Текст книги "За тебя никто не решит!"

Звонок издалека

Звонок разбудил Тасю среди ночи. Звонила подруга детства Олеся. После того, как она с родителями и мужем уехала на север, в Ухту, они виделись редко, но связь не теряли, перезванивались, рассказывая новости друг другу, передавая приветы родителям.

– Ты чего так поздно, – тихо спросила Тася.

– Извини, всегда забываю про разницу во времени, – ответила та. – Тая, мне надо с тобой поговорить.

– Хорошо, сейчас выйду из комнаты, а то Саше рано вставать, разбужу, – она прихватила лежавший на кресле пушистый халат, нашарила в темноте тапочки и, осторожно прикрыв дверь, прошла на кухню. – Что случилось?

– Тая, я с Машей в больнице, она в реанимации, – всхлипнув, сдерживая рыдания, проговорила Олеся. – Ты, прости, что я не даю тебе спать. Юра уехал в командировку, связи с ним нет. Маме с папой я и половина правды не говорю. Боюсь, что такое известие совсем подкосит их здоровье. Они так ждали внучку. Мне надо было с кем-то близким поговорить, вот и позвонила тебе.

– Почему вы в больнице? – внезапная слабость охватила Тасю, она добралась до стоявшего у окна диванчика и присела на краешек.

– Когда я тебе сообщила, что у меня родилась дочь, я не всё рассказала. Маша родилась с пороком сердца. Ей сразу сделали операцию, не выписывая нас из больницы, иначе она бы не выжила. Потом нас отпустили домой готовиться ко второй операции. Машенька такая хорошенькая, ей шесть месяцев. Она мне уже улыбаться стала, гулить. Тася! Я не выдержу, если с ней что-то случится! – из телефона послышались рыдания.

– Олеся, не плачь! Расскажи, почему вы попали в реанимацию? – понимая, что у той начинается истерика, попробовала отвлечь подругу разговором.

– Маше, перед второй операцией, надо было пройти все обследования. Тая, я же понимала, что для неё любая инфекция смертельно опасна. Просила врачей осмотреть её у нас дома, а они отказались. Мы сегодня ходили в детскую консультацию, к специалистам, а вечером у неё поднялась температура и она начала задыхаться. Скорая приехала и сразу забрала нас в больницу. Там положили в реанимацию, подключили к дыхательному аппарату. Мне сказали, что у неё пневмония. Меня к ней не пускают. Вот сижу пока в коридоре. Таечка, мне так страшно! А они ходят мимо меня, как мимо пустого места, и ничего не говорят.

– Успокойся! Твоя истерика только отразится на ребёнке. Врачи сделают всё возможное. Олеся, я могу тебе чем-то помочь? Может, деньги на лекарство перевести?

– Спасибо, не надо, всё есть.

– Ты говорила мне, что прошла обследование в Центре планирования семьи, почему у Маши порок сердца?

– Я переболела гриппом, она родилась семимесячной, говорят из-за этого. Если бы не пневмония, мы бы на этой неделе уехали в кардиологический центр. Тая, прости, что нагружаю тебя своими проблемами. Но все эти полгода, я живу в страхе. Юра, наверное, из-за этого уехал так надолго в командировку, не вынес моих слёз.

– Всё нормально, ты правильно сделала, что мне позвонила. Лучше выговориться, потом станет легче.

– Спасибо! Прости, там наш доктор по коридору идёт.

– Олеся, ты звони мне в любое время.

– Хорошо!

Тася сидела, тупо глядя на смолкнувший телефон.

– Кто звонил? – раздался голос мужа от двери.

– Олеся. Её девочка в реанимации, а Юры рядом нет. Страшно!

– Пошли спать. Своим ночным бдением ты ей не поможешь, только себе навредишь.

Олеся звонила часто. Она добилась, что бы её положили в больницу и допускали к ребёнку. Тусклым, поникшим голосом она рассказывала, что самостоятельно дышать и кушать Машенька не может, что врачи ничего утешительного не говорят, только повторяют: «Состояние стабильно тяжёлое».

