Текст книги "Октябрь 1941. Варшавское шоссе"

Версия командира парашютно-десантной службы Западного фронта И. Г. Старчака

Версия Телегина – Сбытова не описывает чье-либо участие в обороне Юхнова до 6 октября, пока, по приказу Телегина к Угре не подошли подольские курсанты, которые одни, якобы, и защитили все варшавское направление, как минимум, в течение 12 дней – с 6 по 18 октября 1941 г. Для «Истории Великой Отечественной войны» тему обороны Юхнова готовил сам К. Ф. Телегин, поэтому и там ничего не говорится об участии в этой обороне других частей, не входивших в подчинение МВО. Но это не подтверждается никакими документами, кроме послевоенных рассказов самого командования МВО и некоторых бывших курсантов.

С этой версией с самого начала не соглашался участник обороны Юхнова, бывший командир парашютно-десантной службы Западного фронта, в 1941 году – капитан Иван Григорьевич Старчак. Он всегда утверждал, что передовые немецкие части вошли в Юхнов не к вечеру 5 октября, как это утверждали К. Ф. Телегин и Н.А. Сбытое, а они были там уже рано утром этого же дня, что впоследствии подтвердилось появившимся переводом немецкой книги X. С. Русселя «Немецкая 10-я танковая дивизия на Восточном фронте под Вязьмой» и «Дневником 4-й ТА». Узнав о приближении врага, десантники Старчака сразу же, с вечера 4 октября, начали проводить диверсии на шоссе, задерживая продвижение колонн на подходе к Юхнову. Оборону группа Старчака держала с 4 по 9 октября, с 210-го по 185-й км Варшавского шоссе, после чего этот боевой участок был передан командиру 17-й танковой бригады. Передовой отряд (ПО) подольских курсантов присланный от Малоярославецкого УР МВО прибыл к группе Старчака только 6 или 7 октября.[21]21
  В разных своих воспоминаниях И. Г. Старчак указывает разные даты прибытия ПО, и место их встречи тоже указывает по разному – или д. Стрекалово, или рубеж р. Изверь, между которыми расстояние – около 15 км. С момента прибытия до вечера 8 октября курсанты ПО были у него в подчинении.


[Закрыть]

К сожалению, в разных источниках, написанных самим И. Г. Старчаком, сведения об обороне района г. Юхнов несколько различаются, но факт, что группа Старчака (с прибывшими позже курсантами и другими подразделениями, вошедшими к нему в подчинение) стала первым защитником Варшавского шоссе в районе Юхнова, подтверждается публикациями в средствах массовой информации 1941 года, отчетами его группы, написанными тогда же в вышестоящие штабы, а главное – эти сведения подтверждаются немецкими источниками.

О подходе немцев к Юхнову 4 октября, заблаговременно знала как минимум одна советская воинская часть, которая могла бы вовремя известить высшее командование об угрозе Юхнову – это 1-й тяжелый дальнебомбардировочный авиаполк (1-й тбап) 53 авиадивизии (впоследствии – 23-й тяжелобомбардировочной авиадивизии), на базе которого под Юхновом и дислоцировалась десантная группа И. Г. Старчака. Под Юхновом было несколько аэродромов, к сожалению, название того аэродрома, на котором находился штаб полка и где был штаб группы Старчака, не уточняется, что приводит к нестыковкам и разночтениям. Обычно пишется просто «аэродром Юхнов», но это может быть любой из аэродромов, находящийся в радиусе 25 от Юхнова: Кувшиново, Емельяновка, Павлово, Климов Завод, Мальцево, Полотняный Завод и др. Наиболее вероятно, что это было на аэродроме Емельяновка, в 4 км южнее Юхнова. Возможно, именно в штаб 1-го тбап, КП которого на 4 октября находился на «аэродроме Юхнов», звонил в середине дня 4 октября председатель горкома Кузовков и не смог там узнать никаких сведений о подходе немцев. Может его звонок и стал поводом для срочной эвакуации 1-го тбап. И. Г. Старчак в это время спал, вернувшись со спецзадания. По его сведениям, 1-й тбап, снялся и улетел, бросив в районе Юхнова несколько бомбардировщиков. В книге «С неба – в бой» И. Г. Старчак пишет, что это было утром 4 октября. В его же донесении в штаб ВВС Западного фронта, составленном им 28.10.41, он пишет, что это было около 18.00 4 октября, т. е. ближе к вечеру.

