Текст книги "Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы"

5

Сказать по правде, ехать к Ивану она боялась. Вернее, ей было не по себе. Если бы между ними существовали хоть какие-то отношения и они некоторое время встречались… А так? Всего один бурный вечер и одна сумбурная ночь. Может быть, для такого парня, как Иван, это вообще ничего не значит и Настя – лишь крошечная искорка в фейерверке его бесконечно исполняющихся желаний.

Тем не менее она была полна решимости повидаться с ним еще раз. «Впечатление о мужчине должно быть цельным, – думала она. – Либо плохим, либо хорошим. Иначе тоска по несбывшемуся съест тебя с потрохами».

Она без труда нашла нужную улицу, потому что в прошлый раз сидела за рулем и отлично запомнила дорогу. Ей хотелось, чтобы, невзирая на дневное время, Иван оказался дома, ведь во второй раз решиться приехать к нему будет еще труднее.

Очутившись перед знакомой дверью, Настя почувствовала дрожь в коленках. Из-за двери доносилась ритмичная музыка, и ее зубы стали активно стучать в унисон. Руки сделались потными и дрожали, как у пьянчужки. Чтобы успокоиться, она несколько раз глубоко вдохнула, подняв руки вверх и потом резко бросив их вниз.

– Мне тридцать лет, – вслух сказала она себе. – Я не должна вести себя, как девственница, перед которой сняли брюки. Я большая девочка, я готова встретить лицом к лицу того, кто сейчас передо мной появится. Что бы он ни сказал, я не стану паниковать или, не приведи господи, плакать. Кроме того, он не монстр и не откусит мне голову просто за то, что я заехала поговорить.

– К-хм, – выразительно кашлянул кто-то позади нее, и Настя подпрыгнула, словно каучуковый мячик.

Обернувшись, она нос к носу столкнулась с незнакомым мужчиной в очках-хамелеонах, который смотрел на нее через коричневые стекла с невероятным любопытством. Был он среднего роста и не особенно крепко сбит, однако в опущенных руках и дерзкой посадке головы ощущалась скрытая сила, которая разит наповал даже самых взыскательных женщин. Крупный нос и резко очерченный подбородок придавали ему упрямый вид. В качестве противовеса всей этой мужественности на высоком лбу топорщилась короткая аспирантская челка.

– Господи! – воскликнула Настя, страшно рассердившись. – Зачем вы ко мне подкрались, как индеец?!

– Извините, – мрачно ухмыльнулся обладатель очков. – У меня очень мягкие подошвы.

– Дурак какой-то, – буркнула она. – Идите отсюда.

Мужчина был некрасив, и это ободряло, позволяло чувствовать себя раскованно. Вместо того чтобы отодвинуться, он продолжал стоять и изучающе ее разглядывать.

– Что вам надо? – Настя почувствовала, как на самом донышке души звякнули льдинки беспокойства.

– Это моя квартира, – заявил незнакомец, ткнув рукой в дверь. – И, как вы верно заметили, я не монстр. Так что можете смело выкладывать все, что у вас там наболело.

– Разбежался! – нахально отрезала Настя и, потянувшись к звонку, в панике принялась давить на кнопку. – Ну, открывай же скорее!

Мужчина аккуратно обошел ее и, достав из кармана ключ, вставил его в замочную скважину. Два раза повернул и распахнул дверь, из-за которой на лестничную площадку вырвалась освобожденная музыка.

– Я открыл, – сообщил он, поворачиваясь к Насте лицом. – А теперь могу я узнать, кто вы такая?

– Нет, это вы кто такой? – возразила она, отчаянно петушась.

– Купцов Игорь Алексеевич, – чинно представился незнакомец и даже протянул Насте прямую ладонь с оттопыренным большим пальцем.

Настя ладонь проигнорировала. Вместо этого она встала на цыпочки и заглянула Купцову через плечо, рассчитывая увидеть кого-нибудь знакомого – Ивана, его младшего брата или на худой конец его мать.

– Там никого нет, – уверил ее Купцов, неохотно опуская руку. – Я вышел за сигаретами и просто не стал выключать приемник.

– Послушайте, – сказала Настя, заглянув ему прямо в очки. – Это какое-то недоразумение.