Тася утешала подругу, говорила, что от её веры сейчас многое зависит, что медицина уже другая и девочку спасут. А по ночам вертелась в постели, с ужасом представляя себя на её месте. Мрачные думы всё чаще наваливались на неё. Она стала молчаливой, задумчивой, ссылаясь на токсикоз, нередко закрывалась в спальне, делая вид, что спит. На все расспросы мужа односложно отвечала, что в её положении такое поведение нормально, скрывая от него, что после каждого звонка из Ухты в душе разрасталась тревога за их ребёнка. Не выдержав молчания, она призналась мужу:

– Саша, разговоры с Олесей не дают мне покоя. Когда я говорю с ней о Маше, я всегда думаю и о нашей малышке.

– Не понимаю, зачем тебе эти разговоры в твоём-то положении. Отключи телефон, поставь её в «черный список», не отвечай на её звонки, наконец!

– Как ты можешь такое говорить?! У Олеси беда, её сейчас некому поддержать, кроме меня. Она же не знает, что я беременна!

И вообще, кроме тебя, я никому о своём положении не говорила.

– Даже матери?

– Да! Даже маме. Хотела сделать родителям сюрприз на Новый год. Я читала, что чужая биоэнергетика может вмешаться и повлиять на плод. Чем о ребёнке будет меньше знать людей, тем лучше.

– Что за суеверие? Ты никогда такой не была.

– Ты прав, что-то последнее время чушь всякая в голову лезет, – растерянно проговорила Тася, прижав ладонь ко лбу. – Наверное, слишком интернетом увлеклась, читаю всё подряд.

– Наконец-то слышу от тебя разумные слова. Ты из-за этого не позволила мне сообщить мальчишкам о будущем брате или сестрёнке?

– Ну, что ты? Я же не настолько впала в суеверие. Пусть для родителей это будет подарком, а мальчикам уже пора сказать, что мы ждём ребёнка. Может, о малыше расскажешь сыновьям ты?

– Как ты это представляешь себе? Если я выложу Паше, что мама беременна, он меня вопросами засыплет, и что я буду отвечать? Аист принёс? Прости, но я стараюсь с ними такие темы не обсуждать.

– Понимаю, говорить об этом мальчикам тебе неловко, но надо же как-то им объяснить, что в нашей семье скоро будет пополнение.

– Тася, у тебя, как у педагога, это получится лучше. Я всего лишь инженер и ничего в подростковой психологии не понимаю.

– Сделаем так: Максим уже почти взрослый, вы сегодня собрались в сауну, вот и поговори с ним там. Пора и на такие темы находить общий язык с сыном, а не только о гайках и винтиках да о хоккее разговаривать, а я побеседую с Павликом, – приняла решение Тася.

Саше не удалось переубедить жену, и они с Максимом вечером отправились в сауну. Паша такое времяпровождение не понимал и старался от похода в шумное жаркое заведение увильнуть.

Всю дорогу Александр, молчал, не мог придумать, как приступить к разговору.

– Ну, что, Серёга исправил тройку по физике? Какая у него в четверти выходит оценка?

– Папа! Ты сейчас на красный свет проехал! – воскликнул Макс.

– Здесь по проулку ближе, – не найдя что сказать, ответил отец и решил отложить трудный разговор до более удобного момента.

– А ты зачем про Серёгину тройку спрашивал? – недоумённо спроси Максим.

– Да, так. Он же твой друг, поинтересовался… Не отвлекай, а то что-то сегодня машины так и снуют, не стукнуть бы кого.

До сауны они добрались молча. Сын размышлял над странным поведением отца, а отец готовился рассказать о прибавлении в семье. Когда они оказались в парилке вдвоём, Макс осторожно спросил:

– Пап, что-то случилось?

– Понимаешь, сын, теперь посуду будете мыть вы, нам маму надо беречь, – почему он ляпнул о посуде, Александр даже позже так и не смог себе объяснить.

