Текст книги "Ошейники для волков"

5

Но немедленно вцепиться в Ангелину Турецкому не удалось. Ее не оказалось ни дома, ни на службе. Грязнов пообещал другу в течение дня разыскать Иванову и доставить в кабинет следователя для допроса. Полдня он потратил на опрос сотрудников «Спектра», прежде чем узнал ее предположительное местонахождение. Он нашел подследственную в косметическом салоне «У Мери».

Ангелина сидела в кресле перед огромным зеркалом, а над ее головой колдовала мастер в хрустящем от крахмала халате.

Грязнов сунулся в женский зал, но дорогу ему преградила высокая блондинка со строгим, начальственным лицом.

– Вы куда, молодой человек? – сухо спросила она.

– Спасибо, конечно, за комплимент. Я к той дамочке, – полковник кивнул на Ангелину.

– Вам придется подождать, – спокойно ответила блондинка.

– Извините, гражданочка, но я не могу и не имею права ждать!

Он сунул оторопевшей блондинке муровское удостоверение и, ловко обогнув ее, подошел к Ангелине.

Иванова в шапке мыльной пены и с толстым слоем крема на лице неподвижно восседала в кресле.

Грязнов взял стул и подсел рядом.

– Ну вы прямо робот на колесах из таблеток аспирин-упса! – взял он шутливый тон.

– Что тебе надо? – грубо оборвала его Ангелина.

– А ты разве не знаешь? – притворно удивился он. – Тогда стройтесь, Ангелина!

– Что это значит?

– Это значит – встать и вытянуть ручки для заключения их в наручники, – также весело уточнил Грязнов.

– Что?! – выдохнула Ангелина.

– А то, что в этом деле, кроме вас, мадам, наручники надевать не на кого. По заключению судмедэкспертизы в гробу оказался мужчина по фамилии Колобов. Спеша к вам, я опережаю его решительного брата-близнеца от силы на полчаса. От того, кто первым найдет живого настоящего Юрия Иванова, зависит многое. Так что быстренько освобождай голову от пены и следуй за мной.

– Куда? – растерянно пробормотала Ангелина.

– В кабинет к Турецкому, – отрезал муровец.

– Сейчас, – раздалось из-под толщи крема и пены. – Подождите меня в предбаннике. Я быстро…

– Нет, мадам, – улыбнулся Грязнов. – От вас я с этой минуты ни на шаг не отойду. Во всяком случае, сегодня. Если вам не терпится сделать предупреждающий звонок начмеду Чижу, то вы вполне сможете это сделать из кабинета следователя.

Ангелина зло фыркнула и отдернула руку от сумочки, где лежал сотовый телефон.

В кабинет Турецкого Грязнов доставил мадам Иванову еще мокренькой.

– Гражданка Иванова, вы подозреваетесь в соучастии в убийстве Олега Колобова. Также вы должны нам разъяснить, что случилось с вашим мужем. Как выяснилось в ходе следствия, к его исчезновению вы имеете прямое отношение, – сурово начал Турецкий.

– Юра живой! – испуганно воскликнула Иванова.

– Тогда немедленно сообщите, где он скрывается, – наседал следователь.

– Но я этого действительно не знаю, – приходя в себя, тихо проговорила Ангелина. – Я же говорила, что его судьба после всего, что произошло, меня совершенно не интересует.

– Ты настоящая миледи из «Трех мушкетеров», – хмыкнул Грязнов. – Скажи хоть, что твой муженек собирался делать после, так сказать, собственной смерти?

– Он собирался сделать пластическую операцию и отвалить за границу.

– Насовсем? – спросил Турецкий.

– Как получится. Во всяком случае, если бы все прошло удачно, то на Западе у нас появился бы классный партнер, – мечтательно сощурилась Ангелина.

– У кого – у вас? – не понял следователь.

– У телекомпании «Спектр», разумеется.

