Текст книги "Пронзая тьму"

Теперь все его сомнения рассеялись. Мучимый болью, терпящий гонения и гнусную клевету на свое имя, в какой-то момент он вдруг начал сомневаться в справедливости своей позиции. Звучавшие в голове Тома голоса обвиняли его в ужасных грехах, о которых он и не догадывался. Том пытался не внимать этой лжи, но голоса звучали так настойчиво, что он стал задумываться, а все ли с ним в порядке, может, он просто чего-то не замечает за собой? Может быть (внушали ему голоса), он заслужил все это.

Но сейчас Том знал: он по-прежнему чист и по-прежнему заслуживает любви своих детей перед Господом. И знать это наверняка было так замечательно!

* * *

Бен и Леонард стремительно вошли в придорожную закусочную Дона, стараясь принять небрежный вид обычных посетителей – несмотря на то, что они были в полной полицейской форме, с дубинками, пистолетами и рациями на поскрипывающих портупеях. Взоры всех присутствующих мгновенно обратились к ним.

Задержание! За происходящим стоило понаблюдать, чтобы по возвращении домой все рассказать в подробностях. Подрядчики, сидевшие у стойки, и водители грузовиков, сидевшие за столами, отвлеклись от обеда и мерно двигали щетинистыми подбородками только для того, чтобы проглотить последний кусок бутерброда и последнюю ложку супа. Некоторые продолжали начатый ранее разговор – исключительно для того, чтобы выглядеть естественно, но все пристально следили за полицейскими, в этом можно не сомневаться.

Кто-то произнес имя – сначала невнятно, потом громче, и оно прокатилось по залу, перекрывая нестройный гул голосов.

– Кранц. Да, малыш Кранц. Вон он, там.

В конце стойки сидел Кайл Кранц под бдительным оком лысого и толстого Дона Мерфи, владельца закусочной, и двух молодых фермеров – отлично сложенных для того, чтобы скирдовать сено, кряжевать бревна и загонять в угол магазинных воров.

– Привет, Кайл, – сказал Бен. – Ну, что на сей раз?

– Поймал его, когда он запустил руку в кассу, – сказал Дон. – Он рванулся было к двери, а тут как раз Боб и Джек входили, они-то и постерегли его до вашего приезда.

– Сколько он взял? – спросил Леонард.

– Восемьдесят пять долларов, – сказав Дон, указывая на пачку банкнот на стойке.

Леонард смерил Кайла пристальным оценивающим взглядом. Это был мальчишка лет пятнадцати, тощий как спичка, со спутанными черными космами. Его прыщавое лицо с воспаленными водянистыми глазами хранило тупое бессмысленное выражение.

– Знаешь, сынок, – сказал Леонард, – у меня есть основания полагать, что у тебя имеется при себе что-нибудь незаконное. Будь любезен, выверни-ка карманы.

Кайл колебался.

– Ты слышал, что тебе велено, – сказал великан Джек, угрожающе наклоняясь к мальчишке и для пущей выразительности сдвигая шляпу на лоб.

– Если тебе трудно, можем помочь, – добавил Боб. Кайл начал выворачивать карманы. Сначала он положил на стоику горстку мелочи, затем упаковку папиросной бумаги.

– Теперь карманы куртки, – приказал Леонард.

Кайл поколебался, потом совсем сник и вытащил из кармана куртки полиэтиленовый пакетик, наполненный измельченными зелеными листьями.

Входная дверь открылась.

– Эх-х… – вздохнул Дон, сожалея о том, что не увидит продолжения. – Посетитель.

Бен бросил взгляд на вошедшего. Это был красивый, хорошо одетый мужчина средних лет. Бен узнал его: Джои Парнелл, окружной коронер.

Леонард разбирался с Кранцем. Бен тихо сказал:

– Слушай… с парнишкой все ясно. Может, я пока перекинусь парой слов с Парнеллом… Леонард пожал плечами:

– Валяй.

