Текст книги "Ящер"

Глава 7

Макар

Азарт, вот как называлось то кайфовое чувство, что меня охватило, как только занял указанное Лизаветой место возле примерочных. Сука, я уже и забыл, как он ощущался. Резкий, голодный, настоящий, отчаянно веселый, дарящий ох*енное ощущение предвкушения, игры во взаимное соблазнение, исход которой тебе известен, но от этого она менее увлекательной и будоражащей не становится. Потому как в исполнении этой девочки заводила она нереально. Одни эти паузы в обнажении чего стоят! У меня-то уже и от ее типа властного требования сидеть под присмотром, а по факту не пропустить ничего из задуманного зрелища колом встал, не знал как и сесть, пристроив эту палку-копалку титановую поудобнее. А уж когда девчонка раздеваться начала, одновременно отыгрывая строгие взгляды, якобы взывающие к зачаткам джентльменства во мне, остро захотелось рвануть ставший тесным ворот рубашки. А следующим уже рвануть и без того распертую ширинку, ага. Вот интересно, если этим двум цыпам продавцам сунуть по крупной купюре и попросить погулять на улице с полчасика, они не залупятся? Нет, лучше минут сорок. Дам Лизе чуток времени на поломаться-поизображать «янетакая» да и поласкаться немного. У меня во рту сохнет дико от желания сиськи ее дерзко торчащие облизать и по этим ключицам острым зубами пройтись, добираясь сразу наглыми пальцами и до горячей влаги между ног, размазывая ее по ним, проверяя готовность. Тороплюсь? Да. Но и самого ведь после ее типа чисто служебных обнимашек прижало, и видно, что девочка по всем правилам отрабатывает мое обольщение. А я охотно и с готовностью обольщался. Не вижу причин корчить из себя стоика или искушенного и пресыщенного засранца, которого видом голой бабы не проймешь. Если у тебя не встает до дыма из ушей на красивую раздевающуюся женщину, и еще что-то эдакое нужно, чтобы завестись, то ты или уже почти выбыл из обоймы, или вообще не по девочкам. Ну, еще есть вариант, близкий к утопии, с влюбленным в другую и верным ей до мозга костей долбо*бом, но это точно не про меня. Уже давно не про меня.

Я практически решился на сексуальный блицкриг, когда Лиза, помедлив-помариновав меня искусно, заставив жрать похотливым взглядом, сняла таки лифчик. И на мгновенье разорвав нашу визуальную прелюдию, снова подняла на меня распахнутые голубые глазищи. Мне как будто в бошку с ноги от кого тут же прилетело, и оторопью дичайшей одновременно пробрало до костей самых.

О-хе-реть! Вот это жжешь ты, девочка! Прямо огнем-полымем живым и по живому! Да одним вот таким взглядом невинно-беззащитным и одуряюще-греховным сразу мужика пожиже и понеопытнее в ваших бабских фокусах может к тебе намертво приварить, узлами из чувств-арматуры прикрутить. Сразу, за один вдох, быстрее любой разумной мысли. Потом годами из такого выдирать себя будешь и уползешь с душой в клочья. Но плавали-знаем, так что меня только лютой похотью окончательно пробило навылет и с места сорвало. Похрен мне на свидетелей и дальнейшую игру с соблазнением, что делает все только вкуснее. Мне и так уже слаще и острее некуда. А персонал… ну поорет, постучит, послушает, позавидует, может, и наружу побегут, а там моя охрана тормознет и объяснят, что надо уж очень, все ведь люди взрослые. Не срывало меня так никогда, но мужики они и понять такое должны без доп команд и объяснений.

Цапнул первые попавшиеся туфли и попер к примерочной, но тут Лиза так разительно поменялась в лице, что я при входе в эту долбаную зеркальную каморку словно на стену невидимую налетел. Бля, неужто я все же поторопился, дебил раздразненный, и сам себе этим подгадил? Или ты, девочка, не ожидала столь быстрой и конкретной моей реакции от твоих приемчиков? Рожи моей, наверняка озверевшей сейчас, испугалась? Надеялась, что присутствие посторонних станет сдерживающим фактором, и ты меня и дальше драконить станешь, помахивая перед самым носом вожделенным, но не давая сожрать? Я не мальчишка тебе, которым играться можно, планируя совсем мозгов лишить и по максимуму выхлопа поиметь, теперь знай.

