Текст книги "Меня удочерила горилла"

Разбитое окно

Проснувшись на следующее утро, я неподвижно лежала и слушала шипение, доносившееся из кухни. Шипело масло. Внутри у меня похолодело. «Всё кончено, – думала я. – Сейчас она меня съест».

Я осторожно повернула голову. Гориллы не было видно, но я слышала грохот кастрюль. Очень медленно я опустила ногу на пол и выбралась из гамака. На тумбочке стоял мой гномик, а в выдвижном ящике лежала зубная щётка. Я тихонько положила их в пакет и прислушалась. На кухне всё так же мирно позвякивала посуда.

Я на цыпочках прокралась к двери, возле которой стояли мои сапоги. Сердце бешено колотилось в груди. Надев сапоги, я дотронулась до холодной дверной ручки.

Заперто. В тот же миг у меня за спиной послышался голос Гориллы:

– Ах вот ты где, ранняя пташка! Туалет у нас во дворе.

Я повернулась и застыла от ужаса.

Горилла стояла подбоченившись, с широчайшей улыбкой от уха до уха.

– Возвращайся скорей, завтрак уже готов.

Я покачала головой:

– Что-то мне расхотелось, потом схожу.

– Окей! – пробормотала она. – Тогда пошли есть.

Завтрак состоял из бутербродов с яичницей и выдохшегося лимонада. Когда мы поели, Горилла рыгнула так, что посуда на столе вздрогнула.

– Ох, до чего ж сытные эти яйца! – пробурчала она, смущённо глядя в пол. – Ну что ж, хватит бездельничать, пора за работу! – Она вскочила так, что стул опрокинулся.

Надев кепку с изображением собачьей пасти, Горилла распахнула дверь на задний двор.

– Ты со мной? – спросила она, улыбнувшись своей чудовищной улыбочкой.

Я задумалась. Тут нужно было соображать быстро.

– Да, – ответила я. – Скоро приду. Вот только умоюсь и косички заплету.

Горилла показала большой палец и удалилась. Как только дверь захлопнулась, я побежала в чулан.

Скелетов там не было – во всяком случае, я их там не обнаружила. Я нашла там самые обычные вещи, которые можно встретить в любом чулане. А ещё там была куча необычного барахла: радиоприёмники, винты от лодочных моторов, несколько сломанных лыж и чайник.

«Нормальный человек сломанные лыжи в чулане хранить не станет», – подумала я и закрыла дверь.

Я осмотрелась вокруг. Всё же надо проверить, правду ли сказал Арон. Неужели Горилла ест детей? И где мне искать доказательства?!

С заднего двора послышался грохот.

Я поспешила к двери и немножко приоткрыла её.

В глине лежала гора железяк и прочего хлама. Горилла отбросила в сторону длинный шланг, тянущийся от дома, и встала на колени перед огромным чаном с водой. Я пристально наблюдала за ней: что она делает?

Тут внутри у меня похолодело – я всё поняла. Это был не чан, а огромная кастрюля. Она стояла на четырёх ножках, внизу была дверца, а наверху – дымоход. В дверцу Горилла покидала бумагу и щепки, затем разожгла огонь. Вскоре внутри разгорелось пламя.

Я в ужасе бросилась в дом. Если хочешь остаться в живых, надо уносить ноги. Я помчалась к входной двери, дёрнула ручку, но она не поддавалась!

Дыхание спёрло, спина покрылась потом, слёзы застилали глаза. Я уже видела, как Горилла опускает меня в кипящую воду, а я кричу и брыкаюсь. И вот уже через час аппетитный супчик дымится на столе, Горилла обгладывает маленькую косточку, думая о том, что надо было выбрать ребёнка потолще. Да ни за что! Я просто так не сдамся! Как же мне отсюда выбраться?

Я посмотрела на окошки над дверью. Вон то, с разбитым стеклом, в самый раз, только бы до него добраться.

Я обвела взглядом комнату. Кухонные стулья слишком низкие… Кресло! Если встать на спинку, то я достану. Я пролезла за кресло и стала толкать его, упираясь спиной в стенку.

Кресло было как бетонное, словно вросло в пол. «Миленькое креслице, сдвинься, пожалуйста!»

– Юнна! – кричала Горилла со двора. – Иди-ка сюда, я тебе кое-что покажу!

Наконец кресло начало поддаваться. Казалось, я толкала его вперёд ударами сердца – и вот оно уже под окном.

