Текст книги "Джинния"

Глава десятая, УЖЕ ЧИСТО КРИМИНАЛЬНАЯ

Яман-баба?! Он был в странном черном балахоне, на плечах распахнутый длинный плащ-накидка, пальцы в перстнях, на голове черный платок как у арабов, типичный средневековый чернокнижник. Глаза черные, но горят как угли! Вот таким только в кино сниматься, было бы очень забавно. Но он смотрел на нас так строго и торжественно, что улыбаться казалось уже невежливо…

Но, хм, зачем он так вырядился?! Излишняя и невнятная театральность вредит злым героям… Я обернулась к Акисе, она остолбенело смотрела на своего заклятого врага, даже не пытаясь что-то предпринять или хотя бы возразить. Бедная, видно, сил действительно нет даже на ответные обзывательства…

– Ха! Глупые курицы, вы возомнили себе, что обойдете самого Яман-бабу?! – яростным шепотом продолжал этот коварный тип. – Я тоже решил, что пайдзе будет лучше всего в моих руках, а уж ты, Акиса, дочь Мариджи, сама придешь ко мне за ней, упадешь на колени и, заламывая руки, будешь молить позволить тебе вновь служить Яман-бабе!

Ну и самомнение, и где он его только в таком объеме высидел? Я попыталась ответить ему максимально язвительно, но в голову почему-то не приходило ничего, кроме Чубайса, а этим его вряд ли проймешь…

Помолодевший чародей, игнорируя меня, уставился на джиннию, которая просто вся сжалась под его взглядом, и продолжал измываться:

– Вижу-вижу, ты уже жаждешь отдаться моей власти! Надеюсь, ты будешь более сговорчива и мне не придется причинять тебе боль. На сей раз я более осмотрительно обойдусь с твоей басмой – в тот вечер я слишком много выпил с ханом Топтомышем и его турецкими рабынями. А наутро пришло войско какого-то князя, нам не дали даже отоспаться, так что пришлось в спешке покидать Рязанщину и отправляться в Узбекистан, где на тот момент было поспокойнее…

– Проще говоря, он потерял мою басму во время пьянки, – презрительно пояснила мне вдруг ожившая Акиса, – видимо, этот эпизод до сих пор болезненно отзывается в ее душе.

– Не во время, а на следующий день! Говорю же, нам пришлось спешно уходить, с этими мстительными русскими всегда столько хлопот, – явно оправдывался, стушевавшись Яман-баба, и вид у него был по-детски обиженный.

– А возможно, и подарил турецкой красотке от широты души, если бы только у него была душа! Как ты мог, пропойца и бабник, потерять мою басму?!

– Замолчи, женщина! – Голос Яман-бабы снова стал угрожающим. – Знай же, несчастная, что с тех пор я сильно ограничил себя в употреблении спиртного и много веков ревностно придерживаюсь однажды принятого решения. Да и тогда уже утром похмелялся кумысом…

– Наверно, потому, что в Узбекистане во все времена трудно разжиться приличной водкой! – не унималась Акиса.

Как это похоже на разборки кровных врагов или… семейный скандальчик. Мне захотелось удалиться и не чувствовать себя третьей лишней…

– Ну все, хватит! Глуп тот мужчина, что слушает женщину, к тому же джиннию, ты принадлежишь мне, и я сам буду решать, что с тобой делать. Уничтожить сразу или же прежде заставить тебя перемыть полы во всех трехстах залах моего дворца! Ха-ха… кхе-хе… А пайдза поможет мне осуществить это!

Яман-баба с самодовольной миной протянул руку и сторону витрины. После чего я увидела, что стекло исчезло, а пайдза быстро летит по направлению к протянутой ладони злодея. Выглядело это, конечно, впечатляюще, как во второразрядном фэнтезийном фильме.

