Текст книги "Самое запутанное дело инспектора Френча"

– Но постойте, – удивился Френч, обращаясь к Скоофсу, – вы, кажется, говорили мне, что он отправился в Англию дневным рейсом в день убийства.

– Он сам так сказал, – немного озадаченно ответил тот. – Сказал предельно четко. Я хорошо это помню, потому что он заметил: мистер Дьюк после встречи наверняка попросит меня отправиться в новую поездку дневным поездом. Потому-то Вандеркемп и намеревался ехать накануне, чтобы за ночь в Лондоне как следует выспаться. Он мне это объяснил в ответ на мое предположение, что можно успеть, даже если отправиться ночью.

– В какое время эти поезда приходят в Лондон?

– Не знаю, но об этом можно спросить.

– Теперь мне хотелось бы пойти вместе с вами к Центральному вокзалу, если вы не против, – сказал Френч. – Там все и узнаем. А пока еще такой вопрос: нет ли среди этих фотографий портрета мистера Вандеркемпа? – Он указал на ряд карточек, украшавших камин и стены.

Пропавший коммивояжер действительно был изображен на одном из снимков, и мистер Скоофс со старой леди в один голос заявили, что сходство портрета с их знакомым изумительное.

– Тогда я возьму его, – решил Френч и сунул фотографию себе в карман.

На Центральном вокзале инспектор ознакомился с расписанием поездов. Дневные поезда приходили на лондонский вокзал Виктория не раньше 22.05. От Френча не ускользнула важность этого факта. Очард заявлял, что пришел в контору на Хэттон-гарден в 22.15, не позже, и это совпадало с показаниями констебля Алкорна. Труп к тому времени уже остыл, следовательно, преступление совершили значительно раньше. Таким образом, человек, приехавший дневным поездом из Амстердама, это убийство совершить не успел бы. Намеренно ли Вандеркемп лгал Скоофсу, когда говорил, что собирается ехать дневным поездом? Если да, то не для того ли, чтобы обеспечить себе алиби? Не была ли у него назначена тайная встреча Гетингом на более ранний час в тот злополучный вечер? И не приехал ли он на сутки раньше, чтобы прийти на эту встречу? Вопросы требовали убедительных ответов, и Френч не теряя времени стал действовать.

С помощью своего нового знакомого он опросил персонал Центрального вокзала в надежде уточнить, действительно ли пропавший человек уезжал тем самым поездом. Но так ничего и не выяснил. Никто из служащих не признал внешности Вандеркемпа и никто уже не помнил такого пассажира по словесным описаниям Скоофса.

Два дня провел инспектор Френч в дивном старинном городе, пытаясь выведать все возможное о жизни и привычках исчезнувшего работника фирмы. Он встретился с людьми, знавшими коммивояжера, но ни один из них дружбы с Вандеркемпом не поддерживал. Знакомые с ним мало что добавили к известным фактам, и всем было как будто безразлично, появится Вандеркемп здесь снова или нет. Из всего услышанного Френч заключил, что характер исчезнувшего вполне подходит к убийце, но было слишком мало данных относительно мотива и никаких – относительно виновности.

Ночным рейсом инспектор вернулся в Лондон и, уточнив, что пароход, на котором он пересек Ла-Манш, был тот же, на котором предположительно плыл Вандеркемп, дотошно расспросил о нем обслуживающий персонал на борту. Но, к сожалению, безрезультатно.

И на следующий день его старания не были вознаграждены. Большую часть дня Френч обсуждал ситуацию с мистером Дьюком, пытаясь составить список лиц; которые могли бы воспользоваться пишущей машинкой, но ничего конкретного ему установить не удалось.

Составив и разослав описание Вандеркемпа в полицейские участки страны с приложением копии фотографии, Френч ушел домой озабоченным и недовольным. Но новые известия уже спешили ему навстречу, хотя он еще об этом не догадывался.

Глава 5
Френч отправляется в путешествие

Не успел инспектор закончить ужин, как зазвонил телефон. Френча срочно требовали в Скотленд-Ярд: только что поступила новая информация по делу об алмазах.

Его ожидало письмо, недавно переданное с посыльным. Повеселевший Френч быстро вскрыл его и прочел:

Филиал Банка лондонского Сити в Рединге.