– Юнна! – раздался голос Гориллы за дверью. – У тебя всё в порядке?

Я взобралась на спинку кресла. Едва я схватилась за подоконник, дверь скрипнула.

– Что ты делаешь?! – завопила Горилла, одним прыжком оказавшись у окна.

Я попыталась выпрыгнуть в окно, но в тот же миг почувствовала, как её большие лапы схватили меня за щиколотки. Горилла затащила меня обратно.

– Нет! – заорала я, и слёзы брызнули из глаз. – Не надо!

Уворачиваясь от моих пинков, Горилла крикнула:

– Ай! Ну-ка успокойся!

– Пусти! Пусти меня! – сопротивлялась я.

Горилла разжала хватку, и я шлёпнулась в кресло.

Скрестив лапы на груди, она строго сказала:

– Без спросу уходить нельзя, понимаешь?! Я подписала бумаги, а это значит, что я теперь за тебя отвечаю. Мало ли, что там может случиться! Сама подумай.

– Не ешь меня, пожалуйста! – сказала я, закрыв лицо ладонями.

– Чего? – Горилла уставилась на меня во все глаза.

Я замешкалась.

– Арон из «Лютика» сказал, что ты ешь детей… – сказала я, посматривая на неё сквозь щёлку между пальцами. И тотчас поняла, как глупо это прозвучало. – Не знаю, правда ли это, но он так сказал.

Горилла наморщила лоб, как гармошку.

После долгого молчания она хмыкнула.

– Да не собиралась я тебя есть, чушь какая. Ты и так настрадалась. Ну что, теперь мыться или будем только разговоры разговаривать?

– Что? – переспросила я.

Она кивнула в сторону заднего двора.

– Я тебе воду для мытья подогрела. Но не хочешь мыться – я её вылью.

Горилла взяла старую доску, гвозди и молоток и принялась заколачивать разбитое окно. Покончив с этим, она двинулась на задний двор, не глядя в мою сторону.

Но прежде чем уйти, она обернулась. Губы её были плотно сжаты, а глаза сузились в щёлочки.

– У меня здесь вовсе не так плохо, как можно подумать, – сказала она, опустив взгляд. – Мне здесь нравится.

Горилла ушла, а я осталась сидеть в старом кресле. Мне вдруг стало ужасно смешно. В ушах звучали слова: «Не ешь меня, пожалуйста!» Надо ж такое сказать! Ну а что ещё я могла подумать при виде того огромного чана?!

Вообще-то во всём виноват Арон. Ну и достанется же ему за все эти выдумки, если мы когда-нибудь ещё встретимся. Я ему такое устрою!

Велосипед

На следующий день Горилла сказала мне быть рядом, пока она работает.

– Если ты опять попытаешься смыться, отвечать придётся мне, – сказала она. – А во дворе я смогу за тобой присматривать.

Она раскрыла дверь на задний двор, строго глядя на меня. Я натянула свою жёлтую куртку и почапала вперёд по грязи.

Двор был окружён высоким деревянным забором. Слева располагалась маленькая шаткая уборная с красными стенами. Справа – большие ворота из стальной сетки. На земле валялись кресла, раковины, таблички, рулоны колючей проволоки, холодильник, две посудомоечные машины, коробки со всякими проводами и шлангами, шкафы, запчасти автомобилей, руль велосипеда, треснутые финские санки, половина мопеда, спинки кроватей, кривые лестницы, книжные полки – чего там только не было!

Горилла нагнулась и подняла холодильник. Протерев его лапой, она достала из кармана пакет. В пакете оказалась маленькая клейкая бумажка и ручка. Она приклеила бумажку на холодильник и криво написала на ней «200 крон». Затем Горилла обернулась ко мне.

– Вот так, – сказала она. – У нас с тобой есть своя фирма. Мы продаём утиль.

Я нисколько не удивилась.

Значит, у Гориллы на заднем дворе находится городская свалка, куда свозится хлам всех сортов. Каждый день люди приносят сюда ненужные вещи, чтобы от них отделаться, а другие люди, наоборот, покупают их, потому что они по каким-то неведомым причинам им нужны. Всё, что требуется от Гориллы, – оценить эти вещи и положить выручку в кассу, в роли которой выступала коробка из-под обуви.

– Миллионы на этом не заработаешь, но и на паперти клянчить не приходится, – сказала она.