Бен прошел к другому концу стойки, где сидел на высоком табурете Парнелл, просматривая нехитрое меню.

– Простите, – сказал Бен.

– Вы – Джои Парнелл? Парнелл поднял глаза и улыбнулся.

– Да. – Бен представился.

– Вы можете уделить мне минутку? Парнелл не возражал. Бен сел на соседний табурет, соображая, с чего лучше начать разговор.

– Чисто конфиденциально, неофициально… – заговорил он, чувствуя, что слова его звучат несколько глуповато. – Я хотел спросить вас, что вам удалось установить в ходе расследования самоубийства Салли Роу?

Парнелл снова уткнулся в меню, ясно показывая, что данная тема его совершенно не занимает.

– Я веду множество дел, офицер Коул. Что именно вас интересует?

– Ну… я знаю, это звучит несколько странно, но… вы сумели точно идентифицировать тело?

Парнелл взглянул на Бена с таким видом, словно тот шутил.

– Надеюсь, да. Я был бы плохим коронером, если бы не мог даже установить, чье тело обследую.

Бен понимал, что выглядит глупо, но упорно продолжал:

– А что насчет той клетчатой рубашки с пятнами крови? Вам передали ее?

Парнелл ответил не сразу. Казалось, он затруднялся вспомнить.

– М-м-м… Да, кажется передали.

– И группа крови совпадает?

– Что вы имеете в виду?

– Ну как, совпадает ли группа крови на рубашке с группой крови погибшей женщины?

Парнелл широко улыбнулся и снова уставился в меню.

– Не знаю. Кажется, я не проверял. С какой стати?

– А на теле погибшей были какие-нибудь раны, объясняющие наличие крови на рубашке?

– Я…я не помню.

– А какова была причина смерти? Кажется, в вашем заключении говорилось об удушье вследствие повешения?

– М-м-м… Верно. Это я помню.

– Я был на месте происшествия, мистер Парнелл. Все, что я там увидел, свидетельствует о насильственной смерти, а вовсе не о самоубийстве. Кроме того… тело не висело. Оно валялось на земле, явно кем-то брошенное… и без веревки на шее.

Парнелл просто смотрел на Бена и слушал, не произнося ни слова.

Бен настойчиво продолжал:

– А вы не можете… просто для большей ясности… описать внешность погибшей?

К ним подошел Дон, и Парнелл заказал бутерброд с говядиной и порцию супа. Коронер явно тянул время и, казалось, радовался возможности отвлечься от беседы с молодым пытливым полицейским.

Бен вежливо ждал. Наконец Парнелл повернулся к нему и с сухой улыбкой сказал:

– Нет, офицер Коул, не могу. Это показалось Бену странным.

– Это что… информация, не подлежащая разглашению?

– Совершенно верно.

– Ну а цвет ее волос? Я помню, что видел черноволосую женщину лет двадцати пяти-тридцати, среднего роста…

– Может у вас есть какие-нибудь другие вопросы? Бен замолчал, подумал и задал другой вопрос.

– После посещения фермы Поттеров и разговора с коллегой я пришел к заключению, что что-то пропало – вероятно, какая-то вещь, принадлежавшая погибшей женщине. Вы случайно не знаете, что именно все ищут? Парнелл явно начинал нервничать.

– А вот этот ваш вопрос я совсем не понимаю.

– Сержант Маллиган послал кого-то обыскать дом, и мне известно, что он спрашивал вас о чем-то…

– Это не подлежит обсуждению, сэр! – Парнелл обнаруживал все признаки раздражения.

Бен решил не трогать эту тему. Но тогда что еще?

– Э-э… если позволите, еще один вопрос.

– Один, – подчеркнул Парнелл.

– Я могу увидеть тело? Парнелл усмехнулся.

– Боюсь, нет. Тело кремировано. Итак, я удовлетворил ваше любопытство? Бен улыбнулся.

– Конечно. Большое спасибо, мистер Парнелл. Извините за беспокойство.