11 декабря.

Уважаемый сэр!

По Вашему запросу относительно похищенных, банкнот извещаю Вас, что десятифунтовые купюры Банка Англии под номерами A/V 173258 W и N/L 386427 P были получены в виде вклада в наш филиал сегодня перед самым закрытием банка. К счастью, наш кассир обратил внимание на номера почти тотчас же и полагает, хотя и не совсем уверен, что данные купюры были вложены неким полковником Фицджорджем из Лондона. Его адрес – Окленд, Виндзор-роуд.

Посылаю Вам эту записку с посыльным, отправляющимся сегодня в Сити.

Искренне Ваш

Герберт Хинкстон,

директор филиала.

Восторг, испытанный Френчем от такой информации, быстро сменился опасением. На первый взгляд, что могло быть ценней для сыщика, чем обнаружение нескольких украденных банкнот? И все же, когда инспектор прикинул, что их принес военный, живущий в Рединге, у него тотчас же закралось подозрение: а вдруг и эта многообещающая информация ни к чему не приведет? Если полковник Фицджордж на самом деле расплатился этими купюрами, это совсем не означает, что он и есть грабитель. До своего появления в банке Рединга эти купюры могли пройти через дюжину рук.

Но, как бы там ни было, задача Френча была ясна: надо ехать к полковнику Фицджорджу. Инспектор заглянул в лучший железнодорожный справочник. Да, он успеет добраться до Рединга сегодня же: поезд отходит от Паддингтонского вокзала в 20.10, и еще до девяти вечера он прибудет в тот район.

Сбежав с лестницы внушительного здания Нового Скотленд-Ярда, Френч взял такси и доехал до вокзала за минуту до отхода поезда. Без пяти девять инспектор уже говорил с таксистом у вокзала в Рединге.

– Ага, сэр, знаю я этот дом, – ответил таксист. – Десять минут езды по Виндзор-роуд.

Уже стемнело, и Френч не мог как следует рассмотреть местность, но по шуму колес такси понял, что до Окленда от дороги идет удобная подъездная аллея, покрытая мелким гравием. Очертания большого особняка, выступившие навстречу шедшему к крыльцу инспектору, говорили о хорошо обеспеченном владельце. Это впечатление подтвердилось, когда в ответ на слова инспектора дворецкий почтенного вида проводил его через внушительных размеров холл в роскошную гостиную. Там дворецкий оставил посетителя и через несколько минут вернулся доложить, что его хозяин в библиотеке и примет мистера Френча.

Полковник Фицджордж был высокий и осанистый седой джентльмен со светскими манерами. При появлении Френча он поклонился и указал ему на мягкое, обитое кожей кресло, уютно расположенное перед камином с горящими сосновыми поленьями.

– Прохладный вечер, инспектор, – любезно заговорил хозяин. – Прошу вас, присаживайтесь.

Френч поблагодарил и, извинившись за поздний визит, приступил к сути вопроса:

– Мой приезд, сэр, связан с тем, что мы разыскиваем некоторые банкноты. Не так давно в Сити произошло ограбление и были похищены купюры Банка Англии. Владелец украденных купюр, к счастью, смог узнать их номера. Когда Скотленд-Ярду сообщили об этом, мы, естественно, обратились ко всем банкам с просьбой сообщить о возможном появлении у них купюр с этими номерами. До сегодняшнего вечера никаких известий не поступало, но сегодня, перед самым закрытием, две из искомых купюр появились в филиале Банка лондонского Сити в Рединге. Кассир полагает, хотя и не до конца уверен, что их вкладывали вы. Теперь вы понимаете, полковник, в чем состоит цель моего визита. Я хотел бы спросить вас, откуда вы получили эти купюры. Этим вы поможете мне напасть на след вора. Купюр две, обе по десять фунтов, под номерами A/V 173258 W и N/L 386427 P.

Полковник Фицджордж удивленно взглянул на Френча.

– Да, я действительно заходил сегодня днем в этот банк и вложил некоторую сумму денег, – ответил он. – В основном в виде процентных купонов, а также в виде нескольких купюр. Откуда я их получил? Я бы с удовольствием ответил вам сразу, но боюсь, не помню. Позвольте, пожалуйста, подумать.

