Текст книги "Дракон цвета смерти"

Сын у нее есть, но, к сожалению, он не в мать пошел. Мозгами. Доверь ему дело, так он все растренькает и продаст, а потом будет, как его отец, лежать на диване и сочинять стихи.

Тут я, конечно, даме посочувствовала.

Муж-мечтатель… это тяжело. Лучше кота завести, делает то же самое, а жрет меньше. Но если даму все устраивает, зачем ей мешать?

Так что в храмы отправляются не шесть девушек, а восемь. Вас что-то удивляет, эсса?

Доводы были логичными.

Но…

Почему у меня такое чувство, что меня где-то накрутили?

Ладно, попробуем поторговаться.

– Я не рассчитывала на вашу дочь, не брала припасы и все остальное. Та же сбруя…

– Я все закажу в ближайшие несколько дней. Сбрую, припасы, одежду – от вас я жду только список.

– Кроме того, эсса Евгения, Ярина – ваша копия.

Евгения расплылась в улыбке, а ведь это не комплимент.

– Я знаю. Она совсем как я в молодости.

– Да. А в отряде должен быть только один командир. Мои девочки будут меня слушаться. А Ярина?

Мы с сомнением переглянулись. Кажется, Ярина тоже не была в этом уверена.

– У Ярины есть опыт походов? Она знает, как и что делать? Как поставить палатку, разжечь костер, сварить пищу…

– А вы, Каэтана?

– Знаю, – спокойно сказала я.

Это поколение некст может ничего не знать и смотреть в интернете, как зажигаются охотничьи спички. А я их и сама сделать могу. И костер с одной спички разжечь, и палатку поставить, и рыбки наловить, и почистить, и поджарить, и в глине запечь – я много чего делала. И в походы мы ходили, и в автономки, и не на один день…

Тренер у нас был в этом отношении суров. Как сбить команду? Как узнать все сильные и слабые стороны человека? Да вот так…

Высоцкий еще пел: «Парня в горы тяни – рискни…» Гор у нас не было, но смысл тот же. Пока не проверишь человека в походно-полевых условиях, ты его и не узнаешь по-настоящему.

Евгения Лонго посмотрела на меня и поверила.

– Не стану спрашивать, откуда у вас этот опыт.

– Не надо.

– Но дочь я вам доверю. И племянницу тоже. И попрошу приглядывать за ними.

– Хм-м-м… это все, что я получу?

– А что вам еще надо, Каэтана?

Я подумала еще пару минут – и пакостно усмехнулась.

– А надо. Эсса Евгения, вы моего отца видели?

Судя по гримаске – видела. Не впечатлилась.

– Замечательно. А крысу рядом с ним? Некую раэшу Летицию Луну?

– Видела.

– У моего отца плохой вкус.

– Отвратительный, – согласилась эсса Евгения. – Такую пакость даже в дешевый публичный дом не пустят.

– Моего отца все устраивает, увы. Но если бы рядом с ним появилась умная женщина…

– Каэтана, я не сводня.

– Я вас и не прошу быть сводней. Но разве у вас нет подруги? Знакомой? Тетушки, которой не хочется жить на попечении родных? Это ведь благое дело – устроить две жизни. Да и пиявку от человека отцепить тоже правильно. Лелея оценит.

Эсса Лонго побарабанила пальцами по столешнице. Пальцы у нее были длинные, красивые, с большим количеством перстней. Золото, камни, овальные подпиленные ногти – все это отлично скрывает размер ладони. Ручка-то у эссы, несмотря на красоту, почти мужская. Лопата элегантной формы.

– Оценит, возможно.

– Я не прошу вас заниматься этим вплотную. Но если отец выкинет какой-то финт, мне станет сложнее возиться с вашей дочерью. Сами понимаете… он уже чуть в Санторин не собрался.

– Болван.

Я пожала плечами, не испытывая никаких угрызений совести. Ну, болван. Я бы и похлеще сказала, но эсса Евгения и так все понимает.

– Ладно, Каэтана. Я подумаю на этот счет.

Так и хотелось ввернуть: «Не надо думать, надо делать». Прикусила язык и кивнула.

– Тогда мы договорились. Я опекаю вашу дочь, вы – моего отца. А список – вот.

Эсса Евгения только головой покачала.

– Вы это предполагали, Каэтана?

– Одним из вариантов. А с дочерью разговаривайте сами.