– Я так и понял. Кстати, что вы там говорили про девственницу?

– Вы подслушали чужие мысли.

– Не передергивайте. Мысли были высказаны вслух прямо в подъезде.

– В пустом подъезде, – подчеркнула Настя. – Если бы я услышала шаги, я бы не раскрыла рта. А вы подкрались и ввели меня в заблуждение.

– Ладно, я подкрался, – покорился Купцов. – Я увидел, что перед моей дверью стоит незнакомая мадам и разговаривает сама с собой. Мне стало любопытно.

– Какая я вам мадам? – оскорбленно вздернула подбородок Настя.

– Вы сами сообщили свой возраст моей двери.

– Ну и что?

– А! Наверное, знакомые мужчины льстят вам и все еще называют девушкой.

– Послушайте, Игорь Алексеевич, – отступила Настя. – Вообще-то я приехала поговорить с Иваном.

– С каким Иваном, позвольте уточнить?

– Ну… С тем, который здесь живет. Живет с мамой и младшим братом.

– Вот здесь? – Купцов, не оборачиваясь, указал на квартиру за своей спиной.

– Ну да.

– Это какая-то ошибка, – решительно возразил он. – Здесь живу я. Причем в единственном числе. Об Иване я слышу в первый раз, о его брате и маме тоже. Вы перепутали адрес.

– Да ничего подобного! – воскликнула Настя. – Накануне я провела здесь потрясающий вечер! Дом был полон гостей, мы пили вино, танцевали…

– Так вы пьете, – хмуро заметил Купцов. – Пожалуй, это все объясняет.

– Послушайте, я была здесь! – уперлась Настя. – Именно здесь. Ну, как вам доказать? Слушайте: в маленькой комнате на письменном столе лежит морская раковина, полная мелких монет. Рядом – пепельница в форме рыбки. На стене картина неизвестного художника с изображением пруда с плавающими на поверхности желтыми листьями. На кухне – вертикальные жалюзи, а в ванной комнате – занавеска с дельфинами.

– Вы убиваете меня, – пробормотал Купцов, хмуря брови. – Вы в точности описываете мою квартиру, хотя я готов биться об заклад, что не знаком с вами и уж тем более никогда не приглашал вас в гости.

– Вот видите! – радостно воскликнула Настя. Впрочем, радость ее тут же остыла, словно сброшенный со сковородки блин. – Но как же Иван? – спросила она растерянно. – Он был тут! С мамой, братом, гостями и семейным фотоальбомом в придачу.

– Судя по всему, фамилии Ивана вы не знаете. – Настя потупилась. – А как он выглядит?

– Как бог, – быстро и деловито ответила она.

– Ваш бог блондин или брюнет? – стал допытываться Купцов. – Высокий или низкий?

– Безусловно, блондин и, безусловно, высокий, – надменно ответила Настя, бросив взгляд на темную макушку своего нечаянного знакомого.

– Заходите, – решительно предложил тот, отступая в сторону от двери. – Надо во всем этом хорошенько разобраться.

Настя нерешительно переступила порог. Квартира была чисто убрана, вещи как будто бы играли в «Замри!» – каждый стул стоял на своем месте и тайком улыбался, глядя на то, как гостья обшаривает глазами каждый пятачок пространства.

– Я вернулся из командировки вчера ночью, – сообщил Купцов, задумчиво потирая переносицу. – В мое отсутствие здесь была только женщина, которую я время от времени приглашаю прибраться.

– И долго вы были в командировке? – рассеянно спросила Настя.

– Больше месяца. Поэтому-то я и не могу поверить в вашу историю.

– Не можете поверить? – Настя перестала озираться и в упор посмотрела на него. – Но я ведь не сошла с ума!

– Откуда мне знать? – живо возразил тот. – Кстати, у вас сейчас совершенно дикий вид.

– Ничего удивительного. Я потрясена до глубины души. Представьте: вы знакомитесь с человеком, едете к нему домой, успеваете подружиться с его родственниками, рассмотреть его детские фотографии и даже становитесь очень близким человеком…

– Хотите сказать, вы стали близки в моей квартире? – с подозрением спросил Купцов.

– Успокойтесь, ханжа! Мы всего лишь целовались на балконе. Кстати! Я потеряла там сережку.