На время в изысканно обставленной комнате воцарилась тишина. Всегда внимательный Френч тайком наблюдал за своим новым знакомым, но вынужден был признать: ни тени обычного в подобных случаях замешательства ему заметить не удалось. Но кто знает, подумал он, и решил, что, если ответ не будет убедительным, он начнет узнавать о поездках полковника в ночь убийства.

– Кажется, – внезапно заговорил Фицджордж, – я знаю, откуда у меня эти купюры. Конечно не поручусь, но, по-моему, вспомнил. Если не ошибаюсь, я получил их от администратора гостиницы «Босежур» в Шамони.

– В Шамони? – удивленно переспросил Френч.

– Да. Последние полтора месяца я провел в Швейцарии и Савойе,[2]2
  историческая область и Швейцарии, затем во Франции, и Альпах


[Закрыть] а два дня назад, днем, чтобы быть точным, выехал из Шамони в Женеву, оттуда ночным поездом в Париж, и вчера, в среду днем, прибыл на чаринг-кросский вокзал. Сегодня я просмотрел свою корреспонденцию, а после обеда отправился в банк – вложить деньги, в основном в виде дивидендных чеков и кое-каких банкнот наличными.

– А две десятифунтовые купюры, сэр?

– Две десятифунтовые купюры, как я уже сказал, я, по-моему, получил в гостинице в Шамони. Я узнал, что мне надо вернуться раньше, чем я планировал, и, уезжая, хотел обменять валюту, оставив себе лишь небольшую сумму. В гостинице это было удобно сделать. К тому же не всегда можно ожидать, что всю сумму обменяют в Кале или на пароме. Я попросил администратора гостиницы «Босежур» обменять мои франки, и он сразу же это сделал.

– А почему вы думаете, что эти самые банкноты вы получили именно от него?

– Он обменял мне все франки сразу на пятьдесят фунтов только десятифунтовыми купюрами. У меня, правда, и до того были при себе английские деньги, и здесь оставались, конечно, но, насколько помню, десятифунтовых купюр среди них не было; только пятифунтовые и дивидендные чеки.

Только этим рассказом инспектору и пришлось довольствоваться. Он задал еще немало вопросов, но ничего ценного больше не узнал. Учитывая то, что искомые купюры полковник мог получить и в других местах, Френч попросил дать ему маршрут поездок Фицджорджа за рубежом. Судя по нему, оказалось, что в ночь убийства Чарлза Гетинга путешественник спал в отеле «Бельвю» в Кандерстеге, собираясь прогуляться на следующий день по Жеми Пасс. Френч отметил про себя этот отель – для проверки, если таковая потребуется.

Таксиста инспектор не отпустил и теперь, покинув дом полковника, без особых затруднений нашел адрес кассира, принимавшего деньги у Фицджорджа, и направился к нему. От кассира ничего нового он не узнал, только заметил: тот увереннее утверждал, что принимал деньги именно у полковника Фицджорджа, чем это описал его директор. Кассир сказал, что полагается только на свою память, но точно просмотрел все банкноты перед самым приходом полковника и уверен: украденных среди них не было.

В откровенно пессимистическом настроении возвращался инспектор Френч из Рединга в Лондон, сидя в углу вагона для курящих. И на следующее утро, когда представлял шефу результаты своей работы по делу об алмазах, не был ничуть оптимистичнее. Найдены две купюры из числа украденных – вот и все, о чем можно говорить с определенностью. То, что их принес в банк полковник Фицджордж, уже не так очевидно, еще менее – то, что он получил их именно от администратора гостиницы в Шамони. Даже если предположить, что память полковника точна, в этом тоже мало проку: вряд ли администратор сможет сказать, откуда появились эти самые банкноты у него. Даже если удастся узнать и это, а Френч каким-то чудом исхитрится и выследит того, от кого администратор получил две купюры, тот, скорее всего, тоже окажется невиновен, и цель ничуть не станет ближе. Все это, как сказал Френч начальнику, напоминало ему сизифов труд.

Но у вышестоящего было иное мнение. Он начал со слов, которые Френч говорил сам себе, но в другом контексте.

