Электронная библиотека » Галина Бедненко » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 13 ноября 2013, 01:59


Автор книги: Галина Бедненко


Жанр: Эзотерика, Религия


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Шут (скоморох) – роль и то, что под маской

Профессиональное шутовство или скоморошество, актерство в Средние века было отдельным ремеслом, со своим особым статусом и местом в обществе. Шуты были юридически бесправны: им могли запретить въезд в город и подвергать их всевозможным гонениям. Однако именно они вносили свободу действий и слова в мир замкнутых традиционных сообществ. Остроумие и комизм всегда выхватывает нечто спрятанное или тайное и преподносит его открытым и даже утрированным, предлагая поиграть с «запретной темой». Шуты, кроме того, служили при дворах государей и мелких правителей – вообще-то говоря, для забавы. Однако в коллективном восприятии, в общественном бессознательном – находившем выражение в театральных пьесах – шут становится двойником автора, «голосом истины» внутри самого действия и открывателем правды важным героям или веселым и удачливым помощником влюбленных. Шут-трикстер – это именно та роль, которую он способен играть и на сцене нашей внутренней жизни. «Без всяких для себя последствий записной шут мог бросить вызов однозначной серьезности и официальной обрядности, нарушить привычный порядок вещей, спутать издавна установленные ценностные ориентации. Он «выворачивал наизнанку» реальность и, выбивая ее с проторенной жизненной колеи, переводил в пародийный план. Розыгрыши шутов полны фантазии. Шутовское балагурство и срамословие превращали действительность в комедию, людей – в актеров на театральных подмостках» (Даркевич, 1988).

Наличие шутовского колпака в картах Таро не всегда превращает фигуру Дурака в профессионального Шута. Одной из особенных в этом смысле колод можно назвать «Романтическую Викториану», где изображен клоун на арене цирка и вся сцена напоминает некий «цирк с конями», как в наши дни могут назвать напыщенную или шумную, но нелепую ситуацию. В других случаях профессиональный шут в Таро намекает скорее на явное выражение чувств и того, что обычно скрыто, – или же, наоборот, выражение неистинных эмоций для сокрытия истинных. Такой же акцент присутствует и в колоде «Таро Казановы», где Шут изображен как человек под маской (не сам ли Казанова?), отправившийся на поиски приключений, – скрывающий и свое настоящее лицо, и свои истинные чувства. Этот смысл явственно выбивается из общего контекста эротической и достаточно откровенной колоды. Это та инаковость, которую может позволить себе Шут Казановы. Интересно, что Шут другой эротической колоды – «Декамерон» – тоже изображает полную незаинтересованность в актуальном процессе: он ловит бабочек, в то время как девушка не сводит глаз с его могучего органа. А Шут в «Таро Манары» – это деревянный Пиноккио в руках женщины: налицо общая тема не то безвольности, не то скрытой под ее маской отстраненности.

Естественный человек

Образ Дурака может быть представлен как символ «естественного человека», в согласии с идеями Руссо. Воображаемый образ «дикаря» был ему примером: «Его душа, ничем не волнуемая, отдается единственно чувству нынешнего существования, безо всякого представления о будущем, каким бы близким оно ни было, а его планы, ограниченные, как и его взгляды, едва простираются до конца дня». При этом «естественный человек» Руссо от природы не порочен, хоть и не добродетелен. У него нет самолюбия, и он сочувствует страданиям других существ. Не ведает он и страстей, так как всегда может удовлетворить свое желание естественным путем. В жизни своего идеального (безусловно, идеализированного!) человека Руссо видел прежде всего торжество равновесия и гармонии. Эти философские идеи оказали огромное влияние на умы Европы.

Я вижу в этом отголосок архетипа Пана. Согласно ему, мир обладает изначальной целостностью, природа наполнена гармонией, человек от природы беспорочен… и только цивилизация способна все испортить. И в колоде «Олимпийское Таро» («Olympus Tarot» авторства Л. Раймондо и М. Торальдо) Дурак представлен именно в образе Пана, играющего на флейте.

Идея естественного человека исходит, по нашему мнению, из потребности войти в контакт с архетипом Внутреннего Ребенка, как это видится в юнгианском подходе. Хотя результатом может стать пробуждение сил стихийных титанов с забвением олимпийской осознанности.

