Текст книги "Борт С-747 приходит по расписанию"

Глава 7
Падший ангел

Раз в две недели, по выходным, Генрих Фюнфман посещал какой-нибудь ночной клуб. Причем всегда новый, дважды в одном и том же не бывал. Благо, этого добра в Берлине хватает.

Такой порядок он завел после развода с женой. Прикинув все «про» и «контра», Генрих решил, что гораздо выгоднее пару раз в месяц брать проститутку, чем постоянно отдавать с трудом заработанные деньги жене, которой с ее загребущими глазами сколько ни давай, все мало. Доменике постоянно нужно покупать обувь, брюки, кофты, вечно она ныла, что ей нечего носить, хотя от одежды шкафы ломились. А косметика? А еда в самых что есть в городе дорогих маркетах? Зачем ему это нужно?!

То ли дело сейчас. Пришел, выбрал, заплатил деньги, получил настоящее удовольствие, и потом никаких забот. В другой раз в его постели окажется другая гостья. Сегодня Генриху приглянулась высокая красотка восточного типа – жгучие карие глаза, крашеные светлые волосы. А главное – умопомрачительная фигура: тонкие длинные ноги и бюст совершенно невообразимого размера. Одета, правда, без особого вкуса – пестрая юбка и красная блузка явно не подходили по цвету одно другому. Так ведь это ее проблема, а не его. Завтра утром он отпустит ее на все четыре стороны и больше никогда не увидит.

Девица вела себя так, будто в самом деле влюблена: приоткрыв накачанные ботексом губы, сладострастно смотрела на Генриха, налегала на него пышной грудью, прерывисто дышала. Сев в машину, она тут же потянулась к нему и нанесла такой жгучий поцелуй, что у Генриха зашлось сердце. Он поспешно отключил сигнализацию, завел двигатель и, не дожидаясь, пока тот прогреется, рванул с места – быстрее домой, завалиться с красоткой в постель…

Когда машина тронулась с места, Фюнфман сразу услышал сзади противный металлический скрежет. «Неужели что-то отвалилось?!» – с ужасом подумал он и остановился.

Генриху были прекрасно известны распространенные способы защиты от угона, обычно он их по возможности выполнял. Старался не останавливаться вдалеке от населенных пунктов. Если при длительной поездке приспичило отправиться в лес по естественной нужде, то, выходя из машины, обязательно закрывал двери на ключ, даже если поблизости никого не было. Никогда не оставлял ключи в замке зажигания, даже если ему просто нужно было протереть запотевшее стекло. Не хранил документы на машину и тем более права в автомобиле. Двери он держал заблокированными, чтобы их никто не открыл, когда стоишь на красном свете. Имел под рукой кое-какие средства защиты от злоумышленников: газовый баллончик, бейсбольную биту и нож. За рулем всегда пристегивался ремнем безопасности – не приведи господь, кто-либо попытается вышвырнуть тебя из машины. Ремень помешает это сделать.

Генрих слышал даже о необычном способе угона – с помощью листка бумаги, прикрепленного на стоянке к заднему стеклу машины. Водитель заводит двигатель или даже тронется и только потом замечает какой-то листок. Думая, что это очередная надоедливая реклама, выходит, чтобы снять бумажку, а в это время грабитель запрыгивает в салон и уезжает. Поэтому обычно Фюнфман каждый раз осматривал машину. Но сейчас с ним находилась сексапильная красотка, он возбужден до такой степени, что сперма, того гляди, из ушей польется, ему было не до проверок, не до соблюдения каких-либо водительских заповедей. Как можно быстрей рванул домой, но, услышав противный скрежет, остановился. Тут уж ничего не поделаешь – вынужденная мера.

