Текст книги "Хедвиг наконец-то идёт в школу!"

Фрида Нильсон
Хедвиг наконец-то идёт в школу!

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.

* * *

Дома у Хедвиг

Вот рассказ про Хедвиг. Хедвиг семь лет, и скоро она пойдёт в первый класс.

Школа находится в Хардему – крошечной деревушке далеко от больших городов. Людям обычно лень добираться в такую глухомань, а Хедвиг не лень. Она так давно ждала этого дня – когда школьный автобус, подпрыгивая на кочках, покатит её в школу. Вот на велике туда точно не доедешь – слишком уж далеко. Потому что Хедвиг живёт даже не в глухомани, а ещё дальше.

Её дом – красного цвета и называется Энгаторп, что значит «Дом на лугу». На кухне стоит мама и меняет в пылесосе мешок. Мама устала – она всю ночь дежурила в больнице. Но для уборки у мамы всегда находятся силы. Мама частенько говорит, что ей дико неохота браться за швабру. Но Хедвиг кажется, что мама всё-таки привирает. Потому что сама Хедвиг старается не делать того, что делать неохота. Чистить зубы, например, есть рыбу, менять трусы и ложиться спать вечером. И уж чего она точно старается не делать – так это убирать свою комнату. А мама явно обожает наводить порядок в доме, только это скрывает.

Наверху в своей каморке сидит папа и пишет. Он очень спешит. У него остался всего час, чтобы закончить статью. Потом он запрыгнет в синий «сааб» и умчится в город, в редакцию газеты. Он журналист и не раз рисковал жизнью ради новостей.

Однажды он делал репортаж про то, как выжить в дикой природе без съестных припасов. Он пошёл в лес и голыми руками поймал сороку! Потом поджарил её на костре и съел. А после написал о своих ощущениях. На вкус сорока была почти как курица.

Вокруг красного дома шумит лес, в хлеву блеют овцы. В птичнике крякают утки, а на маминых грядках топчутся куры и повсюду оставляют кучки помёта. В дровяном сарае отсиживается индюк – он прячется от лисы, – а в подвале сто тысяч пауков поджидают Хедвиг, чтобы заползти к ней под майку.

В домике для щенков висят лопаты и грабли. Щенков давным-давно разобрали, осталась только их старая мамаша. Её зовут Мерси, она чёрная с белым хвостиком и в жизни никого не кусала. Но когда Хедвиг хочет взять её на поводок и пойти на прогулку, как с настоящей воспитанной собакой, Мерси убегает в лес и подолгу не возвращается. Странно, правда? Хедвиг бы на её месте целыми днями щеголяла в ошейнике с поводком, ведь это так красиво.

Ещё у них в хозяйстве есть две полосатые кошки. Гавана и Тощий. Гавана – миленькая и вечерами любит лежать у Хедвиг на коленях и мурлыкать. Тощий – ужасный. Он приходит домой, только когда проголодается, и Хедвиг прячется от него в туалете. Потому что, если в кошачьих мисках пусто, Тощий норовит сожрать Хедвиг. Он хватает её за ноги, кусает и грызёт.

– Мама, покорми кошек! – кричит Хедвиг и дёргает ногой, чтобы сбросить Тощего. Вскоре из кухни доносится шуршанье – это мама достаёт коробку с кормом. Тощий стрелой несётся к миске, и Хедвиг может вздохнуть спокойно.

Когда Тощий, наевшись до отвала, засыпает у батареи, Хедвиг тайком пробирается к мискам и берёт несколько оставшихся шариков. Потом встаёт за занавеской в большой комнате и хрумкает. Мама говорит, что лучше бы она ела рагу или мясо в укропном соусе. Но Хедвиг обожает кошачий корм. На вкус он почти как чипсы.

Этим летом Хедвиг целыми днями болталась в саду. Вечером она смотрела телевизор, «Мы все из Бюллербю». Хедвиг страшно завидует Лизе из Средней усадьбы. Вот же повезло человеку: с одной стороны по соседству живут Бритта и Анна, с другой – Улле и Черстин. По соседству с Хедвиг никто не живёт. Только старик Альф, который водит экскаватор.

