Текст книги "Сердце Кристалла. Роман"

Саша не отвечал. Он стоял и настороженно прислушивался, пытаясь уловить хоть какое-нибудь движение из хода, в котором исчез Павел.

– А дядя Паша где? – заметила Ира его отсутствие.

– Вот именно – где? – заволновался Саша и, на ходу сказав Кате, чтобы сидели тут и никуда не ходили, пошел вслед за Павлом.

Извилистый ход вывел его в узкий коридор, на полу которого лежал Павел.

– Паша! – Саша бросился к нему. Осторожно перевернул на спину, кое-как разместившись

между тесно стоящими стенами. Проверил дыхание, наклоняясь к его носу. Ощутив слабый поток воздуха, похлопал друга по щекам.

– Очнись, Паша, очнись!

Веки Павла задрожали, он глубоко вздохнул, приоткрыв рот, и застонал.

– Давай, давай, открывай глаза! – не унимался Саша. – Да что же здесь такое случилось? Что с тобой? Идем к выходу, там поток воздуха хороший, здесь душно.

И Саша потащил Павла обратно, ухватившись за куртку на его плечах.

Милан слышал голос, но никак не мог открыть глаза. Боль в шее мешала думать. Когда он почувствовал, что кто-то его тащит, то инстинкт самосохранения мобилизовал все силы и, запрокинув руку назад, Милан ухватил за запястье того, кто это делал.

– Стой! – он развернулся, не отпуская руку человека, и потянул его на себя. Тот не удержал равновесия и упал, уткнувшись в пол лбом.

– Тише, тише, Пашка, это я!

Милан напряг глаза. Его фонарь светил прямо в лицо человека, который стоял перед ним на карачках, как, впрочем, и он сам.

– Ты кто? – спросил он.

– Руку ослабь, – Саша тоже пристально смотрел на Павла, – я – Александр Березин, твой друг.

– Кто ударил меня? – не обращая внимания на просьбу человека, Милан снова задал вопрос.

– Я не знаю. Ты ушел. Один. Я забеспокоился и пошел за тобой. Увидел тебя, лежащим здесь.

Пока Саша говорил, Милан пришел в себя. Он понял, что друг Павла здесь ни при чем и отпустил его руку.

– Слушай, Паш, давай вылезем отсюда – здесь душно… Потом разберемся, что случилось, да и Катя с Иркой ждут.

– Где они? – Милан напрягся.

Саша сел, облокотившись спиной о стену, и махнул рукой назад:

– Там, у озера.

– Иди к ним, выходите из пещеры! – приказал Милан. – Не оставляй их ни на минуту! Понял?

Саша смотрел перед собой, как зачарованный.

– Понял, – послушно сказал он и встал.

Но что-то развернуло его; несмотря на силу мысли Милана, мозг человека боролся за самостоятельность мышления.

– А ты? – глухим голосом спросил он.

Милан оценил сопротивляемость человека и постарался успокоить по-дружески:

– Я скоро, не волнуйся, иди к своим.

Саша лишь мгновение поколебался, затем развернулся и ушел.

Оставшись один, Княжич осмотрелся: конец коридора, в котором он находился, терялся в темноте. Тот, кто его ударил, должен был либо затаиться там, если коридор заканчивался тупиком, либо уйти, причем наружу. Милан потер шею – она болела, но никаких внешних повреждений не было. Сила удара оказалась хорошо рассчитана. Кто-то пугал, но зачем? Ответ напрашивался тревожный: нападающий не хотел, чтобы турист нашел что-то, что хранится в этой пещере. А что в ней хранилось, Княжич отлично знал, и это встревожило еще больше.

«Кто, кроме меня может знать о втором Кристалле и искать его параллельно со мной?» – на этот вопрос не было ответа.