Я подумала о том, не написать ли в приют. Послать, например, такую открытку: «Дорогие все! Я живу с обезьяной на свалке. Надеюсь, в один прекрасный день вы будете так же счастливы, как и я. Целую и обнимаю, Юнна».

В тот же день Горилла научила меня делать ценники.

– Если вещь сломана, она должна быть дешёвой, – сказала она, показывая сломанную удочку. Катушка сидела криво и наматывала только три четверти лески. Горилла попробовала помотать взад-вперёд.

– Но ведь работает! Двадцать пять крон, – сказала она, протягивая удочку мне. Я приклеила ценник и старательно вывела на нем: «25 крон».

Н-да, выглядело это сомнительно.

– Отлично, – сказала Горилла. – Это дёшево. Кто-нибудь её скоро хапнет и будет думать, что ему дико повезло. А когда придёт время расплачиваться, надо удивлённо посмотреть на ценник. Ой-ой-ой! Прошу прощения, но, должно быть, это ошибка. Меньше чем за пятьдесят крон я её продать не могу. – Горилла развела руками. – И тогда покупатель выкладывает пятьдесят крон, потому что успел поверить в свою удачу и не хочет с ней расставаться. Это и есть бизнес, детка.

Она прошагала вглубь двора и принесла оттуда маленький красный велосипед.

– Хм, да он как новенький, – сказала она, покрутив переднее колесо.

Тут я с ней согласиться не могла. Это был велосипед марки «Кресцент», ржавый, с погнутым багажником.

Горилла почесала подбородок. Затем взглянула на меня.

– Нравится?

– Нет.

Она отодрала от рамы лоскутки полопавшейся краски.

– Ездить умеешь?

Я покачала головой.

– Неа. Велосипеды – это скучно.

Я украдкой посмотрела на Гориллу. В приюте велосипед был только у Герды. Нам никогда не давали покататься, потому что, если велосипед часто использовать, он износится и потеряет товарный вид.

Горилла поставила маленький красный велосипед в глину.

– Это тебе, – сказала она. – Учись. Он тебе в самый раз.

Ноги у меня вдруг стали лёгкими и невесомыми. Казалось, я могу подпрыгнуть и взлететь. Уголки губ сами собой растянулись в улыбке.

Горилла была довольна.

– Нет, – вдруг ответила я, приклеивая на руль ценник. – Сколько он стоит?

Горилла удивилась.

– Хрм, – пробормотала она. – Ну, пусть будет сто крон. С руками оторвут.

– Вот и хорошо, – сказала я.

– Вот и хорошо, – сказала Горилла.

Время от времени кто-то заходил к нам на задний двор, чтобы купить утиль. Горилла каждый раз разыгрывала спектакль про ошибку на ценнике. Мужчина в рабочем комбинезоне хотел купить холодильник за двести крон.

Горилла хлопнула себя по лбу.

– До чего скверный почерк! – простонала она. – Что поделаешь, анатомия! – Горилла растопырила свои огромные чёрные лапы у него перед носом. – Как начну писать, одни каракули получаются. Понимаете, господин, на самом деле там написано: «Триста пятьдесят крон».

Мужчина засомневался, цена показалась ему слишком высокой. Но, немного подумав, он всё-таки купил холодильник, потому что уже успел свыкнуться с мыслью, что это его вещь.

Так продолжалось весь день. Торшер, на котором было написано: «35 крон», продался за девяносто девять. Велосипедный насос ушёл за сорок вместо двадцати крон, значившихся на ценнике. Половину печатной машинки купили за её настоящую цену – сто крон. Зато вторая половина, напротив, возросла в цене до двухсот пятидесяти, хотя с самого начала продавалась в придачу к первой.

После обеда я занялась сортировкой отвёрток. И тут пришла дама в клетчатых брюках и остроугольных очках, похожих на птичьи крылья. Она прямиком двинулась к маленькому красному велосипеду.

Я прикусила губу. Хоть я и сказала, что он мне не нужен, но всё-таки. Как будто дама хочет забрать то, что уже немножечко принадлежит мне. Горилла посмотрела на меня выжидающе. Но, если я попрошу не отдавать велосипед, она сразу возомнит о себе невесть что. И я сделала вид, что мне всё равно.

Тогда Горилла, прищурившись, посмотрела на ценник с надписью: «100 крон».

– Похоже, там написано: «150».

– Отлично, беру, – сказала дама, доставая маленький кошелёк.