– На телекомпанию вы со своим мужем давно наплевали, – вновь прервал ее Турецкий. – Я беседовал с вашими операторами и уяснил, что интересы коллектива телекомпании и ваши давно разошлись. Например, мне стало известно, что за месяц до своего исчезновения ваш муж ездил в командировку в Германию. Он взял с собой видеоаппаратуру, предназначенную для ведения скрытой съемки. Он даже консультировался на этот счет у своих сведущих коллег, так как у самого опыта не было, а свидетели ему были не нужны. Я также узнал, что никакого сногсшибательного видеоматериала телекомпания не получила. А сам продюсер после возвращения из Германии, по словам сослуживцев, стал нервным, раздражительным и почти не появлялся на работе.

Турецкий сделал паузу и резко спросил:

– Что за видеокассету привез ваш муж из Германии?

Ангелина после этих слов «важняка» побледнела и зло уставилась ему в глаза.

– Это вопрос к Юрке, а не ко мне! – взвизгнула она. – Он своими тайнами со мной не делился!

– Вы же только что обмолвились, что у вас на Западе мог появиться классный партнер, – не обращая внимание на ее истеричные выпады, продолжал Турецкий. – Вы сказали «у вас», а «не у него одного». Значит, вы тоже знали, за что вас может полюбить Запад. Не за эту ли кассету? Не эта ли кассета явилась причиной всех последних трагических событий, начиная с псевдопохорон Юрия Иванова?

– Оставьте меня в покое! – продолжала изображать истерику Ангелина. – Найдете Юрку, он вам все расскажет. Лучше, чтобы вы его нашли. Но если не вы, как мне сказал Грязнов, тогда его найдет Колобов. Так что хоть пеньком сову, хоть сову о пенек. Иванову, скорее всего, труба! Он сам во всем виноват. Вот пускай сам и расхлебывает. Я действительно не знаю, где Юрка, но я вам дам телефон человека, который вас к нему проводит.

Она продиктовала телефон начмеда нарофоминского дома отдыха Виктора Григорьевича Чижа.

Грязнов сделал вид, что не знает этого телефона, и записал его в свой блокнот.

– Значит, вы не хотите помочь следствию разобраться в данной криминальной ситуации? – строго спросил Турецкий.

– Куда уж больше помогать, даже на Юрку вас вывела! – запальчиво воскликнула Ангелина.

– Вы делаете большую ошибку, мадам, – поставил точку следователь.

– Что, я уже арестована? – с тревогой в голосе спросила Иванова.

– Пока нет, но это дело времени, – бросил Турецкий.

Когда за Ангелиной захлопнулась дверь кабинета, Грязнов спросил:

– Пусть помечется? Я правильно тебя понял, Саня?

– Да, Слава, ты всегда меня правильно понимаешь, поэтому годы идут, а наша дружба не ржавеет, – улыбнулся Турецкий.

Тем временем Ангелина, сев в машину, достала сотовик и, набрав нужный номер, нервно заговорила:

– Людочка, это тебя Ангелина беспокоит. Лапунь, передай, пожалуйста, дяде Боре, что к Юре направляются незваные гости, от которых ни ему, ни хозяину дома радости не будет. Обнимаю тебя, лапунь.

6

Турецкого вызвал к себе начальник отдела по надзору за расследованием особо важных дел Павлищев. Турецкий пытался позвонить Меркулову, но секретарша сказала, что тот на совещании у генпрокурора.

Следователь вошел в кабинет начальника отдела, пытаясь по издавна укоренившейся привычке определить, за что сейчас будет получать накачку. Самым «гнилым» из текущих дел он считал дело Юрия Иванова. Но тут, кажется, пока не за что было ни ругать, ни хвалить.

– Присаживайтесь, Александр Борисович, – после дружеского рукопожатия пригласил Павлищев.

Вид у него был озабоченный, но тон дружелюбный.

– Я получил ваше сообщение о новых фактах, появившихся в деле руководителя телекомпании «Спектр». Доложил их генеральному. Тот, естественно, выше…

– Там конечно же недовольны? – спросил Турецкий.

– Да нет, не то чтобы они гневались. Но изрядно озадачены.

– В этом они не оригинальны, – заметил следователь.

– Генеральный просил меня уточнить у вас, насколько точно установлено, что на кладбище похоронен не Иванов, а другой человек.