Девка с кучей барахла втиснулась между нами очень кстати. У меня появилось время на поостыть и внимательнее присмотреться к Лизе, хоть немного призму обуявшей похоти сместив. Неужто это я на пустом месте все сочинил, а Ерохина, и правда, вся из себя при исполнении? Уже почти успел прочувствовать каким беспардонным уродом и тупарем озабоченным выглядел в ее глазах, как Лиза вдруг так откровенно вызверилась на продавщицу, что я мигом приободрился. Не-е-ет, ни хера я не ошибся и не облажался! Просто ты, девочка, действительно хочешь поиграть в серьезную личную охранницу подольше, но под меня готова лечь. Готова, еще как!

Ну ладно, сделаем тебе приятное, поиграем. Я потом это приятное с лихвой компенсирую, спрошу по-полной, и тебе это о-о-очень понравится. И думаю, Боев с его «Орионом» уже по факту лишился своей стажерки. Ну, уж больно Лиза эта лакомая, такая не на раз перехватить однозначно. Если еще и умненькая, понимающая и сговорчивая окажется, то извиняй, Андрюха, поедет девочка со мной.

Настроение моментально опять поднялось и, словно почуяв это, мне позвонила Карина. У нее же чутье прямо на то, как не дать мне вволю чем-нибудь хорошим наслаждаться, обязательно нужно дерьмеца подкинуть.

– Да! – рыкнул, отворачиваясь от примерочной и уходя подальше к стене.

– Ты где? – без обиняков потребовала ответа бывшая.

– Какая разница. Чего ты хотела?

– Мы пришли к тебе в офис, а тебя нет, и никто не говорит где ты и когда явишься на работу.

«Мы». Стало быть детей притащила, значит, за бабками пришла.

– Карин, я тебе неделю назад давал.

– И по-твоему нам должно этого хватить, и ты нам ничего не должен больше?! – мигом повысила она голос. – И вообще, ты с детьми повидаться не хочешь? Или от своих проституток не можешь никак оторваться?!

Ну да, повидаться. Скажи уж послушать, как они, науськанные тобой, хаять меня станут и тоже денег требовать, как научила. И сама святая, конечно, по клубешникам мужиков снимать постоянно – это же просто нелегкая судьба порядочной одинокой женщины, ищущей свое счастье. Причем, поначалу и наличие мужа законного это делать не мешало.

– Кончай! – рявкнул, мигом закипая от того, на что давно бы срать с высокой колокольни, но все никак, и от понимания того, что она этот концерт как всегда перед детьми и перед моими служащими устраивает. – Я поехал по делам бизнеса. А моя личная жизнь тебя уже три года как ни хрена не касается.

– Не смей мне грубить! Я – твоя законная жена! – ага, с поправочкой на бывшую. – И мать твоих детей! А ты – неблагодарный урод! Забыл, что это ты моей семье всем обязан?! Кем бы ты был, если бы папа тебе не помог!

Кем-кем, нищим ментом, занимающимся тем, о чем мечтал с детства. Служил бы и защищал, и себя уважал.

– Сколько? – оборвал я ее набирающие громкость и накал упреки, в которых она была профи, и пока не перешла на совсем уж личное и откровенные оскорбления.

– Еще столько же, – мигом успокоилась Карина, заставляя меня поморщиться от брезгливости. – Я нашла для Ванечки великолепного учителя китайского, а Леночка захотела в элитную школу искусств на все лето, и нужно оплатить все занятия сразу…

– Ясно. Жди, я позвоню, чтобы выдали.