Эсса Евгения кивнула.

Поговорит, сделает, подумает. Это ее ребенок…

Через восемь дней мы выехали к Ибанесам.

* * *

Эс Маркус Лиез вежливо предоставил нам свою дорожную карету. До поместья Ибанесов мы должны были доехать с комфортом. Оттуда – да, придется ехать в почтовой карете, но туда!

Туда мы ехали как принцессы крови.

Вторую карету нам предоставила эсса Евгения.

Кареты, что одна, что вторая, были рассчитаны на шесть человек, и тащили их по четыре лошади. Кучер, два лакея, которые ехали рядом и вели в поводу заводных коней, а один из лакеев еще и прилично готовил. Нам предлагали и служанок, но это уж было перебором. Мы решили, что ввосьмером кое-как сможем помогать друг другу с прическами и платьями. Время проходило незаметно за игрой в карты. Я научила девочек играть в покер, потом в бридж и вист (преферанс все же лучше подходит для меньшего количества людей) и следила, чтобы не было конфликтов. Приходилось тасовать девушек по каретам и самой приглядывать за ситуацией, но возражать мне пока никто не решался. Иногда возникали конфликты, Майя ругалась с Олиндой, Ярина сверкала глазами на меня и Марису, но в целом все шло ровно и гладко.

Драконицы летели следом. Все двенадцать – чего мелочиться? Я постоянно чувствовала рядом Виолу, да и остальные девушки тоже то беспричинно улыбались, то начинали задумываться на ровном месте…

По ночам мы уходили из лагеря. По два-три человека.

Слуги эссы Лонго были предупреждены и нас не останавливали. Так что по два-три часа мы проводили с драконицами, возвращались обратно, и шли следующие. Мы сидели рядом с драконицами, болтали о том и о сем, пробовали ездить верхом – пока только по земле. Седлать дракониц – это нам придется делать самим. Благо драконица – это не лошадь, они помогают и сотрудничают. И преотлично надевают большую часть ремней сами. И головы просовывают, и лапы, ты только держи. Но ведь ремней много! И тяжелые, и застежки надо правильно затянуть…

Сначала на эту процедуру у нас уходило около часа. Потом мы стали сокращать время до двадцати минут. Но ведь есть еще и почесушки, и осмотреть дракона надо, и маслом смазать… там чешуйка отслоилась, там коготь надломился, здесь еще что-то…

Драконы – это не трепетные и хрупкие создания, но если можно заботу о себе переложить на человека, они так и сделают. Зачем-то же им люди нужны, правда?

Впрочем, Виолу я начесывала тщательно. А поворчать – что, уже и этого нельзя? Ах, можно, главное – чесать не останавливаясь. Вот и отлично…

Так мы до поместья Ибанесов и доехали.

* * *

Ну, поместьем это называлось совершенно зря. Так себе… замок. Скорее башня неподалеку от моря. И отлично понятно, что тут происходит. Наверняка Ибанесы занимаются контрабандой, потому что снаружи-то башня вполне себе неприглядная. А вот внутри…

Роскошь во всех ее проявлениях. Не такая, как у Лиезов, нет! У Лиезов она свеженькая, еще не покрывшаяся патиной. А тут…

Здесь к роскоши привыкали поколениями, здесь ее шлифовали и оттачивали. К примеру, нет алых бархатных портьер, но есть тяжелые темно-зеленые. Не с золотыми кистями, нет. С черными, шелковыми. Только вот стоит этот шелк как бы не больше самих портьер.

Нет позолоты, но ноги по щиколотку тонут в коврах, таких мягких и теплых, что их на кровать положить можно. И заворачиваться, как в покрывало, – они тоненькие. А здесь они просто брошены на пол. Небрежно так.

Почти нет фарфора, но вот та бронзовая статуэтка танцующей девушки… Я плохо разбираюсь в антиквариате, но это явно мастер делал. За такое можно три комплекта портьер купить… на весь дом Лиезов.

Кажется, Мариса это тоже поняла, но не надулась. Я посмотрела вопросительно, и подруга тихим шепотом объяснила:

– Да я всегда знала, что Кайа жутко богата. Ты ее серьги видела?

– Нет.

– Это красные алмазы, посмотри сама. Они стоят жутких денег…

Я как-то и внимания не обратила. Да и цветные алмазы я ни разу не видела. Но если Мариса так говорит – значит, редкость.