Выйдя и заглянув под днище, Генрих сразу увидел, что к заднему бамперу привязана гирлянда пустых консервных банок, напоминавшая связку бананов. Это они волочились по асфальту, издавая столь душераздирающий звук. Вот хулиганье чертово, до чего только не додумаются! Он попытался оторвать гремящую гирлянду, но это оказалось сделать не так-то просто. Видно, кто-то постарался на совесть, не пожалев времени. Банки были прочно привязаны проволокой. Чтобы не дышать выхлопным газом, Генрих выключил двигатель, оставив ключи в замке зажигания, и принялся развязывать проволочный узел. Едва это удалось сделать, как из-за стоящих на паркинге машин стремительно метнулась тень. Это бежал худощавый длинноволосый парень в джинсовом костюме. Он вскочил в его «БМВ», завел, и вот уже его автомобиль тронулся с места, увеличивая скорость, поехал, а Фюнфман оторопело смотрел ему вслед, держа связку банок в руках. Только когда машина скрылась за углом, до него дошла вся непоправимость происшедшего.

В сердцах швырнув банки оземь, он добежал до поворота. Вдруг эта дама окажет угонщику сопротивление, между ними завяжется борьба, и машина остановится? Но нет – переулок совершенно пуст. Значит, эта грудастая шлюха – сообщница грабителя. Она всячески отвлекала его внимание. Иначе он эти дьявольские банки сразу заметил бы и ключи не оставил бы. С Доменикой такого никогда не случалось. Теперь же на него свалилась куча противных проблем. Нужно идти в полицию, писать заявление, неизвестно, найдут они его «БМВ», а пока ему опять придется ездить на метро, от чего он давным-давно отвык.

Нет, не зря он не хотел покупать именно эту машину. Хотел взять «Мерседес» цвета кофе с молоком, да тот уплыл из-под носа. Генрих слишком придирчиво изучал машину, и, покуда донимал продавца бесконечными вопросами, какой-то хмырь оформил ее покупку. Ему ничего не оставалось делать, как смириться с поражением. Но поскольку Фюнфман психологически был настроен совершить в тот день крупную покупку, то решил приобрести машину какой-нибудь другой марки и после некоторых колебаний остановился на этом «БМВ». Возможно, он выбирал бы еще, да испугался, что опять кто-нибудь перехватит, и согласился на эту. Согласился и потом пожалел о своей торопливости. Как чувствовал, что эта машина принесет ему неприятности.

* * *

Поскольку здесь была автобусная остановка, Андрей проехал немного вперед и остановился. Машина Святковской стояла точнехонько напротив входа в продуктовый магазин. Очевидно, именно туда пошла Надежда Николаевна, больше тут и идти-то некуда. Вряд ли кто-нибудь станет оставлять на ночь машину так далеко от дома.

Корешков подошел к магазину, фасадная часть которого почти полностью состояла из стекла. С улицы ярко освещенный интерьер просматривался, как театральная сцена. Что происходит внутри, хорошо видно. Только не слышно. А жаль, поскольку стоявшая у прилавка Святковская о чем-то с жаром разговаривала с продавщицей, и по тому, как обе женщины держались, можно было догадаться, что меньше всего их интересуют имеющиеся в этом магазине товары. По слишком импульсивной жестикуляции обеих понятно, что они хорошо знакомы и разговаривают сейчас о чем-то важном для себя.

Надежда была одета в легкий короткий пиджачок с вышивкой по краям и джинсы. Значит, она заезжала домой и переоделась – утром в агентство она приезжала в юбке. Интересно, почему Василиса Аристарховна скрыла, что внучка днем была дома? Сама-то на работу не ездила. Но, возможно, она куда-нибудь выходила, и они разминулись.

Святковская и продавщица вели речь явно не о выборе ветчины или йогурта. Надежда Николаевна в чем-то с жаром убеждала продавщицу, та молча слушала ее с недовольным видом, время от времени огрызаясь. В такие моменты ее глаза сужались с презрительным прищуром, а круглое лицо покрывалось красными пятнами. Святковская же доставала носовой платочек и промокала нос, подборок и лоб. Для обеих разговор представлял маленькое удовольствие.

Их беседу прервала подошедшая к прилавку случайная покупательница, которая о чем-то попросила продавщицу. Переспросив, та достала из холодильника батон вареной колбасы, отрезала кусок и принялась взвешивать. Тем временем недовольная Святковская вышла из магазина и уехала.