Оставление аэродрома в Юхнове авиаполком произошло настолько быстро, что десантная группа даже не была извещена об этом. Машины авиаполка тоже уехали в Москву. Бойцам группы Старчака удалось догнать одного из уходящих на автомашине в тыл интендантов 1-го тбап. Тот сообщил, что противник прорвал нашу оборону, а больше он сам ничего не знал.

О том, что захват немцами аэродрома под Юхновом произошел в ночь с 4-го на 5 октября свидетельствуют воспоминания командира авиаэскадрильи этого же 1 тбап – Марка Трофимовича Лановенко, который вылетая на задание вечером 4 октября, был обстрелян с земли неподалеку от места взлета, т. е. вечером 4 октября немецкие части были уже совсем рядом, на подходе к Юхнову, скорее всего на аэродроме Емельяновка. Когда он вернулся перед рассветом, соседняя деревня была уже занята немцами, а аэродром еще нет. Лановенко успел захватить часть аэродромного оборудования и личного состава техслужб и перелететь на аэродром Полотняный Завод.

Командир 1-й авиационной эскадрильи 1-го тяжелого бомбардировочного авиационного полка Михаил Тимофеевич Лановенко.

В любом случае, сведения о подходе к Юхнову немецких частей не были сообщены командиром 1-го тбап в Ставку ни вечером 4 октября, ни утром 5 октября. Ничего не сообщили в Москву и городские власти г. Юхнов, покинувшие город вечером 4 октября. О большом количестве отходящих жителей Юхнова через Малоярославец сообщил в Москву лишь комендант Малоярославецкого УР полковник Смирнов, но это случилось к 16.30 5 октября, когда уже появились и другие донесения.

Старший лейтенант Андрей Кабачевский, начальник штаба группы И. Г. Старчака (на фото в звании капитана).

Несмотря на то, что И. Г. Старчак тоже мог уйти, он, взвесив всё, самостоятельно принял решение остаться и максимально причинить вред немецкой колонне, подходящей к Юхнову по Варшавскому шоссе, прикрыть отход наших частей на рубеже восточного берега р. Утра, в 2,5 км восточнее г. Юхнов. Кроме его группы, 4 октября это сделать было некому Он понимал, что его задача – это борьба за время и пространство. Даже только выигранное время даст возможность подтянуть новые силы. И не столь важно, днем, к вечеру или в ночь на 5 октября это произошло, главное, что он по собственной инициативе начал действия на опережение. По сведениям доклада «О боевых действиях Отдельной парашютной группы ВВС Запфронта», направленного И. Г. Старчаком командующему ВВС Западного фронта не позже 28.10.41, о приближении немецкой колонны и о своем принятом решении он поставил в известность штабы Западного и Резервного фронтов. Штаб Западного фронта он известил радиограммой через разведотдел станции «Север». Штаб Резервного фронта – по телефону из г. Юхнов, передав сведения через оперативного дежурного (связь, по его сведениям, имелась в тот момент только с г. Гжатском, где в этот день еще находился штаб Резервного фронта). С другой стороны, в книге И. Лемберика «Капитан Старчак. Год жизни парашютаста-разведчика», написано, что оборудование на телефонной станции Юхнова вечером 4 октября уже было демонтировано, и связи ни с кем не было, в том числе и с Гжатском. Заместитель Старчака – ст. лейтенант Андрей Кабалевский сразу же, узнав о приближении немцев, на машине поехал в штаб 1-го тбап, размещавшийся в помещении школы, но там никого уже не было. Причем жители города к тому моменту уже ушли, город был пуст, т. е. это было после 20.00 4 октября.

На обратном пути, возвращаясь в лагерь, «…при выезде из Юхнова, как-то внезапно обезлюдевшего, покинутого жителями, старший лейтенант заметил, что в домике, где расположен узел связи, кто-то есть. Он вбежал туда и увидел пожилого человека в форме связиста с пересекающимися молнийками на рукаве.

