Если я не прикажу им покинуть посты, они останутся там в кольце огня, пока не погибнут. По телефону, звук которого все слабел, я приказал личному составу вывести из действия все машины и подняться на палубу. Хотя мы не слышали никакого ответа, звук вырывавшегося из предохранительных клапанов пара убедил меня, что мой приказ получен. В конце концов весь личный состав машинного отделения выбрался в более безопасное место – на палубу.

Корабль неподвижно стоял на месте. Давление в пожарной магистрали упало, и мы не могли бороться с огнем. Я приказал стоявшему у нашего борта эскадренному миноносцу передать нам шланги, но пожарные помпы на малых кораблях в начале войны были настолько маломощными, что вода поступала буквально по каплям. Нам казалось просто чудовищным, что мы ничего не можем сделать, чтобы спасти свой корабль.

В это время, около 17.00, адмирал Фитч, хладнокровный и рассудительный, наклонился с флагманского мостика и сказал мне, чтобы я лучше “убрал ребят с корабля”. Это было очень тяжело, но, видимо, больше ничего не оставалось. С большой неохотой я дал приказание покинуть корабль. Это было самое трудное, что я когда-либо делал. Тем не менее, если мы не могли предотвратить гибель “Lexington”, спасение его экипажа становилось задачей самой большой важности.

Офицеры и матросы, так же как и я, не хотели покидать корабль. Нам пришлось заставлять их сделать это. Большая часть раненых была передана на стоявший у нашего борта эскадренный миноносец, остальные спускались прямо в шлюпки, присланные с других кораблей. Часть личного состава, которой пришлось дожидаться своей очереди спускаться с корабля, пошла вниз в кладовую, где пока не было пожара. Они наполнили свои шлемы мороженым и, стоя на палубе, поедали его. С бортов были спущены концы, по которым матросы должны были спускаться в воду. Некоторые из них, прежде чем покинуть корабль, аккуратно устанавливали на палубе свои ботинки, как будто они еще собирались вернуться. Не было ни малейшей паники или беспорядка. Я гордился ими.

Наконец, как раз к моменту захода солнца, весь экипаж покинул корабль. Поверхность воды вокруг авианосца была усеяна пловцами. Шлюпки с кораблей нашего эскорта, крейсеров и эскадренных миноносцев подбирали людей и передавали их на другие корабли. После последнего осмотра, чтобы убедиться, что на авианосце никто не остался, я пошел с коммандером Селигменом на корму. Там я приказал ему покинуть корабль, так как оставаться на корабле последним было моим долгом и моей привилегией. Он прыгнул в воду. Я остался один на огромном корабле.

Пока я стоял там, в средней части авианосца около подъемника произошел сильнейший взрыв. Самолеты и разнообразные обломки взлетели высоко в воздух. Нырнув под край полетной палубы, чтобы укрыться от падавших предметов, я решил, что пора уходить, и соскользнул по канату в воду, где должен был дожидаться, пока меня не подберет шлюпка.

Было уже темно, когда я прибыл на крейсер “Minneapolis”. Горевший “Lexington” являл собой величественное зрелище. К этому времени весь его личный состав был уже подобран из воды и находился на борту крейсеров и эскадренных миноносцев. Адмирал Флетчер приказал командиру эскадренного миноносца “Phelps” потопить “Lexington” торпедами. “Phelps” вышел на позицию и выстрелил четыре торпеды. Они попали в корабль и взорвались с глухим грохотом. Разбитый корабль начал оседать, медленно погружаясь в воду, словно неохотно отказывался от борьбы. Корабль погрузился в воду на ровном киле с гордо реявшим государственным флагом и еще развевавшимся на ноке рея последним флажным сигналом “Я покидаю корабль”. Когда он скрылся из виду, раздался сильнейший подводный взрыв его артиллерийских погребов. Это был конец авианосца “Lexington”.

Бой в Коралловом море 5–8 мая 1942 г.

Все послеполуденное время оперативное соединение оставалось в непосредственной близости от нас, и экипаж “Yorktown” ремонтировал повреждения, причиненные авианосцу попаданием бомбы. Когда мы потеряли ход, наши самолеты, которые еще оставались в воздухе, сели на его палубу. У него была его собственная авиагруппа, практически не понесшая никаких потерь, плюс самолеты “Lexington”, которые он принял. Несмотря на это, никакого дальнейшего поиска авианосцев противника не производилось и никакие дополнительные атаки не предпринимались. В послеполуденное время ни один японский самолет не появлялся около нас.

Как только весь личный состав “Lexington” был принят на другие корабли, адмирал Флетчер решил отходить, отказавшись от дальнейших действий. В течение ночи мы шли на юг, передав личный состав на менее переполненные корабли.