Да-да, английский, японский, теперь вот китайский, верховая езда, с полным для нее обмундированием и арендой пони, гончарное дело, мастер-классы у дорогущих учителей и прочее, и прочее. Дай-дай-дай! Все бесстыжая брехня, опять скинет детей своим родителям, отстегнув сущие копейки, и спустит все на барахло и гульки. И я ни хрена пока не могу с этим сделать, потому что наше гуманное государство и судебная система считает, что детей при разводе правильнее оставлять с матерью, особенно когда отец этой самой матери – все еще часть системы. И если не дашь сколько требует – начнет накручивать сына и дочь, хотя и так куда уж больше, смотрят на меня, как на монстра какого-то, от которого только и можно, что так и быть бабки брать. Хоть бери и похищай их и потом, всякими правдами и неправдами, за границу увози.

Отзвонился в главный офис и велел помощнице выдать Карине денег из налички в сейфе, которую откладывал на закупку пробной партии элитной итальянской фурнитуры. Заработаю еще, фигня делов, для того ведь теперь и живу.

Отдышался немного и повернулся к уже одетой в свое и покинувшей примерочную Лизе. Стоит с синим платьем и еще какими-то тряпками, перекинутыми через руку и ею же держа туфли. Смотрит пристально, ждет. Когда расплачусь. Еще одна женская особь, что видит в мужике исключительно кошелек. Меркантильная сучка, но все равно, п*здец же как хороша! Ну что же, девочка, тебе предстоит узнать, что я кошелек с большими запросами, и их предстоит отрабатывать. А ты, Боев, проспорил.

Глава 8

Лиза

Итак, у моего объекта охраны имеется бывшая по имени Карина и что-то он резко пал в моих глазах из-за тона, каким он с ней разговаривал. Хрен его знает, конечно, что у них там за отношения были и есть, но судя по тому, что смогла услышать – она у него денег просила. По логике – не на себя. Ну потому что с чего бы мужику давать этих самых денег жене или подруге, которая в эксах уже три года, просто так, от фонаря. Правильно, незачем, только при варианте общих киндеров. И Лебедева этот явно аж взбесило. При этом, он собирался на шмотки для меня вотпрямсчаз потратить сумму, на которую наша семья месяц проживет без особой экономии. То есть на детей от бывшей – жалко, на левую бабу – нет. Само собой, все по соусом «это для дела», но я же не тупенькая на всю голову и дотумкала, что тот подкат к примерочной с туфлями именно уже конкретным подкатом и был, а не только провокацией для проверки моей стрессоустойчивости.

Бабушка, мамина мама, как-то сказала мне еще мелкой, что большинство мужчин любят своих детей от конкретной женщины, пока любят эту самую женщину. Ну или типа того. У Лебедева та же ситуация похоже. И понимание данного факта резко поубавило ауры героя из прошлого вокруг него. А он и сам был рад стараться над ее окончательным уничтожением. Закончив разговор, развернулся с перекошенной зверской рожей и с пару секунд пялился так, как будто наорать хотел. А потом ухмыльнулся так погано-погано, что даже попятиться приспичило.

– Ну, что выбрала, милая? – спросил с явной насмешкой, выхватил вещи у меня из рук. – Ну-ка, покажи.

Я остановила свой выбор на том самом синем платье (ибо хорош с меня стриптизов), а пока он рычал на бывшую, высмотрела, и поверху прикинула к себе офигенный шелковый брючный костюм насыщенного сливочного цвета и белый топ к нему, памятуя, что завтра же еще мероприятие с выездом в какой-то там загородный дом. Да туфли поменяла на подходящие к обоим нарядам и своего размера. Лебедев платье небрежно сунул девице-продавцу, а костюм повертел перед собой на вешалке, рассматривая с крайним пренебрежением.

– Не пойдет, – практически отшвырнул он его на ближайщую стойку и пошел вдоль ряда, а потом ткнул в нечто надетое на выставочный манекен. – Вот это хочу.