Вот тут и настал мой звездный час! Стой я столбом, подумала я, может, мне что и перепадет, но не пайдза. Акиса вообще замерла, зажмурившись, как кролик. Золотой блеск басмы отбрасывал солнечных зайчиков, чародей расплылся в улыбке и…

Я перехватила ее в воздухе, даже не двигаясь с места, и быстро сунула за пояс джинсов. Они облегающие, это надежней, чем в карман, а я сунула так, что любая попытка ее вытащить будет просто актом сексуального домогательства. Потом бегло осмотрелась и заорала во весь голос:

– Мужчина, что вы пристали? Отойдите от нас, а то я позову охранника!

На мой крик мгновенно отреагировали припозднившиеся посетители других залов и подбежавшие бабушки-смотрительницы. Яман-баба на секунду остолбенел и, не сдерживая себя, сорвался:

– Ах ты, лживая… сайгачка!

– Поклеп на сайгаков, – пробормотала я себе под нос. Как можно оскорблять невинных животных только потому, что вдруг вспомнились? Сомневаюсь, что он хоть раз поймал сайгака на чем-то непристойном вроде вранья…

– Что ты вмешиваешься в наши дела, кто ты, вообще, такая? А ну немедленно отдай мне пайдзу, коварная лисица!

– Молодой человек, прекратите выражаться. Вы не просто в общественном месте, вы в историческом музее! Здесь вам не базар, – гневно сверкая очами, вступилась за меня сотрудница музея, пожилая женщина в крепдешиновой блузке с большим бантом на огромной груди. За ней шкандыбала сухонькая старушка со сморщенным лицом (наверное, одна из старейших смотрительниц) и в целом с еще более суровым, непреклонным обликом, чем ее могучая коллега.

И тут Яман-баба совершил жестокую ошибку. Он бросился на меня и попытался завладеть пайдзой. Джинния кинулась мне на помощь. А я по-умному упала животом на пол, молча прижимаясь к паркету, зная, что иначе никак – этот гад прилюдно полезет ко мне в джинсы! Получился своеобразненький «шведский бутерброд»…

Престарелые смотрительницы тоже разом набросились на этого неконтролируемого типа, пытаясь заломить ему руки за спину, да так слаженно, что я не удивлюсь, если они уже не в первый раз работают в паре.

Плюс ко всему вдруг завопила сигнализация! Как будто все это время, с того момента как этот сумасшедший враг человечества растворил витринное стекло, она размышляла, что это было и стоит ли ей в данном случае среагировать или нет. Через минуту в зал вбежали два перепуганных милиционера.

– Что здесь происходит? – глупо осведомился один. Типа своими глазами не видят, да?

– Варвар, манкурт! Вы в музее! – кричала смотрительница с бантом и бюстом, дергая и с треском разрывая черный балахон на Яман-бабе.

– Да у меня орден и шесть медалей за битых фашистов! И не такого в рукопашной отделывала! – торжествующе рычала сморщенная старушка, выкручивая руку общему врагу, пока я с трудом выкарабкивалась из-под него. Джинния тянула меня за ногу, сидя на полу, и больше мешала, чем помогала.

– Бежим отсюда, пока не поздно! – выпрямившись, я попыталась увлечь Акису за собой, помогая ей встать.

– Ай, неразумная, я без сил, – слабо откликнулась джинния, глядя на меня снизу взглядом умирающей лани. – Мне нужна моя басма. Дай, пожалуйста, подержать, а?!

– Не здесь, потерпи еще немного, – закинув руку подруги себе на плечо, я потащила ее через зал, громко возмущаясь, что уже и в музеях от маньяков не укроешься.

Общими усилиями милиции и музейных работниц, наконец, скрутили брыкающегося и выкрикивающего восточные проклятия Яман-бабу. Он отбивался изо всех сил, но, увы…

– Обыщите его, пропала бесценная золотая пайдза тринадцатого века! – кричала смотрительница с бантом, прыгая вокруг задержанного «преступника». Старушка подозрительно осматривала оставшихся из любопытства посетителей, буравя их неласковым оком. К счастью, мы были уже у двери, а вскоре и на улице. Выхватив у меня пайдзу, Акиса приложила ее ко лбу и несколько секунд стояла без движения, словно наполняясь незнакомой золотой энергией. Когда она отняла пайдзу ото лба, золото почернело и превратилось в кусок черной глины… А джинния чудесным образом мгновенно сотворила из воздуха молоток и несколькими яростными ударами расколотила табличку.