– Нет! – буркнула я.

Дама приподняла брови.

– Что? – переспросила она с глупым видом. Горилла уставилась на меня, сложив лапы на груди, а дамочка выудила из кошелька нужную сумму.

– Нельзя ли поторопиться? Это велосипед для моего внука. Плачу наличными.

Я тихонько ойкнула. Горилла внимательно посмотрела на меня. Глаза её сузились. Чёрный лоб покрылся складками, а нижняя челюсть выдвинулась вперёд.

– Понятно! – гаркнула Горилла, стукнула себя кулаком по ладони и издала страшный вопль: – Аррррр! Не сойти мне с этого места!

Дама перепугалась. Нервно сглотнув, она попятилась назад. Горилла грозно посмотрела на меня сверху вниз. Острые клыки поблёскивали в пасти.

– Опять с ценниками баловалась? – взревела она.

Я похолодела от ужаса.

– Не-ет… – робко ответила я. Но Горилла заговорщически подмигнула мне.

– Тс-с, – прошептала она и продолжила другим голосом, вне себя от гнева: – Не пытайся увиливать! Какое безобразие! – Горилла обернулась к даме, которая внимала ей, дрожа от страха. – Прошу прощения! – фыркнула она, бешено вращая глазами. – Этому ребёнку ничего нельзя поручить, вечно всё перепутает!

Наконец я начала понимать, к чему она клонит.

– Ага, это я случайно. На самом деле он стоит пятьсот крон.

– Вот именно! – проревела Горилла. – Пятьсот!

Дама поспешно достала пятьсот крон и дрожащей рукой протянула их Горилле, которая размахивала в воздухе кулаками, как настоящий Кинг-Конг.

– Возьмите, пожалуйста, – пролепетала дама.

Горилла сделала вид, что она совсем сбита с толку.

– Э-э, – растерянно проговорила она. – Глупая девчонка! Я тебе сказала пять тысяч, а не пятьсот! – она высморкалась и пробормотала недобрым голосом: – Вот отправлю тебя ночевать в сортир, будешь знать!

– Конечно, – ответила я, еле сдерживаясь от смеха. – Извините. – Я жестом показала даме, что пора уносить ноги. – Бегите! – прошептала я. – Спасайтесь, а я о себе позабочусь!

Дама кивнула и, бросив на нас перепуганный взгляд, припустила со двора.

Горилла усмехнулась, а я повезла велосипед в дом. «Вовсе он мне не нужен, – думала я. – Но нечего продавать мои вещи».

Отставить панику на «Титанике»!

В уборной были обои с узором из пионов. Клеила обои сама Горилла, поэтому цветы смотрели вкривь и вкось. На стенах висели постеры – в основном фотографии королевских особ, только на одном был изображён тонущий корабль. «Отставить панику на “Титанике”!» – гласила надпись под картинкой. На задранной к небу корме, вцепившись в канат, стоял какой-то бедолага. Скоро он утонет вместе с «Титаником».

Однажды утром я сидела в уборной среди пионов и рассматривала афишу с «Титаником». Во дворе Горилла поливала из шланга старую тачку, тихонько урча себе под нос. Она частенько что-нибудь напевала. Узнать песню было невозможно, но мне нравилось.

Я покачала ногой. Хочу – здесь сижу, а хочу – пойду смотреть на Гориллу и старую тачку.

Я вспомнила про велосипед, стоявший в доме. Но тут же прогнала эту мысль. Пусть стоит, где стоит.

К дому подъехал автомобиль. Горилла что-то пробормотала и пошла выключать воду. Дверца автомобиля открылась и снова захлопнулась. По глине прошлёпали чьи-то шаги.

– Хрм-хрм, – громко прокашлялась Горилла. – Вообще-то парковка у нас с другой стороны.

У входа шаги затихли.

– Вот как? – удивился мужской голос. – Я думал, с другой стороны у тебя глиняное месиво, а здесь – парковка.

Горилла фыркнула.

Мужчина прошёлся по двору.

– Крыша продолжает проседать, – сказал он. – Того и гляди, на голову свалится. Ремонт будет стоить целое состояние.

– Пф, – отмахнулась Горилла. – Я вообще-то занята, тачку мо́ю. Что ты хотел?

– А ты как думаешь? – спросил мужчина. – Может, я приехал, чтобы испачкать ботинки?