– Мне ску-у-у-учно, – жалуется Хедвиг.

– Бедная моя креветочка, – склонив голову набок, утешает Хедвиг папа и треплет её по волосам. А потом говорит, что, как только начнётся школа, скучно ей уже никогда не будет. Хедвиг прямо-таки лопается от нетерпения.

Чёрный автобус

Как-то раз, когда Хедвиг стояла на лужайке у дома, на дороге появился чёрный автобус с тёмными стёклами и медленно проехал мимо. На крыльце мама пересаживала комнатные растения. Автобус показался ей подозрительным. Это, наверно, воры – высматривают, кого бы обчистить!

Автобус развернулся и снова проехал мимо.

– Тащи скорей бумагу и ручку, – просит мама Хедвиг. – Мы запишем их номера.

Наконец-то и у них в захолустье происходит что-то опасное и увлекательное. И минуты не прошло, а Хедвиг уже сгоняла на кухню и вернулась с бумагой и ручкой.

– Подкрадись поближе и спиши номер, – шепчет мама. Она пригнулась и сощурясь смотрит на автобус.

Хедвиг незаметно подбирается ближе, прячась за кустами сирени. У почтового ящика она ныряет в траву. Но только она начинает переписывать номер, как окно автобуса опускается и высовывается дядька с тёмными кудрявыми волосами.

Рядом с кудрявым сидит ещё один вор. В кепке и кожаной куртке. Хедвиг охватывает ужас. Не в силах сдвинуться с места, она смотрит на крыльцо.

Мама с острой тяпкой наперевес летит к Хедвиг на всех парах, стуча деревянными сабо.

– Это ты – Хедвиг? – спрашивает тем временем кудрявый.

Мама аж рот раскрыла.

– Да, – пищит Хедвиг.

А дядьки обрадовались: они уже целый час колесят по округе, разыскивая их дом. Дело в том, что они – водители автобуса, который будет возить Хедвиг в школу. Мама явно разочарована, но бросает тяпку и пожимает им руки.

– Очень приятно, очень приятно, – говорит она, любезно улыбаясь. И потом ещё долго треплется с шофёрами.

Наконец кудрявый поворачивается к Хедвиг.

– А зачем тебе бумага и ручка? – спрашивает он.

Ой, спохватывается мама, что-то они совсем заболтались. Им с Хедвиг, хоть ты тресни, надо бежать домой готовить обед. Так что до свиданья, всего хорошего.

Хедвиг стоит у окна и смотрит, как автобус исчезает за ёлками. Ждать осталось совсем недолго.

Линда

Раннее утро. Трава ещё мокрая от росы, когда Хедвиг садится на заднее сиденье синего «сааба». Мама и папа поедут с ней на первый урок, чтобы заодно поздороваться с учителем. А дальше Хедвиг будут возить на школьном автобусе те симпатичные шофёры, что заезжали к ним накануне. На Хедвиг новые ярко-зелёные брюки, и сердце бьётся быстро-быстро! Наконец-то начинается школа!

Они едут по пригоркам и жёлтым полям. И вот они уже в Хардему с его красными домиками, которые тесно жмутся друг к другу. Вот маленькая белая церковь. А рядом с церковью школа. Она построена из рыжего кирпича, посередине – большое крыльцо со ступеньками. На парковке много машин. В здание стекаются толпы незнакомых детей.

Хедвиг смотрит на детей, и некоторые кажутся ей совсем большими. Почти взрослыми. Мальчики длинные как жерди, а у девочек накрашены глаза и губы. Кто-то бежит в сад и срывает яблоки с дерева. Хедвиг тоже хочет яблочка, но она ни за что туда не сунется. Она ещё слишком маленькая.

В раздевалке все, кто идёт в первый класс, толпятся перед жёлтой дверью. На лицах ни единой улыбки. Возле раковины стоит девочка в розовой майке. У неё курносый нос. Стиснув зубы, она ледяным взглядом пронзает всех вокруг. Хедвиг спешит отвести глаза.

Она передумала. Ей совсем не хочется в школу. Лучше уж болтаться в саду до самой пенсии.