– Надо было расколоть ее сразу, как только ты освободила меня. Но неважно, дело сделано и больше злобный Яман-баба не сможет использовать эту басму в очередной попытке получить власть надо мной. К тому же, о помогающая джинниям в беде, я чувствую, что сил во мне стало во много крат больше!

– Правда? Поздравляю, очень рада, а теперь…

– Теперь, я думаю, мы сможем скрываться от него где угодно, и я усилю магическую защиту квартиры! Отныне ни один враг не смеет перешагнуть ваш порог, даже если многоуважаемая ханум Марта Ивановна сама пригласит его войти, как получилось с тем арбузным чудовищем. И главное, теперь мы спокойно можем заниматься твоей судьбой, ибо я не отказываюсь от своих слов и найду тебе достойнейшего мужа!

– Ну наконец-то, а то… Стоп, сначала поясни мне одну вещь, о воскресшая как от порции газа… Тьфу! Тебе не показалось, что у него слишком уж двусмысленно звучало: «Ты будешь мне повиноваться и телом, и душой, о непокорная женщина!»? – сгустив голос, изобразила я. – Или еще это: «Ты жаждешь отдаться моей власти»? Прямо как-то неловко было слышать такое от взрослого человека, причем твоего знакомого, я даже покраснела…

Джинния тоже покраснела и демонстративно ускорила шаг. Я впервые начала ее серьезно подозревать, ибо смутные сомнения никогда меня не обманывают… Ну, так кто же он на самом деле – зловредный чародей или ревнивый возлюбленный, в воспитательных целях заточивший ее в пайдзу? Какие на самом деле их связывали отношения? Хм-хм… Чую, она многое недоговаривает, если уж не сказать прямо привирает…

Мы торопливо шли по центру города. Вечерело, удушающая для девушек в толстых джинсах жара спала. Или я попросту притерпелась…

– К тому же, о засидевшаяся в невестах уже три дня, теперь дело пойдет быстрее, – вдохновенно продолжала Акиса, игнорируя мои вопросы. – Отныне я смогу перенести тебя в любую часть света, чтобы твой выбор пал на наидостойнейшего из представителей Адамова племени. А исполнив данное обещание, я стану свободна в своих передвижениях и скроюсь там, где проклятый Яман-баба меня за сотни лет не отыщет!

– Подожди-подожди, ты сказала, в любую часть света?!

– Да, о причудливая в выборе, вижу, у тебя уже имеется желанный кандидат среди известных мужей твоего времени, – удовлетворенно заметила джинния.

– Ага, и первым делом я бы хотела познакомиться с… нет, только не с Киркоровым!

– Ах, вот вы где?! Думали, простые смертные стражи даже при помощи этих ужасных старух удержат великого чародея всех времен и… – Из-за угла ближайшего дома, прихрамывая, выскочил помятый в музее злодей с физиономией и прической попсового певца.

– О Аллах, опять он! Я должна была догадаться, что надолго они его не задержат, и бежать отсюда подальше!

– Но ты же теперь могущественна, – напомнила я, сквозь черные очки беззастенчиво разглядывая сверкавшего лохмотьями чародея. Почему-то я нисколько не волновалась, уверенная, что наивный Яман-баба уже почти бессилен перед отчаянной Акисой.

– Могущественна?! Ай, ну да, конечно! Так ты хочешь вступить со мной в схватку, несчастный колдун?! Знай же, о коварнейший, что тебе не одолеть меня в честной борьбе! Силы мои возросли втрое, а ты что можешь этому противопоставить? – гордо вскинулась Акиса, уперев руки в бока.

– Кое-что у меня еще есть, – нервно ответил Яман-баба, лихорадочно поправляя на груди жалкие остатки черного одеяния.