– Понятно.

Родители Кайи не были в диком восторге от нашего визита, но и не возражали. Федерико Ибанес вежливо поклонился, поцеловал эссам ручки и посмотрел на Кайю, намекая, что потом надо будет все объяснить.

Наталия Ибанес была само очарование. Действительно – симпатичная пара. Он среднего роста, основательный такой, черные волосы с проседью, и она – хрупкая и летящая, в разноцветных шелках.

Из братьев Кайи – ровно три штуки: Сол, Леандро и Марко, – дома был только Леандро. Сол и Марко были в море.

И – нет.

Сол даже в академию не ездил, не хотелось. Он же наследник. Леандро и Марко ездили, но их не выбрал ни один дракон. Младшая сестра Кайи, Долорес, тоже была дома. Этакий сгусток энергии и обаяния. Хорошая семья.

Чувствовалось, что Ибанесы поженились не по указке родителей, а просто любят друг друга. Или это потом появилось? Когда пожили вместе, когда детей родили?

Сейчас я не знала ответа.

Я замуж выходила по большой и чистой любви, а оказалось…

Гадость оказалась, что уж там! Может, лучше вот так? По сговору? Моей матери Димка никогда не нравился, она вечно ворчала, что он как сахарная плитка – сладкий, а съесть противно… Я не слушала.

Дура была.

Мы устраивались в отведенных нам комнатах, купались, отдыхали с дороги. Кайа ушла к родителям отчитываться. Я ждала.

Вечером меня пригласили на беседу.

* * *

Состав с одной стороны – Федерико, Наталия, Леандро Ибанесы.

С другой – я.

Кайа посередине. У нее положение сложное, родителей она любит, но драконицу уже никуда не денешь. Она есть, она останется.

– Эсса Кордова, – начал Федерико. – Дочь нам рассказала неприятные вещи. И я хотел бы послушать вашу версию.

– С какого места? – уточнила я.

– С того, как она неосторожно увлеклась санторинским подонком, и вы… не прошли мимо.

Что ж, мне не жалко. Я расскажу.

Ибанесы слушали.

Потом принялись качать головами.

– Папа, мама, все и правда так было! – возмутилась Кайа.

– Детка, при всем уважении, ты хочешь сказать, что эсса Кордова могла справиться со взрослым, решительно настроенным мужчиной? Что девочки справились с санторинцами? Так не бывает.

Я только плечами пожала.

Конечно-конечно, и так не бывает, и этак не бывает. А вот, кстати…

– Эс Ибанес, я, конечно, не могу вам доказать, что говорю правду. Может, ваш сын попробует меня схватить?

Ибанесы переглянулись. Леандро получил кивок от отца и снисходительно, вразвалочку, направился ко мне. Зря, конечно…

Руку он протянул. А потом я просто поймала его «на излом».

– Ай! – высказался совсем по-детски эс Ибанес.

Я тут же отпустила его и развела руками.

– Как-то так. Еще попробуем?

Второй захват был уже осторожнее. Руки ко мне не тянули, схватили за предплечье. Я тут же крутанулась, выдираясь из хватки, упала на колени и обозначила жесткий удар в пах. Леандро машинально прикрылся ладошками, но и без того получилось показательно.

– Я понял, – согласился Федерико Ибанес. – Да, эсса. Такого я не ожидал…

Я развела руками.

– Надеюсь, теперь в наш рассказ вы поверите?

– Поверю.

– Спасибо. – Я приняла протянутую мне руку Леандро и поднялась. И тут же оказалась в жестком захвате.

– И все же мужчины сильнее.

Я в дискуссии вступать не стала. Можно и из такого захвата освободиться, главное – двигаться в нужную сторону. Тебя как бы заваливают назад, этого допускать нельзя. Я схватилась за предплечье Леандро, машинально прижала подбородок к груди, чтобы не придушили. Надо наклониться вперед, чтобы не потерять равновесие, – и ногой шагнуть назад, за стопу противника. И развернуться.

Это описывается сложно, а делается-то в полминуты. А потом классический бросок через себя – и красота! Летит противник на пол.

Если бы это была реальная схватка, я бы еще и сверху прыгнула, как на Эстебана Гила. Но это просто показуха.

– Эсса, а где вы этому научились?

А вот этот вопрос не предусмотрен. Так нечестно…

Пришлось мило улыбнуться.