– Отлично.

Парнелл развернул номер «Хэмптон Каунти Стар» и погрузился в чтение. Бен присоединился к Леонарду, который уже произвел арест Кайла Кранца, и они проследовали к полицейской машине.

13

Салли Роу находилась далеко от Бэконе-Корнера; она сидела на жесткой скамье в здании автовокзала в другом городе, похожая на путешествующую автостопом бродягу – в старых джинсах и синей куртке, с заплетенными в косу и спрятанными под кепку волосами; более приличная одежда лежала в большой спортивной сумке, стоявшей рядом на скамейке. Салли не обращала внимания на проходящих мимо пассажиров с хнычущими детьми, на расстеленные на скамейках газеты, на скомканные фантики от жевательной резинки на полу, на пронзительный голос диспетчера, регулярно объявлявший о прибытии и отправлении автобусов. Ее автобус отходит через час. Весь этот час она будет писать, положив блокнот на колено. Это будет письмо – первое письмо – Тому Харрису.

«Уважаемый мистер Харрис!»

Салли остановилась. «С чего начать? Он даже не знает, кто я такая. Пожалуй, ему я могу сказать это».

"Не знаю, с чего начать письмо; ведь мы с вами даже незнакомы. Но позвольте мне представиться и объяснить причины, побудившие меня обратиться к вам. Вероятно, для этого потребуется не одно письмо, а несколько. Возможно, ко времени написания последнего письма обоим нам все уже станет ясно.

Меня зовут Салли Роу. В недавнем прошлом я работала шлифовальщицей на фабрике Бергена по изготовлению дверей. Возможно, вы видели в газете сообщение о моем самоубийстве. Уверяю вас, я действительно та самая Салли Роу, о которой говорилось в газетной заметке, и совершенно очевидно, что я жива.

Позвольте мне рассказать вам, что произошло на самом деле".

Салли снова увидела все как наяву, когда стала подбирать слова для рассказа.

Это был совершенно обычный день, чрезвычайно утомительный и скучный. Работа на фабрике всегда была скучной, особенно в шлифовальном цехе, за шлифовальным станком, который гудел, визжал и вибрировал так, что, казалось, мозги вот-вот собьются в молочный коктейль. После полного рабочего дня – и положенной нормы в двадцать пять дверей – она наконец подъехала на своем старом синем пикапе к дому. Она страшно устала, чувствовала привкус древесной пыли во рту и мечтала только о том, чтобы принять душ, быстро перекусить и лечь спать.

Но ей нужно было позаботиться о козах: козе Бетти и двух козлятах, Баффе и Барте. Главным образом о козлятах. Козла и козочку Салли унаследовала от одной работницы фабрики, которая не имела возможности содержать животных. Козла Салли продала, а козу оставила – и теперь стала владелицей мамы и двух детенышей, самых славных и добрых друзей в мире, которые всегда были рады ее возвращению домой.

Салли поставила машину возле дома и направилась в загон. Сначала она поздоровается с ними, по обыкновению расскажет своим бессловесным слушателям о том, как прошел день, а потом пойдет домой и рухнет в постель.

Козы были явно возбуждены. Они искренне обрадовались ее появлению, но по-видимому их что-то тревожило.

– Ну-ну… успокойтесь… Мамочка вернулась…

Салли зачерпнула ведром комбикорм из стоявшего возле дома ларя и прошла в калитку загона. Бетти принялась носиться кругами вокруг хозяйки, козлята продолжали с блеянием прыгать вдоль ограды.

Салли потрясла ведром, привлекая их внимание.

– Пойдемте, я угощу вас.

Она направилась к сараю, рассчитывая, что они последуют за ней и успокоятся. Должно быть, где-то поблизости бегает соседский пес. Ему страшно нравилось терроризировать ее коз.

Салли шагнула в сарай.

