Текст книги "Дикторат. Эффект молнии. Часть 2"

Глава 4

За слегка поросшей травой площадкой, на которой стояла угнанная Иваном Эл-Тэшка, высились кусты с густыми продолговатыми листьями. Упиваясь собственным одиночеством, я завернула за их плотную стену, мстительно представляя, как Эдэр с Тимом опомнятся, а меня нигде нет. Они станут искать, сломя голову, а я буду сидеть, гордая и обиженная вон там, к примеру, на уступчике у пропасти. Да, как одинокая птица под серым небом!

Но моим планам не суждено было сбыться. Рыжеватый камень выскользнул из-под стопы и покатился вниз по сухой земле. Он полетел вниз, ударяясь с треском о скалистый отвес. Из-за кустов выглянула разноцветная голова. Судя по досаде в раскосых глазах, Льюн Ти тоже планировала тут сидеть, как гордая птица… Смешно.

Однако выражение на её лице сменилось чем-то, похожим на облегчение.

– Я думала, это Миша, – сказала она. – Или Вероника. Обнаружили меня здесь и идут уговаривать.

– Это всего лишь я.

Я собралась было найти себе местечко поукромнее, попутно прокручивая в голове разговор в кабинете доктора и не понимая, почему, собственно, её уговаривали, и отчего она взбеленилась. Как мне показалось, девушку попросили только никому ничего не говорить. А повела она себя так, будто её упрашивали отвезти нас на своём горбу за тридевять земель.

– Подожди, – позвала Льюн Ти. – Прости, не запомнила, как тебя зовут. Лиза?

– Лисса.

– Лисса. Скажи, тебя правда хотели убить? – робко, будто боясь произносить вслух эти слова, спросила она.

– Духи, да! – Я остановилась. Не то, чтобы я горела желанием болтать с разноцветной истеричкой, но возвращаться к нашим не хотелось. Иначе они и не заметят, что я отлучалась. Лишь поэтому я обернулась и добавила сердито: – Сначала глоссы. Потом эти ваши ублюдки, жрецы.

– Жрецы?

– Гады из вашего мира, в комбинезонах. Которые экспериментами занимаются…

Я сплюнула сквозь зубы и засунула руки в карманы.

– Ах, эти, – кивнула Льюн Ти и замолчала.

Я села на кочку, обхватив колени. В ногах правды нет. И к тому же устала я бегать, прыгать, бояться… Хотела тут сесть, и сяду. Вот.

Девушка вышла из своего укрытия и села рядом. Интересно, отчего у неё такой виноватый вид? Проболталась уже кому-то? Мы сидели и смотрели на рыжую слоистую скалу по другую сторону ущелья. Пейзаж выглядел довольно уныло. Почти как в родных солончаках, если забыть, что за спиной шуршит на ветру сочная зелень, а до солончаков не добраться и за день. По кочке на выступе медленно перебирала лапками ящерица. Сквозь завесу облаков проскользнул луч солнца, и тёмные слои засеребрились.

– Прости, если это… обидно, – решилась Льюн Ти, – можно задать вопрос?

– Валяй.

Честное слово, спроси у меня кто-нибудь, почему с этими женщинами с Земли я пыталась выглядеть грубее, чем я есть, я бы не сказала. Но их странные причёски, сделанные специально, вылизанная одежда, а главное чистые, словно ненастоящие руки и особенно ногти, заставляли меня чувствовать себя иной. Будто они волшебницы из сказок, а я – ободранная дикая кошка. Мне это не нравилось, но из внутреннего упрямства я подчёркивала разницу. Даже кичилась ею: выбирала слова погрубее, жесты, как у охотников-одиночек. Словно отстаивала своё право быть. Быть такой, какая я есть.

– Ты сказала, что вы все мутанты… Но вот у Тима… щупальцы. А ты с виду… обычная. Ты – правда мутант?

Я ухмыльнулась и выставила ладонь. Сконцентрировалась, вызывая колкое жжение в пальцах. Пара секунд, и в ящерицу на той стороне метнулась голубая молния. Всего лишь вспышка, после которой на кочке остался обугленный трупик.

Льюн Ти подскочила и попятилась. Казалось, она вот-вот подхватится и убежит, вырывая в страхе цветные патлы.

Я расхохоталась. Да, я грубое существо. Но опасное. Не злите меня лучше.

– Как такое возможно? – прошептала Льюн Ти.