– В этом вопросе у нас стопроцентная уверенность, – сказал Турецкий. – Это подтверждается заключением судебно-медицинской экспертизы.

– А кто же тогда похоронен под фамилией продюсера? – спросил Павлищев.

– В гробу оказалось тело охранника фирмы «Каскад» Олега Колобова. Это также подтверждено судмедэкспертами. Я абсолютно уверен, что со дня на день в результате оперативно-розыскных мероприятий, которые я поручил руководству МУРа, этот Юрий Иванов будет найден живым или мертвым, – заверил Турецкий.

Начальник отдела вздохнул:

– К сожалению, в правительстве мнения и запросы меняются часто и неожиданно. Им совершенно наплевать, как тяжело мы работаем, чего нам стоит раскрывать преступления в современных сложных условиях.

– Неужели вы хотите сказать, что Кремлю уже совсем неинтересно, что стряслось с Ивановым?

– Вероятнее всего, да.

– В таком случае замять дело никому не удастся. Вы же знаете, что пресса в атакующей стойке.

– Знаю-знаю! – раздраженно перебил Павлищев. – На меня уже наезжал генеральный, думал, что от нас в прессу утечка пошла. На вас, между прочим, намекал. Помнит, что публицистикой баловались.

– Не мой жанр, – покачал головой Турецкий. – Для меня интереснее анализ, а не горячий факт.

– Не оправдывайтесь, Александр Борисович, знаю, что не вы. И даже не милиция. У «Московского комсомольца» система такая: покупают информацию у кого угодно, хоть у бомжа. Главное, чтоб она подтвердилась. Вот какой-то могильщик и решил заработать на пузырь.

– И чего теперь хотят наши очень важные заказчики?

– Тишины и умолчания. Это что касается уже имеющейся информации.

– И на поисках новой они не настаивают?

– Нет.

– Баба с возу – кобыле легче. Мне не очень и хотелось вникать в это темное дело. С парнями в цепях, перстнях и с пальцами веером работать проще.

– Вы правы. Но я еще не все сказал… – продолжал Павлищев.

Турецкий насторожился.

– Видите ли, Александр Борисович, я так и не понял, что от нас теперь требуется. Активный поиск не приветствуется, но и сворачивать дело не рекомендуют.

– Как его теперь свернешь? У нас, извините, установленный покойничек, причем умерший насильственной смертью. Пусть хоть сам премьер-министр не рекомендует мне заниматься этим делом, но закон не дозволяет приостановить следствие. Мы обязаны найти убийцу, даже если этот убийца уважаемый господин Иванов.

– Да-да, я полностью с вами согласен, – торопливо сказал Павлищев. – Только давайте не будем пока афишировать успехи следствия.

– Никогда к этому не стремился.

…Минут через десять после того, как начальник отдела по надзору отпустил Турецкого, он смог зайти к Меркулову. Заместитель генерального прокурора неспешно заваривал чай.

– Ну как на ковре, Костя? – спросил Турецкий.

Тот усмехнулся:

– То же самое хотел у тебя узнать.

– Да ну! Идиотская ситуация. В кои-то веки начальство предложило не копаться в грязном политическом белье, так по закону подлости проклятый долг не позволяет!

– Да уж, бедному жениться – ночь коротка!

– Что же мне теперь делать, посоветуй, старший товарищ!

– А что бы ты, интересно, сказал, если бы я посоветовал тебе довести это дело до конца, несмотря на реакцию сверху? Иными словами найти убийцу Олега Колобова и отыскать Юрия Иванова.

– А я бы сказал, что в тебе не ошибся, Костя! – улыбнулся Турецкий. – На Грязнова с Яковлевым их департамент может надавить, но их уже не остановишь. Вот посмотришь, что они нароют! – с гордостью сказал о друзьях Турецкий.

– Ну-ну, хлебни чайку и успокойся. Что есть – то и нароют, – задумчиво произнес Меркулов. – А впрочем, я очень рад, что вижу перед собой прежнего Турецкого. Надо сказать, кое-кто из нашего брата приуныл. Оно и есть с чего: сегодня не знаешь, откуда удар в спину ждать. А ты вот как в 91-м радовался, так и сейчас добренький.