– Хрм! – злобно хмыкнула горилла. – Если ты опять о своём, то убирайся восвояси. Я уже всё сказала.

– Ну-ну-ну, – надменно ответил мужчина, как будто Горилла была маленьким ребёнком, который не способен за себя отвечать.

Я тихонько сползла на пол. Буду сидеть здесь, пока он не уйдёт. Что-то в нём было неприятное, особенно его фальшивое спокойствие.

Шаги стихли.

– Мы же договорились не ссориться, – сказал мужчина. – Ты получишь вдвое больше, чем стоит твоя хибара. Вдвое! Аттракцион неслыханной щедрости!

– Ха! – ухмыльнулась Горилла. – Ты ошибаешься, мой участок стоит гораздо дороже. И мне нет дела до того, сколько ты заплатил другим – наверняка им этого едва хватило на переезд.

– Не лезь в чужой бизнес, – сказал мужчина. – Подумай лучше о своём собственном, когда тебе делают такое выгодное предложение.

– Мой бизнес – это утиль! – решительно заявила Горилла. – Участок вы у меня не отнимете, это я тебе сто раз говорила. А теперь проваливай, мне надо заниматься тележкой. Приём посетителей окончен!

Наступила тишина.

– Как знаешь, – сказал мужчина немного погодя, но теперь его голос звучал совсем не спокойно, в нём слышалась ярость. – В один прекрасный день ты закроешься навсегда.

– Пф! – фыркнула Горилла. – Только не надо мне угрожать.

– Ну-ну, – ответил мужчина.

Шаги зачмокали в сторону ворот. А мне ужасно захотелось посмотреть на этого дядечку, пока он не ушёл. Я осторожно приподняла крючок, чтобы выглянуть в щёлку. Но руки у меня были потные и тряслись, крючок выскользнул и звякнул о дверь.

Шаги замерли.

– Кого ты там прячешь? – спросил мужчина.

Горилла замешкалась, но потом ответила:

– Никого.

Мужчина направился в мою сторону.

– Это просто замок в сортире стучит от ветра. Надо воткнуть туда щепку. Ты вроде собирался уходить.

Только я хотела запереть дверь, как её распахнули.

Я увидела перед собой строгое вытянутое лицо со впалыми щеками. Брови были жёсткими и густыми, а глаза – узкие щёлки. Острый нос и маленький подбородок. На мужчине были коричневый костюм и шляпа.

Он пристально посмотрел на меня и, казалось, не особо удивился. Скорее, задумался. Растянул сухие губы в улыбке, показав длинные жёлтые зубы.

– Привет! – сказал он сладким голосом. – Ты кто?

Я сглотнула, не в силах вымолвить ни слова.

Горилла большими прыжками прискакала ко мне.

– Оставь её в покое! – сказала она. – Забудь о ней! – Горилла встала между мной и мужчиной. – Ну-ка проваливай!

Мужчина попятился, не сводя с меня взгляда. Мне стало не по себе от его маленьких мутных глазок. Почему он так улыбается?

Горилла вытесняла его своим большим животом, под конец он чуть не свалился на землю.

– Успокойся! – прошипел он. – Уже ухожу!

– Вот и прекрасно, – сказала Горилла. – И приходи сюда, только если захочешь купить утиль, про остальное даже не думай.

Мужчина развернулся и двинулся к автомобилю. По виду это была дорогая иномарка. На стекле красовалась ярко-жёлтая наклейка. Улыбнувшись мне в последний раз, он сел в машину и завёл мотор. Грязь брызнула из-под колёс.

Насвистывая, Горилла принялась перебирать инструменты в ящике.

– Кто это? – спросила я.

Она пожала плечами, словно мы говорили о какой-то ерунде.

– Да так, один тип… Зовут Турд. Турд Фьюрдмарк. Опять приезжал клянчить мой участок.

Она сосредоточенно перекладывала в коробке рубанки.

– Зачем он ему?

– Что зачем? – Горилла посмотрела на меня так, будто не поняла, о чём идёт речь. – А, ты про этого! Он хочет его застроить. Турд работает в местной управе, и они там решили, что на этом месте надо построить бассейн. – Она снова фыркнула своим большим чёрным носом. – Хотят заработать много денег. Всех моих соседей им удалось обмануть. Видишь, хибары кругом стоят пустые и ждут, когда их затопят. А мой участок находится посерёдке, и я под их дудку плясать не буду. – Горилла улыбнулась, словно в мире не было никаких проблем. – Не бери в голову.