– Про электрических рыб слышала? – осклабилась я и показала ей ладони. – Та же фигня. Но я не совсем мутант. У нас таких, как я, называют помеченными или проклятыми. Большинство умирают через день-два после того, как дар проявляется. Я почему-то не умерла. Но кто знает, может, загнусь завтра.

– Это ужасно! – Льюн Ти приблизилась. – Ты же совсем девочка. Сколько тебе? Пятнадцать?

– Семнадцать.

Девушка присела рядом со мной. Надо же! Смелая.

– Тим кажется старше, – сказала она. – Он тоже выжил?

– С ним другая история, – махнула я рукой. – Его родители прятали, чтобы стражи не закололи или псидопсам не скормили. У нас так с мутантами поступают. Жрецы учат, что они проклятье на род приносят. Вот мутантов во младенчестве и изводят…

– Подожди, – нахмурилась Льюн Ти. – А остальные? Ты же сказала, что все мутанты? Их тоже родители прятали?

– Да нет. – Мне стало неловко. – Я соврала. Мутанты только я и Тим. Ну, чего смотришь?! Соврала. Потому что вы все на Тима уставились, как на чудовище. А он, между прочим, самый добрый и умный из нас… И вообще, не в пример остальным!

Девушка воззрилась на меня, не зная что сказать. Затем опустила голову.

– Жалко, что он… Такая улыбка хорошая.

– Жалко ей! – возмутилась я. – Если б не его щупальца, ты б не сидела тут вся такая красивая, а сопли б кровавые вытирала и морду расквашенную лечила. Полетела бы без его поддержки вперёд носом, как миленькая.

– И верно, – виновато улыбнулась Льюн Ти. Убрала упавшую на глаза фиолетовую прядь и перевела тему: – Выходит, ты на данный момент – самый удачный эксперимент у ученых, у жрецов?

– Выходит, так.

– Тогда они вас в любом случае будут искать. И здесь вам оставаться нельзя.

– Это и так ясно. Не идиоты вроде.

– Верно, – снова на лице симпатичной девушка проскользнуло виноватое выражение.

– Уже настучала, да? – спросила я в лоб, поднимаясь на ноги.

– В смысле?

– Заложила нас жрецам, фея крашеная? – угрожающе процедила я, потирая горячие пальцы.

Льюн Ти обиженно фыркнула и тоже встала.

– По какому праву ты меня обзываешь и обвиняешь?

– А по такому, что меня не проведёшь. Я, может, необразованная, но не тупая. Иначе какого чёрта у тебя глаза бегают всё время, как у нашкодившего псидопса?

Льюн Ти распрямила плечи, но взгляд отвела.

– Я не знаю, кто такой псидопс, но чувство вины у меня не потому, что я кому-то что-то сообщила. Я дала слово. И своё слово я держу!

Я ничего не ответила, не веря ей ни секунды. Всем этим землянам доверять нельзя. Они ради собственного блага запросто другими пожертвуют. Особенно теми, кто, на их взгляд, ниже их. Посмотрим ещё, кто ниже. И чего стоит их спокойствие и безопасность! Злость разожгла огонь в ладонях, и я уже решала, что бы подпалить у этой фифы – шевелюру или костюмчик, но Льюн Ти сказала:

– Я испытываю вину, потому что могу вмешаться в ситуацию. Хотя бы опосредованно. Да. Могу, но не хочу… Видишь ли, я слишком долго отстаивала у отца право заниматься только тем, что мне нравится – наукой. И совсем не политикой. Он хотел воспитать во мне своего помощника, преемника. А я упиралась. Я хотела жить так, как мне нравится. В общем, мы много скандалили. Я хлопнула дверью и ушла. Терпеть не могу политику. Я – учёный. А это дело… Оно, понимаешь, связано с политикой, если речь идет о заказе Министерства безопасности. Думаю, мы не осознали всю глубину проекта Мёртвой зоны. Хотя я начинаю догадываться… Но речь не об этом. Главное: я сказала отцу, что никогда, понимаешь, никогда не встряну в политику, мне противно заниматься государственными вопросами, воротит меня от бюрократии, выборов и прочего…

– И кто твой отец?

– Главный советник президента Североазиатского Альянса. Если я сейчас обращусь к нему, он подумает, что победил. Или что я готова поступиться принципами…

Мы замолчали. Что тут скажешь? Не поймёт ведь, пока у самой хвост не вырастет. И всё-таки Льюн Ти заглядывала мне в глаза, словно ища одобрения и поддержки. Не дождётся! Я сплюнула в землю и пренебрежительно бросила:

– Ясно. Подумаешь, младенцев в куски рубят, над людьми издеваются, когда тут дело принципа! Конечно, принципы важнее! Утрись ими и расслабься.