Я подошла поближе, рассмотрела и чуть не взбунтовалась. Хотел Лебедев комбинезон из какой-то чрезвычайно тонкой и струящейся ткани туско-золотого цвета, верхняя часть которого состояла по сути из двух немного присборенных полосок ткани, прикрывающих грудь и соединяющихся на шее. Сука, в таком же толком не наклониться, не резко повернуться, только и следи, чтобы не сдвинулось, и ты грудью не светанула. У меня же не нулевка.

– Вряд ли этот… шедевр подойдет мне, дорогой, – процедила я, стараясь не зашипеть гадюкой.

Не может же он не понимать, что для исполнения моих обязанностей этот прикид – полный отстой. Издевается уже что ли? Чего не сразу голой пойти?

– А я считаю, что он то, что нужно, и от тебя в нем башню сворачивать будет, а значит, мы его берем. И еще ходули какие-нибудь к нему, такие чтобы ремешки и эти… херовы стразы кругом.

Ну супер, точно глумится. Прием в загородном доме, дневное, как понимаю, мероприятие, и тут я – такое золотисто-блестящее, едва ли не топлесс, чучело. Прямо образец личной охраны, ага. Но знаете что? Михаил Константинович учил, что на такое должно быть пофиг. Если подумать, даже на руку мне. Буду выглядеть безмозглой разряженной куклой, которой не зазорно вертеть пустой башкой по сторонам и пялиться на всех без капли такта. Чего с дуры взять. А стремно пусть Лебедеву будет, что такое чудо в люди вывел.

– Сюда еще великолепно подойдут эти браслеты, колье и серьги, – прочирикала вторая продавец, демонстрируя выше названные предметы. Бижутерия, визуально массивная, естественно опять же с обилием псевдо-золотого блеска и сверкания стразов.

– Валяйте, закидывайте все в пакеты! – небрежно распорядился объект, доставая бумажник.

А мне похрен. Похрен, ясно! Я вообще все это барахло себе оставлять не собираюсь. Оставлю Лебедеву, пусть любуется и вспоминает. И не жалко же ему денег на все это блескучее безвкусное дерьмо. На детей жалко, а на хрень – нет. Мужик обыкновенный, как он есть. Себе на поиграться – хоть сколько, на реально необходимое – руки небось трясутся.

Та-а-ак! Ерохина, стоп! Чужие деньги и есть чужие. Кто заработал, тот и распоряжается как вздумается. Вот как станут мои, тогда и буду умничать. Все, работаем.

Макар обернулся ко мне, наблюдая, как я снимаю ботинки, чтобы примерить заказанные им босоножки на высоченных каблуках с ремешками. И от его взгляда мне вот сильно не по себе стало. Я даже его выдержать не смогла, торопливо разорвала визуальный контакт, благо повод был. Теперь от мужчины не исходило то самое интенсивное и будоражащее жаркое внимание. В его глазах плескалась обнаженная жесткая похоть, которая будто липла к моей коже, пачкала ее, отчего то и дело вдоль позвоночника прокатывались ледяные покалывания, заставляя опять окаменеть мышцы спины в напряжении.

К моменту выхода из магазина я с собой снова справилась и вернулась в рабочий режим. Пока Лебедев замешкался на кассе, быстро вышла из магазина и махнула водителю сдать чуть назад, чтобы встать опять перед самым входом, а Артуру кивнула живо открыть заднюю дверь. Вернулась в стеклянный тамбур, перехватывая объект, и снова прилипла к нему, изображая дико благодарную за покупки подружку, готовую эту самую благодарность едва ли не тут же продемонстрировать, и тем самым перекрывая мужчину насколько возможно. Но как только Артур собрался сесть в салон, Лебедев остановил его жестом.

– Погуляйте пару минут, – велел он охраннику и водителю, и те послушно закрыли двери снаружи.

– Лиза, а насколько ты любишь деньги? – повернулся Макар ко мне, и не думая все еще убирать руку с моей талии. Наоборот, прижал сильнее, отчего мне стало вдруг душно и зябко, не взирая на наш близкий контакт.