– Какую? – заинтересовался Купцов.

– Сережку-жемчужину. Такую кругленькую, на серебряной подвеске.

– Оставайтесь здесь, – велел тот и отправился на балкон.

Минут пять он занимался поисками, присев на корточки, а Настя все это время тупо смотрела на его всклокоченную макушку. Наконец с балкона до нее донесся удивленный возглас. Купцов появился в комнате, держа найденную сережку кончиками пальцев, словно пиявку.

– По всей видимости, это ваше, – сказал он со странным отвращением в голосе.

– Конечно мое! – Настя подставила ладонь ковшиком, и сережка тяжелой каплей свалилась в нее.

– Неужели вы носите такие старушечьи украшения? – пробормотал Купцов. – Впоследствии я мог бы подарить вам что-нибудь более… хм… молодежное.

– Вы? Подарить? Мне? – переспросила Настя, глядя на него с откровенным непониманием.

– Знаете, вы мне нравитесь, – без обиняков признался тот. – Думаю, я мог бы приударить за вами. Вам хочется, чтобы за вами ухаживали?

Он смотрел на нее внимательно и серьезно, как доктор, пытающийся поставить верный диагноз.

– Я вовсе не хочу, чтобы вы за мной ухаживали! – глупо моргнув, заявила Настя. – Запрещаю вам даже думать об этом.

– Разве женщина может запретить мужчине думать о том, чтобы оказывать ей знаки внимания? – удивился тот и, аккуратно поправив очки, спросил: – Кстати, как вас зовут?

– Анастасия, – выдавила из себя она.

– Я буду называть вас Настасьей, – уведомил ее наглый Купцов. – Скажите, а бог, с которым вы целовались на моем балконе, – он серьезный соперник?

– Послушайте, вы в своем уме? – дрогнувшим голосом спросила Настя, делая неуверенный шажок назад.

– Конечно в своем. С чего вы взяли, что со мной что-то не так?

– Надеюсь, вы не маньяк? – Настя нервно хихикнула.

Как раз в эту минуту позвонили в дверь. Настя бросилась на звонок, словно хозяйская собачка, разве что без громкого лая. Задыхаясь, она открыла замок и изо всех сил дернула ручку. На пороге стоял пожилой свежевыбритый мужчина в светлом костюме и галстуке. Был он представителен и высокомерен и с важностью носил весьма заметный живот.

– Добрый день, – поприветствовал он Настю и, одарив ее ускользающей улыбкой, обратился к Купцову: – Машина внизу, можно ехать.

– Хорошо, я через пять минут спущусь, – сдержанно ответил тот и, обогнув Настю, резко захлопнул дверь. – Мне пора на работу, – пояснил он.

– А вы специалист в какой области? – спросила та.

– Я эксперт по оружию.

– Редкая профессия, – потерянно сказала Настя.

– Раз я собираюсь за тобой ухаживать, – непреклонно заявил Купцов, – нам лучше перейти на «ты».

– Послушайте, Игорь Алексеевич…

– Игорь, – мгновенно поправил тот. – И на «ты».

– «Ты» так «ты»! – с отчаянием в голосе бросила Настя. – Я очень сожалею, что испортила тебе утро. Но, как ты сам убедился, я действительно бывала тут раньше. Что ты по этому поводу думаешь?

– А что тут можно думать? Кто-то вскрыл мою квартиру, пока я находился в командировке, и заманил тебя сюда.

– Но почему?! Зачем?!

– Это надо у тебя спросить. – Купцов склонил голову к плечу и посмотрел на нее изучающе.

– Но использовали твою квартиру! – вскипела Настя. – Трудно поверить, что перед командировкой ты просто обронил ключи, а какие-то аферисты случайно выудили связку из водостока, куда ее смыло буйным июньским ливнем.

– Пожалуйста, успокойся, – попросил Купцов. – Хотя ты очень хорошенькая, когда сердишься, я люблю, чтобы эмоции держались под контролем.

– Мне все равно, что ты любишь, а что нет! – разошлась Настя. – И если ты отказываешься искать ответ на эту загадку, я сама его найду!

– Прекрасно. Тем более что мне сейчас нужно уехать. Кстати, у тебя паспорт с собой?