Не глядя больше на Льюн Ти, я пошла к своим. Мои обиды можно было туда же отправить, куда и принципы Льюн Ти. К чертям козлячим. Пора взрослеть, в конце концов.

Я вынырнула из-за кустов и увидела, как Ваня с доктором заходят в жилой модуль. «Вот и хорошо», – подумалось мне. Однако ничего хорошего, видимо, не было, потому как громогласный вопль Михаила разобрали снаружи даже мои подглуховатые уши.

– Вы делали ЧТО?! Что?! Вообще с ума сошли?! Вероника!

* * *

Моим первым порывом было рвануть туда и узнать, что такого вытворили экспериментаторы, но я остановилась на полпути. Вывести из себя доктора могло только что-то из ряда вон. Возможно, мне это будет также неприятно видеть, как и Михаилу. А стоит ли? Всё равно обо мне никто не вспомнил…

Я уткнулась взглядом в зелень, проросшую между бетонными плитами. Невзрачный белый цветок пробивался к свету сквозь трещинку, выглядывая из-под жёстких продолговатых листьев. Упрямый, как я.

Мужчины гудели недовольно. В общем шуме я различала только невнятные восклицания. Вроде бы ругательства. И оправдывающийся голос хозяйки. Чёртовы уши!

С другой стороны, пусть хоть подерутся за Веронику, мне-то какая разница? Я поджала губы, чтобы не кусать их попусту. Внезапно всё перекрыл рык: «А где Лисса?!»

Эдэр выскочил на ступени. На его физиономии не осталось и тени былого энтузиазма. Брови сдвинуты на переносице, мышцы на всё еще голом торсе напряжены, обеспокоенный взгляд заметался по территории. Убил бы, да некого. Заметив меня на краю площадки, он выдохнул с облегчением.

– Лисса! Ты зачем здесь? – недовольно спросил он. – Почему ушла?

– Не хотела мешать, – как можно невиннее ответила я, с трудом сдерживая улыбку.

Он сбежал по ступеням и схватил меня за руку.

– Без меня никуда! Слышишь, чумашка, никуда одна! Тут чёрт знает, что творится. Сама не понимаешь?! А ты… – Эдэр не нашёл больше слов, несмотря на всю свою суровость.

Ого! А он не на шутку встревожился. Приятно.

Я переборола любопытство и не поинтересовалась, что так возмутило Михаила. Не хотелось расставаться с чувством мелкого торжества. Однако пришлось.

Как горошины из мешка, из модуля высыпали остальные. Доктор нервно застёгивал на ходу куртку, Вероника совала в руки Ивану большую сумку, из которой едва не вываливались набросанные туда в дикой спешке вещи. Тим суетился со свёртками во всех конечностях. Один лишь Грэг, словно его уже ничем нельзя было огорошить, невозмутимо спустился из модуля с опущенным копьём в руке. Казалось, оно вросло в его пальцы, и стражник не расставался с ним даже во сне. Вероника бормотала что-то Михаилу и Ивану вслед, а те её не слушали. Эдэр крепче вцепился в мою кисть.

– Пойдём.

– Что происходит?

– Нас вычислили.

Эдэр потащил меня не за ними, а к Эл-Тэшке.

– Н-не туда, Эдэр! – крикнул Иван. – Эта н-н-низкоскоростная и м-меченая.

Но командо не послушал, и мне пришлось припустить за ним до летающей машины. Только у её открытой боковины я поняла, зачем. На полу лежал огромный меч, лезвие которого было покрыто бурыми потёками. Эдэр поднял его и прихватил валяющееся под креслом пассажира непонятное приспособление и амулеты.

– Пригодится и оружие жрецов, – буркнул он и ринулся догонять остальных, не выпуская моей руки.

Мы пересекли бегом часть посёлка, по пути захватив мертвецки спящего Никола в медотсеке, и остановились у продолговатого аппарата, напоминающего гигантское яйцо из плотного, затемнённого, будто янтарная смола на сосне, стекла. Михаил прикоснулся к поверхности большим пальцем, и абсолютно гладкая панель отъехала вбок, пропуская нас внутрь яйца.

– Рассаживаемся, – скомандовал доктор и согнал с левого кресла мнимого племянника: – Ванька, не суйся, я поведу.