– С какой целью интересуетесь, Макар Алексеевич? – я уже настойчиво постаралась от него отстраниться, и он с легкостью отпустил.

– С такой, что желаю знать, какое их количество необходимо для того, чтобы мы по возвращению в гостиницу оказались голыми в постели. Само собой, не для оздоровительного послеобеденного сна.

Меня ведь это не должно шокировать, так? Ни как личного охранника, Корнилов о таком предупреждал, ни как женщину, нацеленную на повышение собственного благосостояния за счет богатых и щедрых мужиков.

Но, бл*дь! Как-то в моих планах не было опускаться совсем уж до уровня какой-то шлюхи, которой без обиняков предлагают назвать свою же цену! Это оскорбляет и бесит! Не так я себе это представляла, ой, не так! Хоть чуть завуалированно что ли, и вообще… не от Лебедева. Почему? Да потому что! Нельзя что ли было остаться ему хоть капельку все тем же моим спасителем, хоть и потускневшим изрядно, а не обращаться в совсем уж похотливого козла, еще и прижимистого. Потому как разве щедрый по-настоящему мужик будет допытываться сколько? Нет, конечно же! Он же щедрый!

Что, Ерохина, реальность не совпадает с твоими незрелыми мечталками? Оказывается, мне все же нужно слегка романтикой замазать факт сдачи себя в секс-эксплуатацию за бабки? Выходит так, или бы в глазах сейчас не щипало, а на душе так гадко не стало бы.

– Моя любовь к деньгам не настолько велика и всеобъемлюща, – только и смогла выдавить, сдвигаясь по сиденью подальше и ощущая себя конченой дурой, еще и изрядно оплеваной, а совсем не гордо отвергшей недостойное предложение.

– Уверена? – рыкнул Лебедев, и его верхняя губа вздернулась.

– Да. И я считаю непрофессиональным обсуждать степень моей любви к деньгам во время исполнения текущих рабочих обязанно…

– Да пох*й! – огрызнулся Макар и, отвернувшись, стукнул костяшками по стеклу.

Водитель и Артур уселись в салон, и Лебедев велел ехать обратно в гостиницу. По дороге и пока поднимались и шли в номер, он никому слова не сказал. Уже в гостиной обернулся к Артуру и, явно демонстративно не глядя на меня, велел:

– Метнись к администратору, пусть девку приличную мне пришлют.

– А… – подзавис брюнет и стрельнул глазами на меня.

– Не акай! – рявкнул объект. – У них всегда контакты местных путан есть. Живо пусть какую-нибудь не стремную вызывает!

И свалил в спальню, хлопнув дверью. Артур еще раз зыркнул на меня, теперь уже злорадно, и помчался исполнять, а мне только и осталось, что плюхнуться в кресло в гостиной.

Ну и как тебе действительность, а, Ерохина? Причем, и работы личной охранницы, и отношений сугубо на коммерческой основе. Поразвеялась приукрашивающая всю неприглядность дымка, да? Спасибо за науку, Макар Алексеевич, буду усваивать и делать выводы. А ты все равно козел и жмот эпичный!

Глава 9

Макар

Я дотопал до окна спальни, и приспичило в стекло не просто лбом упереться, а прямо-таки высадить его. А потом еще в стену раз надцать впороться, для обретения ясности сознания и трансформации абсо-бля-лютно дебильной обидки в реальную боль, которую заслуживаю в качестве наказания. Ну не мудак ли, а? Долбо*б феерический! Лебедев, сука, тебе лет-то внезапно сколько, чтобы устраивать вот такие представления а-ля цыганочка с выходом «не дала – сама ты дура»? Сам же по молодости ржал глумливо над такими вот у*банами бесценными в собственных глазах, что после неудачных подкатов начинают девушке парить про «ты не знаешь че теряешь в моем лице» и так далее, а любителям вякать вслед оскорбления бывало и морды подрихтовывал. И посмотрите, люди добрые, чего только что сам исполнил-то!