– Кто знает, – заговорил шеф. – У вас пока не получилось, и вы сразу расклеились, как я вижу. А если съездите и переговорите с тем администратором – кто знает, может, что-то и прояснится. Если вор останавливался в той гостинице, его там зарегистрировали. Из этого уже можно кое-что добыть. Да, я согласен: шанс невелик, но это лучше, чем ничего.

– Значит, вы полагаете, сэр, что мне стоит съездить в Шамони?

– Да. Обойдется это недорого, а удача улыбнуться может. Вы там бывали?

– Нет, сэр.

– Тем лучше. Вам там понравится. Я бы много дал, чтобы оказаться на вашем месте.

– Да, не сомневаюсь, что мне там понравится, сэр, не па удачу не очень-то надеюсь.

– Френч, – шеф сухо, но приветливо улыбнулся, – вы раньше не были таким закоренелым пессимистом. Собирайтесь и надейтесь на лучшее.

Френч изучил расположение Шамони и Кандерстега и понял, что если сделать сравнительно небольшой крюк, то можно по пути к первому городу заехать и в последний. Таким образом, решил инспектор, он прояснит вопрос о местопребывании полковника Фицджорджа в ночь убийства. Нет, он не подозревал полковника, но все-таки хотел удостовериться.

Для этого требовались дополнительные данные. Нужно было, по возможности, достать фотографию полковника и образец его подписи. Еще не было десяти утра, и Френч подумал, что успеет раздобыть необходимые документы до отъезда послеполуденным поездом на континент.

К половине двенадцатого инспектор снова был в Рединге. Он подал таксисту записку, заготовленную в пути, попросил отвезти ее полковнику Фицджорджу и вернуться с ответом к нему на станцию. Записка была не шедевр, Френч этого не отрицал, но ничего лучше придумать не смог. В ней он извинялся за новое беспокойство такого приятного знакомого и за то, что так нелепо потерял карточку с названием гостиницы в Шамони, откуда пришли украденные купюры; не будет ли полковник Фицджордж так любезен написать ее название еще раз.

Отправив записку, инспектор занялся второй частью своего замысла. Он всегда отличался тонкой наблюдательностью, и потому, беседуя с полковником в библиотеке, сразу заметил па камине фотографию Фицджорджа и то, что она сделана в студни «Гэйл и Хардвуд» в Рединге. Узнав у другого таксиста адрес фотостудии, он велел везти его туда в надежде получить копию.

Ему на удивление повезло. В студни «Гэйл и Хардвуд» нашли снимок на одной из витрин, через пять минут он уже перекочевал в карман инспектора, и он вернулся на станцию еще до приезда таксиста с ответом от Фицджорджа.

Здесь Френчу тоже повезло. Таксист застал полковника, когда тот как раз выходил из дома и намеревался отправиться в город. В ответ Френч получил свою же записку, внизу которой твердым решительным почерком было написано: «Босежур. Б. Л. Фицджордж».

Спрятав фотографию и записку в блокнот, инспектор вернулся в Лондон и в тот же день, в два часа уехал с вокзала Виктория в новое путешествие по Европе. Ранее он уже бывал во Франции и Германии, а в Швейцарию ездить еще не доводилось, и он мечтал взглянуть на чудесный горный пейзаж этой страны.

Френч высадился в Кале, прошел таможенный контроль и занял место в экспрессе «Летчберг-Симплтон», с чисто британским неодобрением поглядывая па все вокруг. Но потом подали замечательный обед, за окнами поезда замелькали живописные пейзажи Аббвилля и Амьена, и настроение инспектора стало более умиротворенным; а выкурив хорошую сигару и выпив чашечку на редкость вкусного кофе, английский сыщик уже совсем благодушно смотрел, как за окном день сменяется ночью. Примерно в половине седьмого на следующее утро он последовал проторенным путем своих бесчисленных сограждан и спустился на платформу в Бале выпить утренний кофе. Потом снова полюбовался привлекательными пейзажами, проезжая от Берна в Шпиц, увидел, что в Тунском озере действительно необыкновенного цвета вода. В Лондоне он частенько посмеивался над красочными открытками с видами этого озера, в глубине души поражаясь его живописности. Наконец, взобравшись по серпантину через долину Фрутиген, поезд прибыл в Кандерстег. Заметив носильщика в кепке с надписью «Бельвю», инспектор воспользовался его услугами и вскорости оказался в гостинице.