В других колодах этот аспект Дурака призывает нас к пробуждению естественной, природной или животной красоты и силы, сродни шаманскому единению с духами животных, «зверями силы». Так, в коллажном «Таро Лунных стоянок» («Mansions of the Moon Tarot») Шут родствен лисице, образ которой дважды повторен на карте. Вообще, Лис довольно часто появляется на неканонических (то есть без узелка за плечом, обрыва и собачки) картах Шута.

От свободы неизвестности к потенциалу всей реальности

Шут Таро, как нулевая карта, предполагает переход от неизвестности и пустоты (или наоборот, полного смешения) Хаоса к выстраиваемому – уже на других картах – Космосу. Это «небытие, переходящее в проявленность», по выражению Кроули. Шут – это и есть точка перехода от свободы и неизвестности к потенциалу всей реальности. В этом образе еще нет следующей стадии – построения мира, она только начнется с Магом (I арканом). Но тут есть первый шаг! В неизвестность. И к реальности. Дюкетт, исследователь и интерпретатор трудов А. Кроули, отмечает: «По большому счету, не существует двадцати двух старших арканов. Есть только один Дурак, а все остальные Старшие арканы содержатся в нем и из него исходят». А Салли Николс указывает: «…среди этого очевидного хаоса начинает появляться узор. Таким образом, Шут представляет собой своего рода мостик между хаотическим миром бессознательного и упорядоченным миром сознательного».

Так, в «Таро Элементов» эта карта называется «Дурак/ Потенциал» и на ней изображен человек без признаков пола (Кроули прямо утверждал, что Шут андрогинен), расслабленно стоящий у ствола дерева, в кроне которого притаились символы всех стихийных элементов. В этой колоде (отличной от всей каббалистически и астрологически ориентированной традиции со времен Золотой Зари) данная карта соответствует аспекту между Ураном и Нептуном, высшими планетами, которые дают вдохновение и озарение, в каком-то смысле одержимость неизведанным. Лозунг этой карты в колоде: «Я неучен, но они от меня научатся». Аффирмацию к этой карте авторы колоды предлагают такую: «Я принял решение начать все заново. Я открыт новым своим возможностям, которые прежде не изучал и не использовал. Я знаю, что хочу сделать нечто, но пока не знаю что».

В художественной литературе последних лет героем, воплощающим этот лик Шута, мне видится Макс из цикла произведений Макса Фрая об Ехо. Повествование о неудачнике и разгильдяе из нашего мира, попадающем в прекрасный и удивительный мир Ехо, который ему во всем нравится и в котором – а заодно и в иных мирах – он становится могущественным существом, Вершителем. При всей условной «простоте» образа и общего смысла сюжета, книги о нем увлекают и затягивают сопровождать в путешествии этого почти неизменного Шута.

Завершившийся переход от невинности к многообразию опыта является нам в колоде «Фантастический зверинец». Здесь Лев, надежно экипированный (по меркам XIX века), отправился в поход: у него с собой еда, сапоги на плече и зонтик. Сопровождает его при этом также надежно подготовленная к походу мышка. Это отнюдь не бестолковый шалопай, а уверенный в себе путешественник, вероятно много повидавший и изведавший, но тем не менее вновь отправившийся в дорогу. В этом мы видим стимул Шута: никогда не поздно начать все заново и попробовать что-то новое. Это всегда интересно!

Не стоит, однако, забывать, что Путь Шута – это и путь от целостности пустоты к путанице смешения. Шут Таро становится дураком в пьесе абсурда, когда смешивает несмешиваемое или не в состоянии отделить что-то одно от другого. Как пишет Салли Николс, «стихийный подход Шута к жизни сочетает мудрость, безумие и безрассудство. Когда эти составляющие смешаны в правильном соотношении, результаты бывают потрясающими, но когда смесь неудачна, все может кончиться неприятной путаницей». Это слабое место Шута, и изнутри этой карты здесь нет выхода. Путаница и непонимание – вот то, что завладевает нами, когда мы «застреваем» в этой карте.

Восстановление после разрушения

Довольно необычный аспект Шута я нашла в так называемом «Таро Майкла Уилана» («Michael Whelan Tarot»; колода существует пока только в электронном виде): Шут в красно-белом костюме паяца сидит на развалинах и играет на музыкальном инструменте. Больше нигде я не встречала подобного, но в этом есть смысл: трикстер будет играть свою музыку на руинах старого мира, утешая, отвлекая… и при этом даруя надежду на нечто новое. Действительно, энергия трикстера всегда участвует в сотворении мира. Как пишет Дюкетт, «…творение и смысл жизни – это огромная непостижимая шутка. Дурак – даже не Бог, а нечто еще большее. Дурак – это то самое «ничто», которое мы подразумеваем, утверждая: «Бог возник из ничего».