Корешков сразу решил, как он сформулировал про себя, пройтись по местам боевой славы. По горячим следам это будет совсем нелишне.

Когда Андрей подошел к прилавку, продавщица стояла к нему спиной, перекладывая продукты в холодильнике. Наконец она обернулась. Увидев молодого симпатичного мужчину с легкой улыбкой наблюдавшего за ней, продавщица слегка смутилась и машинально поправила прическу, откинув светлые волосы со лба. На кармашке блузки у нее был прикреплен фирменный бейджик. «Галина Фунтикова», – прочитал Корешков. Для начала ему достаточно и этой информации.

– Что желаете? – спросила продавщица.

– Пожалуй, куплю колбасы.

– Какой?

– Желательно, чтобы в ней не было генетически модифицированных продуктов.

Фунтикова обиженно поджала губы:

– У нас вся колбаса свежая. Завоз каждый день.

– Тогда выберете мне по своему вкусу. Какую вы посоветуете?

– Вам копченую или вареную?

– Лучше вареную. Причем не в целлофановой кожуре, а в натуральной.

– Тогда возьмите «докторскую», микояновскую. Вам сколько?

– Ну, граммов сто пятьдесят, – неуверенно протянул Андрей.

– Почему так мало? – удивилась продавщица.

– А куда мне одному больше?! Больше я не осилю, она испортится. Мне не сложно лишний раз зайти и купить свежей. У вас ведь всегда есть свежая колбаса?

– Конечно. Товар не залеживается.

– А вдруг мне захочется именно «докторскую» и именно микояновскую, а ее не окажется, что тогда?

– Другую купите.

– Э-э нет, Галина, – засмеялся Корешков, – так не годится. Зачем другую, если мне понадобится эта. Давайте сделаем так: прежде чем идти сюда, я вам позвоню и узнаю, имеется ли в наличии нужный товар. Логично?

– Логично, – засмеялась Фунтикова и продиктовала Андрею номера своих телефонов: мобильного и домашнего.

Прежде чем покинуть магазин, Корешков сказал:

– Кстати, меня зовут Андрей Дмитриевич. Если мне и этих ста пятидесяти окажется много, то я приглашу вас разделить со мной трапезу. Не пропадать же добру.

* * *

Когда возвращаешься после девяти вечера, то есть позже основной массы работающих, трудно найти свободное местечко для парковки. Машин в доме много, а планировка кругом такая дурацкая, что никаких площадок нет, можно ставить только возле тротуара, который тянется вдоль дома. Когда же у тротуаров все забито, приходится ехать бог знает как далеко от подъезда. Именно это и произошло сегодня с Надеждой. Пришлось оставить машину в темном месте. Мало ли какая шпана там по ночам болтается, что-нибудь оторвут или поцарапают. Но ничего лучше все равно нет.

Эти поиски места были последней каплей, переполнившей чашу Надиного терпения. Она шла и последними словами проклинала этот район вообще и их дом в частности, а заодно и судьбу, вынудившую ее жить здесь, в то время как все ее подруги в центре, если не в пределах Садового кольца, то не дальше Третьего кольца – это точно.

В квартире ей сразу бросилась в глаза лежащая на журнальном столике коробка конфет «Вечерний звон». Странно. Сама бабушка конфеты не купит – ей сладкого нельзя, врачи запретили. Сама не ест и внучку, по возможности, оберегает от соблазна. Значит, этой чей-то подарок, кто-то приходил.

– Бабуль, откуда конфеты взялись?

– Кавалер к тебе пожаловал. Мне – цветы, тебе – конфеты.

– Куда же делся благодетель?

– Ждал, ждал, потом ушел. Вот так и прогуляешь свое счастье.

– Много я гуляю, – буркнула Надежда. – Стоит задержаться по делам, сразу – гуляешь. Тебе бы так погулять… Интересно, кто ж это был? Он говорил что-нибудь?