– Да, а ты собираешься по-быстрому на мне жениться? – подбоченилась Настя.

– Жениться чуть позже, – ответил Купцов, даже не ухмыльнувшись. – Не мог бы я просто взглянуть на этот документ?

– С какой стати? – опешила Настя.

– Настасья, дай, пожалуйста, паспорт. На одну минуту. И мирно разойдемся.

– Ну и странная квартирка! – присвистнула та, прижимая сумочку к животу.

Купцов сделал резкий бросок вперед и, проведя захват, просто выдернул сумочку у нее из рук. Чувствуя его стальную руку у себя на горле и понимая, что ей катастрофически не хватает воздуха, Настя просипела:

– Ты же говорил, что хочешь на мне жениться.

– Я думаю над этим.

– На трупах не женятся, – предупредила она. – А ты меня сейчас задушишь!

– Извини. – Купцов ослабил хватку и виновато отступил. – Иногда не могу рассчитать силы. У меня не слишком богатый опыт нападения на слабый пол.

Пока Настя приходила в себя, он достал из сумочки ее паспорт и принялся внимательно изучать.

– Ну, все. Теперь можно ехать, – заявил он наконец, возвращая ей все добро разом. – И не сердись, пожалуйста. Я должен был узнать твою фамилию и адрес.

– Таким способом?!

– Ты бы мне соврала, я по глазам вижу.

– Тоже мне, эксперт по женщинам! – обиженно сказала Настя. – И не воображай, что, обращаясь со мной подобным образом, ты имеешь хоть какие-то шансы на взаимность.

– Обсудим это позже, – заявил Купцов и снова поправил очки. – Я сейчас очень загружен.

– За женщинами не ухаживают периодами, – ехидно заметила Настя, первой выходя на лестничную площадку. – Женщинам не нужны типы, которые ставят их на второе место после деловых интересов.

– Женщинам также не нужны безработные эксперты по оружию, – в тон ей заметил Купцов и с силой захлопнул дверь. – Тебя подвезти, дорогая?

Услышав это словечко – дорогая, Настя громко фыркнула и начала спускаться по лестнице.

– До встречи, милая! – крикнул ей в спину Купцов.

Сев в машину и нажав на газ, она ни разу не оглянулась назад.

Заехав в большой магазин, Настя долго бродила по отделам, пытаясь выработать хоть какую-нибудь стратегию. Неожиданно на нее напало пораженческое настроение. Она немедленно выкидывает из головы все, что связано с гибелью Мерлужиных! Ни Макару, ни Любочке уже ничем не поможешь, а она не народный мститель, чтобы в поисках справедливости рисковать собственной шкурой. У нее еще есть простые женские надежды и две-три заветные мечты, которые вполне могут осуществиться.

Москва лежала перед ней, раскисшая от жары. Воздух дрожал так, будто на улицу из окрестных домов высыпали все имеющиеся в наличии привидения, чтобы погреться на солнышке.

Настя купила пакетик сока и забрела в сквер в поисках тени. Через минуту к ней на скамейку подсели две нарядно одетые дамы – блондинка и брюнетка. Они синхронно закинули ногу на ногу, выставив на всеобщее обозрение босоножки с такими длинными носами, что в них вполне можно было бы спрятать по морковке. Дамы достали из крошечных сумочек тонкие сигареты и, закурив, принялись болтать, перескакивая с предмета на предмет с чисто женской непринужденностью.

– Я отвезу тебя в этот салон, – покровительственно говорила блондинка, выпуская дым в воздух узенькой ленточкой. – Можно поехать в пятницу.

– Нет, лучше давай на следующей неделе. В пятницу я обещала отвезти бабуську за город.

– И куда ты ее пристроила?

– Отличное местечко, называется «Сады Семирамиды». Там речка, лес, четыре раза в день кормежка. В общем, полный шоколад.

Настя вздрогнула и принялась так усердно втягивать в себя сок, что даже не заметила, когда он закончился. Пакет издал неприятное длинное рычание, и дамы, обернувшись, с любопытством уставились на Настю. Она глупо улыбнулась, они улыбнулись в ответ и тут же продолжили беседу.

– А где находятся эти «Сады Семирамиды»? – спросила блондинка.