И после разрушения нашей собственной реальности – а это время от времени случается в жизни – тот спутник и проводник, который готов вывести нас из мира безумия и смерти, – это тот же Шут. Только с ним можно выйти из Подземного мира уныния, печали, апатии. Шут-трикстер дает нам ожидание, надежду и новую игру. В Старших арканах Таро мы можем обозначить этот процесс как переход от «Башни» (XVI аркан) к «Звезде» (XVII аркан), от Крушения – к Надежде. Но Надежда будет слишком иллюзорной и далекой, ожидание может продлиться слишком долго, если не попробовать вновь пробудить Шута. Впрочем, это, конечно, лишь один из вариантов.

Мудрость юной души

Шут Таро – это еще мудрость юной души. В колоде Таро Хайндля мы видим юное, но немного растерянное или чуть печальное лицо шута… указывающего на рану лебедя, поющего предсмертную песнь. Убийство священного лебедя – это первое деяние вагнеровского Парсифаля, простодушного дурака, который после пройдет героический путь во славу Святого Грааля. Это легкомыслие невинности, превращающееся в мудрость, раны многочисленных опытов. И вместе с тем эта карта – о том, что ничто не вечно, ни радостное, ни печальное, ни прекрасное, ни ужасающее… и о том, что всегда есть время удивиться этому миру. Я вижу в этой карте идею вечной и повторяющейся юности молодой души человека (существует представление об одновременном существовании старой, проходящей свой путь во множестве жизней и молодой, юной души человека в каждом воплощении). Это странная континуальность юной души – и ее вечная мудрость. Печальный и мудрый шут – это один из ее обликов: вспомним героев Чарли Чаплина…

Образом близким к этой карте я бы (возможно, совершенно субъективно) назвала Тиля Уленшпигеля, героя средневековых голландских и немецких плутовских легенд и знакомого многим с детства по роману Шарля Де Костера. Тиль Уленшпигель был путешественником и весельчаком, плутом и забавником… но он умел и глубоко чувствовать, и по-настоящему любить.

Шут в нашей жизни

Когда в нашей жизни (в раскладах или вне их) появляется Шут, то часто мы чувствуем растерянность и неизвестность, непонимание и рассеянность. Вместе с тем это может быть побуждение «шагнуть в пустоту», в неизведанное. Мы можем проявлять Шута в себе, когда решаемся на неожиданные и странные для окружающих, но освобождающие нас от пут и сложностей поступки. Или когда начинаем все с нуля. Или когда внезапно делаем то, что кажется необходимым нашей душе больше, чем обусловлено реальностью.

Шут в себе – это способность шутить и смеяться даже над собой, самоирония и умение выбираться даже из тяжелых ситуаций с улыбкой на лице, улыбкой для себя самого, не для других.

Удивительно привычное состояние Шута передает песня группы «Крематорий». В ней даже присутствует собачка… похоже, та самая:

 
Ту собачку, что бежит за мной,
Зовут Последний Шанс.
Звон гитары и немного слов —
Это все, что есть у нас ‹…›
 
 
На моих шузах лежит
Пыль многих городов.
Я раньше знал, как пишутся буквы,
Я верил в силу слов,
Писал стихи, но не стал поэтом
И слишком часто был слеп.
Мое грядущее – горстка пепла,
Мое прошлое – пьяный вертеп.
Но были дни, которые запомнятся мне навсегда,
Другая жизнь, иные времена ‹…›
 
 
Но кто-то разбил хрусталь наших грез
И вырвал из жизни дни,
Дни, когда мы верили в то,
Что все еще впереди.
 
 
Твердым шагом мы идем вперед,
Нам нечего терять.
И нет сил, чтобы бросить все
И сызнова начать.
Но если ты чувствуешь это,
Как чувствует негр блюз,
Тогда моя собачка права
И, может быть, ты поймешь меня…
 

Чураясь архетипа Шута и отрицая его, мы можем проецировать его на других, обесценивая свободу и легкость, осуждая легкомыслие и ветреность, безрассудство, безответственность, несвязанность узами правил и отношений. Вытесняя Шута из своего сознания, мы – как и в любом случае вытеснения важного архетипа – проецируем его на других или же вновь и вновь подвергаем себя возможности встретиться с ним в действительности, уже во внешнем мире. Так самые рассудительные люди осознанно и обдуманно (и, главное, очень разумно) оказываются в дураках, а созданные когда-то правила превращаются в клетку, убежать из которой удается лишь очень глупо и опрометью, по-дурацки.