– Есть связь с Гжатском? – резко спросил Кабачевский.

Связист покачал головой.

– А с кем можете соединить?

– Уже ни с кем. Всю аппаратуру увезли. Все уехали…».

Эта книга противоречит сведениям доклада от 28 октября 1941 г., о том, что И. Г. Старчак связывался со штабом Резервного фронта в Гжатске по телефону, но, написанная после войны книга, не является полностью достоверным источником. Даже если Старчак и успел тогда сообщить в штаб Резервного фронта о приближении немецкой колонны, то тот не имел возможности оповестить об этом Ставку и Генштаб, потому, что связь между ними уже была полностью нарушена.

На момент начала боевых действий в состав группы капитана И. Г. Старчака, по сведениям его книги «С неба – в бой», входило 430 чел., из которых 200 чел. прибыли из фронтовых авиачастей, 150 комсомольцев были набраны по призыву ЦК ВЛКСМ и совсем недавно приступили к обучению десантному делу, также в группе было несколько десятков хорошо обученных парашютистов из 214-й воздушно-десантной бригады (вдбр). По сведениям «Доклада о боевых действиях парашютно-десантного батальона, действующего в парашютной группе майора Старчака», составленным ст. лейтенантом А. Кабалевским и направленном им позже командиру 23-й авиадивизии, в группе было 25 командиров и 502 красноармейца, т. е. всего 537 чел. Личный состав батальона был вооружен винтовками, а командный состав личным оружием, но не полностью.

По Варшавскому шоссе навстречу немцам для проведения диверсий (подрыва многочисленных мостов через ручьи и овраги, создания препятствий и др.) И. Г. Старчак выслал мелкие группы десантников (по 3–4 человека в каждой). Благодаря этому, движение немецкой колонны по шоссе было замедлено, создавались многочисленные пробки, немецкие саперы не успевали строить новые мосты. Некоторые из высланных 4 октября десантников вернулись в группу вечером 6 октября и сообщили об обстановке и о проделанной ими работе. Как позже писал в своей книге И. Г. Старчак: «…Они минировали дорогу, устраивали заграждения. Часов в семь вечера 4 октября они обстреляли колонну заправлявшихся танков, бронетранспортеров и грузовиков… Их усилиями был сорван бросок, который намеревался совершить передовой отряд 4-й армии противника, на 10–12 часов задержано его вступление в Юхнов… Они сообщили нам о численности вражеских войск, о том, что на шоссе все прибывают новые фашистские подразделения и части».

Старшина Бедрин из группы И.Г. Старчака.

Есть сведения, что подходы к городу и сам Юхнов заблаговременно, до 3 октября 1941 г., были заминированы специалистами Московского Военно-инженерного училища (МВИУ) или инженерной службы Резервного фронта, которые, выполнив свою работу по установке минных полей, подготовке и взрыву мостов на Варшавском шоссе западнее Юхнова, уехали, когда немцев здесь еще не было. Об этом факте сообщил в своих воспоминаниях бывший курсант МВИУ И. И. Большаков. Офицер инженерного отдела штаба Резервного фронта ст. лейтенант Н.В. Никулин также вспоминал, что был в командировке в Юхнове за три дня до подхода немецких войск к Вязьме, т. е. 3 октября. Если такая подготовка проводилась, то она, наверняка, помогла высланным навстречу врагу десантникам группы Старчака еще быстрее и лучше выполнить свою задачу и замедлить продвижение немецких войск.

Оставшиеся в Юхнове бойцы Старчака заблаговременно заняли рубеж обороны в 2,5 км восточнее города, на высоком восточном берегу р. Угра. Они заминировали подступы к мосту через реку, заложили фугасы, замаскировали свои позиции. Через мост время от времени проходили отходящие подразделения Красной армии. За их счет в течение ночи 4–5 октября группа Старчака довооружалась. К началу первого боя она была вооружена на 70 %, имела 6 ручных и один станковый пулемет. Попытка пополниться личным составом за счет отходящих частей себя не оправдала, т. к., будучи деморализованными, они при первых выстрелах разбегались.