Я огляделась по сторонам, боясь, что мы скоро начнем привлекать внимание окружающих, а ведь еще от музея недостаточно удалились. И тут увидела в конце улицы знакомую фигуру в курсантской форме. Ура! Это наш Миша, да еще с напарником, и идут прямо к нам. Я запрыгала от счастья, старательно размахивая руками над головой…

Яман-баба, дернувшись, тоже сразу узнал моего соседа:

– Стражник с рынка, уязви его шайтан! Нет, на сегодня с меня хватит стражников… Но не радуйтесь, женщины, ибо вы меня еще попомните. До заката! – торжественно пообещал он, злобно сплюнул и, запахнув драный плащ, нырнул в ближайшую подворотню.

Миша с напарником ускорили шаг, они явно хотели пообщаться с беглым колдуном поплотнее.

– Кто это? Странно знакомое лицо. Серега, задержи его. В этом дворе, кажется, тупик, никуда от нас не денется. Тоже психопат какой-нибудь?

– Точно, психопат и есть! Сбежал из больницы, а нам представился злым волшебником из арабских сказок, правда?!

Поймав мой взгляд, Акиса с усмешкой покачала головой.

– Не затрудняй себя, о доблестный стражник, там ты его уже не найдешь, – с авторитетным видом обратилась она ко второму курсанту, скрестив руки на груди и поклонившись.

Тот недоверчиво посмотрел на джиннию, заколебался, но во двор решил заглянуть. И вышел оттуда буквально через минуту.

– Там никого нет. Проверить жильцов не получилось, но у него просто не было времени куда-нибудь спрятаться.

Тут следом за ним выскочила пятнистая драная собака, и то и дело оглядываясь на нас (подозрительно знакомые у нее глаза!), резво припустила по улице. Если я что и поняла, то рот открывать не стала – не поймут и сдадут в ту же психушку…

Глава одиннадцатая, СОБАЧЬЯ И БОЛТЛИВАЯ

Миша с товарищем только заступили на ночное дежурство, поэтому долго оставаться с нами не могли. Они отправились по своим делам, но прежде посадили нас с Акисой на маршрутку, и мы поехали домой. В родной двор заходить не стали, чтобы не нарваться на неприятную встречу с каким-нибудь очередным подосланным колдуном монстриком или с ним самим, надоело уже…

Джинния сразу перенесла нас на площадку перед Дверью. Интересно, соседи напротив уже заметили наши исчезновения и появления? Дома нас ждал новый жилец. Большой, лохматый и пахнущий псиной.

– Это Найда, собака Анастасии Петровны. Она поехала на вокзал за бронью, сегодня одиннадцатичасовым автобусом мы едем с ней в санаторий на лечебные грязи!

– Какой санаторий?! Куда? Ты же ничего мне не говорила.

Я с грустью уставилась на собаку, в душе копошилось нехорошее предчувствие…

– Ну, конечно, не говорила – мне самой только что сообщили. Анастасии Петровне на работе как самой старой работающей пенсионерке дали две путевки в Тинаки, чтобы она с мужем поехала. А Володя у нее еще в восьмидесятых помер, но она, ясное дело, не стала раскрывать карты. – Довольная бабушка докурила трубку и продолжила энергично паковать вещи.

– И собаку вы с собой берете, уважаемая? – наивно поинтересовалась Акиса.

У Найды, собаки неизвестной породы (скорее это помесь дворняги с Лабрадором), вид был крайне вялый, болезненный, я бы сказала. По всем признакам в путешествие в ближайшее время она не собиралась, разве только в последний путь.

– Найда остается на вас. Анастасия Петровна уверила меня, что с ней не будет никаких проблем. Единственно она любит гулять, и подолгу, несмотря на то что одна лапа у нее на пять сантиметров короче других, это из-за травмы. И еще она не может оставаться одна в квартире, у нее страх одиночества. Это уже возрастное…

Глянув в обманчиво невинные глаза больной собаки, я подумала, что это мы еще посмотрим. Хватит ей и включенного телевизора, эффект присутствия живых людей будет обеспечен. В любом случае не повесится же она, если мы с джиннией чуток погуляем…

– Да, и оставленным включенным телевизором ее не обмануть, это с ней не проходит!