– Дома, конечно. Слуги много чего умеют, надо только не стесняться спрашивать и учиться. Вот я и попробовала. Я же действительно намного слабее мужчины. – Я протянула руку Леандро, но тот ее не принял, насупился и сам вскочил на ноги. – Приходится брать увертками, хитростью, подлостью. Это естественно.

– Женщины, – прошипел Леандро.

– Окажись я другой, вы бы искали сестру в Санторине.

У парня хватило совести смутиться. Все верно, Кайа Ибанес была бессовестно избалована защищенностью. Она точно знала, что с ней никогда и ничего плохого не случится. А когда оказалась в сложной ситуации – растерялась.

– Я бы этого эса Четина…

– Можете сплавать, трупы под водой попинать, – предложила я от драконьих щедрот.

– Я бы в Санторин сплавал. Баязет, с-с-с-с-с… собака!

Я погрозила парню пальцем.

– А если тором станет?

– Надеюсь, не станет, – задумался Леандро.

– Мы отклонились от темы, – решил Федерико. – Простите за недоверие, эсса. Мы вас слушаем дальше.

Мне было не жалко. Я рассказала.

* * *

Вечером мы сидели на террасе и вкушали поджаренную рыбу. Тунец был свежим и вкусным, погода отличной, общество приятным – что еще? Леандро Ибанес, правда, навязывался в компанию, но женский коллектив решил, что перебьемся.

Было б хоть трое мужчин, а один?

Разорвем же!

И поссоримся.

Пусть гуляет сам по себе. Хотя интересно, кого родители для него присмотрели?

– Я подозреваю, что тебя, Сив. – Кайа стеснительно поглядела на Севиллу. – Мама что-то такое говорила, что нам бы хорошо породниться.

– Я подумаю, – согласилась Севилла.

Я улыбнулась.

А что? Хороший дуэт будет, Ибанесы со своей контрабандой, Коцци со своими магазинами… Так, молчу! О некоторых вещах лучше даже не думать, так спокойнее.

– Подумай, – посоветовала Фатима. – Вы будете хорошо смотреться вместе.

– А сама?

– А я пока никого по сердцу не нашла. Может, потом?

– Может быть, – согласилась Севилла. – Не знаю только, что родители скажут…

– Нашим родителям волей-неволей придется держаться вместе. – Олинда всегда отличалась здравомыслием. – Не то сожрут.

– Тогда брачные союзы не худший вариант. – Ярина была согласна. – Когда мы улетаем?

– Думаю, пару дней мы тут проживем на всем готовеньком, а потом – в дорогу, – вздохнула я.

Не хотелось мне в храмы. И никуда не хотелось. И вообще…

Почему, когда косячат боги, расхлебывать приходится людям? А когда косячат люди – тоже людям? Где справедливость?

Интерлюдия

1

– Евгения, думаешь, все будет хорошо?

Эсса Дельфина Коста, эффектная блондинка примерно тех же пропорций, что и Евгения, была встревожена. И даже не старалась это скрывать.

Дочь же!

Страшно!

Родной ребенок – и невесть куда, в леса и горы…

– Не знаю. Но и оставлять их здесь не выход. Девочки точно попадутся. И мне нужно время подумать, прощупать почву…

– Да, конечно. Ушам своим поверить не могу. Драконарии…

– Проблем будет море.

– Но и выигрыш при удаче – тоже.

– И все это благодаря эссе Кордове.

– Да, Фина.

– Самое забавное, что эс Кордова так ничего и не подозревает, – хихикнула Дельфина.

– Да уж. Редкостный болван! – припечатала Евгения. И даже поморщилась. Она специально съездила, посмотрела на отца Каэтаны.

Девушки… Кто из нас не знает, что молодежи сложно найти общий язык с родителями? Поэтому все слова Каэтаны она делила втрое. Увидела эса Кордову, увидела сопровождающую его девку – и помножила обратно. Чего уж там…

Вот гадость несусветная! И эс, и его девка… Каэтана не преувеличивала, скорее преуменьшила. И избавиться от раэши надо было не просто так.

Сам эс Кордова – теленок на веревочке. А вот его спутница… есть такая поганая порода баб. Помирать будут – и гадить, и вредить, и пакостничать. Просто потому что.

Потому что кто-то красивее, кто-то умнее, у кого-то лучше жизнь сложилась… нет, себя такие в зеркале не видят. И в голову им не приходит над собой поработать – зачем? У них уже все есть. Их потолок – колонка светских сплетен в дешевой газетенке.

