Текст книги "Курортный роман с продолжением"

Глава 1 1. Советчики

Вечер долго не наступал, но, наконец, сжалился и ввалился темной прохладой в балконную дверь. Таисия принесла ужин, сообщив привычное:

– Аркаша – внизу, а отдыхающие уже не удивляется его присутствию в компании вахтеров третий вечер подряд и, кажется, принимают его за нового охранника. А на пляже многие спрашивают, почему Катя не появляется? Не заболела ли? Особенно братья интересуются, куда она запропастилась со своим муженьком? Неужели, счастливые супруги предпочли грязный городской пляж лечебному? Или вообще укатили из города? А может, строгий муж, поглядев на здешние легкие нравы, уже отбуксировал женушку под безопасный супружеский кров? Особенно Жорик сокрушается, что больше не видит Екатерину, самую привлекательную женщину на побережье.

– Ну, связался Виталик со своими? – нетерпеливо перебила ее Катя. – Что они сказали? Помочь смогут?

Таисия сидела на кровати с опущенной головой. Она виновато взглянула на соседку.

– Катюша, прости, но на Виталика не рассчитывай. Он обманул тебя. И всех обманул. Он сегодня раскололся мне под большим секретом, что не имеет отношения к этим «замечательным» органам.

– Как же так?! – возмутилась Катя. – Он же говорил! Он обещал! Он погонами хвастался подполковничьими!

– Виталик и в самом деле подполковник, но не кегебешной, а таможенной службы, – грустно сказала Тася. – Сама понимаешь, таможня в таких случаях не при делах, помощи от них ждать не приходится. Ты уж извини, но помочь я тебе не смогла…

– Ну, теперь все! – трагически резюмировала Катя. – Еду! Домой, в Москву эту чертову. Ничего мне не изменить и никуда от него не деться.

– От кого? От Аркаши? – испугалась Таисия.

– Это другое, не спрашивай. Все оказалось напрасным. От судьбы не уйдешь. Правильно я тут во сне видела…

Таисия растерянно смотрела на соседку.

– Может, еще к кому-нибудь обратиться? Посоветоваться с какими-нибудь мужиками? Нейтральными. Они своих братьев по полу лучше нашего понимают. Глядишь, и подскажут что дельное?

– С кем, Тасенька? Никаких мужиков я не знаю. Ни нейтральных, ни еще каких. Не у кэпмена же совета просить?

– Конечно, не у кэпмена. А вот с братьями вполне можно поговорить. Они мужчины умные, опытные…

– Опытные – это точно, – усмехнулась Катя. – Особенно Жорик. Да и старший хорош! Могу себе представить, что эти умники насоветуют. Хотя в чем-то ты права, от Аркаши они недалеко уплыли, рыбку в шляпках ловить умеют.

Таисия исподлобья взглянула на нее.

– Зря ты так, Кать. Братья ведут себя, как и многие мужчины на отдыхе. Не замечала? Или только к ним у тебя высокие моральные претензии? А по-моему, нормальные они мужики, не хуже прочих. Я бы на твоем месте с ними поговорила, раз других кандидатур нет. Что ты теряешь-то? Конечно, если у тебя денег невпроворот и на юг съездить не проблема, не надо ни с кем советоваться. Уезжай и не раздумывай. Я-то на этот отдых целый год копила. Дело твое, решай сама.

Таисия принялась наводить порядок на своей аккуратной тумбочке, переставляя с места на место душистые баночки и пузырьки.

– Прости, Тась, не в себе я, – повинилась Екатерина. – Давай братьев, все лучше, чем ничего. До завтра ждать мочи нет, но деваться некуда, придется.

– Не надо до завтра ждать, я прямо сейчас к ним сбегаю! – обрадовалась незлобивая Таисия. – Их сарайчик в двух шагах от нашего санатория.

– Откуда знаешь? Бывала там? Когда успела? – удивилась Катя.

– Шли как-то вечером с моря, Жорик предложил зайти, выпить вина перед ужином.

– И как вино?

– Не подумай чего, Екатерина. Мы выпили, поболтали, и Жора проводил меня до столовой. Между нами ничего не было, если ты об этом. Я сказала, что люблю одного человека, он и не стал приставать.