– Папа, я большой мальчик и уже давно понял, что мама беременна, – сердито ответил Максим быстро слез с полка и, выйдя из парилки, нырнул в бассейн, отплыв в несколько взмахов от кромки.

Поддав жару, отец остался сидеть на лавке. Вытирая катившийся градом пот с лица, он с облегчением думал, что трудный разговор с сыном наконец-то состоялся, и не надо больше ничего придумывать.

Когда возвращались домой, Александр сказал:

– Мы дома такую баньку построили, а в сауну ездим. Не дело это.

– Чем тебе сауна не нравится? Погрелся и ныряй в бассейн, плавай. А у нас в бане напаришься и остудиться негде.

– Ничего ты не понимаешь! Там всё сделано из дерева, когда банька нагреется запах-то, какой стоит! А в твоём бассейне хлорку под душем час смываем. На счёт остудиться ты прав. Я тут в одном магазине дубовую купель приглядел, нужно купить и установить в моечном отделении.

– Это бочка, в которую ныряют?

– Да. Ключевой воды нальём, никакой бассейн не понадобится.

* * *

Тася тоже подготовилась к разговору с Пашей. Она достала альбом, где хранились фотографии сыновей. Павлик сразу пристроился рядом. Они разглядывали фото малышей в ползунках, а то и совсем голеньких.

– Это я! Смешной какой, – показывая на карапуза, увлечённого копавшегося в песке на берегу озера, засмеялся Паша.

– А вот и не угадал! Это Максимка, а вот ты, – Тася показала на фотографию, где в голубом конверте, весь в кружевах спал в кроватке крохотный малыш. – Это мы тебя только из роддома принесли. Такой хорошенький был, все думали девочка.

– Это я был такой маленький?

– Да. А теперь вон, какой мамин помощник вырос. Паша, а ты бы хотел ещё сестрёнку или братика?

– Девчонку не хочу, с ней не интересно. А брата было бы здорово. А то Макс старший, всё время командует мной. А так я бы тоже стал старшим братом. Мама, а скоро он у тебя появится?

– Летом. Тогда хорошо, тепло будет. Давай договоримся, пусть это будет нашей маленькой тайной, – обняв младшего сына, улыбаясь, попросила Тася.

– И Максиму с папой не говорить?

– Папа знает и брату можно, а друзьям пока не говори, хорошо?

– Конечно, мама! Я так рад, что у меня скоро будет ещё один брат!

* * *

Паша не мог дождаться приезда отца и Максима, чтобы объявить им такую замечательную новость. Но брат, едва переодевшись в прихожей, не дал произнести ему ни слова, взял за руку и повёл на кухню.

– Ты почему посуду сегодня не мыл, маме оставил?

– А почему я? – возмутился Пашка. – Ты с папой в бассейне плавал, а мне, значит, посуду мыть? Это нечестно! У меня такая новость, а ты с какими-то грязными тарелками, – расстроенно произнёс он.

– Мама сказала тебе о ребёнке? Ты же понимаешь, что мы должны её теперь беречь. Составим график дежурства по кухне, ну, и в комнатах своих сами будем убирать.

– Мама сказала, что это пока наша общая тайна, и никому не велела говорить о братике.

– Или о сестрёнке. Раз сказала, значит, будем молчать.

Тревоги и сомнения

Предновогодние хлопоты отвлекли Тасю от мрачных мыслей. Настроение улучшилось ещё из-за хороших известий из Ухты. Машенька пошла на поправку, вернулся из командировки муж Олеси, и подруга стала реже звонить. В доме на время отключили интернет – что-то случилось на линии. Лишившись наплыва разной, в том числе и отрицательной информации, Таисья почувствовала себя спокойней.

В предпоследнюю неделю перед Новым годом она пошла в женскую консультацию, вставать на учёт. С Ларисой Владимировной они были хорошо знакомы, она уже несколько лет работала у них на участке гинекологом.

– А я через месяц в декрет ухожу, – радостно сообщила доктор.