Но тут приходит учитель и открывает дверь в класс. Хедвиг садится за парту. На парте табличка, кто-то написал на ней большими буквами: ХЕДВИГ. Хедвиг смотрит по сторонам. Стены цветом похожи на горчицу и совершенно голые. Пол зелёный и блестящий. Учитель угощает родителей кофе с булочками. Мама и папа вместе с другими взрослыми хохочут в уголке. Из детей никто не смеётся. Они сидят тихо, как маленькие привидения.

Хедвиг исподтишка глядит на табличку рядом. ЛИНДА. Интересно, кто сядет за соседнюю парту… Тут же раздаётся шкрябанье стула об пол. Курносая злюка!

Линда даже не здоровается. Садится и смотрит перед собой. Она симпатичная. И блондинка к тому же – таких наверняка любят все мамы. У Хедвиг тёмные волосы, и она скорее из тех, кого мамы на дух не переносят, потому что она трещит без умолку как сорока.

У Хедвиг свело живот. Никому не нужна, думает она. С первой секунды – никому не нужна. С ней до сих пор никто не заговорил. Особенно Линда. Сидит, губы сморщены как изюм, и моргает своими маленькими голубыми глазками.

Наконец учитель закончил угощать родителей. Он подбегает к своему столу.

– Рад всех видеть, – говорит он, теребя бороду. – Сейчас я попрошу вас представиться, чтобы все знали, как кого зовут. Начнём с дальнего конца.

– Маттиас, – говорит один мальчик.

– Пер, – говорит следующий. За Пером идут Патрик, Рикард и Никлас. После Никласа – Карин, а потом наступает очередь Хедвиг. Она нервничает. Вдруг она оговорится и вместо своего настоящего имени скажет «идиотка»? Хедвиг делает вдох и быстро-быстро произносит: «Хедвиг». Секунда, и дело сделано. Теперь очередь за Линдой.

Но Линда молчит. Хедвиг видит, что её соседку трясёт. Голубые глаза блестят, нижняя губа дрожит. Линда не злюка. Просто от волнения она не может вымолвить ни слова. Все ждут. Её курносый носик испуганно дёргается. На нём много веснушек.

– Линда, – шепчет Хедвиг.

Линда вздрагивает.

– Да, – сипит она. – Линда.

Потом очередь Александра. Линда вытирает глаза и смотрит на Хедвиг. Хедвиг улыбается. Линда улыбается в ответ. У неё кривой передний зуб, белый, как кусок сахара.

Но в конце дня учителю приходится рассадить Хедвиг и Линду. Потому что они не замолкают ни на секунду. Линда больше не нервничает, и никого смешнее Хедвиг в жизни не встречала. Симпатичная, как принцесса, и в придачу трещит как сорока. Словом, подружка что надо!

Жеребец

Хедвиг нравится в школе. Учитель каждый день рассказывает им что-нибудь новенькое, и скоро горчично-жёлтые стены сверху донизу покрываются яркими рисунками. На уроках рисования Хедвиг первым делом вытаскивает из портфеля мелки и рисует собак. «Мерси» – подписывает она все свои рисунки.

Одну из девочек в классе зовут Эллен. Она всегда рисует лошадей. И подписывает: «Крошка», – потому что так зовут её лошадь.

Линда рисует морскую свинку, которая живёт в клетке у неё в комнате. И подписывает: «Рой».

В тот день Хедвиг и Линда сидят на перилах у парковки и рассматривают фотографию. У них перемена. На фото – маленький бесформенный комок с глазами, ярко сияющими в свете вспышки. Это Рой. Хедвиг кажется, что прекраснее Роя нет никого на свете.

– Будете играть в лошадей? – спрашивает вдруг кто-то. Это Эллен. Она всегда хочет играть в лошадей.

На школьном дворе есть сарайчик с песком на полу и кучей ненужных палок. Эллен раскладывает палки. Это препятствия. Потом скачет галопом, чтобы показать, как надо играть. Она бегает кругами и восьмёрками, резко разворачивается и меняет направление, а потом врезается в стену.

– Я жеребец, – говорит она. – Хедвиг может быть кобылой. Начинаем.

Они скачут. Линда – бере́йтор, она стоит с палкой в руке. Если Хедвиг и Эллен не будут слушаться, она должна бить их по попам.