На следующий день разведчики, высланные в обратном направлении, сообщили о двух японских авианосцах, которые преследовали нас. Тревога оказалась ложной. Разведывательные самолеты по ошибке приняли за авианосцы большие скалы одного из австралийских рифов, о которые с пеной разбивался прибой. Но пока ошибка еще не была обнаружена, в Таунсвилл было передано по радио предупреждение о возможности авианосного рейда, и мы продолжали идти на юг, увеличив скорость. В тот момент мы не знали, что японцы отказались от попытки захватить Порт-Морсби с моря и отходили на север.

Позднее мы повернули на восток, и часть наших кораблей, пошла в Нумеа на о. Новая Каледония, а остальные направились к Тонгатабу на островах Дружбы. Спустя несколько дней мы все собрались там для приведения себя в порядок и перераспределения сил. Личный состав “Lexington” был погружен на два транспорта для возвращения в США. Транспорты отправлялись под эскортом крейсера “Chester”, на котором должны были совершать переход адмирал Фитч и я. “Yorktown” и большая часть крейсеров пошли обратно в Перл-Харбор для подготовки к сражению за о. Мидуэй, которое предстояло менее чем через месяц и в котором “Yorktown” суждено было погибнуть.

Бой в Коралловом море, несмотря на потерю “Lexington”, был тактической и стратегической победой[46]46
  Это – не более чем личное мнение командира, участвовавшего в бою и потерявшего свой авианосец. В действительности произошел «размен» ударного авианосца «Lexington», едва ли не лучшего на тот момент в своем классе, на легкий авианосец неприятеля. Потери в авиации в первом приближении совпадали (77 японских самолетов против 66 американских). Получили повреждения «Секаку» и «Yorktown». Так что тактически Коралловое море следует признать скорее поражением американцев, нежели их победой. Стратегический успех, однако, действительно был на их стороне, поскольку японцы ошибочно отказались от операции против Порт-Морсби. Впрочем, проще всего не взвешивать все эти почти невесомые факты на послевоенных весах и честно признать, что сражение закончилось без какого-либо результата – вничью.


[Закрыть].

Это был первый в истории решающий морской бой, в котором надводные корабли не обменялись ни единым выстрелом. Он был проведен исключительно авиацией. В результате этого боя японцы отказались от попытки расширить свои южные завоевания путем амфибийных атак с моря и отступили с очень потрепанными силами. До этого боя современный японский военно-морской флот никогда не терпел поражений.

В этом бою японцы потеряли один авианосец и 105 самолетов, кроме того, около 90 самолетов было сильно повреждено[47]47
  Число потерянных японцами самолетов, по-видимому, завышено. На всех трех японских авианосцах, участвовавших в бою, находилось не более 180 самолетов.


[Закрыть].

Но самой серьезной потерей для противника была гибель основной массы принимавших участие в бою авианосных летчиков. Эта гибель стала началом истощения кадров искусных бойцов, что в конечном счете явилось главной причиной падения Японии. Мы потеряли авианосец “Lexington”, танкер “Neosho”, эскадренный миноносец “Sims”, 81 самолет и 543 человека.

Бой в Коралловом море был поворотным пунктом в войне и исторической вехой. Он доказал преобладающее значение авианосца. Этот бой, имевший такое же значение, как бой между “Monitor” и “Merrimac” в 1862 г., положил начало новой эре в войне на море и конец японскому наступлению.

Этот бой многому научил нас. Мы убедились, что необходимо значительно улучшить пожарное оборудование на наших боевых кораблях. Мы убедились, что в штатный состав наших авианосцев необходимо ввести больше истребительной авиации. Мы увидели, что нам необходимо усовершенствовать методику наведения истребителей и перехватывать атакующие самолеты на больших расстояниях от наших кораблей. Все эти уроки, извлеченные из боя в Коралловом море, принесли неоценимую пользу в последующих боях.

Глава VI
Бой у острова Мидуэй

Японские стратеги, поощренные легкими успехами в юго-западной части Тихого океана, решили вынести свой внешний оборонительный рубеж за ранее намеченные ими пределы. Рейд Дулиттла на Токио убедил японцев в том, что их метрополия не будет в безопасности, если у них не появится небольшой плацдарм на Алеутских островах и они не захватят о. Мидуэй. Поэтому за несколько недель до боя в Коралловом море были приняты планы захвата этих новых объектов.

Первая фаза японских планов ведения войны была закончена с оккупацией богатого района Малайи, Бирмы и голландской Восточной Индии. Их потери в этих операциях составляли всего три потопленных эскадренных миноносца и несколько поврежденных кораблей. История не знала еще случаев, чтобы такие колоссальные завоевания достигались такой дешевой ценой. Союзники, напротив, потеряли основную массу своих сил на Дальнем Востоке. Не удивительно, что японцы стали слишком уверены в себе и сделали роковую ошибку, недооценив своего противника.