– Идите же сюда, все в порядке…

О ужас! Кто-то сзади накинул ей на шею веревку и начал душить, прежде чем она успела сообразить что к чему! Ведро выпало из ее руки, и корм рассыпался по земле. Невидимый убийца с невероятной силой затянул петлю на шее Салли и потянул веревку на себя, отрывая жертву от земли. Салли судорожно забила ногами и схватилась за веревку. Она задыхалась.

Она уперлась ногами в стену, с силой оттолкнулась от нее и вместе с невидимым противником рухнула на спину, прямо на кормушку, которая треснула под тяжестью двух тел. Веревка на шее ослабла, Салли вывернулась из петли, упала на пол и покатилась по соломе, судорожно глотая воздух.

Женщина в черном, с безумной ненавистью во взгляде, с ножом в руке! Убийца прыгнула на жертву, как леопард. Салли откатилась в сторону, нож скользнул по ее плечу, обжигая как огнем.

Отчаянно пинаясь и конвульсивно хватая пальцами солому и пыль, Салли попыталась выползти из угла, в который оказалась загнана. Женщина уперлась коленом ей в грудь и прижала к земле, снова накидывая веревку на шею. Салли лягнула женщину свободной ногой.

Бац! Словно тряпичная кукла, женщина со страшной скоростью отлетела к противоположной стене и ударилась о доски головой и всем телом – как будто какой-то великан схватил ее и отшвырнул туда. Салли почувствовала смутное удивление, поскольку ее пинок явно не был настолько силен. Она выползла из угла, не сводя взгляда с женщины. Та соскользнула вниз по стене, поднялась и шатаясь сделала несколько шагов – с пустым блуждающим взором и бессмысленно отвисшей челюстью.

Бац! Что-то ударило женщину с такой силой, что она подлетела высоко в воздух, шлепнулась на солому и осталась лежать там без движения – с неестественно вывернутыми вялыми конечностями, со свернутой шеей, все еще сжимая в руке веревку.

«Я не стала рассматривать ее. Я просто выбралась из сарая, все еще отчаянно борясь с удушьем и думая только об одном: как бы остаться в живых. Помню, я прошла за калитку, упала на землю, и меня вырвало. Бетти и козлята убежали, и я не могу винить их в этом. Наверное, они правильно сделали».

Салли откинулась на спинку скамьи и задумалась, рассеянно постукивая ручкой по блокноту. Довольно странно начинать письмо таким образом. Возможно, дальше история станет более правдоподобной – нужно просто продолжать писать. Что ж, ей оставалось лишь попытать счастья.

"Что я могу еще сказать, Том? Могу ли назвать себя свидетелем, достойным доверия? Если вы спросите меня, кто я такая, мне придется ответить: не знаю. Многие годы я задавала себе этот вопрос и теперь думаю: а не затем ли я пишу вам, чтобы попытаться найти ответ на него?

Понимаете, Том, я хочу помочь вам. По-своему и на основании своего личного опыта я могу прочувствовать вашу ситуацию и понять вашу боль. Как потерянный человек без корней и жизненной цели в этом совершенно бессмысленном мире я не могу сказать вам, откуда происходит мое понимание несправедливости. Назовите это «сантиментами», назовите это «воспитанием», назовите это просто отчаянной попыткой постичь некую истину, погребенную под сводами устаревшей морали, – но я все равно чувствую: то, что происходит с вами, несправедливо, и я глубоко сострадаю вам".

Салли посмотрела на большие часы над дверями автовокзала. Согласно расписанию, ее автобус отходит через полчаса. Скоро громкоговоритель объявит о посадке.

"Если вы позволите мне, я с радостью буду действовать так, как будто в этой жизни есть что-то, имеющее истинное значение. Я с радостью совершу хотя бы один правильный поступок. Возможно, я просто выдумала собственные понятия о добрых делах в попытке убежать от отчаяния, в попытке убедить себя в том, что в конце концов жизнь не бессмысленна, – но мне нечего терять. Если отчаяние есть последняя истина, которая откроется нам, тогда позвольте мне хотя бы на время убежать от него. Если надежда есть пустой плод нашего воображения, тогда позвольте мне хоть немного пожить в мире фантазии. Кто знает? Возможно, в нем я найду некий смысл, некую цель, некую награду.