Я подождала, не скажет ли она что-нибудь ещё. Но Горилла посмотрела на уборную и сменила тему:

– Ты забыла закрыть дверь.

По дороге к уборной у меня засосало под ложечкой. Лицо Турда так и стояло перед глазами. Его улыбка и впившийся в меня взгляд мутных глаз.

На стене в уборной висела афиша с «Титаником».

«Отставить панику на “Титанике”», – тихонько сказала я, закрывая дверь на крючок. Я немного посидела на улице, греясь на солнышке. Скоро мы будем завтракать бутербродами и яичницей.

Новый наряд для Гориллы

Красный велосипед так и стоял у стены. Я к нему не прикасалась. Иногда Горилла посматривала на него, потом на меня, словно ждала чего-то. Однажды утром, когда я вышла к завтраку, она бросила на меня хитрый взгляд.

– Доброе утречко!

– Привет! – ответила я, усаживаясь за маленький ярко-зелёный столик.

Би-ип! – я взлетела к потолку так, будто меня подбросило пружиной.

– А-ха-ха! Ну что, не ожидала? – захохотала Горилла, хлопая себя по коленям.

Я схватила штукенцию, лежавшую на стуле. Это был клаксон с чёрной резиновой грушей и блестящим рупором.

– Что это? – буркнула я.

– Ничего особенного! – ответила довольная Горилла. – Обычный велосипедный клаксон, я нашла его в одной из коробок со старьём и смазала машинным маслом, – Горилла пошевелила косматыми бровями. – Если хочешь, могу прикрутить его к велику, – сказала она, накладывая яичницу мне в тарелку.

Я переложила яичницу на хлеб – прямо руками. Видела бы Герда!

– Прикрути, если есть время, – сказала я с набитым ртом немного погодя. – Мне-то что, я всё равно не собираюсь на нём кататься.

– Хрм, – недовольно хмыкнула Горилла и закусила таким же бутербродом с яичницей.

Доев, она осушила свой стакан с газировкой и брякнула им об стол.

– Ну что ж, – сказала она, поднявшись. – Как поешь, обувайся и прыгай в машину.

Я посмотрела на неё:

– Зачем в машину? Мы куда?

– В город, – ответила Горилла, ковыряясь в зубах старым гусиным пером. – Дела, понимаешь ли.

Она переоделась и сбросила свои ужасные башмаки. Панталоны сушились на ветке.

Я доела всё до последней крошки. Значит, едем в город. Вообще-то мне совершенно не хотелось показываться там вместе с Гориллой. Не хочу, чтобы люди знали, что я её дочь.

– Знаешь, – сказала я. – Что-то у меня живот разболелся. Я, пожалуй, останусь дома.

Горилла погрозила мне пальцем.

– Так дело не пойдёт. Если я тебя оставлю, ты опять попытаешься смыться. А я за тебя отвечаю, хочешь ты того или нет. Так что вперёд!

Я выползла из-за стола и засунула руки в карманы.

Горилла нацепила на себя кепку.

– Зайдём в аптеку и купим тебе лекарства от живота, – сказала она, глянув на меня так, будто не верила ни единому моему слову.

Мы запрыгнули в зелёный «Вольво», мотор взревел, и мы рванули с места на бешеной скорости. На перекрёстке нас занесло, и машина крутанулась вокруг своей оси. Мы пронеслись по пешеходному мостику и на переходе чуть не сбили какую-то несчастную тётеньку.

На въезде в город Горилла проскочила мимо парковки. Но быстро сделала полицейский разворот и втиснулась между двумя новенькими красивыми автомобилями. Мы вылезли из машины и пошли по улице. Вдоль дороги высились четырёх– и пятиэтажные дома самых разных цветов. Дома были каменные, в пригороде я таких не видела. Наш приют был деревянным и состоял всего из двух этажей. А дом Гориллы – вообще из одного, хотя и с высоким потолком.

Все прохожие таращились на Гориллу. Некоторые морщили нос. Я старалась идти немного поодаль, как будто мы не вместе. Но Горилла шагала по улице как ни в чём не бывало. Наверное, ей не привыкать.

– Нам сюда, – сказала она, повернув на маленькую улочку с узкими стоящими вплотную друг к другу домами. Она дёрнула одну из дверей – дверной колокольчик дзынькнул.