П*здец же позорище, охеренный способ убедить девушку в своей привлекательности и привлечь мужской состоятельностью. Мужики же нормальные они как раз истериками детсадовскими женщин и завоевывают, ага. Не согласилась ты сходу – подать мне шлюху! Их же услугами как раз те самые мачо пользуются, которым бабе отказать – себя же обокрасть на незабываемые впечатления. Бля, ну как так-то меня занесло?

Так, стоп! Какие к херам завоевания? Я хотел только выиграть чертов спор с Боевым и затащить Лизу в постель раз на несколько, ну, максимум, на сколько-нибудь продолжительное время удобные и взаимовыгодные отношения с ней поддерживать. А это ни хрена не завоевание с помощью красивых ухаживаний и дорогих подарков без всякой гарантии со стороны дамы. Это – дашь на дашь формат и никак иначе. Но все равно я повел себя даже относительно этого формата, как натуральное быдло. И главное опять возвращаемся к вопросу – с чего так бомбануло-то? Ну, Карина взбесила, да, но это же периодично-перманентное явление, и я себе никогда прежде не позволял на служащих и подчиненных срываться. Лучше в бизнесе конкурента подрезать или там в зал сходить, грушу отхреначить, в спарринге с тренером словить по печени, но окружающие люди-то при чем? А тут такая срань вышла.

Не вышла, Лебедев, ты вытворил, ибо Ерохина сейчас по факту – твоя служащая и повела себя девочка как и положено, а я – мудак. А выйти сейчас и извиниться – ой, как стремно, но надо, потому как мужиком себя нужно не только звать и считать, но и вести себя соответственно.

Только собрался с духом пойти покаянно себя говном облить и обтечь, как за дверью голоса послышались. Артура, Лизы и чужой женский, и пока я дошел до двери, они успели резко набрать громкости и напряжения.

– Что происходит? – спросил, открыв дверь и застав отнюдь не немую, но крайне странную сцену.

Ерохина ко мне спиной, перед дверью в спальню, как если бы собралась грудью встать, но не пустить никого. Перед ней набыченный Артур, как раз рычащий нечто про «не твое дело вообще». Рядом с ним путана в соответствующей одежонке и раскраске, но почему-то какая-то ссутуленная, с нервно сжатыми у груди руками и видом таким, что понятно – вот-вот разревется.

– Макар Алексеевич, я, как вы просили, девку привел, а эта орет на нее и пускать не хочет! – тут же наябедничал Артур.

Лиза резко развернулась ко мне и, зыркнув с таким пробравшим до кишков и вмиг опять чуть не взорвавшим мозги злостью презрением, отчеканила:

– Эта девушка – несовершеннолетняя. Вступать с ней в половую связь – подвергать себя риску уголовной ответственности.

– Неправда! – всхлипнула девица, а я присмотрелся к ней внимательнее.

Походу Лиза права – под тонной штукатурки просматривались совсем еще девчачьи черты. – Мне восемнадцать две недели назад было!

– Слышь, борзая, да твое какое дело! – еще повысил голос Артур. – Хозяин сказал привести, а там кого колышет сколько этой шалаве лет.

Эх, Артур, не выйдет из тебя профи. Личную охрану это волновать как раз должно, и настоящий спец в номер бы и не подумал малолетку или даже подозреваемую в этом притащить к объекту и тем самым под монастырь его, вероятно, подвести.

– Звать как? – обратился я к проститутке, стараясь не замечать едва ли не расчленяющий взгляд Лизы.

– Анжел… – попыталась соврать та, но Ерохина ее жестко оборвала.

– Таня она, родом из деревни, где моя бабушка живет, – и развернувшись к уже пустившей слезу девице, натурально зарычала на нее: – Дура ты малолетняя, мать тебя учиться в город отправила, а ты путанишь? Жизни красивой захотелось? Веселья, сука, не хватало?