– Но был бы не против?

– А я что, страхолюдина? Ладно, жди, я скоро! Только бы дома оказались.

Братья нерешительно вошли в номер, озираясь со сдержанным любопытством. Тася предложила им устраиваться поудобней, указав на стулья. С высоты шестого этажа отправилась в полет тлеющая ракета, прочертив в ночи слабо светящуюся траекторию, и Катя шагнула в комнату.

Гости с интересом рассматривали ее в непривычном домашнем виде. Каштановые локоны в беспорядке разлетелись вокруг утомленного лица с заметно посветлевшим загаром. Серые глаза из-за появившейся под ними синевы казались совсем прозрачными, а пестрый шифоновый халат разоткровенничался о вроде бы известном, но все же недоступном солнцу и праздной мужской любознательности. Яркое переплетение нездешних цветов почему-то не скрывало, а наоборот, подчеркивало нежную белизну секретных объектов, решительно вздымающих тонкую ткань. Жизнелюбивые братья испытали приятный шок, приковавший родственные взгляды к провокационному изделию иностранной легкой промышленности.

Усилием воли Михаил Хорунжий отогнал нахлынувшее вдохновение и воссел на стул с видом строгого экзаменатора. Носовой платок засуетился над стеклами в золоченой оправе, вернув ощущение солидности и усмирив не ко времени проснувшийся энтузиазм. Младший брат тоже с трудом оторвался от увлекательного зрелища и, отвернувшись, переговаривался с Тасей.

О способности изящного халатика к пикантным откровениям в тот вечер Катя даже не вспомнила, но заметила, что братья принарядились для похода в гости. Михаил сменил джинсы на строгие серые брюки и надел синюю рубашку в красную клетку. На ногах и поясе поблескивала коричневая кожа. Жора спортивному имиджу не изменил, но место традиционной футболки и шорт заняли тонкий бежевый джемпер и вельветовые джинсы того же оттенка. Мелкий шелковистый рубчик смотрелся на его рельефах несколько инфантильно. Завершали молодежный прикид в светлых тонах белые кроссовки «Адидас», явно празднующие дебют.

Катя потуже запахнула полы затейливого презента, любовно приобретенного Евгением в зарубежной командировке, и уселась на кровать.

– Мы слушаем тебя, Катюша, – сказал Михаил Тарасович. – Не смущайся, расскажи свое дело, а мы с братом посмотрим, чем можно помочь. Тут Таисия нам кое-что уже сообщила, но мы не все поняли. Так что, начинай с самого начала. И уговор – хочешь толкового совета, режь правду-матку без стеснения, – ободряюще улыбнулся он.

Разговор с Тасей Жора закончил и приготовился слушать.

– Тася мне подсказала, что в таких делах нужен трезвый мужской взгляд, а не женские охи да ахи, – начала Екатерина. – Кроме вас, я никого здесь не знаю. Считайте, что вы истина в последней инстанции. Как скажете, так и сделаю. Все знакомые женщины советуют уезжать домой, а я, честно говоря, на такой финал не рассчитывала. До конца путевки еще больше половины срока, я так о море мечтала, а теперь…

– Не тяни, Катюша, – прервал ее Тарасович, – ближе к делу. Сможем – поможем. Выкладывай, что у тебя стряслось?

Катя начала свой рассказ со знакомства в «Айсберге» и описывала подробности злополучного дня, стараясь нарисовать достоверную картину произошедшего. Братья не переспрашивали и не перебивали. Тарасович слушал с напряженным вниманием, а Жора с видом доброжелательного, но отстраненного наблюдателя. Кате показалось, что эмоциональность ее изложения занимает его больше, нежели суть случившегося. Взгляд скользил мимо ее глаз, подолгу останавливаясь на движущихся губах, жестикулирующих руках или вздрагивающих кудряшках. Выглядел он непривычно. Ерническая улыбочка ни разу не разбавила выражения грустной задумчивости на лице бородатого созерцателя. Темные бархатные глаза смотрели печально и мудро. Порой вспыхивала в них непонятного происхождения восторженная мечтательность, никак не вытекающая из ее невеселого повествования. Но быстро гасла…

Катя была заинтригована. Феномен преображения Жоры ее поразил. Этот постоянно веселящийся болтун, этот игривый бабник, красующийся перед дамочками накаченной мускулатурой, превратился в почти нормального мужчину. Он неподвижно сидел на стуле, устремив на нее мягкий задумчивый взгляд. Катя несколько раз бегло взглянула на Жору, продолжая недоумевать, отчего вдруг произошла с ним эта метаморфоза? Куда подевалась глуповатая, вечно смешливая физиономия? И почему фатовская растительность на ней, то ли привлекающая, то ли отвлекающая внимание от крупных чувственных губ, больше не раздражает?