После второго завтрака Френч разыскал администратора, говорившего по-английски с акцентом, немного напоминавшим нью-йоркский. Нет, пояснил Френч, его интересует не гостиничный номер. К сожалению, переночевать в таком гостеприимном отеле ему пока не придется, но он надеется, что скоро вернется и тогда остановится здесь, а пока пришел по делу. Он – сыщик, и… короче говоря, не мог бы господин администратор ему помочь? Вот фотография интересующего полицию джентльмена.

– Ну конечно же! Узнаю, – быстро ответил тот, взглянув на портрет. – Это полковник Фицджордж, англичанин из Лондона. Он был здесь… так, позвольте… недели две-три назад. Сейчас я справлюсь в регистратуре.

Из дальнейших расспросов выяснилось, что полковник пробыл в гостинице три дня и уехал рано утром па следующий день после убийства Гетинга, сказав, что собирается пройтись до Лейкербада по Жеми-Пасс.

Завершив свою миссию в Кандерстеге, Френч тщательно изучил расписание поездов до Шамони. Оказалось, что в тот же день уехать нельзя, и, утомленный дорогой, он решил остаться в городе до утра. Весь день он любовался прелестной долиной, а ночью спал в гостинице под шепот горного ручья под окном.

Наутро он сел в поезд южного направления. Проехав девятимильный летчбергский тоннель, он с нескрываемым ужасом глянул в пугающую бездну Летченталя и огромный залив в долине Роны, поразившись тому, как поезд мчится по краю крутой скалы и не падает. В Бриге он сделал пересадку, спустился по долине Роны и снова сделал пересадку в Мартиньи. Четыре часа он провел в «самом потрясающем круизе на свете», как выразился его сосед с выраженным носовым прононсом, – через Валлорсин и Аржантьер до Шамони. Он буквально затаил дыхание, когда перед ним возникла панорама Монбланского массива, словно нависавшего над долиной, – и Френч поклялся, что следующий отпуск непременно проведет среди этих громадных потрясающих гор.

В Шамони все было так же, как в Кандерстеге: инспектор прибыл в отель «Босежур», отлично пообедал, а потом разыскал администратора. Мосье Марсель, как и его коллега в «Бельвю», был сама любезность и внимательно слушал инспектора Френча. Но, осознав суть поставленного перед ним вопроса, он лишь покачал головой и пожал плечами.

– Увы, мосье, – огорченно сказал он, – при всем моем желании, разве это возможно? Я обмениваю столько английских банкнот… А-а… Помню, такие десятифунтовые купюры я давал какому-то господину из Англии – ведь довольно редко меня просят обменять французские деньги на английские, а вот английские обмениваю постоянно. Нет, извините, не могу сказать вам, откуда у меня эти купюры.

Френч не очень-то надеялся на другой ответ, но все же не смог скрыть огорчения. Он показал администратору фотографию полковника Фицджорджа, и мосье Марсель сразу же узнал в нем того самого англичанина, которому выдал названные купюры. Но больше ничего полезного у администратора выведать не удалось.

Потерпев очередную неудачу, Френч решил попросить регистрационный журнал и посмотреть – не покажется ли ему знакомой какая-нибудь подпись. Но прежде он спросил мосье Марселя о Вандеркемпе. Не приезжал ли в последнее время к ним человек под таким именем?

Имени администратор вспомнить не смог, но тщательно просмотрел все регистрационные записи, правда безрезультатно. Тогда Френч протянул ему фотографию коммивояжера и спросил, не знакомо ли мосье Марселю это лицо.

И тут удача улыбнулась инспектору. Администратор просиял:

– Ах да, мосье! – воскликнул он и закивал головой. – Ваш соотечественник провел у пас несколько дней, а уехал примерно полмесяца назад. Это мосье Харрисон из одного вашего крупного города в центральном графстве, да? Он сказал из какого, но я забыл.

– Именно он, – улыбнулся Френч, обрадованный повой находкой. – А я везде ищу его. Можно взглянуть на его подпись в журнале?