– Да что ты знаешь! – сорвалась уже в крик и рев Анжела-Таня, размазывая косметику по лицу. – Думаешь, я хочу? Я подработать хотела, чтобы у матери денег не брать на шмотки и питание! У нее же нас четверо! А эти… Они обещали, что официанткой… А как пришли мы с подругой, нас в квартире заперли, паспорта и вещи все отобрали. Там еще таких же, как мы, пятнадцать девчонок. На окнах решетки, двое охранников все время стерегут. Насиловали, били, наркоту кололи, сказали вообще в лесу живьем закопают, если обслуживать добровольно клиентов не начнем. А если убежим вдруг – домой к нам поедут и сестер наших младших на наши места заберут!

– Ну-ка тихо! – попытался я навести порядок, потому как слышимость тут – мама не горюй.

Но вместо того, чтобы послушаться, Таня рванулась вперед, оттесняя Лизу, и бухнулась на колени передо мной.

– Пожалуйста, дяденька, я все умею, все сделаю, как скажете! Вы меня только не выгоняйте, мне без денег уходить нельзя. Я вчера уже с клиентами налажала, если и сегодня так же, то меня Козырю отдадут! А он бьет так, что умереть легче, хоть и без синяков почти!

Лиза метнулась к девчонке с каким-то болезненным что-ли воплем, вцепилась ей в плечи, заставляя подняться и глянув на меня с почти звериной яростью. А мне померещился навещающий иногда призрак из моего еще курсантского прошлого – голая тощая, вся окровавленная девочка, привязанная к облезлой железной кровати в грязном подвале. Лицо неузнаваемое от побоев, бьется, не жалея себя в попытке вырваться. Мотнул головой, прогоняя прошлое.

– Так, а ну, бл*дь, прекратить все это и заткнуться всем! – рявкнул так, что кажется и стекла задребезжали. – Артур, вон отсюда пошел, а вы обе в кресла сели!

– Итак, заманили обещанием нормальной работы, – стал перечислять, как только все выполнили, что приказал, – документы отобрали, принудили к занятию проституцией, удерживают угрозами физического насилия тебе и близким. Я все верно понял?

Таня кивнула и продолжила плакать и кусать губы с размазанной похабно-красной помадой уже молча.

– Ясно. Сутенер ждет в машине? В какой? – она, всхлипывая, объяснила, а я снял и бросил на спинку стула пиджак и направился к двери. – Заберу твой паспорт, дам денег на первое время, вали обратно в свою деревню и сиди там годик тихо. Лучше так, чем на каком-нибудь вызове в лохмотья порвут или придушат.

– Нет! – вскочила девушка и кинулась мне наперерез. – Вы что, не поняли? Они отомстят! Найдут! Вы не представляете что это за страшные люди!

– Ага, страшные, девок запугивать до полусмерти, избивать, да под клиентов подкладывать, – фыркнул презрительно и велел: – Сядь и сиди тихо, жди. Я вопрос закрою без последствий, поняла?

– Да, – скорее уж смирилась, чем поверила, Таня и уселась, как было велено, а вот Лиза наоборот, подошла к дверям, явно намереваясь идти со мной.

– Ерохина, сейчас не время в личную охрану играть, – раздраженно проворчал ей. – Останься тут, успокой вон, умой, поесть закажите.

– Я в личную охрану работаю, Макар Алексеевич, – уперлась она.

– Сейчас – не работаешь.

– Чтобы не работать, я должна получить распоряжение от своего непосредственного начальства, – и не подумала Лиза уступить, выходя со мной в коридор. – Но даже если вы им решите заручиться, это мало что поменяет, разве что мне немного жизнь осложнит. Не пустите меня с собой в тачку – я такси поймаю и поеду следом.

– Ты че, по жизни такая баранина упертая или это у тебя на меня обострение какое-то? – рыкнул, понимая уже, что хрен эту заразу напугаешь начальственным гневом или собьешь с курса, обидев. – Ты хоть соображаешь, что у этих у*банов однозначно стволы будут?

– Ну вы на них тоже не с корзинкой с пирожками пойдете, – невозмутимо возразила девушка уже в лифте.