Мы оказались в тёмной комнатке с тусклым освещением. Кругом были полки, снизу доверху уставленные книгами; пахло пылью и старой кожей. Взгляд у Гориллы подобрел, глаза заблестели. Она осмотрелась вокруг, зажмурилась и глубоко вдохнула.

– Знаешь, где мы? – спросила она.

Я помотала головой.

– В «Букинисте». Это такой магазин, где продаются книги. Старые книги. Смотри! – Она подошла к одной из полок и показала на пожелтевшую табличку, где было что-то написано от руки. – Биографии, – прочитала Горилла. – На этой полке стоят биографии. Это истории разных людей. А здесь – всё о цветах. А вон там стоят книги по истории. – Она посмотрела на меня. – Знаешь, мне гораздо больше хотелось бы работать в «Букинисте».

Горилла сообщила это таким тоном, будто открыла мне страшную тайну. Своими неуклюжими чёрными пальцами она вытащила с полки книгу с красным корешком.

– Гораздо больше, чем продавать утиль. Но в нашем промышленном районе это никому не нужно. Почему-то книги продать сложнее, чем утиль, – она вздохнула. – А мне бы так хотелось…

– Ага, наконец-то ты к нам пожаловала, – сказал чей-то голос.

Маленький седой человек в мешковатых брюках вышел из-за полок. Он, прищурившись, посмотрел на Гориллу сквозь маленькие грязные очки и прошаркал в нашу сторону. – Давненько тебя не было, – сказал он тонким голосом и улыбнулся.

– Хе-хе, – засмеялась Горилла. – Как видишь, у меня были важные дела. – Она посмотрела на меня и гордо приосанилась. – Вот эта малютка теперь живёт у меня.

Старичок прищурился ещё сильнее и стал меня рассматривать. Лицо у него было морщинистое и всё в родинках.

– Ах вот оно что, очень приятно, – сказал он. – Худая как спичка. Ну что ж, были бы кости, а мясо нарастёт.

Я смутилась и промолчала. Герда постоянно сетовала, что я слишком худая. Горилла, похоже, тоже немного растерялась.

– Я кое-что нашёл для тебя, – продолжал старичок, проковыляв за прилавок. Он достал толстую пыльную книгу. – «Приключения Оливера Твиста». Первое шведское издание. Все страницы на месте.

Горилла в восхищении провела рукой по ссохшейся обложке.

– Значит, достал всё-таки, – улыбнулась она. – Ну и ну!

– Да, я дорого за неё заплатил, так что… Боюсь, она и тебе обойдётся недёшево.

– Правда? – Горилла обеспокоилась. – И… сколько же ты за неё хочешь?

Старичок немного помедлил.

– Э-э… пятьсот.

– Сколько? – вздрогнула Горилла.

– Но тебе уступлю за четыреста, – поспешно сказал старичок. – Ниже я опуститься не могу, иначе это будет себе в убыток.

– Четыреста крон? – пробормотала Горилла.

Старичок смущённо уставился на прилавок.

– Если не можешь заплатить сейчас, я отложу её для тебя на неделю.

Горилла была в отчаянии. Она блестящими глазами смотрела на старую пыльную книгу и сглатывала.

Потом она решительно помотала головой.

– Нельзя мне сорить деньгами, теперь ведь надо двоих кормить. Но все равно спасибо. – Горилла развернулась и с траурным видом пошла к двери.

Я стояла на месте, задумчиво прикусив губу.

– Слушай, по-моему, тебе надо купить эту книгу, – вырвалось у меня.

Не знаю, почему я это сказала. Возможно, потому, что я никогда не видела, чтобы кто-то радовался так, как радовалась Горилла, войдя в «Букинист». Наверное, мне самой захотелось бы купить этого «Оливера Твиста», если бы я сходила с ума по книжкам.

Она удивлённо взглянула на меня и, казалось, не могла подобрать нужные слова.

– Да, но это баснословные деньги… – сказала она.

Я закатила глаза и вздохнула.

– Купишь ты её наконец или нет?! Мне что, весь день здесь стоять?

Горилла кивнула.

– С удовольствием! – сказала она и поспешила к прилавку. Старичок улыбнулся и подмигнул мне.

Когда мы снова вышли на узкую улочку, Горилла сияла, как медный таз. Она заглянула в пакет с покупкой.

– Ты права, – сказала она. – Такой случай нельзя упускать. Хорошо, что я её купила.

