Текст книги "Красотка печального образа"

Глава 5

Надежды не оправдались, затрещав по всем швам, когда к Александре пришел сосед дядя Коля.

Тот всегда почти входил без стука и приглашения, считая, что раз они соседи, то ни первого, ни второго не требуется. Всегда входил, долго топая на тех самых ступеньках крыльца, которые сам латал много лет подряд. Вроде бы ноги обивал, как чаще оказывалось, от несуществующего снега либо грязи. Александра понимала, что дядя Коля топает с умыслом, вроде оповещая, раз стучаться он считал необязательным.

– Шурка, дома ты или нет?! – закричал он еще из сенцев, и тут же распахнул дверь в коридор, помчался на кухню и, не успев зайти, затараторил, – «брехаловку» – то нынче читала, или нет?!

«Брехаловкой» дядя Коля называл местную газетенку, скучно и нудно пишущую долгие годы про надои, посевы, покосы и передовиков. Александра ее почти никогда не читала, так лишь изредка заглядывала на последнюю страницу в колонку объявлений, поздравлений и некрологов. Город был маленьким, знакомые фамилии и адреса мелькали часто.

Дядя Коля мнение ее разделял целиком и полностью, выстилая гаражные полки новыми экземплярами, отправляя старые и промаслившиеся на помойку.

Сегодня, видимо, местные издатели изменили своему многолетнему правилу не будить в народных массах заинтересованности, и напечатали что-то из ряда вон выходящее, коли дядя Коля примчался к Александре не с пакетом белого налива, которого у него было навалом и которым он снабжал все соседние улицы, а именно с газетой.

– Ты глянь, чего пишут, Шурка! Ты глянь! – говорить он начал еще в коридоре, никого не видя, а когда увидел, тут же выпалил: – А это что еще такое?!

Дядя Коля не спросил: кто такой! Потому как Ромкино мелькание перед ее калиткой замечал и строго отслеживал его уход.

Он спросил: что такое! Ибо Ромкино присутствие на ее кухне ранним утром в одних трусах, кого угодно навело бы на разного рода мысли.

Мысли дяди Коли были гневными, он, бедолага, даже красными пятнами пошел, наблюдая за тем, с каким упоением Ромка вылизывает хлебной коркой опустевшую тарелку.

– Это Рома, дядь Коль, – представила его Александра, стыдливо запахивая на себе халат, который и без того был едва ли не трижды обернут вокруг ее тела.

– Вижу, что не Петя! – Сосед даже не глянул в ее сторону, продолжая рассматривать Ромку. – Спрашиваю, чего он тут делает в одних трусах? И почему жрет? За твой счет небось, а?!

– Дядя Коля!!! – повысила голос Александра, покраснев так, что слезы навернулись на глаза. – Это всего лишь…

– Что? – Сухонькое лицо соседа презрительно скривилось в Ромкину сторону.

– Это всего лишь яичница!

– Она тоже денег стоит, – огрызнулся дядя Коля и хотел было продолжить в том же духе, но вспомнил, зачем пришел, и снова потряс в воздухе газетой. – Читала или нет сегодняшнюю-то?

– Нет, когда! Я и из дома еще не выходила, – бесхитростно ответила Александра, дав новый повод для соседского сарказма.

– Оно и понятно! – тут же подхватил он с радостью, но снова быстро переключился на утреннюю публикацию. – Ты гляди, чего тут пишут! Ты только погляди! Найден труп молодой девки…

– Так прямо и написано: труп девки? – не поверил Ромка, приподняв зад и потянувшись к газете.

Но не тут-то было! Дядя Коля гневно отмахнулся, развернул газету, уложил на бабушкин еще рабочий стол и принялся медленно, с выражением зачитывать.

По мере того как он читал, Александра и Роман становились все бледнее и угрюмее.

Нашли, оказывается, труп! И трупом оказалась очень молодая и очень красивая девушка, но почему-то в мужских штанах и рубашке. И нашли ни где-нибудь, а в районе дачного поселка. Нашли местные рыбаки, облюбовавшие берег мелководной речушки. С их слов, они только-только расположились с удочками, как обнаружили, что наживки маловато. Вот один из них и подобрался к ближайшим зарослям червей подкопать. Сунулся, а там…

Рыбалка, короче, сорвалась. Пришлось вызывать милицию, «Скорую помощь», потому что мужики искренне надеялись, что девчонка жива. Ни один из них до приезда представителей власти и врачей дотронуться до нее так и не решился. Топтались в стороне, курили, гадали и вспоминали, где и когда могли видеть ее. Город-то маленький, кто хочешь примелькается.

Милиция приехала, следом «Скорая». Констатировали смерть от ножевого ранения. Погрузили мертвую девушку в черный пластиковый мешок и увезли. Мужиков долго допрашивали, требовали с них алиби, теперь вот через газету обращались ко всем жителям города.

– Смотри, как написано, – отвлекся на мгновение от статьи дядя Коля. – Если кто-нибудь, когда-нибудь видел ее с кем-то или просто видел, пускай сообщат! Или рубаха со штанами кому-то покажется знакомой, тоже пускай сообщат об этом куда следует!

– А куда это следует? – все же не выдержал Ромка.

– В милицию! Куда же еще?! – фыркнул презрительно дядя Коля, скользнув по нему презрительным взглядом, ну просто бритвой прошелся, а не посмотрел.

– И что им это даст, интересно? – продолжил возмущаться Ромка, вжав голову в плечи. – Ну, одежда и что? Мало таких тряпок? Их пруд пруди!

– Так мужская же одежда, дубина! – разозлился дядя Коля. – С чего это молодой красивой девчонке наряжаться в мужскую хламиду?! Наверняка с кем-то отдыхала на даче, с каким-нибудь вроде тебя, пижоном, поссорилась, он ее и того…

Хотелось ей того или нет, но в словах дяди Коли имелся, пускай и грубоватый, но резон.

Девушки частенько наряжались в одежду своих парней, к примеру, после занятий сексом. Натянет рубашку и в душ. Александра такое часто видела по телику, хотя самой попробовать и не пришлось. Она вот с утра обмоталась халатом и ускользнула из-под перины, еще когда Ромка спал.

Так, а на Катькиной даче ванной не было. Имелось какое-то ветхое строение за туалетом с огромной бочкой на крыше, видимо, подобие летнего душа. Не туда ли погибшая собиралась, натянув рубашку и штаны на себя тоже. По даче-то в одной рубашке с голым задом не побегаешь, не в квартире же.

Значит, что выходит?!

А выходит, что Ксюша ошиблась, приняв погибшую за Катьку. Это была другая девушка и приехала она туда не с кем-нибудь, а с Ромкой. И занималась там с ним чер-те чем, натянув потом на себя его тряпки с намерением прогуляться по дачному участку в направлении строения с бочкой на крыше. Потом они могли чего-то не поделить, и Ромка ее…

Ужас!!! Стопроцентный смертельный ужас, от которого уже и самой жить не хочется!!!

Но Ромка вдруг подал голос и моментально разметал все ее страшные смутные мысли в свой адрес, хотя не имел о ее мыслях ни малейшего представления.

– Эта девчонка могла просто взять и влезть на чужую дачу, – выдал он свое видение происшедшего после того, как дядя Коля умолк. – Найти там эти тряпки и облачиться в них. Разве мало у нас лазают по дачам?!

По дачам лазили безбожно! Волокли все подряд – от лука с морковью, до медной проволоки, старых алюминиевых чайников, тазов и половиков, которыми застилались полы в садовых домиках. Не брезговали и одеждой, был случай даже, когда раздели огородное пугало.

– А одежда если приличная, кто же устоит? – продолжил развивать свою собственную тему Ромка.

– Ладно! – Дядя Коля заметно сердился. – Пускай польстилась на новые добротные тряпки, ладно! Но зачем?! Зачем молодой девке, если своровала, надевать на себя мужское тряпье?!

– Да, может, она была голой! – вдруг заорал Ромка, неучтиво выхватил из рук соседа Александры газету, расстелил ее перед собой на столе, отодвинув пустую тарелку, и уставился на огромный в полстраницы портрет погибшей.

– А с чего ей быть голой?! – тоже заорал дядя Коля. – Чего ей на даче голой быть среди дня или ночи?! Это ты как объяснишь, умник?!

– Ее могли завести туда и бросить голышом только и всего, – пожал Ромка крепкими плечами. – Мало случаев, что ли?! Чурбаны запросто такое могли вытворить. И не такое с нашими шалавами творят. Черт! Знакомая физиономия у этой девчонки… Где же я ее видеть мог…

– Знамо дело где! – брызнул слюной сосед, выдернул из-под Ромкиных локтей газету и пошел к выходу, на ходу выкрикивая: – на ее кухне, где же еще мог ты ее видеть! Где обжирал ее, как Шурку вот теперь обжираешь!

И ушел, громко хлопнув дверью и громко потом за ней потопав по стародавней привычке.

Александра, успев немного успокоиться на момент ухода дяди Коли, подошла к окну, отодвинула тюлевую занавеску, открыла створку и высунулась наружу.

На улице снова жарило с самого утра. Воздух был горячим и тяжелым даже в тени. Запахи ранних яблок, цветов, укропа и перегретой пыли лениво перемешивались, разбавляя летний зной карамельной тягучестью от которой и вовсе было не продохнуть.

– Знаешь, Санек, а ведь я видел эту девчонку, – подал голос из-за ее спины Ромка, подошел для чего-то сзади и тут же принялся задирать подол ее халата, пробираясь к ее ногам. – Видел, как тебя сейчас.

– Где? Где видел?

Александра попыталась отступить чуть в сторону, чтобы халат снова соскользнул вниз по ногам и закрыл их от Ромкиных пальцев, которых она теперь чуть-чуть побаивалась. Ну, может, не побаивалась, но не ждала особо ничего утонченного.

– Не могу ни черта вспомнить! Но что видел, это точно! – Ромка часто и шумно задышал, взбираясь руками все выше и выше. – Санек, ну, что, пойдем, а?

– Куда пойдем? – Она вздрогнула.

– В постельку, Санек, – простонал Ромка, стащил с себя все, что на нем имелось на тот момент, а имелось не так уж и много, и прижался к ее голому телу своим таким же голым. – Пойдем, а, Сань! Пойдем под перинку! Тебе не понравилось, я знаю. Но я буду стараться. Обещаю, идем!

Она готова была его задушить сейчас.

Ну что за бред он несет?! Что за пошлости!!! Катька про него совершенно другое рассказывала. Говорила, что Ромка – супер! А какой, к чертям, супер, если он даже говорить толком не умеет о том, что собирается сделать.

Надо было что-то срочно предпринимать. Как-то постараться приструнить его настойчивость, но провернуть это следовало как-то так, чтобы он ни за что не смог догадаться, что он ей немного того… противен.

И она возьми и спроси:

– Ром, а если девчонка погибшая надела твою одежду для того, чтобы прикрыть свою наготу, то как ты оттуда ушел? Голым, да?..

Глава 6

Маленький город, который она тихонько начала ненавидеть совсем недавно за его назойливое внимание, за всезнайство и пристальное любопытство, имел одно явное и бесспорное преимущество перед мегаполисом, к примеру.

В маленьком городе никогда не мог возникнуть вопрос: к кому следует обратиться, чтобы навести справки или просто разжиться информацией на предмет какого-нибудь происшествия. Их город и был одной огромной справочной службой.

Она же буквально всех здесь знала! А кого не знала, то его непременно должен был знать тот, кого знала она. И так до бесконечности…

– Тань, привет. – Александра сделала паузу, предоставив возможность своей бывшей однокласснице самой узнать ее по голосу.

– Санек, ты, что ли?! Во, блин! Чего это ты?! – Таня явно была озадачена ее звонком, но правда, недолго. – Небось насчет статьи звонишь?

– Какой статьи? – прикинулась непонимающей Александра. – О чем это ты?

– Да ладно тебе! А то, я не понимаю! – Таня весело расхохоталась. – Мне сегодня полкласса позвонило, прикинь! Некоторые уже и здороваться давно перестали, а как статья вышла, так улет полнейший. Звонят, спрашивают, здоровьем интересуются. Степка Хаустов все подкалывал меня про газету, все про надои вечно спрашивал, даже намекал, я-то в этом не принимаю участия. А теперь… Теперь я герой дня! Даже Катька твоя и та позвонила, а то ведь нос вечно от меня воротила. Задавала та еще…

– Поздравляю, – промямлила Александра, сообразив, что она вовсе не первая звонит специальному корреспонденту местной «брехаловки».

– Спасибо, Санек. Так что тебя конкретно интересует, спрашивай быстрее, я через десять минут уезжаю в одно местное хозяйство делать репортаж. Знаешь о чем?

– Не-а, – честно призналась она, а внутри тут же похолодело. – Неужели еще одно убийство?! Об этом репортаж?

– Не дождешься, дорогая. – По голосу стало понятно, что Таня заметно сникла. – На этот раз репортаж касается сенокоса. Сенокоса, мать его ети! Ох, елки-зеленые! В кои-то веки такая сенсация для нашего захолустья! Тут бы засучить рукава, да за корреспондентское расследование!

– И что?

– А ничего! Даже засучить не удалось, по ручищам сразу надавали. Еще и нагоняй получили, что больше положенного отвели гибели местной шалавки.

– А она такая?

– Кто же ее знает! Это я так, к слову. – Таня тяжело вздохнула. – Там с ней что-то не чисто. Милиция задумчива, на вопросы не отвечает. Оно и понятно. Привыкли на вольных хлебах жиреть. Какие у них дела?! Вот скажи, какие?

– Не знаю.

С правоохранительными органами Александра – тьфу-тьфу-тьфу – сношений пока не имела, и проблем их розыскной деятельности не знала.

– Алкашей гонять по дискотекам и кустам, – тут же пояснила Таня с очередным печальным вздохом. – Это они могут! Трезвяк забивать до отказа, чтобы мзду сдирать, это они тоже спецы. А убийство… Не-е, это им не по силам. Поверь мне, отправят дело на полку.

– Тань, а как имя этой девушки? – поспешила Александра вставить тот самый вопрос, ради которого, собственно, и звонила. – Кто она вообще? Чем занималась, где жила?

– Тебе-то зачем, господи?! Скуки ради, что ли? Или любопытство одолело?

– Да и то и другое, наверное, вместе, – поспешила объясниться та. – А еще, знаешь, меня мучает то, что мне кажется, я ее где-то видела.

– В нашем Семисраченске это не мудрено, – заржала Таня и тут же шикнула на кого-то, кто намекнул ей про время и про ее наглость, позволяющую этим самым временем не дорожить. – Вообще-то мне пора, Санек. Видишь, тут что творится! Не дай бог, упущу время и не напишу про гребаный сенокос! Тогда все, тогда пиши пропало.

– Погоди, Тань! Погоди еще минутку! – взмолилась Александра, испугавшись, что Таня сейчас бросит трубку и умчится по району собирать показатели по покосам, потом начнется уборочная, следом осенняя посевная и тогда ее выцепить будет просто невозможно. – Дело в том, что я видела эту девушку при каких-то очень странных и жутких, даже я бы сказала, обстоятельствах! Но все никак не могу вспомнить, при каких именно.

Помнить-то она помнила! Еще как помнила! Теперь, наверное, всю оставшуюся жизнь не забудет, как торчал нож из девичьей, как оказалось, спины.

– Да ты что?! В самом деле?! Ни фига себе!!! – Таня задышала в трубку тяжело и часто, видимо, слова бывшей одноклассницы возбудили в ней профессиональный гон, который никакими показателями по надоям не загубить. – Щас, Санька, щас! Щас я файл открою и надиктую тебе все, что мне известно, но при одном условии, учти!

– Каком? – Александра нацелила карандаш над листом бумаги, которым вооружилась заранее.

– Все, что накопаешь, сообщаешь мне. Услуга за услугу! Если наша газета меня не пропустит, я в областную ломанусь. А то и желтой прессе сбагрю… подороже. Давай, записывая, Санек!..

Владимирова Инга Вячеславовна, двадцати лет от роду, ничем конкретно не занималась, кроме того, что тщательно культивировала свою красоту. Регулярно посещала салоны красоты, массажистов, сауны и бассейны. Красиво одевалась, свободное от наведения лоска время проводила в ресторане «Аргонавт», единственное приличное заведение города, где собирался весь городской бомонд и гости, к ним приезжающие. Одна дочь у состоятельных родителей. Проживала с ними же на Первомайской в доме элитной постройки двухлетней давности.

– Странно… – не хотела, да пробормотала Александра, записав все под скоростную диктовку Татьяны.

– Что странно? – не поняла та, громыхая чем-то в своем кабинете так, будто не сходя с места, уже занялась сенокосными работами.

– Ну… Что такая девушка и вдруг оказалась в неказистом дачном поселке, в мужской дешевой одежде…

– Ну, да! А я что говорила! Я так именно и сказала, что странностей выше крыши, только меня слышать никто не пожелал, – тут же подхватила Таня.

Потом спохватилась, заторопилась и, буркнув короткое извинение, бросила трубку.

А Александра замерла с карандашным наброском в руках и надолго задумалась.

Что могло привести Ингу, или кто мог привезти ее на дачу и затащить живую либо мертвую в Катькин разваливающийся буквально на глазах домик?! Никаких следов борьбы она лично там не обнаружила, еще задолго до того, как не обнаружила и самих следов тоже. Стало быть, либо Инга туда пришла своим ходом, либо ее туда приволокли уже мертвую. Но…

Но как тогда могла очутиться на ней Ромкина одежда?!

Эта чертова рубаха и его штаны дико все путали и портили. Если верить ему…

Тут Александра задумалась уже вторично.

А верит ли она ему, Ромке? Верит ли настолько, чтобы не заподозрить его в убийстве этой девушки?..

Кто мог белым днем незаметно от чужих глаз переместить труп из домика в прибрежные кусты? На горбу не понесешь, это точно. Значит, перевозили на машине. Но до машины надо было ее еще дотащить…

Катька исключается. Ей тело не поднять. Ромка?

Снова он!!! Снова на нем все замыкается!!!

Вздохнув, она отложила исписанный беглыми крупными буквами лист в сторону, слезла с дивана и прошлась по комнате. Заглянула для чего-то в спальню, поморщилась, обнаружив неприбранную постель. Так руки и не дошли до того, чтобы ее заправить. Как встали утром, так все и осталось.

Вторично-то Ромке не удалось ее туда затащить. Он выскочил из ее дома пулей, услышав, что она его в чем-то подозревает. Он так и сказал:

– Что за вопросы, малыш?! Ты что же, меня в чем-то подозреваешь, да?!

И после этого собрался и ушел, не сказав ей больше ни слова и не объяснив, как же все-таки он покинул Катькин домик без одежды. Не запасной же комплект с собой таскал! Она могла бы еще сделать скидку на то, что кто-то проник в Ромкину съемную комнату и украл у него одежду, но…

Но Ксюша-то видела, как он приезжал на дачу. Видела! И видела, в какой именно одежде он туда приезжал. Кстати…

А почему это она до сих пор ее не спросит, в чем конкретно он был одет? Почему не позвонит и не спросит, черт возьми?!

– Алло… – очень сипло, будто у нее болело горло, отозвалась Ксюша на десятый звонок. – Кто это? Говорите!

– Ксюша, привет, это я.

Александра тут же зажмурилась, не зная, как ей начинать разговор. Она же пообещала Ксюше, что не станет лезть ни во что. Не станет дознаваться, копаться, выяснять и прочее. А от безделья Ксюша посоветовала ей подергать мальвы в саду и поковырять землю лопатой. С этим, считала родительская соседка, дурь выходит из души лучше, чем грязь из тела в сауне.