– Да. Мы с ним душевно поболтали. Молодой человек представился служащим страховой компании «Атлант».

– Он сказал, как его зовут?

– Андрей.

– А-а, – протянула внучка, снимая блузку, – так я и думала.

– Почему он пришел к тебе домой? – строго спросила Василиса Аристарховна. – Новые формы обслуживания населения? Впервые о таком слышу.

– Сейчас даже есть вызов обмена валюты на дом, – засмеялась Надежда.

– Ты мне, милая, зубы не заговаривай. Что ему от тебя нужно?

Внучка всплеснула руками:

– Нет, мне это нравится! Они тут битый час болтают, я об этом узнаю только сейчас, и меня еще спрашивают! Это я у тебя должна спросить, зачем он пришел.

– Мне было неудобно. Я подумала…

– Правильно подумала, – прервала ее Надежда. – Ты, бабушка, молодец, гигант мысли. Сразу догадалась, что молодой человек запал на меня.

– Ой, ой, ой! – На лице Василисы Аристарховны появилась брезгливая гримаса. – Только не юродствуй.

– А что, версия выглядит полной чушью? Нельзя даже допустить мысль, что мной могут заинтересоваться мужчины? Я непривлекательна? Я синий чулок?

Теперь бабушка смотрела на нее тяжелым проницательным взглядом.

– Дурой-то не будь, – сказала она после паузы. – На кой ляд ты ему сдалась? Может, он никакой не страховщик.

– А кто?

– Может, из милиции, – предположила Василиса Аристарховна.

– Вот ты, бабуля, всегда так! – перешла в наступление Надежда. – Откроешь дверь незнамо кому, документы не спросишь, усадишь человека за стол, напоишь чаем. А когда он уйдет, начинаешь гадать – может, это переодетый милиционер. Милиционер-то что тут забыл?! Что ему здесь делать?!

– Ну, это… из-за ваших с Борисом дел. С машинами.

– Ах, это! Тогда, милая, не волнуйся. Он не из милиции. Андрей действительно работает в страховом агентстве. Я там сегодня была, и мы случайно познакомились.

– Зачем ты туда ходила?

– Все-то тебе, бабушка, расскажи. Много будешь знать, скоро состаришься.

– Ты, Надька, не отбрехивайся, – насупилась Василиса Аристарховна, – а расскажи мне все начистоту. Какие у тебя дела с этим страховщиком? Небось вам с Борькой страховку платить не хотят? Подозревают, что вы их дурите.

– Тебя это меньше всего касается! Чего ты лезешь не в свое дело?!

– Как это – не мое?! Я за тебя переживаю. А если тебя посадят?!

Надежда делано засмеялась:

– С какого перепугу тебе в голову пришла такая чушь?! Если хочешь знать, этот Андрей с самого начала, как только меня увидел, стал клеиться.

– Переведи. Что на вашем языке означает «клеиться»?

– Приставать, строить глазки, лезть со своими услугами, когда его не просят. Обещал машину найти.

– И чем ты объяснишь такую старательность?

– Могу только догадываться. Не исключено, что я – девушка его мечты.

– А я, Надюша, говорю, что он – сыщик. Я эту публику нутром чувствую. Держись от него подальше.

– Можно подумать, ты их много видела, – рассмеялась Надежда. – Бабуля, милая. Ну, чего ради тебе рассуждать о вещах, в которых ты, прямо скажем, не догоняешь? Где ты видела сыщиков? В американских сериалах?

– Где преступники, там и сыщики, – назидательно произнесла Василиса Аристарховна. – Такое не только в сериалах – в жизни встречается.

– Ну, хорошо. А преступники где?

Этот вопрос бабушка пропустила мимо ушей. Она демонстративно уселась напротив телевизора, взяв пульт, включила его. Выбрала программу с последними известиями. Все это время Надежда терпеливо ждала ответа. Наконец, Василиса Аристарховна, не отрывая взгляд от экрана, процедила:

– Ты у нас шибко умная. Только передачи тебе в тюрьму мне придется таскать. Больше некому. А это для меня слишком большая нагрузка. Подумай на досуге.