– Поздравляю. Видно, наше поколение решило улучшить демографическую ситуацию в стране. И кто же останется вместо вас?

– Пока подыскивают врача, приём будет вести акушерка.

– Жаль, у меня к вам столько вопросов накопилось. Вот уже в третий раз беременна, а так волнуюсь!

– Оно и понятно. Первых детей мы рожали спонтанно, так уж получилось – молодые были. Вторые, конечно, запланированы, но возраст тогда был самый подходящий для рождения. Вижу, что всю доступную информации разыскали? Мой вам совет: выключите интернет, отложите книги и почувствуйте себя нормальной беременной женщиной.

Вечером на расспросы мужа, чем закончился поход к врачу, она ответила, что их гинеколог тоже уходит в декрет, и вместо неё приём временно будет вести акушерка.

– А что хмурая такая? Может, поговоришь со мной?

– Саша, я не знаю, что со мной происходит последнее время, всего боюсь. Любое слово меня ранит. Вроде бы хорошо обо всём поговорили с Ларисой Владимировной. Под конец разговора дёрнуло меня спросить: могут ли мои хорошие анализы дать сто процентную гарантию, что малыш здоров? Она сказала, что сто процентов может дать только Господь Бог. – «Скоро вам предстоит пройти скрининг, вот он всё покажет».

Она прошлась по комнате, сложила в шкатулку рассыпанные утром второпях украшения. Постояла, глядя на них задумчиво и, вздохнув, вернулась на диван.

– Скорее бы прошёл этот скрининг, узнать, что всё в порядке, и успокоиться.

– Чего тянуть? Давай сделаем его платно.

– Ещё рано. Первый скрининг проводят на сроке одиннадцать – тринадцать недель. Придётся ждать, а время тянется так долго…

Устала я от ожидания. Вот пройдём его, и тогда расслаблюсь.

– С Максом и Павликом у тебя хандры не было. Я не понимаю, Тая, откуда такая мнительность? Роешься в литературе, сидишь в интернете, какие ответы ты хочешь там отыскать? Думаешь, что твои знания что-то могут изменить?

– В моей тревоге есть причина, во всём виноват возраст. Чем старше, тем больше рисков. Прекрасный пример Олеся – просто переболела гриппом, и теперь её ребёнок страдает! Я боюсь ходить на работу, в магазин, находиться в толпе, чтобы не подцепить какую-нибудь инфекцию и не навредить малышке.

– Если тебе страшно, увольняйся, сиди дома, я достаточно зарабатываю чтобы нас обеспечить.

– Нет, я так не могу, на работе некому меня заменить, надо доработать хотя бы до марта, а там я могу взять отпуск.

– Прежде всего, ты должна думать о малыше. Он уже растёт в тебе, развивается, своими слезами, уныньем, только вредишь ему!

– Летом, когда хотела ребёнка, о возрасте даже мысли не было. Сейчас я могу прыгать и скакать с мальчишками, ходить в походы, и им не стыдно за меня, они гордятся, что у них такая молодая мама. А когда подрастёт малышка, я буду уже старой, она будет стыдиться меня, – всхлипнув, промолвила Тася и, не выдержав, горько разрыдалась.

Саша сел рядом, обнял, прижав к себе.

– Прости меня! Это я виноват в твоих сомнениях. Я брякнул, не подумав, что нам не о детях, а о внуках пора думать. Не изводи себя. Ты молодая красивая женщина. Надо думать только о добром, и ничего не случится.

– Я стараюсь, но меня словно в чёрный омут затягивает.

– Давай вызовем Елизавету Петровну.

– Я звонила маме. Они с папой смогут приехать только тридцать первого, утром. Но есть и хорошая новость, Татьяна Васильевна приедет завтра. Про себя я им ничего не сказала. Это новогодний сюрприз.

– Хорошо, что мама приедет. Начнём готовиться к празднику. Хотя он какой-то нынче не радостный. Это виновата твоя Олеся, напугала своими рассказами, а ты к себе всё примерила. Прошу тебя, не звони ей больше.