Тот недовольно сел рядом, пробурчав:

– Я лучше тебя могу. И быстрее.

– Не умничай! – рявкнул доктор и дотронулся до передней панели. Та мгновенно зажглась массой огоньков.

Бархатный голос, совсем как тот, что пел из коробки в бункере Тима, произнёс:

– Система Фэйджинг[8]8
  Китайский язык. Полёт.


[Закрыть] приветствует вас.

В отличие от Эл-Тэшки кресел тут хватало на всех, и даже два остались свободными.

– Пристёгиваемся, не тормозим, – обернулся на нас доктор и ровно приказал машине: – Закрыть люк.

– Пассажир опаздывает на рейс, пилот, – пропел бархатный.

В ту же секунду в салон ворвалась Льюн Ти.

– Я с вами!

– Хорошо, Люся, – обрадовался доктор. – Вот умничка!

– А вам, Миша, лучше остаться.

– С чего бы?

– Вероника не справится с военными.

– Ты плохо её знаешь.

– Наоборот, знаю. Она только с виду коня на скаку остановит, а вообще не стоит бросать её и сетл[9]9
  От англ. Settlement – поселение


[Закрыть] в такой ситуации. К тому же группа из Южного полушария приедет через два часа. Кто их встречать будет?

Михаил почесал бороду и вынужден был признать:

– Ты права. Ванька, поведёшь.

* * *

Панель вернулась на своё место, и мы все, пристёгнутые к парным креслам ремнями, словно лямками рюкзаков, оказались замурованными в овальной капсуле. Иван пробежал пальцами по кнопкам и азартно скомандовал:

– Взлёт.

Яйцо плавно поднялось над землёй и, чуть накренившись вправо, понеслось вперёд по-над лесной дорогой. От мгновенно набранной скорости перехватило дыхание и заложило уши. Эдэр в соседнем кресле выпрямился и сжал мою ладонь. Пальцы гиганта были холоднее зимнего ливня. А ведь по лицу и не скажешь, что ему страшно. Я с тревогой посмотрела на Эдэра, не посинели ли губы, как несколько часов назад. Нет, духи миловали, только побледнел немного. Я в ответ сжала его руку, пытаясь успокоить.

Яйцо быстро набирало высоту. Под нами проносились едва видимые верхушки елей, холмы и смазанные пятна лугов. Скоро они исчезли за белой облачной пеной, и посреди дня на нас сверху взглянула ночь. Чёрная, необъятная, с недобро ухмыляющимися, холодными звёздами. У меня мурашки побежали по коже. Я впилась пальцами в подлокотник, пытаясь не показывать Эдэру свой страх. Хорошо ещё, что Никол в отключке, не то кричал бы уже истошно про демонов. Мне и самой они вспомнились. Что это за мир, в котором люди запросто носятся под землёй, летают на границе дня и ночи так же спокойно, как глоссы на псидопсах?

Вокруг нас, под нами, над нами не было преград, где-то далеко внизу мирно дремала в солнечных лучах облачная масса. Казалось, наше яйцо утратило скорость и просто повисло в загадочном междунебье, и только по закладывающим неприятно ушам можно было догадаться, что мы не стоим на месте.

Моё сердце заколотилось взволнованно при виде разворачивающихся вокруг пейзажей. Я мечтала о свободе. Вот она: небо без конца и края! И мы, шесть песчинок в сверкающем яйце, посреди этого простора. Но отчего же не дышится свободно? Отчего сдавливает в груди и колется разрядами в ладонях? Духи, это вы так шутите надо мной? Но почему?

«Надо было сначала понять, о чём мечтаешь, а потом загадывать, – говорила себе я. – Либо просто мечтать и не бояться того, что получишь. Особенно, если дадут больше, чем просила».

Но ведь я же просила! Я молила духов о свободе. А теперь трясусь? Глупая. Надо сейчас же перестать бояться!

Я попыталась вздохнуть глубже. Уши отложило. Вдали заиграло на облачных шапках солнце. Я обратила внимание на то, как нежной полоской между тьмой и белоснежным морем облаков заструилась лазурная граница. Зыбкая, лёгкая, но отчего-то не позволяющая мраку над головой погрузиться в свет.

«В нас, людях, наверное, тоже такая есть, только мы её не видим, – предположила я, – не научились ещё».