Я с ненавистью посмотрела на хитро прищурившуюся после бабушкиных слов псину. Но вариантов не было, спорить бесполезно и небезопасно. Ладно, Найдой займется джинния, а я поскорее шмыгнула в свою комнату освободиться от душной водолазки и джинсов. Потом накинула халатик и пошла в ванную.

Холодный душ – об этом я мечтала весь вечер! Прикрыв за собой дверь, я включила воду, разделась, потянулась к крану, чтобы пустить воду, и остолбенела. В ванной сидели два одинаковых маленьких существа с азиатскими чертами Яйца, в черной слизи, третий такой же вылезал из сливного отверстия. В воздухе слабо распространялся запах канализации…

– Мам дома? – деловито поинтересовался самый чумазый, глядя на меня чистыми глазами.

– Нет, – обалдело покачала я головой.

– А пап дома? – осведомился другой.

– Нет, – на автомате ответила я, лихорадочно пытаясь за спиной нащупать ручку двери. Но выскользнуть я не успела…

– Ощинь харшо, – удовлетворенно кивнули они и, обменявшись друг с другом самыми паскудными взглядами, резко набросились на меня. Один вырывал у меня полотенце, двое других дико щекотали за ноги. Потом первый, быстро вскарабкавшись по шлангу душа, прыгнул оттуда мне на шею и стал щипать везде, где доставали его шаловливые ручонки. Оторвать их всех было просто невозможно, я задыхалась – еще полминуты, и все, безвременная смерть от щекотки!

– Бабушка-а-а!! – в отчаянии завизжала я, толкая попой вдруг заклинившую дверь и прыгая и извиваясь в попытке сбросить адских существ.

Бабуля почти мгновенно пришла на выручку, чуть не сорвав дверь с петель, и, не задавая лишних вопросов, принялась колотить дымяшей трубкой мелких чертят или демонят (их порода мне неизвестна). Те недовольно залопотали – видно, черепушки не настолько крепкие, чтобы выдержать тяжесть массивной ореховой трубки, помноженной на силу удара женщины, которая в пору гиперактивной молодости успела и молот пометать.

Бабушка своей массивной фигурой зажала меня в угол и без того крошечной ванной, на месте расправляясь с чертенятами, посмевшими напасть на ее любимую внучку. А уже следом, сопровождаемая любопытствующей Найдой, подоспела и джинния.

Увидев мелких паскудников, Акиса прокричала несколько раз какое-то заклинание, после чего щекотальщики с громкими воплями и ругательствами попрыгали в ванну. Как они просочились в сливное отверстие – непостижимо, но это факт, не подлежащий сомнению!

Боже, что за неделя?! Сколько всего и всякого вторглось в мою размеренную жизнь вместе с этой пленницей пайдзы, такое и за сто лет не увидишь, даже рискнув дождаться праправнуков. Я с трудом вылезла из-под раковины, куда меня вмяла моя спасительница бабушка…

– Это аят из Корана, шайтаны его очень боятся, Марта Ивановна, – охотно пояснила Акиса. – Аи, вы же опоздаете на автобус, почтеннейшая!

Бабуля же как воинствующая атеистка на упоминание Корана даже бровью не повела, а вот о поездке санаторий, видимо, не забыла. В любом случае она автоматически сунула трубку в зубы и, развернувшись, оправилась допаковывать свои сумки.

– И что, вот это вот и есть суперукрепленное магическое заклинание против проникновения в дом всякой нечисти?!! Ты хоть что-нибудь можешь сделать по-настоящему?

Джинния пожала круглым плечиком… Типа зато она наложила такое заклинание, что бабушка теперь сразу забывает все козни, творимые Яман-бабой у нас дома. Ну а мелкие дэвы (вот они кто!) пролезли через сливные трубы, на которые защита не распространяется. Вот попробуй они сунуться в дверь или окно – диверсантов бы размазало тонким слоем пепла по неровной поверхности без единого шанса на воскрешение!