И. Г. Старчак грамотно спланировал и организовал оборону на восточном берегу р. Угра не только у шоссе, но и в соседних лесах, по обе стороны дороги. Его бойцы минировали те места, по которым могли пройти танки. На некоторых участках были заложены управляемые фугасы. Боец Иван Бедрин рассказывал: «Старчак тщательно вырисовывал цветными карандашами план обороны… танки противника, изображенные в виде синих ромбиков, попадали в заштрихованный сектор действия огня… Это не беспорядочное отступление, не бегство, а тяжелая ратная работа».

В книге И. Лемберика отмечено, что «…позиции оказались на редкость удачными. Когда-то здесь брали землю для строительства и ремонта дороги, и тут образовались канавы. Они заросли кустарником, получились окопы с естественной маскировкой». Это было везением, т. к. лопат и топоров у десантников не хватало. Но на другом участке обороны[22]22
  Другим участком обороны был или район д. Стрекалово или рубеж р. Изверь.


[Закрыть] им пришлось копать чуть ли не руками, а пилотками землю выбрасывать. Тол жалели, т. к. мог понадобиться для обороны, да и раньше срока выдавать себя не хотелось.

В ночь на 5 октября южная штурмовая группа 10-й тд в составе 10-го мотоциклетного батальона, усиленного танками 90-го танкового разведывательного батальона, заняла Юхнов. Она должна была уйти из Юхнова и догнать свою дивизию на дороге в Вязьму только тогда, когда другие дивизии, в частности, СС «Райх», следовавшие позади, заняли бы Юхнов. Но пока этого не случилось, ей нужно было образовать плацдарм на восточном берегу р. Угра, с тем, чтобы советская артиллерия не смогла обстреливать колонны, свернувшие западнее Юхнова на Вязьму.

Когда оборона моста была готова, и десантники заняли свои позиции, в 5.00 5 октября на хвосте отступающих советских частей к мосту через Угру с запада подошло до 20 автомашин советских марок ЗиС-5 и ГАЗ-АА, 10 мотоциклов, 4 бронемашины и 2 танка советского производства. Это была южная группа немецкой 10-й тд с приданным ей мотоциклетным батальоном, переодетая в советскую форму на тыловых складах Резервного фронта. Они открыли огонь из танков и броневиков, высадили мотопехоту с автомашин, и попытались с ходу прорваться через мост. Находившиеся в засаде на восточном берегу р. Угры десантники встретили их пулеметным огнем, сработали и заложенные мины. Первая утренняя атака немцев была отбита.

В донесении о боевых действиях группы Старчака, составленном его заместителем ст. лейтенантом А. Кабачевским, эта атака описана так:

«5.10.41 г. в 5:00 в колонне с отходящими нашими частями двигалась колонна танков, бронемашин и мотопехота, тщательно замаскированные под части Красной Армии; солдаты были одеты в плащ-палатки, а на танках и бронемашинах были поставлены красные флажки. Подходя к мосту через реку Угра, видя, что у моста идет проверка отходящих частей, противник открыл артиллерийский огонь по мосту и развернул свою пехоту для захвата его. Но благодаря интенсивности огня со стороны батальона, немцам взять мост не удалось. Бой продолжался 7 часов. К исходу дня подтянул резервы до 2-х батальонов, артиллерию и минометы. Под натиском превосходящих сил противника батальон вместе со всей группой Старчака отошел на заранее подготовленный рубеж».

Судя по этим сведениям, Старчак ушел с Угры после полудня 5 октября.

В книге И. Лемберика «Капитан Старчак» этот же бой описан более красочно:

«…Из-за поворота выскочили мотоциклисты в касках. Следом за ними показались бронемашины, два танка и грузовики, а потом опять танки…

Когда голова колонны была в шестистах или семистах метрах от моста и в сотне метров от боевого охранения, выдвинутого капитаном, Старчаку стали отчетливо видны в бинокль красные флажки на рулях мотоциклов и на крыльях бронемашин и грузовиков.

Три парашютиста из боевого охранения, думая, что это свои войска, вышли на шоссе узнать, что за колонна и куда она следует. Раздались выстрелы пулеметов, укрепленных на мотоциклах, и бойцы упали на асфальт. Но мотоциклисты не ушли живыми, их сразили пулеметчики из боевого охранения, засевшие в придорожной канаве.