«Надо же, какими мы можем быть, – размышляла она, недоверчиво поглядывая на знакомого незнакомца. – Прямо на глазах примат эволюционировал до человека. Если теперь и толковое что изречет – не знаю, что и думать».

Но младший брат хранил философское молчание, предоставив трибуну старшему, очевидно, заранее со всем согласный. А Михаил, выслушав Катю, надолго задумался. Наконец, он неуверенно промямлил:

– Видишь ли, милая Катюша, дело это не такое простое, как кажется с первого взгляда. Надо бы обмозговать его основательно. Обсудить, поразмыслить, все взвесить. Мы с братом сегодня покумекаем, а завтра сообщим, на чем порешили.

– Завтра? Опять завтра?! – разочарованно воскликнула Катя. – Не могу я больше ждать! Не хочу сидеть в этой раскаленной печке! Я сама все решу! Уеду, и дело с концом! Благодарю за внимание, все свободны!

Ее взбесила трусоватая нерешительность Тарасовича и созерцательное молчание Жорика, смахивающее на полное безразличие. Но молчальник вдруг разверз уста:

– Кать, извини, можешь на один вопросик ответить?

– Ну?

– У тебя было с ним что-нибудь? Прости за интимный вопрос.

– Да вы что, с ума все посходили? – задохнувшись от гнева, она вскочила с кровати. – Зина достала с вопросиком этим, теперь и вы туда же! Почему вы мне не верите? Уж говорите прямо, не стесняйтесь «Ты, Катька, сама во всем виновата, нечего с кем ни попадя шуры-муры разводить!». Слышала уже, не удивили! Не хотите помочь – не надо! Не знаете, что делать, так и скажите. А в советах по совершенствованию моего морального облика не нуждаюсь. За собой смотрите!

Она плюхнулась на заскрипевшую кровать, скрестив на груди руки. Братья поднялись, загремев стульями. Тарасович невыразительно пробубнил:

– Ты не горячись, Катерина, не нервничай. Потерпи до утра, а мы перед завтраком заглянем и сообщим, что надумали. В любом случае, что-нибудь сообразим, как-то поможем.

– А можно мы завтра со своими мочалками придем? – вставил свое практичное слово Жорик, уже пришедший в себя от всяческих феноменов и метаморфоз. – А то мы все по городским баням да по турбазам маемся. А у вас душ! У нашей бабуси с этим делом – никак. Помыться негде юношам.

– Пожалуйста! – хором ответили девушки, а Тася добавила:

– Мойтесь, сколько хотите, только помогите, ребята.

Глава 12. Интересное предложение

Свежевымытые братья с влажными зачесанными волосами восседали на стульях, необычайно довольные помывкой. У Тарасовича особенно зачесывать было нечего – его темные, когда-то волнистые волосы скромно обрамляли лысину. Девушки ждали, что возвестят гости. Как и вчера, первым начал Михаил:

– Катенька, мы кое-что придумали, но некоторые нюансы надо бы предварительно согласовать. Приглашаем тебя на завтрак в наши апартаменты. Там и поговорим, собирайся.

– Этот тип еще там? – спросила Тася, переглянувшись с Катей.

– Мы только что столкнулись с ним в дверях. Он выходил, мы входили. Пока все складывается благоприятно.

– Неужели, часовой оставил свой пост? – усмехнулась Екатерина. – Почему же вас пропустили, а его нет?

– Вчера нас провела Тася, а сегодня мы и сами прошли. Мы мужчины солидные, сказали, куда и к кому направляемся. А этот местный алкаш вряд ли смог вразумительно объяснить, что он потерял в чужом санатории. К тому же, наверняка охране известно, чего от него можно ожидать.