Иногда я просто дурею от умения джиннии во всех – ситуациях находить себе оправдание…

На автовокзал бабушку с подругой отвозил наш сосед по площадке дядя Боря. Мы с Акисой остались Дома, а если бы рискнули вызвать такси, на нем бы почти наверняка приехал Яман-баба с наклеенными усами. Ночью ничего не произошло. Может быть, потому, что я спала чутко, с молотком под подушкой и бдя вполуха…

С утра пораньше меня разбудила Акиса при полном параде. Причем лишь для того, чтобы сообщить, что одна из ее многочисленных тетушек заболела вирусным гепатитом и ей надо слетать навестить старушку, И как это у моей «вершительницы счастья» получается всегда быть в курсе происходящего в далеком родном государстве? Я отпустила ее сонным мычанием и с наслаждением провалялась в постели еще часа три… Как хорошо дома одной! Но, едва я с аппетитом принялась за оладьи, которые приготовила на скорую руку (немного бледноватые и полусырые, но в остальном полное совершенство!), как в дверь постучали. Несмотря на то что джинния вчера перед сном наложила дополнительное заклятие непроникновения уже и на ванную, я в это утро умывалась на кухне, какие-то силы при каждой попытке перешагнуть порог ванной разворачивали меня на сто восемьдесят градусов.

Так что к двери я подошла на цыпочках и с довольно неоптимистичными мыслями в голове. Уфф, это был Миша, но, по-моему, мы начинаем с ним слишком часто сталкиваться…

– Я не помешал? – спросил он, вытягивая и без того длинную шею в попытке кого-то или чего-то высмотреть у меня за спиной.

– Нет, что ты! – счастливым голосом воскликнула я, загораживая проход (на двоих оладьев не хватит!). – А у тебя все хорошо? Ну, тогда была рада снова видеть. Пока-пока!

– Спасибо, я это… Отец мне сейчас рассказал, что вчера ночью, когда я был на дежурстве, он видел в ванной нечто необычное – прямо из стока выскочили существа, подозрительно похожие на чертей, с азиатскими чертами лица, небольшого роста…

– Ха-ха, ну конечно небольшого, а то как бы они пролезли в сливную трубу… В смысле в жизни не слышала ничего подобного! Везет же некоторым, с чертями встречаются…

– Папа не пьет, если ты об этом, – чуть надулся Миша. – Но он не мог не отметить, что они крайне напуганы. А один из них, прежде чем исчезнуть в токе раковины, с ужасным узбекским акцентом, тыча пальцем в потолок, сказал: «Шайтан-бабушка!»

– Ну и что? Эй, да не подозреваешь ли ты в чем-то мою бабушку?!

– Я про твою бабушку ни слова не сказал… ты сама.

– А зачем тогда пришел? Провести очную ставку с бабулей насчет чертей? Так ее нет, она вчера вечером уехала. И вообще, хватит мне сказки рассказывать! Я, конечно, ни на что не намекаю, но если твой папа не пьет, а чертей видит, да еще они с ним и разговаривают… случай уже клинический, нет?

Мой сосед слегка смутился, но, как ему свойственно, ненадолго.

– Не заговаривай мне зубы, Аглая, я знаю, что они были. Отец у меня человек рациональный и до сих пор ломает себе голову, пытаясь объяснить это с научной точки зрения. Ведь как получается – стояк у нас один, труба одна, слив один, значит, они вполне могли спуститься от вас. А учитывая, что с тобой в последнее время связано столько необъяснимого… Послушай, черти – это уже перебор! Расскажешь ты мне наконец, что происходит, или нет?! Я ведь, твой друг, хочу помочь, потому что ты в этом нуждаешься.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Видя, что он прощаться не собирается, я решилась.

– Ладно, заходи.

Но прежде я оттащила, схватив за задние лапы, успевшую разлечься у двери собаку. Та только зевнула, широко оскалив пасть, по-моему даже не просыпаясь.

Рассказ получился сумбурным, тем паче что оладьи остыли и ела я их быстро. Миша слушал внимательно, не перебивал и, похоже, верил. Особенно в ярко описанные мною сцены с Яман-бабой, который и у него не вызывал симпатий…

– Рад, что ты не побоялась выговориться. Но, честно говоря, у меня от всей этой демонологии просто голова кругом.