– А знаешь, Костя, я не больно-то радовался. Вернее, недолго радость моя длилась, но я профессионал…

– Все верно, – кивнул Меркулов. – Свобода явилась к нам нагая, но годы шли, и эта святая ее нагота на наших глазах превратилась в стриптиз, а вот материальное – в икону.

– И тут я могу похвастаться тебе, Костя, что никогда не стремился, чтобы общество уважало меня прямо пропорционально моему благосостоянию. А что творится в правительстве? Что в Думе? Чем они – члены правительства и депутаты – сейчас принципиально отличаются от всех тех, кого мы поперли из Кремля в 91-м? Россиянину далеко не безразлично, какими моральными качествами обладают наши министры и думцы с губернаторами. Так вот, я тоже не исключение из этого общего российского правила. Поэтому, Костя, моя бодрость, повторяю, качество чисто профессиональное. Я ведь отчетливо понимаю, что на моем поприще добиться благосостояния можно только одним: брать на лапу, в шляпу, в карман, кого-то покрывать и так далее.

– Вот найдется этот Иванов, я стрясу с него в твою пользу за причиненный моральный ущерб, – рассмеялся Меркулов.

– Ладно-ладно, – отмахнулся Турецкий. – Расскажи лучше, о чем у тебя была беседа с генеральным?

– Кроме всего прочего обсудили последние газетные сообщения о деле Юрия Иванова…

– Мне уж тут пеняли, – вставил Турецкий.

– Я тебе не пеняю. Только могу сообщить, к какому выводу мы пришли.

– Вот за это спасибо, – поблагодарил прокурора следователь.

– Так вот, – продолжал Меркулов, – господа, которые попросили прокуратуру поинтересоваться этим делом, вдруг резко изменили свои намерения. Возможно, это связано с появлением новых людей в окружении Президента. Во всяком случае, заказчиков теперь совершенно не интересует, найдете вы Юрия Иванова или нет. Мы же, в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, решили довести расследование этого дела до конца независимо от мнения верхов и в конце концов передать его в суд.

– Если позволят, – улыбнулся Турецкий.

– А мы и спрашивать не будем, – в таком же тоне ответил «важняку» Меркулов.

7

Выходя из кабинета начальника МУРа, Яковлев увидел болтающего с секретаршей Бодрова.

– Если у тебя срочных дел нет, зайди ко мне, поговорим, – бросил он Никите на ходу.

– Вроде бы нет, товарищ подполковник, – уже догоняя его, с надеждой в голосе пробормотал Никита. – Да, точно, никаких срочных дел у меня нет!

В кабинете Яковлев сообщил, что хочет взять его с собой на одно мероприятие.

– Всегда с удовольствием, – живо согласился Никита. – А кого брать будем?

– Большого человека: Юрия Степановича Иванова. Того самого, из гробика. Только имей в виду: мы едем туда инкогнито. Я, например, работник торгового дома «Вавилон» и зовут меня Коля Максимов. Тебе я советую сменить пока лишь профессию, а имя оставь свое.

– Если буду студентом, пойдет?

– Будь студентом, но только не юрфака, – согласился Яковлев. – Ладно, вырабатывай торгово-закупочное выражение лица, как студент торгового техникума. Поедем на моем «форде».

Следом за «фордом» к Наро-Фоминску мчался джип с оперативной группой. Оперативники по плану операции должны были находиться незамеченными недалеко от Яковлева и Бодрова. Получив сигнал тревоги, они немедленно должны были оказаться рядом с шефом.

Природа утратила уже свое многоцветье. Окружающий санаторий осенний лес выглядел серо и уныло. В корпусах лечебно-профилактического учреждения было пустынно, но начальник медицинской части доктор Чиж тем не менее был на месте.

Яковлев постучал в дверь два раза, после чего, не дожидаясь приглашения, вошел в кабинет. Следом проскользнул Никита.

– Привет, Витек!

Доктор взглянул, присмотрелся, узнал.

– Здравствуй. А это кто?