Милан встал и, не теряя времени, принялся за разбор камней, закрывающих нишу, в которой, – он уже не сомневался в этом, – лежит Кристалл. Камни не сразу поддались ударам молотка. Они были хорошо подогнаны друг к другу и сидели плотно. Но все же Милану удалось пробить в месте сцепления камня и стены более широкое отверстие. Он подцепил камень, просунув в отверстие острый конец айсбайля и, потянув на себя, сдвинул камень. Тот глухо упал на пол. Из образовавшегося отверстия в коридор пещеры проник рассеянный свет. Милан двумя руками ухватил следующий камень и вывалил вместе с ним и все остальные, едва успевая раздвинуть ноги, чтобы не попасть по ним. Ниша оказалась вся освещена сверху. Дневной свет просачивался через узкое отверстие в потолке пещеры, заросшее корнями растений, причудливо сплетенных и присыпанных грунтом. Прямо перед Миланом в нише стоял сундук. Он выглядел очень старым: крепления замка и скобы на крышке позеленели от времени, а весь сундук покрылся вековой грязью. Милан осторожно подвигал сундук. Тот легко поддался. Не заметив никаких подвохов, княжич стащил сундук вниз, поставил в стороне и хотел открыть, как внезапно почувствовал чье-то присутствие рядом.

– Стой, где стоишь! – приказал он и оглянулся. Фонарь, все еще включенный, высветил фигуру мужчины, стоявшего совсем близко к нише, с другой стороны от нее.

– Кто ты?

Вопрос повис в воздухе. Княжич повторил его, придав голосу большую твердость:

– Отвечай, кто ты?

– Мен асровчи, – по-узбекски ответил незнакомец.

– Говори по-русски, – сказал Милан, стараясь разглядеть через полосу света того, кто, возможно, ударил его.

– Я… я – охранник, – не в силах сопротивляться внушению Милана, проговорил мужчина: молодой, с черными волнами густых волос. В полумраке его прищуренные глаза выглядели темными щелками под нависающими бровями. Нижнюю часть лица закрывала аккуратно подстриженная борода. Но губы были хорошо очерчены.

– Что ты охраняешь? – вопросы Милана были коротки и конкретны.

– Сундук…

– Сундук? Этот сундук? – Милан указал рукой вниз, не отрывая взгляда от охранника.

– Да, – ответил тот.

– От кого ты его охраняешь?

– Не знаю… от тебя… от женщины… от всех…

Милан опешил. Как только охранник произнес слово «женщина», перед глазами княжича появился образ Фани Монигран – чарующий образ любимой женщины, со смехом покидающей его той жаркой ночью. Капли пота выступили на лбу Милана.

«Но как? – не мог понять он. – Как она могла узнать о втором Кристалле?! Нет, это невозможно, невозможно…»

Не оставляя парня без внимания, Милан наклонился к сундуку и, сорвав крепления, открыл его. Сундук оказался пуст. Княжич поднялся и застыл. Он не шевелился. Просто поверить в то, что кто-то забрал последний Кристалл до него, поверить в то, что надежда на спасение жизни отца, на возвращение привычного течения жизни лиринийцев, может вот так растаять, несмотря на все усилия и жертвы, Милан не мог. Он собрал всю свою волю и заставил себя подойти к нише. Темный прямоугольник места, где стоял сундук, как пропавшая надежда, отождествлял пустоту. Милан в сердцах сгреб землю, что осталась лежать по краям ниши. И тут догадка осенила его. Княжич потряс крепкие корни, пробравшиеся во все щелочки ниши, Потом с силой раздвинул их и пошарил руками в небольшом проеме, открывшемся за переплетением корней. Луч света ударил в глаза. Милан прикрыл их ладонью, прищурился. Кристалл лежал в углублении дальней стены ниши, закрытый корнями и присыпанный землей. Когда Милан тряс корни, один из отростков, что опутал Кристалл, сдвинулся, отчего глиняная корка, облепившая его, лопнула, и часть ее вместе с истлевшей тканью упала, обнажив гладкую поверхность. На нее то и попал луч фонаря.

– Все хорошо, – сказал Милан вслух. В этот момент он волновался больше, чем несколько минут назад.

Он уперся обеими руками в нижнюю часть ниши и, приподнявшись на них, подался вперед, одновременно пригибая голову и перенося вес тела на бедра, простирая руки к углублению, где лежал Кристалл. Но Милан не спешил брать его; он замер и мысленно проговорил слова клятвы, которую он произносил при своем посвящении в Хранителя. Лишь после этого он осторожно поднес ладони к Кристаллу и погладил его. Тепло камня мириадами иголочек пронзило ладонь. Милан выдержал это и лишь, когда покалывание уменьшилось, осторожно взял кристалл в руки и сполз в коридор пещеры. Княжич не стал очищать его от грязи, а торопливо положил в рюкзак, крепко затягивая постромки.

Охранник сундука все это время стоял неподалеку, так и не шевелясь.

Милан забросил рюкзак за плечо и сказал:

– Я не трогаю твой сундук. Поставь его на место, поближе к корням и заложи отверстие ниши камнями. Потом выходи из пещеры. Ты хорошо выполняешь свою работу. Обо мне забудь.

С этими словами Милан развернулся и направился к выходу. Еще не успев вылезти в озерный грот, он услышал шорох и скрежет задвигаемых камней.

Вниз оказалось идти гораздо быстрее, чем наверх. Милан быстро преодолел длинный входной коридор и, увидев дневной свет, выключил фонарь. Но выходить не спешил. Он сел и прислушался. Снаружи, кроме звуков природы, не было слышно ничего, что говорило бы о присутствии человека.

Милана это озадачило и, окончательно привыкнув к дневному свету, он, не спеша, пошел к выходу. По его ощущениям снаружи находились пять человек.

«Вчерашний ночной гость, еще один из местных, Саша, Катя и Ира, – определил он, – хорошо, все понятно. Охранники. Семья. Ждут меня. Что ж, поговорим, очень интересно».

Милан громко кашлянул и вышел из пещеры. Старый чабан стоял рядом с Ирой. Девочка сидела на камне, и он попытался схватить ее, но Милан покачал головой:

– Не надо. Оставь девочку.

Старик повиновался.

– Теперь отойди на другой берег сая. И ты тоже, – приказал Милан старику и его сыну. – Присядьте там.

Мужчины перебрались через сай, сели на камни и уставились на чужестранца. Саша и Катя переглянулись.

– Паша…

– Бери Иру с Катей, и ступайте к лагерю. Я сейчас приду. Пора обедать. Займитесь костром.

Саша мгновение стоял, словно раздумывая, но потом, как ни в чем не бывало, развернулся к Ире и, положив руку на ее плечо, весело сказал:

– Что, пойдем, дочь? Пора обед готовить, есть хочется…

Катя встала с камня, на котором сидела, сорвала несколько веточек мяты.

– С чаем заварим, такая ароматная…

И вся семья направилась к лагерю.

Контролируя психику людей, Милан терял силы. На восстановление времени почти не было, особенно теперь, когда Кристалл оказался у него. Все органы чувств Княжича обострились: он слышал шорохи вокруг, заостряя внимание на необычных, которые могли означать опасность, видел движение травы, полет птицы, анализируя, что потревожило их. Пока опасности не было, но местные хранители волками смотрели на него, особенно старый чабан. Милан чувствовал силу сопротивления своему внушению. Сколько он сможет держать его на поводу? В горах полно тайных троп и, кто знает, что предпримет старик, когда Милан и его спутники начнут спускаться вниз? А почти двадцатикилометровый спуск занимает четыре-пять часов. За это время старик с сыновьями может не только проверить на месте ли Кристалл, но и предпринять попытку его возвращения. Опасности подвергнутся и друзья Павла Курлясова, а этого допустить нельзя! Потому Милан решил поговорить с потомственными, как он догадался, охранниками без гипноза и убедить их в том, что он тот, кто и должен был забрать Кристалл, что время пришло.

– Отец, – начал Милан, переняв местное учтивое обращение к пожилому человеку у Саши, – нам надо поговорить… Я знаю, что вы охраняете… Я тот, кому эта вещь принадлежит.