– Да-а, а я в этом живу! И как только ты папе своему поверил?!

– Не сразу, по-настоящему только после твоего рассказа. Хотя, признаюсь, без всяких улик, основываясь только на интуиции, связал чертят с тобой. Но многое все равно остается непостижимым. Джинния в нашем мире…

Только сейчас до меня дошло, как давно мне уже требовалось сбросить груз всего необычного, что произошло со мной, и поделиться с понимаюшим меня человеком (хоть бы и милиционером)! Акиса, конечно, хорошая подруга, но она джинния. Оказывается, мне было нужно и самой на все это взглянуть со стороны и окончательно убедиться, что это не шизоидный синдром от перегрева на раскопках и я не чищу сейчас монеты, воображая, что болтаю с соседом на кухне…

– Жаль, конечно, что вчера, когда ты подверглась нападению чертят (или скорее, раз они восточной национальности, шайтанят), я был на дежурстве. Но почему ты не позвонила мне или в милицию, ведь у твоей бабушки есть мой сотовый? И на похитившего тебя субъекта, назвавшегося Аполлинарием Феоктистовичем, надо было все же заявить в отделение! Я, конечно, выясню, действительно ли он сейчас в психиатрической лечебнице. Как думаешь, сумеешь показать тот подвал и официально опознать личность преступника?

Ну вот, влипла со своими откровениями… Теперь меня по следователям затаскают.

– Вообще-то мне очень некогда. Во-первых, мы от Яман-бабы спасаемся, а во-вторых, у меня свои дела с Акисой есть, личного плана…

Но Миша строго сказал, что женихи подождут: как товарищу по детским играм я рассказала ему и об этом, хотя уже корила себя за излишнюю болтливость. Он хороший парень, но я отношусь к нему только как к другу. Да, но с какого момента он успел им стать? В смысле стать другом… Он же мне просто сосед с нижнего этажа!

Уф, совсем запуталась…

– С азиатским колдуном я постараюсь вам помочь. Можно попытаться вычислить по нашим каналам – кто он, где остановился в нашем городе, но на это уйдет время. Проще будет задержать его самого при очередной попытке нападения на твою Акису. Надо подумать, как организовать твое сопровождение…

– Ха, будешь моим телохранителем?! А как же твоя практика и экзамены?

– От них, конечно, не сбежишь, поэтому, к сожалению, я не смогу быть рядом все время. Но постараюсь…

Не понимаю, с чего бы у него такое воодушевление? Обычных преступников не хватает, что ли? Или я сегодня как-то особенно выгляжу…

– У меня есть на этот счет несколько идей, но их надо обдумать. Все, я уже опаздываю в училище. Как только освобожусь, позвоню. Твой сотовый у меня есть, не беспокойся, – деловито добавил он, засобиравшись.

– Э-э… откуда… собственно?!

– Марта Ивановна дала, когда мы пытались тебя найти.

– А я его в тот день дома оставила…

Миша укоризненно покачал головой и посоветовал больше не забывать телефон, если надо, деньги на счет он мне сам положит, главное, чтобы со мной всегда можно было связаться.

Ну надо же… Я сразу и не нашлась, что сказать, только открывала и закрывала рот наподобие золотой рыбки. Уже на пороге он вдруг остановился, взглянул на Найду и странно изменившимся сочувственным голосом поинтересовался, давно ли я ее кормила.

– Недавно, только вчера… – Я покосилась на скучающего Лабрадора. Странная собака, могла бы и напомнить о себе, если есть хочет.

И пошла насыпать ей сухого корма, благо бабушкина подруга оставила его достаточно, чтобы свалить с язвой здорового и молодого чемпиона собачьих бегов, не говоря уже о не занимающейся спортом пенсионерке Найде. Но за неделю псина вряд ли умрет, главное, не перекормить ее этой гадостью, и мы предъявим собаку любящей хозяйке в полуживом виде. В живое состояние ее вернуть по всем признакам уже много лет нереально…