– Минут сорок по Савеловской дороге. Я, конечно, отвезу бабуську на машине. Доезжаешь до Бескудниковского бульвара, потом сворачиваешь направо…

Настя готова была заткнуть уши руками. Однако это привлекло бы к ней внимание, поэтому она вскочила и быстро пошла прочь. «Никакой это не знак, – убеждала она себя, со злостью швырнув пустой пакет в урну. – Это у Люси каждая кошка – зловещее предзнаменование, даже если черный у нее только кончик хвоста. Не стану обращать внимания. Сдались мне эти „Сады Семирамиды“! Незачем мне знать, как туда ехать. Кроме того, что мне там делать?»

Тем не менее по пути домой она пропустила нужный поворот, потом зазевалась на светофоре и получила свою порцию рассерженных гудков и водительских воплей. «Нет, это не знак, – продолжала она убеждать сама себя, плетясь к подъезду. – Знак – это что-то более весомое. Что-то зримое. Да, именно так! Зримое. А просто слова? Пуф! Они уже улетели в космос. Можно сделать вид, что я их не расслышала».

Достав ключи, она вытащила из почтового ящика беспорядочную кипу газет и рекламных листовок и сунула ее под мышку. Войдя в квартиру, небрежно бросила все это на подзеркальный столик и, скинув туфли, задержала взгляд на тощем красочном буклете, оказавшемся сверху. Кроваво-красные буквы назойливо лезли в глаза. «ОТДЫХАЙТЕ В ПОДМОСКОВЬЕ!» Ниже шел перечень мест, где можно отдохнуть на все сто, и вторым в списке оказался пансионат «Сады Семирамиды».

– Нет, ну это надо же, а! – воскликнула она, схватила буклет и азартно шлепнула им по ладони. – Не могу поверить в это сказочное свинство!

Она изорвала буклет на мелкие клочки и, чтобы они немым укором не выглядывали из мусорного ведра, спустила их в канализацию. Гневно стуча пятками по паркету, Настя пооткрывала в квартире все окна, приняла душ и, повалившись в кресло, включила телевизор. «По телевизору пансионаты не рекламируют», – злорадно подумала она. Однако где-то внутри притаился клубочек веселого ужаса, который то и дело подскакивал к самому горлу, заставляя Настю переключаться с канала на канал. Наконец она выбрала передачу о кино. Речь шла о съемках только что вышедшей на экраны отечественной «мыльной оперы», и творческий коллектив делился своими впечатлениями и воспоминаниями.

Вот крупным планом дали лицо режиссера с печатью усталости на челе.

– Эпизод с дракой мы снимали в подмосковном пансионате, – сообщил он. – Не слишком далеко от столицы. Савеловское направление…

Настя схватила пульт и поспешно нажала на кнопку. Экран мрачно потемнел, а речь режиссера оборвалась на полуслове. «Лучше мне не сидеть здесь и не искушать судьбу, – подумала Настя. – Схожу-ка я в кино. На девятнадцатичасовой сеанс. Домой вернусь в половине десятого, пока поужинаю, пока то да се, уже пора будет ложиться спать. Ну, пусть даже это знаки. Плевать мне на них! Я обещала Люсе вытащить свой коготок из всего этого дерьма, и я его вытащу!»

В половине десятого вечера она вышла из кинотеатра и мрачно огляделась по сторонам. Фильм оказался дрянным и совсем не мешал думать обо всяких глупостях. «А что, если просто подъехать к этому пансионату да посмотреть, что там и как? – царапнулась в голове подлая мыслишка. – В конце концов, я теперь на колесах, никак не связана с транспортом и дурацким расписанием. Если что не понравится или покажется подозрительным, заведу мотор да уеду. Всего и делов-то!»

Приняв судьбоносное решение, Настя заехала домой переодеться. Ей казалось, что не пристало сверкать голыми ногами там, где ты рассчитываешь разжиться информацией. Опять же комары могут испортить даже короткую прогулку по окрестностям. На всякий случай она сунула в карман маленький тюбик с кремом, призванным отпугивать всяческий гнус, улыбнулась своему отражению в зеркале и отправилась в путь.