Шут – это детство мира, инфантильное, игривое и ребяческое восприятие реальности. Потерянный ребенок чувствует себя странным нездешним существом в этой реальности, вполне самодостаточный «младенец» ожидает полного принятия себя миром. Мы можем предположить, что опыт Шута в нашей жизни связан с каким-то значимым детским опытом или общим настроением, атмосферой детства. «Раненый» или «потерянный» Внутренний Ребенок чаще придает переживанию Шута в человеке акцент неизвестности и непонятности происходящего, однако тот же Шут может проявляться и как изначальный оптимизм.

С другой стороны, общий позитивный настрой и уверенность в себе, отчасти эгоцентричное переживание, но вполне индивидуальное, дает и XX аркан «Солнце». Но оно являет более обособленный от мира (и аркана «Мир», который находится, по сути, рядом с Шутом, перед ним, в кольцевой структуре Таро) принцип. Шут еще не вполне отделен от окружающего пространства, и в благоприятном случае оно – часть его (отсюда истоки всемогущества следующей карты – Мага). (Поэтому и Потерянный Ребенок в Шуте не понимает ни где он, ни кто он… все взаимосвязано.) Солнце же дает не только оптимизм, но и чувство уникальности и отделенности от мира.

Глава 8
«Маг» (I)[14]14
  Во время написания этой главы я начала с утра ходить на рынок и в пекарню за свежими продуктами, готовить себе правильные завтраки, учиться сервировать стол – все в рамках космизации времени (дня) и пространства (кухни и дома). Появилась неторопливая методичность, в противовес прежней хаотической спонтанности, сдерживаемой лишь привычками.


[Закрыть]

В исторических колодах на этой карте изображался не то фокусник, не то ремесленник со своим товаром. Когда система Таро стала восприниматься как магическая, слово «маг» стало звучать гордо и поза фигуры на карте сделалась величественной, а на столе появились узнаваемые символические атрибуты.

Классическая иконография. Молодой мужчина стоит перед столиком с выложенными на нем символами четырех мастей: воздуха – кинжалом, воды – чашей, земли – монетами, огня – дубинкой. Магический жезл, соответствующий Духу, Маг держит в поднятой правой руке. Из нововведений, появляющихся в колодах, мы можем отметить, что у современного Мага появляется новый, пятый элемент на его рабочем столике,[15]15
  К примеру, маска в колоде «Богемские Барочные коты».


[Закрыть]
в то время как жезлом (огнем) считается тот, который Маг держит в руке.

Демиург

Демиург – в античной философии «создатель космоса» – в переводе с древнегреческого означает не что иное, как «ремесленник». А Платон ввел понятие бога-творца, демиурга созданного мира. Бог-демиург взял за прототип мир идей и слепил некую неумопостигаемую модель, по которой сотворил уже физический космос. «Ведь Бог, желая видеть все вещи благими и, насколько это возможно, ни единой с изъяном, принял на себя все из видимого, что, лишенное покоя, металось неправильно и беспорядочно, и привел все это из разобщения к порядку, рассудив, как лучше подобает ему быть» (Платон, «Тимей»). Негативные, «плохие вещи мира» с этой точки зрения оказываются лишь неупорядоченными остатками некосмизированного хаоса или же повторением, подражанием уже сотворенному (а потому не столь совершенным, как идеал). Потому что «Бог, скомпоновав все части всех вещей с тщанием и точностью, насколько позволила природа необходимости (т. е. материи), спонтанная и ускользающая, повсюду придал им согласованные пропорции и гармонию».