В любом случае я хочу вернуться в прошлое и кое-что выяснить – ради вашего блага и моего собственного. Надеюсь в скором времени поделиться с вами кое-какой полезной информацией – которой будет достаточно для того, чтобы вызволить вас из беды и прежде всего вернуть вам детей.

Пожалуйста, сохраните это письмо, даже если оно покажется вам странным, даже если вы не поверите ему. Скоро я снова напишу вам.

С искренним уважением".

Салли подписалась полным своим именем «Салли Бет Роу», осторожно вырвала исписанные листки из блокнота и свернула их. В дорожной сумке у нее была пачка конвертов. Еще в Бэконе-Корнере она узнала адрес Тома Харриса и записала его на обложке блокнота. Теперь она переписала адрес на конверт и засунула в него письмо. Еще не заклеив конверт, она поднялась с места и прошла в маленький вокзальный кафетерий, разменять банкноту на мелочь. Если она поторопится, то успеет отослать письмо до отправления автобуса в другой город.

Рядом с Салли шли Шимон и Сцион – с расправленными крыльями и обнаженными мечами. Пока что демоны прятались.

Шимон взглянул на письмо в руке Салли и сказал:

– Слово ее свидетельства.

– Именно, – подтвердил Сцион.

Терга, князь Бэконе-Корнера, был рад услышать добрые новости и наградил одной из своих редких улыбок Энго, маленького князя начальной школы.

– Значит обратили их в бегство, да? – сказал Терга, важно расхаживая взад и вперед по гудроновой крыше в сопровождении Энго.

Энго, удостоенный столь великой почести, пребывал на верху блаженства. Подумать только! Все подданные сейчас видят его в обществе князя Бэконс-Корнера! А ведь до сего дня Терга даже не знал имени маленького демона.

Энго был на высоте положения и докладывал, как подобает настоящему боевому командиру.

– Это было дерзкое нападение, мой Ваал. Невероятно огромный небесный воин атаковал меня на крыше, а другой атаковал стражников у входа в школу. Два воина проникли в здание, но мои солдаты мгновенно обратили их в бегство.

– Но вы победили всех врагов?

– В битве не на жизнь, а на смерть. Я чрезвычайно горжусь своими солдатами, которые дрались смело, яростно и бесстрашно!

– А я горжусь тобой, Энго, ибо ты доказал, что Бэконс-Корнер по-прежнему надежно охраняется и готов для начала наших боевых действий.

– Благодарю тебя, Ваал.

– Я объявляю благодарность тебе и твоим воинам, а засим покидаю…

Терга оборвал фразу на полуслове. Оба демона услышали знакомый звук и стали напряженно всматриваться в горизонт на востоке. Откуда-то из-за темной полосы леса доносился тихий ровный гул, который звучал все громче и становился все ближе.

– Что бы это могло быть? – недоуменно спросил Энго.

Бесы-обманщики и стражники, находившиеся в школе и вокруг здания, тоже услышали этот звук. Они на время оставили свои непосредственные обязанности и, треща и стрекоча крыльями, вылетали на школьный двор или выскакивали сквозь кровлю на крышу здания, откуда открывался лучший обзор.

Терга мощно взмахнул крыльями и взмыл над крышей. По-прежнему всматриваясь вдаль, он вытащил меч из ножен. Потом слегка напрягся и крикнул Энго и его солдатам внизу:

– Это наши!

– Кто?

Терга помрачнел и беспокойно потряс головой:

– Думаю, это Разрушитель со свежими силами, полученными у Стронгмана.

При этих словах тревожный гул прокатился по рядам солдат внизу.