– А можно я купальник возьму? Вы не проводите меня потом до моря? – с надеждой спросила Катя. – Я ужасно по морю соскучилась!

– Конечно, бери, несчастная пленница. Обязательно проводим и посторожим, – снисходительно улыбнулся Тарасович.

Стандартно меблированная сараюшка вмещала в себя две металлические кровати и ободранный стол между ними. Над столом тяжело нависла самодельная полка с набором разномастной посуды. На больших ржавых гвоздях за кроватями разместились вешалки с пиджаками и брюками. Из-под застиранных покрывал выглядывали чемоданы и обувь.

– Сначала завтрак! – торжественно возвестил Михаил. – Прошу к столу.

Отбросив подушку, Жора уселся в изголовье кровати, предложив Екатерине единственный ободранный стул. Михайло Тарасович сдернул полотенце с трехлитровой банки, наполненной чем-то темным и маслянистым. Он гордо взглянул на гостью и пододвинул ей банку.

– Что это?

– Икра. Черная!

Михаил кликнул кого-то во дворе и расположился напротив брата. Через минуту немолодая, худощавая женщина внесла в сараюшку гору дымящихся блинов в большой белой миске.

– Кушайте на здоровье, гости дорогие, – уважительно покосилась она в сторону банки.

Тарасович подал Кате алюминиевую ложку.

– Угощайся, Катюша. Наваливай на блин и кусай. – Он довольно усмехнулся, заметив, как изумлена гостья щедрым угощением в столь небывалом количестве.

– Примерно, так… – встрял Жорик, плюхнув на блин столовую ложку икры и отправив его в рот целиком. Он с аппетитом жевал, глазами приглашая Катю последовать его примеру. Она нерешительно зачерпнула немного икры и положила на середину блина. Михаил добавил от себя еще ложку.

– Что ж так мало кладешь? Давай-давай, не стесняйся, подкрепи силы, Катенька.

Трапеза получилась долгой и вкусной. Жора заварил чай прямо в кружках и открыл пачку рафинада.

– Так вот, что мы надумали, – начал старший брат, отхлебнув глоток. – Ты, Катюша, попала в неприятную историю, но нам все же кажется, что твоей вины в том не много. Просто так неудачно получилось у тебя с этим знакомством. Мы наблюдали за тобой с первого дня и пришли к выводу, что девушка ты серьезная и в передрягу эту влипла по неопытности. Мы с Жорой помозговали и решили, что все ты придумала с этим мужем – никто приехать к тебе не обещался, а может, и вообще нет никакого мужа. Наверное, не хотела, чтобы всякие кэпмены приставали к тебе с неприличными предложениями? Что скажешь? Правильно рассудили?

Катя растерянно кивнула. Тарасович просиял и довольно взглянул на брата.

– Вот и хорошо, с этим выяснили. Судя по всему, этот тип быстро от тебя не отстанет и еще даст о себе знать. Какое-то время тебе лучше не попадаться ему на глаза в единственном числе. План такой каждое утро мы заходим за тобой в номер и забираем на весь день. Завтракаем в сарайчике и идем на пляж. Потом обедаем в городе и отводим тебя на отдых в наш в домик или вновь закатываемся на море. Вечерком где-нибудь перекусим и проводим тебя до санатория в целости и сохранности, а утром опять заберем. Так и пойдет у нас. В любом случае, мы всегда будем рядом и никому не дадим к тебе приблизиться. Ты будешь под нашим постоянным присмотром, пока ситуация не нормализуется.

Во время этого монолога Жорик рассматривал ногти, что-то искал под подушкой, листал журнал, кому-то махал в раскрытую дверь. Катя невольно замечала его суетливые движения и безразличную реакцию.

– Ну, что скажешь? Как тебе такой план?

– План неплохой, но… боюсь, я не смогу им воспользоваться.

Михаил поднял брови, а Жора перестал суетиться.

– Вот как? Что же тебя не устраивает? – напрягся старший брат. – Домой ты уезжать не хочешь, а наш план позволит тебе спокойно продолжить отдых. Мы все продумали и пришли к выводу, что это единственный полностью безопасный для тебя и приемлемый для нас вариант. Или ты считаешь по-другому? Скажи тогда…

– Не в этом дело. Вариант толковый, но мне он не годится.