– Вот привязалась! Хоть домой, блин, не приходи! – в сердцах сказала Надежда и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.

* * *

Андрей никогда не умел отдыхать. Он еще в юности обратил внимание на то, что совершенно бездарно проводит свободное время. Его ровесники стремились сходить на концерты, в кино, зимой катались на лыжах, летом уезжали за город, каким-то образом веселились. У него же весь отдых сводился к чтению. Обложится газетами и книгами и читает целыми днями напролет. Даже когда занимался плаванием и, бывало, выезжал на соревнования, все равно проводил много времени в гостинице. В лучшем случае, если город интересный, подолгу бродил по нему. Но шумных компаний с длительными посиделками за вином чурался. Считал это пустой тратой времени.

Правда, с годами взгляды Корешкова на отдых постепенно начали меняться. Насмотревшись за границей на их стиль жизни, он стал больше ценить компании, застольное общение, сдобренное алкоголем. Причем, как выяснилось, в отношении алкоголя Андрей всеяден: пил все, что попадалось под руку, естественно, не опускаясь при этом ниже какого-то уровня: политуру не пил, плохие вина тоже. Предпочитал крепкие напитки вроде виски и очень любил джин с тоником, ставил его в алкогольном рейтинге на первое место.

Перестройка, привившая россиянам новые формы досуга, была встречена Андреем одобрительно. Если есть возможность, пусть люди наслаждаются жизнью. Она должна быть разнообразной, комфортной. Пусть у людей не возникает проблем с тем, как провести свободный вечер. Если их труд хорошо оплачивается, имеют право и отдохнуть. Корешкова даже не возмущало появление многочисленных развлекательных центров, хотя сам азартные игры не выносил на дух. Считал, что деньги нужно только зарабатывать, а не надеяться на шальные.

Из развлекательных новаций Андрею пришлись по душе ночные клубы. Побывал в нескольких, как говорится, наиболее продвинутых, однако в конце концов остановился на самом скромном из них, под названием «Левиафан». В клубе не было ничего ни огромного, ни чудовищного, ни тем более морского. А библейское имя свое он, как выяснилось, получил по начальным буквам своих владельцев Левина и Афанасьева. Именно это заведение Андрей посещал регулярно, именно здесь считался завсегдатаем, получал какие-то бонусы и был для обслуживающего персонала своим человеком. Обслуга сквозь пальцы смотрела на шалости бывшего разведчика, принимавшие иной раз экстремальные формы.

Помимо Корешкова здесь имелись и другие завсегдатаи. Все они знакомы друг с другом, по крайней мере знали одноклубников в лицо. Это что касается мужчин. Женщины же здесь постоянно появлялись новые, видимо, это была забота работников «Лефиафана». Как появлялись, так и исчезали, мужчин подобная смена декораций вполне устраивала. Андрей тоже не собирался обременять себя длительными отношениями. Ему нравилось провести денек-другой с какой-либо красоткой, после чего легко расстаться, найдя в клубе новую симпатичную пассию. Здесь все посетительницы были симпатичные. Вот и сейчас с ним сидела эффектная брюнетка в блузке с глубоким вырезом и обтягивающей юбке. Она-то сидела, а сам Корешков, уже изрядно нагрузившись виски, лежал на диване, положив голову ей на колени. В помещении царил полумрак, утопленные в потолке светильники помогали разве что не натолкнуться на стены. Диванчик был узкий, низкий и овальный – окружал кофейный столик. На столике красовались стакан с ядовитого цвета голубоватым коктейлем и широкий стакан для виски. Девушка заботливо гладила Андрея по волосам. Глядя на эта пару со стороны, можно было подумать, что это давние влюбленные, и вряд ли какой-нибудь психолог предположит, что молодые люди познакомились час назад.

– Все, пора мотать домой, – громко сказал Андрей, переходя из лежачего положения в сидячее. – Завтра дел выше головы.