Изначально в их план не входила экспансия за пределы линии, проходящей через Курильские острова, острова Маршалла, Бисмарка, Тимор, Яву, Суматру, Малайю и Бирму. Последующие действия должны были вестись только с целью закрепления и усиления этого оборонительного рубежа. Однако теперь противник строил новые честолюбивые планы расширения сферы своего господства дальше на восток, север и юг. Эти планы предусматривали следующие действия.

1. Захват Порт-Морсби с целью усиления южного фланга рубежа на Новой Гвинее и островах Бисмарка.

2. Захват о. Мидуэй с целью усиления своей обороны в центральной части Тихого океана и проведения решающего сражения с военно-морским флотом США, который будет вынужден принять его.

3. Вторжение на западные Алеутские острова с целью усиления обороны северного района.

4. Захват островов Новая Каледония, Фиджи и Самоа с целью перерезать коммуникации между США и Австралией. Успех этого мероприятия зависел от успеха трех предыдущих.

Потери, понесенные в бою в Коралловом море, не заставили японцев отказаться от плана оккупировать Порт-Морсби. Они просто изменили его, решив направиться туда по суше, через хребет Оуэн-Стенли. Большие авианосцы “Секаку” и “Дзуйкаку” должны были принимать участие в бою у о. Мидуэй, но эти корабли и их авиагруппы были настолько потрепаны в Коралловом море, что их нельзя было использовать[48]48
  Это была первая из длинной цепи ошибок японского командования, допущенных в этом сражении. Даже с неполной авиагруппой «Дзуйкаку» должен был быть включен в состав ударного соединения (хотя бы в качестве резервного, способного при необходимости принять самолеты с поврежденного авианосца). Создается впечатление, что японское командование уже думало об «операциях после Мидуэя» и собирало силы для них, предполагая, что остров можно захватить «как угодно». Заметим, что, если бы американцы не читали японские шифры, это, по-видимому, так и было бы.


[Закрыть].

Но остальная часть флота была в полной исправности, и операции по захвату о. Мидуэй и оккупации западных Алеутских островов были предприняты, и предприняты одновременно.

Высадка десантов на о. Мидуэй и Алеутские острова была намечена на 6 июня 1942 г. В состав сил, которые должны были принять в них участие, входили 7 авианосцев, 11 линейных кораблей, 24 крейсера, 66 эскадренных миноносцев и 17 транспортов и других вспомогательных судов[49]49
  Японские силы, предназначенные для операции по захвату Мидуэя, были организованы следующим образом:
  Главные силы (адмирал Ямамото): 1-я дивизия линкоров («Ямато», «Муцу», «Нагато»), 2-я дивизия линкоров («Исе», «Хьюга», «Фусо», «Ямасиро»), авианосец «Хошо», 9-я дивизия крейсеров («Китаками», «Ои»), 3-я эскадра эсминцев (легкий крейсер «Сендай», 12 эсминцев), 4 транспорта снабжения.
  Ударное соединение (вице-адмирал Нагумо): 1-я дивизия авианосцев («Акаги», «Кага»), 2-я дивизия авианосцев («Сорю», «Хирю»), 3-я дивизия линкоров («Харуна», «Кирисима»), 8-я дивизия крейсеров («Тоне», «Тикума»), 10-я эскадра эсминцев (легкий крейсер «Нагара», 16 эсминцев), 8 транспортов снабжения.
  Оккупационное соединение (вице-адмирал Кондо): 4-я дивизия крейсеров («Атаго», «Текай»), 3-я дивизия линкоров («Конго», «Хией»), 4-я эскадра эсминцев (легкий крейсер «Нака», 16 эсминцев), 7-я дивизия крейсеров («Кумано», «Судзуя», «Микума», «Могами»), 2-я эскадра эсминцев (легкий крейсер «Дзинцу», 12 эсминцев), 11-я дивизия авианосцев (3 авиатранспорта, эсминец), 16 транспортов. Относительно состава этого соединения сведения источников расходятся. Так, Футида упоминает еще 5-ю дивизию крейсеров («Миоко», «Хагуро») и авианосец «Дзуйхо». В качестве флагмана 4-й эскадры эсминцев называется легкий крейсер «Юра».
  Кроме того, при необходимости к Мидуэю могло быть переброшено из района Алеутских островов 2-е маневровое соединение (контр-адмирал Какута): 4-я дивизия авианосцев («Рюдзе», «Дзунье»), тяжелые крейсера «Такао» и «Майя», 3 эсминца 7-го дивизиона.


[Закрыть].

Против этого мощного соединения противника мы имели всего 3 авианосца, 8 крейсеров и 14 эскадренных миноносцев. Наши линейные корабли, оставшиеся в строю после Перл-Харбора, базировались в Сан-Франциско, где они были ограждены от воздушных бомбардировок. Они получили приказание своего командования находиться в районе боев, пока будет вестись Мидуэйская операция, но они не принимали в ней никакого участия.

Наши корабли были организованы в два оперативных соединения, а именно:

16-е оперативное соединение

Авианосцы: “Enterprise” (флагманский корабль контр – адмирала Спрюэнса) и “Hornet”.

Крейсера: “Pensacola” (флагманский корабль контр-адмирала Кинкейда), “Northampton”, “Vincennes”, “Minneapolis”, “New Orleans”, “Atlanta”.

Эскадренные миноносцы: “Phelps” (кэптен Эрли), “Balch”, “Benham”, “Worden”, “Aylwin”, “Monaghan”, “Ellet”, “Maury”, “Conyngham”.

17-е оперативное соединение

Авианосец “Yorktown” (флагманский корабль контр-адмирала Флетчера).

Крейсера: “Astoria” (флагманский корабль контр-адмирала Смита) и “Portland”.

Эскадренные миноносцы: “Hammann” (кэптен Тру), “Morris”, “Russell”, “Anderson”, “Hughes”.

По существовавшим в то время представлениям о боевой мощи (решающим оружием считались орудия кораблей) японский флот имел безусловное превосходство над американским. В авианосцах японцы имели превосходство в соотношении 7:3. Но существовал еще один фактор, которому суждено было сыграть жизненно важную роль и о котором противник не знал. Нашим специалистам по связи удалось расшифровать японские коды, и адмирал Нимиц в Перл-Харборе из перехваченных радиограмм противника имел вполне четкое представление о том, что собирались делать японцы. Он имел достаточно полные данные о составе сил противника и о том, где он должен был нанести удар. Не вызывало сомнений, что главный удар будет нанесен по о. Мидуэй и второстепенный – по Алеутским островам. Но все же в штабе флота несколько беспокоились по поводу того, не были ли перехваченные и расшифрованные радиограммы переданы умышленно с целью введения наших сил в заблуждение, тогда как действительный удар будет нанесен в другом месте. Тем не менее после оценки этой информации были немедленно приняты меры для усиления обороны о. Мидуэй. На острове был усовершенствован аэродром, туда была переброшена эскадрилья армейских тяжелых бомбардировщиков В-17, и численность авиагруппы корпуса морской пехоты была доведена до 28 истребителей и 34 пикирующих бомбардировщиков[50]50
  Воздушный гарнизон Мидуэя состоял из устаревших самолетов: 21 истребителя F2A «Buffalo» (о которых невесело шутили: «Командир, посылающий пилота в бой на „Buffalo“, может занести его в список погибших прежде, чем он оторвется от полосы») и 16 пикирующих бомбардировщиков SB2U «Vindicator». 26 мая на остров были доставлены дополнительно 7 истребителей «Wildcat» и 18 бомбардировщиков «Dauntless».


[Закрыть].

Кроме того, на этом острове стали также базироваться две эскадрильи морских патрульных самолетов и были сильно увеличены запасы бензина и боеприпасов. На морских подступах к угрожаемой базе, кроме двух оперативных соединений, заняли позиции 25 подводных лодок.

Когда адмирал Холси был отправлен в США на лечение, командование 16-м оперативным соединением перешло к адмиралу Спрюэнсу[51]51
  Ранее командовавшему крейсерами этого соединения.


[Закрыть].

Это соединение, получив задание занять позицию северо-восточнее о. Мидуэй, вышло из Перл-Харбора 28 мая 1942 г. А два дня спустя в тот же район вышло 17-е оперативное соединение под командованием адмирала Флетчера. Там оба соединения должны были действовать под командованием Флетчера[52]52
  Задержка была вызвана необходимостью исправления повреждений, полученных авианосцем «Yorktown» в Коралловом море.


[Закрыть].

Авианосец “Saratoga”, который 11 января был торпедирован японской подводной лодкой недалеко от Перл-Харбора, проходил ремонт в Пьюджет-Саунд. Когда ремонтные работы, которые велись ускоренными темпами, были закончены, авианосец принял на борт в Сан-Диего свои самолеты и поспешил на запад, но пришел уже слишком поздно, чтобы участвовать в бою.

Японские силы направлялись к о. Мидуэй тремя группами: главные силы – с запада, десантные силы – с юго-запада, а подвижные силы, в состав которых входили авианосцы, – с северо-запада. Они находились вне района штормовой погоды. Их ожидали наши авианосцы, находившиеся северо-восточнее о. Мидуэй, а также самолеты и силы наземной обороны на острове.

Мидуэйская и Алеутская операции. Общая геометрия. Показано положение на 24.00 3 июня 1942 г.