Интересно, что Платон особое внимание уделяет правильной работе со стихиями при творении мира. «Однако видимым ничто не может стать без участия огня, а осязаемым – без чего-то твердого, твердым же ничто не может стать без земли. По этой причине Бог, приступая к составлению тела Вселенной, сотворил его из огня и земли…Бог поместил между огнем и землей воду и воздух, после чего установил между ними возможно более точные соотношения, дабы воздух относился к воде как огонь к воздуху и вода относилась к земле как воздух к воде. Так он сопряг их, построив из них небо, видимое и осязаемое. На таких основаниях и из таких составных частей числом четыре родилось тело космоса, упорядоченное благодаря пропорции, и благодаря этому в нем возникла дружба… При этом каждая из четырех частей вошла в состав космоса целиком: устроитель составил его из всего огня, из всей воды, и воздуха, и земли, не оставив за пределами космоса ни единой их части или силы» («Тимей»). Дальнейшее описание творения мира демиургом похоже на описание конкретного ремесленного метода. Творение мира также связано и со временем: у Плотина душа, создавая космос, вначале сама сделалась временем, а потом отдала во власть времен видимый мир.

Платоновский демиург, создатель мира, далек от величия и пафоса создателей мира в иудаизме, христианстве и следующем за ними гностицизме. Это не Бог Отец христианства и не Злой Демиург гностиков. В деизме бог-демиург лишь создал мир и более в дела мира не вмешивается. Эта идея возникла и оформилась в начале XVII века – в духе рационализма Нового времени. Позже, с утверждением рационализма, идея демиурга – персонификации сознательного миротворения ушла за пределы философии и даже религии, но вновь объявилась и стала популярной в эпоху фэнтези и ролевых, или стратегических, игр, поглотивших внимание молодой части человечества с последней четверти XX века. Тема демиурга стала очень популярной, и при этом буквально каждый мог себя представить в этой роли (в игровой или же политической или научной сфере). Мир сделался вдруг маленьким и познаваемым, поддающимся воздействию. Стало вновь возможным сотворение мира (игрового или какой-то части реального) – уже не на уровне божественных сил, а в доступной человеческому пониманию форме. Демиург вновь стал ремесленником, создателем своего некоего творения.

Маг в Таро – это своеобразный демиург. В его акте творения присутствует и упорядочение старого, и создание чего-то нового. Это может быть и часть реального мира (как разовый акт творения), и прекрасная иллюзия целого мира. Маг – творец и фокусник, иллюзионист и на стоящий мастер. Мы никогда не можем быть уверены в абсолютной познаваемости демиурга, ни божественного, ни человеческого. Поэтому он – всегда немного трикстер.

Меркурий

Меркурий – планета, соответствующая этой карте. Это же и ее божественный архетип – бог Гермес (у римлян – Меркурий), посредник между богами и людьми, посыльный Зевса-Юпитера. В «Парижских работах» Алистер Кроули так пишет о Гермесе: «У этого бога превосходное чувство юмора. Он чужд сантиментов по поводу своей основной функции; Вселенную он воспринимает как некий замечательный розыгрыш; но при этом он признаёт, что Юпитер серьезен, как сама Вселенная, – хотя и смеется над ним за эту серьезность. Его единственное дело – передача силы от Юпитера, и ничто иное его не заботит. Весть, которую он несет, есть Жизнь; в Юпитере же жизнь дремлет» (перевод А. Блейз). Гермес-Меркурий – это носитель Слова, Логоса, проводник божественной Воли своего Отца. В «Алхимическом Таро» («Alchemical Tarot») на карте «Маг» изображен сам бог Гермес (Меркурий) с кадуцеем в правой руке.

Карта Мага через образ Меркурия связана с одним из алхимических первоначал – философской ртутью (алхимики отличали обычную ртуть от философской – первоначального вещества и свойства других веществ). Это текучая, динамическая сила любой материи, аналог «пневмы»-духа. Во взаимодействии с серой – мужским началом в природе – философская выступала как проявление женского начала, но в то же время ее рассматривали как «муже-женский», андрогинный металл. Парацельс в XVI веке предложил теорию, согласно которой весь мир состоит из трех философских первоначал – ртути, серы и соли, которые, в свою очередь, образуют все, что состоит из четырех элементов, и содержат в себе «все силы и свойства бренных вещей». Ртуть, по мнению поздних алхимиков, содержит в себе воду и воздух, а сера – землю и огонь.

Если демиург был создателем всего мира или некой его части, то философская ртуть – это само движение, сам процесс и энергия творения, изменения, трансформации… и при всем этом – сохранение единого порядка и даже формы: «…Меркурий обозначает действие во всех его формах и фазах. Он – текучая основа всякой передачи действия и (в рамках динамической теории Вселенной) сама ее субстанция… Таким образом, он есть непрерывное творение» (Кроули А. Книга Тота. Перевод Анны Блейз).


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 3.6 Оценок: 9

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации