Текст книги "Уно"

Галина Полынская
Уно

Глава первая

Дождь лил уже вторую неделю, и грязь была просто непролазной. Насквозь промокшие деревья недовольно ворчали, сетуя на больно секущие капли. Все сидели по домам, предпочитая наслаждаться музыкой дождевых капель под крышей, а еще лучше под одеялом. Казалось, на небе кто-то забыл закрыть кран и вода теперь будет литься вечно. И надо же было львам именно в такое время задумать праздник в честь Молодого Принца…

Уно протер рукавом запотевшее окно, и продолжил невеселые размышления. Он сомневался, что на этот праздник придет еще хоть кто-то кроме самих львов. Это была очередная никчемная идея идущая от Высокого Дома…

Уно замерз, стоя на холодном полу. Он прыгнул обратно в кровать и с головой укрылся одеялом. Жить стало лучше, но скучнее. Больше всего на свете Уно не переносил скуку и бездействие, а здесь уже вторая неделя пошла… Скрипнула входная дверь, кто-то кашлянул. Даже не выглядывая из-под одеяла, Уно знал, что это бобер Тори.

– Ноги вытирай, Тори, – сказал Уно. – И не размахивай мокрым зонтом! Умру скоро от этой сырости.

– Не беспокойся, не размахиваю, – снова кашлянул Тори. – Ты, вообще, где?

– Здесь я, – Уно выбрался на свет, заворачиваясь в одеяло, как в кокон. – Как дела, Тори?

– А как они могут быть? – бобер аккуратно закрыл большой черный зонт и поставил в уголок у порога. – Проклятый дождь не дает никакой жизни. Я снова простудился, слышишь, какой кашель? А от травяных отваров моей Миры, у меня постоянная изжога и расстройство желудка…

– Тори, избавь меня, пожалуйста, от подробностей, лучше скажи, что слышно про сегодняшний праздник?

– Вот глупая идея, правда? – Тори устроился поудобнее на низенькой скамеечке, и задумчиво посмотрел на свои промокшие ноги. – Ума не приложу, зачем львам это нужно? Разве кому-нибудь захочется веселиться в такой дождь? Все лежат в кроватях с грелками в ногах, половина народа болеет гриппом, другая половина притворяется.

– А приглашения уже рассылали?

– Не будет никаких приглашений, все должны сами прийти.

– Вот как… – Уно поплотнее закутался в одеяло. – Замечательно, значит можно пропустить это событие.

– Это ты зря, как раз тебе там надо быть непременно. Львы в последнее время просто озверели. Эта семейка давно уже напрашивается на неприятности, особенно старики! Уж и не знают чем от скуки заняться. Знаешь, что они недавно придумали?

– Что?

– Решили деревьям давать знаки отличия, что-то вроде «Заслуженный Дуб Леса». Ужас какой-то, я уж и не знаю, может это у них возрастное? Сынулька их со своей супругой тоже время даром не теряют, решили Вечный Грот перекрасить.

– Снаружи?

– Нет, хвала небу, только изнутри, но зато в красный цвет. Львица говорит, что этот цвет самый модный в этом сезоне.

– Ну и пусть себе красят, жалко что ли?

– Ты думаешь, они это будут делать сами? – ухмыльнулся Тори. – Как бы не так. Их царственные головы посещают никому ненужные идеи, а претворять их в жизнь будем мы. Вот тебе живой пример: надо было обязательно посреди двухнедельного ливня устраивать праздник в честь Молодого Принца. Кому скажи это нужно?

– Не знаю. Праздник будет на улице?

– К счастью, наши львы еще не совсем выжили из ума, праздник будет в Вечном Гроте.

– Но туда же все не влезут.

– Кто не влезет, будет веселиться на улице, так что лучше прийти пораньше и занять места получше, хотя тебя и так пропустят. Да, кстати, Уно, извини за вопрос, но так ничего и не выяснилось?

– Насчет чего? – Уно выбрался из кровати и принялся неторопливо застилать ее покрывалом.

– Кто же ты все-таки такой?

– Пока ничего не известно, – серебряная кожа Уно стала приобретать синеватый оттенок, что означало грусть.

– Ну вот, я тебя расстроил! – огорчился Тори.

– Да ничего страшного, рано или поздно это должно выясниться, а пока, если честно, меня мало волнует собственное происхождение.

Но Тори знал, что это не правда.

– Кеола сегодня еще не заходила? – бобер перевел разговор на другую тему.

– Нет, но должна придти с минуты на минуту, – синеватый цвет исчез, кожа Уно снова стала серебряной.

– Хоть у меня и есть предубеждение против пантер, но Кеола, должен тебе сказать, еще та штучка. Какая грация, какая пластика! У вас серьезно? Скажи честно? Я никому не растреплю, уверяю.

– Во-первых, Тори, ты не то что растреплешь, ты раструбишь, как слон Мираб, а во-вторых, я не обсуждаю своих друзей даже со своими друзьями.

– Зануда ты, Уно.

– Я просто не люблю сплетен.

– Все любят, и все сплетничают, – возразил Тори, – на том мир и держится.

– Значит, скоро рухнет. Обо мне все треплются с самого рождения, и я прекрасно знаю, как это раздражает.

Тори пожал плечами и покачал головой. Несмотря на несовпадение взглядов на жизнь, Уно был его самым лучшим другом, и Тори считал своим долгом заботиться о нем, хотя чаще получалось наоборот.

– Пожалуй, пойду, – Тори слез со скамейки и вразвалку направился к своему зонту. – Мне еще надо решить, что же надеть на праздник. Как ты думаешь, насчет синенькой жилетки?

– Я уже боюсь тебе что-либо советовать, – усмехнулся Уно. – Помнишь, как в прошлый раз возмущалась Мира? Но я ведь честное слово не знал, что это была ее шляпа, тем более, тебе она очень шла.

– Я тоже не знал, – хмыкнул Тори. – Она хотела мне сюрприз сделать своей обновкой, и когда увидела ее на мне, решила, что я издеваюсь. А шляпа мне действительно была очень к лицу. Ладно, придумаю что-нибудь, до встречи на празднике.

– До встречи.

Уно проводил Тори и закрыл за ним дверь. Несколько секунд он стоял и смотрел на быстро идущий по тропинке черный зонт, а потом пошел одеваться. Осторожно, старясь не зацепить крылья, он надел черный вязаный свитер и черные брюки. Все вещи были отсыревшими и противными. Немного подумав, Уно достал из коробочки серебряную цепочку с медальоном в виде трех красивых букв «У», «Н» и «О» и надел на шею. По сравнению с его серебряной кожей, серебро казалось блеклым…

В двери тихонько постучали чьи-то коготки.

– Заходи, Кеола!

Грациозная пантера бесшумно, словно тень скользнула в дом. Ее сильное красивое тело было затянуто в черный искрящийся комбинезон, на шее переливалось тонкое золотое украшение.

– Привет, дорогуша, – промурлыкала она.

– Привет, – улыбнулся Уно. – Выглядишь грандиозно.

– Я старалась. Вижу, надел мой подарок?

Уно потрогал медальон и снова улыбнулся. Кеола была не просто его лучшим другом, он всей душой любил эту большую спокойную кошку.

– Ты чем-то расстроен, Уно? – она свернулась клубком в плетеном кресле.

– Разве я посинел?

– Тебе не обязательно синеть от грусти, чтобы я могла понять, что ты расстроен. Я чувствую, с тобой что-то не то.

– Может быть, – он подошел к зеркалу. – Как ты думаешь, Кеола, я урод?

– Что за ерунда! – фыркнула она. – Ты просто не такой как все и в этом есть своя прелесть. Ты лучше всех, Уно и красивее всех.

– Ты говоришь так, потому что любишь меня.

– Я говорю так, потому что я так думаю. Я никому не вру, даже тебе. Да, кстати, этот мокролапый бобер уже приходил?

– Да, рассуждал про сегодняшний праздник. Не хочется мне туда идти.

– Почему?

– Этот дождь нагоняет сонливость, кажется, мог бы спать целые сутки.

– Я тоже, – Кеола зевнула, показывая белоснежные клыки. – Но идти все равно надо, нам с тобой трудно затеряться в толпе.

– Хочешь что-нибудь выпить? – Уно налил в бокал ореховую настойку.

– Нет, если выпью, точно усну. – Кеола потянулась, и ее мышцы заиграли под тонкой тканью комбинезона. – Пожалуй, пора.

Уно посмотрел в залитое дождем окно. Вечерело, ливень усиливался.

– Надо, надо, – Кеола спрыгнула с кресла.

– Да, надо. Сейчас возьмем зонт и пойдем, вот сейчас, сейчас…

– Уно!

– Идем, идем.

По-над травой стелился туман, дождевые капли звонко щелкали по вымытой до блеска листве.

– Привет, Хэл, – кивнул Уно большому старому клену.

– Привет, Уно, – прогудел клен. – Как твои дела?

– Какие могут быть дела в такой ливень?

– А куда это ты вырядился?

– У львов сегодня праздник.

– Праздник?

– Да. Вот, видишь, Кеола, даже клен и тот удивляется.

– Если ты будешь разговаривать со всеми деревьями на нашем пути, мы точно опоздаем!

– Ладно, пока, Хэл.

– Пока, Уно.

У Вечного Грота царило оживление. Кеола с Уно пробирались сквозь толпу, здороваясь со всеми. Внутри Грота было сухо и душно, горели многочисленные светильники, а на скамейках вдоль стен сидели счастливчики, успевшие занять места поближе к пирамиде львов.

– Уно! Кеола! Идите сюда! – расфранченный Тори махал им лапой. – Мы заняли вам места!

– О, как заботливы твои друзья, – усмехнулась Кеола.

– Почему ты так не любишь Тори?

– Я не дружу с крысами, даже если они очень большие.

– Глупости и предрассудки.

Они пробрались к свободным местам и расположились рядом с Тори и Мирой. В паре шагов от них высилась пирамида. На самой ее вершине, на роскошных покрывалах возлежали Мудрые львы: Мудрый Дорос и Мудрая Тесса. Ступенькой ниже, на алых покрывалах расположились Могущественные львы – Могущественный Мортон и Могущественная Нивара, еще ниже, на голубой атласной подушке лежал молодой принц Гиней. За последнее время принц здорово подрос, его лапы то и дело свешивались с подушки и он подтягивал их обратно.

– Клан пантер тоже неплохо смотрелся бы на этой пирамиде, – словно невзначай обронила Кеола, вдоволь насмотревшись на величественные позы львов.

– Кеола! Что ты говоришь! – прошептала Мира.

– Да я просто так, – зевнула она, – размышляю…

Леопард Милош вышел на середину Грота, призывая к тишине.

– Уважаемые! – произнес он, когда шум стих. – Мы собрались здесь для того, чтобы устроить пир в честь молодого принца Гинея! Пусть небо дарует ему и его великим родителям долгих, счастливых лет жизни и справедливого правления!

– Да будет так! – отозвался народ, и праздник начался.

– Что мне больше всего нравится в таких пирушках, – сказал Тори, уплетая угощение с больших резных подносов, – так это вкусная еда!

– А мне ничего не нравится, – проворчала Кеола. – Эти львы только и могут, что пускать пыль в глаза. Уно, что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что лучше повеселиться как следует, разве нет?

Праздник закончился далеко за полночь. Когда леопард Милош объявил об окончании торжества, Могущественный Мортон подозвал к себе Уно.

– Рад тебя видеть, Уно, – произнес он.

Уно поклонился, ожидая, что же будет дальше.

– Мне надо поговорить с тобой, – продолжил лев. – Пойдем сюда.

Он мягко спрыгнул с пирамиды и зашел за нее. Уно еще ни разу не был там, и должен был проникнуться важностью момента, но почему-то не проникся. За пирамидой оказался лишь большой красный ковер на полу, маленький резной столик и больше ничего.

– Там, на столике лежит картинка, – произнес Мортон, – возьми, посмотри.

Уно взял деревянную дощечку с резным изображением.

– Я все время думаю о том, кто же ты, – Мортон сидел неподалеку, глядя на Уно. – Может твои родственники Безумные Таггеры?

– Я так не думаю, – Уно рассматривал изображение, чувствуя, как постепенно начинает злиться. Уродливое существо с клыками и крыльями, могло быть родственником кого угодно, но только не его.

– Но у них есть крылья.

– У птиц они тоже есть, Ваше Могущество, – кожа Уно начала приобретать красноватый оттенок.

– Не сердись, Уно, я ведь тоже, как и все, хочу тебе помочь, я же знаю, как для тебя важно выяснить, кто ты.

– Ваше Могущество, – Уно сделал над собой усилие и краснота стала исчезать, – я очень благодарен Вам за Вашу доброту, но я хотел бы сказать, что мне глубоко напле… в общем, мне все равно, кто я такой.

– В целом ты прав, – кивнул лев, – тебя все любят, но ты сам понимаешь, народ не успокоится до тех пор, пока тебе не поможет, даже если это будет против твоей собственной воли.

– Зато им будет чем заняться, – невесело усмехнулся Уно. – Я могу идти?

– Я хотел бы попросить тебя кое о чем.

– О чем?

– Слетай, пожалуйста, в Соединенную Империю, спроси, что они думают насчет зимовки? Будут ли менять теплые вещи или провизию, как обычно?

– У нас проблемы с провизией? – удивился Уно.

– Нет, скорее с одеждой. Уверен, нашим дамам непременно захочется обновить гардероб к холодам.

«Ага, – подумал Уно, – значит, Могущественная Нивара уже устроила скандал из-за того, что ей нечего надеть!» А вслух произнес:

– Хорошо, если надо, я слетаю, а когда именно?

– Дождь тебе не помеха?

– Я уже привык к нему.

– Тогда, завтра утром, ладно?

– Ладно. Я пойду?

– Иди. Да, и еще, Уно, я рад, что ты живешь именно в нашем Королевстве.

– Почему?

Лев промолчал, только улыбнулся.

Глава вторая

Он плохо спал в эту ночь, и даже сам не мог себе объяснить, почему именно. Не зажигая света, Уно встал с кровати и подошел к окну. Голубая луна пряталась в черной листве вековых деревьев, капли дождя гулко шлепали по подоконнику. Уно всматривался в ночную темноту и вслушивался в тревогу, поселившуюся внутри него, пытаясь разгадать ее причину, но ничего не получалось. Он так и не заснул до самого утра.

С рассветом он встал, оделся, наспех перекусил и вышел из дома. Дождь как будто стал тише. Деревья еще спали, и как не хотелось Уно поприветствовать Хэла, он не стал его будить. Он вышел на поляну, расправил кожистые крылья и взмыл в небо. Капли дождя покусывали кожу, затекали за шиворот, Уно поправил воротник и быстро полетел на запад, туда, где находилось Соединенная Империя. Путь предстоял неблизкий, но сильные, неутомимые крылья Уно несли его все дальше и дальше, оставляя позади расстояния.

Поднялся сильный ветер, и дождь принялся хлестать так, что летел Уно почти вслепую. Он уже не раз помянул Могущественного Мортона «добрым» словом – Уно промок насквозь и страшно замерз.

Ближе к полудню он пересек Пограничную Территорию и оказался в Соединенной Империи. К нему тут же устремилось с десяток пограничных орлов.

– Это я! – крикнул Уно. – К вашему правителю!

– Это Уно! Пропустите его! – приказал старший орел. – Пролетай скорее!

Уно не заставил себя долго упрашивать и, сменив направление, полетел к Императорской Горе, в недрах коей обитала семья Императора – черного льва Фалка. Почему он был черного цвета, не знал никто, даже Уно.

Императорскую Гору окружали высоченные голубые ели. Приземляясь, Уно поскользнулся на размокшей земле, упал на спину и подъехал прямиком к колючим лапам. Ели, естественно, расхохотались.

– Может, хватит? – крикнул Уно, поднимаясь и отряхиваясь. – Как весело, а!

– Извини, Уно, – сквозь смех произнесла одна ель. – Сам знаешь, если у кого-то неприятности, другие, как правило, смеются.

– Ну, это у вас так! Император у себя?

– Да, где же ему быть в такую погоду? Эй, колючки, пропустите его! – прикрикнула ель, и деревья приподняли свои лапы с длинными острыми иголками, открывая дорогу. – Проходи, Уно.

– Спасибо.

Стараясь снова не растянуться на потеху елкам, он быстро пошел к входу в Гору. Вход украшали красивые каменные колонны и резная арка. Уно отодвинул ткань и заглянул внутрь. Черный лев возлежал на большом диване и дремал, покашливая во сне.

– Император Фалка, – тихонько окликнул Уно, зная, как опасно внезапное пробуждение льва. – Император Фалка! – повторил он, на всякий случай, отходя подальше.

– Я занят! – проворчал Император, не открывая глаз. – Не мешайте мне!

С мокрой одежды Уно лилась вода, зубы клацали от холода, вся спина была в грязи, и ему очень хотелось начистить льву его сухую императорскую физиономию.

– Император Фалка! Проснитесь, пожалуйста, хотя бы на минуту!

– Ну, что такое?! – зарычал лев, открывая глаза. – Кто посмел… А, это ты, Уно… – черный лев потянулся, зевая. – Что ты здесь делаешь?

– Меня прислал Могущественный Мортон, разузнать насчет зимовки. Будет ли обмен продуктами и вещами, как обычно?

– А что ему нужно больше?

– Одежда.

– Ах, старина Морти! Опять ему супруга устроила черную жизнь из-за своего гардероба, – лев спрыгнул с дивана, и снова потянулся. – Что же ты стоишь в дверях? Проходи… О, какой ты мокрый! О, какой ты грязный!

– Мне не повезло.

– Сейчас я прикажу принести тебе сухую одежду и чего-нибудь выпить.

– Было бы здорово, Ваша милость.

Стараясь не наступать на роскошные ковры, Уно подошел к каменной скамье и присел на край.

– Ну, рассказывай, – сказал Фалка. – Как у вас дела, как здоровье Морти и остальных?

– Все в порядке, единственная неприятность – дождь. Многие простудились.

– Да, дождь и нас доконал, я даже кашлять начал. Если так и дальше будет продолжаться, может не уродиться зерно, ты же знаешь, у нас тут одни низины, так что в этом году одежду будем менять на зерно, у вас его всегда в избытке было… Ты чего трясешься, Уно?

– Холодно, Ваша милость.

– Ах, да, одежда. Мурок! – крикнул лев, и из-за занавеси появился почтенный гепард. – Мурок, распорядись, чтобы Уно переодели и привели в порядок.

– Слушаюсь, Ваша милость. Пойдем со мной.

Продолжая трястись от холода, Уно поспешил за гепардом. Ему потребовалось полчаса на то, чтобы избавиться от мокрой, пришедшей в полную негодность одежды и переодеться в чистую, сухую. Чувствуя себя самым счастливым на всем белом свете, Уно вернулся обратно к императору.

– Вот теперь гораздо лучше, правда? – сказал Фалка. – Теперь налей себе стаканчик, вон, на столе кувшин стоит.

– Неужели я, наконец-то, согреюсь? – улыбнулся Уно, наливая в бокал терпко пахнущую настойку.

– В такую погоду подхватить простуду – пара пустяков. Когда ты думаешь возвращаться обратно?

– Не знаю, наверное, сегодня. Вы только скажите, сколько одежды обменяете на зерно, и я полечу.

– Нет, так не пойдет, погости у меня до завтра, а утром вернешься. Куда ты полетишь в ночь? Обязательно простудишься.

– Честно признаться, мне не очень-то хотелось снова попадать под этот ливень, – Уно с наслаждением сделал глоток обжигающего напитка. – Не знаю, как и благодарить Вас за гостеприимство.

– Ой, брось! Такая скука! Супруга с детьми отправились проведать родню в Нагорное Королевство, дел никаких у меня нет, поговорить не с кем, в общем, сам понимаешь – тоска.

– Понимаю. Я с удовольствием проведу время в Вашем обществе, император.

– Вот и чудесно.

За наливкой и разговорами время пролетело совершенно незаметно. Наступил вечер и Фалка принялся зевать все чаще.

– Кажется, я все-таки простудился, – пожаловался он, – слабость и все время хочется спать.

– Тогда Вам лучше отправиться в кровать прямо сейчас.

– Мудрая мысль. Я поручу тебя Муроку, он обо всем позаботится.

– Спасибо, Ваша милость. Спокойной ночи.

– Добрых снов.

Мурок проводил Уно в небольшую, но очень уютную комнату, спросил, нужно ли ему чего-нибудь и получив отрицательный ответ, ушел. Раздевшись, Уно забрался в чистую сухую постель, к счастью она не была отсыревшей, и закрыл глаза. Уно был уверен что уснет сразу, но шло время, а сон не приходил. Снова вернулось ощущение тревоги. По привычке Уно стал прислушиваться к шуму дождя, но его не было слышно в недрах Императорской Горы и тишина казалась громче всякого шума.

Уно лежал, смотрел в потолок, думая о том, что сейчас ему бы пригодился Прорыв для того, чтобы понять причину этой неясной тревоги. Уно не знал, что такое Прорыв, он сам придумал такое название. Впервые это случилось с ним в детстве. Вот точно так же он лежал и смотрел в потолок, а потом, ни с того, ни с сего, мир дрогнул и распался на многочисленные радужные волокна. Перед глазами Уно возникло бескрайнее синее безоблачное небо, и в небе была дорога, ведущая к самому Солнцу. Там где она соприкасалась со светилом, горел огонь, самый яркий, который он когда-либо видел. Затем появилась орлица Мана, она летела прямо в огонь, к Солнцу. «Ты сгоришь, Мана!» – крикнул Уно, и все исчезло. А утром он узнал, что орлица разбилась, разбилась о скалы, так бывает, когда во время полета у орлов останавливается сердце…

Усталость все-таки взяла своё. Ближе к рассвету Уно уснул, и ему приснилась дорога к Солнцу…

Утром его разбудил Мурок, он сообщал, что Фалка ожидает Уно к завтраку, и что дождь, наконец-то, прекратился.

– Правда? – обрадовался Уно. – Совсем прекратился или все еще моросит?

– Совсем, – заулыбался Мурок. – Не падает ни капельки! Наши посевы спасены! Надо поторапливаться, Фалка терпеть не может завтракать в одиночестве.

– Иду, уже иду.

Уно быстро оделся и поспешил в императорские покои. Фалка возлежал за низким позолоченным столом, и вяло ковырялся когтем в тарелке. Увидев Уно, он заметно оживился.

– Доброе утро, Уно. Как хорошо, что ты пришел.

– Доброе утро, Ваша милость, – он присел на красную скамейку.

– Как спалось?

– Превосходно, – соврал Уно. – Говорят, дождь закончился?

– Да! Это ты принес хорошую погоду! Жаль, что тебе надо улетать, жаль.

– Ну, от этого дождь не начнется.

Позавтракав, лев вышел проводить Уно. Солнце тысячами огней сияло в ветвях елей, казалось, все они расцвечены маленькими фонариками.

– Доброе утро, Ваша милость! – хором произнесли ели, поднимая свои колючие лапы и солнечный ливень обрушился на Уно с Фалка.

– Эй! – крикнул лев, отряхиваясь, – поосторожнее, зеленые!

– Простите, Ваша милость.

– Ладно вам, поздравляю с хорошей погодой.

Ели раскрыли перед ними просторный зеленый коридор. Пушистые солнечные лучи пронизывали насквозь весь лес, преломляясь в свежевымытой листве. Народ Соединенной Империи выбирался из своих домов, радуясь окончанию дождя. Лес наполнялся звуками, шумом, движением, и Уно ужасно захотелось домой.

– Надеюсь, ты еще навестишь нас, – сказал Фалка. – Мне очень нравится твоя компания, Уно, всегда заходи в гости когда будешь поблизости.

– Непременно, Ваша милость, – улыбнулся он. – Спасибо за гостеприимство. До свидания.

Расправив крылья, Уно взмыл в прозрачное чистое небо. Теперь полет был истинным наслаждением. Воздух после дождя не похож ни на какой другой и Уно купался в нем, чувствуя, как живительная сила проникает в каждую его клетку, наполняя своей свежестью и чистотой. «Как жаль, что Кеола не умеет летать, – подумал Уно, – как бы я хотел показать ей и это небо, и это Солнце, и этот воздух…»

Вскоре показались леса Высокого Королевства. Необыкновенно прекрасное чувство захлестнуло Уно, утопило его с головой. Он резко взмыл ввысь, и камнем полетел к поляне. Ему хотелось обнять руками весь мир, прижать его к сердцу, как птенца…

Трава на поляне все еще сверкала невысохшей росой и ноги Уно моментально промокли. Лес был так прекрасен и молчалив… молчалив… Уно замер, прислушиваясь.

– Странно, – вслух произнес он, – почему так тихо?

Оглядываясь по сторонам, Уно направился к своему дому. Старый Хэл приветствовал его шумом густой зеленой листвы.

– Уно, – прошептал он, – ты спасся, мальчик мой…

– Спасся? – он подошел к дереву, с недоумением глядя на его изломанные ветви и кровоточащий ствол. – От чего?

– Ты ничего не знаешь? Где ты был?

– В Соединенной Империи, а что случилось?

– Хвала небесам! Ты жив!

– Хэл, что произошло? – от плохого предчувствия кожа Уно стала белеть.

– Безумные Таггеры напали на нас, все произошло в считанные часы…

Оглушенный Уно смотрел на изуродованный ствол клена, после сорвался с места и бросился домой. В доме все было разгромлено. Зачем-то аккуратно переступая через разбитую посуду и разорванные вещи, Уно медленно ходил из комнаты в комнату. В спальне, у перевернутой кровати, он нашел серебряную цепочку с медальоном, поднял ее и надел на шею.

– Уно! – ветка Хэла постучала в уцелевший осколок стекла. – Уно, как ты там?

– Все в порядке, – Уно вышел из дома. – Что с остальными, знаешь?

– Мне отсюда мало что видно.

– Я пойду, посмотрю. Пока, Хэл.

Не оглядываясь, он быстро пошел по петляющей меж деревьев тропинке. Деревья молча провожали его взглядами, тихо вздыхая вослед. Уно направлялся к центральной поляне, его кожа белела все сильнее и сильнее. То и дело попадались трупы и разрушенные дома, около разрубленной в щепки Ели он нашел Тори и Миру. Даже издалека Уно видел, что они мертвы…

Он шел все дальше и дальше, в надежде найти хоть кого-то живого. Весь лес замер, глядя на Уно, и эта звенящая солнечная тишина была страшнее всякой пытки.

– Эй! – послышался чей-то слабый хриплый крик.

Вздрогнув, Уно бросился на звук.

– Где Вы? Отзовитесь!

– Тут я! – крик доносился из помойной ямы. – Спасите! Помираю!

– Сейчас! Я уже иду! – Уно затормозил на самом краю ямы и глянул вниз. Среди отбросов, кто-то копошился. – Держитесь! Сейчас я Вас достану!

Он взлетел в воздух и стал спускаться в яму, стараясь не зацепить крыльями ее осклизлые стены. Дотянувшись до копошащегося бедолаги, Уно схватил его и вылетел обратно. Очистив страдальца от отбросов, Уно увидел, что это попугай Брамс.

– Уно! – простонал он. – Это ты! Родной! Спаситель!

– Ты цел, Брамс? Дай-ка я тебя осмотрю.

Уно уже неоднократно приходилось лечить и вправлять все, что только могли повредить себе его собратья.

– Кажись, цел я, только крыло вывихнуто… Ой! Как больно!

– Брамс, будь мужчиной. Я сделаю это аккуратно, я уже сто раз вправлял крылья и лапы.

– Да, но ты вправлял не мои крылья! Не мои лапы!

– Хорошо, оставайся так, мне некогда с тобой возиться, надо пойти посмотреть, может, еще кто-нибудь уцелел.

– Ладно, вправляй.

– Теперь мне понятно, Брамс, почему от тебя все три жены ушли.

– Не три, а две, от третьей я сам сбежал. Ну, что же ты, я жду! Ты уже вправляешь? – Попугай закрыл глаза, и надрывно застонал.

– Еще нет, так что замолчи. – Уно еще раз осмотрел крыло, и одним точным движением поставил его на место. Попугай громко хрюкнул, и открыл круглые желтые глаза.

– Все, можешь падать в обморок, – сказал Уно, выпрямляясь.

– Ты уже вправил? – удивился Брамс. – Серьезно?

– Да. Теперь подожди меня вот у этого пня, я скоро вернусь.

– Куда ты? – запаниковал попугай. – Не оставляй меня тут одного!

– Поищу живых, а ты сиди здесь и никуда не уходи.

– Учти, Уно, ты мне обещал! Я буду ждать! – Попугай заковылял к пню, на ходу избавляясь от остатков помойки, а Уно отправился дальше.

Все что он видел, ужасало… В глазах Уно потемнело, когда под рухнувшей сосной он увидел Кеолу. Она еще дышала.

– Кеола! – бросился к ней Уно. – Ты жива!

Пантера с трудом приоткрыла мутные глаза.

– Уно… – прохрипела она, – это ты…

– Не трать силы, я сейчас вытащу тебя, подожди немного…

– Стой, Уно, не трогай это дерево, я не хочу умирать еще мучительнее. Все мои кости превратились в песок…

– Кеола, не говори глупостей, я вытащу тебя!

– Не трогай, умоляю, не трогай, – Кеола закашлялась и на траву стекла тонкая струйка крови. – Безумные Таггерры… они уничтожили все. Не знаю, откуда они появились… их было много, очень много… Вечный Грот взорван, под обломками погребен весь клан львов… Кто-нибудь выжил? Ты видел?

– Пока нашел только попугая Брамса, – прошептал потрясенный Уно.

– Значит, все погибли… – с трудом прохрипела Кеола. – Таггерры настоящие чудовища, от них нет спасения… Уходи отсюда, Уно, уходи, Таггерры вернутся, теперь это их земля… Уходи как можно дальше отсюда, хотя, боюсь, скоро некуда будет идти… Таггерры не остановятся, они будут захватывать новые земли, новые Королевства… спасайся, Уно…

– Я не оставлю тебя, Кеола! Все будет хорошо!

– Я знаю… – глаза Кеолы остекленели.

– Нет! – Уно попытался приподнять огромный ствол сосны. – Нет! Кеола, нет!

– Ты ей уже ничем не поможешь, – прошептал колючий кустарник, росший неподалеку. – Ты должен подумать о тех, кто, быть может, еще жив.

Уно молча погладил безвольно повисшую голову пантеры, и пошел дальше. Вокруг была одна и та же картина – трупы и разрушенные дома.

– Есть кто-нибудь живой?! – кричал Уно, чувствуя, как его глаза колют слезы. – Кто-нибудь, отзовитесь!

Он остановился, прислушиваясь к тишине, и услышал чей-то тихий плач. Уно замер, стараясь понять, откуда доносится звук. Кто-то плакал в глубине полуразрушенного дома.

– Все в порядке! – крикнул Уно, подбегая к дому. – Я здесь! Все хорошо!

Он принялся разгребать доски и солому.

– Где ты? – Уно отбросил в сторону обломки стола. – Кто ты?

– Я здесь, – всхлипнул некто. – Это я, Конти.

Из посудного шкафчика выбрался маленький лисенок.

– Уно! – воскликнул он, и бросился к нему, спотыкаясь о щепки и осколки. – Уно, это ты!

– Конти, малыш, – Уно подхватил его и прижал к груди. – Ты цел? У тебя где-нибудь болит?

– Нигде не болит, – Конти всхлипнул и потерся мордочкой о свитер Уно. – А где все? Где мама с папой?

– Боюсь, тебе придется рано повзрослеть, – Уно погладил дрожащий рыжий комочек. – Боюсь, с ними не все в порядке…

– Ты хочешь сказать, что они все умерли? – Лисенок посмотрел на него заплаканными глазами, и Уно молча кивнул.

– А еще кто-нибудь жив?

– Ты и попугай Брамс, больше я пока никого не нашел. Сейчас отнесу тебя к нему и вы вместе подождете меня, ладно?

Конти молча кивнул. Прижимая к груди лисенка, Уно поспешил к большому пню, у которого оставил Брамса. Попугая не было.

– Брамс! – крикнул Уно, озираясь по сторонам. – Брамс, ты где?

– Я здесь, – раздался голос откуда-то из-под земли.

– Где? Я не вижу тебя.

– И не увидишь, я в яме, под корнями пня.

– Что ты там делаешь? – Уно посадил лисенка на траву и наклонился, заглядывая под корни. Там, в темноте, светились два желтых глаза.

– Ты так долго не возвращался, – сказал попугай, – я подумал, тебя Таггерры схватили, вот и решил здесь переждать.

– Все в порядке, можешь вылезать. Таггерров нет, а я нашел лисенка Конти.

– Ты хочешь сказать, что взял в нашу компанию лису? – ужаснулся попугай.

– Не лису, а лисенка. Вылезешь ты оттуда, в конце концов, или нет? Надо идти дальше.

– Я бы с радостью, но не могу.

– Почему?

– Я застрял.

Уно тяжело вздохнул, и принялся выламывать сухие корни и раскапывать землю. Она сыпалась на попугая, он плевался и чихал, причитая:

– Права был моя вторая жена! Надо было мне садиться на диету!

Наконец Уно удалось схватить его за лапы, и вытащить наружу. Уно пару раз встряхнул попугая, очищая его от песка и земли.

– Что ты делаешь! Отпусти меня немедленно! – попугай барахтался вниз головой, размахивая крыльями. – Уно, у меня будет кровоизлияние в мозг!

– Не беспокойся, не будет, – отряхнув Брамса, он перевернул его и поставил на землю. Покачиваясь из стороны в сторону, попугай обрел равновесие и его взгляд остановился на лисенке.

– Лиса! – воскликнул он. – Так я и знал!

– Ждите меня здесь, и никуда не уходите.

– Уно, я хотел тебе сказать, – начал попугай.

– Потом, Брамс, потом, сейчас нет времени. Присмотри за Конти и учти, я тебя вытащил из помойки, достал из ямы под пнем, и если ты на этот раз куда-нибудь залезешь, там ты и останешься, понятно?

– Значит, говоришь, за лисой присматривать?

– Именно.

Почти три часа потребовалось Уно на то, чтобы осмотреть разрушенное Высокое Королевство. Очень помогала способность Уно чувствовать живое существо везде, где бы оно ни находилось, но он больше никого не обнаружил.