Первым обнаружил противника морской патрульный самолет, производивший дальний поиск в западном направлении[53]53
  22 летающие лодки «Catalina», развернутые на Мидуэе, начали выполнять поисковые полеты на предельную дальность с 30 мая.


[Закрыть].

Около 9 часов утра 3 июня 1942 г. он заметил в 500 милях к юго-западу от о. Мидуэй много транспортов с эскортными кораблями. Это были десантные силы. Вскоре после этого в 700 милях к западу от острова были обнаружены главные силы, в состав которых входило много линейных кораблей и крейсеров. В числе этих сил не был обнаружен ни один авианосец, хотя малый авианосец “Дзуйхо” первоначально находился с главными силами[54]54
  Малый авианосец «Хошо», следовавший с главными силами, очевидно, не был замечен.


[Закрыть].

С десантными силами шли две плавучие базы гидросамолетов. Наши самолеты, производившие поиск в северозападном направлении, попав в район штормовой погоды, повернули назад и не установили соприкосновения с подвижными силами противника и его четырьмя большими авианосцами.

Японские транспорты были обнаружены на таком большом расстоянии, что их не могли атаковать никакие самолеты, кроме В-17. Вскоре после полудня эскадрилья этих тяжелых бомбардировщиков под командованием подполковника Суини, получившая задание нанести первый удар, поднялась в воздух. В 16.23, после продолжительного перелета над океаном, наши самолеты обнаружили транспорты противника и атаковали их с горизонтального полета, производя бомбометание в условиях сильного зенитного огня, который вели корабли противника. Когда самолеты подходили тремя эшелонами на высоте 8000, 10 000 и 12 000 фут. и сбрасывали бомбы, ни один японский самолет не оказал им сопротивления. Хотя летчики считали, что они добились попаданий, ни одна бомба не попала в цель, и японские корабли не получили никаких повреждений.

В 21.15 четыре морских гидросамолета “Catalina” вылетели на проведение ночной торпедной атаки против транспортов. В темноте один самолет отстал и вернулся назад. Вскоре после полуночи остальные три самолета увидели на экране своих радиолокационных установок изображения кораблей.

Приглушив моторы, они достигли позиции для сбрасывания торпед прежде, чем были обнаружены. Но после этого противник открыл сильнейший зенитный огонь. Когда огромные неуклюжие гидросамолеты атаковали против луны, полутьму раскололи трассирующие пули и разрывы снарядов. Самолеты на полной скорости прошли над целями, ведя по ним огонь. Они сбросили три торпеды, нацелив их на смутно различимые в лунном свете очертания кораблей, но не могли определить результаты. Как оказалось, они сильно повредили один транспорт торпедой и обстреляли из пулеметов другие транспорты.

В ту ночь на о. Мидуэй, на флагманских кораблях оперативных соединений и в Перл-Харборе ощущалось значительное беспокойство, потому что японские авианосцы еще не были обнаружены. Они могли находиться в районе плохой видимости на северо-западе и готовиться к проведению на рассвете атаки против о. Мидуэй. Едва появились первые признаки рассвета, как гидросамолеты “Catalina” вышли на поиск в этом направлении.

Утром 4 июня в 5.45 поступило донесение об обнаружении сил противника – самое важное в ходе всего этого сражения. Один из гидросамолетов сообщал: “Много самолетов направляется к о. Мидуэй, пеленг 320°, дистанция 150 миль”. Вскоре после этого радиолокационная установка на Мидуэе обнаружила их на расстоянии 93 миль на высоте 11 000 фут. К 6.00 все самолеты, которые могли подняться с земли, находились в воздухе или готовились к бою.

Первый удар по приближавшимся самолетам противника был нанесен 221-й истребительной эскадрильей корпуса морской пехоты. Летчики морской пехоты, летевшие на 24 истребителях “Buffalo” и “Wildcat”, перехватили авианосные бомбардировщики в количестве 71 самолета, эскортируемые 36 истребителями “Zero”, на расстоянии всего 30 миль от острова. Американские самолеты, уступавшие истребителям противника как по численности, так и по качеству, решительно врезались в строй японских самолетов. Это был ожесточенный бой. Летчики морской пехоты атаковали японские бомбардировщики уже после того, как были сами атакованы истребителями. Летчики подсчитали впоследствии, что им удалось сбить 23 бомбардировщика и 8 истребителей противника, но 14 из наших 24 самолетов не вернулись на базу. Остальные японские бомбардировщики продолжали свой путь и сбросили бомбы на о. Мидуэй. Различным объектам были причинены серьезные повреждения, хотя японцы явно избегали сбрасывать бомбы на взлетно-посадочные дорожки. Очевидно, они хотели сохранить их для себя.