Права я была или нет, я не знала, но внезапно поверила в Духа, повелевающего не только Землёй, но и тем, что над ней. И вера в этот чистый бирюзовый свет тотчас прогнала страх. Возвышенное, доселе не изведанное чувство охватило меня. Верно, это и была та самая свобода. Хорошо! Как хорошо, что она существует так же, как существую я, Эдэр, как существует это яйцо, летающее быстрее птицы. Я увидела, ощутила свободу и чуть не задохнулась, будто внезапно прозревший слепец, что видит солнце и небо в первый раз. Свобода, она яркая и необъятная, а ты можешь взять с собой ровно столько, сколько унесёшь.

Я смотрела во все глаза, дышала во всю грудь, пытаясь запомнить, сохранить это чувство и картины за прочным стеклом нашего аппарата. И решила, что так и буду молиться теперь – не столько Духам, известным каждому, а этому высшему, стоящему надо всеми Духу чистого бирюзового света – тому, что разделяет ночь и день, тьму и солнце, тому что судит в каждом из нас хорошее и плохое, и объединяет его.

В салоне аппарата было тихо. Видимо, каждый думал о своём. Небо заставляло задуматься.

Наконец, я решилась прервать молчание и спросила:

– Куда мы летим?

– В столицу, – ответила Льюн Ти. – Иркутск-Чжоу.

– Значит, далеко. Шесть часов. Я помню. А как вообще узнали, где мы находимся?

– По н-н-нестандартному сетевому заказу, когда одежду заказывали, – не оборачиваясь, бросил Иван. – Сеть с ума с-с-сошла, после того, как в н-неё загрузили р-р-рразмеры Тима… Ну, сама п-п-понимаешь, не у всех есть дополнительные д-двухметровые р-р-руки с присосками.

– Если честно, ничего не понимаю, – вздохнула я. – Какая сеть? Та, зелёная? И разве у сети есть ум?

Льюн Ти мило улыбнулась, словно нашего разговора за кустами и не было.

– Я объясню.

– Я бы тоже послушал, – вступил в разговор Эдэр.

Тим украдкой подтянулся сзади, явно стараясь не привлекать к себе внимание девушки.

– Представь паучью сеть, можешь? – сказала Льюн Ти.

– Запросто, – улыбнулась я, понимая, что мне ничего не надо ей доказывать. Оттого и грубить больше не хотелось. У Льюн Ти своя свобода, у меня своя: вон её сколько и в душе, и за стеклом – черпай пригоршнями и лети дальше.

– Окей, – продолжила девушка, – представь, что в центре сидит паук, у него есть ум. Вот так и у нашей сети есть ум, искусственный интеллект, а паутинки – это…

– …потоки информации, которые идут от паука и к нему, – подхватил Тим, тут же осёкся и густо покраснел.

– Да, верно, – кивнула Льюн Ти и сама залилась краской, мельком взглянув на мутанта. – Так и есть, но представьте, что наша сеть огромна и охватывает весь мир.

– Почти весь, – поправила её я. – Мёртвая зона осталась без паутины.

– Из-за этих, как их, – добавил Эдэр, – магнитных вихрей.

– Вы все очень догадливы, – поразилась девушка.

– Р-разум, не замутнённый к-кликами и к-квантерами, – вставил Иван.

– Да. Свежий взгляд на наши реалии, – пробормотала Льюн Ти. – Итак, через сеть можно посылать запросы и поставить фильтр на что-то конкретное, к примеру, нестандартные заказы одежды. Так обычно работают сыщики в отделах безопасности, разыскивая преступников.

– Мы не преступники, – возмутился Эдэр.

– Да, простите, беглецов. Я не сразу смогла понять, что происходит в Аномалии, но подумав немного и, – она метнула на меня взгляд, – поговорив с Лиссой, я решила, что моё участие необходимо. Я попробую устроить вам встречу с руководящими лицами альянса. Иначе… Иначе вас всё равно разыщут и вернут или… – она запнулась, слово «убьют» не могло вылететь из её цивилизованных губок.

– Даже так далеко? – спросила я.

– Да. Оставаться незамеченными на планете практически невозможно. У нас безопасность на хорошем уровне, хоть вы на улице полицейских и не встретите. Повсюду камеры, активация самых обычных услуг, покупок, пропуск в официальные здания, пользование транспортом производится отпечатком пальца. Вы подносите его к активатору. Он сканирует, отправляет рисунок в сеть, та подтверждает личность и списывает средства со счёта.

– Палец можно отрезать, – пробурчал Эдэр.