Чабан смотрел на пришельца пристально, искры недоверия и даже ненависти сверкали в его глазах. Он слушал молча, не спешил задавать вопросы или ахать от восторга встречи. Восточный менталитет, выработанный веками и впитываемый с молоком матери, не позволял узбеку проявлять нетерпение. Он умел ждать, умел анализировать и умел слушать. Его сын, почувствовав себя свободным от чужой воли, хотел было кинуться на грабителя, как он решил для себя, но резкий окрик отца мгновенно остановил его. Он послушно встал за его спиной, не спуская глаз с чужака. Милан продолжал говорить, сжимая в руке лямки драгоценного рюкзака:

– Я прибыл с планеты Лирина, я – Хранитель сокровища. Ты знаешь, отец, что давным-давно его оставили здесь, в этой пещере, пришельцы с далеких миров и наказали твоим предкам никого не подпускать к нему до того момента, когда за ним не придет тот, кто сможет его взять. Я смог! – с этими словами Княжич вытянул в руке рюкзак.

Старик опустил глаза, в раздумье потеребил бороду. Потом, взглянув искоса, ответил:

– Ты все верно говоришь, но, чтобы я тебе поверил, ты должен показать, что у тебя в мешке и показать своими руками.

– А ты когда-нибудь видел то, что хранил? – не спеша открывать рюкзак, спросил Милан. – Твой сын сказал, что он хранитель сундука.

Чабан мельком взглянул за спину Княжича. Но Милан еще раньше почувствовал, как кто-то крадется сзади.

– Скажи своему сыну, чтобы подошел к тебе, снизу. Или я сам скажу ему!

– Аброр! – окликнул отец.

Одного кивка головы оказалось достаточно, чтобы сын понял. Он обошел Милана и, перепрыгнув через узкий сай, присоединился к своим. Старик молчал.

– Так что ты скажешь? – снова спросил Милан.

Сыновья напряглись, ожидая слов отца. То, что он скажет, должно решить будущее. Старый хранитель повернулся к только что подошедшему сыну и расспросил его о том, что произошло в пещере. Парень наклонился к отцу. Они разговаривали очень тихо. Старик кивал головой, поджав губы: то ли соглашаясь, то ли удивляясь – на его лице не отражалось истинных чувств.

Когда парень закончил рассказ, чабан, наконец, обратился к Милану:

– Сундук – это обман. Камень давно лежит за ним. Теперь ты знаешь, но, когда ты взял его, ты не знал. Если ты тот, за кого себя выдаешь, ответь: почему?

– Меня привело сюда не только знание, но и чутье. Только Хранитель может чувствовать… сокровище. Если бы я не был им, то и не распознал бы обман.

Чабан не спешил с ответом, анализируя слова пришельца. Милан молчал. День шел на убыль. Оставаться здесь еще на одну ночь не позволяло время. Астероид приближался, а с ним и корабль лиринийцев. И Княжич решился.

– Я понимаю вас, я понимаю, что поверить мне вот так сразу трудно. Я покажу вам то, что забрал, и пусть каждый из вас попробует дотронуться до него. Это и будет проверкой. Но потом, отец, ты расскажешь мне, кто и когда приходил за этим сокровищем, – Милан показал глазами на рюкзак.

Сказав это, он присел на корточки, развязал бечевку рюкзака. Три охранника встали полукругом. Милан раскрыл мешок пошире и опустил в него руки. Все замерли. Княжич осторожно достал Кристалл. Часть глины и обрывки древней ткани уже осыпались с него, обнажив неровные грани. Милан встал, вытянув Кристалл вперед. Яркими всполохами заиграл на нем солнечный свет, ослепив узбеков. Они прикрыли глаза ладонями, но продолжали смотреть на чудо сквозь пальцы, сощурившись и чуть опустив голову.

– Подойди, отец! – голос Хранителя прозвучал твердо, но без гипнотического приказа.

Аксакал, не отрывая руки от лица, приблизился.

– Протяни руку и дотронься до него!

Чабан так и сделал. Он протянул руку, но дотронуться не успел. Кристалл ответил на жест человека яркой вспышкой. Одновременно старика отбросило назад. Он упал, и его дети, оба, сразу же подбежали к нему. Помогая отцу подняться, они с опаской поглядывали на Кристалл, который продолжал игру с солнцем, сверкая и искрясь, словно почувствовав свободу после многовекового заточения.

– Вы хотите прикоснуться к нему? – спросил Милан, на что парни отрицательно покачали головой.

Тогда Милан спрятал Кристалл в рюкзак, потуже затянув бечевку.