Эса Кордову надо было освободить от этой обузы. Просто потому, что она будет вредить и любое дело загубит по подлости своей и ничтожности. И эсса Евгения собиралась этим заняться в ближайшее время.

– Ты уже что-то придумала на ее счет? Таких, как Каэтана, обманывать не стоит.

– Конечно. Если ты помнишь милую Мелиссу… Ты ее помнишь?

Дельфина оскалилась так, что ее захотелось назвать Акулиной. Помнила ли она?

О, еще как помнила! Сия дрянь совратила ее супруга и едва не поскребла его счет на кругленькую сумму. Хорошо еще, вовремя вмешалась подруга.

После милой беседы трех женщин Дельфина осталась при деньгах и муже, Мелисса – при целой шкурке и неиспорченном личике, а Евгения получила моральное удовлетворение.

Мелисса Эррера же…

Она продолжала искать себе супруга, перепархивая с цветка на цветок. Но и ума у нее было, как у бабочки.

Красивая, роскошная даже, но тупая как пробка и беззлобная. Потому и мужа-то найти не могла. Потому и цела осталась – обычно Евгения с Дельфиной таких брили налысо.

Вот ее и собирались использовать женщины.

Каэтана просила отвлечь отца от некоей раэши?

Он отвлечется. А если и женится – невелика беда. Судя по эссе Кордове, она таких мачех десятком на завтрак скушает – не подавится. Осталось только воплотить решение в жизнь.

Скоро, уже скоро…

2

– Ах ты!..

Вообще-то принцам ругаться такими словами не положено. Но что тут скажешь, когда в ответ на твое вежливое приглашение получаешь наглый ответ? Мол, в вас не заинтересованы!

И кто!

Ученый-копченый!

Да таких, как Рауль Кордова, по Санторину – граблями греби! Десяток на пять штук! Даже и побольше… и он смеет отказывать?!

Баязет скомкал лист бумаги и скрипнул зубами еще раз.

– Ахмет!

Долго ждать появления слуги не пришлось. Секунду, не больше. Зная вздорный и злой характер своего принца, слуги старались держаться поближе, мало ли что? Вот и пригодилось…

– Великий, что угодно приказать твоему покорному слуге?

Баязет чуточку смягчился.

– Позови ко мне Джафара. И, пожалуй, Хасана.

– Повинуюсь, великий.

Секунда – и слуга как в воздухе растворился. Нет его. И точка.

Баязет задумчиво глядел в окно.

Если бы Кордова приехали, было бы проще. Несчастный случай, к примеру. После которого в его гареме прибавляется женщина, а среди ученых еще один человек. Вот случается… всякое такое.

Но Кордова не приедут.

Тогда придется их сюда привезти. И лучше не их, а ее. Просто эссу Кордову. Отправить своих людей в Равен, пусть побывают на ярмарке возле академии, а там…

Пара слов, приглашение посмотреть ткани или украшения…

Хасан мастер на такие дела. Потом погрузить девицу на корабль к Джафару – и в Санторин. К любящему… Нет, пожалуй, все же не супругу. Хозяину.

Звание жены его высочества еще заслужить надо. Упорным трудом.

В этом женщины похожи на кошек – не ценят то, что им дается даром. Ничего, эсса Кордова еще поймет, какая ей честь оказана.

И Баязет обернулся к открывшейся двери.

– Джафар. Хасан. Садитесь, наливайте себе вино. У меня для вас есть работа.

Глава 5

Проблем я ждала. И начались они практически сразу после отлета.

Да, конечно, девушки умели седлать дракониц. Девушки правильно оделись – в костюмы из тонкой шерсти под кожаные куртки и брюки. Дракон летает, и высоко, и там – холодно. Поэтому сначала белье из простого полотна, потом сверху шерсть, специальная, от лучших ранмарских коз, они там какие-то особо пуховые. В результате даже на высоте не холодно.

Но это все равно дракон.

И после полета начинают зверски болеть мышцы. Даже те, которых нет.

А надо вставать.

За драконами надо ухаживать, палатки ставить, еду готовить, костер разводить, воду носить, лапник ломать – это я только самое-самое перечислила. А так обязанностей масса. Да ту же сбрую осмотреть тщательно и жиром смазать! Тоже минутка, а надо, надо!!!

Первой заскулила Майя Коста.

– Сил моих нет! И руки я все исколола…

– Можно подумать, что мне легче, – уперла руки в бока Олинда. – Ну сходи ты воду потаскай!

– Я два пальца обожгла! – взвилась Кайа. – Но я же не ною, и каша эта… зараза!!!

Я скромно сидела в стороне и молчала. Понятно же, полезу я сейчас в свару, так мне больше всех и достанется. Девочкам надо просто выплеснуть пар, повопить, потопать ногами… Это как два кота, которые сидят на заборе и орут друг на друга.

Драться они уже не будут.

Но ору-у-у-у-ут!

Вдохновенно!

Визг продолжался малым не сорок минут, пока не обратили внимания, что я сижу в стороне и меланхолично подкидываю в костер веток.

– Каэтана!!! – взвилась Мариса, которая была особенно пострадавшей: два ногтя сломала, и это через кожаную перчатку!

– Слушаю?

– Ты чего сидишь?

– Я вот тоже думаю, чего я сижу и сижу? НА РАЗМИНКУ – СТАНОВИСЬ!!!

Аж драконы подпрыгнули.

Девочки выполнили команду прежде, чем осознали, что происходит. А потом, когда начали разминаться, уже и ругаться было как-то нелогично…

А после тренировки уже и не хотелось.

– Зараза ты, Каэтана, – ворчала Кайа, жуя кашу, которая вопреки всем канонам не подгорела. Я же ее вовремя с огня сняла и оставила упариваться в пуховом платке.

– Девочки, а вы как хотели? Я сразу предупреждала, что будет нелегко. Паршиво нам будет… драконарии – и сражаются, и вылетают, и убирают за своими драконами, мне не верите – у своих хищниц спросите.

Судя по глазам, поспрашивали и растерялись немного.

– Выбирайте, девочки. Или вы эссы, благородные и избалованные, но тогда отказывайтесь от драконов и топайте домой. Или вы драконарии. Но тогда вам придется отвечать не только за себя, но и за подругу. Мне – за Виолу. Вам – за Эльту, Гариду, Эйру… прочих… вы поняли. И обязательно нас припашут к боевым вылетам, и так же обязательно придется воевать и доказывать, что мы не хуже…

– Мы – лучше! – взвилась Ярина.

– А как же эта… и… палатка? – поинтересовалась я, приводя дословные цитаты.

Ярина смутилась и даже шаркнула сапожком.

– Ну… если она и правда такая? Что теперь делать?

– Научишь девочек ругаться. Чтобы они точно знали, какие у них костры, вода, лапник и прочее, – подсказала я.

Девочки грохнули хохотом.

В этот день мы больше не ругались.

Потом случалось, конечно. И поспорить, и поссориться, но все проходило уже проще. Спокойнее, без накала. Когда с трудностями смиряешься заранее, переносить их намного легче.

* * *

Храм Варта мы увидели на восьмой день путешествия.

Драконицы снижались, высаживали нас, почтительно отлетали в сторону.

Я знала, они туда не пойдут. По преданиям, Варт и сотворил драконов… поучаствовал. Девушки тоже переглядывались.

Страшновато…

Бог.

Я оглядела свою команду.

– Девочки, располагаемся рядом с храмом на привал. Устраиваемся поудобнее, вон ручеек мы видели, ставим палатки, готовим обед. До завтрашнего утра мы здесь. Я сейчас иду в храм. Если я спустя сутки – подчеркиваю: сутки! – не выйду отсюда, вы уходите. Виола меня подождет.

– Каэтана, ты не обнаглела? – Мариса уперла руки в бока, не хуже Ярины. – Мы уходим, а ты остаешься?

– Мы тебе что – сволочи?!

– Если я оттуда не вернусь, вы тем более поляжете, – вздохнула я. – У меня есть шанс, у вас его нет.

– Это еще почему?

– Потому что моя мать была посвящена Даннаре. И я тоже, – не стала я скрывать. Эта информация доступная, да и ничем мне это не грозит. – Среди вас еще есть те, кто также посвящены богам?

Девочки переглядывались, но – нет. Мальчиков – тех посвящают. Ортару, Истиону, Сантору, последнее в Санторине прямо обязательно. А девочек… зачем?

– Поэтому послушайте меня. Ждите сутки. Но если меня сутки не будет, послушайтесь и улетайте.