Объехав мотоциклы, загородившие дорогу, бронемашины, танки и грузовики с ходу, не делая попытки развернуться и принять боевой порядок, рванулись на мост.

Передняя бронемашина подорвалась на мине, установленной на подходе к мосту, и загородила проезд. Давя своих пехотинцев, выпрыгивающих из машин, танки и броневики дали задний ход, развернулись и устремились за поворот.

Один танк, штурмовавший мост, был подбит Буровым. Парашютист Анатолий Авдеенко бросил в открытый люк этой машины бутылку с горючей жидкостью, и танк окутался пламенем и черным дымом.

Никогда не думал, что танк так долго может гореть, – вспоминал об этом случае Старчак. – Наверно, часа два чадил.

Рядовой Буров из группы И.Г. Старчака.

Десятки вражеских солдат нашли смерть на мосту. Раненые громко кричали, звали на помощь, и этот отчаянный крик резко отдавался в ушах. Большие потери понесли и парашютисты. Многие десантники, входившие в боевое охранение, были убиты.

Но главное было сделано: вражескую колонну, рвавшуюся на восток, десантники не только остановили, но и принудили к отступлению

…Десантники приняли первый бой. Они выдержали, не отступили, но где-то в глубине души у каждого теплилась надежда, что вот-вот подойдут наши подкрепления с востока, а может быть, вдобавок, нанесут удар по фашистам с тыла войска, отходящие из района Ельни, Спас-Деменска, Кирова… Вот было бы славно!

Но не было подмоги, ни с востока, ни с запада – приходилось надеяться лишь на свои силы».

Были установлены силы противника: 15–20 бронемашин и танков, 2 батальона мотопехоты, артдивизион, 10–12 минометов. Не сумев сходу захватить мост через р. Утру на Варшавском шоссе, небольшие группы фашистов попытались форсировать Угру выше и ниже моста. Им удалось переправиться севернее города, в районе Мокрово, и уже утром небольшими силами создать плацдарм в д. Кувшиново, на восточном берегу р. Угра, в 2,5 км западнее моста, обороняемого группой Старчака. Немецкий «Дневник 4 ТА» сообщает: «5.10.41. 40-й танковый корпус силами 10-й танковой дивизии в 5.30 (6.30 – мск.) взял Юхнов и образовал плацдарм на р. Угра».

Перед отходом с восточного берега р. Угра на запасной рубеж р. Изверь (в 18 км северо-восточнее), мост через Угру был взорван, но одна из опор осталась невредимой, т. к. провод, ведущий к взрывчатке, был перебит осколком. Дата взрыва моста И. Г. Старчаком в разных источниках указана им самим по-разному, то 5-го, то 6-го октября.

В это же время была проведена вылазка группы десантников на захваченный немцами аэродром для уничтожения оставленных там бомбардировщиков l-ro тбап. На этом остановимся поподробнее.

В донесениях 1-го тбап и в книгах Старчака и Лемберика есть сведения о том, что 1-м тбап на аэродромах при уходе 4 октября в спешке были оставлены несколько бомбардировщиков. Но о причине их оставления существуют разные версии.

В «Сведених о потерях 1 тбап с 1 по 15.10.41», указано, что на аэродромах Кувшиново и Емельяновка оставались 4 самолета ТБ-3: три самолета в разобранном виде находились в ремонте (№ 22108 и № 22383 – на аэродроме Кувшиново, № 2276 (одна цифра ошибочно пропущена – Прим. авторов) – на аэродроме Емельяновка), еще один самолет № 22333 на аэродроме Кувшиново был сожжен из немецкого миномета, а также еще не вернулся с задания в ночь с 4 на 5.10.41 из района г. Белый самолет ТБ-3 № 22171, командира корабля капитана Ковалева. Не исключено, что это именно его самолет был сбит в 11.30 5 октября в районе Юхнова, о чем сообщал летчик Дорощук.

По сведениям жительницы Юхнова Ф.А. Кузовковой, случайно услышавшей разговор летчиков, в ночь с 4 на 5 октября в д. Нефедово, причиной оставления бомбардировщиков на аэродроме было вовсе не разобранное состояние самолетов для ремонта, как это указано в документах 1-го тбап, а отсутствие горючего, необходимого для перелета. Уничтожили их при отходе, якобы, сами летчики, а не десантники Старчака:

«…Кое-как добрались к ночи до д. Нефедово, это километров 5 от шоссе (ив 16 км от Юхнова – Прим. авторов)…. Были здесь и летчики. Что я запомнила, так ругались и нервничали летчики, оказывается-то, приказа не было самолеты перевести на другой аэродром, а тут вдруг горючего не оказалось, вот им пришлось уничтожить свои самолеты, а они были огромные штурмовики. И вот по чьей-то оплошности пришлось уничтожить…».

Командир 1-йэскадрильи 1-го тбап М.Т. Лановенко вспоминал, что на следующий день, после захвата немцами аэродрома, он летал проверять оставленные бомбардировщики, и, по его сведениям, они в тот момент еще оставались стоять в лесу на аэродроме Кувшиновка, т. е. летчики их все-таки не уничтожили.

По сведениям книги И. Г. Старчака «С неба – в бой», на второй день его обороны два оставленных самолета были сожжены группой его десантников, пробравшихся на территорию уже занятого немцами аэродрома, но это было не на аэродромах Емельяновка или Кувшиново, как указано в документах 1-го тбап, а на аэродроме Павлово. Это подтверждается наградными листами участников десантной группы, подписанными самим И. Г. Старчаком в октябре 1941 г.:

«Балясников Павел Федорович, 1922, г. Иваново – орден Кр. Знамени.

В составе парашютной группы в тылу противника уничтожил на аэродроме Павлово оставленные самолеты 1ТАП, захваченные немцами и способствовал отлету одного самолета ТБ-3 с тыла противника на свою территорию. Смело ходил в атаку за удержание оборонительного рубежа в районе Юхнова».

«Стариков Николай Николаевич, 1914 г. р….на аэродроме Павлово, вооруженный мортиркой бесшумной стрельбы уничтожил более 20 фашистов. Раненый, не оставлял поле боя до конца».

В этой вылазке по уничтожению оставленных самолетов участвовал и старшина Корнеев, награжденный позже орденом Ленина. Но в его наградном листе указаны не 2, а 3 уничтоженных самолета:

«Корнеев Иван Иванович. 1914, старшина…. Уничтожил 3 наших самолета, оставшихся в тылу противника. Сам пристрелил 10 немцев. Имеет 2 ранения, до конца боя не уходил с поля боя».

В докладе от 28.10.41 тот же И. Г. Старчак также указывает, что бомбардировщиков ТБ-3 было уничтожено 3, а не 2. Возможно, 2 самолета уничтожили десантники, а 3-й был уничтожен немецким минометом раньше. По сведениям доклада Старчака от 28.10.41, находились эти самолеты на аэродромах Павлово и Мальцево.

Наиболее интересна судьба четвертого бомбардировщика, замаскированного в лесу рядом с аэродромом – его перегнал на Тушинский аэродром Москвы с оккупированной территории инструктор парашютной подготовки, а не профессиональный летчик, старший лейтенант Петр Балашов.

Старший лейтенант Петр Петрович Балашов – инструктор парашютной подготовки из группы И. Г. Старчака, перегнавший самолет ТБ-3 с территории противника в Москву, на Тушинский аэродром.

Поскольку П. Балашову все-таки удалось перегнать самолет, это значит, что как минимум, один из оставленных самолетов был исправен, а не разобран, находясь в ремонте, и горючее в нем было. В наградном листе ст. лейтенанта П.П. Балашова в ноябре 1942 г., составленном уже другой авиачастью, по совокупности нескольких боевых эпизодов, в тексте указано, что ТБ-3 он перегнал в июле 1941 г., но, возможно, та часть, спустя год, ошиблась датой. Фотография этого спасенного бомбардировщика опубликована в книге Д. Б. Хазанова «Неизвестная битва в небе Москвы 1941–1942 (Оборонительный период)».

По возвращении в Москву 10 октября, на подмосковном аэродроме Чкаловский И. Г. Старчак встретился с командиром 1-го тбап:

«…Там базировался Первый бомбардировочный полк, который неделю назад стоял в Юхнове. Надо было договориться о будущих десантных полетах.