Вскоре после обнаружения самолетов, направлявшихся к о. Мидуэй, тот же патрульный самолет заметил приблизительно в 180 милях к северо-западу от острова японские авианосцы – они вышли из района штормовой погоды. Теперь было известно местонахождение всех отрядов противника. Самую большую опасность представляли подвижные силы. Если бы господство в воздухе не удалось удержать, ничто не могло бы остановить приближающегося противника. Но японцы еще не знали, что наши авианосцы находятся в районе боевых действий. Они считали, что им придется иметь дело только с авиацией, базирующейся на острове. Четыре армейских самолета В-26 “Maroder”, вооруженных торпедами, и шесть морских торпедоносцев TBF “Avenger” из состава 8-й торпедоносной эскадрильи без прикрытия истребителей вылетели с о. Мидуэй, чтобы сделать попытку прорваться через сильное воздушное охранение вокруг японских авианосцев. Два бомбардировщика “Maroder” и все торпедоносцы, кроме одного, были сбиты. Вернувшиеся армейские летчики считали, что они повредили один авианосец, добившись двух попаданий торпед, но полученные после войны сведения показали, что в этих так дорого стоивших атаках летчики не добились никаких попаданий[55]55
  Неудачной была сама идея использования для торпедных атак не приспособленных для этого самолетов (кустарными держателями для торпед их наскоро оснастили в Перл-Харборе) с летчиками, которые видели торпеды едва ли не впервые.


[Закрыть].

Следующая попытка уничтожить вражеские авианосцы была сделана 24-й эскадрильей пикирующих бомбардировщиков морской пехоты, также не имевшей истребителей прикрытия. Снова японская ПВО оказалась совершенно непроницаемой: 12 бомбардировщиков были сбиты, а из 16 вернувшихся на базу только 11 годились для дальнейшего боевого использования. Летчики утверждали, что они добились трех попаданий в большой авианосец типа “Кага”, но японские документы показывают, что никаких повреждений не было.

Затем в 8.35 произвели атаку 14 армейских тяжелых бомбардировщиков “Flayng Fortes”, которые действовали на различных высотах от 20 000 до 23 000 фут. Согласно японским данным, снова ни одна бомба не попала в цель. Все эти самолеты благополучно вернулись на базу, хотя против них действовали японские истребители и вели огонь зенитные орудия кораблей[56]56
  Высокие потери и отсутствие результата этих атак объясняется в значительной мере их нескоординированными между собой действиями.


[Закрыть].

Теперь базировавшиеся на Мидуэй самолеты сделали все, что могли. Однако они не добились никаких результатов и понесли огромные потери. Авианосцы противника не были повреждены. Между тем в 7.30 японские разведывательные самолеты обнаружили наши авианосцы[57]57
  Желая ввести в действие максимальное количество палубных самолетов для нанесения удара, Нагумо использовал для разведки каталультные гидросамолеты с крейсеров и линкоров своего соединения. По расходящимся направлениям 4 июня в 4.35 было выпущено 6 гидросамолетов. Седьмой самолет (с крейсера «Тоне») из-за неисправности вылетел на 30 минут позже. По несчастливой случайности именно в его секторе поиска находилось американское соединение.


[Закрыть].

Воздушная разведка адмирала Нагумо 4 июня 1942 г.

С этого времени сражение стало дуэлью авианосцев.

Наши авианосные оперативные соединения, ожидавшие подхода противника, крейсировали в 200 милях к северо-востоку от о. Мидуэй на расстоянии 10 миль одно от другого. Рано утром они получили донесение, в котором было указано местонахождение авианосцев противника, и час спустя “Enterprise” (командир кэптен, впоследствии вице-адмирал Мэррей) и “Hornet” (командир кэптен, впоследствии адмирал Митшер) начали высылать самолеты. “Yorktown” (командир кэптен Букмастер) задержал высылку самолетов до 9.05. Противник находился на расстоянии около 200 миль – слишком далеко, чтобы авианосные самолеты, особенно торпедоносцы, могли пройти туда и обратно на своем запасе бензина. Тем не менее, как рассказывал мне впоследствии Митшер, коммандер Уолдрен просил, чтобы его 8-й торпедоносной эскадрилье было разрешено выйти на выполнение задания. Митшер неохотно дал разрешение.

Авиагруппа с авианосцев “Enterprise” и “Hornet” направилась к указанной в донесении позиции противника. Придя на счисленную позицию противника, летчики не обнаружили ни одного корабля – только гладь океана. Они дошли почти до предела своего радиуса действия и не имели представления, где может быть противник. Оказавшись в таком затруднительном положении, каждая эскадрилья самостоятельно приняла решение относительно того, где искать японцев. Израсходовав горючее на поиски противника в этом районе, самолеты с авианосца “Hornet”, кроме 8-й торпедоносной эскадрильи, не обнаружив противника, пошли обратно, причем 14 из них сели на о. Мидуэй, а остальные добрались до авианосца.