Корешков перехватил взгляд стоявшего возле дверей официанта и, ерничая, сделал вид, будто в левой руке держит калькулятор, а правой нажимает на нем кнопочки. Так он дал знак, что просит принести счет. Понятливо кивнув, официант скрылся в подсобке. Андрей, сдерживая зевоту, встал, допил свое виски, после чего снова уселся на диване и закурил.

– Неужели ты в таком виде сядешь за руль? – обеспокоенно спросила девушка.

– А что? Чем я плох?

– В том-то и дело, что хорош. Ты же пьян в лоскуты.

– Вот этого, милая моя, не надо. Не надо говорить так красиво и к тому же ошибочно. Да, маленько выпил. Но не до лоскутов. А ты случайно не в ГАИ работаешь?

– Нет, но с правилами вождения случайно знакома.

– Чтобы не показывать дурной пример молодежи, оставлю сегодня машину здесь и возьму такси. Ты остаешься в этом богоугодном заведении или тебя подбросить до дома?

Девушка не успела ответить – в это время подошел официант. Счет он принес по заграничному образцу: в толстой кожаной обложке. Корешков мельком взглянул на сумму и принялся доставать деньги, которые были рассованы по карманам пиджака и рубашки. На первый взгляд могло показаться, что деньги лежат как попало, однако Андрей прекрасно знал, где находятся тысячные бумажки, где пятисотрублевки, где стольники. Положив деньги в те же кожаные корочки, где лежал счет, он обнял девушку за плечи, и пара медленно направилась к выходу. На полпути Корешков остановился возле стойки и с преувеличенной церемонностью распрощался с барменом.

Стоянка перед клубом была освещена матовыми шарами на низких стойках и ограждена замысловатыми металлическими конструкциями, в которые были вмонтированы многочисленные керамические кашпо с живыми цветами. Ночь выдалась неожиданно теплой, вернее, сейчас было так же тепло, как днем.

– Итак, на чем мы остановились? – спросил Андрей и сам же ответил: – На том, как быть с тобой дальше. Здесь остаешься или подбросить тебя до дома?

Девушка, которую сейчас больше всего устроил бы третий вариант – поехать к Андрею, на какое-то время замешкалась с ответом. Поскольку Корешков молчал и другого варианта не предложил, то с едва заметным разочарованием произнесла:

– Довези меня до дома.

Выйдя за территорию клуба, они остановились на краю тротуара и принялись «голосовать». Как назло, машин на этой, в общем, глухой улочке было мало, а до трассы, где реально было бы поймать частника, идти далековато.

– У тебя сейчас такое лицо, как у падшего ангела, – сказала девушка.

От этих слов Корешков, казалось, протрезвел. Он строго взглянул на свою спутницу и вздохнул:

– Когда-то в молодости я оказался в Ленинграде. И вот в Петропавловском соборе экскурсовод сказал: «Наверху шпиля изображен ангел в натуральную величину». Ты, случаем, не его родственница? Тоже знаешь размеры ангелов и какие у них лица?

– У падших такие, как у тебя сейчас. Андрея это объяснение удовлетворило:

– Ну, это нормально. Я и есть падший ангел. Вроде других ребят из «Левиафана». У меня с ними общие ангельские проблемы: расшатанная нервная система и лихорадочный поиск способа побыстрей себя угробить.

– Поэтому ты так сильно пьешь? – укоризненно протянула девушка.

Нравоучительный тон новой знакомый не понравился Корешкову. Он и близким людям не позволял так обращаться с собой. Уж не слишком ли красотка о себе возомнила? Неужели она всерьез полагает, что может учить его уму-разуму?

В другое время Андрей в два счета поставил бы красотку на место. Однако сейчас у не было ни малейшего желания ссориться. Отправит эту дурочку домой и больше никогда не увидит.

Он достаточно миролюбиво проворковал:

– Я не пью, милая моя, я – горю.