Пансионат «Сады Семирамиды» расположился на берегу реки. Несколько двухэтажных каменных корпусов, глядящих в затылок друг другу, навевали уныние. Вокруг них кучками, словно грибы, были разбросаны деревянные коттеджи. Несмотря на внушительную металлическую ограду, вход оказался открыт, и Настя беспрепятственно проникла на территорию. Она решила просто побродить вокруг и оглядеться.

Над землей уже воцарилась роскошная летняя ночь со всей своей атрибутикой: пронзительно верещали сверчки, в небе в уютных гнездышках лежали звезды, многочисленные влюбленные парочки глазели из укромных уголков на сытую луну и томно вздыхали.

Одна такая парочка попалась Насте по дороге к главному корпусу. В свете тусклого фонаря она разглядела плотоядную физиономию кавалера и вкрадчивые движения его рук. У него на локте висела тонконогая растрепанная девица, которая громко хихикала и пыталась поцеловать своего спутника вытянутыми трубочкой губами.

– О ночь! Вместилище страстей! – продекламировал тот, широко поведя рукой вокруг себя.

Проходя мимо, Настя не сдержалась и фыркнула. Этому поэтично настроенному гаденышу уже наверняка перевалило за сорок, девчонка же похожа на школьницу. Впрочем, сейчас Насте было не до размышлений о морали. Глаза ее шарили по сторонам, ощупывая взглядом сгустки тьмы и ловя всякое подозрительное движение.

Попетляв между коттеджами, она уже собралась было спуститься к реке, как вдруг на узкой дорожке, ведущей к лесу, увидела фигуру, показавшуюся ей знакомой. Так и есть! Суетливо озираясь по сторонам, по дорожке семенил Аврунин. Конечно, света, который давали редкие фонари, в беспорядке натыканные по всей территории пансионата, было явно недостаточно, чтобы с уверенностью кого-то опознать, но Настина интуиция говорила «да».

Выходит, он уже здесь! И Насте невероятно повезло, что она наткнулась на него сразу, с первых же шагов. Аврунин очень спешил. «А вот если бы я приехала днем, пришлось бы без толку потратить много-много часов», – с удовлетворением подумала она.

Пока она размышляла, как лучше проследить за человеком-поросенком, по дорожке, цокая каблуками, пробежала какая-то женщина в наброшенной на плечи розовой кофточке. Настя сошла с асфальта на траву и двинулась в том же направлении, забирая чуть в сторону, чтобы не столкнуться с Авруниным нос к носу. Вскоре она стала различать голоса и, торопясь подслушать, принялась перебегать от дерева к дереву, ориентируясь на размытое розовое пятно.

Наконец голоса приблизились, и невнятное бормотание разделилось на слова, обретшие смысл:

– Сейчас вы вернетесь в номер, сконцентрируетесь и сделаете это, – повелительно сказал Аврунин.

– Да, да! – с жаром ответила женщина.

Настя не могла разглядеть ее толком, видела лишь, что она небольшого роста, с темными волосами и очень хрупкая.

– Вы не должны торопиться, – продолжал Аврунин тоном оракула. – Необходима полная сосредоточенность. В общем, сделаете все так, как я вас учил.

– Да, да! – снова подтвердила женщина полушепотом.

– Доверьтесь мне, Инга!

Настя, державшаяся двумя руками за ствол сосны, переступила с ноги на ногу. Раздался хруст ломающейся ветки. Ахнув, женщина вскинулась и повернулась лицом к лесу.

– Что это? – дрожащим голоском спросила она.

– Наверное кабан! – со знанием дела ответил человек-поросенок, и в ту же секунду мимо Насти просвистела большая шишка.

«Если они начнут за мной охотиться, придется изображать кабана и бежать сквозь бурелом с громким хрюканьем», – подумала она. Впрочем, Аврунин решил, что шишки вполне достаточно, и снова повернулся лицом к своей собеседнице:

– Вы возвращаетесь первой. Встречаемся, как договорились, в два часа ночи под зонтиком, о'кей?

– Да, да! – словно заводная, повторила женщина.

– А теперь идите. И не волнуйтесь: все будет хорошо. Только сделайте это!

«Боже мой, да что же эта Инга должна сделать?» – подумала Настя, раздираемая любопытством. Держа в уме самоубийство Любочки Мерлужиной, она решила сначала, что Аврунин приказывает Инге ни больше ни меньше, как покончить с собой. Но нет! Ведь он назначил ей свидание на два часа ночи. Значит, это «Сделайте!» относится к чему-то другому.