– Это почему же? – грубовато спросил Жора. – Завалили предложениями? Кто-то еще рвется помочь?

– Разумеется, нет. Откуда? Просто я не могу так бессовестно воспользоваться вашим благородством.

– Ну-ка, поясни. Что-то я не совсем тебя понимаю, – обиженно поджал губы Тарасович.

– Насколько мне известно, – начала Катя, – вы живете в разных городах, редко видитесь. Оба неженаты, никакими обязательствами не связаны, ограничивать себя в чем-то необходимости нет. А тут – я. Волей неволей я нарушу ваш привычный уклад и испорчу отдых. Вы привыкли чувствовать себя абсолютно свободными, а я вашу свободу ограничу. Я этого не хочу. Меня это не устраивает…

– А, вот ты о чем? – с облегчением улыбнулся Михаил. – Пусть тебя это не беспокоит, Катенька. А может, нам приятно познакомиться с тобой поближе и совместно провести время? Я, например, с удовольствием с тобой пообщаюсь и, если позволишь, немножко поухаживаю. Ты очень приятная девушка, Катюша.

– И это меня не устраивает, Михаил Тарасович. Я буду обязана вам и, значит, тоже несвободна. Мне не нужны ничьи ухаживания и близкие знакомства. Я хочу оставаться совершенно свободной и никакой обязаловки не потерплю! Не обижайтесь, но у меня иные соображения по поводу моего отдыха.

– Какие же, если не секрет? – заерзал Жора.

– Не секрет. Я хотела просто отдохнуть – покупаться и позагорать. Это все. Больше мне ничего не надо. Вы – мужчины, у вас на юге свои интересы и планы, я понимаю. И что же у нас получится? На осуществление каких планов вы сможете рассчитывать, если все претендентки на ваше внимание будут видеть, что какая-то мамзель прилипла к вам с утра и не отстает до вечера? Я, конечно, очень вам благодарна, но пятым колесом в телеге быть не желаю.

Братья замолчали, обдумывая ее слова. Жора заговорил первым:

– Короче, от нашей помощи ты отказываешься и возвращаешься домой? Я правильно понял?

– В общем, да. Так будет лучше для всех… если только…

– Если что? – насмешливо прищурился младший брат.

– Если вы не согласитесь на мои условия.

– О как! Ты еще и условия выдвигаешь? Интересно девки пляшут, – засмеялся Жорик.

– Что же это за условия такие? – напрягся Михайло Тарасович.

– Забыть про меня! Забыть совсем! – горячо воскликнула Катя. – Как будто нет меня. Или считайте, что я тоже ваша сестра. Троюродная! Допустим, из Козлодойска. И тоже раз в году встречаюсь с вами в Сочи. Не замечайте меня и ведите себя так, как вели бы при седьмой воде на киселе. Делайте все, что делали до меня знакомьтесь с женщинами, любезничайте, назначайте свидания и все прочее, что там у вас полагается. Вы ведь для этого приехали? Так и делайте то, зачем прибыли. Только при таком отношении ко мне я соглашусь на ваше покровительство. А дамам своим так меня и представляйте, мол, дальняя родня из провинции. Устраивают вас такие условия? Если да, я от помощи вашей не откажусь. А нет, и суда нет. Помогите только до аэропорта добраться, и я улечу первым же рейсом.

Братья переглянулись.

– Интересные условия, – заметил Михаил. – И сама ты, Катя, интересный человечек. Честно говоря, не ожидал. Пожалуй, стоит подумать.

– Думайте, а я пока покурю, – сказала Катя и вышла во двор.

Вскоре из сарая выглянул улыбающийся Жора и поманил ее. Она затушила сигарету и вернулась в комнатенку.

– Предложение принимается! – засмеялся Михаил. Ты, конечно, нас озадачила, даже слегка обломала, но идея оригинальная. Нам понравился твой взгляд на вещи. Принимаем тебя, сестренка, в нашу дружную семью полноправным членом. Будь снисходительна к твоим братишкам шалунишкам!

– Годится, – резюмировал Жорик.