Был холодный и по-осеннему ясный день. Над нашими головами простиралось синее небо. Горилла чапала к площади.

– Сейчас мы тебя чем-нибудь порадуем, – решительно сказала она. – Иначе будет несправедливо. Чего бы тебе хотелось?

– Мне ничего не надо! – в ужасе воскликнула я. – У меня всё есть. Поехали домой!

Но Горилла не хотела даже слышать об этом. Она взяла меня за руку и потащила туда, где было больше всего народу.

– Ты не представляешь, сколько здесь магазинов! – сказала она. Мы прошли мимо кондитерской, киоска со сладостями, «Детского мира» с куклами на витрине и магазина, где продавались краски, кисти и всё для рисования. – Выбирай любой!

Мне ужасно хотелось зайти в эти магазины и посмотреть на куклу, на пирожные и на всё остальное, но я сразу представляла, как люди будут на нас таращиться. Сначала на Гориллу, потом на меня, потом опять на Гориллу. Да я сквозь землю провалюсь!

– Пошли сюда! – я бросилась в первый попавшийся магазин, только чтобы скрыться от этих взглядов.

Горилла проковыляла за мной.

– Вот это скорость! Что-нибудь присмотрела?

Мы вошли в магазин одежды. На полу лежали длинные мягкие ковры, элегантные продавщицы улыбались посетителям.

– Ага, – развязно брякнула Горилла, – любишь шмотки? Тогда выбирай.

Я обвела взглядом прилавки с аккуратно сложенными кофточками, вешалки, на которых висели пальто и брюки. Мне стало немного не по себе. Серые и покрытые катышками носки у меня в сапогах сползли и свернулись колбасками. Джинсы протёрлись на коленях и испачкались сзади. Куртка была выцветшей и застиранной.

– Пойду посмотрю, – сказала я, направляясь к стойке с детскими куртками.

Горилла стала копаться в ящике с уценёнными ремнями.

– Давай-давай. На ценники можешь не смотреть.

Я потрогала ткань, из которой были сделаны куртки, – какая нежная и мягкая! Я уткнулась в неё лицом и понюхала. Пахло новой одеждой. Куртки были розовые и голубые, зелёные и красные. Мне нравились все! Особенно зелёная. У неё были внутренние карманы и блестящая подкладка. Может быть, померить? Просто так, ради интереса…

Какая красота! Куртка была тёплой, толстой и лёгкой.

Рядом висело зеркало. Я подошла к нему и посмотрелась. Потрясающе! Видели бы меня приютские дети. Интересно, что бы сказали Герда и Арон? Небось лишились бы дара речи.

– Нравится? – спросила мама у своей дочки, показывая голубую кофточку с белыми манжетами. Девочка посмотрела на неё.

– Даже не знаю, – сказала она. У неё тоже были светлые волосы, хотя и не такие светлые, как у меня. Когда я была маленькой, Герда говорила, что мне на голову, наверно, высыпали мешок муки.

Мама девочки посмотрела на ценник. Она была такая красивая – губы накрашены помадой, волосы завивались возле ушей.

А девочка смотрела на меня. Наверное, потому, что я так пялилась на её маму. Я быстро отвернулась.

– По-моему, очень мило, – сказала мама. Я бросила взгляд в её сторону. Она говорила обо мне! Я покраснела, а мама улыбнулась.

– Тебе идёт, – сказала она, кивнув на куртку. – Надо брать.

– Ага, – ответила я, в замешательстве дёргая молнию туда-сюда. – Так я и сделаю.

Мама засмеялась.

– Но платить-то, наверное, будет мама? – спросила она.

Сначала я не знала, что ответить, слова застряли в горле. Но потом кивнула.

– Да, конечно, – ответила я, засмеявшись. – Я просто решила примерить.

Мама улыбнулась.

– Лично мне нравится, – сказала она, подмигнув.

– Эй, малышка! – откуда ни возьмись появилась Горилла. Она улыбалась во весь рот своей обезьяньей улыбкой. Панталоны свисали аж до колен. – Ну как, что-нибудь подыскала?

Мамину улыбку как ветром сдуло. Горилла подняла лапу и отдала честь.

– Подходящий денёк, чтобы побаловать малютку обновкой! – сказала она. – Юнна, я вижу, ты присмотрела себе курточку? Чего только ради них не сделаешь! – Горилла почесала мохнатый живот и вынула из пупка клок шерсти.