Потом в миле от школы появились гости, похожие на эскадрилью бомбардировщиков, летящую на малой высоте. По меньшей мере сто выстроившихся клином демонов неумолимо приближались к городу. Вот уже можно различить багровое мерцание их мечей на темном фоне неясно очерченных крыльев.

Терга снова опустился на крышу.

– Энго, приготовь свое войско для встречи почетных гостей!

– Солдаты! – пронзительно крикнул Энго. Бесы шумно захлопали крыльями, по приказу командира собираясь и выстраиваясь на лужайке перед школой. Они молниеносно разбились на стройные шеренги. Эта разношерстная неряшливая шайка насчитывала около трехсот бесов: были тут и крохотные духи злобы, ненависти, мятежа; и огромные, неповоротливые духи насилия, вандализма, разрушения; и хитрые бесы-обманщики с бегающими глазами и коварными уловками. Все они приняли воинственный вид, все стояли ровными рядами – самые высокие сзади, самые низкие спереди – и все держали обнаженные мечи на груди наискось.

Эскадрилья Разрушителя пролетела над городом, протащив за собой незримую тень по всей длине Главной улицы и обдав ощутимым холодком людей внизу. Тень проплыла над пожарным депо и рядом домов вдоль железной дороги, и все собаки в округе начали выть.

Терга, Энго и все собрание демонов теперь видели командира отряда впереди, на самом острие клина. Они видели желтый блеск его глаз и багровое мерцание его меча. Все согнулись в низком поклоне.

Разрушитель и грозный батальон лучших солдат из отборных войск Стронгмана опустились на крышу школы, словно туча чудовищной саранчи. Воздух вибрировал от оглушительного гула их крыльев, которые поднимали такой ветер, что нескольких самых мелких бесов в первой шеренге сдуло с места и поволокло по траве, словно сухие листья.

Разрушитель опустился на крышу школы в окружении двенадцати своих капитанов. Остальные воины выстроились по периметру здания внизу. Они сложили крылья за спиной, и гул стих. Теперь Терга и Энго оказались в присутствии духа столь злого и могущественного, что не осмеливались поднять глаза, объятые всепоглощающим страхом.

Разрушитель некоторое время молчал, оглядываясь по сторонам. Узкими горящими глазами он пристально осмотрел выстроившееся на лужайке войско. Зрелище явно не произвело на него большого впечатления. Он медленно направился к двум согнувшимся в поклоне князьям, на каждом шагу вонзая острые скрюченные когти в гудроновое покрытие. Он остановился перед ними, и капитаны по обеим его сторонам стали неподвижно, словно могучие дубы.

– Итак, Терга, – произнес Разрушитель ледяным голосом, – похоже, у тебя есть основания испытывать головокружение от успехов?

Терга выпрямился и сказал:

– Да, мой Ваал, – и снова согнулся в поклоне.

Терга оцепенел от страха, внезапно почувствовав прикосновение раскаленного клинка под подбородком. Повинуясь движению меча, он поднял голову.

– Кто это с тобой?

– Энго, князь этой школы, смелый командир. Раскаленный меч подцепил подбородок Энго.

– Ты князь этого места?

Энго попытался ответить твердым голосом, но тот предательски задрожал:

– Да, мой Ваал.

Разрушитель приблизил свое лицо к самому лицу Энго.

– Мне сообщили, что ты выдержал здесь бой с Небесным воинством.

Энго слабо улыбнулся.

– Это мой долг, и я был рад услужить такому великому военачальнику, как ты, и обратить в бегство небесных воинов.

– Сколько их было?

– Четверо, мой Ваал. Один напал на меня на крыше, другой атаковал стражников у входа, а двое предприняли нападение внутри здания. Всех четверых мы немедленно вынудили отступить.

Несколько мгновений Разрушитель обдумывал услышанное. Он не спешил похвалить действия Энго.

– Что еще случилось в тот день?

Энго не был готов к такому вопросу.

– Что еще?

– В школе были какие-нибудь нежданные посетители из числа людей?