Глава 13. Родственники

В этот день на лечебный пляж они не пошли. Устроились на городском, с трудом раздобыв для Екатерины свободный топчан. Для себя братья расстелили полотенца прямо на гальке. Комки смятых газет, пустые бутылки, сигаретные бычки и конфетные обертки то и дело попадали в поле зрения. Крики и плач детей, визжащие им вслед мамаши, громкий смех подвыпивших мужчин раздражали слух и вызывали ностальгию по благозвучным мелодиям, порхающим над оазисом санаторской резервации. Контраст впечатлял. Рыцарь Жора помалкивал, а рыцарь Михаил бодро улыбался Кате. Купались все вместе. Братья плыли по обе стороны от нее, как личные спасатели. Потом загорали, играли в дурака и, обсохнув, вновь шли к морю неразлучной троицей.

Жорик меланхолично зевал, прикрывая рот рукой, и тоскливо озирался вокруг. Тарасович часто поднимался во весь рост, осматривая переполненный пляж взглядом придирчивого ревизора. Катя подмечала их реакции, чувствуя, как некомфортно здесь братьям. Не прогуливались вдоль моря кокетливые дамочки в модных купальниках и в шляпах с большими полями. Невозможно было забежать в кафе прямо в плавках и, расположившись в кресле, прихлебывать ледяное пиво, приветствуя знакомых девушек, машущих в ответ загорелыми руками. Не зазывали к белым топчанам распростертые над ними голубые крылья зонтов. Вместо них торчали кое-где покосившиеся деревянные грибки с дырявыми шляпками. А вокруг простиралось царство негигиеничности, неэстетичности и затрапезности с жующими, пьющими и орущими на разные голоса подданными.

Михаил предпочитал загорать стоя. Он зорко оглядывал пляж, очевидно, не теряя надежды обнаружить в этом мутном водовороте приемлемую жемчужину для своей коллекции. Жора дремал, лежа на спине. Иногда он садился и, обхватив колени руками, смотрел в море. Кате казалось, что он с трудом справляется со скукой и уже жалеет об опрометчиво принятом решении. Здесь некому было оценить его остроумие, не перед кем покрасоваться, поигрывая мускулами, и даже Катя, еще недавно вызывавшая у него шутливое вдохновение, больше не волновала. Он выглядел мрачным и угрюмым.

Наблюдая за потухшим Жорой, она тоже уже сожалела о предложенной ею нелепой игре в родственников. «Надо было менять билеты и уезжать», – сокрушенно думала она. Представила на минуту, как обрадуется Евгений ее досрочному возвращению и незадавшемуся отдыху. Как будет доволен, что никакое окончательное решение ею не принято. И как уныло и монотонно вновь потечет ее жизнь с переставшими приносить радость встречами. «Зачем я навязала свое общество едва знакомым людям? – сверлила неотвязная мысль. – Надо все это заканчивать».

Михаил что-то шепнул брату, и оба взглянули в одну сторону.

– Давай, я на месте, – отозвался Жора.

Старший брат направился к статной блондинке, тоже загорающей стоя. Она стояла неподалеку, закрыв глаза и раскинув руки. Жора смотрел ему вслед. Михаил заговорил с девушкой, и та приветливо улыбнулась. «Ну и славно, – решила Катя. – План заработал. Теперь бы и Жорику с кем-нибудь познакомиться». Но тот в очередной раз зевнул и отвернулся от флиртующей парочки.

В пять часов пополудни, отстояв длинную очередь, новоявленные родственники отобедали в кафе самообслуживания. От отдыха в домике Катя отказалась, и компания вновь побрела на городской пляж, где стало заметно свободней. Удалось занять даже два топчана с проломленными посредине досками. Жора взял в прокате шахматы, но они играли ими в шашки. С младшим братом Катя сыграла вничью, а старшего обыграла, чем весьма удивила. Вскоре он опять удалился, на этот раз исчезнув из вида. Жора предложил искупаться. В молчании они доплыли до буйков и повернули к берегу.

– Тебе скучно? – спросила Катя, когда они вышли из воды. – Мне страшно неловко…

– Не грузись, все нормально, – без энтузиазма ответил Жора. – Я вот все думаю – почему ты мне сразу не сказала? В кафешке – ладно, сама еще не поняла, но на танцах почему промолчала?