– А-а-а, привет. Ты чего звонишь, случилось чего? – В трубку шумно зевнули. – Который час?

– В Москве скоро полдень. – язвительно заметила Александра.

– Да ну! Вот, блин, продрыхла… Пора вставать…

– Пора, пора. Слушай, я чего звоню. Ты не запомнила, в чем именно был одет в тот вечер Ромка?

– Это в который?

– Когда они с Катькой приезжали к ней на дачу? – разозлилась Александра, представив себе сонную ленивую Ксюшу в ночной рубашке с огромными розовыми оборками.

– Так это… Рубашка светлая какая-то, кажется, в клетку. И брюки, кажется. Ну, да, не в юбке же он был. Рубашка и штаны. Не джинсы, нет. А что случилось? – Ксюша, кажется, начала понемногу пробуждаться. – Ты почему об этом спрашиваешь?

Пришлось Александре рассказать про утреннюю газетную публикацию. Жутко не хотелось, но как еще объяснить.

– Это что же значит?! – ахнула Ксюша так, что оглушила. – Это значит, что ты не чокнулась совсем?!

– Представь себе, нет. Труп имел место быть! И на нем, Ксюш, оказались Ромкины штаны и рубаха.

– Дела-а… – прошипела та и затихла, правда, не надолго, тут же зачастив в обычной своей манере: – А я что тебе говорила?! Что я говорила?! Я говорила тебе, что дело ни хрена не чисто! Что эта сладкая парочка доведет тебя до…

Она вовремя опомнилась, сообразив, что теперь Александра ряды сумасшедших как бы покинула. Помолчала немного и вдруг опечалилась:

– Сань, что же теперь будет, а?

– Сейчас же следствие начнется, так?

– Логично!

– Вот-вот. Будут опрашивать всех, включая дачников, а ты там…

– Что я там? – не поняла Александра, снова воровато покосившись на разоренную постель.

Узнай Ксюша, что Ромка ночевал у нее, со свету сживет.

– А ты там в кустах ревела, говоришь! И мужик какой-то тебя там видел. И чаем хотел напоить, сама же рассказывала. Забыла, что ли? – протянула Ксюша с легкой обидой. – Или соврала?

– Нет, не соврала. – ответила Александра, похолодев.

А ведь и в самом деле! Тот мужик в женской одежде сразу вспомнит, что девушка в траве сидела и ревела. Возьмет и донесет милиции, а те уж сложить все смогут быстро. Им только найди подозреваемого, а дело для него они моментально подберут. Труда особого не составит соединить труп одной девушки с рыданием второй, что-нибудь да придумают позаковыристее.

– Говорила я тебе… – простонала Ксюша, но снова осеклась, видимо, вспомнила, что сама же ее на эти дачи и отправила. – Черт! Что делать будем, Санек?

– Не знаю. – И Александра пожала плечами, будто Ксюша была сейчас рядом и сидела на бабушкином диване и таращила на нее свои заспанные припухшие глаза. – Искать, наверное, надо.

– Кого искать?!

– Того, кто убил.

– Ну не дура, а!!! Ты что и правда сбрендила?! Искать она собралась! Да тебя растопчут, и плюнуть не удосужатся!

– Что тогда? Сидеть и трястись? Трястись и ждать, когда меня отыщут? Нет уж, извини! Я так не могу. – возмутилась Александра. – Я не могу прожить остаток жизни в неизвестности и ожидании непонятных страхов.

– Оо-оох и дура-а! И зачем я только тебе позвонила вчера?! Вся уже обжалелась! – с плаксивой ноткой в голосе пробормотала Ксюша. – Пускай бы Катька все это говно разгребала, раз у нее это все на даче и произошло. Тебе-то что за печаль?!

Вдаваться в новые подробности, мотивирующие и стимулирующие ее розыскную деятельность, Александра не стала. Ей стало ясно одно – она одна! Совершенно одна! Ромка удрал, только пятки засверкали. Ксюша собственной тени боится. Катька…

Кстати, Катьку стоило бы привлечь, раз все это началось именно с нее.

И она принялась названивать. Долго, очень долго, в течение полутора часов к телефону никто не подходил. Потом трубку сняла Катькина мать и, узнав Александру по голосу, неожиданно расплакалась.

– Сашенька, я так рада тебя слышать! – прошептала она едва слышно сквозь слезы, высморкалась, вздохнула и говорит: – А я ведь только что из милиции, представляешь?

– Да вы что?! – ахнула Александра, замерев от предчувствия.

Что она там делала?! Почему плачет?! Неужели Катька?..

О, господи, нет! Катька не может быть убийцей! Она не способна! Она всего лишь… вертихвостка! Да, она очень красивая, она взбалмошная, авантюрная, но не убийца же!

– Что случилось? – не выдержав, спросила Александра.

Пауза затягивалась, из трубки, выворачивая душу, несся плач Катькиной матери и, судя по всему, объясняться та не собиралась.

– Что-то же случилось, раз вы плачете и были в милиции? Что случилось? – как заведенная снова повторила Александра. – Что с Катериной?!

– Она пропала!!! Она не ночевала дома! – услышав ее иронический вздох, та заспешила, заторопилась. – Знаю, знаю, что ты имеешь в виду! Она частенько не ночевала, но она всегда звонила, Сашенька! Всегда!!! Она знала, что я стану волноваться, знала, что не выношу, когда ее нет ночами дома. Поэтому она всегда звонила! Всегда!!! И уж утром-то всегда была дома. А тут…

Сбежала! Катька сбежала от возмездия?! Не может быть! Катька перепугалась и сбежала, опасаясь, что милиция станет задавать вопросы? Вот это да!..

– А вещи, теть Валер, вещи ее на месте? Может, ей пришлось срочно уехать и…

– Ах, все на месте, Саша! – перебила ее та с раздражением. – Все на своих местах, она не взяла даже смены белья, так же не может быть! Ты же ее знаешь! Все на месте, а Катюши нет! И не позвонила!.. И не вернулась… А тут эта статья в утренней газете! Я перепугалась и побежала в милицию, а там…

– Что там, теть Валер, что там?!

Про «что там» следовало разузнать во всех подробностях, но Катькина мать уперлась и отделывалась лишь прозрачными намеками про каких-то серийных убийц и про то, что молодой интересной девушке не следовало жить одной в огромном пустом доме. И что может случиться всякое, и что беда буквально ходит за ней – за Александрой, то есть – по пятам.

Потом она положила трубку, предварительно взяв с нее обещание сообщить тут же, если Катька вдруг объявится или как-то даст о себе знать.

Александра в полной растерянности положила трубку обратно на аппарат и задумалась.

Катька исчезнуть просто так не могла – не тот характер. Убежать, бросив на произвол судьбы мать и больную сестру, тоже вряд ли. К тому же бежать, не взяв с собой ничего из вещей, не прихватив смены шикарного белья, без которого она жизни себе не представляла? Нет, это не про нее. Страх перед возмездием, он, конечно же, хорошо стимулирует, но не до такой степени, чтобы забывать про удобства.

С Катькой случилась беда!

Это Александре стало понятно как-то вдруг и сразу после того, как она все заново перебрала в уме и разложила в хронологическом порядке.

С Катькой случилась не просто беда, а беда страшная. Это она очень хорошо понимала теперь, потому что, наверное, единственная знала и про труп молодой девушки, и про то, что именно с Катькиной дачи он переместился в прибрежные кусты, где его отыскали рыбаки. И еще знала, что на трупе была Ромкина одежда. И еще…

Не сойти бы с ума, в самом деле, оттого, что навалилось!

Сначала Инга Владимирова, теперь Катька, а там ее мать еще что-то такое раскопала в милиции. Что-то про серийного убийцу, кажется. Неужели смерть Инги не единственная?..