Разрушитель сверлил Энго взглядом в ожидании ответа, и теперь Энго почувствовал на себе пристальный взгляд Терги. Но он никак не мог собраться с ответом.

– Я… мне об этом неизвестно.

– А ты можешь высказать хотя бы одно разумное предположение, почему четверо – всего четверо – вражеских воинов внезапно появились здесь только для того, чтобы позволить с позором прогнать себя таким ничтожным и слабым духам, как вы?

Энго содрогнулся. Разговор принимал скверный оборот.

– Они… они прибыли с целью шпионажа, захвата школы…

– Таково твое объяснение?

– Да… Да, я так это понял.

Разрушитель вложил меч в ножны, и все вздохнули посвободнее.

– Возвращайся к своим обязанностям, Энго Ужасный. Ты и твои солдаты. Займитесь вплотную этими маленькими детьми. Терга, мне нужно сказать тебе пару слов.

Терга последовал за Разрушителем на другой конец крыши, а Энго отдал подчиненным приказ вернуться к своим обязанностям. Отойдя достаточно далеко, Разрушитель остановился, и двенадцать капитанов плотной стеной окружили командира и Тергу.

Терга был встревожен.

Разрушитель яростно взглянул на него сверху вниз – он гневался, но усилием воли сдерживал свои чувства.

– Она была здесь.

Конечно, Терга не хотел верить этому.

– Но откуда ты знаешь, мой Ваал?

– Куда она отправилась из мотеля в Клэйтонвиле?

– Я…

– Твои ничтожные недоумки последовали за ней? Они ни на миг не спускали с нее глаз?

Терга почувствовал острое желание провалиться под крышу.

– Небесное воинство… Мы несколько растерялись… Они преградили нам путь… Мы потеряли ее из виду.

– Вы потеряли ее след! Она ускользнула от вас!

Терга прекрасно знал, что женщину преследуют также жестокие слуги самого Разрушителя, но посчитал несвоевременным напоминать ему об этом сейчас.

– Э-э… да. Но… она не стала бы возвращаться сюда, в самое опасное место…

– Опасное? – Взгляд Разрушителя пронзал не хуже клинка. – Какая опасность может грозить ей здесь, где несут дозор вояки вроде тебя и этого Энго?

– Но с какой стати ей возвращаться сюда?

Терга даже не видел, как взлетел огромный кулак Разрушителя, пока тот со страшной силой не врезался ему в лицо. Терга рухнул на крышу, не пытаясь, да и не думая защищаться – двенадцать огромных мечей находились в каком-то дюйме от его глотки. Ему оставалось лишь смотреть снизу вверх на искаженное яростью лицо Разрушителя, который, наконец, дал выход своей злобе.

– Глупец! – прогремел Разрушитель. – А почему бы ей не возвратиться сюда? Именно здесь началось осуществление нашего Плана, или ты не помнишь, сколько лет ушло у нас на подготовку, на закрепление на этой позиции? Ты все время находился здесь, ты принимал участие в работе! Или ты думаешь, мы занимались всем этим без всякой цели?

– Я виноват, мой Ваал.

Мощный пинок под ребра подбросил Тергу в воздух на несколько футов. Терга ударился всем телом о каменную грудь одного из капитанов и шлепнулся на крышу.

– Ты виноват… – издевательски повторил Разрушитель. – Ты упустил ее в Клэйтонвиле, позволил ей пробраться в школу под самым твоим носом, снова дал сбежать – и она исчезла в неизвестном направлении с тем, чтобы снова появиться в совершенно неожиданном месте и причинить нам еще больший вред, еще больше раскрыть наш тайный План – и все, что ты можешь сказать теперь, это «я виноват»!

Терга хотел повторить, что он виноват, но вовремя спохватился. Других слов он не мог найти.

Один из капитанов – могучий, как бык – схватил Тергу за крыло и швырнул в небо. Терга кувыркался и судорожно бил крыльями в воздухе, пока не сумел выровнять полет, а потом с позором бросился наутек.