Снова достали и принесли журнал, и при виде подписи Вандеркемпа Френч просиял от торжества. Сравнив запись «Дж. Харрисон, Хаддерсфилд, Великобритания» с образцами почерка коммивояжера, он увидел: они были несомненно сделаны одной и той же рукой. Значит, Вандеркемп попался! Теперь уже не будет сомнений в его виновности.

Секунду Френч молчал, обдумывая неожиданное открытие. Теперь было ясно, что Вандеркемп под именем Харрисона прибыл в отель «Босежур» около полудня на второй день после преступления и, пробыв здесь неделю, уехал в неизвестном направлении. Но на этом дело не кончилось. Администратор вдруг театрально взмахнул рукой, будто желая что-то добавить.

– Вы заставили меня кое-что припомнить, мосье, – объявил он. – Этот мосье Харрисон попросил меня обменять ему деньги. Теперь я все вспомнил! Гостиничный счет составлял четыреста-пятьсот франков, и расплачивался он десятифунтовой купюрой. По нынешнему курсу он обменял фунты примерно на триста франков. А вот еще я вспомнил, что в то же время он попросил меня разменять вторую десяти фунтовую купюру, так что я дал ему в целом около тысячи франков. Может, как раз на эти самые купюры, но не поручусь…

Мосье Марсель пожал плечами и развел руками, словно говоря, что он ни за что не отвечает и всем правит судьба, и вопросительно посмотрел на своего гостя.

Инспектор Френч был на седьмом небе от счастья. Это известие казалось ему завершением дела. В Амстердаме он уже нашел основания подозревать Вандеркемпа, а здесь обнаружил и соответствующие улики самого убедительного свойства. Френч быстро прокрутил в уме основные доказательства виновности коммивояжера.

Вандеркемп обладал всеми необходимыми сведениями: знал о коллекции алмазов, был знаком с обстановкой лондонской конторы, ее служащими и их привычками. Поскольку он явно не был богат, то все эти сведения могли вызвать вполне объяснимый соблазн.

Что же до частностей, то необходимой деталью подготовки преступления должно было стать фальшивое письмо с вызовом коммивояжера в Лондон или нечто подобное. И такое письмо есть; к тому же у Вандеркемпа был доступ к пишущей машинке в лондонской конторе. Сказав мистеру Скоофсу, что он отправляется поездом, прибывшим в Лондон после совершения убийства, на самом деле обманщик поехал более ранним рейсом, который доставил его к месту событий в удобное для ограбления время. Эта догадка, правда, косвенная, но довольно правдоподобная. А если добавить к ней то, что Вандеркемп исчез из фирмы без всякого объяснения, прибыл в Шамони на второй день после убийства, зарегистрировался под выдуманным именем и адресом и, что важнее всего, обменял две купюры, украденные из сейфа мистера Дьюка, – дело можно считать раскрытым. Виновность Вапдеркемпа несомненна. По правде говоря, нечасто приходилось инспектору столь убедительно раскрывать преступления. Осталось только найти и арестовать этого Вандеркемпа, и задача Френча будет выполнена.

Но именно в разгар торжества удача отвернулась от инспектора. Администратор понятия не имел, куда направился постоялец, выехав из «Босежура». Напрасно Френч задавал вопросы и высказывал предположения, надеясь каким-нибудь словом пробудить в памяти мосье Марселя хоть что-то об отъезде Вандеркемпа. Администратор ничего не помнил, но с готовностью помог Френчу опросить всех служащих, так или иначе вступавших в контакт с разыскиваемым. И здесь, благодаря своей настойчивости, Френч все-таки извлек кое-что ценное. Выясняя, кто переносил багаж Вапдеркемпа, он узнал, что вместо штатного носильщика это сделал его помощник, который, перенося чемодан, заметил бирку с указанием отеля в Барселоне. Название отеля он забыл, но город помнил точно.

Френч поблагодарил администратора, раздал чаевые персоналу, от штатного носильщика узнал, как ехать из Шамони в Барселону, и решил, что его миссия в Савойе завершена. Он с удовольствием лег спать, а на следующее утро сразу же отправился в Испанию.