Хедвиг идёт красивой рысью, и её очень хвалят.

Эллен ржёт и брыкается.

– Шаг! – кричит Линда, но Эллен не слушается. Жеребец, как ураган, носится по кругу, сбивая мощными копытами препятствия. – Шаг! – орёт Линда и размахивает палкой. – Не то отдадим тебя мяснику!

Вдруг Эллен делает пируэт и испепеляет берейтора своим диким взглядом. Линда испуганно моргает. Эллен грозно фыркает. Из ноздрей вырываются клубы пара, жеребец бьёт копытами по стенам сарая. Потом медленно пятится, готовясь к прыжку. Хедвиг замерла.

– Тпру-у! – пищит Линда.

Жеребец трясёт головой так, что грива хлещет по морде. Потом издаёт громкое ржание и пускается вскачь.

– Нет! – возмущается Линда и отпрыгивает в сторону. – Хватит. Я не играю.

Но жеребец не слышит, он галопом несётся за Линдой. Линда кидает палку и убегает.

– Прекрати! – кричит Хедвиг.

Тогда жеребец бросается за ней. Хедвиг хватает Линду за рукав.

– Скорее! – кричит она. Они чудом успевают выскочить. Жеребец бьётся о дверь сарайчика. Хедвиг закрывает дверь на палку.

– Если успокоишься, мы тебя выпустим, – говорит Линда, приложив ухо к двери. Жеребец в ответ так ударяет копытом, что весь сарай сотрясается. Линда потирает ушибленное ухо. – Ну и сиди взаперти, – говорит она. – Мы скоро вернёмся и тогда посмотрим на твоё поведение.

Они убегают к забору, и Линда снова достаёт фотографию Роя.

Хедвиг мечтает поскорее поехать к Линде в гости и познакомиться с Роем по-настоящему. Вот бы тоже иметь морскую свинку вместо вредного кота Тощего.

Скоро звенит звонок на урок. Линда убирает фотографию, и они бегут в школу. Хедвиг садится за парту, Линда уходит на своё место в другом конце класса.

С начала года прошло не больше двух недель, однако учитель уже заметно подустал. На уроке географии они узнают про южную область Сконе. Учитель рассказывает, как путешествовал с трейлером в городок Сканёр, и показывает фотографии длинных песчаных пляжей. На каждой фотографии лежит жена учителя в бикини, похожая на маленькую сосиску.

Вдруг учитель хмурится и оглядывает ряды.

– А что, разве Эллен сегодня не было? – спрашивает он.

Жеребец! Они забыли выпустить жеребца! Хедвиг испуганно косится на Линду.

Но с Линдой случается такой же ступор, как и в первый день. Маленькие голубые глазки испуганно моргают, по щекам катятся блестящие жемчужины.

Учитель всё видит.

– Линда! – трубит он. – Ты знаешь, куда подевалась Эллен?

Линда не может вымолвить ни слова. Лицо раскраснелось, носик дёргается от всхлипов.

Хедвиг не выдерживает и поднимает руку.

– Да? – говорит учитель.

– Э-э… – начинает Хедвиг, поглядывая на Линду. – Эллен, кажется, осталась в сарае. Её заперли.

Учитель таращит глаза. Огромная борода встопорщилась, как ощетинившийся ёж.

– Заперли?

Хедвиг кивает.

– Мы играли в лошадей, – шепчет она.

Учитель шумно вздыхает и устремляется к двери.

– Никому не вставать с места, пока я не вернусь! – кричит он. И исчезает.

Хедвиг сглатывает огромный комок, застрявший у неё в горле. Класс ликует. Во всяком случае мальчики. Они считают, что Хедвиг и Линда – молодцы.

Учитель приводит жеребца. Но жеребец уже не злой и не дикий. Он очень грустный, с заплаканными глазами и запотевшими очками. У Хедвиг сжимается сердце. Когда жеребец проходит мимо её парты, Хедвиг притрагивается к копытам.

– Прости, – говорит она, но жеребец уворачивается и уходит на своё место.

Учитель стоит у доски. Вот теперь-то Хедвиг и Линде влетит по полной.

– А вдруг бы в сарае начался пожар?! – говорит он. – А вдруг бы ей пришлось просидеть там всю ночь?! А вдруг Эллен до смерти боится сидеть в закрытом помещении?!

Вдруг, вдруг, вдруг.

– А если бы она страдала диабетом? – Учитель всегда напоминает об этом детям в классе, потому что у его собственных детей диабет.

Всё, жизнь кончилась, чувствует Хедвиг. Теперь ей остаётся только переехать в курятник и просидеть на насесте до самой смерти.

Потерялась

А дома всё ещё грустнее. Учитель успел позвонить маме и рассказать про жеребца. Мама бледна как мел.

Перед тем как учитель позвонил, мама обтягивала кресло, которое собиралась отдать Хедвиг. Ткань Хедвиг выбирала сама – с банановым узором. Но теперь мама не хочет доводить дело до конца, а хочет выкинуть кресло на помойку.

– Как ты могла запереть человека в сарае? – ужасается она. Никогда ещё Хедвиг не видела её такой огорчённой.

Мама молча уходит. Посреди комнаты глупо стоит недоделанное кресло с бананами на сиденье.

Хедвиг выбегает на холод. Куртка, на ногах резиновые сапоги, на голове шапка с помпоном.

Солнце садится за горизонт. Хедвиг входит в лес. Ещё немного, и она исчезнет.

Еловые ветки хрустят под ногами. Хедвиг идёт быстро. Помпон на шапке скачет из стороны в сторону, слёзы падают в мох.

Маме она больше не нужна. И папе тоже. Хедвиг никогда не увидит ни Мерси, ни Гавану, ни Тощего, ни Линду. Она уйдёт далеко-далеко, чтобы избавить их от себя. Под ногами лежат жёлтые скользкие листья.

Забравшись глубоко в лес, она садится на землю спиной к дереву. Щёки полосатые от слёз. Темнота подкрадывается всё ближе…

И тут Хедвиг становится жутко страшно!

Она и не знала, что темнота может быть такой чёрной. Как будто тебе завязали глаза. От ужаса Хедвиг не может пошевелиться. На небе светят маленькие холодные звёзды, но внизу всё темно, как в подземелье.

Хедвиг слышит разные звуки. Вокруг кто-то шастает и шипит. Наверно, волки!

– МАМА-А-А! – Хедвиг вскакивает и бежит домой. Она спотыкается о кочки и ветки, кричит, пока не теряет голос. Хедвиг бежит – сто миль, а может быть, тысячу! Лес никак не кончается. Она потерялась. Деревья хватают её за одежду, сапоги чавкают и натирают ноги. Хедвиг бежит и бежит, но вдруг останавливается.

На полянке стоит избушка. В окнах свет. Домик старенький, красного цвета и совсем одинокий, по соседству никаких других домов. Сердце Хедвиг колотится, она смотрит по сторонам. На самом деле ей хочется к себе домой, но она знает, что дороги ей в жизни не найти.

Она поднимается на каменное крыльцо и стучит в дверь. Никто не открывает. Хедвиг стучит громче. Внутри так же тихо.

Тогда она садится на ступеньки и ждёт. Лучше она просидит тут всю ночь, чем снова вернётся в лес. Подходит кошка и трётся о её ноги. Они долго сидят рядом и смотрят друг на друга. Наконец дверь за спиной открывается. Через узенькую щёлку выглядывает сморщенный старик.

– Можно к вам зайти? – вставая, спрашивает Хедвиг. – Мне надо позвонить.

Сперва старик говорит «нет». Пусть звонит в другом месте, он не любит, когда к нему приходят незнакомцы. Даже если им всего семь лет.

Тогда Хедвиг закрывает лицо руками и начинает плакать. Кажется, что уши у старика сейчас скрутятся в трубочки и отсохнут.

– Тш-ш! – шикает он, но Хедвиг никак не может успокоиться и плачет ещё громче.

В конце концов старик не выдерживает и впускает её в маленькую жёлтую кухоньку. На окне горит одинокая лампа. Пахнет овощным пюре и затхлостью. Вязаные занавески грязные, пол липкий.