– Дружок мой. Никита. Прошу любить и жаловать.

– Зачем привел?

– На всякий случай.

– Какой еще случай?! Здесь тебе не бандиты!

– Это еще вопрос! Тебе Ангелина звонила?

– Да.

– Она сказала тебе, что чухаться некогда?

– Ну-у в общем…

– Давай поехали! Время дорого.

– Вы на машине?

– Тебе без разницы, поедем на твоей. Наша здесь подождет.

– Такое впечатление, что вы чего-то опасаетесь.

– А че, не надо?

– Кого? Мы же интеллигентные люди! – забеспокоился Чиж.

– Это точно! Какого-то бедолагу аккуратно замочили! До сих пор ментура голову ломает, кого в ящик спрятали.

– Юра никого не убивал! – возразил доктор.

– А кто? Ангелина? – спросил Никита.

– Тьфу ты! Давайте уж лучше поедем! – махнул рукой Чиж.

Он решительно встал из-за стола, подошел к шкафу и начал одеваться.

– Вот это правильно! – одобрил его действия Яковлев.

Хотя во дворе административного корпуса стояла личная автомашина доктора, Виктор Григорьевич открыл дверцу микроавтобуса защитного цвета с красной надписью на боку «Медпомощь». Поймав удивленный взгляд Никиты, он счел нужным объяснить свой выбор:

– Ехать не очень далеко, но по бездорожью…

– Все правильно, Витек! – поддержал его Яковлев. – Своя тачка ближе к телу.

Когда потихоньку выехали за ворота и, не торопясь, поехали лесной дорогой, Чиж заметил:

– Я, конечно, отвезу вас на встречу с Юрием Степановичем, но, откровенно говоря, ни он, ни я не понимаем, зачем Ангелине это нужно?

– Скажи-ка, алкозельцер… – начал было Яковлев.

Но доктор перебил:

– Послушай, Коля, я понимаю, что ты воспитывался не в Гарварде, но лучше зови меня Витькой!..

Муровец виновато развел руками:

– Как скажете, мил человек! А все же ответь, не ты ли Юрке морду должен перекраивать?

– То есть?

– Да ладно тебе! Ангелина говорила за пластическую операцию. Ну?

– А, это. Нет. Я терапевт. Аля договаривалась со специалистом высокого класса… Однако же много она вам разболтала! – покачал он головой.

– А мы ей люди не посторонние.

– Вот как?

– Конечно! Не ты же ему будешь делать документы, командировку и отправлять за кордон!

– Не я, – улыбаясь, согласился Чиж.

Извилистая, грязная дорога, словно набухшими жилами, пронизанная тут и там толстыми корнями деревьев, вспучившими утрамбованную почву, – словом, тряская и утомительная дорога вывела к тихой лесной речушке. Возле берега на неширокой поляне был сооружен неприхотливый уголок отдыха: стол со вкопанными вместо стульев деревянными чурками, навес от дождя и специально оборудованное костровище.

Доктор вырулил к столу, заглушил мотор и сказал:

– Приехали.

– Уже? – не понял Яковлев. – Он, прямо как партизан, в землянке живет?

– Почему? Он в другом месте обитает. А сюда должен на велосипеде приехать.

– Когда? – только и спросил Яковлев.

Чиж посмотрел на часы:

– Мы с запасом прибыли. Минут через десять появится.

– Видал, Никита, как нам не доверяют, – сказал Яковлев. – Ну ладно, мы тоже можем понты покидать. Вот придет он за своими бумагами, а мы начнем ломаться и выделываться!..

– Вы в бутылку не лезьте, ребята, – посоветовал Чиж. – Не так легко и просто у него жизнь складывалась, чтоб он всем сразу доверял.

– Однако деньжонок сколотил? – заметил Никита.

– Не знаю, не считал. Только не поверю, если мне скажут, что заработать сейчас легко.

– И не верь, – согласился Яковлев.

Прошло десять минут, затем еще десять. Иванов не появлялся.

Яковлев украдкой посматривал на доктора: нет ли подвоха? Если бы это было так, доктор, как человек неискушенный, наверное, не смог бы достаточно натурально сыграть удивление такой безалаберностью товарища.