– Я – да, а ты-то тут при чем? И вообще, кончай выкать.

– Да как угодно. – пожала Лиза плечами. – Ты со стволом будешь подвиг совершать, я – тебе за… хм… спину прикрывать.

– А если не я их, а они меня? Ты хоть соображаешь, что окажешься в лапах уродов, вот такое вытворяющих с девчонками вроде тебя. Лиза, ну серьезно, вали-ка ты обратно в номер.

– Нет, – отрезала она, и я четко понял – хрен ее подвинешь.

Увидев в холле слоняющегося Артура, подошел к нему и протянул руку, недвусмысленно требуя отдать ствол.

– Вношу встречное предложение, – сказала Лиза, пронаблюдав за незаконной так-то передачей оружия. – Как только мы узнаем адрес этого притона, я связываюсь с руководством «Ориона» и запрашиваю силовую поддержку.

Артур дернулся за нами, но я отмахнулся. Эта бестолочь только мешать будет.

– Мысль разумная, и одобряю, но что-то черты подвига это все тогда утрачивает, и я фиг свою репутацию в твоих глазах восстановлю, – пробурчал, выходя на улицу и высматривая тачку ожидающего сутенера.

– А ты только ради этого решил погеройствовать? – ухмыльнулась девушка, но я засек ее очень пристальный взгляд на меня.

– Ну просто же извиниться за недавнее дебильное поведение – это для слабаков. А совершу почти подвиг, ты мною восхитишься, сама на шею бросишься и в постель завалишь по законам жанра, – продолжил я прикрываться насмешливостью. – Правда, тогда твое участие в подвиге не в кассу. Как и помощь лихих парней из «Ориона». Славу делить придется.

Нужную машину я наконец увидел на парковке, как и скучающего в ней мордоворота в спортивном костюме и с толстенной золотой цепурой на бычьей шее. Оскалившись в предвкушении злого веселья, ускорил шаг.

– Помимо славы, еще кому-то нужно будет о девушках потом позаботиться, – не отставая, ответила Лиза. – А в постель я с тобой уже за одно намерение вломить этим тварям пойду, обещаю.

Я споткнулся, ругнулся, зыркнув на нее с упреком, но нарвался только на бесшабашную и при этом открыто сигналящую о том, что сказанное – чистая правда улыбку, и-и-и у меня опять встал за два вдоха.

– Лиза, блин! – рыкнул на нее. – Покараю!

Пригрозил и попер вперед.

– Смотри – не обмани! – хохотнула эта бесстыжая дразнилка мне в спину.

Жующий жвачку бык повернулся нам навстречу, нахмурившись, но явно не ожидая особого подвоха. Я рывком распахнул его дверь, позволил развернуться, с намерением выскочить из салона и навалять мне, и подсек ударом колена в рожу на взлете. Противник не вырубился, но потерял ориентацию, захлебнувшись кровищей, и угомонил я его, дернув из машины на асфальт и врезав пяткой по затылку. Скоренько обыскал, достав из наплечной кобуры пистолет, а из карманов нож и кастет. Пошарил в бардачке, нашел тонну презервативов, кучу разного хлама и две пары наручников. Удачненько.

– Учили? – спросил Лизу, протягивая ей чужой ствол, и она деловито кивнула и проверила магазин.

Перевернул бессознательное тело, подхватил под мышки и потащил вокруг машины. Девушка сноровисто схватила его за ноги, и вдвоем мы его быстро и технично усадили на переднее пассажирское. Ерохина сковала руки вражины за спинкой сиденья, пока второй парой кандалов я ему и ноги прихватил на всякий случай. Я сел на водительское, Лиза скользнула на заднее, удобно пристраивая руку с оружием у башки нашего пленника. Хм… а пипец какой из нас слаженный криминальный дуэт-то вышел, ведь и слова друг другу не сказали, а работали четко, будто сто раз такое делали.

– Просыпаемся! – похлестал я по щекам сутенера. – Пора ехать к вам в гости, сученыш!