Кажется, девчонка поняла, что в своем покровительственном тоне превысила пределы допустимого. Она кротко кивнула, мол, ответ понятен, и стала нетерпеливо смотреть на дорогу. Как назло, ни одной машины.

– Слушай, давай не будем ждать такси, – предложила девушка. – У меня есть права, я могу повести твою машину.

Корешков удивился:

– У тебя, крошка, имеются водительские права?

– Представь себе. Причем не первый год.

– Ишь ты! – засмеялся он пьяным смехом. – А я думал, ты дебютант. Так они что, эти права, они прямо при тебе? Или лежат где-нибудь дома, в заветной шкатулке? Или даже в несгораемом шкафу. Вместе с бриллиантовым колье, доставшимся в наследство от бабушки.

– Нет, у меня права с собой, в сумочке.

– Ага, вот тут как раз случайно оказался рояль в кустах. Ну, тогда действительно поедем. Какого рожна мы будем ждать у моря погоды?

Они вернулись на клубную стоянку. Там, среди десятка хороших иномарок, стояли бок о бок два одинаковых «Ранглера».

Корешков пьяно ухмыльнулся:

– Мой или слева, или справа. Но точно один из них. Знаешь, на каком мы поедем?

– На каком?

– На том, к которому подойдут мои ключи. – Он выудил из кармана ключи и хотел было нажать кнопку на брелоке сигнализации, как вдруг спрятал связку в карман. – Стоп, машина. Если ты сядешь за руль моей машины, значит, я должен написать тебе доверенность. Иначе гаишники тебя посчитают за угонщицу.

– Пьяный, пьяный, а соображаешь, – засмеялась девушка, и ее фамильярный тон задел Андрея. – Ты сейчас, небось, писать не в состоянии.

– Кто – я? – с наигранным возмущением спросил Корешков. – Сейчас увидишь, что рука моя тверда, а почерк по-прежнему каллиграфический. Подайте мне бумагу и стило!

Он достал ручку, порывшись по карманам, нашел какой-то листок бумаги.

– О! Страховочный бланк. Годится. Сейчас спроворим доверенность. – Андрей стал писать, бормоча: – Я, Корешков Андрей Дмитриевич, доверяю управлять принадлежащим мне транспортным средством Светлане… Как твое отчество?

– Александровна.

– Александровне… А фамилия?

– Лазебникова.

– Лазебниковой, – дописал он, после чего скомкал бумагу и швырнул ее в сторону.

– Ты чего? – надула губки Светлана.

– Все верно, душа моя. Мы поедем на такси. Ибо, если ты вдруг разобьешь «Ранглер», мой босс здорово расстроится. Станет рвать волосы на своей мудрой голове. Вот если я разобью, ему от этого ни холодно ни жарко – он получит законную страховку. Если же ты ее кокнешь – черта лысого шеф получит.

– Значит, это не твоя машина? – Девушка не могла скрыть своего разочарования.

– Нет, дорогуша. Если ты думаешь, что я здорово богатый парень, то жестоко заблуждаешься. Я беден, как синагогальная крыса. Машину мне дает фирма, она же оплачивает мои походы в ночной клуб, правда, частично.

В это время возле клуба остановилось такси, из которого вышла компания мужчин. Андрей тут же подбежал к водителю и протянул ему деньги:

– Шеф, отвези мою барышню домой.

– Куда это?

– Думаешь, я знаю? Куда скажет, туда и отвези. Наверное, живет где-нибудь в центре.

– Ну конечно, – скептически хмыкнул таксист. – Таких только в центре и не хватало.

– Тебе же, в принципе, все равно куда ехать.

– Хватит рассусоливать. Пускай садится. Корешков усадил девушку в машину, захлопнул дверь и помахал вслед ручкой. И тут он почувствовал, до чего сильно устал за сегодняшний день. Даже если бы сейчас подвернулось такси, то нужно полчаса ехать, потом дойти до подъезда, подняться в квартиру, открыть ее… На все это уже не осталось сил.

Андрей дошел до своей машины, забравшись в нее, поудобней улегся на заднем сиденье и буквально провалился в сон.