Не услышав этого, Льюн Ти рассказывала:

– Лисса, насколько я понимаю, для резёрчеров[10]10
  От англ. Researcher – исследователь


[Закрыть] Аномалии – первый удачный объект. И единственный пока. Как я узнала, люди за этим проектом стоят серьёзные, ресурсов у них достаточно. Они земной шар вверх дном перевернут, чтобы заполучить вас обратно.

– Я не хочу обратно в их чёртову трубу, – ухмыльнулась я, совсем не чувствуя опасности, – и они меня не получат.

– Не получат. – Эдэр сжал мою ладонь. – Я буду вам вечно обязан, если поможете, Льюн Ти.

Та развела руками.

– Я лишь помогу вам встретиться с топами[11]11
  От англ. Top – верхушка


[Закрыть], но совершенно не уверена, захотят ли вам оказать помощь и поддержку в Совете Альянса. Несмотря на то, что я на вашей стороне, веса у меня там никакого нет, и вы вполне можете потерпеть неудачу.

– Тот, кто готовится начать войну, гораздо ближе к победе, чем тот, кто не сомневается в мире, – пробасил Эдэр.

Грэг прокашлялся на заднем сиденье и спросил:

– Командо, но почему мы должны воевать из-за этой женщины? Не проще ли отдать её жрецам, если она так ценна? И выторговать то, что нам нужно? В крайнем случае, смешаться с местными, уйти в леса?

– Не проще! Потому что это моя женщина! – оборвал его Эдэр.

В салоне повисла пауза. Глаза Льюн Ти забегали и сама она заёрзала, не привычная к подобному рыку.

– Для чего в принципе проводятся эксперименты? – спросил Тим.

– Не знаю. Это секретная информация.

– Думаю, нам будут не рады в вашем мире, – сказал он.

– Обычные люди скорее всего примут вас с интересом. Люди у нас хорошие. В основном. Но потом ситуация может развиваться по-разному. С точки зрения мирового медиа ваше появление и вообще объявление того, что в зоне Аномалии есть жизнь, что там существует отдельное государство, а главное, живут люди, над которыми проводятся эксперименты, – это информационная бомба, – медленно заговорила Льюн Ти. – Я не думаю, что вам нужна огласка. Как только новостные ресурсы о вас узнают, они будут за вас драться. Медики и учёные наверняка затаскают Лиссу и вас, Тим. Возможно, найдутся какие-то ваши родственники, связанные с предками людей, живших в Подмосквье. Через квантовый ДНК-тест вполне можно выявить людей из одного рода. Только нужно ли вам все это? Такие новости приносят в жизнь суматоху, хаос. На уровне руководства головы полетят. Наверняка кто-то из вышестоящих лиц лишится поста. Хуже того, есть риск международного скандала, так как реальная ситуация в зоне Аномалии противоречит концепции мира и подписанному соглашению о мировом балансе. Нельзя исключать, что этот скандал станет началом конфликта, который давно зреет между Североазиатским Альянсом и Объединенными Штатами Южного полушария. Нарушение соглашения станет отличным поводом для тех, кто стремится к войне, и для антисоцифистов. Тогда и вам, в Аномалии спокойствия ждать не придется. Так что лучше с медиа дел не иметь, а провести переговоры по-тихому.

– П-пипец, – присвистнул Иван. – Р-реально лучше з-зарыться к-куда-нибудь.

– Вы хорошо осведомлены, Льюн Ти, – не обращая внимания на пилота, сказал Эдэр.

– Она – дочь главного советника президента, – вставила я.

– Прекрасно. Нам повезло встретиться с вами. Надеюсь, эта встреча окажется в чём-то и вам полезной. Однако теперь и мы осведомлены о том, какие карты разыгрывать. Спасибо, что раскрыли нам глаза, Льюн Ти, – улыбнулся командо. – Кстати, а вы не знаете, как этим устройством пользоваться?

Он приподнял оружие жрецов и показал Льюн Ти. Брови девушки поползли на лоб.

– Откуда у вас лазерный аннигилятор?

– Прихватил по дороге, – хмыкнул Эдэр. – Так как, научите пользоваться?

– Мне, к счастью, не приходилось применять оружие. Но кажется, это просто – по аналогии с другими гаджетами и виртуалками, достаточно навести устройство на цель и нажать на кнопку.

– Т-только не з-здесь! – закричал Иван. – Р-разгерметизируемся и г-гробанёмся!

– Как и зыбкий мир на планете, если мы не уладим вопрос раньше, чем все узнают правду, – тихо добавила Льюн Ти.