8-я торпедоносная эскадрилья, летевшая к своей цели на малой высоте, обнаружила японские авианосцы в 25 милях к северо-западу от предполагаемого места нахождения их. Это были “Акаги”, “Кага” и “Сорю”, державшиеся вместе, и “Хирю”, находившийся на некотором расстоянии к северу от них. Их окружали корабли охранения. Ничего не сообщив об обнаружении противника другим соединениям авиации, торпедоносная эскадрилья безнадежно атаковала превосходящего противника, не имея истребителей прикрытия и не координируя свои действия в соответствии с атаками пикирующих бомбардировщиков. Над авианосцами патрулировали десятки истребителей. Они массированно атаковали американскую эскадрилью и с помощью зенитной артиллерии сбили все самолеты. Очень немногие торпедоносцы успели сбросить торпеды, и ни один из них не добился попадания. Это была красивая, но бесполезная жертва. Тем не менее традиции 8-й торпедоносной эскадрильи будут долго жить в анналах военно-морского флота.

Из состава всей эскадрильи уцелел только один человек, который и рассказал о том, что произошло. Это был младший лейтенант Гой. Когда пилотируемый им самолет упал в воду, он выбрался из него и уцепился за подушку сиденья, чтобы удержаться на поверхности воды. Из воды он наблюдал за последующими атаками, которые в конечном счете привели к гибели авианосцев. На следующий день он был подобран нашими кораблями.

Между 9.40 и 9.58 на место боя прибыла 6-я торпедоносная эскадрилья с авианосца “Enterprise”. Она также не имела ни истребителей прикрытия, ни пикирующих бомбардировщиков поддержки. В отчаянной борьбе среди пылающих самолетов и разрывающейся шрапнели некоторым из этих самолетов удалось сбросить торпеды. Из всей эскадрильи вернулось только шесть самолетов. Как и 8-я торпедоносная эскадрилья, они не добились попаданий. Мы не только платили дорогой ценой за то, что наши атаки не были координированы, но главное – не добивались никаких результатов.

В 10.00 авианосцы противника были замечены 3-й торпедоносной эскадрильей с “Yorktown”. Эта эскадрилья шла под прикрытием шести истребителей, она ринулась в атаку, не ожидая координирования своих действий с действиями пикирующих бомбардировщиков. Большинство наших самолетов еще на подступах было сбито ураганным зенитным огнем и истребителями противника. Пять из них успели сбросить торпеды. Ни одна из торпед не попала в цель, и только двум самолетам удалось вернуться на базу[58]58
  Эти атаки вновь были нескоординированы; в ходе перелета к цели торпедоносцы и истребители эскорта потеряли друг друга. Однако гибель торпедоносных эскадрилий оказалась не напрасной – они отвлекли на себя японские истребители и заставили их снизиться до самой воды, открыв тем самым верхние эшелоны для американских пикирующих бомбардировщиков.


[Закрыть].

Все базировавшиеся на о. Мидуэй самолеты – армейские, морские и корпуса морской пехоты – понесли огромнейшие потери, а теперь три авианосные эскадрильи торпедоносцев были практически полностью уничтожены. И все же, несмотря на такие жертвы, японские авианосцы не получили никаких повреждений, хотя они потеряли значительное количество самолетов. Но пикирующие бомбардировщики авианосного базирования еще не производили атак.

В 10.24 в то историческое утро японские авианосцы приняли на борт часть своих самолетов и деятельно заправляли их горючим и перевооружали, готовя к атаке против наших авианосцев, которые, как теперь знали японцы, находились недалеко от них на востоке. Японцы предполагали нанести нам последний удар, который должен был окончательно вывести нас из войны. Это был удачный случай, которого они ждали, когда предприняли захват о. Мидуэй[59]59
  Незадолго до обнаружения американского соединения Нагумо отдал приказ перевооружить самолеты, остававшиеся в резерве для возможной атаки кораблей, для повторного удара по Мидуэю. После сообщения о наличии в непосредственной близости американских авианосцев была начата обратная процедура, для чего самолеты были спущены на ангарные палубы. Снимаемые с них бомбы из-за спешки складывались тут же. Затем потребовалось принять на палубы и перевооружить самолеты, участвовавшие в первом ударе по Мидуэю. Драгоценное время было упущено.


[Закрыть].