– Теперь вы верите мне?

Охранники опустили головы, приложив при этом правую руку к сердцу, что означало глубокое почтение и уважение.

Милан присел на скалистую ступеньку, не выпуская рюкзак из рук.

– Кто приходил сюда? – коротко спросил он.

– Была женщина, одна.

– Когда?

– Вода шла из пещеры, две недели прошло.

– Что она сказала?

– То же, что и ты: что она – Хранитель.

– Что было дальше?

– Она… не смогла попасть в пещеру и торопилась. Сказала, придет позже. Еще сказала, что ты придешь.

– Как она выглядела?

– Красивая… Очень красивая… Таких на Земле нет…

«Фани! – Милан не сомневался, что это была она. – Но, как? Как она узнала обо всем?»

Ответить на свои же вопросы он не мог. Теперь его подстерегала куда большая опасность по сравнению с тайной слежкой русских и американских спецслужб за Павлом Курлясовым.

Глава 4

Саша курил на балконе. Тонкая струйка дыма поднималась от его сигареты, растворяясь в темном небе города, огни которого затмевали звезды. С высоты девятого этажа хорошо просматривалась улица: фонари, световая реклама на стенах домов, перекинутые с одной стороны проспекта на другую ажурные светящиеся стяги с элементами национального узбекского орнамента. Изредка с шумом проезжала запоздалая машина, водитель которой, пользуясь поздним часом, давил на газ, не обращая внимания на ограничение скорости.

Милан поблагодарил Катю за ужин и вышел на балкон. Люди заметно устали. Ирина отказалась от еды и, приняв душ, сразу же ушла в свою комнату, пожелав всем спокойной ночи. День оказался слишком длинным и насыщенным впечатлениями. Милан, вернувшись в лагерь после обретения Кристалла, убедил друзей отправиться в город, не мешкая. Наскоро перекусив, они собрали вещи и еще до полуночи добрались до машины Саши, которую он оставил в одном из кишлачных домов внизу. В Ташкент они приехали в два часа ночи, а на следующий день всем предстояло новое путешествие.

– Паш, неужели все так серьезно? – Саша погасил сигарету о перила балкона и щелчком бросил вниз.

– Смотри, – Милан показал пальцем на небо, – даже здесь хорошо видно, сколько искусственных спутников летает вокруг Земли. Через каждый из них, люди получают информацию, в том числе и о местонахождении потенциально опасных лиц, то есть, меня, в данном случае. Ты думаешь, меня просто так выпустили? Им интересно, что я буду делать, в какие контакты вступать и все такое…

– Но, все же стоило попытаться объяснить…

– Я пытался, я же говорил тебе. И я, и Джек, мы пытались предостеречь. Джека вообще спрятали так, что мама родная не сыщет. А у него семья – жена, дочь, как у тебя.

– Так ты с ним… как это… разговариваешь мысленно? – Саша не мог скрыть своих сомнений и, уже в который раз, пытался узнать какие-то подробности о миссии Павла и Джека, которую они невольно взяли на себя, получив информацию от инопланетян о том, как предотвратить грозящую Земле катастрофу.

– Да. У нас открылся такой дар.

Милан не лукавил. Он действительно установил мысленный контакт с Джеком Флейвором. Пока Джек научился только слышать Павла – Милан не раскрыл ему своей сущности, – а Павел-Милан понимал его ответы. Джек полностью поправился. Он чувствовал себя совершенно здоровым, и лишь обезображенное лицо напоминало о трагедии.

– Паш, хорошо, я согласен поехать с тобой, пройти пустыню до нужного места. Ладно. Все-таки я твой друг и, хоть не все укладывается в моей голове из того, что ты рассказал, я готов помогать тебе. Но, скажи, зачем тащить с собой Катю с Иркой? Это же… ну… обуза своего рода. Да и внимание привлечет еще больше. Кате надо на работу в понедельник, Ирке – на учебу. Если они не придут, к нам будут звонить, не найдут, обратятся к знакомым, может быть даже в органы…

– Это не так трудно сгладить, Саш, нужно только позвонить и придумать какую-нибудь причину для отсутствия. Не мудри. А насчет обузы… Пусть лучше обуза, зато они будут рядом и мы не будем ломать себе голову, все ли с ними в порядке здесь, дома.