Информации не хватало, словно воздуха. Настя поняла: надо во что бы то ни стало проследить за Ингой и посмотреть, чем же она займется, возвратившись со свидания. «Хорошо, если эта Инга живет в коттедже, – размышляла Настя, торя дорожку в высокой траве. – А если в большом доме? Как мне проскользнуть вслед за ней?»

– Ах, невезуха! – шепотом воскликнула она, когда увидела, как Инга побежала как раз к двухэтажному корпусу – тому, что стоял ближе к лесу.

Ее розовая кофточка трепетала за плечами, а каблуки выстукивали нервную дробь по выщербленному асфальту. Настя метнулась было за ней, но через стекло увидела, что прямо в холле, на стуле возле входа, сидит толстая старуха. Старуха была знатная: второй подбородок лежал прямо на груди, делая ее похожей на жабу. И глаза у нее были в точности как у жабы – пустые и равнодушные. При взгляде на нее сразу становилось ясно, что со всяким комаром, подлетевшим слишком близко, будет покончено на счет «раз».

Настя беспомощно наблюдала за тем, как, влетев в холл, Инга бросилась к лестнице и помчалась на второй этаж. Второй этаж! Это означало, что в окно не подсмотришь. И внутрь никак не пробраться.

– Интересно, что делают в таких случаях профессионалы? – пробормотала Настя себе под нос.

Она осторожно обошла корпус, опасаясь наткнуться по дороге на Аврунина, и успела увидеть, как на втором этаже вспыхнуло окошко. Прямо под этим окошком росла большая липа с мощным стволом и густой кроной.

– М-да, – сказала Настя, имевшая обыкновение разговаривать вслух, когда ее никто не слышал. – Покой по определению нам может только сниться.

Самым трудным, поняла она, будет путь до развилки. Там, выше, в темноту уходят толстые ветки, но добраться до них непросто. Подпрыгнув, она обхватила ствол руками и ногами и зависла на высоте собственного роста.

– Со стороны я, скорее всего, напоминаю мишку-коала, – пробормотала она и тут же свалилась вниз, ударившись мягким местом.

Можно было попрыгать по полянке и потереть это самое место ладонями, но окно наверху не позволяло расслабляться. Собрав всю свою волю в кулак, Настя доползла-таки до развилки и уселась верхом на толстый сук. Листва пахла изумительно, и, если бы не желание заглянуть в проклятое окно, она, пожалуй, посидела бы так некоторое время, вдыхая сладкий липовый дух. Но дело есть дело. Проявив чудеса смелости и ловкости, гордясь собой до невероятности, она покорила такую высоту, которая позволяла заглянуть в комнату Инги. К счастью, занавески оказались не задернуты.

И что же? Разочарованию ее не было предела! Инга сидела за столом, держа ручку над листом бумаги, и о чем-то напряженно размышляла, уставившись в стену. Настя следила за ней минуту, две, пять. Еще немного – и руки ее ослабеют, после чего она шарахнется оземь и наверняка себе что-нибудь сломает. Может быть, даже шею.

Теперь-то она поняла, почему кошки, взобравшись на дерево, начинают орать как оглашенные. Спускаться вниз гораздо труднее, чем лезть наверх. Может быть, перевернуться лицом вперед? Тогда зад окажется гораздо выше головы и придаст всему телу нежелательное ускорение. Исступленно вращая пятой точкой, Настя медленно поползла назад. Но едва добралась до первой серьезной развилки, как услышала внизу возбужденные голоса – мужской и женский. Голоса стремительно приближались – кто-то шел прямо к этой самой липе.

Вглядевшись в полумрак, царивший внизу, Настя обнаружила, что это уже знакомая ей парочка – хихикающая девица и слегка потасканный ловелас лет сорока. Вероятно, обойдя всю территорию, они не нашли лучшего места, чтобы предаться страсти.

– О нет! – сквозь зубы процедила Настя.