Катя расстелила полотенце и села на топчан.

– Ты кулачищи-то его видел? А он меня клятвенно заверил, если пикну хоть слово, первый удар мой. Не представляешь, сколько раз в течение дня он приставлял к моей голове свой оковалок, чтобы я все твердо усвоила. Да ты бы и не успел…

– Обижаешь. Уж что-что, а реакция всегда была у меня неплохая. В основном все бои так и выигрывал, за счет опережения.

– Ты занимался в какой-то секции? – изобразила Екатерина вежливый интерес. – В школе или в институте?

– Я мастер спорта по боксу, Катя. Неоднократный чемпион Киева. Почти все победы нокаутом, – без экзальтации сообщил Жора.

Она изумленно распахнула глаза:

– Вот это да! Ничего себе! Что же ты молчал? Почему никогда не рассказывал? И на нашем пляже никто не в курсе.

– А зачем? Мне и без того там равных нет, – мрачно усмехнулся Жора. – А этого козла уложил бы с одного удара, не вопрос.

– Откуда же я могла знать? Но ведь Аркаша почти на голову выше, с жуткими кувалдами вместо кулаков. – Она нервно передернулась.

– Кулаки приметные, согласен. Да толку чуть. Драться он не умеет, поверь профессионалу. У меня, Катя, интуиция. Я противника еще до боя вижу и редко ошибаюсь. И с этим типом сразу все понял – только с бабами и воевать.

– И сейчас занимаешься боксом? – с интересом спросила она.

– Старый я, – нахмурился Жора. – Поздновато мне большим спортом заниматься. Я спортивный чиновник, Катя. Заведую отделом в городском комитете спорта.

Она легко могла представить его на ринге, в спортивной форме и боксерских перчатках, но за рабочим столом в кабинете, в костюме и галстуке? Да… удивил он ее своим прошлым и настоящим. Говорил Жора просто, буднично, без намерения поразить или восхитить, но с еле заметной горечью.

– А образование – институт физкультуры?

– Так точно. И еще одно… мог бы преподавать.

– Ты? Преподавать? Что? – Катя не успевала удивляться.

– Да, много чего. Историю, например, философию… или она в миру по-другому называется? Научный коммунизм, кажется? – он поежился. – Закроем тему? Ну его к лешему, второе мое образование…

Катя с любопытством вгляделась в посерьезневшее лицо Жоры. Пожалуй, усы и бородка все-таки шли ему, делая похожим на геолога, мужественного полярника или путешественника, вернувшегося из дальних странствий.

Внезапно появившийся Тарасович пребывал в приподнятом настроении. Очевидно, что-то приятное произошло у него за время недолгого отсутствия.

– Дорогие мои родственники, а не пора ли нам покинуть эту свалку истории курортных отходов? – жизнерадостно вопросил он. – Разок окунусь, и геть отсюда! Катюша, не желаешь составить компанию? А Жорик вещички наши посторожит.

Розовые колпачки настольных ламп создавали в кафе уютный полумрак, но все столы в зале были заняты. Знакомая официантка провела компанию на открытую веранду и усадила за свободный столик. Никто не успел проголодаться, и Михаил заказал коктейли с орешками.

– Добрый вечер! – вынырнула из темноты крупная блондинка, шурша голубым шелком. – Не помешаю? – улыбнулась сегодняшняя пляжная знакомая Михаила.

– Раечка! Что за вопрос! – Тарасович вскочил и отодвинул ей стул.

– У вас такая приватная компания, – прозорливо заметила Рая, тяжеловато усаживаясь рядом с ним.

– Но мы открыты миру, Раечка! Знакомься брат Жора, сестра Екатерина. Мы все родные люди, но новому хорошему человеку всегда рады! Тем более – такой интересной женщине!

Михаил подозвал официантку и заказал еще коктейль. Общая беседа касалась погоды, природы и прочих дежурных тем.

Старший брат повторял дневные остроты младшего и первый смеялся им. Рая тоже смеялась, закрывая рот пухлыми пальцами в массивных перстнях.

В зале заиграла живая музыка, и Михаил пригласил Раю на танец. Они поднялись, загремев стульями, и устремились в стеклянные двери. Жора не счел нужным развлекать оставшуюся за столом даму и лениво оглядывал веранду с веселящейся публикой. Наконец, он вспомнил про Катю и вяло предложил:

– Может, тоже хочешь поплясать?