Разрушитель проводил Тергу взглядом, а потом заговорил негромко, обращаясь к двенадцати демонам:

– Стронгман расставил всех участников игры по местам, широкая и прочная сеть заговора уже готова. Но мы видим насколько уязвимым может стать наш План, особенно когда Небесное воинство интересуется нашими действиями и, безусловно, интересуется Салли Роу. Они пытаются возвести вокруг нее стену, спрятать ее от наших глаз, повсюду сопровождают ее. У них тоже есть план.

Один массивный демон напомнил Разрушителю:

– Но Стронгман не откажется от своего Плана; он исполнен решимости осуществить его.

– Ему легко занимать такую позицию, – злобно прошипел Разрушитель. – Если План провалится, то с плеч полетят наши головы, а не его. Он позаботится об этом. Мы должны добиться успеха.

Он на несколько мгновений задумался, пощипывая крючковатыми черными когтями жесткие волоски на шее.

– Я все больше и больше узнаю об этом Толе; он прекрасный стратег, специалист по военным хитростям. До сих пор Небесное воинство действовало эффективно, оставаясь по большей части невидимым. Тол выжидает, маневрирует. Он умело устраивает западни, расставляет ловушки.

Другой демон, покрытый шрамами монстр, прорычал:

– Я был в Аштоне, когда Тол устроил ту засаду. Разрушитель изрыгнул струю серы и дал волю своему гневу:

– Значит ты знаешь, что Тол дождался, пока наши воины не устанут от безделья и не устремятся прямо в его хладнокровно расставленную западню, ничего не подозревая. Нами двигала одна лишь уверенность, Тол же был готов. Мы не повторим подобной ошибки.

Разрушитель окинул взглядом город с высоты крыши.

– Если Тол так хитер, мы будем еще хитрее. Если он полагается на молитвы Божьих праведников, мы будем изо всех сил мешать праведникам молиться. – Он усмехнулся, выпустив струю желтого дыма. – Вы еще ничего не знаете об этих бесятах, которых я взял у Стронгмана: духах раздора, розни, сплетни, а также многих других, которые прямо сейчас наводняют город! Эти люди – всего лишь создания из плоти и крови, из грязи; и, полагаю, есть одна сила, превосходящая их страстную преданность Господу: это их уверенность в собственной правоте! Мы превратим людей в высокомерных, упивающихся собственной добродетелью, мстительных, несправедливых судей друг над другом и раздуем среди них такую рознь, что даже самая простая молитва не слетит с их уст!

Глубоко впечатленные этой речью воины нестройным хором выразили свое одобрение и восхищение.

– Между тем, – продолжал Разрушитель, – не будем забывать о том, что наши люди тоже молятся и посвящают много времени поклонению нашему повелителю. И он отвечает нам великой милостью, посылая все новые и новые силы для укрепления наших рядов и сокрушения наших врагов! Время работает на нас! – Он умолк на мгновение и ухмыльнулся. – Итак, если Тол умеет выжидать, мы возьмем с него пример! Пусть он сует нам под нос эту Салли Роу, словно лакомый кусочек, – мы не станем поспешно бросаться на нее. Мы не попадемся в новую западню. – Разрушитель хитро прищурился. – Мы будем выжидать, как выжидает Тол. Мы будем наблюдать за ней, следовать за ней, пока не наступит подходящий момент, пока этот могущественный капитан Небесного воинства не утратит былую силу – стараниями самих Божьих праведников!

И тогда в один прекрасный миг Салли Роу окажется в своем Гефсиманском саду. Она останется совершенно одна. Ее охрана будет малочисленна, не готова к нападению, застигнута врасплох. В этот момент мы и схватим женщину.

– Но как мы узнаем, что нужный момент настал?

– Точно так же, как и раньше: об этом нас известит Иуда. Нам остается лишь найти его. – Разрушитель издал отвратительный сухой смешок. – Какая чудесная вещь – предательство!