Виктор Чиж выглядел явно раздосадованным. Он то и дело посматривал на часы, всматривался в участок дороги, от моста уходящий в чащу, кривил губы, явно сдерживал какие-то слова, готовые сорваться с языка.

– Что-то не торопится господин Иванов, – буркнул Никита. – Может, не надо ему ничего от нас?

– Откуда я знаю? – отозвался Чиж. – Это было его условие – здесь встречу провести.

– Так ты, значит, не знаешь, где его берлога?

– Почему не знаю? Он на моей территории отсиживается.

– Так поехали посмотрим, что случилось!

– А что может случиться? Здесь заповедная территория. Ни колхозов, ни фермеров, ни сел.

– Так чего ему бояться? – подключился к разговору Яковлев.

– В общем-то нечего.

– Н-да…

Яковлев достал сигарету и зажигалку…

И тут после осенней, глухой тишины леса они услышали странный звук – не то гул, не то приглушенный рев двигателя. Звук доносился с другого берега реки.

– Что бы это значило? – спросил Никита.

Чиж молчал, а Яковлев обронил:

– Никак господин Иванов тусовочную дискотеку организовал!

Никита с готовностью улыбнулся, но шутку не поддержал:

– Это мотор, то… – Бодров осекся на секунду, затем добавил: – Точно – мотор!

– Какой мотор? – удивился Чиж.

– Думаю хорошей, мощной тачки, – предположил Никита.

– Откуда она тут? – удивился Чиж.

– Ну-ка поехали! – не допускающим возражений тоном распорядился Яковлев.

Доктор счел за лучшее послушаться.

Яковлев и Никита быстро залезли в салон, и Чиж аккуратно тронул автомобиль с места. Они осторожно проехали деревянный, видавший виды мостик, снова поползли по лесной дороге. Мощные сосны нависали крепкими ветвями над дорогой, словно грозили незваным гостям.

– Из той берлоги, куда едем, еще дорога есть? – спросил Яковлев.

– Да, – кивнул Чиж.

– Плохо!

– Почему?

– Потому что наш мотор тоже слышно далеко, хоть и не такой он мощный. Могут уйти… Той дорогой далеко можно убраться?

Чиж наморщил лоб, вспоминая, потом доложил:

– Километров пятнадцать до лесничества. Оттуда еще двадцать до Митяева, а там начинается асфальт.

– Все понятно. Жми, дорогой доктор! Представь, что едешь к умирающему, типун на грешный мой язык! – своеобразно приказал Яковлев поторопиться.

– Вот именно! – проворчал Чиж, но скорости все же прибавил, отчего еще больше затрясло.

Впереди показался просвет, и машина выехала на небольшую площадку, которая заканчивалась невысоким, почти декоративным заборчиком. За ним стоял добротный деревянный дом.

– В этом, значит, схроне Юрий Иванов и обитает? – спросил Яковлев.

– В этом.

– А если бы не он, то кто бы здесь гостил?

– Обычный охотничий домик, – неохотно объяснил Чиж. – Приезжают люди из района, отдыхают…

– Может, они и были, да наткнулись на одичавшего… или как это… одичавшую телезвезду и вон подались?

– Не дай Бог!

– А я думаю, что для Иванова это было бы лучше всего.

Яковлев осторожно выскользнул из машины, подошел к калитке, присел на корточки, затем привстал, но, согнувшись, глаза в землю, прошел вдоль дороги, уходящей мимо ограды перпендикулярно той колее, которой они сюда приехали. Потом вернулся, открыл калитку, вошел, присмотрелся к выложенной тротуарной плиткой дорожке.

Не менее двадцати минут ждали его в машине Никита и доктор. Наконец подполковник подошел к ним и без обычного художественного вступления начал:

– Пойдем-ка аккуратно со мной Бодров. Для тебя найдется работка. А вы пока оставайтесь здесь, но не вздумайте уезжать. Обычный охотничий домик, говорите? А крови столько – зачем?

И он показал отпрянувшему начмеду испачканные бурой кровью пальцы…