И как раз в это время на большой высоте одновременно появились пикирующие бомбардировщики с “Enterprise” и “Yorktown”, причем ни одна из эскадрилий не знала о присутствии другой. Большая часть японских истребителей спустилась на малую высоту, отражая атаки торпедоносцев, и наши пикирующие бомбардировщики не встретили сопротивления авиации противника. При превосходной видимости они на огромной скорости почти вертикально пикировали на цели через ураганный зенитный огонь. Ничто не могло остановить их, когда они камнем летели вниз с высоты 17000 до 2500 фут., чтобы сбросить бомбы. Совершенно случайно эти две группы самолетов избрали различные цели. Когда атака была закончена, оказалось, что самолеты с “Enterprise” вогнали три 1000-фунтовые бомбы прямо в “Сорю” и четыре бомбы в “Кага”. Эскадрилий “Yorktown” добилась двух попаданий в “Акаги”[60]60
  Американский публицист У. Лорд, проведя в 60-х годах собственное расследование обстоятельств боя, пришел к выводу, что летчики «Enterprise» атаковали «Кага» и «Акаги», а эскадрилья «Yorktown» – «Сорю».


[Закрыть].

Во время этой атаки погибло 14 самолетов с авианосца “Enterprise”, многие из них сели на воду, израсходовав все горючее. Все самолеты “Yorktown” благополучно вернулись на авианосец.

Результаты этой атаки были весьма убедительными. Скоро три поврежденных авианосца были охвачены пламенем. Перевооружавшимся на их палубах самолетам больше не суждено было покинуть авианосец или сесть где-нибудь в другом месте[61]61
  В обычных условиях нескольких бомбовых попаданий недостаточно для уничтожения авианосца. Роковую роль сыграло то обстоятельство, что на палубах японских кораблей в момент атаки находились заправленные и вооруженные самолеты, все трубопроводы были заполнены бензином, а на палубах сложены снятые с самолетов бомбы.


[Закрыть].

“Хирю”, находившийся севернее, не получил повреждений. Позднее это должно было обойтись нам дорого.

В конце дня на “Кага”, где никак не удавалось локализовать пожары, произошел сильный взрыв – взорвались цистерны с бензином, и в 19.25 он затонул. Находившийся рядом с ним также пылавший “Сорю” в 13.59 был обнаружен нашей дозорной подводной лодкой “Nautilus”, которая все утро пыталась обнаружить противника. Несмотря на охранявший “Сорю” эскадренный миноносец, подводная лодка выпустила торпеды. Три из них попали в цель и взорвались[62]62
  По другим данным, «Nautilus» атаковал «Кага», причем единственная попавшая в авианосец торпеда не взорвалась.


[Закрыть].

Японский авианосец продержался на плаву до 19.10, после чего скрылся под водой.

“Акаги” горел всю ночь. Экипаж авианосца, потеряв надежду спасти свой корабль, в 5.00 покинул его, а затем он был потоплен торпедами эскадренных миноносцев “Аяши” и “Новаке”.

“Сорю” затонул вместе со всеми своими самолетами, “Кага” – с 50 самолетами, “Акаги” – с 40. Противник понес тяжелые потери в личном составе, особенно в подготовленных пилотах палубной авиации, которых японцам некем было заменить. Недостаток квалифицированных летчиков им суждено было ощущать после этого в течение всей войны.

Тем временем самолеты с неповрежденного “Хирю”, который во время атаки пикирующих бомбардировщиков с “Yorktown” и “Enterprise” ушел на север, были высланы в атаку против наших оперативных соединений. Они обнаружили “Yorktown” в составе 17-го оперативного соединения, но сами были обнаружены нашей радиолокационной установкой. В 11.59 двенадцать наших истребителей перехватили атаковавшие самолеты противника и в воздушных боях сбили почти половину из них. Однако восемь пикирующих бомбардировщиков, прежде чем они были уничтожены зенитным огнем или истребителями, прорвались к авианосцу и сбросили бомбы. Три бомбы попали в цель. Две из них прошли через полетную палубу и взорвались на ангарной палубе, вызвав пожар среди находившихся там самолетов. Третья взорвалась в дымовой трубе, при этом взрывом погасило топки котлов. Хотя “Yorktown” на некоторое время потерял скорость, пожары и повреждения скоро были локализованы. К 13.50 поврежденный авианосец делал 19 узлов, пожар на ангарной палубе был потушен, и авианосец возобновил прием и выпуск самолетов.

В 14.27 была обнаружена вторая группа самолетов противника. В состав этой группы входили торпедоносцы и истребители, бомбардировщиков в ней не было. В новой ожесточенной стычке наши истребители сбили большую часть самолетов, но пять из них все же успели сбросить торпеды. В 14.43 две торпеды попали в борт “Yorktown”. На нем разорвало обшивку корпуса, машины остановились, и огромный корабль накренился, постепенно увеличивая угол крена до 23. В 15.00 экипаж покинул потерявший ход корабль, из борта которого валил дым, и оперативное соединение пошло на восток, оставив авианосец на волю ветра и волн. Через несколько часов Флетчер приказал эскадренному миноносцу “Hughes” вернуться и оставаться около “Yorktown”, поручив ему потопить авианосец, если потребуется, но не дать противнику захватить его.