– Не упрекай её, я сама виновата. Ничего, наступает Новый год, столько радостной суеты предстоит, всё плохое быстро забудем. Мы с твоей мамой составим меню, закупим продукты, а подарки твоя забота.

* * *

Новый год семья Михайловых встречала вместе с родителями. Это была традиция.

Стараясь сохранить позитивное настроение, Тася вместе с мужем и свекровью занялась праздничными хлопотами. Тридцатого декабря вместе с Татьяной Васильевной и Павликом она поехала на ближайший рынок купить кое-что из продуктов. В мясной лавке торговала давняя знакомая их семьи – Екатерина. Татьяна Васильевна, окинув опытным взглядом выставленный товар, стала выбирать мясо. Продавщица и Тася тем временем болтали о том, где будут справлять предстоящие праздники, о ценах на рынке. Неожиданно Катя, посмотрев на Павлика, улыбаясь, сказала:

– Младшенький у вас на девочку похож. Вам надо третьего ребёнка родить, обязательно девочка будет.

– Я им тоже об этом говорю, – вмешалась в разговор Татьяна Васильевна, – но они не хотят. А мне с внучкой так хочется понянчиться.

Тася в магазине никак не отреагировала на реплику свекрови. А когда вышли на улицу, сварливо сказала:

– Почему вы так, Татьяна Васильевна говорите, что мы не хотим ещё одного ребёнка? Уже второй месяц пошёл, как я беременна.

Не сообщали, потому, что хотели на Новый год сюрприз вам сделать.

– Так это ж хорошо-то как, – произнесла растерянно свекровь и замолчала, обдумывая неожиданное известие.

Вечером они дружно готовили заливное, рыбу в маринаде, закуски. Подготовка к празднику затянулась до глубокой ночи.

Праздник

Елизавета Петровна и Семён Андреевич уже подъезжали к городу, когда раздался звонок мобильного телефона. На дисплее высветился номер Сашиной мамы.

– Здравствуй, Татьяна! Скоро приедем, как там дети? – спросила Елизавета Петровна.

– Здравствуй, Лиза. Саша утром увёз Тасю в больницу, к гинекологу. Я очень переживаю, вот и решила позвонить тебе, посоветоваться.

– Почему к гинекологу? Я с ней вечером разговаривала, она ни на что не жаловалась.

– Это я во всём виновата. Вчера до глубокой ночи готовились к празднику. Надо было её отправить спать, а мы за работой и не заметили, что уже так поздно. А утром у неё живот заболел, она напугалась, что вдруг начался выкидыш, вот Саша и увёз её к врачу.

– Таня! Какой выкидыш, ты о чём говоришь?!

– Так она и тебе ничего не сказала? Тася второй месяц беременная, скоро у нас внучка будет!

– Интересная новость… Ты о чём хотела со мной посоветоваться?

– Может, ты её уговоришь, чтобы она в больницу легла. Я пыталась, а она не соглашается, хочет праздник дома провести. Может, тебя послушает?

– Что ты, Татьяна! Если она, как партизан, два месяца молчала, даже словечка о такой важной новости не сказала, то и сейчас не станет со мной советоваться, – с обидой в голосе, возразила Лиза. – Мы скоро подъедем и дома с тобой всё обсудим.

– Дочка звонила? – спросил муж.

– Нет, сватья, – ответила жена. – Спрашивала, скоро ли будем.

– А чего ты такая сердитая?

– Да не сердитая я, просто устала. Не отвлекайся, дорога скользкая, не думала, что за ночь столько снега выпадет, вчера солнышко сияло весь день, – увела разговор в сторону жена.

* * *

Машины тестя и зятя почти одновременно подъехали к воротам. Увидев тёмно-синий джип родителей, Тася выбралась из машины и поспешила к ним. После объятий и поцелуев мать, строго взглянув на дочь, спросила:

– Ну, рассказывай, тихушница, что тут у вас происходит?

– Татьяна Васильевна уже доложила?