Девочки переглядывались, но не одобряли. Я молча развернулась и направилась к храму.

* * *

В быту Варт предпочитал стиль жесткого минимализма.

Белый храм напоминал яйцо. Круглый купол, полукруглый арочный вход, резьба по белой стене.

Когда-то она изображала зверей и птиц, сейчас подстерлась и выглядела грустно.

Это и понятно.

Это вам не эссы драконарии, которых всего сто лет забывали, тут тысячелетиями пахнет. Десятками тысяч лет.

Хорошо еще, какие-то предания сохранились.

Чтобы пройти внутрь, мне пришлось воспользоваться мачете. Эх, раззудись плечо, размахнись рука! И то… могло бы намного сильнее все зарасти, и дерево упасть, и завестись кто…

Повезло. И не завелись, и не заросло.

И я после всего получаса матюгов оказалась внутри храма. Девочки действительно не полезли вслед за мной. Это хорошо. Мне и за себя страшно, а за них еще страшнее. Оказывается, и так бывает.

Мои… кто?

Ученицы?

Да, наверное. Я за них в ответе, потому и страшно.

Вот и статуя. Варт?

Хм, а Аласту я понимаю. Симпатяга такой… статуя сохранилась просто идеально, не считая толстого слоя пыли. Но пыль я смахнула первой попавшейся хвойной веткой, и вот он – Варт, как живой.

Скульптором руководило вдохновение.

Мужчина, лет двадцати пяти, улыбающийся. И сразу видно – добрый. Вот до самого краешка – добрый. И не так важно, какой у него нос или лоб, какие глаза или уши. Красивый – да. Но еще видно в нем нечто такое…

Мужчины – они тоже бывают разные.

Есть те, кто подберет у помойки котенка и согреет, и дом ему найдет или там у себя оставит. А что? Оно живое, ему тоже больно.

А есть те, кто пройдет равнодушно мимо – и взглядом не поведет. Орет и орет там пакость помойная…

Димка, кстати, был из таких.

А вот Варт сразу виден. Не пройдет, и поможет, и поддержит… Аласту я понимала. А дальше-то что? Статуя – она ж памятник! Она молчит! А мне поговорить требуется…

– Ваша божественность? А, ваша божественность?

Нет ответа.

Молитва Варту тоже не дала результата. Оставалось еще одно средство. Вот не хотелось, но придется. Вот он очаг, в котором горит жертвенный огонь.

Вот она – чаша для приношений.

Огонь разжечь было проще.

А чаша… что я могу принести? Да только свою кровь. А самой себя резать – больно. И неприятно, и вообще… кое-как я ткнула ножом в руку, в тыльную сторону предплечья. Тоже больно, но им я не работаю. Перевяжу – и пусть его под курткой.

Красные капли побежали по коже, скатились в чашу, на алтарь… голова закружилась, и я вцепилась в камень, чтобы не упасть.

Меня тянуло куда-то вниз, вниз…

* * *

С Даннарой мы разговаривали в потоке солнечного света.

С Вартом – это что-то вроде воронки водоворота. Причем я стою с внешней стороны, а он внутри воронки. Внизу, там, где она тоненькая, неустойчивая. И все равно не прорвешь.

– Дитя… Кто ты и откуда?

– Вы – бог?

Как и с Даннарой, не было страха. Только любопытство.

– Я – один из богов Фейервальда. Меня звали Вартом.

– А сейчас?

– Сейчас меня забыли. Почти забыли, если ты тут…

– Тут. И мне очень нужна ваша помощь. Меня зовут Каэтана Кордова. Эсса Каэтана.

Ответом была улыбка на лице бога. Кстати, очень похожая на ту, что у статуи. Художник то ли его видел, то ли придумал, то ли это вообще мой бред, но Варт – копия. Волосы цвета меха у норки, глаза словно у оленя – большие, влажные, карие.

И улыбка.

Такая добрая. Настоящая…

– Что я могу сделать? Я даже выйти не могу, Каэтана.

– Поделиться информацией, – попросила я. – Почему вы не можете выйти, что произошло, и вообще… я знаю про Аласту, но насколько это правда?

– Правда, – погрустнела божественность. – Нас создают люди, напитывают своей верой. И мы похожи. Действительно, все мои создания рано или поздно попадают к Аласте, и мы были вместе, и… я погас. Так тоже бывает.

Я кивнула.

Бывает.