– Что ты хочешь сказать? – Саша искренне удивился. И тут же тревожная догадка заставила его сердце забиться чаще. – Ты думаешь, их могут арестовать или еще чего?

– Да, думаю. Так что едем вместе. Я никогда не прощу себе, если с ними что-то случиться. С меня хватит и Джека.

Саша не совсем понял, при чем тут Джек, но последний аргумент друга убедил его. Осталось только как-то рассказать обо всем Кате и убедить Иру. Если жена еще поймет, о чем речь или просто поверит, что так надо, то с дочерью сложнее.

Милан прочитал мысли Саши и заметил:

– Ты подготовь Катю, а я поговорю с Ириной. У меня с ней вроде неплохой контакт наладился.

– Что ж, обязанности распределены, – попытался пошутит Саша, – тогда пошли спать? Как говорится – утро вечера мудренее, – он прошел в комнату. Милан не торопился. – Ты идешь? – Саша оглянулся, вглядываясь через проем двери.

– Ты иди, я еще постою тут. Спокойно так ночью, тихо.

– Ну, постой… – Саша ушел к себе, вернее, к Кате, которая крепко спала, обняв подушку. Полоса света из коридора осветила ее обнаженные ноги – легкая простынка прикрывала лишь среднюю часть спины. Распущенные волосы разметались по плечам. В полумраке комнаты Катя выглядела уснувшей феей.

Саша невольно залюбовался женой. Осторожно, чтобы не потревожить ее сон, он прикрыл дверь и крадучись дошел до кровати. Но Катя проснулась.

– Ты еще не спишь? – спросила она.

– Нет, – он обнял жену за плечи. Но… давай спать, завтра предстоит трудный день.

– Трудный день? – Катя приподнялась, заглядывая Саше в лицо.

– Да, Пашка попросил помочь, – Саша прикидывал, как лучше сказать о предстоящей поездке, – ему надо в Кызылкумы…

– Куда?

– Тише, тише, – Саша повернулся к жене, – вообщем, мы едем с ним в пустыню. Все. Давай утром, а? Хоть пару часиков поспать!

Катя встала. Сон как рукой сняло. Она накинула халат. Потом присела на кровать.

– Саш, я себя все время чувствую не в своей тарелке от нашего… обмана. Может быть, стоило сказать ему про этих?

– Да я тоже не рад, что приходится скрывать от Пашки и докладывать втихаря: так и так, ездили туда-то, делали то-то! – Саша сел на кровати, взял Катю за плечи и развернул к себе.

– Что?

Муж приложил палец к своим губам и отрицательно покачал головой. Катя вытаращила глаза. Ее как кипятком обожгло:

– Ты думаешь… – она хотела сказать: Нас прослушивают? Здесь, в спальне?! – но Саша закрыл ее рот ладонью.

Катя кивнула. Она поняла. Резко встала и вышла из комнаты.

Милан лежал на диване в зале. Утренний ветерок тормошил тюль в проеме открытой двери. Серый свет пробрался в комнату. Стало свежее. Катя подошла к нему и, не решаясь разбудить, стала разглядывать его лицо.

«Как ты изменился, Паша, будто и не ты вовсе, – думала она. Смешанное чувство нежности, стыда, разочарования, вспыхнувшее в ней, проявилось слезами. – Ой, что это я. Все хорошо. Все правильно. Если бы только ты был счастлив… Тогда бы все было правильно… Прости меня, Паша».

Милан почувствовал присутствие Кати, но не спешил открывать глаза. Душевная боль женщины могла подвести к совершенно ненужным действиям, и он замер, ожидая, когда она уйдет. Но тут подошел Саша. Ситуация изменилась.

– Что это вы уставились на меня? Что-то случилось? – Милан приподнялся на локте. Старенький диван скрипнул.

– Не спится что-то, да и утро уже… скоро. Пойдем, покурим что ли? – предложил Саша.

– Я чайку поставлю, – встрепенулась Катя и ушла на кухню.