– Кто ближе к сердцу, с тем и делишься.

– Не выдумывай мама! Лучше бы спросила, как я себя чувствую.

– Прости доченька. Новость-то как снег на голову свалилась, сразу и не сообразила, о чём спрашивать. Что сказал врач?

– Поставили два укола, угрозы выкидыша пока нет, предложили лечь в больницу, я отказалась, расписку дала. Как Новый год проведёшь, так и дальше будет. Вот как-то не хочется в больнице весь год валяться, – сердито ответила Тася. – Лежать в кровати и таблетки принимать я и дома могу. Ты хороший медик, посмотришь за мной.

– Ладно, чего это мы с тобой у порога стоим. Может, в дом позовёшь?

– Вот чего ты обижаешься? Я сюрприз вам на праздник готовила. Не получилось… Я так вас ждала, поговорить с тобой о многом хотела, а ты, вместо того чтобы радоваться, обиделась.

– Ну что ты, глупая! Конечно, я рада, только новость такую от тебя первой хотела услышать.

* * *

Новый год встречали уютно, по-домашнему. Стол накрыли в большой гостиной, у камина. Тася в праздничных хлопотах не участвовала. Её охватывало умиление, от того, как обращались с ней все, особенно Павлик. Сын усадил её в кресло, накрыл колени пледом и то и дело подбегал узнать, не требуется ли чего? В кругу родных, самых дорогих людей, чувство надвигающегося мрака исчезло. Даже страх из-за внезапной угрозы выкидыша, который так напугала её утром, прошёл, едва в доме появилась мама.

Приближалась новогодняя ночь. Мальчишки вручили каждому предметы костюма. Маме они вручили голубые крылышки, нарядную шапочку и волшебную палочку цветочной феи. Бабушкам лиловые шляпки с вуалями и высоким, конусообразным верхом, объявив, что они волшебницы. Отцу Максим вручил капитанскую фуражку и бинокль. Дедушка в шляпе-треуголке, украшенной черепом с костями, подпоясанный красным кушаком, изображал пирата. Для себя они приготовили скоморошьи шапки с бубенчиками и сказали, что сегодня все должны им повиноваться, так как они будут ведущими праздника. После того как проводили Старый год, выслушали поздравления Президента и открыли под бой курантов шампанское, каждый сказал свои желания в наступающем году. Самым главным для всех было рождение малышки. В заключение Павлик, как самый младший, произнес:

– Я хочу, чтобы мой братик родился здоровым и весёлым. Я очень этого хочу.

– Ты ошибся, мы девочку ждём, – попытался поправить его дед.

– Это вы все думаете, что девочка, а я, как только узнал от мамы о малыше, попросил у Деда Мороза братика.

– Пусть будет так, как загадал Павлуша, – поддержала его Татьяна Васильевна. – Пойдёмте стрелять фейерверк, на улице уже давно гремит салют. А потом надо ещё подарить подарки.

Мальчишки не давали взрослым долго сидеть за столом. Сначала играли в фанты. Дедушке и отцу выпало танцевать лезгинку, а бабушкам пришлось дуэтом исполнить песню разбойников из «Бременских музыкантов» – «Говорят мы бяки-буки, как выносит нас земля». Мама рассказала стихотворение:

 
Чародейкою Зимою,
Околдован, лес стоит
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован,
Не мертвец и не живой —
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Лёгкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мечет
На него свой луч косой —
В нём ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.
 

– Волшебное стихотворение! Кто же это написал? – восхитилась Елизавета Петровна.

– Фёдор Тютчев, мы же его в школе учили. Забыла, мама?

– Ох, доченька! Разве всё упомнишь.

Максим, пока женщины разговаривали, настроил домашний кинотеатр, и все стали смотреть шутливые поздравления, заранее записанные им для каждого на камеру. Потом Паша станцевал под музыку «Хип-Хоп» Все бурно ему аплодировали. Новогодний праздник закончили чаепитием с праздничным пирогом, испеченным Татьяной Васильевной.