У старика длинная жидкая борода. Он живёт в лесу, один со своими кошками. Их у него пятьдесят восемь. Кошки повсюду. На полу, на столе, на стульях, на печке и в раковине. Даже в печке, за приоткрытой дверцей, сидит рыжая кошка и лижет лапу. Старик шаркающей походкой идёт к полке с телефоном и, проходя мимо кошки в печке, гладит её. Потом снимает с полки телефон.

– Номер знаешь? – тоненьким голоском спрашивает он Хедвиг.

– Да, – говорит Хедвиг. Телефон чёрный и очень тяжёлый. Скоро она услышит мамин голос.

Но на другом конце никто не отвечает. Гудок звучит за гудком – десять сигналов, одиннадцать, двенадцать. Никто не берёт трубку и не говорит «алло».

Они не хотят с ней говорить! Они так рассердились, что никогда в жизни не будут с ней разговаривать! Хедвиг роняет трубку, кошки шипят и разбегаются. Она никогда не сможет вернуться домой. Хедвиг ревёт так, что старик в отчаянии хватается за голову.

– Тш-тш-тш, – успокаивает он Хедвиг, и его длинные брови складываются гармошкой. – Не так громко, пожалуйста. Как тебя звать?

– Хедвиг, – захлёбываясь, говорит Хедвиг.

Старик шамкает ртом.

– Где ты живёшь? – спрашивает он.

– В Доме на лугу.

Старик подходит к шкафу и снимает с крючка керосиновую лампу. Потом влезает в сапоги, надевает шапку и сжимает руку Хедвиг в своём сухом сморщенном кулачке.

– Это недалеко, – говорит он, распахивая дверь в темноту. Рыжая кошка так и остаётся сидеть в печке.

Вдоль тропинки тянутся высокие заросли. Лампа болтается из стороны в сторону и позвякивает. Берёзы пляшут в жёлтом свете, а под ногами прогибаются увядшие стебли крапивы. Старик мчится вперёд как лось. Хедвиг совсем запыхалась. Он крепко сжимает её руку.

– Скоро будешь дома, – говорит он.

Вот и гравийная дорожка, ведущая к дому. Хедвиг сразу узнала её, хотя вокруг темным-темно. Окно на кухне светится как тёплый квадратный глазок, а навстречу им выходит кто-то с фонариком в руке.

– Папа! – кричит Хедвиг и бежит вперёд.

Но это не папа. Это сосед Альф. Они с мамой и папой прочёсывали лес в поисках Хедвиг. Вот почему они не отвечали на звонки!

Сейчас папа побежал искать на реку. А мама сидит дома и плачет, она уже собралась звонить в полицию, вызывать вертолёт, – рассказывает Альф.

Хедвиг вбегает в дом, и мама крепко-крепко обнимает её. Она вся трясётся и говорит, что передумала про кресло. Она больше не хочет выкидывать его на помойку. Мама непременно доделает его, чтобы Хедвиг могла сколько угодно сидеть в нём и наслаждаться.

С реки возвращается папа. Глаза у него блестят. Он с такой силой ерошит Хедвиг волосы, что та чуть не падает.

– Креветочка моя, – говорит он ещё более писклявым голосом, чем старик.

Потом берёт карту, чтобы посмотреть, какой дорогой шла Хедвиг. Он смотрит на карту и чешет в затылке. Старик и мама тоже смотрят.

Вдруг они бледнеют и замолкают. Потому что видят, что Хедвиг шла через болото. Через наиопаснейшее из всех мест. В болото может засосать, и ты исчезнешь, как какая-нибудь горошина в стоке раковины, и в две секунды умрёшь утопленнической смертью.

Папу тоже трясёт. Он крепко обнимает Хедвиг, а мама берёт сигарету, хотя вообще-то не курит.

– Никогда так больше не убегай, – просит она, глядя на Хедвиг большими испуганными глазами.

Хедвиг даёт слово, что не убежит.

Стоя у окна, она машет старичку. Его лампа, подпрыгивая, удаляется в темноте и скоро исчезает из виду. Мама и папа встают рядом. Они так рады, что Хедвиг дома. Хедвиг тоже рада.