– Я хочу в номер, – раздраженно ответила она. – Нельзя ли уйти прямо сейчас?

– Ты что! Рано еще! – встрепенулся Жорик. – У Мишки тема намечается, а если массовка рассосется раньше времени, то можно все испортить. Потерпи.

– Откуда она взялась? Будто знала, что мы придем в это кафе.

– Брат ей здесь свиданье назначил, но она, по-моему, раньше нас прискакала, слишком уж лихо материализовалась.

Михаил и Рая танцевали до перерыва оркестра и, появившись, быстро допили свои коктейли, обмениваясь нежными взглядами.

– Я должен проводить Раю. В ее районе нет освещения! – сурово заявил Михаил.

– Да, представляете, ни одного фонаря на улице. Я боюсь вечером одна ходить, – радостно сообщила пышная Рая, достав из сумки пудреницу и помаду.

По грозной физиономии Тарасовича было видно, что отсутствие фонарей его возмущает, но нисколько не страшит. Не отрывая вдохновенного взгляда от окутанного голубыми шелками изобилия, он решительно приказал:

– Проводишь сестренку, Жора! А мы выдвигаемся… там еще и автобусы редко ходят.

Старший брат приобнял Раю за талию, и крупногабаритная парочка заспешила к выходу. Младший проводил их снисходительным отцовским взглядом.

– Теперь и мы можем идти.

Они молча шли по освещенной улице. Казалось, Жора забыл, что до истории с Аркашей добивался Катиного внимания. Он не острил, не задавал дурашливых вопросов, не отпускал шутливых комплиментов, – будто, находясь в шаговой доступности, она потеряла для него былую привлекательность. Катя даже немного обиделась и тоже помалкивала, хотя собиралась подробнее расспросить его о спортивном прошлом. До самого санатория она не вспоминала об Аркаше, но, подойдя к корпусу, остановилась.

– Зайди сначала один.

– Зачем? Идем сразу, – Жора потянул ее за руку, но она вырвалась.

– Не пойду!

– В чем дело? – недовольно нахмурился он.

– Боюсь.

– Чего?

– Вдруг он там?

– Неужели не тянет повидаться? – ухмыльнулся Жора.

– Что ты несешь! – возмутилась Катя.

– Да ладно, не бери в голову, – добродушно рассмеялся он. – Небольшая проверочка. Уж больно физиономия у тебя была довольная, когда ты с ним на пляже появилась. И смотрелись вы неплохо. Хоть куда парочка! Соскучившийся муженек и женушка… вся из себя Ярославна, истомившаяся в ожидании супружеских ласк.

– Прекрати, Жорик! Я без содрогания вспоминать не могу, а ты в мужья мне его навязываешь. Не шути так, обижусь.

Холл был свободен, но Жора проводил ее до номера. Катя подбирала слова для завершения дня.

– Ну, что сказать? Спасибо! Тебе и Михаилу. Надеюсь, не очень надоела за сегодняшний день?

– Еще как надоела, но куда деваться? – улыбнулся Жора. – Вот до чего джентльменство проклятое доводит. Придумали эту бодягу британцы, а простые архангельские мужички за них отдуваются.

– Ты разве из Архангельска? Вроде говорил, что живешь в Киеве? – удивилась Катя.

– Живу-то я в Киеве, а на свет появился в Архангельске, в семье потомственного рыбаря. А Мишка родился и живет в Волгограде. Но дух наш хохлятский ни Волгой, ни Белым морем не смоешь, – улыбнулся Жора. – Его отец и моя мать – родные брат и сестра с вильной Украйны. Но половинки у обоих русичи, потому он Тарасович, а я Николаевич. Такие вот мы мужички – хитрые половинчатые хохлы. Спокойной ночи, Катерина. Завтра зайдем за тобой чуть свет. Шучу. К завтраку подгребем. Понравилась икра-то? Попросить хозяйку еще блинов напечь?

Кате показалось, что у Жоры отпала охота уходить, он явно медлил. Она уже собралась пригласить его на чай, но вспомнила о Тасе, привыкшей рано ложиться.