– Я сказал об этом. А она обиделась.

Учитывая, что и у меня такое было…

– Вы ей сказали ДО или ПОСЛЕ того, как полюбили другую?

– До, – честно ответил бог. Мне на душе полегчало. Не сволочь.

– А Лелея?

Варт не смутился, смотрел мне в глаза.

– Она пробовала меня освободить. Вот нас молва и связала.

Я задумчиво кивнула. В принципе и такое может быть. А вот что дальше?

– Вас этот водоворот не пускает?

– Да. Его подпитывает смерть моих детей. Каждый раз, когда они гибнут от гнева Аласты, водоворот становится прочнее…

– Драконы? Или вообще любые животные? – догадалась я.

– Драконы, – согласился бог. – Мое любимое творение. Ты связана с одним из них, иначе не прошла бы сюда. Я вижу. Ты чадо Даннары, но ты и мне служишь – частично. Через Виолу.

– Не служу. Но помочь попробую, – вздохнула я. – Как можно это снять?

– Тебе – никак. Только Аласта может.

– А она не хочет, – задумчиво кивнула я.

– Я не думал, что так ее обижу.

Это-то понятно. Мужчины о таком не думают, а мы обижаемся. И нам больно.

– Значит, только Аласта.

– Да.

– Я поговорю с ней, – пообещала я. – Это ведь не зависит от храма, правда? К богу можно обратиться где угодно? Вы услышите?

– Я не услышу. Ко мне теперь можно обращаться только в храме. К Аласте, наверное, тоже. Я не знаю точно.

– Кстати! А почему химеры… ну, мы их так назвали, у них есть другое имя?

– Дети боли.

Нет, с детьми у меня эти существа не вязались никак.

– Значит, химеры. Скажите, а почему они ползут или к вашему храму, или к храму Аласты. На любых континентах?

– Догадались?

– Посчитали, – буркнула я, не собираясь раскрывать свои источники.

– Потому что их создала боль Аласты. А я – причина этой боли. Вот их и тянет туда, где они чуют что-то родственное.

– Ага. Поняла… Кстати – создала? Мы думали, открывается нечто вроде ворот и они оттуда лезут.

– Что-то близкое к тому. У вас… – Варт прищурился на меня, словно что-то читая, – есть похожее слово – зомби. И еще одно – биоконструктор.

– Че-го?!

Еще мне боги про генетику не рассуждали! Очешуеть можно!

– Да, примерно так. Когда Аласта в горе и ярости, ворота в ее мир открываются чаще. И то, что оказывается рядом, – погибает. А потом наделяется новой не-жизнью…

Упс.

Это чуточку меняло картину. То есть не щели между мирами, которые надо законопатить, а…

– Да. Очень удачное понятие – выплеск некроэнергии.

– А читать чужие мысли некрасиво.

Варт только руками развел. Даже и не сомневаюсь – продолжит в том же духе.

– Значит, выплеск некроэнергии, потом легкое биоконструирование – кем?

– Да никем. Просто энергия должна куда-то тратиться, а уж что там будет в тот момент… это же океан! Акула, медуза, кальмар – вот все это сливается воедино и идет на зов своей повелительницы. И, кстати говоря, некроэнергия очень неполезна для мира.

Я и не сомневалась.

Этакий божественный дихлофос, надо полагать.

– Я рад, что нас не забыли. Хотя повод и печален. Если бы я знал… я бы никогда так ее не обидел.

В этом я и не сомневалась. Мужчины! Сначала косячат, а потом: «А чего она обиделась-то? Я ж вовсе ничего такого…» Случалось в моей практике.

– Я обещаю, я поговорю с ней. А вот что и как получится… не знаю.

Варт улыбнулся.

– Вряд ли ты что-то сможешь сделать, но я все равно тебе благодарен. Жаль, я ничего не могу тебе подарить.

– Вы уже подарили. Виолу.

– Драконы… – Лицо бога озарила совершенно детская улыбка. – Они потрясающие, правда?

– Да, – так же восхищенно выдохнула я. – Они самые прекрасные создания этого мира!

Буквально пару секунд глаза в глаза. И – понимание. Человек тоже может понять бога. Случается.

– Спасибо, Каэтана Кордова.

– Держись, Варт. Ничего, что я так – неуважительно?

– Ничего страшного. Сейчас я ближе к человеку, чем к богу. У меня почти уже нет сил…