Старчака встретили как дорогого гостя. Командир полка все благодарил:

– Как славно, что твой Балашов самолет из Юхнова пригнал. Он, говорят, пять кругов над Тушинским аэродромом сделал, прежде чем сесть решился. Ведь впервые на такой машине…

Старчак, собравшийся было наговорить командиру полка много резких слов за то, что не предупредил там, в Юхнове, о вылете, только и мог сказать:

– Вы нас огня и воды лишили, без всего оставили… Так не годится.

Тот смутился…».

Так кто же был прав: Телегин или Старчак? Документы и мемуарные источники позволяют сделать вывод, что обе версии, и Телегина, и Старчака оказались правильны, в части времени обнаружения немецких частей, т. к. их сведения относились к обнаружению разных немецких колонн. В то время как основные немецкие части еще вели бой в 50–60 км от Юхнова, в районе Спас-Деменска, о чем знали в Генштабе, истребители ВВС МВО Н.А. Сбытова рано утром 5 октября обнаружили передовую колонну северной штурмовой группы немецкой 10-й тд в 25 км от Юхнова. Это совпадает с версией К. Ф. Телегина и Н.А. Сбытова. Но еще одна – южная штурмовая группа этой, же 10-й тд в это время уже находилась в Юхнове. Это подтверждает версию И. Г. Старчака. Летчики Сбытова не заметили их, возможно, потому, что те были в советской форме и на советских машинах.

Основные события, описанные И. Г. Старчаком, подтверждаются и немецкими документами и мемуарами о разрушении мостов на подступах к Юхнову 4 октября, о занятии Юхнова немцами в ночь на 5 октября и о бое отряда защитников моста через Угру на рассвете 5 октября с отрядом немецких мотоциклистов. Таким образом, его сведения, в главном, являются достоверными, хотя его хронология, в некоторых случаях, требует уточнения.

Историю обороны Варшавского шоссе группой И. Г. Старчака, помимо его собственных мемуаров и статей 60-х годов, подтверждают публикации в СМИ 1941—42 годов.

В газете «Правда» за 12 октября 1941 г., практически через несколько дней после описываемых событий, спецкор газеты «Красная звезда» полковник И. Хитров в статье «На вяземском направлении немецко-фашистские войска несут большие потери» привел сведения о боевых действиях группы И. Г. Старчака:

«…Героически сражается подразделение капитана Старчака. Прикрывая выход из боя наших частей, бойцы этого подразделения четверо суток отражали натиск врага. Имея огромное численное превосходство, немцы многократно предпринимали ожесточенные атаки. Прикрываясь небольшой водной преградой, капитан Старчак наносил немцам ответные удары.

Потерпев неудачу в атаке с фронта, неприятель перешел к обходным действиям. Отдельным его группам удалось переправиться через реку. Однако решительными контратаками бойцы подразделения Старчака оба раза отбрасывали немцев за реку…».

И. Лемберик приводит в своей книге ссылку на статью полковника Е. Санина в газете «Красная звезда» 1941 г. – «Стойко оборонять дороги». Реальность боевых действий группы И. Г. Старчака в районе Юхнова подтверждают статьи и в других газетах и журналах 1941–1942 гг., например, в газете «Сталинский сокол» за октябрь 1941 г. – статья «Советские богатыри», в журнале «Красная новь» № 7 за 1942 г. – статья «Записки военного корреспондента». Кроме того, их подтверждают наградные листы отряда десантников, составленные через 3 месяца после описываемых событий (наградной приказ Западного фронта № 122 от 27.01.1942 г.), в том числе и самого И. Г. Старчака, награжденного этим приказом орденом Ленина по совокупности нескольких боевых операций, в том числе и за оборону Юхновского направления:

«…При прорыве мотомехчастей противника в районе Юхнов тов. Старчак, попав в сложную обстановку, сумел своей организованностью, мужеством и преданностью Родине нанести озверелому фашизму большие потери и расстроить своей небольшой группой планы противника…».

Таким образом, версия И. Г. Старчака существенно дополняет широко известную версию К. Ф. Телегина и доказывает, что Варшавское шоссе обороняли не одни только части, подчиненные командованию МВО.