Ей очень не хотелось поднимать шум, а это неизбежно произойдет, если она обнаружит свое присутствие. Ее волновала не Инга, а Аврунин, который в настоящее время находился неизвестно где. Может быть, он маленьким толстым призраком бродит по окрестностям. «Впрочем, – спохватилась она, – он ведь не знает меня в лицо!»

Эта благословенная мысль пришла Насте в голову слишком поздно – влюбленные уже впились друг в друга, словно вампиры.

– Вадик, не надо! – неожиданно прохныкала девица, вяло отбиваясь руками.

– Почему? – сальным басом переспросил Вадик, на голове которого Настя заметила лысинку размером с пробку от бутылки.

– Мама не велит мне…

– Она не узнает, – проникновенно сказал гнусный Вадик.

– У меня голова кружится, – продолжала ныть девчонка, тряся своими лохмами.

– Это от вина! – успокоил ее Вадик, не собираясь сдавать завоеванных позиций.

«Наверняка поил ее портвейном», – с отвращением подумала Настя. Насколько она успела разглядеть, у соблазнителя был курчавый чуб, свободно падавший на правый глаз, и бледная кожа. В целом коварный Вадик производил впечатление малооплачиваемого конторского служащего, много лет просидевшего в женском коллективе: изрядно потасканный, он все еще считал себя первым парнем на деревне.

То, что Насте пришлось сидеть неподвижно, очень понравилось комарам. Первый подло впился ей прямо в щеку. Она охнула и прихлопнула его ладонью. Внизу ничего не заметили. Противное попискивание между тем нарастало. Настя слазила в карман и, добыв оттуда припасенный тюбик, быстро обмазалась кремом. Комары принялись озадаченно кружить вокруг нее, словно пчелы вокруг мультяшного Винни-Пуха.

– Вадик, отпусти меня, я не хочу! – продолжала канючить девица громким шепотом. Страх, что ее застукают в сомнительной ситуации, был сильнее голоса разума, потому, видно, она и не вопила во все горло.

Конечно, Настя не собиралась сидеть и смотреть, как соблазняют пьяную школьницу.

– Хочешь, я снова почитаю тебе стихи? – неожиданно спросил Вадик, сообразив, что над объектом надо еще немного поработать. – О ночь! Вместилище страстей! – нараспев завел он.

– Это ты уже читал, – заметила Настя, решив, что пора слезать с дерева.

– Кто это сказал? – спросил Вадик, отпуская свою добычу и растерянно озираясь по сторонам.

Поскольку ему никто не ответил, он начал сначала:

– О ночь! Вместилище страстей!

– Как же ты надоел, козел! – процедила Настя.

– О месяц… – подвывал Вадик и вдруг осекся. – Это ты сейчас сказала, Пимпочка? – обратился он к девице.

– Нет, – проблеяла та и жалобно добавила: – Я хочу уйти!

– Уйти? – взволновался он. – Но мы обещали сегодня ночью подарить себя друг другу!

– А ботинки тебе не почистить? – спросила Настя.

– Да кто это говорит? – растерялся Вадик и, задрав голову, пристально обозрел фасад здания.

– Это богиня мщения, – прокряхтела Настя, переползая на другой сук. – Собираюсь наказать тебя за совращение малолетних.

– Она сидит на дереве, – пискнула полуголая Пимпочка, которая лежала на спине и смотрела строго вверх.

– Кто? – тупо переспросил Вадик.

– Б-гиня мщения, – икнула та.

– Это от нее так отвратительно пахнет? – Вадик повел носом, учуяв крем от комаров.

– Отстань от девчонки, или тебе скоро нечем будет нюхать, – предупредила его Настя, достала тюбик и злорадно выдавила из него остатки комариной отравы, целясь в лысинку, маячившую внизу. К ее великому огорчению, она промахнулась. Вадик схватился за плечо и, вляпавшись рукой в вонючую массу, противно взвизгнул.

– Эй ты! Будет лучше, если тебя унесет отсюда колесница, запряженная грифонами! – крикнул он, демонстрируя известную начитанность.

– А карающим мечом по башке? – немедленно отозвалась Настя.

Исходя злобой, Вадик начал судорожно озираться по сторонам.

– Что ты ищешь? – пробормотала Пимпочка.

– Достойный ответ мерзавке.

Он поднял с земли что-то большое и неприятное на вид и, размахнувшись, крикнул: